Текст книги "Zombi in Russia (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

– Ты думаешь, что все люди помешаны на сексе Ты заблуждаешься. Конечно, много таких. До апокалипсиса – это вообще считалось нормой. Ты, наверное, лучше меня знаешь.

– Знаю. Мне чуть больше восьмидесяти.

– Так вот, – Коваль сделал зарубку на память, но заявление умрюнца про возраст никак комментировать не стал, – люди все разные. Я любил жену. Да, черт возьми, я и сейчас ее люблю! Просто подумал, что смог бы найти в своем сердце место и для тебя. Точнее… уже нашел, если получше к себе прислушаться. Но секс… да, это, конечно, приятно. Никто не спорит. Но это не главное, уж поверь мне. К тому же, говоря твоими же словами, я сам не такой уж и темпераментный, если на то пошло. Сам же видишь, уже шесть лет прошло, а я до сих пор… ни с кем… – он немного разочарованно вздохнул, со стуком поставив тарелку на решетчатую сушилку. И вовремя, потому что именно в этот момент его со спины крепко обняли не по-человечески сильные руки, а к спине умрюнец прижался щекой.

Коваль не смог сдержать улыбку. Сема был теплым и родным. Когда успел стать таковым Да вот как-то, так получилось. И никто из них не заметил, как все изменилось. Может быть и неправильно, может быть и спонтанно, но как же хотелось верить, что совместное будущее возможно, хотя бы ради детей. Но не в первую очередь ради них, потому что именно в этот момент отчаянно захотелось пожить для себя. Просто ради друг друга.

Потом они читали. Сема, наконец, получил с рук на руки вожделенный том энциклопедии о лекарственных травах, о котором не преминул попросить еще находясь в гостях у Велесова. Шурка сам сходил с свою спальню, которая одновременно с этим они с сыновьями в шутку называли кабинетом, и принес книгу умрюнцу. Тот с готовностью подставил руки. Прижал довольно объемный том к себе, любовно провел по корешку и подозрительно счастливо вздохнул. Как мало травнику для счастья надо! Коваль невольно улыбнулся. Он сам обожал читать, правда, до недавнего времени искренне полагал, что кроме детективов Семка ничем не интересуется. Зато теперь даже это на первый взгляд невинное увлечение обрело несколько иной окрас. Шурка плюхнулся на диван с электронной книгой в руках и остановил Семку, который уже направился в свою комнату, вопросом

– Из современных детективов ты в основном интересовался теми, где довольно детально описывалась работа судмедэкспертов, я прав Не только увлекательный сюжет, нои крупицы медицинской информации.

– Прав, – подтвердил Сема, повернувшись к охотнику лицом.

Коваль сверкнул на умюнца стеклами очков и уточнил, не скрывая лукавства во взгляде

– Не хочешь ко мне присоединиться

Умрюнец недоуменно склонил голову к левому плечу. Похоже, Сема не понял, о чем его просят. Шуркина улыбка стала чуть шире, и он продемонстрировал умрюнцу то, что забрал из кабинета вместе с книгой.

– Смотри, что у меня есть. – Это был светло-желтый механический карандаш. – Не понимаешь – Шурка вскинул брови в показном недоумении, уже открыто флиртуя. – Им можно делать пометки прямо на полях книги. Уверен, у тебя возникнет такое желание.

– Ты необычный, – неожиданно откликнулся на это Сема и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к завлекающему его охотнику. – Сегодня. Не такой, как всегда.

– Просто, впервые по-настоящему расслабился в твоем присутствии, – Шурка посерьезнел, – ты ведь так и не понял… – сказал он, откровенно стыдясь того, в чем собирался признаться, – я не решался оставить тебя с детьми одного, потому что всерьез опасался, что как любое дикое животное ты можешь… – Шурка не выдержал пристального взгляда зеленых глаз умрюнца и отвернулся, – не знаю, кинуться, например.

Семка оказался рядом с ним слишком стремительно для неподготовленного человеческого глаза. Хотя, будучи достаточно опытным и тренированным охотником, Шурка все же смог уловить смазанное движение, поэтому не отшатнулся, когда умрюнец навис над ним, близко-близко склонившись к лицу охотника.

