Текст книги "Сядьте на пол"

Автор книги: Татьяна Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

ТЁМНАЯ СТОРОНА ПАУТИНЫ

«В середине июня на IT-конференции в Урюпинске глава Минкомсвязи Игорь Щеголев заявил, что готов рассмотреть возможность запрета доступа в сеть детям до 10 лет в отсутствии родителей, потому что развлекательная и образовательная функции Интернета «не так велики, а угроз для детей он содержит немало». («Московский Комсомолец» [90])

История этой новости – ещё один случай «культа молотка», который исповедуют многие люди, пытаясь описать новые явления с помощью старых метафор. Новость действительно родилась в городе Урюпинске, где течёт самая чистая река Европы – и возможно, поэтому там в 2010 году проводили одну из конференций по безопасности. Ожидалось, что министр связи Игорь Щёголев выступит в дискуссии про электронное правительство.

Вместо этого решил поговорить о том, как обезопасить Интернет для детей. Предложенный им метод – «белые и чёрные списки» (хороших и нехороших сайтов), которые должны собираться и поддерживаться провайдерами. Министр привёл в пример Рио-де-Жанейро, где опасные районы помечены особым образом, чтобы туристы были в курсе. Подобную разметку предлагалось сделать и в Рунете. А дальше, товарищ турист, сам выбирай.

Но так вышло, что ведущим на этой конференции выступал один любитель взламывать метафоры, то есть я. Который тут же предложил другой подход. Автомобиль – отличное средство передвижения и познания мира. Но детям не дают гонять на автомобилях. Все понимают, почему. Вот и с Интернетом надо поступить точно так же: запретить его до определённого возраста. Скажем, до 10–12 лет.

Щёголев сказал, что предложение интересное. И особенно хорошо, что оно поступило не от чиновников, которые вечно хотят все запретить. А тут вот прям народ просит. Значит, «будем прорабатывать это предложение».

Дальше заработал вентилятор федеральной прессы, которая превратила эту фразу чуть ли не в готовый закон. А на меня посыпались вопросы о том, где взять такую траву и как вообще можно технически и юридически осуществить этот запрет.

Но как вы уже поняли по прошлой главе, лично у меня дома нет проблемы «запрета Интернета»: реальная жизнь для моих детей до сих пор интереснее виртуальной. Их отношение к высоким информационным технологиями лучше всего выражается фразой «Пап, брось ты уже свой ноутбук, пойдём поделаем что-нибудь нормальное!».

Так что идея «про запрет до 10 лет» была немного о другом. Камень был брошен в огород образовательных организаций, которые под давлением IT-бизнеса навязывают детям цифровой мир. У руководителей образования и свои интересы есть: сетевые технологии электронных дневников и экзаменов дают централизованный контроль. В результате в головы населения уже много лет вбивается миф, с которого начинается процитированная выше статья МК:

«Современная школа немыслима без интернет-технологий – учить английский или математику с помощью интерактивных программ гораздо удобнее и веселее, чем по обычным учебникам.»

Заметьте, эта глянцевая чушь написана летом 2010 года, когда в школах ещё не было никаких «интерактивных программ» и лишь часть из них была подключена к Интернету. Иными словами, против нас играет очень сильная система с большими планами. И она уже взялась за младшие классы. Происходит это незаметно, с эдаким само собой разумеющимся уважением к прогрессу. Вместо того, чтобы самостоятельно нарисовать картинки зверей для школьного проекта, Кит уже с первого класса просит «распечатать из Интернета» – так сказали в школе.

В третьем классе он отправляется на конференцию «Юный исследователь космоса». И видит, что все как один дети выступают с презентациями, которые склеены из картинок и цитат, надёрганных из Интернета. Он конечно срывает аплодисменты, когда выходит последним, со словами: «А теперь я покажу всю астрономию на простой верёвке…» – и получает заслуженный диплом. Но всё время играть белую ворону не в кайф.

«Написал злобное письмо в школу после того, как оттуда прилетела родителям депеша: обязательно всем детям завтра прийти с планшетами, потому что будет интернет-олимпиада. То есть считается вполне естественным, что я должен дать Еве в школу игрушку за три-пять сотен баксов, которая бьётся моментально. Да ещё подключить игрушку к Интернету, чтобы моя первоклашка сама ходила на какие-то сайты без присмотра. При том, что никакой компьютерной безопасности в школе и не думали преподавать». (декабрь 2015)

В общем, давайте-ка я расскажу о тех особенностях Интернета, о которых не пишут в рекламных буклетах. А потом вы сами решите, нужен ли вам общегосударственный «запрет до 10 лет» или вы разберётесь с этой заразой самостоятельно.

