Текст книги "Дракон (не) для принцессы (СИ)"

Автор книги: Татьяна Рябинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Весь дворец будет знать, что вы обжора и едите в постели. Ну же, Андраэль, неужели испугаетесь? – Леро накрыл ее ладонь своею.

– В мире Тени это называется взять на слабо.

– Зато вы поймете, что книге о любви нэрвено и вена место в камине.

– А если он согласится? – вяло сопротивлялась соблазну Яна.

– Тогда вы познаете запретные удовольствия на ложе.

В этот момент раздался стук в дверь и появился тот самый слуга, о котором шла речь.

– Могу я убрать со стола, королева? – с поклоном спросил он.

– Да, конечно, – кивнула Яна, разглядывая его.

Миловидному юноше вряд ли исполнилось больше двадцати лет. У него были густые светлые волосы, голубые глаза и нежный румянец во всю щеку. А еще – красивые чувственные губы и тонкий светлый пушок на еще ни разу не бритых щеках. Короткая туника и облегающие штаны подчеркивали вполне соблазнительное сложение.

– Как вас зовут? – спросила Яна.

– Нор Ойен, королева.

– Нор Ойен, мне не хватило этого ужина. Я попрошу вас через час принести мене чего-нибудь еще. Легкого.

– Слушаюсь, королева.

– Леро, он совсем еще мальчик, – поморщилась Яна, когда слуга вышел. – Надо было выбирать кого-нибудь постарше. Он засмущается.

– Андраэль, он в том возрасте, когда юноши хотят все, что имеет подходящие параметры для входа. К двадцати годам у вени обычно уже богатый опыт телесной любви. И у этого, в частности, не сомневаюсь.

– Куда я попала? – вдохнула Яна. – Тысячелетние непорочные драконы и двадцатилетние развратники-люди. Леро, в чем подвох? Мне трудно поверить, что вы решили сделать мне подарок в виде, как вы сказали, запретных удовольствий.

– Не скажу, сестра, – принц встал и поцеловал ей руку. – Спасибо за хороший день. Спокойной ночи!

Яна оторопело смотрела, как Леро прошел через ее спальню и ванную в свои покои. Пожав плечами, она вызвала звонком (электрическим!) Айту, которая помогла ей приготовиться ко сну.

– Мне остаться, Андраэль? – спросила Айта, получившая от Яны разрешение называть ее по имени, когда они оставались вдвоем.

– Не сегодня.

Когда служанка вышла, Яна сменила обычную белую рубашку на шелковую зеленую, с большим вырезом, крайне соблазнительную. И распустила волосы, отросшие настолько, что их можно было заплетать на ночь в короткую косу. Легла, по пояс укрывшись простыней, и задумалась о том, что делает очередную глупость. Затащить в постель слугу, даже имени которого до сих пор не знала, – до чего же пошло.

Но с другой стороны… Для кого ей вечно беречь свою девственность? Гиор недоступен, муж – всего лишь брат и друг, не больше. Никакой другой любви в перспективе не ожидается. Чем, в конце концов, слуга-любовник хуже любовницы-служанки?

Услышав стук, она крикнула:

– Войдите!

Ойен вошел в спальню с совершенно невозмутимым выражением лица и поставил на ночной столик поднос, накрытый салфеткой.

– Подойдите ближе! – приказала Яна, повернувшись так, чтобы вырез соблазнительно обнажил ложбинку груди.

32.

Тусклый свет неуклюжей электрической лампы отражался в переливающемся шелке, бросал мерцающие отблески на кожу. Ойен смотрел на Яну с интересом, но это был, скорее, интерес первоклассника, который вдруг увидел учительницу не в строгом костюме, а в купальнике. И абсолютно никаких изменений ниже пояса. Как будто в кровати перед ним лежала не красивая и явно доступная женщина, а фрагмент неодушевленной природы.

