355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Татьяна Моспан » Счастье не приходит дважды » Текст книги (страница 5)
Счастье не приходит дважды
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 20:02

Текст книги "Счастье не приходит дважды"


Автор книги: Татьяна Моспан



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

«С Шуриком, – сообразила она, – значит, речь о втором муже. Первого она Сашей называла. И то хорошо».

– Мы за стол, а народ… это… ну, словом, нужду справляет. Уголок укромный, глянешь из окна, а в кустах чья-то голая задница обязательно торчит. Клянусь! Ни стыда ни совести. Средь бела дня усядутся, а уж вечером – обязательно. Нашли хорошенькое местечко! А с виду вроде бы приличные люди. Мы уж и стыдили их на весь двор, и водой поливали – толку никакого. Представляешь картину?

Тамара невольно засмеялась вслед за Юлькой и успокоилась. Все в порядке. Если хохочет, значит, отошла.

После второго бокала Юлька окончательно захмелела.

– Пусть… поищет лучше, – бормотала она. – Чтоб знал…

Это опять про второго мужа, сообразила Тома.

– Ох, и надеремся мы сегодня с тобой, душа моя, – произнесла она.

– Душа… – услышала Тамара шепот Юльки, – душа болит.

Она отвела подругу в комнату и уложила на диван.

– Спи, спи. – Тома укрыла ее пледом. – Никуда твой Шурик не денется, прибежит как миленький и будет прощения просить.

– Запью, загуляю, – еле слышно твердила Юлька. – Пусть…

– Конечно, запьешь. – Тамара поправила плед. – И непременно загуляешь. Как только, так сразу.

Она вернулась на кухню. Кто бы говорил такое, только не Юлечка! Она и пить-то толком не может, с десяти капель с ног валится. Это не Ирка Устинкина, которая могла ведро вылакать. И еще приговаривать: сколько кофею ни пей, не выходит юбилей.

Тома подперла ладонью щеку и мрачно уставилась на полупустую бутылку.

Когда мужик загулял, это нехорошо, но в принципе понятно. А вот когда женщину не те мысли одолевают…

«Надеремся», – сказала она сейчас Юльке. Рассказанная ею история про первого мужа настроения не улучшила. У каждого есть повод надраться.

Все это уже было, когда рассталась с Сергеем и маялась от обиды. Помнит, как от отчаяния хлестала водку по ночам, такое не забывается. А походы за спиртным в ночные магазины… Везучая, видно, была, никто не прибил, не ограбил. Даже сейчас при воспоминании об этом мурашки по коже побежали.

Когда Юлька упомянула Сергея, у Тамары дух захватило. Все последнее время она думала только о нем. Не признавалась в этом себе, но сколько можно таиться? От себя не спрячешься.

Чего ей не хватает – неприятностей?

Она, обожаемая жена своего мужа, от которого у нее ребенок и который с нее только что пылинки не сдувает, не должна вести себя подобным образом. Не должна. А ведет! Не поехала с Ярославом в Германию, вот и мечется по городу, места себе нигде не находит. Была бы при деле, на дурные мысли меньше времени оставалось. Недавно заехала к Галке Недосекиной. Лишь заикнулась о своих настроениях, как та, знавшая в подробностях о ее прежних отношениях с Сергеем, выпалила:

– Ты с ума сошла! А я гляжу и понять не могу, в чем дело. Оказывается, вот оно что… Очнись, ненормальная! На тебя смотреть больно. Ты как потерянная. Если бы не хватало чего, а то ведь все есть. Даже слушать про твоего Сергея не хочу! Ты про Ярослава с дочкой подумала?

– Не читай мне нотаций, – вспылила Тамара. – Я к тебе как к подруге, а ты…

– Какие нотации, – устало опустила плечи Галка. – Подумай хорошо, прежде чем разрушать что-то.

– Я ничего не собираюсь разрушать.

– Том, может, ты просто устала от благополучной жизни? Все слишком легко и просто, жизнь катится как по рельсам. Неприятностей не хватает? Ты мне, конечно, подруга, но я очень хорошо отношусь к Ярославу. Еще со времен вашего студенческого романа. Не делай глупостей хотя бы сейчас.

Гнев Галины был справедлив. Некрасивая Галка замужем никогда не была, сына воспитывала одна, наследства не получала.

