Текст книги "Счастье не приходит дважды"

Автор книги: Татьяна Моспан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

«Мало ты мне при жизни нервы мотала, так и после смерти норовишь затянуть в свое болото. Не хочу, хватит!»

Ирка всегда жила так, как удобно ей, значит, и она, Тамара, имеет право поступать, как сочтет нужным. Таскаться по ментовкам и вспоминать, кто с кем спал, она не желает. Совесть мучила Тамару недолго. Если бы она знала, что перед этим пристрелили жену Иркиного любовника – мадам Пивоварову, она бы действовала еще быстрее.

Вершинина приняла решение перенести труп Ирки в ее собственную квартиру, которая находилась рядом. Проклиная все на свете и обливаясь потом от страха, она протащила покойницу через огромную, как кинозал, лестничную площадку. Рискованную затею удалась осуществить без свидетелей.

Оставаться дома Тома не захотела и решила скрыться на собственной даче в Подмосковье. Сюрприз ожидал ее и там. На даче жили братки из криминальной бригады, которых без ведома Тамары пустила Ирка, выдав себя за хозяйку. Один из ее приятелей, Саша Дрозд, попросил приютить его друзей на короткое время. Ирка, недолго думая, отдала ему ключи от чужой дачи. Все равно там сейчас никто не живет, а Дрозд обещал за услугу хороший подарок.

Дальше мирная жизнь бывшей преподавательницы и переводчицы Вершининой стала походить на крутой детектив. От братков удалось удрать, но опасные приключения продолжились. А после того как совершили нападение на Галину Недосекину, Тома крепко задумалась. Ирку убили в ее квартире, на Галку напали, когда та вечером в плаще Тамары пошла выгуливать собаку. Почему со знакомыми ей людьми происходят жуткие истории? Ответ нашелся неожиданно, после того как пришлось познакомиться с Полковником, главарем преступной группировки.

– Тамара, у вас есть враги или недоброжелатели? – спросил он.

– Нет, – уверенно ответила она.

– Вокруг вас убивают и калечат людей. Я не верю в совпадения.

– У меня нет врагов, – повторила она.

И ошиблась. Был у нее недруг, о котором она не знала.

Отец Серафимы Дмитриевны Львовой бросил ее мать и женился во второй раз. От этого брака родилась дочь Лида. Она являлась родной сестрой Серафимы по отцу.

– То есть это была сводная сестра? – Уточняя, в который раз переспрашивала Тамара Асю Ивановну Иванову.

После смерти бабушки лишь Ася, помощница Серафимы Дмитриевны, могла рассказать о прошлом. Именно с ее помощью удалось разобраться в семейных тайнах.

– Да в том-то и дело, что не сводная, а родная сестра по отцу, – сердилась Ася. – Вы, молодые, неправильно толкуете. По телевизору тоже все время слышу: сводная да сводный… Неправильно это.

– Да бог с ним, с телевизором! Ты мне на словах объясни.

– Очень просто. К примеру, твоя мать вышла второй раз замуж. У мужа есть сын Стас.

– Редкостная сволочь, – буркнула Тамара.

– Вот этот Стас тебе – сводный брат, а Серафима с Лидкой были по отцу родные, одной крови. Бабушка твоя про сестрицу слышать не хотела, не простила отцу материнскую обиду. В той семье он недолго прожил, помер. Не дал Бог счастья ни Лидке, ни мамашке ее гулящей. Отбила мужика да и… Сгинула, в общем. Лидка помоложе твоей бабушки была, но ушлая. Она после войны объявилась. Мужик ее то ли сбежал, то ли посадили. Так что ты думаешь? Когда дед твой с фронта вернулся и всякого-разного понавез, Лидка узнала про то и начала анонимки на него строчить. Не могла перенести чужого достатка. И откуда только, гадина, про все разнюхала!

Ася рассказала, что у Лидки была дочь Рая, которая в девках родила сына. Звали его Евгений Орешкин.

С этого момента начинались догадки и предположения, но, к сожалению, все домыслы с лихвой подтвердились.

Орешкин, услышав от матери семейную историю, решил завладеть состоянием Серафимы Дмитриевны. Так началась охота за наследницей.