Но интереснее всего было то, что Яна и сама не испытывала ровным счетом ничего. Даже того азарта – а почему бы и нет? – который почувствовала во время разговора с Леро. Ни желания, ни возбуждения, ни досады из-за того, что этот голубоглазый паршивец ее не хочет. Она прекрасно помнила, каким диким жаром заливало ее, стоило только увидеть Гиора. Иногда набегало легкое, как облачко, волнение при виде Леро, который, как ни крути, был довольно хорош собою. Да и некоторые другие нэрвени вызывали нечто похожее, пусть даже мгновенное, мимолетное. Но сейчас, когда рядом с ней стоял без сомнения привлекательный юноша, – ничего. Полный ноль.

– Я благодарю вас, нор Ойен, – сказала Яна. – Вы можете идти.

Поклонившись, слуга вышел.

– Просто охренеть! – пробормотала она на языке, который два десятка лет был для нее родным. И снова перешла на язык Ниэвалы: – Что это было-то?

Дверь ванной открылась, в спальню зашел Леро – в штанах и нижней рубашке.

– Вы что, подсматривали? – возмутилась Яна.

– Разумеется, – усмехнулся принц.

– Ну вы и мерзавец!

– Да ладно вам, сестра. Я же знал, что так будет. Неужели я такой дурак, чтобы уложить слугу в постель к своей жене? Даже если сам с ней не сплю. Надо было поспорить с вами на что-нибудь приятное. И выиграть.

– Вы можете мне объяснить, в чем дело? Он хорош собой, соблазнительно сложен, но я абсолютно его не хотела. А ему, похоже, было любопытно взглянуть на полураздетую королеву в постели, но в этом не было ни капли чувственного.

– Ничего удивительного. Разве кот запрыгнет на течную лисицу?

– Но ведь нэрвени и вени устроены одинаково, – возразила Яна. – В мире Тени говорят: птичка на рыбку не залезет. Хотя имеют в виду другое. Что некоторые люди настолько разные, что просто не могут заинтересовать друг друга.

– Андраэль, вспомните, как быстро вы научились отличать нэрвена от вена, когда попали сюда.

Леро сел на кровать рядом с ней, снял салфетку с подноса, взял с тарелки корзиночку из теста, наполненную жареными водяными грибами.

– Не сразу, но довольно быстро, – пожала плечами Яна. – Наверно, через несколько дней.

– Как вы это делаете? – Леро протянул ей корзиночку и взял себе другую.

– Я не могу объяснить. Просто чувствую. В нэрвени есть какая-то… – она пощелкала пальцами, пытаясь подобрать нужное слово. – В мире Тени это называют «энергия». Особая сила.

– Вы сегодня часто вспоминаете мир Тени, дорогая, – улыбнулся принц. – Здесь это называют «айдис». Но это не совсем та сила, которая равнозначна мощи или воле. Скорее, некое особое состояние. Айдис делает нэрвени неинтересными для вени и ройенси. Как объект телесного желания. Это же играет и в обратную сторону: нэрвени могут испытывать влечение только друг к другу, потому что у них есть айдис.

– Леро, может, это прозвучит грубо, но все в том же мире Тени люди часто используют для удовлетворения желания всякие неодушевленные предметы. Надувных женщин, искусственные органы и вообще всякую дрянь, которая попадется под руку. Не испытывая к ним никакого влечения. Почему тогда нэрвено точно так же не может удовлетворить свое желание с помощью вена? Без всякого к нему влечения?

Принц рассмеялся и едва не подавился. Откашлявшись, он отряхнул руки от крошек, вытер слезы и обнял Яну за плечи.

– Андраэль, с вами никаких шутов не нужно. Вы сами сказали: «удовлетворить свое желание». А оно у вас было, когда этот мальчик пытался разглядеть в вашем вырезе грудь? Вот то-то же!

Яна ударила кулаком Леро в бедро.

– Прекратите уже издеваться над моей грудью. Желания у меня не было. А вот грудь точно есть. Нормальных размеров, а не как у коровы.

– Дорогая, если мне не изменяет память, вы первая намекнули, что я пытался обнаружить ее под вашей кольчугой. Хотя я не пытался. Показывать свой треймир при первой встрече не более чем вежливый обычай. А вот вы потом намеренно решили меня укусить. Напомнить, как именно? Ну ладно, ладно, не краснейте. Хотя вы так очаровательно это делаете, что мне иногда нарочно хочется вас подразнить. Если вам сильно неприятна эта тема, предлагаю с ней покончить. Я признаю, что у вас нормальная красивая грудь, а вы…

– Какой вы все-таки отвратительный, Леро! – еще сильнее покраснела Яна. – У вас тоже все в порядке… со штучкой. Насколько я могла видеть.