– Господи, тут не знаешь, куда побежать и в какой угол забиться, а ты… С жиру бесишься. Любит тебя один мужик – нет, подавай другого! Я себя насчет Николая не оправдываю, цену ему знаю, но у меня ведь в жизни, кроме него, никого толком и не было. Ни мужа, ни любовника, а я тоже человек и имею право на женское счастье.

Тамара тогда еле успокоила разбушевавшуюся Галину. Все правильно, но тоска на сердце от этого не уменьшилась. Где-то она вычитала, что надо научиться жить без прошлого, но разве это возможно?

Вернувшись в комнату, еще раз взглянула на Юльку. Спит. Пусть отдыхает, завтрашний день наверняка будет нелегким.

Она осторожно прикрыла дверь в комнату и услышала телефонный звонок.

– Кого там несет? – удивилась Тамара. Старый мобильник звонил не часто. – Может, Шурик спохватился, что жена пропала, и трезвонит по всем известным номерам.

Но это был не Шурик.

Глава 6

– …Как? Как вы сказали? – растерялась Вершинина.

– Плохо слышно? – переспросил мужской голос в трубке и повторил многозначительно: – Мы познакомились два года назад на вашей даче…

У Тамары перехватило дыхание, она узнала говорившего. Это был тот самый Петр Иванович, который два года назад задал ей простой вопрос: «У вас есть враги?» Она не знала его фамилии, случайно услышала лишь кличку – Полковник. – Я помню, вас зовут…

– Не надо имен.

– Хорошо, – покорно произнесла Тамара.

– Это уже лучше. Хотелось бы встретиться с вами, уважаемая Тамара Викторовна. И как можно скорее.

– Зачем?

– Не телефонный разговор. Думаю, в ваших интересах беседу провести при личной встрече. И никаких сопровождающих.

Четкий и жесткий голос не просил, а отдавал приказание.

– Да, конечно. – От волнения Тамара охрипла. – Я… Куда надо приехать?

– На Тверской бульвар. Где памятник Сергею Есенину стоит, знаете?

– Знаю. – Она едва удержалась, чтобы не съязвить: надо же, какие господа бандиты просвещенные, но смолчала. С Полковником лучше не шутить. К тому же, догадывалась Тамара, это определение к нему не вполне подходило.

– Вот там и встретимся. Минут сорок хватит, чтобы добраться?

– Успею.

– Только никаких глупостей!

– Послушайте, – мгновенно завелась Тамара, – зачем вы мне угрожаете? По-моему, за время нашего короткого знакомства я вас не подводила.

– Я вас тоже. Значит, договорились.

Тамара приехала раньше. Полковника еще не было. А может, он спрятался рядом и наблюдает за ней, не привела ли кого с собой.

Вот и кончилась спокойная жизнь. Два года назад, когда завертелась криминальная карусель: с убийством Ирки, нападением на Галину, непонятной смертью жены Иркиного любовника Аиды Пивоваровой – именно Полковник первым сообразил, что охота идет за самой Тамарой. Она навела Дрозда на Орешкина. Ярослав был против. «Не связывайся с ними, давай обратимся в милицию», – говорил он. Доказательств, что ее дальний родственник устроил охоту на наследницу, не было. «Подожди», – твердил Ярослав. «Чего, моей смерти? Он не успокоится, пока не уберет меня». События завертелись с такой быстротой, что у Тамары не оказалось другого выхода. «Они не оставят тебя в покое», – предупредил Ярослав. «Зато у меня есть шанс остаться в живых!»

Два года прожила спокойно. И вот дождалась.

Она так и не поняла, откуда он появился.

– Вы?

Он крепко взял ее под руку и повел к скамейке.

– Неужели вы ждали кого-то другого?

Тамара послушно шла рядом.

– Садитесь, – приказал он.

Она без возражений села.

– Есть разговор.

Произнося эти слова, он держал в поле зрения все, что происходило вокруг. Народу на бульваре было немного. Парочка обнималась на дальней скамейке. Мамаша с детской коляской прошла, поздновато для ночного времени. Стайка мальчишек промчалась, горланя от радости. Сгорбленный пенсионер с авоськой, шаркая, медленно тащился к переходу. Толстая тетка выгуливала раскормленную болонку. Других прохожих не было. Он цепким взглядом опытного военного, прошедшего «горячие точки», мгновенно схватывал все с ходу. Правильно говорят: бывших среди военных специалистов не бывает. Вот теперь можно перевести дыхание, вроде вокруг спокойно.