– Я не животное и не дикий.

– Теперь я это точно знаю.

– Но почему тогда думал иначе Откуда вообще…

Шурка его перебил

– Вы почти не разговаривали – это раз. И два, – охотник глубоко вздохнул и устало откинулся на спинку дивана – вы разрываете зомбей и умрунов голыми руками с абсолютно отсутствующим выражением на лицах. Это, знаешь ли, впечатляет и вынуждает делать соответствующие выводы.

– А должны упиваться победой

– Нет. Но если бы вы чуть раньше имели совесть показать свою человечность…

– Но мы не люди, ее в нас нет, – сказал умрюнец и уже собирался распрямиться, как Шурка вскинул руку и обхватил ладонью кудрявый затылок.

– Так что там с моим предложением

– Я люблю читать лежа… – с сомнением откликнулся умрюнец. – Когда ты сидишь, ноги не вытянешь.

– Плохо примеряешься, – откликнулся охотник. Убрал руку от затылка умрюнца и демонстративно переложил себе на колени декоративную диванную подушку. Приподнял брови в немом вопросе. Семен все еще колебался.

– Это очень по-домашнему, Сем. Не отказывай мне в удовольствии.

– По-семейному, – со странной интонацией уточнил умрюнец.

– Тебя это смущает

– Ты все еще любишь ее.

– Люблю. Правда, уже не живую, точнее, когда-то живую женину, а, скорее, е светлый образ. Мне ведь не двадцать лет, Сем, чтобы не отдавать себе в этом отчет. Мне было хорошо с ней.

– Нам все, – вдруг огорошил его умрюнец. И сразу же, абсолютно неожиданно для охотника горячо выпалил – я не успел!

Шуркины глаза невольно распахнулись в изумлении.

– Ты винишь себя – недоверчиво уточнил он после паузы. На что умрюнец отреагировал довольно странно. Мочал лег на диван, устроив голову на коленях охотника. Посмотрев вверх, встретился с растерянным шуркиным взглядом, отложил книгу на пол и перевернулся на бок. После чего уткнулся лицом в живот мужчины и… затих. Словно даже дышать перестал. Шурка замер, не зная, что теперь со всем этим делать. О чем спрашивать Что говорить И нужно ли хотя бы погладить умрюнца по кудрявым волосам

– Сема… – наконец, выдавил из себя охотник и зарылся пальцами в спутанную шевелюру напарника.

– Нам не обязательно появляться в могильнике каждый месяц. Просто по графику… в тот день я должен был быть очень далеко.

– Графику

– Не сейчас.

– Все еще секрет

– Да. Но я сожалею. И хочу, чтобы ты знал, что это из-за меня…

– Почему Просто судьба так распорядилась. Или ты нарочно подослал того умруна

– Нет! – Семка дернулся всем телом и приподнялся, чтобы заглянуть охотнику в лицо.

– Тогда не говори ерунды, – отрезал Шурка, на которого накатила вполне закономерная усталость, слишком много откровений за один день. Слишком много. Охотник приподнял очки на лоб и протер глаза двумя пальцами. – Давай читать, – сказал он примирительно, когда снова посмотрел на напарника сквозь стекла очков.

Сема вздохнул и опять уткнулся лицом ему в живот.

– Ладно, как хочешь, – обронил Коваль и попытался сосредоточится на электронной книге. Но текст так и не смог его увлечь, а вот Семка, которому наскучило обниматься, оттягивал на себя внимание. Умрюнец все еже поднял с пола энциклопедию. Открыл где-то посередине и начал читать, перты в тонкий, даже изящных, пальцах тот самый карандаш. Но окончательно Коваль потерял интерес к собственному чтиву, когда умрюнец, наконец, начал делать пометки на полях. Тогда-то и выяснилось, что у умрюнец не только свой особый, певучий язык имеется, но и письменность в наличии. Только Шурка собирался спросить об этом, как домой вернулись Вовка с Сережкой и застыли в дверях общей гостиной.

Младший сын ойкнул и робко спросил

– Семе плохо, что ли

– Нет.

– Тогда что – заинтересовался уже старший.