– Благодарю, – он наклонил голову в нарочитом поклоне. – И я еще отвратительный! Да это вы не может прожить больше пяти минут, не думая о том, что у мужчин в штанах. Скажете, нет? Хотя вы еще так молоды, наверно, это в порядке вещей.

– Да чтоб вас!.. – взорвалась Яна и запнулась на полуслове. – Подождите. Эта сила, айдис… А что, если все дело в ней?

– О чем вы? – не понял Леро.

– Я все время пыталась предположить, почему нэрвени умирают через три года после первой близости. Должна же быть какая-то причина. Что такое есть у них и чего нет у остальных. Сначала думала, может, дело в треймире. Но он есть только у нашего клана, а умирают все, и Лийелин, и Астерана. Потом – что дело в вине, которое во время брачной церемонии дают пить только нэрвени. Оно ведь и правда какое-то странное. Но вы сказали, что после близости умирают и неженатые. Про айдис я даже не подумала. Это что-то такое, что не осознаешь. Ведь мы не чувствуем свою айдис, только чужую.

– Нет, – покачал головой принц. – Ни свою, ни чужую. Только ее отсутствие у вени и ройенси.

– Интересно, а они чувствуют ее у нэрвени?

– Наверно. Ведь отличают же они как-то нас от себя.

– Может, и бессмертие тоже из-за нее?

Леро посмотрел на Яну с восхищением.

– Может быть! Вы умница, сестра! Теперь мы можем прижать Барвена к стене и дергать за бороду, пока не признается. Если кто-то и знает наверняка, то это точно он.

– И все-таки… – засомневалась Яна. – Как-то это слишком просто. Я здесь чуть больше года – и догадалась. Ну, или хотя бы сделала такое предположение. А никому другому это не пришло в голову? За тысячи лет?

– Трудно сказать, – принц сдвинул брови. – Может, и приходило. А может, и нет. Все-таки вы росли в другом мире и попали сюда уже взрослой. А для тех, кто вырос здесь, такой порядок вещей – нечто естественное. Зачем о нем вообще думать? Его просто принимаешь как нечто само собой разумеющееся.

– И вы тоже никогда не задумывались?

– Всерьез – нет. Во всяком случае, не до такой степени, чтобы заподозрить айдис. Что же у нас тогда получается?

Яна дотянулась до подноса, посмотрела, что там еще осталось, забраковала змеиные яйца под соусом и остановилась на сыре с пряными травами.

– Хотите? – предложила она принцу половину.

– Нет, спасибо. Если мы с вами не ошиблись, получается, что во время первой близости айдис мужчины и женщины вступают в некое взаимодействие.

– Стойте! – Яна застыла с куском сыра за щекой, как хомяк. – Я знаю! Женская айдис как бы гасит мужскую. Или нет, нет, не так! Мужчина отдает свою айдис женщине, чтобы она смогла зачать и выносить ребенка! Не только семя, но и силу.

– А может, мужчина отдает ее независимо от того, кто получает? – предположил Леро. – Неважно, женщина или мужчина.

– Не думаю, – покачала головой Яна, наконец прожевав сыр. – То есть отдает в любом случае, но другой мужчина не получает. Потому что в принципе не может получать – только отдавать. А женщина наоборот – только получать. Поэтому-то и запрещена однополая любовь между мужчинами. Они оба отдают айдис, но ни один не получает. Она уходит куда-то в пространство. Или во время. И поэтому умирают оба.

– Тогда получается, что при близости двух женщин ни одна из них ничего не отдает и не получает. Каждая остается при своей айдис. И поэтому на такие отношения смотрят сквозь пальцы.

– До чего все это странно, – вздохнула Яна. – Я не знаю, как у вени и ройенси, но у людей в мире Тени тоже есть особая сила. Та самая энергия продолжения рода. Иногда она может ощущаться очень сильно. Говорят, что человек сексуален. Ты смотришь на него и чувствуешь возбуждение, желание. Хотя даже не знаешь его. То есть они чувствуют, со мной такого никогда там не было. Во время близости мужчина и женщина обмениваются этой энергией. Бывает, кто-то отдает больше, чем получает. Или наоборот. Но гармония наступает, когда оба отдают столько же, сколько и берут взамен.