Евгений стал любовником падкой на мужиков Ирины Устинкиной. Правда, на всякий случай он представился ей Борисом Ивановым. Если Ирина знакома с семейной историей Тамариной бабки, то фамилия Орешкин ей известна. Устинкина – дамочка ловкая, сообразил он, вдруг сможет увязать все в один клубок? Опасно рисковать.

Чарами Устинкиной он не прельстился, она ему понадобилась, чтобы быть поближе к своей дальней родственнице Тамаре, жили-то ведь бывшие подружки на одной лестничной площадке. Может, при случае разузнать что удастся… Дальше – дело техники. Он решил устранить с дороги наследницу по завещанию – Тамару до того, как та вступит в право наследования. Момент был выбран удачно. Медлить рискованно. У старухи Львовой (это он узнал от Ирины) в Америке жил сын. Тамара, вступив в права наследования, могла написать новое завещание, тогда бы Орешкину ничего не досталось. А тут у него появился шанс. Если бы удалось убрать с дороги Тамару, то из кровных родственников Серафимы Дмитриевны оставался только отец Тамары, Виктор Яковлевич, проживающий в Калифорнии, и… он, Евгений Орешкин.

План провалился. Вместо Вершининой он застрелил Ирину и задергался. Дальше – опять провал. Напал на Галину Недосекину, потому что перепутал ее с Тамарой. После всех неудач он мог бы затаиться и ждать другого удачного случая, но… Не получилось. Подвела перестраховка. Перехитрил самого себя, комбинация с изменением фамилии вызвала подозрение у соседки Вершининой, тетка которой лежала в одном отделении с его матерью. Тамара узнала, что Иванов – это Орешкин, а Орешкин – внук Лидии, родной сестры по отцу Серафимы Дмитриевны.

Самого Орешкина застрелил Дрозд, любовник Ирины. В прессе промелькнули сведения, что и госпожу Пивоварову убрал Дрозд, но это ничем не подтверждалось.

Детективная история закончилась, началась новая жизнь. Все это Тамаре удалось раскрутить при помощи и поддержке Ярослава, который появился в самый ответственный момент.

В связи с убийством Устинкиной Тамару вызывали в прокуратуру, но про Полковника и его ребят она ничего не рассказала, потому что дала обещание и должна была его выполнить. В конце концов, именно Полковник и его парни избавили Тому от Орешкина.

Богатство, смертельная опасность и любовь – такое случается в жизни, но чтобы в одно время… Именно это и произошло с Тамарой. Наследство она получила, от смертельной опасности ее избавил человек Полковника, а вот с чувствами было сложнее.

Ярослав появился в жизни Вершининой в разгар любовных терзаний. Она переживала окончание личной драмы. Ее бросил любимый человек, обаятельный журналист Сергей Соколов, который был моложе Тамары на десять лет.

Что происходит, когда женщина влюбляется в мужчину моложе себя? Увы, как правило, ничего хорошего, особенно если ее чувства серьезны, а для партнера – это всего лишь приключение. Общительный журналист не отличался постоянством. Тамара досыта нахлебалась обид. Переживания, бессонные ночи – все осталось в прошлом. Гордая от природы женщина сгорала от стыда, вспоминая свои поступки. Главное, как наколдовал кто. Никогда не обращала внимания на мужиков моложе себя, для нее они просто не существовали. И вот, пожалуйста, наступила на эти грабли. Винить некого, сама знала, что делала и кого выбирала. Не надо было расслабляться.

Когда возле нее вновь появился Ярослав, не стала от него ничего скрывать.

В жизни Тамары были увлечения, но серьезные чувства она испытывала лишь к Ярославу и Сергею.

Продолжала ли она по-прежнему любить Соколова?.. Обида и разочарование были, а вот про любовь не думала. Одно знала наверняка: она оказалась в жуткой ситуации, спасаясь то от братков Полковника, то унося ноги от убийцы-«наследничка», ей помогали совершенно посторонние люди, а у Сергея даже выслушать ее времени не нашлось. Значит, не суждено. Она достаточно настрадалась от одиночества и поняла: самое важное, чтобы тебя понимали.

А потом она вышла замуж за Ярослава, и началась безоблачная жизнь.

Неделю назад Ярослав улетел в Германию. Незадолго до этого они впервые всерьез поссорились. Похоже, муж удивился, когда уживчивая и спокойная Тамара высказалась резко отрицательно по поводу сноса старой дачи и строительства новой. Каприз жены он не воспринял всерьез.

Перед командировкой Ярослава Тома приболела и не смогла его сопровождать в поездке, как раньше. Правда, в глубине души она не особенно переживала по этому поводу. Что она там забыла, в этом Гамбурге? Серафима с няней и Асей жили на даче, они даже кошку Дуську с собой забрали. Выздоравливающая Тамара оказалась предоставлена сама себе. На нее навалилась апатия, делать ничего не хотелось.

Последнее время она почему-то постоянно вспоминала о прошлом. Может, это происходило потому, что в ее жизни чего-то не хватало?.. Сейчас она скучала даже по Ирке Устинкиной, которая попортила ей немало крови.

– Про покойников или плохо, или ничего, – останавливала себя Тамара.

К чему она про Ирку вспомнила? Да и про Сергея тоже… Хватит заниматься самокопанием! Два года прошло с тех пор, как они виделись в последний раз. За это время он ни разу не позвонил. Значит, не было потребности. Страсть, любовь… Зачем ударяться в крайности, все это она уже проходила. Те, кто живет страстями, не очень-то счастливы. На кого ни посмотри.

Галка Недосекина, ее подруга, два года назад расплевалась со своим Николаем. Клялась, божилась, что сроду больше с этим лимитчиком не свяжется. Николай был не москвич, и ему для успешного развития бизнеса требовалась московская прописка. А что сейчас? Во второй раз его приютила. Все забыла, простила, снова бегает перед ним на цыпочках. Сын Сашка в ярости, парню уже семнадцать лет, а тут у матушки опять крыша поехала.

– Был бы хоть мужик нормальный, я бы еще стерпел, – возмущался Сашка. – А то козел какой-то. Противно смотреть, как он над матерью куражится. Квартира ему наша трехкомнатная нужна, что же еще?

Николай был моложе Галки на одиннадцать лет. Тамара понимала Сашку и тоже не верила Николаю, но чем тут поможешь? У Галины своя голова на плечах есть.

Тамара вздохнула: вот и получается, что куда ни посмотри, счастливых людей вокруг мало. Хотя нет, она улыбнулась. Юлечка Гордеева в восторге от своего мужа, до сих пор не разочаровалась. Редкое исключение из правила.

Тома направилась на кухню. После воспоминаний прорезался зверский аппетит. Как говорится, любовь любовью, а кушать хочется каждый день.

Она уныло рассмотрела припасы в холодильнике. Дожила, твою мать! Одни консервы остались, с приобретением которых вела постоянную борьбу Ася. В кастрюле обнаружилась залитая водой начищенная картошка, про которую Тамара забыла и которая сейчас выглядела вялой.

– Ничего себе! – ахнула она. – Совсем мозги набекрень.

Есть захотелось еще сильнее, но ни тащиться в магазин, ни чистить картошку по новой не хотелось. Чтобы поужинать в ресторане, надо приводить себя в более-менее товарный вид, а это тоже требовало определенных усилий. Значит, обойдется тем, что есть в наличии.

– А пожарю-ка я ее, родимую, – нашла она выход из положения, рассматривая вялые картофелины. – Вроде ничего, на гарнир в самый раз будет. Видела бы меня сейчас Ася, – усовестилась Тамара, ловко открывая консервную банку с рыбой.

Телефонный звонок раздался в разгар ужина.

– Юлька, ты? – узнала она. – Ты что, плачешь?.. – Тамара едва не поперхнулась. – Да дома я, дома, куда денусь. Приезжай, конечно.

Глава 5

– Определись четко – что ты хочешь. Развестись?

У Юли мгновенно высохли слезы.

– Нет.

– Ну вот, уже лучше. – Тамара помедлила, подбирая слова, чтобы не обидеть. – Надо разобраться: у Шурика твоего это разовая прихоть или он по жизни такой… гулена? Как думаешь?

Юля замотала головой:

– В том-то и дело, что не гулена. Не знаю, что с ним сейчас случилось. Мы уже больше двух лет вместе, на женщин внимание он, конечно, обращает, но не больше, чем другие мужики. Я хоть и дура влюбленная, но не идиотка, заметила бы. – Она взглянула на Тамару. – А ты как считаешь? Со стороны, говорят, виднее.

– Юль, – Тамара закусила нижнюю губу, – ты меня знаешь, я – твоя подруга, но врать не буду.

– Ну и говори!

– Как независимый эксперт?

– Как независимый.

– Правду?

– Конечно.

– Тогда не обижайся, если не понравится. В принципе я уже осторожненько высказывалась по этому поводу, но ты слышать меня не хотела. Шурик твой – нормальный мужик. Раньше у него была семья, в которой с ним никто не считался. Мать его, конечно, жалела, но она старая женщина, много лет болела. Жена и дочь – законченные эгоистки. Вот он и крутился. Матери лекарства и уход необходимы, дамочки его тоже свое требовали. На двух работах работал, чтобы всех обеспечить, не помогло, жена ушла к богатому господину.

– Про две работы я все знаю. Не понимаю, к чему ты ведешь?

– Сейчас поймешь. Когда появилась ты, ситуация в корне изменилась. Есть кому и за свекровью ухаживать, и с мужа пылинки сдувать. Дома – полный покой и благополучие. На сколько, ты говорила, Шурик сразу поправился?

– На двенадцать килограммов, – буркнула Юлька. – На человека стал похож. Сам жаловался, что еле ноги таскал, и это при его-то росте! С него брюки спадать стали, только на ремне и держались. Кот Васька…

– С него тоже штаны спадали? – не удержалась от улыбки Тамара.

– Не язви. От Васьки одна шкура да кости остались. Первое время он ел целыми днями, думала, лопнет. Да при чем здесь кот! – разозлилась Юля. – Ты серьезно говорить можешь?

– Я серьезно и говорю. Избаловала ты мужика. Забот никаких, он и… того, расслабился.

Юля наморщила носик:

– Выходит, я же во всем и виновата!

– Не во всем, но держать мужика в узде надо.

– Значит, сейчас я должна сделать вид, что ничего не произошло?

– Кто тебе про это сказал? – возмутилась Тамара. – Ни в коем случае!

Юля зашмыгала носом.

– Ну вот, опять… только успокоилась. Перестань реветь.

– Томка, ну что же делать, что?!

Тамара подошла к полке, вытащила бутылку и бокалы.

– Проучить мужика надо, давай думать, как. – Она разлила вино.

– Я не буду, – отказалась Юлька.

– А вот это зря. На трезвую голову здесь не разобраться. Ты сама-то как сейчас к нему относишься?

– Морду бы подлецу набила, – не задумываясь, ответила подруга.

– Тебе с ним не справиться, он здоровый, как холодильник.

– Тогда расцарапала бы, – вздохнула Юлька.

– Этим проблему не решишь.

Обе замолчали.

– Юль, ну что ты так убиваешься? Это происходит в девяносто случаев из ста, а может, и того чаще.

– С тобой такого не произошло, – вырвалось у Юли.

– Ты так думаешь? – помрачнела Тамара.

– Ой, Томик, прости, я не подумала… – Юля вскочила со стула. – Я имела в виду твоего Ярослава.

Тамара вздохнула.

– С Ярославом все в порядке.

Она надолго замолчала.

– Том… – Юля осторожно дотронулась до ее плеча. – Неужели еще помнишь… Сергея?

– Помню. – Тамара взяла бутылку и наполнила свой бокал.

– Тогда уж и мне, – махнула рукой Юлька. – Действительно, может, напиться? Тогда я своему муженьку все выскажу. И про дочурку, и про жену, и про шлюху интернетовскую.

– Не заводись. Все уладится. Еще и ребеночка Шурику родишь.

Юля болезненно сморщилась, она давно мечтала о маленьком.

– И рожу всем назло, я еще не старая.

– Конечно, – поддержала ее Тамара. – Я в сорок лет родила, и ничего.

– Даже не поправилась, – вздохнула Юлька, сравнивая стройную фигуру Тамары со своей. – С завтрашнего дня сажусь на диету.

– Зря, тебе идет полнота. Ты такая пухленькая, аппетитная.

– Вот потому он себе эту дамочку и завел, для сравнения, наверное.

– Юлечка…

– Не надо меня успокаивать. Черт с ней, с полнотой, разберусь как-нибудь. Наверное, ты права, я его избаловала, к хорошему привыкают быстро. У нас на работе – бардак, так думала, хоть в семейной жизни радость найду, а тут такое… Всю душу в дом вкладывала, вот и получила по полной программе.

– Редакция по-прежнему утрясает штаты и перестраивается? – спросила Тамара, чтобы отвлечь Юлю от грустных мыслей.

– Да-а, – та махнула рукой, – в комитете неразбериха, им сейчас не до нас, функции делят. Мы за полгода с трудом один номер выпустили. Даже говорить не хочется.

– Юлечка, – Тамара, приобняв, стала тормошить подругу, – вспомни, какая ты была два года назад: глаза светились, не ходила, а летала. Я сразу поняла, что ты влюбилась, хоть и таилась до последнего, и что избранник твой, – Тамара улыбнулась, – мужчина, скажем так, не мелких габаритов.

– Интересно, почему? – удивилась Юля.

– Шерочка Мандрыкина на мысль навела.

– Да я с этой пиявкой никогда ничем не делилась. Она любую женщину симпатичнее себя воспринимает как заклятого врага. Так что там – про Мандрыкину?

– Привязалась к тебе в очередной раз, начала поучать. Раскритиковала твою новую сумку. С такой, говорит, только за картошкой ходить. Ну ты ей и ввалила. Лешакова, начальница, от изумления чаем подавилась, ты же у нас всегда такая смирная, воды не замутишь.

– И что я сказала?

– О, я это помню до сих пор, – не удержалась от улыбки Тамара. – Ты встала в позу и уверенно и дерзко бросила: «Не люблю маленьких сумок и мелких мужиков, у которых кое-что… под микроскопом не разглядишь». Анекдот еще рассказала.

– Какой?

– Женщина ахает, глядя на раздетого любовника. «И это все?» – возмущается она. «Зато без нитратов!» – гордо отвечает он.

– Иди ты, так и сказала?

– При этом ехидно хихикнула, глядя на Мандрыкину. Шерочку пришлось сердечными каплями отпаивать. Она тогда ухлестывала за мужиком из соседнего отдела, у которого было прозвище Кадастрат, а росточка он был совсем небольшого, но долговязой и нескладной Шерочке выбирать не приходилось. Мандрыкина восприняла твой выпад как оскорбление.

– Да, сейчас я вспомнила этот случай. Эта зараза всегда меня доставала. Огрызнешься – на время оставит в покое. Но как ты догадалась про Шурика?

– По тому, как ты себя уверенно держала, было ясно, что у тебя, в отличие от некоторых, сующих повсюду свой длинный нос, имеется настоящий поклонник. И не мелкий, – засмеялась Тамара.

– Хитрая ты, Томка.

– Не хитрая, а наблюдательная.

Пока они вспоминали Мандрыкину, резкая морщина на лбу у Юли разгладилась, но через минуту появилась вновь.

– Не могу ни о чем думать, кроме Шурки, – тихо произнесла она. – Будто шило в висок всадили. Лучше скажи, почему я такая невезучая, а? Старалась, из кожи вон лезла, а он… Разве это справедливо?!

– Перестань.

Она хлюпнула носом.

– Ты права: и про свекровь, которая много лет болела, и про бывшую женушку с дочкой. Шурик дома действительно раньше голос подать не смел. У кота Васьки больше прав было, он на крайний случай мог из дома удрать. А Шурка?.. От больной матери не сбежишь. – Юля покачала головой. – Все понимаю, но как представлю с ним рядом эту интернетовскую шлюху: холеную, красивую, уверенную, такая волна злости поднимается, что прибила бы всех! Я вообще по жизни веду себя неправильно, вот у меня ничего и не получается. Ты ведь знаешь, я была уже однажды замужем.

– Да, ты говорила.

– Говорила, да не до конца.

– Ты развелась с ним, – уточнила Тамара.

Юлька грустно усмехнулась.

– Это он со мной развелся, а попросту говоря – бросил ради другой. И что особенно подло…

– Юль, не надо, – попыталась остановить ее Тамара. – Зачем старое ворошить? Столько лет прошло.

– Мне тогда двадцать один год исполнился, – упрямо мотнула головой Юлька. – В двадцать два нас уже развели. Короткое счастье. Первого мужа тоже звали Сашей. Может, мне просто не везет на это имя, а, Том?

– Глупости не болтай.

Тамара поняла, что подруге надо выговориться, и больше не останавливала ее. Пусть говорит, лишь бы не плакала.

…Юля училась на третьем курсе института, когда в ее жизни появился он, Саша.

– Мы встретились на новогоднем вечере в ресторане, – начала Юля. – Меня туда знакомая привела. У нее оказался лишний пригласительный. Вечер был так себе. Взрослые толстые дядьки, сослуживцы моей знакомой, на вечер пришли без жен и оттягивались по полной программе. Сейчас такие мероприятия называются корпоративной вечеринкой. Я не помню, чем занималась контора, но она точно была не бедной. Я, проклиная все на свете, отбивалась от настырных подвыпивших мужиков. Молоденькая пухленькая девчонка, да еще и новенькая… Уже собралась сбежать, как появился он. Пригласил на танец. Я, обозленная на всех, надерзила и ему. Он заинтересовался. Вот тут-то я и рассмотрела, что он не похож на разомлевших дядечек в замшевых пиджаках и с непременными золотыми печатками на толстых пальцах. Помнишь, одно время такие пиджаки были в моде?

– Помню, их привозили из-за границы?

– Вот-вот. Мой партнер ядовито прошелся насчет счастливых обладателей модного прикида и их манер. Потом он сел за мой столик и не отходил от меня ни на шаг. Мы познакомились, выяснилось, что он здесь тоже оказался случайно. Нас потянуло друг к другу. День и час, когда влюбилась в него без памяти, я запомнила навсегда.

– Это случилось на вечере?

– Нет. Тогда он просто проводил меня до дома. Я дня три вспоминала о нем с легким сожалением и думала: встретила хорошего человека, с которым легко и интересно, но, как говорится, пообщались и расстались, значит, я ему не показалась. Он появился вечером 31-го декабря и пригласил встречать вместе Новый год. Я согласилась. А дальше… Мы не расставались три дня, родители бучу подняли, потому что я никогда без предупреждения не исчезала из дома. Мы были у него, и это время пролетело единым мигом. А потом каждую свободную минуту мы были вместе. Как я училась, сдавала какие-то зачеты, сама удивляюсь. Он ждал меня возле института с цветами, девчонки из группы жутко завидовали, а я летала, словно за спиной крылья выросли, и ничего не замечала вокруг.

– Он тоже был студент?

– Нет. Работал, у него незаконченное высшее. Учиться дальше не собирался. Первые споры начались именно из-за этого. Он жил вдвоем с матерью, которая смотрела на меня с любопытством, словно удивлялась выбору собственного сына. Мои родители от него не были в восторге, но вели себя дипломатично. Расписались мы через полгода. Его маменька присутствовала на свадьбе, но вела себя так, словно своим появлением оказывает всем большую услугу. Только потом я узнала, как она сопротивлялась женитьбе сына.

– Почему?

– Он получал приличные деньги. Невестка – любая – была ей не нужна. Она твердила, что расписываться ни к чему. Мы можем встречаться, а жить – каждый у себя. Это современная форма общения. Мне она заботливо говорила, что учиться надо, до диплома далеко, а тут семейные хлопоты, да вдруг еще рожать надумаю. Только наплевать ей было и на мой диплом, и на семейные заботы. Я тогда была настолько счастлива, что не замечала ничего.

– А Саша?

– Он не хотел ссориться с родительницей, но и меня любил. Тогда я это знала точно. Жить мы стали у меня. Он часто ездил к матери, то продукты ей надо купить, то еще чем помочь.

– Она пожилого возраста, если приходилось ее опекать?

Юля фыркнула.

– Скажешь тоже – пожилого! Она еще любовников имела, Саша мне сам жаловался, что мать никак не уймется, то одного в дом приведет, то другого.

– Она что, облегченного поведения?

– Да нет, просто любила дамочка пожить в свое удовольствие. Когда денежный приятель исчезал, принималась донимать сына, дескать, никому она не нужна, все ее бросили. Он приезжал смурной, в такие моменты я старалась его не тормошить. Понимала, мать есть мать. Что же делать, если она меня не любит! Думала, все утрясется, главное, чтобы мы понимали друг друга. У Саши был отходчивый характер, он быстро восстанавливался после поездок к маменьке. А я… Я вся без остатка растворилась в муже. Жизнь казалась чудесным раем. Облака наплывали лишь тогда, когда звонила свекровь и недовольным голосом требовала сына. Я, не видя ее, представляла сердитое, раздраженное лицо и ежилась. Какое счастье, что мы не жили под одной крышей! Дура наивная. Тогда я еще не знала, на что способна эта дамочка, чтобы вернуть сына.

Юля надолго замолчала. Тамара не тревожила ее. Захочет, сама расскажет.

– А потом я заболела. Двухстороннее воспаление легких – не шутка. Меня положили в больницу. Саша сначала приезжал почти каждый день, потом – реже. В больнице я пролежала месяц. Перед выпиской он пришел и сказал, что его отправляют в командировку. Я огорчилась. Говорят, что сердце влюбленной женщины должно почувствовать, когда мужчина от нее уходит. Ничего я не почувствовала! Это потом, когда все открылось, ужаснулась: где были мои глаза? Когда мама привезла меня из больницы, выяснилось, что Саша переехал жить к себе. Спрашиваю у матери: давно? Она глаза прячет, жалеет меня. Я взяла себя в руки, постаралась не волноваться и твердила себе, что ничего страшного не произошло, вот вернется Саша из командировки, и все будет хорошо. А слабость такая была, что с ног валилась, в меня ведь антибиотики кололи с утра до ночи.

Юля облизала вмиг пересохшие губы. Тамара разлила оставшееся в бутылке вино по бокалам.

– У меня тоже от твоего рассказа во рту пересохло.

– О чем я? Ах да, про антибиотики, которыми меня пичкали. Врач не хотела выписывать, я настояла, говорила, дома условия хорошие, долечусь. К мужу рвалась. Через неделю он появился. Поговорить, сказал, надо. А я, дура влюбленная, рада до смерти и не вижу, что он – как чужой. Кинулась к шкафу, свитер достаю. Вот, говорю, тебе связала, пока болела, ты всегда хотел меланжевый, бело-голубой. Как раз под цвет глаз. Он смутился, но ненадолго. Свитер отложил в сторону. А потом… потом сказал, что у него есть другая женщина.

Юля невидящими глазами уставилась в пространство. У Тамары от жалости защемило сердце.

– Есть такое выражение: свет в глазах померк, вот так и со мной было. Ушам не верю. А как же я, говорю, со мной как? Ведь ты – муж мне. Он в сторону смотрит и цедит сквозь зубы: мать предупреждала, нам не надо было расписываться. Что было дальше, помню смутно. Кажется, я умоляла его не бросать меня, говорила, что умру без него. Слезами заливалась, про любовь твердила. – Юля опять надолго замолчала и сжала кулаки. – И знаешь, что он мне на это ответил? Какая любовь, говорит, ты даже не знаешь, что это такое. Я ее люблю. Меня при одной мысли о ней от желания в дрожь кидает.

Внимательно слушавшая Тамара возмущенно встряхнула головой.

– Ну и сволочь, говорить такое собственной жене, которая от болезни не оправилась!

– Да наплевать ему на меня было. Я рыдаю, с ума схожу от горя, а он как камень. Вот тут я очнулась и посмотрела на него. Лицо – вылитое маменькино: злобное, недовольное. Еще бы! Он влюблен, а тут бывшая жена под ногами путается, мешает счастью. Время на меня приходится тратить и что-то объяснять. Я от обиды едва сознание не потеряла. А потом как цементом внутри схватило. Противно все вдруг стало. И безразлично. Ну что ж, говорю, решил, значит, так и будет. Не помню, как вещи его собрала. Новый свитер в сумку тоже положила.

– Неужели взял?

– Плечами пожал, вроде незачем, потом забрал. Господи, что свитер – тут жизнь рушилась! Я сделала еще одну попытку его остановить, за что потом себя ругала. Предложила не торопиться, не предпринимать ничего сейчас, но он от моих слов пришел в бешенство. Отмахнулся, как от надоедливой мухи. Не надо было унижаться, он все решил сам. Потом до меня слух дошел, что как только я заболела, свекровь стала искать варианты, чтобы нас развести. Нашла телефон его бывшей приятельницы и… Противно все, Том, мерзко и противно.

– Неужели сама в постель бабу подложила?

– Говорят, да. Ни в какую командировку он тогда не ездил, просто время тянул, смелости набирался, чтобы со мной объясниться. Мне было очень плохо после того, как он ушел. Мать с ума сходила, опасалась за меня. Несколько раз я порывалась позвонить ему, но не сделала этого. Вот когда я похудела без всякой диеты. Как-то взвесилась на улице – сорок девять килограммов, вместе с одеждой.

– С кольчугой, – поправила Тамара.

– Что? – не поняла Юлька.

– Так говорят: сорок девять вместе с кольчугой.

Юля грустно улыбнулась.

– Ну да. Учебу я сначала забросила, а потом взяла себя в руки. Надо же было что-то делать! Академический отпуск предлагали по болезни, но я отказалась. Все «хвосты» в институте сдала. И все время ждала его, думала, если вернется и попросит прощения, прощу.

– Не пришел?

Юля хмыкнула.

– Пришел. После развода.

– И?..

– И – ничего. Поняла, что он мне не нужен. Разлюбила, наверное.

Тамара с удивлением уставилась на подругу.

– Странно, правда? – усмехнулась Юлька. – Сама тогда удивилась. Перегорело, видно, все. Решила и как отрезала. Когда сходила с ума от тоски, в глубине души все равно надеялась, что он вернется. Вот тогда, думала, припомню ему свои обиды. А пришел – у меня даже злости к нему не было.

– Про «африканскую страсть» спросила?

– А как же! Просто интересно было, из-за какого такого неземного чувства он меня бросил. Сказал, что это страшный человек, они давно расстались, а у самого вид жалкий, несчастный. Я даже было дрогнула.

– Пожалела?

– Да. Но вовремя опомнилась.

– Он-то тебя не пожалел!

– Дело не в этом. Просто поняла, что не могу начать все сначала. Ничего нельзя вернуть. Да и зачем?

– Моя бабушка Серафима Дмитриевна говорила: в один день по две радости не живут. Любовь не по судьбе.

– Верно.

Они надолго замолчали, каждая думала о своем.

– Счастье не приходит дважды, – вздохнула Юлька. – Вот такая печальная история.

– Вы больше не виделись?

– Случайно столкнулись на улице. Он шел в обнимку с девицей, пьяный, непромытый какой-то. Я даже не узнала его в первую минуту. Партнерша тоже не первой свежести. Было неловко на них смотреть. Потом долго места себе не находила. И из-за этого человека мне жить не хотелось?! Не поверишь, но все равно было его жалко. Очень хотелось встретиться с маменькой и спросить: зачем она разрушила нашу жизнь? Неужели такой Саша ее устраивал больше? Наверное, надо было бороться за него, а я сразу отступила.

– Бороться можно, когда любишь.

– …а не когда тебя бросают, – добавила Юлька. – Все так нелепо устроено в жизни.

Пока рассказывала, она допила вино и задумалась. Тамара незаметно наблюдала за ней. История подруги задела ее за живое.

– Мы, бабы, жуткие дуры, – вдруг сказала Юлька не вполне трезвым голосом. – Шурика я этой крашеной стерве не отдам!

Она неожиданно засмеялась.

– Ты что? – не поняла Тамара.

Она знала, что мало пьющая подруга могла захмелеть от одного бокала. Напоить Тамару было непросто. У нее была повышенная стойкость к алкоголю. Иногда она думала об этом с сожалением.

Юлька продолжала хохотать. Тамара всполошилась не на шутку, только истерики сейчас не хватало. Черт бы побрал ее мужей! Что один, что другой – оба хороши.

– Я вспомнила. Когда мы с Шуриком садимся ужинать, то у нас со второго этажа такой обзорчик открывается… – Юля вытерла набежавшие от смеха слезы. – Ты у нас дома была, знаешь, что вокруг сплошные заросли.

– И что? – Тома не сразу поняла, какой дом имеется в виду. Она все еще боялась, как бы не случилось истерики.