Умрюнец к тому времени уже отложил книгу и карандаш, повернув голову в сторону мальчишек, но так и не поднявшись с коленей охотника.

– Просто нашел родственную душу, – вдруг выдал он, и Коваль вздрогнул от этих слов, потому что впервые испугался, что это может оказаться правдой уже сейчас. Но это же такая ответственность Мы в ответе за тех, кого приручили. Раз так, то выдюжит ли он, оправдает ли доверие Но на смену резво скачущим, путанным мыслям пришла одна успокаивающая – вместе, наверное, да.

– Тогда мы тоже к вам! – вскрикнул Вовка, оборвав внутренние метания отца, и они с Сережкой кинулись к старшим обниматься. Вот такая получилась семейная куча-мала.

Глава тринадцатая
Проверка на вшивость

Кузнецы бывают разные -

черные, белые, красные

Арсений пришел домой в весьма странном и необычном для себя расположении духа. Он уже и забыл, когда в последний раз испытывал такой ни с чем не сравнимый охотничий азарт и предвкушение, которое буквально пронизывало с ног до головы. Вследствие чего появились и нервное подрагивание в кончиках пальцах, и резкость движений. От чего хотелось носится по всему городу и искать… искать ту дичь, которой ему так не хватало последние годы. Дичь мертвую, беззвучную, как сказал бы Игорь, и смертельно опасную. Адреналин и сексуальное возбуждение, хреновый коктейль, но когда впервые за долгое время, наконец, можешь получить то, о чем уже давно не помышлял, чувствуешь себя проснувшимся, помолодевшим… живым.

Я хочу его… всегда хотел, – вот и все, что занимало мысли генерала, когда он, пренебрег лифтом, и взбежал на нужный ему этаж по лестнице, перепрыгивая через каждую вторую ступеньку. Его переполняла энергия, которую подпитывал не только охотничий инстинкт, направленный на разоблачение зомби-заговора, но впервые за долгие годы пробудившаяся страсть… даже похоть.

– Еще не вернулся – спросил он, заглянув в кухню, где Клавдия в компании Мирона что-то кашеварила.

– Нет, – отрицательно мотнула головой супруга, раздраженно сдувая со лба выбившуюся из прически прядь. Только тогда генерал увидел, чем она занята. Клавдия месила руками дрожжевое тесто, а Мирон, сидящий за столом напротив нее, зачарованно наблюдал за этим, несомненно, завораживающим процессом.

– Пирожки будут – В душе шевельнулось что-то домашнее, напомнившее о семейном долге и родственных связях. Львов прошел в кухню и отечески потрепал Мирона по волосам. И сам же удивился, настолько естественным оказался для него этот жест. Мальчишка тут же вскинул на него чуть виноватый взгляд и озадачил вопросом

– А ничего что я..

– Ты что – не понял Львов, о чем его спрашивают.

– Ну… – умрёнок замялся, бросил просительный взгляд на Клавдию, но та лишь усмехнулась и как ни в чем небывало продолжила свое занятие. Похоже, женщина считала, что свои сомнения сынишка должен озвучить отцу сам. – Ты хочешь, чтобы я был больше мальчиком

Вопрос, конечно, был сформирован весьма специфически, но не стоило забывать, что мальчик был умрёнком, поэтому нечему было удивляться. Арсений напряг воображение и быстро сообразил, как можно ответить сыну.

– С чего ты взял, что желание заниматься домашним хозяйством, например, готовкой, умаляет мужественность И вот еще что, ты ведь все равно останешься мальчиком, даже если через какое-то время вырастешь в ундину. Иди я что-то путаю

– Нет, – отрицательно замотал головой умренок, но слова отца его явно не убедили, – простоя подумал…

– Знаешь, а ведь когда-то я сам любил готовить. Могу в ближайшие выходные попытаться вспомнить былые навыки, – несколько наигранно улыбнулся умрёнку генерал. Он не привык общаться с детьми. Поэтому испытывал определенную неловкость в разговоре с сыном, но старался не расстраивать малыша и как-то подобрать такую манеру общения, чтобы хотя бы со временем между ними с Мироном установились доверительные отношения. Пока получалось, как ему самому казалось, не очень. Но генерал был не из тех, кто отступает после первых неудач.