– Андраэль, вы понимаете, что сейчас произошло? – Леро посмотрел на нее горящими глазами. – Конечно, может, мы с вами все придумали. Но если нет… Тогда выходит, что мы открыли самую большую тайну мира Света.

Неожиданно он обнял Яну и поцеловал в губы. Она почувствовала, как по спине побежали тысячи мелких мурашек с колючими лапками. Отпустив ее, Леро с трудом проглотил слюну.

– Простите, сестра, – тихо сказал он. – Я не должен был… Мне лучше уйти.

Он встал с кровати и прошел через ванную в свою спальню, плотно закрыв за собой дверь. Яна осталась сидеть, прижав пальцы к губам.

– Да чтоб тебя гарусы сожрали! – пробормотала она, с трудом переведя дыхание. – Вы что, сговорились?

Яна походила по спальне взад-вперед, выпила воды, постояла у окна, уткнувшись лбом в холодное стекло. Махнула рукой и нажала кнопку звонка, вызывая Айту.

33.

Утром Яна встала с постели в таком ужасном настроении, дальше ехать некуда. Мало того, что она всегда просыпалась не в духе после ночных часов, проведенных с Айтой, но сегодня это было мелочью по сравнению с остальным.

Во-первых, Леро. Сначала его дурацкая шутка. Впрочем, если бы не это, вряд ли бы они начали рассуждать об айдис. Так что шутку можно было признать вполне полезной. Но в целом-то… Сначала один смотрит на нее как на пустое место, потом другой внезапно лезет целоваться и тут же с воплями убегает. Да еще с теми же самыми словами, что и Гиор!

Никаких чувств, кроме дружеских, Яна к Леро не испытывала, хотя, надо признать, жаркий образ Гиора в памяти постепенно тускнел. Но одно дело легкое, чуть будоражащее волнение в присутствии привлекательного мужчины – это даже приятно. И совсем другое – несомненное, передающееся, как зараза, желание без возможности его удовлетворить. Вот это ей точно было ни к чему. Не говоря уже о том, что совсем ни к чему было и принцу.

Ну и само их сакральное открытие – если, конечно, это не пустая выдумка. Какой с него толк, если ничего невозможно исправить? Какая, собственно, разница, от чего умирают драконы? Что изменилось от того, что они – возможно! – узнали причину?

Пролежавшие ночь в тепле змеиные яйца истошно воняли сероводородом. Пробормотав себе под нос нечто нецензурное, Яна нажала кнопку звонка.

– Уберите это! – приказала она Айте. – И принесите что-нибудь съедобное.

После завтрака в постели Яна немного повеселела и смотрела на жизнь уже не так трагично. Когда служанка помогла ей привести себя в порядок и одеться, Яна потребовала найти принца и гнома и прислать их к ней.

– Нет, лучше пусть в сад идут, – сказала она, посмотрев в окно. – Вроде, погода хорошая.

На самом деле ей не хотелось, чтобы кто-то их подслушал. В том, что во дворце у каждой стены и каждого уголка есть глаза и уши, она уже убедилась.

Сидя в беседке, Яна машинально ощипывала кисть белых, сладко пахнущих цветов, похожих на сирень из мира Тени. Когда пол покрылся мелкими лепестками, наконец показались Леро и нор Барвен. Принц выглядел несколько смущенным, да и гном заметно нервничал.

– Принц, сегодня же займитесь организацией переписи, – напомнила Яна. – И вот еще что, пока не забыла. Как в королевстве ведется запись рождений, смертей и браков?

Нор Барвен покашлял в кулак.

– Королева, с этим все обстоит не лучшим образом, – сказал он осторожно. – Общей системы нет. Браки записывают только в храмах Лиэдваля. Рождение и смерть – по-разному. В замках – распорядитель хозяйством. В деревнях – глава общины. В городах есть специальные палаты, но записи делают только о тех, чьи родственники придут добровольно. За уклонение нет никакого наказания.