Тамара неподвижно сидела на скамейке.

– У вас такой вид, словно на заклание себя готовите, – усмехнулся Полковник.

Вершинина очнулась.

– От радости дыханье сперло.

– Не надо дерзить.

– Когда мы расставались, – Тамара кусала губы, – вы не говорили, что я вам снова понадоблюсь.

– Не говорил.

– Тогда в чем дело?

– Обстоятельства изменились. Нужна ваша помощь.

– А если я… – Тамара упрямо мотнула головой, – не соглашусь помогать?

– В таком случае вы совершите большую ошибку. Надеюсь, не забыли Сашу Дроздова по кличке Дрозд?

Колючий взгляд Полковника уперся в Тамару.

– У вас забудешь.

– Так вот этот парень на свободе. Он может припомнить кое-какие подробности, которые, как пишут в криминальной хронике, заинтересуют компетентные органы. Не валяйте дурака, Тамара, мне нужна услуга, и вы ее окажете. Помнится, раньше мы находили общий язык.

– Чего вы хотите? – вырвалось у нее.

– Не надо повышать голос, – быстро обернулся он, но вокруг по-прежнему все было спокойно. – Не заставляйте меня быть жестоким, Тамара Викторовна, – произнес он со значением и указал на ее правую руку. – Обручальное кольцо носите, значит, замуж вышли.

– Да.

– И ребенок есть?

– Есть, – вздрогнула Тамара.

– Ну вот видите, как у вас все замечательно сложилось. Меня, к сожалению, жизнь не баловала.

– И вы решили на мне выместить свои неприятности?

Полковник не ответил. От его взгляда Тамара сжалась, словно ожидала, что ее сейчас ударят.

– Пожалуйста, не надо… – вырвалось у нее.

– Что вы нервничаете? – удивился он. – От вас требуется небольшая услуга.

– Убить кого-нибудь или ограбить? – От отчаяния она опять стала дерзить.

– Такой вы мне больше нравитесь, – хмыкнул Полковник. – Кстати, убить человека не так просто, не думаю, что вы на это способны, хотя при определенных обстоятельствах… – Он оценивающе взглянул на Тамару.

– Вы на меня сейчас так смотрите, словно мерку для гроба снимаете.

– Да-а, – протянул Полковник, – похоже, я в вас не ошибся. Дрозд до сих пор помнит, как вы на машине едва не угробили себя и его с напарником. Шутки в сторону. Думаю, мы практически договорись. У меня нет времени. Значит, так. Мне требуется некоторое время снова пожить на вашей замечательной даче. Об этом, естественно, никто не должен знать.

– Невозможно, – выдохнула Тамара.

– Что – невозможно?

– Насчет дачи ничего не получится.

– Что так? Если муж…

– Муж в Германии, – перебила Тамара. – С Ярославом я бы как-нибудь разобралась.

– Так в чем дело? – нетерпеливо перебил Полковник.

Тамара колебалась, надо ли все рассказывать. Может, забрать Серафиму и… Нет, не успеет. Она совершенно беззащитна перед ним. Ее растерянный взгляд столкнулся с жестким взглядом Полковника.

– Ну? – требовательно не спросил, а приказал он.

– Не получится с дачей, – решилась Тамара, – там Ася.

Она подробно объяснила Полковнику, кто такая Ася.

– Понимаете, она там с няней и маленькой Серафимой, я не могу ей приказать вернуться в город. Надо все объяснять, а это невозможно. У нее чутье как у прокурора.

Полковник невольно вздрогнул.

– Про прокурора не надо, – быстро отреагировал он. – Объяснять никому ничего тоже не будем. Дача отпадает.

Полковник нахмурился, ему не понравились непредвиденные обстоятельства.

– А если снять квартиру? – предложила Тамара. – Я могу найти и заплатить.

– Девочка, – желваки на лице Полковника пришли в движение, но он сдержал себя, – заплатить я могу сам. Этот вариант не проходит. У квартиры есть хозяева, порой весьма любопытные люди, а мне нельзя рисковать, надо, чтобы ни одна душа не знала, где я нахожусь.

Воцарилось тягостное молчание.

– Послушайте, – воскликнула Тамара. – Кажется, выход есть. Как я поняла, на этот раз жилплощадь требуется для вас одного?

– Это имеет какое-то значение?

– Да. Один человек привлекает меньше внимания.

Полковник заинтересованно уставился на Вершинину.

– Мы живем в бабушкиной квартире, – торопливо продолжила Тамара, – которая мне досталась по наследству. А моя однокомнатная пустует. Если вы поселитесь туда…

– Где это? – быстро спросил он.

Тамара объяснила.

Полковник раздумывал не долго.

– Годится. Дача была бы лучше, но как говорится, за неимением госпожи… А народ там любопытный?

– Да в общем-то нет. – Тамара пожала плечами. – Есть одна соседка активная, но ко мне она очень хорошо относится, в крайнем случае приеду, все улажу.

– Как ее зовут?

– Людка. Людмила Астахова. Да вы не беспокойтесь, она не вредная.

– А другие?

– Квартиру рядом занимает одинокая женщина, Варвара Коптева. Она с мужем то ли развелась, то ли собирается. Он живет в другом месте, сволочь редкостная. Это квартира матери, Варвара после ее смерти сюда переехала. Она ничем не интересуется, кроме собственных проблем. Этажом ниже живет алкоголик Николай, этому бутылку поставь – он мать родную продаст. Его, когда сильно разбушуется, загребают в милицию, но долго не держат. Кому такая пьянь нужна? Остальных жильцов не слышно и не видно.

Полковник раздумывал не долго.

– Договорились. Вы мне предоставляете жилье, я вам, – он многозначительно помолчал, – скажем так – гарантирую неприкосновенность. Ключи у вас с собой?

– Дома.

– Ну так поехали, – махнул он рукой, – а то уже час здесь торчим на самом виду.

Когда Тамара подошла к подъезду, там стоял обиженный на весь свет Шурик.

– Томочка! – Он бросился к ней. – Помоги, Юлька совсем с ума сошла! Пьяная вдребезги. Я полчаса трезвонил, пока она мне дверь открыла. Стоит полуголая, а как рот открыла, такое понесла, что уши завяли.

– Она не должна быть сильно пьяной, – рассудительно сказала Тома. – Когда я уезжала, она спала. На столе, правда, еще одна бутылка оставалась, но все было тихо-мирно.

– Какое мирно?! – завопил Шурик. – Она выпила вторую бутылку и пошла вразнос. На меня как мегера набросилась.

– Юлька – вторую бутылку?.. Ну и ну!

Тамара растерянно оглянулась. Полковника рядом не было. Она не заметила, как он испарился.

«Надо же, словно привидение», – изумилась она.

Пока Тамара полчаса мирила супругов, вся извелась, потому что неотступно думала о Полковнике. С ним надо действовать четко. А вдруг он подумает, что все не случайно, вдруг… Думать о плохом не хотелось.

Юлька буянила, как пьяный дворник, упиралась, как пень, и ехать домой ни в какую не соглашалась. Тамара и предположить не могла, что ее подруга знает такие слова, которыми осыпала своего мужа. Вот что получается, если довести человека до крайности.

– Дорогие мои, – не выдержав, рявкнула Тома. – Я набегалась сегодня как бобик, время – двенадцатый час ночи. Давайте будем что-то решать. Я пойду спать, а вы без меня разбирайтесь.

Шурик, усмотрев в словах Тамары поддержку, стал действовать более решительно, за что тут же и поплатился. Свою одежду Юлька надевать отказывалась. Когда Шурику с трудом удалось накинуть на нее блузку, она с победным криком вывернулась, цапнула его когтями за щеку и тут же вновь скинула одежду на пол.

Кончилось дело тем, что Шурик, изловчившись, завернул жену в плед и потащил к выходу. Они так и вывалились из подъезда. Парочка впереди, а сзади Томка с Юлькиным барахлом.

На улице Юлька не стихла и продолжала буянить.

– Вернулся, блудный муж! – вопила она. – Партнершу он ищет на один-два раза в неделю.

Пока красный как рак Шурик, с трудом скрутив жену, пытался запихнуть ее в машину, она норовила лягнуть его побольнее.

– Томик, – цеплялась она за подругу, как за якорь, – я не хочу!