– Я ему это уже говорила, – вмешалась в их разговор Клавдия, – даже заметила, что традиционно лучшие повара мужчины. Но ты все же предпочитаешь заниматься мясом, а ему явно нравится работать с тестом.

– Мир, ну это на самом деле такая ерунда, – попытался убедить сына генерал, но быстро сообразил, что выбрал не лучшую тактику, потому что отчетливо почувствовал, как умрёнок замкнул, отвернувшись обратно к столу. Да уж, не просто в сорок с лишним лет становится отцом, когда все предыдущие годы и не помышлял о чем-то подобном. И тут Арсения осенила, казалось бы, неплохая идея.

– Мирон, ты ведь домовой, – заметил он, снова положив ладонь мальчишке на макушку и тем самым заставив посмотреть на себя. – Разве это не естественно, что в этом возрасте тебе интереснее заниматься домашним хозяйством, чем играть в войнушку

– Я уже не домовой, – заметил малыш и потерся головой о широкую генеральскую ладонь. Маленькие рожки в густых кудрявых волосах ощущались весьма явственно. Из-за спины мальчишки выглянула кокетливая кисточка на хвосте. А вот взгляд миндалевидных глаз, неестественного красного цвета, сделался вдвойне внимательнее.

– Не просто ластишья, а проверяешь, не коробит ли меня твоя нечеловеческая природа – догадался генерал и тут же криво усмехнулся, – Набрался же ты повадок от певчего папочки!

Мирон смущенно засопел и опустил взгляд.

– Знаешь, как не странно, не смущает, – между тем, продолжил генерал, став немного задумчивым, так как всерьез прислушался к тем ощущениям, что будил в нем сынишка, – А вот то, что у меня пока не получается добиться твоего доверия, напрягает, но я не намерен отступать, запомни это, – отчеканил генерал и объявил, обращаясь больше к жене, чем к сыну – Я в душ. И пока Игорь все еще носится по городу со своими кузнецами, часов до пяти вздремну. Когда придет, пусть разбудит.

– Хорошо, – легко согласилась Клавдия. И, как только генерал утопал в ванну, сделал страшные глаза, встретившись взглядом с Мироном. Тут она была полностью на стороне супруга, потому что желание Арсения наладить контакт с сынишкой было очевидным. Другое дело, что Мирон по понятным причинам очень боязливо шел навстречу.

Мальчик пожевал губы, а потом все же решился.

– Я тоже хочу лепить пирожки, – объявил он, искательно заглядывая в лицо женщине. Та улыбнулась.

– Все-таки поверил ему – спросила она, разлепив тесто ножом на две равные половины и передвинув одену из них поближе к умрёнку.

– Он все еще меня не любит, – грустно заметил мальчик, тонкими полупрозрачными коготками отрывая от большого куска маленький, чтобы из него слепить пирожок. – Но я буду стараться, чтобы полюбил.

– Думаю, если оба будете идти навстречу, однажды это обязательно случится, – заметил Клавдия и… склонившись над столом, дунула на умрёнка, отчего веселые кудряшки на лбу мальчишки разлетелись в разные стороны. Мирон понял намек, перестал кукситься и робко улыбнулся.

Игорь вернулся домой на час с небольшим позже генерала. Пирожки давно были отправлены в духовку и сейчас находились на финальной стадии приготовления. Мирон все так же вместе с Клавдией сидел на кухне, но теперь на столе были разложены книги. Женщина и умрёнок увлеченно обсуждали только что прочитанное. Умрюнец заглянул к ним и заинтересованно замер в дверях. Клавдия бросила на него лишь короткий взгляд и сказала, вернувшись в увлеченно читающему умрёнку

– Арсений в комнате. Просил разбудить, когда ты придешь.

– Разбужу, – ровно откликнулся Игорь и ушел с кухни.

Мирон, прервавшись, посмотрел на Клаву с таким видом, словно хотел что-то сказать про старшего отца, но не решался. Женщина это видела, но не знала, стоит ли его провоцировать. Ей тоже приходилось нелегко, ведь когда-то она так же, как и Арсений, убедила себя, что детей у нее никогда не будет. К тому же, Мирон был во всех смыслах необычным ребенком, подобрать к нему ключик пока не получалось.

– Ладно, скажи уж, – не выдержала она.

– Он переживает.

– О чем

– Ну… – Мирон отвел глаза, – о тебе… о вас…

– О нас с Арсением

– Нет, – малыш помотал головой, – о тебе.

– А! Это ты меня пытался на вы назвать Брось это дело, – строго потребовала она.

– Хорошо, – Мирон снова посмотрел на Клаву и робко улыбнулся, а потом посерьезнел – Ему стыдно.

– Откуда ты знаешь

– По звучанию.

– Ладно. Хорошо. Я, наверное, не смогу себе представить, как ты слышишь, но могу назвать это чем-то вроде эмпатии.

На что Мирон неопределенно пожал плечами. Слово было ему незнакомо, но признаваться в этом он не стал. А Клава продолжили с нажимом

– Стыдно за то, что отбирает мужа Зря. У нас с Сеней… – она запнулась, не зная, стоит ли говорить такое ребенку. Решила, что пока все же есть смысл повременить, и нейтрально закончила – весьма своеобразные брачные отношения. Можешь так и передать.

– Не только это, – тихо откликнулся умрёнок, помялся и вдруг сказал – ему стыдно за детей. Ну, зато, что он мог бы помочь тебе, раз ты не можешь… и не помог.

– Вот как Но тут, знаешь ли, что есть, то есть и рвать на себе волосы как мне, так и ему, как-то уже поздновато.

Но Мирон энергично затряс головой.

– Еще не поздно! – с жаром воскликнул он.

– Малыш, мне уже за сорок. Ты ведь понимаешь, что в таком возрасте…

– Не имеет значения, – убежденно перебил ее умрёнок.

– Малыш… – ласково начала Клавдия, не желая признаваться, что слова Мирона зародили в ней сомнения.

– Просто поговори с ним… то есть, с непевчим папой, а потом с ним.

– Я подумаю.

В это время Игорь стоял в дверях супружеской спальни и смотрел на мужчину, спящего на кровати. Несмотря на возраст, Арсений выглядел моложе своих лет. Впрочем, эту закономерность пока никто из людей не выявил, но еще через лет десять-пятнадцать до кого-нибудь все же дойдет, что охотники живут дольше других, потому что связали свои жизни с умрюнцами. Намного дольше. Но это выяснится еще не скоро. Игоря такой расклад вполне устраивал. Но прошло слишком мало времени с момента раскрытия хотя бы самых безобидных тайн, поэтому сомнения грызли умрюнца изнутри. Слишком все спонтанно произошло. Меньше суток назад и такой шквал эмоций и впечатлений. Вот-вот снесет с чертовой бабушки разум и что потом Взрыв И все же, он давно хотел его, именно этого мужчину. Пусть и отказывался в этом признаваться даже себе самому. Он сделал выбор, когда вышел именно к нему. За двадцать лет успел не единожды пожалеть о нем, и вот снова все изменилось. Задевало то, что несмотря на умение слышать пусть и неблагозвучные, но вполне понятные мелодии человеческих душ, он так и не смог проникнуть в тайны конкретно этой души. Как Арсению удалось скрыть свои предпочтения в плане любовных взаимоотношений Почему Игорь до сих пор не может понять, что их связывает с Клавдией А ведь еще сутки назад был искренне убежден, что эти мужчина и женщина глубоко преданны друг другу, но изначально преданность выросла из любви. Просто последняя за годы совместной жизни претерпела некоторые изменения, что для человеческой натуры вполне естественно. А теперь вдруг выяснилось, что и тут была сокрыта какая-то тайна. Игоря раздражало незнание, но еще большее раздражение вызывала собственная беспомощность. Он злился, потому что боялся тех чувств, которые пробудили в нем нежданные откровения Арсения. Злился и не мог справиться с собой.

К кровати спящего генерала умрюнец скользнул беззвучной тенью. Можно было бы не ухищряться и подойти нормально, но его словно кто-то под руку толкнул. Наверное, все тоже раздражение. Генерал среагировал мгновенно, стоило умрюнцу прикоснуться к его плечу, как на запястье сомкнулись железные пальцы и дернули с такой силой, что Игорь завалился на Арсения. Мог бы легко пересилить, вырваться, подмять под себя, но позволил не до конца проснувшемуся генералу перекатиться вместе с ним по кровати и вжать себя в матрас. Замер под напарником, с непривычным для себя терпением ожидая, когда мужчина окончательно прейдет в себя и осознает, что произошло. Но даже проморгавшись, Арсений не спешил освобождать умрюнца. Замер, почти соприкасаюсь с тем носами, и в полумраке комнаты за плотно-сдвинутыми толстыми шторами, встретился с фосфоресцирующим взглядом Игоря и… потянулся к губам. Но тут дверь распахнулось, жалобно скрипнув, и под одеяло к Арсению нырнул тихо поскуливающий маленький комочек. Генерал резко откатился в сторону и поймал метнувшегося к нему в руки умрёнка, который на этот раз был в образе домовенка, а не чертенка. Что же заставило его обратиться

– Там… там… там! – стуча зубами, силился выдавить из себя малыш.

Арсений резко вскинул взгляд на севшего на постели Игоря. Тот понял его выражение правильно.

– Сейчас узнаю, – сказал он скороговоркой, и через мгновение умрюнца уже не было в комнате, а генерал принялся, как мог, успокаивать сынишку, который все еще не мог рассказать, что же с ним произошло.

А все оказалось до смешного просто. В гости к Львовым заявился Кирилл Ушаков, тот самый мальчик, с которым генерал несколько дней назад познакомил сынишку. Кирилл подслушал разговор отца и матери относительно того, что их ненаглядного сынку решили отдать на растерзание какой-то неведомой зверушке в лице Мирона. Мальчик, разумеется, был не в курсе, что Мир не человек, но его родителям генерал все же сказал правду. И вот во что все вылилось. Кирилл убежал из дома, добрался на метро до того района, где жил генерал с семьей и решительно постучал в дверь, на которую ему указали, когда он во дворе спросил, где здесь живет местный смотрящий. Клавдия в этот момент доставала из духовки противень с пирожками, поэтому попросил Мира сходить и открыть. Что умрёнок и исполнил. Обнаружил на пороге Кирилла, который робел и смущался, но был настроен весьма решительно, но чертенок, не дав мальчику и слово сказать, ударился в бега. А где еще спрятаться, как не у отца подмышкой Арсений, конечно, был по-своему растроган, что умрёнок именно у него кинулся искать спасения, но с Кириллом следовало поговорить начистоту, причем сделать это Мир должен был сам. Так что мальчишек снабдили блюдом с пирожками и отправили секретничать в комнату Мирона. Клавдия и Арсений, устроившись на кухне, откровенно нервничали, а Игорь, наблюдающий за ними от окна, выглядел недоуменным.

– Ну, что скажешь – обратился к нему генерал, безынициативно жуя предложенный супругой пирожок. Вкус он не чувствовал, работал челюстями на полном автомате.

– Слишком быстро.

– Что – насторожился Арсений.

– Все меняется.

– С этим не поспоришь, – тяжело выдохнул Львов, вернул надкусанный пирожок на тарелку и запил уже съеденное несколькими большими глотками полу остывшего чая.

– А я верю, что они во всем разберутся, – подала голос Клавдия, – Кирилл-то хорош, все бросил и примчался.

– И что это значит

– Ну, во-первых, он явно заинтересован – это уже хорошо. Но кроме этого не попросил отправить его обратно к маме, когда увидел тебя с Мироном на руках. И вот еще что… – продолжить она не успела, ее перебил задумчивый голос Игоря.

– Отвращения не было.

– Что Когда – не понял Львов.

– Когда он перевоплотился и встал с пола уже чертенком, – пояснил умрюнец и развил мысль – обычно вы очень настороженно относитесь к превращениям. Особенно, последние два века, когда магия стала не больше, чем кино-трюком.

– Вот ты как заговорил! – осклабился генерал. На что Игорь вскинулся, как сторожевой пес, даром, что не оскалил зубы. А Львов, видя это, удовлетворенно усмехнулся.

Но тут вмешалась Клавдия.

– Кончайте уже письками мерятся. Как будто заняться больше нечем, – проворчала генеральша и обратилась к мужу с серьезным вопросом – так что тебе удалось выяснить за этот день

И Львову ничего не оставалось, как поделиться новыми сведениями о последних вспышках зомбифицирования. В Царицыно Кирилл поехал вместе с ними, потому что Клавдия оказалась права, нечеловеческая природа нового знакомого не оттолкнула мальчика, напротив, заинтриговала. Единственное, на чем настоял генерал, чтобы Кирилл созвонился с родителями, правда, предварительно сам провел со старшим Ушаковым весьма содержательную беседу. Мальчика, разумеется, отпустили. Одно дело ворчать и возмущаться уготованной сыну участью в кругу семьи и совсем другое в открытую возражать самому генералу Львову.

Руслан, Дрюня и Люська как зачарованные наблюдали за паровозиками, которые катились по миниатюрным рельсам. Вся троица напряженно замерла перед демонстрационным стендом и не могла отвести взгляд от этого чуда индустрии игрушек. Последняя стала интенсивно развиваться несколько лет назад, после отмены комендантского часа. Люди почувствовали, что жизнь начала налаживаться и кроме товаров первой необходимости, принялись активно интересоваться досугом, развлечениями и заводить различные хобби. Игрушечные железные дороги были страстью хозяина магазина игрушек, расположенного в подвале дома Велесого, еще с детских лет, когда никто и помыслить не мог о том, что однажды зомби из книг и фильмов воплотятся в реальность. Увлечение было забыто, пока приходилось обеими руками и даже зубами хвататься за жизнь, но, стоило немного расслабиться, как первым делом хозяин магазина нашел все, что осталось от железной дороги, некогда принадлежавшей еще его деду. И по спецзаказу совместно с небольшой, но активно набирающей обороты фирмой, организовал создание и последующую поставку нескольких пробных моделей. Именно результат всех этих трудов и заворожил умряка, умрюнца и умрёнка. Велесов уже принял решение, что непременно купит сегодня эту игрушку, но вместо того, чтобы сразу отправиться к кассе, пошел разыскивать Глеба, который понаблюдав за движением паровозиков всего каких-то пару минут, ушел бродить между другими стеллажами и витринами. Между делом Всеволод сгреб в корзинку несколько больших паззлов, ему это показалось неплохой идеей – заставить умряков шевелить мозгами и собирать мозаику. И, натолкнувшись взглядом на одной из полок на кубик Рубика, присовокупил к паззлам и его, хотя и сомневался, что умряки сходу смогут разобраться, как правильно его собирать. Глеба он догнал, когда тот, основательно пропетляв по торговому залу, уже направлялся к кассе. В руках у умряка были два плюшевых мишки и две детские погремушки. Увидев все это, интуит Велесов предложил

– Может, им еще резиновых уточек купить Я просто подумал, раз домовятам в принципе нравится плескаться в воде, они же прямо в ней обычно рождаются, то почему бы нет – Глеб в этот момент бросил на него какой-то затравленный взгляд, что изрядно насторожило охотника, поэтому он поспешил оправдаться – Легко догадаться, для кого закупаешься. Правда, я не понял, неужели ты не хочешь и Саньке что-нибудь подарить. Ладно Дюшка, ему мы с Русиком, как и тебе, сами что-нибудь выберем, но твоего Саньку я почти не знаю…

Глеб подозрительно отвел взгляд и молча потопал к кассе. Всеволоду не понравилось такое пренебрежение, но давить на умряка он не стал. Интуиция подсказывала, что тот еще объяснит причины своего некорректного поведения. Все стало ясно, когда на прилавок вместе с выбранными им игрушками легли несколько мятых купюр. Ровно столько, сколько стоило все, что он выбрал. Похоже, больше денег у умряка не было, поэтому он и отказался от подарка Саньке, потому и не внял совету Всеволода относительно уточек. Велесов нахмурился. Поведение Глеба нравилось ему все меньше. Но прежде, чем он успел высказаться на этот счет, к Глебу сокрушенно обратилась девушка-кассир, ничего не подозревающая о расовой принадлежности позднего покупателя.

– Ой, прошу прощения, но у нас сегодня что-то касса уже в пятый раз зависает. Приходите лучше утром. Часам к одиннадцати, хозяин обещал заехать к девяти и все настроить, – он перевела взгляд с Глеба на Всеволода, которого в этом районе в лицо знали практически все, и попыталась сгладить вину и неловкость улыбкой. Но охотник никак не отреагировал на извинения. Он был полностью поглощен Глебом.

– Откуда у тебя деньги – спросил Всеволод у умряка.

– Я не крал! – тут же вскинулся Глеб и смял в ладони злосчастные купюры.

– Я и не говорю, что крал, – откликнулся охотник и вдруг обхватил голову мальчишку рукой и прижал к себе.

– У тебя тональность изменилась, вот он и всполошился, – раздался из-за спины голос Русика. Но на этот раз, несмотря на компрометирующие объятья умрюнец и не думал ревновать, напротив, когда Всеволод на него обернулся, выглядел всерьез обеспокоенным. Поэтому капитан поспешил оправдаться

– Просто вспомнил про Саньку. За такой бурный разврат от некоторых извращенцев можно получить неплохие деньги, – осторожно заметил он.

Глеб был слишком неискушенным в таких делах, чтобы понять, на что намекает охотник, но Русик после недавнего общения с просвещенным Борисенком Леркой, оказался более продвинутым.

– Нет, – покачал головой умрюнец, – он еще ни разу ни с кем не резонировал в унисон.

– Прости Как это резонировал, а потом в унисон А, понял! – догадался Всеволод, когда Руслан выразительно посмотрел на него. Но тут, наконец, дошло и до Глеба.

– Ты думал, что я..

– Да, – честно признается Велесов, когда умряк вынырнул у него из-под руки.

– Нет! Я умряк, мне можно брать деньги, но за такое… такое… я же говорил что хочу по-другому!

– Прости, – Всеволод пристыжено потупился, а потом вдруг снова с силой прижал умряка к себе и даже чмокнул в лохматую макушку. – Так как ты зарабатываешь – Спросил он и тут же обратился уже к Руслану, – Вам нельзя брать у людей деньги

– Это… сложная система. Пусть лучше кузнецы или старейшины, – рублено отозвался умрюнец, от волнения возвращаясь к приевшейся за долгие годы рубленой манере общения.

– Уговорил, – покладисто согласился Велесов и снова напомнил Глебу свой вопрос – Так откуда

– Подрабатываю.

– Кем Глеб, прекрати. Не в час же по чайной ложке из тебя выдаивать!

Глеб помялся, отодвинув от себя новоявленного папашу, упершись ладонями Всеволоду в грудь, но потом все же решился рассказать, что у него есть особый талант, вот только применить его по назначению не всегда получается. А уж честно расплачиваются за сделанную умряком работу буквально единицы из тех, кто с готовностью обращается к услугам свободного железятника. Еще с доапокалиптических времен люди, смыслящие толк в железе ценились навес золота, что уж говорить о нынешних временах, когда найти толкового железятника было непросто. Тем более такого, который, к примеру, согласился бы явиться в какую-нибудь начинающую фирмочку на ночь глядя. И все же, Глебу было непросто искать клиентов, потому что несмотря на свою схожесть с обычным человеческим подростком, Глеб невольно вызывал подозрения. Кроме того, никто не собирался воспринимать мальчишку всерьез. Конечно, особо зарвавшихся заказчиков Глеб мог и припугнуть, но как правило предпочитал не связываться, опасался привлечь внимание чистильщиков или, и того хуже, охотников с умрюнцами. Поэтому умряка регулярно намахивали только так, но у него, действительно, был особый дар договариваться с любой компьютерной техников на раз. Ему были не нужны особые приспособления, чтобы оценить ущерб или диагностировать системную ошибку. Он мало что понимал в программном обеспечении, но воспринимал очередной компьютер как своеобразный организм, который мог исцелить, всего лишь прикоснувшись, разумеется, при должной сосредоточенности.