Удобные угрозы

Что чаще всего рассказывают в СМИ об опасностях, которые подстерегают детей в Интернете? Любимых газетных страшилок всего три:

– "взрослый" контент (порно, агрессивные игры),

– опасные рецепты (самоубийств, наркотиков, бомб),

– вредоносные программы.

Эти угрозы имеют общие особенности, которые делают их "удобными". Во-первых, нетрудно назвать виноватого: мы понимаем, что речь идет о нарушителях классических законов. Поймай их, и проблемы решены.

Во-вторых, легко изобразить защиту: фильтры, блокировки, антивирусы и другие штуки в жанре «заплати и поставь». Предполагается, что люди и страны, воспользовавшиеся этими защитами, уже решили проблемы своих детей в Интернете.

В-третьих, некоторые из этих угроз полезны для других видов бизнеса. В 2010 году руководитель одной из европейских организаций по защите авторских прав сказал буквально такие слова: «Детские порнографы – наши лучшие друзья. Потому что если сегодня мы научим Интернет фильтровать детское порно, то завтра мы научим его фильтровать всё остальное». В 2013 году я наблюдал ту же логику в одной из передач на российском ТВ. Сначала там обсуждали опасные видеоролики с самоубийственными практиками, которые могут увидеть дети; собравшиеся эксперты признавали, что это плохо. Но на середине передачи ведущий вдруг заговорил о пиратах и о том, что дети точно так же скачивают из Интернета бесплатные книги и фильмы. Таким образом, страшилка про самоубийственное видео оказалась всего лишь "тараном" для продвижения других ограничений.

При этом стереотипные опасности Интернета, описанные выше, чаще всего не массовые. Много вы видели школьников, которые действительно взорвали бомбу по рецепту из Интернета? Я самодельных бомб в своём детстве видел достаточно, и уже в восемь лет прекрасно знал, где добыть бертолетову соль для них – безо всякого Интернета. А теперь мой сын не может провести даже безобидный опыт с марганцовкой: марганцовку запретили в аптеках.

Короче, слухи об интернет-бомбах сильно преувеличены. Перейдём к реальным опасностям.

Здоровье: нас всех тошнит

Любую презентацию о пользе Интернета для детей стоило бы начинать большим слайдом с цифрой 48. Это возраст, в котором умерли два известных человека: создатель первого российского поисковика «Рамблер» Дмитрий Крюков и создатель самого успешного российского поисковика «Яндекс» Илья Сегалович. Это ещё не массовая статистика, только две короткие жизни моих знакомых. Однако данные о том, что работа за компьютером не улучшает здоровье, появились уже давно.

Первое исследование влияния компьютеров на детей попалось мне в 2000 году. Американский Alliance for Childhood выступал против внедрения персоналок в школах – ссылаясь на то, что компьютеры вызывают у школьников проблемы со зрением и скелетно-мышечной системой, ожирение и дополнительные стрессы. Электромагнитное излучение и токсичные испарения также названы опасностями в долгосрочной перспективе [91].

Что изменилось за 15 лет? Некоторые считают, что переход на смартфоны и планшеты устраняет недостаток движений. Увы, мобильные гаджеты порождают сходные проблемы. Исследование Политехнического Университета Гонконга выяснило, что 70 % взрослых и 30 % детей испытывают мышечные боли из-за гаджетов; в основном болит шея, верхний плечевой пояс и кисти. Уже говорят о таком явлении, как bow head tribe – целое поколение молодых гонконгцев, живущих в постоянном «поклоне» из-за привычки смотреть в мобильники [92].

Но может быть, подобные пессимистические исследования лоббируются какими-нибудь организациями со своим прагматичным интересом? Ведь если бы всё было так плохо, наш Роспотребнадзор не допустил бы. Увы, он вполне допускает даже те технологии, у которых негативные побочные эффекты признаны самими производителями.

