Текст книги "Дракон (не) для принцессы (СИ)"
Автор книги: Татьяна Рябинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
– Но что мешает любить? – Яна в который уже раз задавала этот вопрос и не могла получить ответа.
– Все тот же страх.
– Любовь убивает? – как будто забрезжило что-то в тумане.
– Чем она сильнее, тем безжалостнее, – опустила глаза Айта. – Сегодня вечером прибудут те, кто остался в Брейаре. Так что коронация, вероятно, состоится в ближайшие дни. И вам придется утвердить приговор принцу.
– Спасибо, что напомнили, – поморщилась Яна. – А то я не знала. Кстати, отведи меня туда, где сейчас его вещи.
Зачем ей это понадобилось, она вряд ли смогла бы вразумительно ответить, но почему-то вдруг захотелось увидеть. Как будто вещи Леро что-то могли о нем сказать. То, о чем она не знала. Впрочем, почему «как будто»? И в самом деле могли – вещи многое могут сказать о своем хозяине.
Айта вышла и скоро вернулась с пожилым мужчиной, одетым в обычную одежду дворцовых слуг: узкие черные штаны и короткую серую тунику с длинным рукавом, которая едва прикрывала бедра.
– Это нор Карвейн, – отрекомендовала она слугу. – Он служил еще вашему отцу, королева.
Нор Карвейн низко поклонился и застыл, ожидая, что Яна первой выйдет из комнаты.
– Идите вперед, – приказала она. – Я не люблю, когда кто-то находится у меня за спиной. Поэтому с сегодняшнего дня правило, по которому королева всегда идет впереди, отменяется. Я буду ходить так, как сочту нужным.
Глубоко шокированный, слуга, тем не менее, не осмелился возражать и вышел из комнаты. Яна и Айта за ним. Они пришли в небольшую комнату с одним окном, где на полу грудой была свалена одежда, доспехи, книги, еще что-то. Яна взяла в руки толстую книгу, шевеля губами, прочитала название: «История королев». Подняла небольшой портрет в золоченой рамке, на котором была изображена черноволосая синеглазая женщина удивительной красоты. Судя по сходству с принцем, это была его мать, принцесса Гайра.
Яна подумала, что до сих пор так и не увидела портрета своей собственной матери. В Брейаре его не нашлось, но во дворце-то он наверняка должен быть.
– Я отведу вас в портретную галерею, королева, – ответил нор Карвейн на ее вопрос.
Уже собираясь уходить из комнаты, Яна вдруг заметила в груде вещей странное ожерелье – нанизанные на тонкую цепочку страшные когти, которые сразу узнала.
– Ожерелье из когтей рыболова? – она показала его Айте. – Зачем?
Та прижала руку к губам и побледнела, как будто увидела призрак.
– Ходили слухи, что ваша бабушка по отцу, эйро Итана, была колдуньей. И что она чарами приворожила вашего деда. Они оба исчезли сразу же после рождения эйра Лойена. Так же, как ваши родители, королева. И их тоже сочли погибшими. Это ожерелье принадлежало ей. Рыболов – птица смерти, ее почитают колдуны. Но как оно попало к принцу?
– Наверно, сначала перешло к моему отцу, потом осталось у матери. А принц нашел его во дворце, когда захватил трон.
Подумав, Яна забрала ожерелье – ведь по праву оно должно было принадлежать ей. Нор Карвейн провел их с Айтой по длинному переходу, освещенному тусклыми светильниками, и они оказались в отделанной резным деревом галерее, по стенам которой были развешаны портреты.
– Это королева Арна, ваша прабабушка, – нор Карвейн указал на самый первый в ряду портрет, потемневший от времени. – И ее супруг, эйр Медор. К сожалению, более ранние портреты не сохранились. Мы знаем только то, что до королевы Арны Ниэвалой правила ее мать, но никто не помнит даже ее имя.
Портретов в галерее было не так уж и много. Слуга переходил от одного к другому, называя имена и уточняя, кто кем приходится Яне. В центре галерея прерывалась лестницей, ведущей в каминный зал, а по другую сторону на стене висело всего два портрета.
– Это ваши родители. Королева Морана и эйр Лойен.