– Прекрасно… Пометьте себе, Леро, – она повернулась к принцу, – запись рождений и смертей сделать строго обязательной. За уклонение – крупный денежный штраф и общественные работы. Родным должны выдавать документ о рождении или смерти. Каждый родившийся… допустим, с начала следующего месяца, должен иметь такой документ. При отсутствии – опять же штраф с родителей.

– Умоляю, сестра, – Леро жалобно сдвинул брови. – Я не ношу с собой чернильницу.

– Тогда запоминайте! – повысила голос Яна. – Записывать имя, сословие, дату и место рождения. Сведения за месяц передавать во дворец. Найти того, кто будет заниматься хранением этих данных. Что касается переписи, провести ее как можно быстрее и тщательнее. Теперь с вами, нор Барвен.

Глядя на гнома в упор, она рассказала о том, к каким выводам они с Леро пришли накануне вечером. Барвен краснел, бледнел и вертел в руках колпак, крупно потея лысиной.

– Что скажете? – приподняв брови, поинтересовалась Яна.

– Королева… – тяжело вздохнул гном. – Вам известно, что когда-то мир Света населяли только нэри.

– А кстати, откуда это известно?

– Из преданий, которые хранят жрецы Лиэдваля.

– Леро, когда мы закончим, пригласите ко мне верховного жреца. Я хочу с ним побеседовать. Продолжайте, нор Барвен.

– Когда произошла катастрофа, часть нэри затянуло в мир Тени, а часть вени оттуда – в наш мир. Мир Света прошел сквозь мир Тени, вот так, – он просунул пальцы одной руки между пальцами другой. – Все смешалось и нарушилось. Меньше всего пострадали вени. Если не считать того, что спустя какое-то время часть их умерли от эпидемии, а выжившие рожали больных детей. От которых затем произошли ройенси.

– Ройенси мне сейчас не особо интересны, – перебила его Яна. – Говорите о нэрвени.

– У беременных на тот момент вени и нэри родились нэрвени. Бессмертные. Остальные нэри стали бесплодными. Они старели и умирали.

– Пока я не услышала ничего нового, – Яна начала терять терпение.

– Вы правы насчет айдис, королева.

– Почему об этом никто не знает?

– Знают жрецы.

– Опять жрецы! – Яна скрипнула зубами.

– И вы, нор Барвен? – вмешался молчавший до сих пор Леро.

– Не только я, но мало кто еще. О самых естественных вещах не задумываются именно потому, что они естественны. Ведь не думаете же вы о том, как дышите, как бьются ваши сердца.

– Думаю, нору Юлису это хорошо известно, – язвительно заметила Яна.

– На то он и лекарь. А вам это ни к чему.

– Куда деваются старые нэрвени?

– Не знаю, королева.

– Нор Барвен!

– Никто не знает, – гном прижал руки к груди. – Когда вы получите результаты переписи, убедитесь, что в королевстве нет ни одного нэрвена старше двадцати тысяч лет. Тех, кто жил раньше правления королевы Арны. Но они не умирают!

– Если жрецы хранят предания о том, как столкнулись два мира, почему они не помнят, что было до королевы Арны?

– Возможно, они помнят. Но держат это в тайне.

Яна со злостью ударила кулаком по узорчатому ограждению беседки и вскочила.

– Я с ума сейчас сойду!

Леро успокаивающе погладил ее по руке, и она села обратно на скамью, тяжело дыша от ярости.

– Тише, сестра! Нор Барвен, во время переписи мы найдем нэрвени, которым чуть меньше двадцати тысяч лет и будем следить за ними. Возможно, так мы узнаем, что с ними происходит. Может, они растворяются в воздухе. Или превращаются в ящериц. Мне интереснее другое. Если они исчезают, почему никто этого не замечает? Никто из нэрвени не живет один, у всех есть если не дети или супруги, то хотя бы слуги.

– Нэрвени вольны в своих действиях, принц, – покачал головой гном. – Вы же знаете обычай: никогда не спрашивать о том, кто куда направляется.

– Я думал, это просто дурной знак, предвещающий неудачу. То есть нэрвен, которому пришел срок, однажды утром просто-напросто уходит или улетает, и никому до этого нет дела?

– Да, принц. К тому же слуги могут и не знать возраст нэрвена, все выглядят примерно одинаково.

– Ладно слуги. А дети? Жены? Мужья?

– Супруги могут уходить вместе. Дети не живут с родителями и зачастую ничего о них не знают. Ваш отец, принц, умер, мать под надзором в замке Сатор. А знаете вы хоть что-нибудь о своей бабушке со стороны отца?

– Только имя, – растерянно ответил принц. – Нерго. Потому что отца звали Астус Нерго Иртен.

– А ведь ей должно быть меньше двадцати тысяч лет, – ядовито усмехнулся гном. – И если не случилось ничего трагического, она где-то живет.

– Короче, я поняла, – Яна снова встала со скамьи. – Всем на всех наплевать. Никто никому не интересен. Наверно, это тоже издержки бессмертия. Но куда, раздери всех гарусы, они деваются?

Зная, что ответа на этот вопрос не дождется, она сбежала по ступенькам беседки в сад и бросила, обернувшись через плечо:

– Леро, сейчас же пришлите ко мне жреца. И займитесь переписью.

Яна бродила по саду взад-вперед, пытаясь успокоиться. Заметив издали Айту, она подозвала ее и спросила:

– Айта, вы давно в последний раз видели свою мать?

– С тех пор как попала во дворец – ни разу. Уже больше семидесяти лет.

– Вы не скучаете по ней? Не хотите ее навестить?

– Андраэль, дети вырастают и уходят. Наверно, мы больше драконы, чем люди, и нам не свойственны обычаи и чувства вени. Матери заботятся о детях до совершеннолетия и отпускают их. Я и так жила со своей матерью намного дольше, чем это принято. Но я Лийелин, у нас все немного иначе.

– То есть вы больше люди, чем драконы? И Астерана тоже?

– Возможно, – задумчиво выпятила губу Айта. – Ведь мы потомки вени, а не нэри.

– Мне этого не понять.

– Вы выросли среди людей, в другом мире. И до сих пор не осознаете себя бессмертной. По духу вы ближе к вени.

– Королева, вы хотели меня видеть?

Обернувшись, Яна увидела высокого темноволосого мужчину в черных штанах и лиловой тунике. Только по ярко-голубым глазам и небольшому родимому пятну на щеке она узнала в нем верховного жреца Лиэдваля. Без сияющего золотом балахона и золотой повязки на голове он выглядел самым обычным нэрвеном.

– Здравствуйте… – она запнулась, не зная, как к нему обратиться.

Странное деле, религия в Ниэвале была делом… сугубо частным, что ли. Все без конца упоминали Лиэдваля, браки заключали в храмах, но и только. Ни молитв, ни богослужений, ни обрядов. А, нет, еще ее короновали в храме. Складывалось впечатление, что церковь Лиэдваля нечто вроде тайной секты, которая позволяет непосвященным постоять у входа в святилище.

– Вне храма я эйр Таннум, – ответил жрец. – Принц рассказал мне, о чем вы хотели поговорить со мной.

34.

– Сейчас вы тоже скажете, что ничего не знаете, – Яна и сама не поняла, чего в ее словах было больше, вопроса или утверждения.

– Ну почему же, королева, – с тонкой улыбкой ответил эйр Таннум. – Тайное знание приходит лишь к тому, кто его ищет.

– Тогда какое же оно тайное, если открывается любому желающему?

– Далеко не любому. Вы королева, значит, имеете право.

– Может, нам стоит присесть? – Яна поворотом головы указала на беседку.

– Как изволите.

Придерживаясь старых правил, жрец шел в двух шагах за спиной Яны и почтительно поддержал ее под локоть на ступеньках беседки.

– Принц сказал, что вы желаете знать, что происходит с нэрвени, когда они достигают определенного возраста. Примерно двадцати тысяч лет, – сказал эйр Таннум, устроившись на широкой скамье. – Вам ведь известно о катастрофе и лунных сутках?

– Разумеется.

– Когда блуждающая луна подходит к миру Света, открывается проход не только между ним и миром Тенью.

– Значит, миров больше? – предположила Яна. – Можно было и догадаться.

– Да, королева. Существует еще один. Жрецы Лиэдваля зовут его миром Покоя. Он возник во время катастрофы от слияния двух миров, как мужчина и женщина рождают дитя. Мы знаем о нем немного, поскольку тот, кто попал туда, уже не может вернуться обратно. Во время лунных суток он открыт для тех, кто достиг того самого возраста – двадцати тысяч лет.

– Открыт – в моем понимании это означает возможность. Как открытая дверь – возможность войти, – не согласилась Яна. – А у нэрвени, похоже, нет выбора. В мире Тени жрецы самых разных религий говорят об одном и том же: месте, куда попадают люди после смерти. Точнее, их души. Место вечного блаженства для праведников и вечных мук для грешников. Выходит, нэрвени все-таки не бессмертны?

– Это сложный вопрос, королева. С одной стороны, нэрвени смертны, потому что могут погибнуть, покончить с собой или отдать свою жизненную силу женщине. С другой стороны, они не умирают, если ничего подобного не происходит. Но в определенный момент исчезают здесь и оказываются там.

В беседку влетела большая яркая бабочка и опустилась на скамью рядом со жрецом. Он осторожно взял ее двумя пальцами за кончики крыльев, посадил себе на ладонь и протянул Яне.

– Вы знаете о жизненном цикле этих существ, королева?

– Если он такой же, как в мире Тени, то да, – пожала плечами Яна. – Бабочка отложит яйца, из них вылупятся гусеницы. Гусеница окуклится, а потом превратится в бабочку. Но какое это имеет отношение к нэрвени?

– Не знаю, известно ли вам, что нэрвено рожает дитя в обличье дракона? Но ребенок имеет человеческий облик до совершеннолетия. Затем всю жизнь он в любой момент может изменить свое обличье. Пока не окажется в мире Покоя, где окончательно определится его сущность. По тому, кем он является в большей степени.

– Это связано с происхождением? Ведь Элейенхалл потомки нэри, а остальные произошли от вени.

– Нет, королева, это не имеет значения. Все дело во внутренних качествах, которые когда-то были более характерны для нэри или вени. Например, нэри были холодными одиночками, которые не испытывали ни родственных, ни любовных чувств. Они создавали пары лишь для рождения потомства, да и то на время. Дети, вырастая, покидали родителей и больше не вспоминали о них. И родители были готовы заботиться о детях не более определенного срока. Вени эти не свойственно.

Яна встала со скамьи, сделала несколько шагов по беседке, села обратно. У нее буквально голова шла кругом. Уже который раз происходило одно и то же. Как только ей казалось, что она начала что-то понимать в этом мире, все вдруг становилось с ног на голову. Причем с каждым разом абсурд становился все гуще и беспросветней.

Жрец внимательно смотрел на нее – ожидая то ли дальнейших вопросов, то ли пока она успокоится, чтобы продолжить рассказ.

– Но почему это знание тайное? – наконец Яна смогла взять себя в руки настолько, чтобы слушать дальше. У нее появилось сразу столько вопросов, что она не знала, с чего начать и как не забыть что-то из этого вороха. – Нэрвени уверены, что они бессмертны, а оказывается, их срок в мире Света ограничен. Кого-то бессмертие угнетает, кто-то наоборот боится сделать лишнее движение, чтобы случайно не погибнуть.

– Королева, это знание тайное, потому что его нельзя считать бесспорной, доказанной истиной. Все, что нам известно о мире Покоя, – это предания, которые жрецы передают друг другу из уст в уста. Считается, что это откровение Лиэдваля, которое они получили сразу после катастрофы.

– То есть вы верите, но не знаете, правда ли все это? – Яне показалось, что из головы у нее сейчас полезут иголки и булавки, как у соломенного чучела в детской сказке, которую она читала в мире Тени.

– Именно так. Мы не можем навязывать кому-то веру в то, что не доказано.

– Тогда религия мира Света коренным образом отличается от религий мира Тени, – заметила Яна. – Я не могу понять вашу логику. Вы предлагаете принять на веру без доказательств существование бога Лиэдваля, но скрываете то, что, по идее, должно определять судьбу. Любая религия говорит человеку: люби бога, будь хорошим – и тогда после смерти ты попадешь в хорошее место. А будешь плохим – попадешь в плохое место. Это, конечно, сомнительный регулятор, но худо-бедно работает.