Вам доводилось ходить на 3D-фильмы с детьми? Но вы наверняка не видели в кинотеатре предупреждение о том, что в июле 2010 года компания Sony признала наличие вредных побочных эффектов от 3D-фильмов и игр (головокружение, тошнота) и рекомендовала ограничить такие развлечения для детей, особенно до шести лет. Весной того же года аналогичное предупреждение выпустил Samsung. Там перечислено ещё больше возможных неприятностей от стереокино, включая ухудшение зрения, мышечный тик, головную боль и дезориентацию [93]. Но Роспотребнадзор в эту сторону вообще не смотрит. Будет ли он смотреть на Интернет?

Психика: мозг истерички

Все вышеописанные эффекты достаточно наглядны – чего не скажешь о воздействии на психику, которое люди могут не осознавать всю жизнь. Хотя в этой книжке приводилось множество примеров таких воздействий. В предыдущей главе была история про узкие модные очки, которые «отрезают» периферийное зрение. А в главе «Музыкальный ринг» рассказывалось о том, как пропадает абсолютный слух, если вы не говорите с детства на тональном языке. Наконец, вспомните главу про язык жестов – почему детям нужно показывать пальцем, кружиться на месте или трогать все вещи руками.

Человек, зависающий перед компьютером, теряет всё это разом: зрение и слух ограничены, моторика тоже, остальные сенсорные системы и вовсе не задействованы. Для детей это особенно критично, поскольку именно в детстве организм максимально использует параллельную работу всех систем восприятия для формирования знаний и умений. Если же всё общение с миром ограничено компьютером, это отражается на психике не лучшим образом [91].

Здесь будет очень кстати развенчать миф об агрессивных компьютерных играх, в котором делается упор на слово «агрессивные». Дескать, после таких игр дети идут стрелять одноклассников – а вот еcли они играют в тёплый ламповый Minecraft, то всё прекрасно; поэтому надо просто пересадить всех на мирные «фермерские» игры.

Сомневаюсь, что это так легко. Деление на «охотников и фермеров» в значительной степени определяется генами (см. главу «Ген крокодила»), и прирождённому охотнику будет неинтересно выращивать корову 33 уровня. Но важнее другое: любая компьютерная игра значительно сужает восприятие и упрощает мир. «Ферма» в этом смысле не лучше «стрелялки».

Но погодите, ведь автор сам признал, что автомобиль – прекрасное средство передвижения! А в автомобиле мы тоже ограничиваем свои органы чувств: руки заняты рулём, а глаза дорогой. И наверняка такая потеря автономности тоже ведёт к особым автомобильными неврозам, ждущим своего авто-Фрейда. Можно даже сказать, что человек в автомобиле – уже не человек, а лишь биологическая компонента нового симбиотического организма. Но зато этот организм получает новую способность: он быстро едет! Может быть, даже в библиотеку, к новым знаниям!

Не так ли работает подключение к Интернету? Пусть мы оторвались от внешнего мира, ограничились маленьким плоским экранчиком – зато получили новый орган чувств, выехали на хайвей, ведущий к супер-мозгу!

Но мозг – не библиотека. Это больше похоже на сеть из микрокомпьютеров, которые связаны разными сигнальными системами. Одни сигналы, прямые синаптические контакты между нейронами, создают полезную память. Другие сигналы, внесинаптические нейромодуляторы, работают как масс-медиа, действуют сразу на множество нейронов – так возникают эмоции. Они тоже полезны, но не всегда. В случае паники даже гений ведёт себя глупо.

Похоже на Интернет, правда? С одной стороны, есть прямая передача сигналов (получил письмо от друга), есть ассоциативная память (прошёл по ссылкам Википедии). С другой стороны, есть много «эмоций» без конкретного адресата. Они и раньше были: вечевой колокол и другие системы быстрого реагирования, цепляющие многих людей сразу. Очень помогало при пожаре.

Но что сказали бы люди двести лет назад, если бы колокол гремел над ними круглые сутки напролёт, день за днём, хотя никакого пожара нет? Логичное подозрение: звонарь свихнулся. Или дети-хулиганы на колокольню забрались. Именно так в современном Интернете эмоциональные виды связи победили всё остальное. Политические истерики СМИ, навязчивые рекламные кампании, эпидемии мемов в социальных сетях… Безостановочная сирена.

Да это же мозг подростка-эмо! Ещё недавно он был тихим ребёнком из приличной семьи. Его пичкали правильными книжками и пророчили научную карьеру. Но вот он вышел на улицу – а там мусор пользовательского контента, цинизм денежных отношений, драки религий. Плюс внутренний дисбаланс от быстрого роста, включая неразделённую любовь к китайскому сегменту себя самого.

Вы хотите, чтобы ваш ребёнок подключился к супер-мозгу истерички? Да, это лишь ещё одна метафора. Но в неё неплохо вписывается исследование, проведенное профессором психологии Калифорнийского университета Ларри Розеном. Он выявил, что подростки, являющиеся пользователями Facebook, чаще демонстрируют склонность к нарциссизму, тревоге и депрессиям, чем подростки, не пользующиеся социальными сетями. А в нескольких других исследованиях показано, что долгое использование социальной сети ещё больше отягощает чувство лузера: читатель френд-ленты постоянно проигрывает «в сравнении с миром», потому что эта машинка активно навязывает ему чужие хвастливые записи со множеством лайков [94, 95].

Но это ещё не всё: усугубив чувство неполноценности подростка, Интернет другой рукой предлагает «спасение». Ведь здесь же, рядышком, находится чудесный мир виртуальных развлечений – где нет страха и риска, нет необходимости строить отношения. Зато можно изображать из себя кого угодно, ежедневно становиться победителем и получить награды…

Помните психолога Филиппа Зимбардо, автора «Стэнфордского тюремного эксперимента»? Обычно его вспоминают в связи c изучением агрессии и авторитарности (см. главу «Игра в одни ворота»). Но Зимбардо много лет исследовал и другую сторону влияния среды на психику: стеснительность, пассивность и социальную изоляцию «жертв» в современных городах, которые Зимбардо напрямую сравнивает с тюрьмами. В частности, он обнаружил, что за тридцать лет количество стеснительных людей выросло более чем в два раза – от 40 % в начале семидесятых до 84 % в двухтысячных.

Последняя книга Зимбардо под названием «Man, Interrupted» [96], основанная на исследовании более 20 тыс. человек, посвящена как раз тому, куда уходят эти самые мальчишки, живущие без отцов и вообще без мужских ролей, подавленные невидимой тюрьмой современного общества потребления и толерантности. И ближайшим прибежищем для этих дезориентированных мальчишек становятся онлайновые игры и порно, что лишь усугубляет их изоляцию и конфликт с реальностью.

Читая эту книгу, которая только что вышла, я испытал своего рода «дежа-вю». В 2006 году, за десять лет до книги Зимбардо, я решил поздравить женское сообщество Eva.ru с праздником 8 марта. И опубликовал там статью «Восьмая Матрица» [97], основанную на моих наблюдениях в роли главного редактора этого сайта. Там, конечно, не было такого количества цифр и нюансов, как у Зимбардо. Но общие выводы были аналогичные:

«Что ещё остается мужчинам, у которых роботы отобрали и физический труд, и умственный? Развлечения, конечно. Но какие? Все больше – цифровые. Поглядите, что наиболее популярно у мужчин в Интернете. Это порнография – в широком смысле. Ведь когда вы читаете новости, смотрите фильмы или Олимпиаду – это лишь суррогат чужих действий. Это – не ваша жизнь. А вам остается лишь остеохондроз, близорукость, импотенция и геморрой от сидячего образа жизни. Развлечения, ускоряющие мужское вымирание».

Образование: следи за её левой рукой

В 2011 году газета New York Times опубликовала репортаж об одной из вальдорфских школ, где основными принципами обучения являются живое общение и решение творческих задач своими руками [98]. О подобных школах часто пишут всякие маргинальные сайты – но при чём тут ведущее издание мегаполиса, которое обычно воспевает технический прогресс? Дело в том, что описанная школа находится в Кремниевой долине. Три четверти её учеников – дети сотрудников IT-индустрии. Их родители знают свою индустрию изнутри… и стараются сберечь от неё своих отпрысков.

«В эту школу возит детей ведущий технический специалист из компании eBay. Точно так же поступают сотрудники других гигантов Кремниевой долины, таких как Google, Apple, Yahoo и Hewlett-Packard. Однако главными инструментами обучения здесь являются совсем не „высокие технологии“, а карандаши и бумага, швейные иголки и глина. Ни одного компьютера здесь не найти. Никаких дисплеев. Они запрещены в этих классах, и школа даже выступает против того, чтобы дети использовали их дома.

Другие школы по всей стране торопятся оснастить свои классы компьютерами, и законодатели полагают, что было бы глупо не делать этого. Но совершенно противоположная точка зрения бытует в самом эпицентре IT-индустрии, где родители и учителя уверены: школа и компьютер не должны пересекаться».

Увы, о чужих детях айтишники думают меньше. Год за годом на конференциях IT-индустрии я слышу рекламу гаджетов, сайтов и приложений с припевом «развивает способности детей». Я ни разу не видел, чтобы кто-то сослался на независимые исследования, доказывающие «развитие». Ровно наоборот: практически все серьёзные работы на эту тему выдают негативные результаты.

Домашние компьютеры и наличие Интернета портят успеваемость детей, выявила группа учёных из Duke University. В исследовании использовались данные об экзаменационных оценках 150 тысяч детей из Северной Каролины в период с 2000 по 2005 год. Сравнивались оценки до и после появления в семье подключенного к Сети компьютера. Результат также сравнили с данными контрольной группы (оценки школьников, у которых компьютеров дома не было). Выяснилось, что появление компьютеров привело к снижению уровня знаний. [99]

Почему это происходит, можно догадаться из предыдущей главки про влияние ограничений на психику. Но есть и более конкретные исследования. Например, отказ от ручного письма в пользу клавиатур и тачпедов ухудшает обучение, поскольку моторная память не участвует в процессе [100].

Но может быть, электронные пособия удобнее за счёт гиперссылок, которые позволяют уточнять и раскрывать отдельные темы? Хорошую подборку исследований на эту тему собрал Николас Карр, автор книги «Мелководье: что Интернет делает с нашими мозгами» [101]. Оказывается, люди, учившиеся по гипертекстам, хуже запоминают материал, по сравнению с теми, кто читал печатные учебники. Ведь даже в тех случаях, когда мы не кликаем по ссылкам, мозг тратит время на обдумывание – надо ли кликать? Эти лишние раздумья утомляют мозг, вместо того чтобы обучать его.

В книге Карра приводятся исследования и других особенностей сетевого чтения – многозадачность, мультимедийность, постоянные обновления. Результат тот же: оперативная память человека не справляется с большим количеством переключений внимания – и не успевает "отгружать" информацию в долгосрочную память. В 2013 году шведские учёные повторили этот результат в отношении веб-сёрфинга: чем больше вы ходите по сайтам, тем меньше запоминаете. [102].

И ещё один обзор: в сентябре 2010 года британский журнал New Scientist вышел с передовицей «Мозговая мышца: шесть способов раскачать мозги» [103]. Статья начинается с развенчания «обучающих» компьютерных тестов:

«Мозговые тренинги», а также методы улучшения когнитивных функций с помощью регулярных компьютеризированных тестов являются мультимиллионной индустрией; однако, по нашим данным, доказательства эффективности этих методов нет. Главная проблема – не в том, улучшается ли способность сдавать тесты, а в том, могут ли эти достижения использоваться при решении других задач, которые не использовались в тренировке, или улучшить общие когнитивные способности. Мы предлагаем результат шестинедельного онлайнового исследования, в котором 11.430 участников тренировались в решении задач, предполагающих улучшение логики, памяти, планирования, визуально-пространственного ориентирования и внимания. Хотя в результате обучения способности улучшились по каждой из предложенных задач, не было получено никаких свидетельств того, что этот эффект может быть перенесен на другие задачи, даже близкие по смыслу».

А что же тогда улучшает когнитивные способности? New Scientist собрал исследования и на эту тему:

– занятия музыкой (желательно с детства, однако музицирование помогает развивать мозги и в зрелом возрасте),

– солнечный свет (очевидно, у мозга есть древняя привычка активизироваться на свету),

– правильное питание (раньше считали, что нужен рыбий жир, теперь говорят, что полезна черника),

– занятия спортом (и даже просто ежедневная ходьба очень помогает),

– медитация (способности улучшаются не в целом, но на некоторое время после медитации).

В связи с этими открытиями британский научный журнал призывает учителей… ну, что вы думаете? Заводить ноутбуки помощнее? Нет конечно. Учителям советуют изучать нейробиологию.

Реклама: бесплатный сыр и дырявые законы

«Маша дала Еве поиграть на смартфоне в Angry Birds – и всего через пять минут Ева начала покупать артефакты в Google Play. Она и сама не поняла: просто сделала пару кликов в красивую картинку. Маша конечно написала в саппорт, и деньги вернули. И только после этого сказали, как настроить дополнительное подтверждение каждой покупки. То есть по умолчанию настроено так, чтобы даже четырёхлетний ребёнок мог моментально покупать». (февраль 2013)

Вроде все уже привыкли, что реклама – двигатель обмана. Да и не только в Интернете. Почему же она оказалась у меня среди сетевых угроз? Потому что многие люди демонстрируют фундаментальное непонимание того, как устроена экономика бесплатных интернет-сервисов. Они удивятся, если я скажу им, что Google и Facebook – это службы преследования людей. Позвольте, скажут они, но ведь мы знаем совсем другие названия этих сервисов: «поисковая система», «социальная сеть»…

Да бросьте. Это названия, которые висят на чёрном (бесплатном) входе для лохов. А парадный подъезд, который приносит деньги – это контекстная реклама, то есть вынюхивание ваших интересов и других персональных данных. Чтобы затем преследовать вас от сайта к сайту с помощью объявлений, подобранных специально под вас. Ну и как вы думаете, какой «подъезд» будет развиваться активнее? Да уж явно не тот бесплатный, которым пользуется ваш ребёнок. Нет, гораздо лучше будет развиваться платный поиск, который ищет вашего ребёнка для впаривания ему рекламы.

Вторая особенность Интернета, которую недооценивают родители, зато высоко ценят рекламщики – это обход законов. В 2013 году на конференции «Поколение NEXT» представительница сайта «Шарарам в стране Смешариков» давала советы, как делать детский сайт. На её слайде была фраза «Платят дети, а не родители». В устном выступлении эта идея звучала так: «Ребенок идет к родителям и просит: мама, дай денег на Шарарам!»

Когда настало время вопросов, я поинтересовался, знает ли девушка, что такие советы нарушают российские законы. Статья 28 ГК РФ запрещает детям до 14 лет совершать покупки, кроме мелких бытовых. Это логично: дети до 14 лет не имеют документов и права работать – то есть они тратят деньги родителей.

А есть ещё статья 6 закона РФ «О рекламе», призванная защищать несовершеннолетних от рекламы. Многие даже не в курсе, что помимо табака, алкоголя и азартных игр, в российской рекламе запрещены такие вещи, как:

– побуждение несовершеннолетних к тому, чтобы они убедили родителей или других лиц приобрести рекламируемый товар,

– дискредитация родителей и воспитателей, подрыв доверия к ним у несовершеннолетних,

– создание у несовершеннолетних искаженного представления о доступности товара для семьи с любым уровнем достатка,

– создание у несовершеннолетних впечатления о том, что обладание рекламируемым товаром ставит их в предпочтительное положение перед их сверстниками,

– формирование комплекса неполноценности у несовершеннолетних, не обладающих рекламируемым товаром,

– формирование у несовершеннолетних комплекса неполноценности, связанного с их внешней непривлекательностью.

На основе этого можно запретить почти любую детскую рекламу. В Швеции так и сделали: там запрещена телереклама, нацеленная на детей до 12 лет.

Но Интернет позволяет обходить такие запреты: ведь законодатели до сих пор не могут договориться даже о том, как определить сам "Интернет" в законах. Зато маркетологи уже нашли множество способов атаковать детей в онлайне – это и социальные сети, и бесплатные игры с покупками внутри, и маскировка рекламы под образовательные проекты.

Третий способ – наиболее хитрая техника. В 2012 году на конференции «Форум безопасного Интернета» выступали представители двух образовательных проектов: ConnectSafely.org и Safekids.com. Они заполучили целую секцию по детской безопасности под эгидой Mail.ru и рассказывали о том, что опасности Интернета для детей сильно преувеличены. А разные неприятные случаи, которые происходят – это следствие неудачного социального окружения.

Дома я решил почитать, кто проводил эти исследования. В описании проекта Safekids.com наткнулся на фразу"…receives financial support from Google, Facebook and other social media companies" (получают финансовую поддержку от Google, Facebook и других медиа-компаний). Таким образом, мы имеем дело со специальными проектами по управлению общественным мнением, причём финансирует их та самая индустрия, которой выгодно побольше пользователей.

И вот результат – тезисы из исследования «Young children and their internet use» [104], проведенного европейским проектом EU Kids Online в 2013 году:

– благодаря тачскринам, то есть смартфонам и планшетам, в Интернет массово идут дети 3–4 лет (более 70 % В Голландии и Швеции);

– при этом нет никаких серьезных исследований их поведения в Интернете, и даже методы для таких исследований пока непонятны;

– нет понимания правил безопасности для таких маленьких детей; возможны ли вообще правила, которые будут выполняться в таком возрасте?

– многие родители сами публикуют фото и другие персональные данные детей с самого рождения, не задумываясь о том, как такие "цифровые следы" в будущем отразятся на жизни их ребенка;

– производители приложений скрывают сбор персональных данных.

Всеобщая связность: как пережить лавину?

«Вчера в детском саду Кита мне открыл дверь один из детей. У них там домофон на внешней двери, а пульт для открывания находится в группе, на втором этаже. Один пацан заметил, какую кнопку воспитательница нажимает, когда звонят снизу. А когда я позвонил, воспиталка как раз отошла куда-то. Пацан быстро подтащил стул, залез на него и нажал кнопочку. Вот тебе и безопасность в цифровом мире! Трёхлетний ребенок дистанционно открывает большую железную дверь всего детсада – кому угодно». (октябрь 2007)

В апреле 2011 года Иван Касперский, сын Евгения и Натальи Касперских, был похищен с требованием выкупа в 3 миллиона евро. К счастью, всё закончилось хорошо: через пять дней его освободили в результате операции ФСБ, МУРа и спецназа. Один из неприятных уроков этой истории состоял в том, что для подготовки похищения злоумышленники использовали адреса (домашний и рабочий), фотографии и другие данные Ивана из его открытого профиля в социальной сети «Вконтакте» [105].

Многие удивлялись, что такие ведущие эксперты по безопасности, как родители Ивана, не смогли объяснить сыну, какую угрозу представляет публикация персональных данных. Мне такая ситуация не кажется удивительной, поскольку я работаю в той же индустрии – и знаю, что бизнес информационной безопасности закрывает лишь немногие "дыры". И это не потому, что ИБ-эксперты плохо работают.

На одном этаже со мной сидит сотня хакеров, которые находят уязвимости в чём угодно, от детской радионяни до атомной электростанции. Но для того, чтобы дыры были залатаны, их недостаточно найти. Нужно, чтобы этой информацией заинтересовались пользователи и производители тех самых радионянь или атомных станций. Недавно видел исследование, где говорилось, что 70 % утечек персональных данных происходят в медицинской отрасли. Это может создать неприятности похуже, чем социальные сети. Но пока гром не грянул, никто особо не парится.

Между тем процесс появления дыр идёт лавинообразно. Пока вы читаете эти строки, на рынок выходят тысячи новых устройств. Большинство из них имеют новые, никем не исправленные уязвимости. Но все эти устройства тут же подключаются к Интернету по упрощённой процедуре «в пару кликов». Реклама не рассказывает о лишних настройках для защиты, поскольку защита – это всегда ограничения, а бизнесу надо побыстрее получить новых клиентов. Таким образом, все дыры становятся открыты для всех желающих. А среди желающих всё чаще фигурируют роботы, которые способны просканировать тысячи устройств за пару минут. Хотите посмотреть в миллион веб-камер, которые используются для присмотра за детьми? Да пожалуйста: они подключены к Интернету через открытые порты без пароля [106].

Однако я подозреваю, что вам уже надоели страшилки. Хочется узнать, кто виноват и что делать. Ну, по первому вопросу ответ уже прозвучал: есть огромный бизнес, который зарабатывает на цепных реакциях, лавинах и эпидемиях. Это не значит, что они продают именно дыры. Продавцы устройств и интернет-услуг активно разгоняют «свою лавину» – ту, которая вызывает взрывную популярность айфона или тотальное заражение населения «Фейсбуком». Но залогом этих взрывов является отказ от безопасности.

Для меня всегда было символично, что «урановое топливо» для первого интернет-взрыва создали физики-ядерщики, скучавшие без денег после окончания Холодной Войны. До этого Интернет был другим: он рос естественными деревьями почтовых рассылок, ньюс-групп и конференций ФИДО. Но в 1991 году в Европейской лаборатории физики элементарных частиц (CERN) Тимоти Бернерс-Ли придумал ту самую Паутину (World Wide Web), которая очень похожа на цепную ядерную реакцию: ссылки откуда угодно на что угодно. Дикая связность, которую Станислав Лем назвал «Мегабитовой бомбой». Первый веб-сайт CERN заработал 6 августа – день бомбардировки Хиросимы.