Королева Морана как две капли воды была похожа на свою сестру, портрет которой Яна видела в кладовой. Отец, сероглазый и светловолосый, улыбался так ясно и искренне, что у нее потеплело на сердце, и она не смогла не улыбнуться в ответ, как будто перед ней был живой человек.
– Наверно, они очень сильно любили друг друга, – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала Яна, повернувшись к Айте.
– Разумеется, – кивнула та. – Иначе вас не было бы на свете.
– А где портрет принца Леро?
– Мы его сняли, королева, – ответил нор Карвейн. – И передвинули остальные, чтобы не было пустого места.
– Верните на место, – приказала Яна. – Он такой же член королевской семьи, как и все остальные. Несмотря ни на что.
Глаза Айты чуть заметно расширились, губы приоткрылись, но она промолчала.
Как ни пыталась Яна держать себя в руках, следующие дни превратились для нее в сплошной кошмар. Вздернуть надменно подбородок и выставить Гиора из комнаты было легче всего. Делать вид, что ее занимает лишь предстоящая коронация, – эта задачка оказалась посложнее.
Примерки мантии и парадного платья – плотного и тяжелого, как панцирь черепахи. Репетиции церемонии и тронной речи. Все это было нудно и скучно. И ни капли не отвлекало. Яну все так же бросало от дикой ярости и черной ненависти к бесконечной тоске и безумной страсти. А потом обратно. Айту ночью она больше не звала, но вечером выпивала полкувшина вина и проваливалась в мутный омут сна, чтобы утром встать в еще более ужасном настроении и с раскалывающейся от боли головой.
Я так сопьюсь нафиг, думала она мрачно, капая в воду зеленые капли нора Юлиса, пахнущие лесными клопами. Интересно, много ли драконьих баб ищет утешение в бухле после того, как их продинамили такие вот козлы? Или все только по девочкам?
Наконец в одно совсем непрекрасное утро в ее спальню заявились все члены верховного совета и повели – между прочим, босую и в одной белой рубашке! – в храм Лиэдваля. Яна должна была быть чрезвычайно взволнована, но на самом деле она страшно злилась из-за того, что ей не дали умыться и, того хуже, сходить в туалет. Именно по последней прозаической причине всю церемонию в голове крутилось только одно: гарус, скорее!
На ступенях храма члены верховного совета должны были по очереди надеть на Яну по одному предмету одежды. По закону подлости, Гиору достался чулок. Яна чуть не взвыла, когда его пальцы коснулись ее ноги. А когда, приподняв подол рубашки, он завязывал подвязку, она уже была почти в обмороке. И кто там надевал второй, даже не заметила. Зато заметила прикушенную до крови губу Гиора.
Платье на нее натягивали сразу трое. Наконец Нистур накинул на плечи тяжелую мантию, обшитую белым мехом и украшенную сверкающими камнями. Отступив на один шаг назад, он взял Яну вытянутой рукой за кончики пальцев и повел в храм, к возвышению в центре, на котором сияла золотом статуя Лиэдваля. Остальные члены совета шли сзади, поддерживая края мантии.
Верховный жрец, одетый в жесткий, негнущийся от обилия золотых нитей балахон, взял с лиловой подушечки корону из переплетенных стрел, поклонился статуе и пропел:
– Во славу имени твоего, Лиэдваль!
Затем он поклонился Яне и надел корону на ее голову.
Все дальнейшее она помнила лишь обрывками. Как ее медленно и торжественно вели из храма в тронный зал. Как она произносила речь. Как сидела на пиру – все так же, между Нистуром и Гиором. Гиором, который – если бы только захотел! – мог сейчас находиться рядом с ней совсем в другом качестве. В качестве будущего мужа.
«Ну что ж… – сказала Яна себе. – Видит Лиэдваль, я этого не хотела».
На следующий день собрался верховный совет, который должен был утвердить смертный приговор мятежнику. Однако Яна жестом остановила Нистура, который поднялся со своего места, держа в руках лист бумаги и королевскую печать.
– Эйр Нистур, – сказала она, глядя ему в глаза. – Я отстраняю вас от управления советом. Ваше место займет…
Скользнув равнодушным – ох, если бы! – взглядом по Гиору, Яна по очереди задержала его на всех остальных.
– Эйр Зоран. Эйр Нистур, я даю вам сутки на то, чтобы передать все дела и отправиться в свой замок. До моего распоряжения вам запрещается появляться при дворе. За всеми вашими действиями и перемещениями будут наблюдать. И не благодарите за то, что я не стану выяснять, чьи люди напали на отряд, сопровождавший ройенси в Глохерт.
Члены совета зашептались. Нистур стоял, опустив голову и стиснув челюсти, его ноздри раздувались, как у скаковой лошади. Наконец он положил на стол перед эйром Зораном приговор и печать и вышел из зала.
– Теперь что касается принца…
Яна кивнула, и стражники ввели в зал Леро. Теперь он еще больше был похож на нищего дайна: растрепанный, с отросшей щетиной, в грязной рубахе, но держался с достоинством высшего сословия. Эйр Зоран начал зачитывать длинный текст приговора.
– Именем Лиэдваля, Ниэвалы и крейно Андраэль Мораны Лойен Элейенхалл морейн Леро Гайра Астус Элейенхалл приговаривается к смертной казни через отрубание головы, – закончил он и с поклоном протянул Яне лист и печать, на которой уже было вырезано ее имя.
Яна приложила печать к пропитанной чернилами подушечке, посмотрела на принца, который с вызовом встретил ее взгляд, затем, прищурившись, на Гиора, улыбнулась…
– Я воспользуюсь своим правом королевы, – сказала она. – Морейн Леро Гайра Астус Элейенхалл, согласны ли вы стать моим мужем?
26.
– А что, платья не будет? – удивилась Яна.
– Для чего? – не поняла Айта.
– Для свадьбы.
– Вы же нэрвено! Свадебные платья только у вени и ройенси.
– И что? Только не говорите, что замуж я тоже буду выходить в ночной рубашке.
Айта с улыбкой развернула перед ней длинную белую рубашку без рукавов из ткани, похожей на очень мягкий и тонкий шелк.
– Мало того, что вы будете в ней на церемонии в храме, так еще и на свадебном пиру. И спать в ней ляжете.
– Надеюсь, мне не нужно будет утром демонстрировать ее всему королевству со следами… эээ… первой брачной ночи? – саркастически поинтересовалась Яна.
– Лиэдваль с вами, королева! – с возмущением воскликнула шокированная Айта. – Никто вообще не ждет, что вы разделите с принцем ложе.
– Ну и на том спасибо. Что я вообще делаю?..
– Королева, вас ведь никто не заставлял, – Айта пожала плечами и аккуратно свернула рубашку. – Вся Ниэвала гудит, как пчелиный улей. Одни восхищаются вашим милосердием, другие предполагают, что вы сделали предложение эйру Гиору, он вам отказал, и вы выходите замуж назло ему. Но и те, и другие не ожидали от вас этого. Вообще никто не ожидал.
– Я сама от себя не ожидала, – Яна села на кровать и обхватила голову руками. – Какое, к гарусам, милосердие, конечно, назло. Наверняка я об этом пожалею, и очень скоро. Да что там, уже жалею. Впрочем, какая разница, если я не могу быть с тем, кого люблю? Вы были правы, любовь безжалостна.
Айта посмотрела на нее как-то странно, но ничего не ответила.
– Расскажите мне лучше про обмен треймирами, – попросила Яна. – Как это делают? И как это происходит у других кланов? Ведь у Лийелин и Астерана их нет.
– В храме пара дает обещание любить и уважать друг друга, жрец дает им выпить свадебное вино и благословляет от имени Лиэдваля. После этого они могут снять треймиры и обменяться ими. Потом, если будет зачат ребенок, отец должен вернуть матери ее треймир, чтобы она сохранила его до совершеннолетия младенца. Члены других кланов тоже дают обещание и пьют свадебное вино, но, разумеется, без обмена – им ведь нечем обмениваться. А для вени и ройенси даже вино не предусмотрено. Только обещания и благословение.
– А если в брак вступают члены разных кланов? Как ваши родители?
– Треймир остается у того, кто принадлежит к Элейенхалл. Ребенок становится членом клана по матери. Если мать Элейенхалл, после зачатия она снимает свой треймир и хранит его для ребенка, а сама переходит в клан мужа. Если Элейенхалл отец, то треймир так и остается у него.
– Как все запутано-то, – вздохнула Яна.
– Если проще, то ребенок получает материнский треймир. Или не получает вообще.
– Хотела бы я знать, для чего он все-таки нужен. Кроме возможности для матери следить за своим ребенком.
– Никто не знает, принцесса. Считается, что это просто отличительный знак клана, вместе с родимым пятном на руке. Слышите колокол? Зовут к обеду.
Теперь за столом рядом с Яной слева сидел Леро, а справа эйр Зоран. Гиор переместился на третье по важности место, слева от принца, и Яна была рада уже этому. Во всяком случае, теперь ей не приходилось то сталкиваться с ним руками или ногами под столом, то чувствовать боковым зрением его взгляд искоса. Впрочем, присутствие жениха раздражало Яну лишь немногим меньше. За те дни, которые прошли с момента ее предложения, они перекинулись от силы парой слов, да и то на людях.
Когда на совете Леро поблагодарил за оказанную честь и согласился стать ее мужем, в зале повисла мертвая тишина. Яна в упор смотрела на Гиора – благо, он сидел напротив. Кровь отлила от его лица, и снежно-белая туника показалась по сравнению с ним серой застиранной тряпкой. Для Яны это была секунда триумфа, который сменился такой острой болью, что она едва сдержала стон.
– Отведите принца в его покои, – приказала Яна стражникам, поднявшись со своего места. – Пусть ему найдут слуг. А совет на сегодня окончен.
Почти бегом она пронеслась по коридорам дворца, влетела в свою спальню, упала на кровать и разрыдалась. Следом вошла Айта, села рядом и принялась поглаживать ее по плечу, не говоря ни слова.
– Передайте – кому там, распорядителю или еще кому-то? – пусть готовятся к свадьбе. Чем быстрее, тем лучше, – наплакавшись, приказала Яна.
Но оказалось, что никаких особых приготовлений и не требуется. Тем более, гости, которые съехались в столицу на коронацию, еще не успели вернуться в свои земли. Жрецы Лиэдваля назначили день, исходя из своих соображений: какой лунный день наиболее благоприятен для такого дела. Оказалось, что через неделю.
Принц поселился в своих прежних комнатах, хотя после свадьбы должен был перебраться в покои, смежные с Яниными. Туда, где когда-то жил ее отец. Она думала, что принц поинтересуется судьбой ожерелья из когтей рыболова, но Леро ни о чем ее не спросил. Да он и вовсе не стремился с ней о чем-то разговаривать. Когда они вынужденно встречались, принц был невозмутимо-холоден, и даже прежняя насмешливая улыбка исчезла с его лица.
Всю неделю до свадьбы Яна по-настоящему сходила с ума, переходя от бурных рыданий к истеричному смеху и ругательствам. Каждый вечер она выпивала все больше вина и жалела, что нет ничего позабористее. Хотя ничего подобного раньше пробовать ей не доводилось. Дурманящее масло из ванной нашлось и во дворце, и однажды она устроила с Айтой настоящую оргию при свечах. Однако ничего не приносило успокоения – абсолютно ничего. Как-то ночью Яна уже была готова пойти в комнату Гиора – пьяная в хлам и в одной рубашке, но Айта удержала, рискуя навлечь на себя гнев королевы.
Наконец настал день свадьбы. Яна накануне выпила столько вина, что даже отрезвительные капли нора Юлиса не помогли. Как ни старалась Айта, выглядела Яна хуже не придумаешь.
– Главное – чтобы меня не вырвало в храме. Прямо на жениха, – глупо захихикала она, когда Айта надевала на нее свадебную рубашку.
– Королева, если вы думаете, что никто ничего не замечает, то это не так, – осторожно сказала Айта, подав ей туфли. – На меня вы всегда можете положиться, но на кухне-то знают, куда уходит вино из королевского погреба.
– Плевать! – буркнула Яна. – Надеюсь, мне не надо целоваться с женихом?
– Нет.
– Ну и отлично. Что, уже пора? Бог ты мой драконий, такое чувство, что это меня сейчас поведут на казнь.
– Возьмите себя в руки, королева, умоляю! – не на шутку встревожилась Айта, глядя на Яну.
– Держите меня за руку, Айта! Хотя бы пока никто не видит.
Айта довела Яну до галереи, ведущей в храм, где ее ждали члены совета и принц, одетый в кожаные бежевые штаны, сапоги и нижнюю рубашку без рукавов из такой же ткани, как и у Яны.
– Приветствую, сестра! – сказал он и подал ей руку.
Вдвоем они вошли в храм и встали все перед тем же возвышением со статуей Лиэдваля. Жрец окурил их дымом, остро и терпко пахнущим хвойной смолой, затем прочитал длинные молитвы. Заплетающимся языком Яна пообещала любить и уважать своего супруга, то же самое повторил Леро – совершенно бесстрастным голосом, без тени эмоций. Жрец поднес чашу вина, и Яна испугалась, что на старые дрожжи ее моментально развезет. Но вино оказалось необычным, с резким, горьким вкусом и запахом. Голова закружилась – и вдруг неожиданно прояснилась, как будто и не пила ничего.
Яна подняла руку, и треймир, который, казалось, прирос к коже намертво, легко отлепился. Леро сделал то же самое и приложил свой золотой полумесяц рядом с родимым пятном на руке Яны. Когда ее треймир оказался на руке Леро, со всех сторон раздались ликующие крики. Принц снова подал Яне руку, и они отправились в пиршественный зал.
Там каждый присутствующий член клана Элейенхалл должен был обнять жениха и поцеловать невесту. Почувствовав губы Гиора на своей щеке, Яна поняла: все кончено. Так остро, как будто ей под ребра вонзили кинжал. До самого конца пира она просидела, уставясь в одну точку.
Наконец вся еда была съедена, вино выпито, стихла музыка, и Леро повел Яну в их покои. Подведя ее к двери, он слегка склонил голову:
– Спокойной ночи… сестра! – и подчеркнул голосом, кем на самом деле она ему приходится, несмотря на то, что они стали мужем и женой.
– Спокойной! – буркнула Яна и захлопнула дверь.
Айта ждала ее в спальне, но она жестом попросила служанку удалиться. Походила взад-вперед, посмотрела в окно, глотнула из кувшина, стоящего на ночном столике, прямо из горлышка. Решила принять душ – его установили в ванной по ее требованию, так же, как в Брейаре. Однако дверь оказалась закрыта, из-за нее доносился плеск воды.
– Твою мать! – простонала Яна. – У нас же с ним теперь еще и ванная общая!
Наконец шум воды стих, на двери щелкнула задвижка. Подождав еще минуту, Яна вошла в ванную, быстро разделась и встала под теплые, колючие струйки. Ей было так плохо, что просто не описать. И показалось вдруг, что чем хуже – тем лучше. Пусть будет еще хуже. Чтобы хуже уже и придумать нельзя было. Вытершись простыней, Яна бросила ее на пол, постояла с минуту, решаясь, и распахнула дверь в спальню Леро.
Комнату освещали несколько свечей в большом подсвечнике. Принц лежал в постели, укрывшись по пояс тонкой простыней, которая ясно обрисовывала его тело. Вопреки обычаям, которые предписывали спать в рубашке, он был полностью обнажен. Услышав звук открываемой двери и шаги, Леро повернулся и в изумлении посмотрел на Яну.
– Вам что-то нужно, Андраэль? – спросил он, приподняв брови.
Яна подошла к кровати и встала так, чтобы свет падал на ее грудь, рисуя на коже серебристые блики.
– Насколько я помню, вы мой муж, Леро. Так вот и делайте со мной то, что муж должен делать со своей женой!
27.
Леро внимательно оглядел ее с ног до головы, не упуская ни единой детали. Судя по очертаниям того, что было прикрыто простыней, ни увиденное, ни пикантное предложение молодой супруги его абсолютно не воодушевило.
– Вы шутите, дорогая? – скептически поинтересовался он. – Или, может, снова выпили лишнего?
Яна хотела ответить что-то резкое, но из горла вырвалось только шипение, похожее на змеиное. Она повернулась, чтобы уйти, наступила на свисающий с кровати край шелковой простыни, поскользнулась и упала бы, если б Леро не подхватил ее, мгновенно соскочив с кровати. Реакция у него была воистину молниеносная, в этом Яна убедилась, еще когда он убил рыболова в лесу. Обнаружив себя в руках обнаженного мужчины, она почувствовала, как ее обдало жаром. Да и в конфигурации принца явно что-то изменилось.
– Не обольщайтесь, сестра, – усмехнулся Леро, отпустив Яну. – Обычная бессознательная реакция мужского тела. Не принимайте на свой счет.
– Вы бы хоть прикрылись, – буркнула она.
– Зачем? Вы заявились ко мне с крайне соблазнительными намерениями. Если бы я пошел вам навстречу, мы бы держали друг друга в объятьях – именно в таком виде. Так что вас смущает?
– То, что вы, похоже, издеваетесь надо мной!
– Я?! – изумился Леро. – Андраэль, вы что, серьезно думали, что я захочу близости с вами? Я – с вами?!
Яна почувствовала себя уязвленной.
– А я что, такой урод, что меня нельзя захотеть? – оскорбленно спросила она.
– Ну почему же? Вы не в моем вкусе, но я знаю как минимум одного болвана, который очень даже вас хочет. Правда, никогда не рискнет сделать что-то более опасное, чем запустить руки вам под платье.
Краска залила ее с ног до головы, даже живот покраснел.
– Похоже, я угадал, – рассмеялся Леро. – Наверно, именно после этого вы и сделали ему предложение, да? А он сказал, что любит вас, но недостаточно сильно, чтобы спать с вами?
– Ну все, хватит!
Яна рывком сдернула с кровати простыню и обернулась ею, вспомнив попутно, что именно в таком виде впервые встретила Гиора. Она была уже на полпути к ванной, когда услышала:
– Моя королева, если без шуток, я предпочел бы смерть на плахе близости с вами. Это, по крайней мере, произошло бы мгновенно. Конечно, вам вряд ли удастся заставить меня разделить с вами ложе, но если бы вы вдруг смогли это сделать… Согласитесь, это была бы крайне изощренная месть за то, что я захватил ваш трон. И очень странная благодарность за то, что спас вам жизнь.
Яна повернулась в недоумении, пытаясь вникнуть в смысл его слов. Близость с ней хуже смерти на эшафоте?
Леро вгляделся в ее лицо и в изумлении приоткрыл рот.
– Бог мой Лиэдваль! – он захохотал, как сумасшедший, хлопнув ладонями по коленям. – Вы что, ничего не знаете? Ну да, наверняка старый осел Барвен постеснялся вам рассказать. А я-то не мог понять, как вас угораздило связаться с Гиором. Ну конечно, это же непристойная тема. Об этом мамы шепотом рассказывают девочкам, а мальчикам – воспитатели-мужчины. Могли бы спросить меня, когда я пришел навестить вас в лагере. Мне всегда казалось непонятным, что в этом такого неприличного. Беда в том, что вы не знали, о чем спрашивать.
– Вы можете, в конце концов, объяснить, в чем дело? – не выдержав, Яна сорвалась на крик.
– Конечно. Присаживайтесь, – он похлопал ладонью по кровати. – Так и быть, я не буду вас… эээ… не буду действовать вам на нервы.
Леро взял с кресла полосу дестаса, пропустил между ногами и обернул длинный конец вокруг талии.
– Ну вот, теперь мы оба выглядим почти прилично. Только намекните хотя бы в двух словах, что вам известно, чтобы я не повторялся.
Яна присела на край кровати, подальше от Леро, который прилег, подняв подушки повыше.
– Я пыталась спрашивать, но все увиливали от ответа. Я поняла, что каждая нэрвено может родить только одного ребенка, но зачать готова в любой момент после совершеннолетия. Если только ее… эээ… мужчина к этому готов. А готов он через два года после первой близости с женщиной, даже если это было всего однажды. Еще мне сказали, что добрачные и внебрачные связи под категорическим запретом, и расторжение брака тоже запрещено. И что дети рождаются крайне редко, только если родители ну просто очень-очень сильно друг друга любят и решаются на такой смелый шаг. Мол, дети – это очень ответственно. И вообще – брак слишком серьезная вещь, лучше обходиться без него. Ну и всякие увертки, что любовь жестока, вечной любви не бывает, а жить рядом с нелюбимым не стоит. Как-то так.
Леро побарабанил пальцами по колену, взглянул искоса на Яну.
– Сестра, все очень просто. После первой близости у мужчины остается всего три года жизни. До того момента, пока не родится его ребенок. Впрочем, если не родится – неважно. Все равно. Три года. Так что разделить ложе с женщиной – это подписать себе смертный приговор с отсрочкой. Только и всего.
– Но… – Яна не могла поверить своим ушам. – Но как? Почему?
– Если бы кто-то знал. Нэрвен не болеет, не страдает. Он просто не просыпается однажды утром, когда приходит его срок. Возможно, так было задумано Лиэдвалем – если, конечно, он существует. Или что-то такое случилось с нашей природой, когда произошла катастрофа. Вы ведь знаете, когда наш мир прошел сквозь мир Тени, нэри стали бесплодными? Тогда же в мир Света оттуда попали вени. И у всех беременных на тот момент нэри и вени родились нэрвени – бессмертные люди-драконы.
– Возможно, в этом был бы какой-то смысл, – задумчиво сказала Яна, – если бы нэрвени были по-настоящему бессмертны. Ребенок родился, отец умер. Баланс соблюден, никакого перенаселения. Хотя даже так через какое-то время мужчины стали бы музейной редкостью. Ведь взамен умершего отца может родиться и мальчик, и девочка. Но нэрвени умирают. Погибают или кончают с собой. Значит, их становится все меньше и меньше. Рано или поздно они вымрут все.
– Туда им и дорога, Андраэль, – горько усмехнулся Леро. – Совершенно никчемная раса. Изо всех сил цепляются за свою бесконечную жизнь, в которой нет никакого смысла. Королевство держится на вени и ройенси, которые работают, занимаются науками, искусством. А нэрвени только пользуются и ничего не дают взамен. Едят, пьют, танцуют, наряжаются, сплетничают, затевают интриги. Делают вид, что управляют страной. По-настоящему полюбить и дать жизнь ребенку рискуют единицы.
– Вы другой, брат? – насмешливо приподняла брови Яна, хотя внутри у нее все разрывалось на части. – Когда мы встречались у замка, вы предлагали мне брак. И сами сказали, что вам не нужны всякие глупости. Любовь, постель, ребенок.
– Кажется, вы запомнили не все, королева. Я предлагал вам брак, чтобы избежать кровопролития. Конечно, война у нас с вами получилась нелепая. Всего один нэрвен из моего войска погиб, да и то по глупости. Но вряд ли вам докладывали о потерях среди вени и ройенси. К тому же мы с вами могли бы привыкнуть со временем друг к другу и мирно жить вместе, как подобает брату и сестре. И, может, мы сделали бы вместе много хорошего для нашего народа. Чтобы вас запомнили как добрую королеву.
– То есть полностью отказаться от возможности полюбить?
– Вы полюбили – и что? – пожал плечами Леро. – Много это вам дало счастья?
Яне показалось, что она струна, которую натягивали, пока та не лопнула. Слезы хлынули ручьем. Она закрыла лицо руками, изо всех сил стараясь сдержать всхлипы. И вдруг почувствовала, как Леро обнял ее за плечи, прижал к себе.
– Ну, тихо, тихо, дорогая, – прошептал он ей на ухо. – Все пройдет. Все проходит. Гиор трусливый и похотливый, как кот, но все же не совсем бесчестный. Он ведь мог воспользоваться вашими чувствами ради своего положения. Принять ваше предложение, а потом отказаться обладать вами. И вы бы жили вечно с человеком, который в лучшем случае давал бы вам то, с чем вы и сами прекрасно справились бы. Так что вам еще повезло. И не сверкайте на меня заплаканными глазами, вы похожи на злого кролика.
Леро поцеловал Яну в макушку и мягко спихнул с кровати.
– Идите спать, сестра. Только не пейте больше, это не идет вам на пользу. Если все кажется таким ужасным, лучше позовите свою верную служанку и займитесь с ней чем-нибудь приятным. И мой вам совет, уберите Гиора куда-нибудь из дворца.
– Он хотел уехать в свой замок. Но я сказала, что не собираюсь мстить ему за отказ.
– Хотя на самом деле вы просто хотели сделать мне предложение в его присутствии. Так вы это сделали, прекрасно отомстили. Зачем терпеть его рядом? В этом был бы какой-то смысл, если б можно было что-то изменить. Но не думаю, что вам это удастся. Если уж он не захотел быть вашим мужем, то на запретную связь тем более никогда не пойдет. Кстати, когда умирает неженатый нэрвен, это позор еще больший, чем позор сбежавшего мятежника. Если хотите сохранить хорошую мину, придумайте ему почетную должность подальше от Элейны, а начальником охраны возьмите моего эйра Мирта, он ничем не хуже.
– В мире Тени говорят: «С глаз долой – из сердца вон».
– Правильно говорят. Спокойной ночи, Андраэль!
Вернувшись к себе, Яна упала на кровать и истерически расхохоталась. Теперь вся ситуация виделась ей совсем под другим углом. И она могла представить, о чем думал Гиор все это время. Нет, разумеется, ее чувства никуда не исчезли в одночасье. Наоборот, добавилось еще и острое сожаление: ведь все могло быть так прекрасно, если бы не эта чудовищная особенность физиологии нэрвени. Но теперь она, по крайней мере, знала, в чем дело.
28.
Проснувшись, Яна долго лежала и смотрела в потолок. За окном монотонно шумел дождь, и даже не обязательно было отдергивать шторы, чтобы в этом убедиться. Вся бесконечно долгая жизнь впереди представилась ей такой же серой и унылой, как это утро. Она вспомнила, как вечером заявилась к Леро, голая и пьяная, и захотелось взвыть от стыда. А о том, что он ей рассказал, и вовсе было жутко думать.
Время завтрака давно миновало, Яна отправила Айту на кухню за едой и приказала пригласить к ней нора Барвена, с которым после его возвращения из Брейара так и не успела толком поговорить. Гном вошел в ее покои и остановился у двери.
– Присаживайтесь, нор Барвен, – Яна кивнула в сторону кресла. – Я отменила все эти церемониальные глупости, и теперь вы можете сидеть, если я вам разрешаю. И будьте любезны объяснить, почему вы не рассказали мне о том, что нэрвени умирают через три года после близости с женщиной? Если бы я знала это сразу, возможно, не поставила бы себя в такое глупое положение.
Нор Барвен залился краской и уставился на свои дрожащие руки.
– Королева, – наконец выжал он из себя, – это тема…
– На которую не говорят, я знаю. Хотя и не могу понять, что в ней такого ужасного и неприличного. Но у меня нет матери, которая рассказала бы мне о таких вещах. И от кого, интересно, я должна была об этом узнать? Спасибо принцу, просветил.
Гном в замешательстве покачал головой, не зная, что ответить.
– Ладно, оставим это, – Яна махнула рукой. – Я бы, конечно, могла спросить, о чем вы еще умолчали, но, похоже, неприличные темы мне лучше обсуждать со своим мужем. Скажите вот что. Есть ли ограничения у моей власти? Что я могу, а что нет?
Вздохнув с облегчением, нор Барвен начал рассказывать. Картина получалась достаточно любопытная. С одной стороны, королева была эдакой декоративной фигурой, почти как современная английская в мире Тени. Законы принимал верховный совет, а королева утверждала их, прикладывая к тексту свою печать. Хотя могла и отказаться сделать это. С другой стороны, никаких официальных документов на этот не существовало. Подобный порядок был лишь традицией. Уточнив это, чтобы не осталось никаких сомнений, Яна довольно усмехнулась и отпустила гнома, попросив его сообщить эйру Зорану о том, что она созывает совет.
В зал совета Яна пришла в сопровождении Леро. Ей было неловко смотреть принцу в глаза, но она твердо решила, что вытерпит и это. И не только это. Эйри возмущенно зашушукались: подобное было не принято. Муж королевы никогда не принимал никакого участия в государственных делах.