– В этом-то и разница, – устало вздохнул жрец. – Во-первых, мир Покоя не смерть. Это, скорее, новая стадия в развитии. Но вот окончательная ли? Никто не знает, что происходит дальше. Может, жизнь в мире Покоя вечна. А может, после нее наступает что-то еще. А во-вторых, участь нэрвени там не зависит от его поступков здесь. Это не нравственная категория. О ком-то сразу можно сказать, кем он станет в мире Покоя, а кто-то колеблется, склоняясь то в одну сторону, то в другую. Вот вы, королева, определенно превратитесь в вено, я не сомневаюсь.

«А Гиор – в нэра», – подумала Яна и спросила:

– А принц Леро?

– И он тоже больше вен. Вы очень похожи. И не только внешне. Возможно, дело в том, что вы в близком родстве. А может, в том, что оба родились во время лунных суток.

Яна смущенно улыбнулась, потому что поняла: слова жреца ей чем-то приятны. Но тут же отмахнулась от этой мысли: не до этого сейчас.

– А как же те, кто погибли или покончили с собой? Или?.. Ну, вы понимаете. Я слышала, что жрецы Лиэдваля утверждают, будто и для них есть какая-то другая жизнь. Или они имеют в виду все тот же мир Покоя?

– Да, королева. Ведь не зря тела умерших и погибших исчезают через сутки.

– Как исчезают? – не поверила Яна. – Я не знала. Я думала, что их хоронят, как вени и ройенси.

– Нет, королева. Их оставляют в особых местах. Мы верим, что их тела и души соединяются в новом облике в мире Покоя, не дожидаясь наступления лунных суток и необходимого возраста.

– А вени и ройенси? Что происходит после смерти с ними?

– Об этом мне ничего не известно, королева.

Яна лихорадочно пыталась собрать мысли, но они разбегались, растекались, метались, как белки по клетке. Может ли это быть правдой? Или просто нелепые сказки, выдумки горстки сумасшедших? Но куда тогда деваются нэрвени, прожившие двадцать тысяч лет?

– Скажите, эйр Таннум, – наконец ей удалось ухватить за хвост хотя бы одну из мятущихся мыслей, – почему никто не обращает внимания на то, что нэрвени исчезают? Неужели никому ни до кого настолько нет дела?

– Возможно, некое внутренне чувство заставляет тех, кому уже пора, в лунные сутки искать уединения. Так, чтобы никто не заметил их исчезновения. Нэрвени вольны…

– В своих действиях, я знаю, – перебила Яна. – Они уходят куда-то, растворяются в воздухе, и никто не замечает. Как все это печально.

– Вот поэтому я и говорю, королева, что в вас больше от вено, чем от нэро. Для нэри в этом не было ничего странного. И сейчас для многих нэрвени тоже.

– А может, они уходят, умирают, а исчезают их мертвые тела?

– Нет, королева. В эти лунные сутки пришел срок верховному жрецу эйру Сольту, чье место я занял. Он исчез на моих глазах. Не умер.

– Я о стольком хотела вас спросить, но сейчас ничего не могу сообразить. Мне нужно подумать обо всем. Да, скажите вот что. Почему никто не помнит, что было до королевы Арны?

– До королевы Арны было много других королев. И разных событий. Но память нэрвени устроена так, что прячет давнее и не особо нужное в самые дальние закоулки, откуда его трудно извлечь. Когда вам исполнится двадцать тысяч лет, вы, возможно, будете помнить имя своей матери, но имя бабушки, которую никогда не видели, – вряд ли.

– Хоть бы свое имя не забыть, – горько усмехнулась Яна. – Благодарю вас, эйр Таннум. Значит, я должна все это держать в тайне?

– Когда вы обдумаете все спокойно, поймете, что подобные знания никому не принесут пользы. Не изменят, не сделают лучше. Только дадут ничем не подкрепленную надежду, которая породит новые сомнения. Вы королева, вы хотели знать – и вы узнали.

И моя жизнь уже не будет прежней, подумала Яна. А вслух спросила: