Текст книги "Мой папа рок-звезда (СИ)"

Автор книги: Татьяна Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

30. Алевтина

Жизнь, однако, коварная штука. Сюрпризы подкидывает только так, была бы лопата и время, чтобы их разгребать. Желательно без последствий. Но, как показал мой жизненный опыт, это не про меня. Три раза ха-ха и еще столько же. Еще подростком я поняла, что в этом мире за место под солнцем нужно бороться, зубами грызть, если понадобится.

Что, в принципе, я и делала, пока в моей жизни не появился Антон. А потом как завертелось, как закрутилось.

На протяжении долгого времени я не могла прийти в себя. Поверить, что все это происходит со мной. С нами. Шли годы, летели дни – мы учились жить без него. Я училась. В какой-то момент начала думать, что меня в этой жизни уже ничем не удивить. Как же я ошибалась…

Жизнь в очередной раз подкинула сюрприз.

Я едва удержалась на ногах, когда услышала ее голос, пока спускалась с крыльца, чтобы собрать ягод для пирога. Сын любит пирог с клубникой, но еще больше он любит, когда к теплому, еще не остывшему пирогу прилагается несколько шариков пломбира. Весь в отца пошел, Антон тоже любит теплое с холодным.

Ох, лучше бы я упала.

Я уже и не надеялась услышать ее голос вновь.

Лика.

Наша дружба прекратилась после аварии. Немного позже, когда узнала, что больше никогда в жизни его не увижу, я не только потеряла себя, но и приняла скоропостижное решение исчезнуть. Трусливое решение. Я хотела сбежать, никому ничего не сказав. Наивно думала, что так мне станет легче. На подсознательном уровне я догадывалась, чувствовала раненой душой и разбитым сердцем, что не справлюсь. Сломаюсь, если увижу ребят из группы, из его ближнего окружения.

Тогда я просто сбежала, прихватив с собой самое ценное.

Нашего сына.

А сейчас расплачиваюсь за это сполна. Пошла вторая неделя, как Антон держит между нами дистанцию и ни под каким предлогом не собирается ее нарушать. Я пыталась с ним поговорить, делала первый шаг, чтобы помириться, но он словно не слышит меня. Хочется верить, что это обида. Но это не так… Если копнуть глубже, станет ясно, что я очень сильно его обидела. Предала нашу любовь. Ту самую, что берегла годами и наивно верила в ее воскрешение.

Я ее угробила.

Прав был Антон – я убила нас.

Именно поэтому он со мной не разговаривает, избегает. И непонятно, есть у нас будущее или нет. В далеком прошлом был подобный случай, я струсила и поступила глупо. Антон, как настоящий рыцарь, взял все в свои руки, а потом всыпал мне таких люлей, что впору было обижаться мне, а не ему. Он нормально не разговаривал со мной больше недели. И все из-за чего? Правильно. Из-за моей трусости. И чего греха таить? Идиотской глупости.

А ведь мне было, что сказать ему. Я хотела извиниться, пыталась, а он не слушал.

В этот раз все повторяется. Словно я попала в прошлое, и, чтобы добиться желаемого, мне предстоит пройти десять кругов ада в лице холодного и недовольного Антона.

Взяв в руки телефон, я честно собиралась позвонить ему и попросить о личной встрече. Я готова поговорить, готова его выслушать, но не готова признаться ему в своих страхах. А их очень много. И все они, словно пчелы, жалят и причиняют адскую боль.

Вдохнув, снимаю блокировку, но не успеваю набрать номер. На экране высвечивается набор незнакомых цифр. Недовольно нахмурившись, смотрю на номер и пытаюсь вспомнить, кому он принадлежит. Память у меня хорошая, цифры я люблю, но все равно номер незнакомый. Раньше я никогда не отвечала на звонки с номеров, что не внесены в записную книжку телефона, на то были причины. Но работа внесла свои коррективы. Мне пришлось приучить себя отвечать на звонки.

Устало вздохнув, провожу пальцем по зеленой кнопке и отвечаю на звонок.

– Здравствуй, Аля. Прости, что звоню в такую рань, но мне очень нужна твоя помощь, – раздается на том конце провода бодрый голос девушки.

Девушки, которую я не надеялась увидеть в ближайшее время.

Останавливаюсь, до побелевших костяшек сжимаю несчастную миску и затуманенными от непролитых слез глазами смотрю в глубь сада. Перед глазами все расплывается, картинка теряет четкость, и сердце сжимается от боли. Я понимаю, что плачу. Слезы катятся из глаз одна за другой, я не спешу их стирать. Душа разрывается на части, напоминая о прошлом.

Я не верю, что спустя столько лет она сама позвонила.

Лика, она особенная. Другая. Слишком впечатлительная, эмоциональная и обидчивая. И для меня удивление, что она звонит мне первая и просит о помощи. Конечно, я не исключаю того момента, что Антон рассказал ей правду и она все поняла. Поняла и простила мне мою трусость.

Но все же…

Обессиленно опускаюсь на ступеньки, больше не сдерживая эмоций. Из меня вырываются всхлипы, кажется, что еще немного – и я окончательно рассыплюсь на тысячи маленьких осколков, и тогда истерики не миновать.

– Аль, ты меня слышишь? – обеспокоенно звучит голос девушки, и меня прорывает.

Я всхлипываю, смеюсь и улыбаюсь, словно пациентка психбольницы под дозой успокоительного. От беспокойства в голосе девушки с плеч летит камень, что все эти годы лежал тяжелым грузом и не позволял нормально дышать. Словами не передать, как я рада ее слышать. Знать, что она жива и здорова, не просто на словах.

– Лика? Это ты? – я не верю своим ушам и прошу подтверждения.

Тогда, много лет назад, я поступила эгоистично, исчезла, никому ничего не сказав. По сей день я была уверена, что со мной никто из ребят не захочет разговаривать. Но Лика… она сама звонит и просит о помощи.

– Конечно, я, – она звонко смеется, словно между нами и не было долгих лет разлуки. – Кто же еще? – Всхлипываю, дрожащей рукой стираю слезы и стараюсь поверить, что это не сон. Что я правда ее слышу.

До сих пор не верю, что она, городская до мозга костей девчонка, больше двух месяцев живет со мной в одном поселке. Если бы не Антон и его дикое желание поделиться со мной прекрасным, я бы нескоро узнала об этом. В нашем поселке проживает больше ста семей, две остановки и два магазина. Мы живем на разных концах поселка, и ни одна из нас дальше дома не выбирается.

Когда я узнала про Лику, собралась к ней. Хотела поговорить, извиниться за то, что внезапно исчезла со всех радаров. Во мне горело желание объясниться с ней, но мысль о том, что она не захочется видеть меня, остановила. Стало страшно, что она отвергнет меня.

Темным покрывалом страх окутал с ног до головы, сжал в крепких тисках и долго не хотел отпускать. В голове было столько мыслей, что становилось страшно. А что я ей скажу? Как посмотрю в глаза после долгих лет разлуки? Как признаюсь в том, что родила от Антона сына и скрыла сей факт от многих? И стыд вдобавок.

– А ты кого собиралась услышать? – шутит она. – Я тут узнала, что ты недалеко от меня живешь, ну, или я от тебя. Короче, как смотришь на то, чтобы вместе съездить в город? Мне срочно нужно приобрести вечернее платье. Матвей пригласил составить ему компанию на очередном вечере для снобов, а одной так не хочется никуда ехать.

Лика протяжено вздыхает, я представляю, как она в этот момент закатывает глаза.

– Конечно, я с удовольствием составлю тебе компанию.

– Отлично, тогда как ты смотришь на то, что я заеду за тобой, скажем, часа через два?

– Буду ждать.

Договорившись о встрече, я откладываю в сторону телефон, а вместе с ним и мысли о пироге. Его я точно не успею приготовить, и дело даже не во времени. У меня трясутся руки и дрожат губы. Истерика не до конца отпустила, меня все еще трясет от новости и предстоящей встречи.

***

– С ума сойти! – восторженно взмахивая руками и широко улыбаясь, Лика не позволяет вставить мне слово. – Я так счастлива, что вы снова вместе. Это просто невероятно! Ты только представь: ты, он и ваш сын. Обалдеть! Аля, я немедленно хочу познакомиться с Антоном-младшим. Уверена, он копия своего папашки, – она говорит, говорит, а я пытаюсь понять, откуда в ней столько эмоций и как давно ее огромный словарный запас стал еще больше.

Она почти не изменилась. Все те же огромные глаза карамельного цвета в обрамлении пушистых ресниц, пухлые губы и ее неизменная изюминка – великолепная улыбка в тридцать два зуба. Единственное, теперь она не блондинка. Шатенка. Новый цвет волос идеально подчеркивает цвет глаз, придает лицу загадочности и привносит нотки легкой стервозности.

– Мы не вместе, – устало качаю головой и выжимаю из себя улыбку. В который раз я пытаюсь объяснить ей, как есть на самом деле, но она словно не слышит. Вбила себе в голову, что мы обязаны жить вместе. Аргументом стало устаревшее и никому не нужное: у вас же ребенок! Да кого это волнует сейчас? – Ну, пойми же ты, проблемы, которых мы раньше не замечали в связи с возрастом, сейчас бросаются в глаза. Между нами нет доверия, Лика.

Она смотрит на меня недоуменно. Такое чувство, что обладательница этих самых глаз совершенно не понимает, о чем я только что сказала.

– Ой, все, я больше не могу слушать эту бредятину, – прищурив глаза, Лика упирается ладонями в стол и подается вперед. – Выкинь розовые очки на помойку и открой глаза. Ты просто боишься снова втюриться в него по уши! И это твоя большая проблема! Ты боишься боли, что он может причинить, а не того, что между вами внезапно, – делает пальцами кавычки и закатывает глаза к потолку, – появилось какое-то недоверие. Женщина, ты что творишь? С ума сошла? Лисов сохнет по тебе с четвертого курса универа.

И я по нему тоже. С первого курса универа сохну, думаю про себя, сжимая под столом кулаки. Слишком больно держать все в себе столько лет, хочется выговориться, выплакаться, но единственная подруга, к которой я могла бы обратиться, сейчас нагло наезжает на меня. Лика напрочь отказывается понимать мою боль, мой страх снова остаться одной. И если четыре часа назад я была готова к разговору с Антоном, то сейчас нет. Моя уверенность осталась за бортом.

– Нет, Лика. Нет, – отчаянно трясу головой, пытаясь прогнать из головы правду, которую избегала все эти годы. Не хочу я, чтобы эта самая правда поселилась в моей черепной коробке и столовыми ложками сжирала меня изнутри. Это слишком больно. Просто невероятно больно. – Я не хочу быть с ним, – шепчу, чувствуя, как сердце сжимается от боли и вранья. – Он не верит мне, сомневается. Ты только представь, вместо того чтобы узнать у меня, где я, он поверил нечеткому ответу сына. А тот ведь ничего не сказал, вернее, промолчал и позволил ему додумать самому. Он и додумал, да так, что в его глазах я резко превратилась в падшую женщину.

– Аль, все не так, – трясет головой Лика, – Это эмоции. В такой момент они плохой советчик, но хуже всего, когда они завладевают сознанием и отбрасывают тебя на задний план. Поверь, я знаю, о чем сейчас говорю.

Кидаю на Лику взгляд, полный сожаления, и, протянув ладонь, сжимаю ее руку. Сейчас ей необходима поддержка, я должна ее дать. Поддержать, оградить от переживай. Она скоро станет мамой, и ей никак нельзя волноваться. Только вот не получается, ведь отец ребенка – бывший муж.

– У меня возникла идея, – восклицает, едва не подпрыгивая на месте. – Сегодня вечером ты составишь мне компанию.

– Что? Нет.

– Не обсуждается, – взмахнув рукой, задорно улыбается Лика. – Если ты не пойдешь, и я никуда не пойду. Матвей, как всегда, будет уделять внимание своим драгоценным партнерам, без которых его бизнес может загнуться, а мне что прикажешь делать? Стоять в сторонке и наблюдать за всем этим со стороны? Нет, это слишком скучно. Так хоть посплетничаем, посекретничаем. Я так соскучилась по тебе, – жалобно скулит, давя на жалость. – К тому же тебе самой не помешает развеяться и отвлечься от дурных мыслей, как и мне. А их у тебя в голове вагон и целая тележка. Если не больше.

Минута.

Ровно столько мне требуется, чтобы взвесить все за и против.

– Ладно, – сдаюсь, потому что понимаю, что сама не прочь выбраться куда-нибудь в люди и развеяться хотя бы немного. Лика, черт возьми, права как никогда. – Тогда в салон?

– Ага, у меня как раз есть один на примете, – пока Лика набирает мастера и договаривается о нашем внезапном визите, я расплачиваюсь за обед.

***

– У тебя великолепное платье, и мне кажется, будет здорово, если волосы собрать в легкий пучок, – улыбаясь, шепчет на ухо Лика, стоя за моей спиной и ободряюще сжимая плечи.

Нервничать я начала ровно в тот момент, когда она сказала, где будет проходит мероприятие. Ох, если бы это был самый шикарный ресторан в нашем городе, меня бы так не трясло. Но нет, Матвей решил удивить всех и себя в первую очередь. Не помню, чтобы он фанател от прогулок по воде. Зато помню его морскую болезнь и недовольное лицо, когда мы катались по Неве. Он долго материл парней, не мог поверить, что им удалось затащить его на паром. А теперь сам на него всех тащит.

Пятнадцать лет.

Ровно столько моя нога не ступала на паром.

Последний раз это было за месяц до аварии – романтическое свидание, которое вывернуло душу наизнанку, обнажило все чувства, которые были спрятаны во мне так глубоко, что я не догадывалась об их существовании. Я плакала от счастья, смеялась, потому что не верила, что все это происходило со мной, немного грустила и мечтала. Все вместе, все сразу.

– Я… немного переживаю.

– Я вижу, – Лика кладет подбородок на мое плечо, задумчивым взглядом рассматривает наше отражение в зеркале.

На мне белоснежное платье-футляр и белые лодочки на высокой шпильке, украшенной стразами. Волосы собраны в пучок при помощи крабика, прическу еще нужно довести до ума. На шее и в ушах жемчуг. Вроде все скромно и красиво, да только меня не покидает мысль, что я в образе невесты.

– Лик, тебе не кажется, что это как-то слишком, – передергиваю плечами и отступаю в сторону, чтобы взглянуть на нее. – То ли дело ты, – взмахиваю рукой, намекая на ее наряд. Платье цвета бордо идеально подчеркивает формы и прикрывает все излишества. Красиво и в глаза не бросается, не то что мое, белоснежное.

– Да брось, – Лика отмахивается, прикусывает щеку и отводит задумчивый взгляд в сторону. – Поверь, на вас вряд ли кто обратит внимание. Все будут заняты своими делами, а…

– Вас?

Я не ослышалась? Она сказала «вас»?

– Что, прости? – взгляд девушки бегает из угла в угол, она явно боится посмотреть на меня.

– Ты сказала «вас». Кого ты имела в виду? – впиваюсь в нее недовольным взглядом, чувствуя подвох. Я понимаю, что она беременна и у нее мозг порой уходит за грань, но чтобы так. Извините. Я предпочитаю знать, куда и зачем на самом деле меня собираются затащить.

– Я сказала нас, – упрямо повторяет Лика, все так же избегая смотреть на меня.

– Ты сказала «вас». Я точно это слышала!

– Ну, может, и сказала, – сдается, падая на диван. – Там будет еще и Софа. По крайней мере, Карим планировал посетить это мероприятие, а так как они ждут третьего малыша, ты и Софа будете в центре внимания. Точно тебе говорю.

– Почему ты уверена, что в «центре» буду и я?

– Потому что большую часть приглашенных ты знаешь лично.

Хочется верить, что дела обстоят именно так, как говорит Лика, но червячок сомнения не позволяет до конца поверить девушке. Я знаю, что врать она не станет, разве что во благо. Ох, спаси и…

– Ты готова?

– Да. Осталось только заколоть волосы, и можно выдвигаться.

Пока мастер укладывает пряди в хаотичном порядке, я погружаюсь в воспоминания о событиях пятнадцатилетней давности. После нашей последней прогулки на пароме я наивно и глупо начала планировать свадьбу. На том самом пароме, на котором мне так понравилось. Представляла себя в образе невесты, Антона в костюме-тройке. Живая музыка, зелень и хрусталь. Свою мечту я нарисовала в блокноте, блокнот закинула на антресоль и забыла. Со временем мечта позабылась как-то. Отпустила.

Больше не болит, как раньше.

– Ты собираешься прощать Матвея? – интересуюсь, когда вылезаю из такси и замечаю предмет нашего обсуждения на верхней палубе. Красивый, как и раньше.

Лика и Матвей вместе больше пятнадцати лет, половину – в законном браке. Были, пока эта взбалмошная и дурная на голову женщина не решила подать на развод. Два года порознь, случайная встреча и срыв тормозов у обоих. Как итог – незапланированная беременность, такая долгожданная для людей, уже не надеющихся стать счастливыми родителями. И можно было бы сказать, что дальше они планируют жить долго и счастливо, но как бы не так.

– И не подумаю, – встряхнув рукой шикарные локоны, она звонко смеется и машет ладошкой отцу своего будущего малыша. – Ну, не так быстро, по крайней мере.

– Какая ты жестокая, – расплываюсь в счастливой улыбке и машу приветливым жестом бывшему барабанщику любимой группы.

Black Raven стали моим спасением в трудный жизненный период. Я никогда не забуду свои эмоции, когда узнала, кто скрывается под масками «зоопарка». Талант на высшем уровне, эмоции на грани – это все они. Старшекурсники одного из престижнейших вузов страны.

– Справедливая. Ему, значит, можно путаться со своей секретаршей и заставлять меня нервничать, а мне нет? Он, кстати, до сих пор с ней не расстался, представляешь?

– Вот гад.

31. Антон старший

– А лучше места для мероприятия такого масштаба ты придумать, конечно же, не смог? – пробегаюсь беглым взглядом по подготовленной к торжеству палубе. Ничего сверхъестественного здесь нет, за исключением свадебной арки, возвышавшейся в самом центре. Такую и слепой заменит, про глазастую Лику я, пожалуй, промолчу. У девчонки боевой характер, повезет, если Матвей не окажется за бортом сразу же, как ее стройная ножка переступит порог парома, а глаза, вечно излучающие счастье, заменят свадебную арку.

Неужели этот придурок всерьез решил жениться на бывшей жене после всего того, что успел натворить, да еще и таким необычным образом? Сука, неужели это не глупая шутка судьбы, и все происходит взаправду?

Кидаю взгляд, кричащий о его адекватности, и жмурюсь до белых пятен перед глазами, видя его счастливую физиономию. Сука, как же меня бесит все это!

Просто раздражает. Немыслимо. О чем я только думал, когда соглашался помочь? Правильно. Ни хрена я не думал. Единственным моим желанием было забыться, поэтому я и согласился на беспонтовое предложение друга, но что-то ни хрена это не помогает отвлечься. При виде торжественной картинки, что то и дело мельтешит перед глазами, мне становится только хуже.

– Чем тебя не устраивает выбранное место?

Серьезно? Он что, реально не догоняет, почему меня штырит, как какого-то нарика? Так и хочется схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть, чтобы мозги на место встали, и в памяти всплыли воспоминания о том, что это место наше с Алей.

Несбывшаяся мечта, мать его.

– Забей, – отмахиваюсь и направляюсь к бортикам. Не вижу смысла объяснять важность этого места человеку, который по уши влюблен в бывшую жену и готов ради ее улыбки расшибиться вдребезги. Искренне сомневаюсь, что сейчас он способен меня понять.

Мне бы себя понять. Стою и жду, будто мое ожидание может что-то поменять. А ни хрена оно не поменяет, если Аля не захочет. У меня остался последний шанс вернуть ее, и я сделаю все, чтобы в этот раз не потерять ее навсегда.

Сжимаю пальцами прохладную древесину, глазами впиваюсь в водную гладь. На улице вечер, солнце медленно, но верно стремится к закату. Еще немного, и беспросветная ночь вступит в свои владения, а меня все никак не отпускает. Внутри жжет, словно в теле проснулся вулкан, а огненная лава заменила кровь. Испепеляющая, сжигающая дотла. Становится тяжело дышать, и в груди просыпается желание свалить отсюда, пока не поздно.

Жмурясь, нервно усмехаюсь и представляю, как сильно Матвей расстроится, если я скажу, напомню ему, что много лет назад на этой самой палубе моя Аля хотела сыграть нашу с ней свадьбу. Напомнить, как она планировала пригласить самых близких людей – наших друзей. Пригласить сюда.

В это самое место.

Она мечтала об этом раньше, а сейчас… она чужая невеста.

– Что ты здесь делаешь? – слышу знакомый голос за спиной, пальцами до побелевших костяшек сжимаю перила.

Нет, только не это. Только не сейчас.

Снова гребаные галлюцинации, снова ее голос в голове. Последние дни со мной происходит нечто подобное, нереальное. Пора завязывать со снотворным, оно вызывает странные побочные эффекты. Если продолжу в том же духе употреблять колеса, начну видеть ее наяву. Она не может быть здесь! Никак. Это невозможно. У нее ведь свидание с боссом-мудаком.

– Сука, – рычу, едва не стирая зубы в порошок от злости.

Впервые чувствую себя слабаком, проигравшим главную битву в своей жизни. Любовь! Умом я понимаю, что между нами огромная пропасть в пятнадцать лет, но сердце… ему плевать, кого она выбрала своим избранником. Оно хочет к ней, рвется сквозь ребра, сквозь ткань, только бы к ней.

Я не могу ее отпустить…

Именно поэтому несколько дней назад я решил действовать. Узнал, что у нее скоро отпуск, купил три билета на Фиджи. Она мечтала там побывать, а я обещал исполнить ее мечту.

– Антон, ты не видел Лику?

Бабах!

Сердце замирает, отказываясь работать в прежнем режиме. Дыхание сбивается. Касаюсь рукой ворота черной рубашки, расстегиваю верхнее пуговицы и жадно вдыхаю свежесть ночного воздуха. Нет, это не может быть правдой.

– Антон, ты слышишь меня?

Твою мать!

Голос. Ее голос. Нежный, чарующий и немного взволнованный. Голос, который многие годы преследовал меня во сне и сводил с ума наяву.

Медленно оборачиваюсь, всеми фибрами души надеясь, что мне мерещится и это далеко не она стоит напротив меня вся такая красивая. На ней надето белоснежное платье-футляр, скромное декольте подчеркивает небольшую грудь, рукава-фонарики добавляют изюминку, делают из нее девушку-кокетку. Стройная, красивая.

Но не моя.

– Ее здесь нет, – каркаю, растирая шею и приводя дыхание в порядок.

Меня трясет от одной только мысли, что она настоящая. Не моя очередная пьяная фантазия.

– Я это вижу, поэтому и спрашиваю, куда она могла уйти.

– Ты не поняла, ее здесь не было! – повышаю голос, потому что только так она меня услышит. – Нет ее.

Так было всегда. Аля слышала только то, что хотела. Тем самым прячась от настоящего. Сейчас ничего не изменилось – она по-прежнему не замечает неприятного. Упирается рогами в стену, отказываясь идти дальше.

Ей нужна Лика, которой здесь не было и в ближайшие несколько часов быть не должно. По словам Матвея, девчонки должны приехать немного позже, но, видимо, что-то пошло не так.

– Как это не было? Она поднялась наверх, чтобы ответить на звонок, и пропала. Я минут десять ждала ее внизу, не дождалась и решила найти, последовав за ней, а тут ты, – скрещивает на груди руки и недовольно поджимает губы.

«Ну, прости, милая, что в очередной раз подвел тебя!» – хочется крикнуть в ответ. Вместо этого безразлично пожимаю плечами, жадно пожирая ее голодным взглядом. Хочется подойди к ней, сжать в медвежьих объятиях и зацеловать. Всю, без остатка. Не оставить ни единого места на теле, не тронутого моими губами. Руками.

Не могу я больше держаться от нее на расстоянии, но и допустить еще одну ошибку тоже не могу. Выжидаю время, считаю каждую гребаную минуту до дня Х. У меня есть план по воссоединению семьи, и он почти готов. Осталось несколько незначительных моментов, а пока…

– Матвея с Каримом видела?

Перевожу тему, дабы лучше сориентироваться в происходящем. Мне не нравится образовавшаяся вокруг нас тишина. И отсутствующие вокруг люди. Нас накрыло вакуумом, мы совершенно одни, и все, что будет происходить дальше, зависит только от нас.

– Нет, – смотрит растерянно и делает неуверенный шаг в сторону. – Карим тоже здесь?

Усмехнувшись, оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться в очевидном. Паром, свадебная арка ее мечты. Все это напоминает бред сумасшедшего и несбывшуюся мечту двух студентов. Именно сейчас, в эту самую гребаную секунду, в голове пролетает мысль о том, что все это организованно для нас.

Хитро, однако.

Склонив голову, прикрываю глаза и пальцами растираю переносицу. С улыбкой вспоминаю начало сегодняшнего дня. Матвей позвонил ни свет ни заря и велел отменить на вечер все планы. Видите ли, у него есть сюрприз для Лики, и ему просто необходима моральная поддержка в виде меня и Карима.

Сложив пазлы, разбросанные по разным уголкам сознания, я прихожу к одному единственному выводу – это все для нас. В носовой части возвышается великолепная арка, ее украшают белоснежные пионы и хрусталь. Напротив полукругом стоят сервированные по высшему разряду столы, из колонок играет ее любимая песня.

Перед нами воплощенные рисунки и записи из ее блокнота.

Смотрю на нее, слегка прищурив взгляд. Ей некомфортно находиться рядом со мной, она дрожит, пальцами нервно сжимает ремешок сумочки. Никто из нас не спешит продолжать неловко начатый разговор, все, что мы можем, – безмолвно смотреть друг на друга. Образовавшуюся между нами тишину нарушает тихий всплеск волн за бортом и доносящаяся из колонок музыка для влюбленных.

– Кажется, нас обманули, – подмигиваю и едва с ума не схожу, когда вижу пунцовые щеки Али. До чего же она хороша. – Погоди, я кое-что узнаю.

Достав телефон, набираю короткое сообщение «Твоя работа?». В мире есть два человека, которые знали о нашей с Алей мечте. Одному из них я имел возможность разболтать все в деталях.

И этот человек наш сын.

– Черт! – притопнув ножкой на высокой шпильке, Аля недовольно прикусывает нижнюю губу и хмурится. Окидывает меня цепким взглядом, думает о чем-то своем. Я не выдерживаю, делаю шаг навстречу к ней. К своей мечте. – Нет, стой на месте! – вскрикивает, останавливая взмахом руки в полуметре от себя. – Я ухожу отсюда. Прости, но это выше моих сил.

Да какого хрена она творит?!

– Давай, вперед. Только будь добра, прыгай сразу в воду, а я, так и быть, кину тебе спасательный круг. Когда ты остынешь! – взрываюсь, потому что осточертело все это. Я устал доказывать ей свою любовь, устал повторять одно и то же изо дня в день, прекрасно понимая, что она слышит только то, что хочет. Но еще больше меня бесит, что я не могу прикоснуться к ней. – Может, тогда ты остынешь и захочешь меня выслушать? Нормально выслушать, – устало выдохнув, смотрю до боли в любимые глаза. – Аль, давай поговорим, а?

– Выслушать? Ты исчез, черт бы тебя побрал! Ты даже не попытался найти меня!

Претензии словно пощечина. Слишком больно и, черт возьми, справедливо. До хруста в пальцах сжимаю кулаки и разжимаю, делая вдох-выдох. Мне необходима минута, чтобы передохнуть и не натворить глупостей, о которых буду в будущем жалеть. Необходимо успокоиться, привести мысли в порядок и спокойно начать разговор.

– Я не хотел этого, тебе ли не знать.

– Ну, конечно, как я могла забыть, что во всем виновата твоя чокнутая мамаша.

– Кстати, о ней, – чешу затылок, в надежде выиграть несколько драгоценных спасительных секунд. Нам нужно успокоиться, пока не поубивали друг друга. – Я поговорил с ней, и она клятвенно пообещала больше не лезть в мою жизнь. Нашу жизнь.

– Оу, ну так это совсем другое дело, – Аля наигранно смеется, запрокинув голову к ночному небу. Я улыбаюсь как дурак, потому что даже такой она мне нравится. До умопомрачения нравится. Я по-прежнему готов ради нее не только горы свернуть, но и расшибиться в лепешку, если это понадобится. – Да ни черта подобного! Твоя мать ненавидит меня, и, будь ее воля, она меня со свету сживет.

Стискиваю зубы и жмурюсь от бессилия. Аля слишком громко кричит, я бы даже сказал, что негодует. Отчасти я ее понимаю, сам раздражаюсь при упоминании своей матери. Она далеко не тот человек, которого я готов пустить в круг своей семьи.

– Ее муж отправился на тот свет, ни оставив ей ничего. Я предложил отличное по ее меркам ежемесячное содержание в обмен на то, чтобы она держалась подальше от моей семьи, – смотрю на нее в упор и продолжаю уверенно: – Тебя и сына.

Я должен быть уверен, что она правильно меня услышала. Поняла, черт возьми!

– Какой ужас, – вздыхает притворно, от чего я еще шире расплываюсь в улыбке. Знаю, Але за радость позлорадствовать над моей матерью, и самое хреновое, что я паршивый сын, раз полностью на стороне Али. – Мне не жаль ее.

– Я знаю, – не сдерживаюсь, смеюсь в голос. – А твои что? Разговаривала с ними?

Уверен, после нашей последней ссоры она не выдержала и первой пошла на контакт. Аля не тот человек, который будет терпеть вранье. И если ее родственники причастны к нашему расставанию, гнать она их будет поганой метлой из своей квартиры.

– Да, – неуверенный шаг в сторону, поближе к перилам и подальше от меня. Гребаное расстояние, которое она не готова преодолеть, убивает. – Представляешь, отец не знал о махинациях своей жены. За его спиной мачеха умудрилась спеться с твоей мамой и все провернуть. Но самое удивительное во всей этой ситуации то, что отец не раскаивается. Когда обо всем узнал, он просто сказал «не мое дело, разбирайтесь сами». Ему плевать на меня! – выплевывает, отворачиваясь.

Сжав крепко кулаки и губы, я вспоминаю прошлое. Аля любила отца, хотя он не любил ее. Редкостный мудак, с которым мне удалось однажды увидеться. Честное слово, я бы выбил из него дурь при первой же встрече, если бы она не влезла между нами. До того сильно чесались кулаки.

– Вот дерьмо, – цыкаю языком, делая шаг к ней.

Она не смотрит на меня, перед ней свадебная арка и накрытые столы. В углу – музыканты в бордовых фраках. Когда они появились, черт его знает. Не хочу задаваться этим вопросом, здесь есть кому над этим подумать.

Сейчас для меня важна только она.

Подхожу к Але, нагло кладу руки на талию, стискиваю и прижимаю к себе. Носом утыкаюсь в макушку и делаю спасительный вдох. Моя! Как же я по ней скучал эти две недели, как мечтал обнять и поцеловать. С ума сойти можно.

– Антон, – выдыхает, ногтями впиваясь в запястья и пытаясь выбраться из прочного плена моих рук.

Расслабляю объятия, позволяя крутануться и оказаться лицом ко мне. Даю возможность нам обоим собраться с духом, взглянуть друг другу в глаза и послать все к черту. Опустить барьер, разрушить стену, что она успела возвести между нами.

Пальцами приподнимаю подбородок, встречаюсь с глазами цвета неба и тону, как раньше. Чувствую, как меня волнами желания уносит на дно, затягивает в самую гущу. Беспощадную.

Я по-прежнему болен ею.

– Антон, не надо, – шепчет, обдавая горячим дыханием мои губы, когда между нами остается меньше миллиметра.

Прикрываю глаза, на миг замирая. Сейчас или никогда, напоминаю себе, что сдаться – это последнее, что мне нужно сейчас. Я все прекрасно помню. И то, что обещал себе выждать время, и то, что напирать на Алю чревато последствиями.

Руки каменеют на хрупкой талии, губы тянутся к ней. Во мне все противится тому, чтобы отпустить ее.

– Слушай, я есть хочу, – выдыхаю, губами касаясь виска.