На секунду Шурик ослабил внимание, и Юлька вырвалась на волю. Небрежно накинутый на плечи плед едва прикрывал полуголое тело. На ногах, правда, были изящные туфельки.

– Женщина на каблуках не останется без внимания. – Она гордо подняла голову и неверной походкой двинулась по тротуару.

Шурик не растерялся, и через минуту Юлька билась в его руках. В конце концов она оказалась в салоне, но и там не успокоилась.

– Тамара, вы нас извините. – Шурик, приложив носовой платок к разодранной щеке, пытался говорить нормальным голосом. – Хулиганка какая-то.

– Бывает.

Тамара смотрела вслед отъезжавшей машине.

– Ну и ну, – услышала она знакомый голос и оглянулась. Сзади стоял Полковник. – Это что за представление?

– Моя подруга Юля с мужем разбиралась, – как ни в чем не бывало произнесла Тамара. – А вы где были?

– Да тут недалеко. В партере.

– Хорошо, что других зрителей не было.

– Веселые у вас друзья.

– Если вы про Юлю, то она очень тихий и интеллигентный человек.

– Я это сразу понял. И часто они так?

– Первый раз. Мужик загулял, нашел шлюху в Интернете. Юлька с горя надралась и расцарапала ему морду.

Тамара вспомнила несчастное лицо Шурика с разодранной щекой, обалдевшего от всего увиденного таксиста и, не выдержав, захохотала.

Полковник уставился на Тамару.

– Что вас удивляет? – Она перестала смеяться.

– От такой женщины – гулять… – В его голосе послышались непонятные нотки.

– Ключи возьмите, – разжала пальцы Тамара.

Глава 7

Темный «жигуленок» остановился в переулке в час ночи. За рулем сидел Геннадий Назаркин по кличке Бакс, сорокалетний красавец и любитель красивой жизни.

– Здесь. – Он остановил машину и повернулся к пассажирам.

– Уверен?

– Днем подъезжал, все высмотрел.

Заднее сиденье занимали два приятеля Назаркина, с которыми он был знаком еще по зоне: Вася Драник по кличке Драный и Леня Могилевский. Оба недавно освободились и приехали проветриться в столицу из Дмитрова.

Назаркин «откинулся» двумя годами раньше. В последнее время ему не везло. Работы стоящей не было, влез в долги, а тут еще и в казино проиграл по-крупному. Хорошо, крыша над головой была.

– Все одно к одному, – жаловался он гостям из Дмитрова, которые, объявившись в Москве три дня назад, навестили бывшего дружка.

Они сидели в квартире Назаркина и праздновали встречу. «Поляну» накрыли гости.

– На мели, говоришь? А ты с баб деньги бери, – подначивал хозяина Вася Драный. – Вон какой из себя красавец!

Кому бы другому Назаркин за такие слова в лоб давно закатал, а Драному поостерегся. Он хорошо знал его злобный характер.

– Чем живешь-то?

– Частным извозом промышляю.

– По ночам небось бомбишь?

– Бывает и по ночам.

Могилевский незаметно переглянулся с Драным. Все время, пока трепались о том о сем, гости присматривались к бывшему соседу по нарам: чем живет, какие мысли имеет, а главное – годится ли для дальнейшей серьезной беседы.

– Тут дело наклевывается, – осторожно начал разговор о деле Леня Могилевский. – Пошоферить придется.

– Сможешь? – встрял Драный.

Он всегда был нетерпелив, не умел ждать, за что в свое время и получил по совокупности заслуг. Восемь лет за разбой отсидел. На зоне у него была репутация человека жестокого и даже безжалостного, он запросто мог пойти на убийство.

– Смогу, – ответил Назаркин. – Только скажите – когда.

– Скажем. – Леня Могилевский махнул полстакана водки и потянулся к крупно нарезанной колбасе. – Ты пока вот что. – Он полез в карман и вытащил бумажку. – Скатаешь по этому адресу. Разузнай, как лучше к дому подъехать, то, се, не мне тебя учить. И назад. Сам не светись.

– И все? – удивился Назаркин.

– Пока все.

Назаркин понял – таятся дружки до поры до времени, ну что ж, их дело. Он за копейки корячиться не будет, шкуру свою под статью подставлять – тоже. Ему не зря дали кличку Бакс, он любил деньги. И женщин. Дамочки тоже его вниманием не обделяли.

Леня с Драным появились сегодня после обеда. Вася как всегда куражился, но был трезвым. Могилевский держался серьезно и сосредоточенно. Бакс смекнул: пора. И не ошибся. Когда узнал подробности, обрадовался – тут пахло немалыми деньгами. Может, хоть с долгами расплатится, а то неловко на материнских харчах сидеть. Да и какие у нее, у старой, доходы – одна пенсия.

Дело, к которому дружки по зоне решили привлечь Бакса, сулило верные барыши. Задумано оно было одним очень серьезным человеком.

Леня Могилевский, в отличие от Драника, был интеллигентным вором. Свой последний немалый срок – десять лет – он получил за торговлю иконами. Его так и называли: «ценитель старины». Это был настоящий профессионал. Занятие подобным бизнесом позволяло Могилевскому вращаться в кругу людей, связанных с антиквариатом. Именно на этой почве много лет назад он свел знакомство с Дмитрием Евгеньевичем Лидманом. Они оказались полезными друг другу людьми. Лидман помогал Могилевскому в оценке произведений искусства.

Приехав в Москву, Леня первым делом навестил Лидмана, за которым числился давний должок. На всякий случай прихватил с собой Драника. Дмитрий Евгеньевич принял старого знакомца с приятелем хорошо, долг вернул без звука, понимая, что на воле денежки всегда нужны. А дальше…

Беседа за дружеским столом затянулась, и троица порядком захмелела, когда Лидман как бы невзначай завел речь о том, что есть некий господин, обладающий настоящими сокровищами.

Выпивший Могилевский слушал вполуха и сначала не обратил на разговор внимания. Мало ли чего с пьяну не наболтаешь. Лишь потом он сообразил, куда клонит Лидман.

Вася Драник, наоборот, мгновенно проявил интерес.

– Богатый человек? – спросил он.

– О-очень! – тут же отозвался Лидман, сообразив, что его наживку проглотили, и стал расписывать более подробно: – Уникальная коллекция! Хозяин – известный и уважаемый в стране фалерист.

Драник, не имевший к «антикварке» отношения, вопросительно посмотрел на Могилевского.

– Ордена, медали и знаки отличия, – хмуро пояснил тот.

– Дореволюционные ордена! – значительно произнес Лидман, подняв вверх указательный палец. – Коллекция собиралась сорок лет. Один только орден Святой Ольги третьей степени чего стоит! Он единственный в своем роде, им наградили женщину, чьи три сына-офицера погибли во время Первой мировой войны. Стоимость его… Впрочем, речь сейчас не об этом.

Драника как раз заинтересовала стоимость.

– Выдающаяся коллекция, – продолжал заливаться соловьем Лидман. – Она находится на учете в Департаменте по сохранению культурных ценностей, одно это говорит о ее стоимости. Там есть такие памятники старины, которым завидуют многие музеи мира.

А уж как завидовал сам Дмитрий Евгеньевич!

Услышав про особый контроль, Драник поскучнел.

– Так она и охраняется, наверное, будь здоров.

– В том-то и дело, что нет. Обычная квартира в пятиэтажке, дверь, правда, железная.

– И кобель цепной, – хмыкнул Драник.

– Кобеля нет. Сигнализации… – Лидман задумался. – На окнах сигнализации нет, это точно.

– А дверь, дверь входная на сигнализации?

– Не уверен, – помедлил Лидман.

– Хотелось бы знать поточнее. – Острые глаза быстро трезвеющего Драника уставились на коллекционера.

– До недавнего времени сигнализации не было, но хозяин вроде как собирался поставить квартиру на охрану. Он – человек скупой, одну дверь решил оборудовать. Пятый этаж, кто залезет?

– Понятненько. Пятый этаж, а на сигнализации, если хозяин успел ее поставить, может находиться одна дверь… Как, говоришь, фамилия этого антиквара?

Владельцем знаменитой коллекции был Ольшанский, которого Дмитрий Евгеньевич знал почти тридцать лет. Они встречались в клубе фалеристов и вроде бы как даже дружили. Лидман знал о существовании многих раритетов из собрания Ольшанского. И мечтал завладеть ими. Но как говорится, мечтать не вредно. Другой бы повздыхал и забыл, но только не Лидман. Вот потому он и спровоцировал этот разговор. Чем черт не шутит…

Когда речь шла о деле, Вася Драник шуток не понимал. Он уже загорелся и решил: московскую квартиру надо брать.

В отличие от приятеля, имевшего весьма смутное представление об антикварном бизнесе, Леня Могилевский не обрадовался. «Ценитель старины» прекрасно знал, как нелегко реализовывать «паленые» ордена. Засыпаться можно. Он проклинал себя, что свел эту парочку. А с другой стороны… Эти двое, считай, на его глазах договариваются, а он в стороне. Что ему остается – дырка от бублика?

– Фамилия собирателя – Ольшанский, – после паузы значительно произнес Лидман.

Могилевский присвистнул. Он слышал об антикваре.

– С наскоку такие дела не делаются, – покачал он головой.

Но Лидман ничего не делал с наскоку. Он все просчитал и ждал только подходящего случая, чтобы найти исполнителей.

– У Ольшанского больная жена, – небрежно бросил он, – и летом большую часть времени он проводит на даче.

– Кто еще проживает в квартире? – спросил Могилевский, решивший взять инициативу в свои руки.

– В том-то и дело, что они живут вдвоем, детей нет, жена парализована. Летом он вывозит ее на дачу. Я заходил туда на днях. Он как раз навестить жену собирается.

– Когда?

– Завтра. Два дня никого не будет, а может, и дольше. Балкон его квартиры расположен недалеко от окна, выходящего на лестничную площадку. Если…

Могилевский с Драником все поняли с полуслова.

– Вот это уже конкретно, – выдохнул Вася.

Оба тут же вспомнили про Назаркина. В этом деле без машины не обойтись, а у Бакса своя тачка есть.

– А если не согласится?

– Да куда он денется, когда разденется, – хохотнул Драник. – Навестим корешка, проверим. Деньги любит, значит, не откажется.

Они не ошиблись в расчетах, Назаркин, не задумываясь, принял предложение.

Вот поэтому троица оказалась в час ночи у дома Ольшанского.

Правда, Могилевского до сих пор мучили сомнения. «Ценитель старины» был человеком осторожным, а тут все как-то слишком быстро закрутилось. Лидман – хитрая лиса, наводку дал, но ведь не ему в дом лезть. Леня привык все сам просчитывать. На хапок такие дела не делаются, но Васька загорелся – не удержать. А кто на все это будет покупателя искать?.. Вот то-то и оно.

Могилевский хорошо помнил, как загремел на нары из-за собственной неосмотрительности. Принял участие в ограблении церкви. Их двое было, подельник – кремень мужик. Они тогда все следы замели. Показания сторожа были размыты: две цифры на машине он припомнил, но с цветом ошибся. Да и вообще, чего стоят показания старого человека, принявшего приличную дозу спиртного с подсыпанной в питье отравой? Все было очень спорно. Старик их не признал. Хороший адвокат развалил бы дело в суде.

Могилевский был уверен, что прихватить его не на чем. Он предполагал, конечно, что за ним и его подельником установили слежку, потешался над оперативниками и специально таскал их по злачным местам. Законом не запрещено. Довыпендривался, кретин. Пока наслаждался жизнью в дорогом ресторане, у него провели обыск. И на балконе отыскали пилку, которой была перепилена оконная решетка церкви. Это потом эксперты определили. Что тут скажешь? И на старуху бывает проруха. Подперли уликами, а от очевидных улик не откажешься. Навесили тогда и ему, и корешу по полной, ни годочка не скостили, за идиотизм, наверное.

– …Не шуми, – прошипел Могилевский на Драника, который, открывая окно, зацепил сумку с тросом.

«Кошка» звякнула о плиточный пол.

Они замерли, прислушиваясь. Вокруг по-прежнему царила мертвая тишина. На лестничную площадку пятого этажа выходили двери четырех квартир. В одной из них жил Ольшанский.

– Тихо все, – отозвался Драник и распахнул окно.

Могилевский подал ему трос с «кошкой» на конце, который со второго раза зацепился за перила ольшанского балкона.

– Держи крепче. – Драник, сцепив зубы, подал трос напарнику.

Днем они побывали возле дома и прикинули, как действовать. Лидман не обманул, балкон Ольшанского действительно находился рядом с окном лестничной площадки. Их соединял узенький карниз, который тянулся по наружной стене.

– Мне не пройти, – покачал головой щуплый Драник.

– А мне так и думать об этом нечего, – приуныл полноватый Могилевский.

Идея с «кошкой» возникла внезапно и понравилась обоим. Надо было зацепиться «кошкой» за перила балкона, потом, держась за канат, пробраться по карнизу на балкон и разбить окно. Рядом проходила открытая линия метрополитена, и это тоже было плюсом. Звон стекла не привлечет внимания соседей.

– Ты бей, когда электричка пойдет, – напутствовал дружка Могилевский.

– Да помню я, – огрызнулся тот. – Лучше держи крепче.

Драник шагнул в темноту.

Когда разрабатывали план, решили, что в квартиру проникнет один человек и, оглядевшись, откроет дверь, если она не на охране. Назаркин должен был оставаться у машины и следить за происходящим.

Могилевский, держа канат, наблюдал за дверью. Она по-прежнему оставалась закрытой. Он занервничал и взглянул на часы. Сколько можно возиться! Может, пора уже когти отсюда рвать?

Канат в руках неожиданно дернулся. Могилевский напрягся и высунулся в окно.

– Что за черт?!

По карнизу двигалась тень.

– Держи. – Через минуту на подоконнике очутился Драник с мешком в руках.

– Дверь почему не открыл?

– Иди сам попробуй, – огрызнулся Драник. – Не понял я, на охране дверь или нет. Рисковать не стал. Сгреб, что мог, больше за один раз не унести. Свет не включал, а с фонариком – сам понимаешь…

Он стал вытаскивать из мешка иконы и планшеты с наградами.

– Медали… там медали еще должны быть.

Драник махнул рукой и, отдышавшись, полез по карнизу второй раз. И опять все прошло благополучно.

Когда они с мешком оказались у машины, Назаркин уже места себе не находил от беспокойства. Он курил одну сигарету за другой.

– Нормалек. – Драник шлепнулся на переднее сиденье и уставился на Геннадия: – Окурки в окно, надеюсь, не выбрасывал?

– Не дурак.

– Трогай.

«Жигуленок» заранее поставили в арку, чтобы с проезжей части улицы его не было видно. Едва Назаркин завел мотор, как в переулке показался милицейский патруль.

– Влипли… мать твою так! – выругался Драник. – Гони…

– Тихо, – рявкнул Могилевский, – они нас не видят. Может, пронесет.

– Глуши мотор, зараза! – опомнился Драник.

Назаркин непослушными пальцами выдернул ключ зажигания.

«Блондинка», так в народе называли милицейскую машину с характерной желтой полосой, медленно ехала по улице. Троица в машине, замерев, смотрела, остановится она у подъезда Ольшанского или нет. Не остановилась.

– Мимо! – выдохнул Могилевский, и у всех отлегло от сердца.

– Думал, хана, вневедомственная охрана нагрянула, – передернулся Драник.

– Вася, – со знанием дела сказал Могилевский, – за то время, что мы там торчали, вневедомственная пять раз бы успела приехать.

– Все такие умные задним числом, – обиженно буркнул Драник.

– Да ладно тебе. И все же – была дверь на охране или нет? – спросил Могилевский.

– Черт ее знает! Прибора в прихожей вроде не видел, но у него там барахлом все завалено, поди разберись. До двери я вообще не дотрагивался.

Не сговариваясь, решили подстраховаться и, чтобы не нарваться на ночной патруль, переждать до рассвета. Потом поехали к Назаркину.

Там вспыхнула ссора.

– Да вы меня что, за дурака держите? – Геннадий, плотно прикрыв дверь в свою комнату, чтобы не разбудить мать, возмущенно уставился на приятелей.

– Не ерепенься, – ухмыльнулся Драник. – По карнизу лазил не ты.

– Да я…

– Хорош лаяться, – вступил в разговор Могилевский. – Свою долю получишь, как и обещали. Оценить все надо.

– Это другое дело, – согласился Назаркин.

– Пока возьми в счет навара. – Могилевский отсчитал полторы тысячи долларов из пачки, найденной у Ольшанского. – Здесь четыре с половиной, значит, всем по полтора куска. Остальное потом, после оценки.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю