Текст книги "Zombi in Russia (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Умрюнец перевел взгляд на балконную дверь. На сквозняке едва заметно колыхалась плотная занавеска. Шторы в квартирах охотников неизменно были весьма плотными, так как в силу профессии спали ребята обычно днем, что накладывало свой отпечаток на их жилища. Поэтому Димки не было видно на балконе через окно. Словно парень шагнул в окно и исчез. Темка зажмурился на мгновение, что мог видеть только Силай, стоящий к нему ближе всех. Повел плечом, что охотник принял за согласие и убрал руку. Тогда умрюнец ушел вслед за своим напарником. Им было о чем поговорить наедине.

Когда Темка скрылся за балконной дверью, Велесов, не поднимаясь из своего кресла, спросил у Силая

– Давно ты знаешь

Тот хмыкнул и уточнил, прежде чем ответить

– Про Димку Это, знаешь ли, трудно проморгать, если знаешь, куда смотреть.

– И откуда же ты знаешь

– Старший брат погиб в две тысячи двадцатом. Паданец погрыз его… – старший охотник запнулся, – ну, мужа, наверное. Как-то любовник – не то слово. Ну, и вылупившись, парнишка пообедал Виталькой. Так что я давно понял, что все попытки нашего Бублика завести длительные отношения с девушками только для отвода глаз. Причем, его собственных глаз, надо полагать.

– То есть Димка у нас… – начал Борисенок, который в отличие от Силая ничего такого за Бубликом не замечал.

– Ну, да, – признался Всеволод, а потом окончательно раскололся, сказав – я его в команду взял в первую очередь из чувства солидарности. Он с пятнадцати лет бродяжничал, с успехом отбиваясь от залетных зомби, потому что его отец…

А в это время Димка, устремив взгляд на зеленеющий каштанами солнечный город, изливал душу тихо вставшему позади него Артемию.

– … Школы начали регулярно работать, когда мне пятнадцать исполнилось. Девятый класс, короче. Но так как до этого все учились нерегулярно, собрали нас всех в сборную солянку. От пятнадцати до восемнадцати лет, распихали по классам и начали новую параллель. А я… в общем, никогда особо девчонками не интересовался, но и к парням меня, честно, не тянуло. Ничего такого. Но в том сборном классе был парень, восемнадцать лет, весь из себя такой крутой, что я… в общем, втрескался я в него так, что сам напрашиваться начал. У меня всегда так, когда психую… – он замолчал, не решаясь продолжить.

На плечи легли чужие руки, мягко и ободряюще.

– Когда боишься, – поправил Темка.

– Я не боюсь! – запротестовал Димка, но вяло, без убежденности.

– Боишься-боишься, – снисходительно отозвался умрюнец. Тогда парень попытался скинуть с плеч его руки, но не преуспел.

– Ладно! – взорвался Бублик, прекратив делать лишние телодвижения и с силой вцепившись в обитые деревом балконные перила, – Я его нарочно подловил, когда он урок прогуливал и курил в туалете один, без всех своих прихлебателей, ну и закинул удочку. Типо, на слабо взял, заявив, что отсосу так – ни одна девчонка не сравнится. А он взял и согласился. Так и началось. Втрескался я в него, как сучка течная, пиздец как, – сорвался на мат Бублик, – и все было нормально, пока я не попросил меня трахнуть. Он так орал. Что типа он не пидорас, чтобы ебать всяких тут в жопу. То есть, когда я дрочил себе ему отсасывая, а он перся с этого, наблюдая за мной, – это типо не по-пидорски, ага. А как что погорячее, то все, баста, в кусты. Сволочь! В общем, я ему так и сказал, что он гондон, послал на три буквы, а сам провыл, как белуга полдня, мотаясь по чердакам и крышам… – на этом голос юного охотника резко сел. Он заговорил уже не так экспрессивно. Напротив, тон его стал отстраненным и усталым, словно на парня разом навалился неподъемный груз застарелых воспоминаний. Поэтому его рассказ перестал восприниматься как крик души, а стал похож на краткий отчет с места происшествия – Нарвался на умруна, пришиб его куском арматуры. Сам не понял, как с перепуга голову твари расколошматить. Пришел домой только к утру весь никакой. А там папаня. Он меня даже слушать не стал, через подлокотник кресла перекинул и давай ремнем охаживать. Сказал, пидоры ему в семье не нужны. Это мой хахаль бате настучал, что я у мужиков отсасываю. О том, что он сам был тем самым первым и единственным парнем, для которого я такое делал, не сказал, конечно. В общем, я вызверился, выдержал экзекуцию, съездил бате по морде, когда он ремень убрал, и ушел. Просто выскочил из квартиры в чем был и больше не вернулся. До сих пор не знаю, живут они там еще или съехали, или… сожрал кто, тоже вариант. – Голос парня упал до шепота, когда он подвел неутешительный итог – Такая вот история. Когда Ратмиру встретил, думал, что стал нормальным, что не пидор, а хотя бы би. А теперь…

– Почему ты считаешь, что если со мной, то ненормальный – спросил умрюнец подозрительно бесстрастным тоном и убрал ладони с плеч напарника.

Димка взбеленился. Он тут, понимаешь, душу наизнанку выворачивает, а этот гад мертвяцкий морду утюгом и хоть бы хны! Молодой охотник резко крутанулся лицом к напарнику, чтобы высказать ему все, что думает о такой подставе. Даже руки вскинул, чтобы за грудки умрюнца схватить, и так и замер с открытым ртом, потому что Темка… сворачивал самокрутку.

– Нет, я не понял, мне ты курить запрещаешь, а сам…

– Бражник, – перебил охотника умрюнец все с тем же полностью индифферентным выражением лица. Димка поджал губы и недобро прищурился.

– И что это значит

– Ты курил отраву. А это, – на этих словах Темка смачно лизнул краешек пергаментной бумажки, в которую насыпал из табакерки какие-то невнятные сухие листья и цветочки, не глядя скрутил в папироску и как ни в чем не бывало продолжил свои весьма невнятные объяснения – травы. Особый сбор. Нужный.

– Кому это

– Тебе.

– А если я… – но тут умрюнец опустился на корточки.

На что Димка растерянно моргнул, посмотрел вниз, понял, что беситься можно сколько угодно, но Темка как был непрошибаемым, так им и остался. Поэтому охотник в сердцах плюнул и присоединился к своему умрюнцу на полу лоджии. Темка к тому моменту уже успел вынуть из кармана бесформенного серого, типичного для охотничьих умрюнцев, комбеза не что-нибудь, а огниво. Что это за штука такая, Бублик узнал потом, поэтому и не возмутился, когда увидел впервые. А вот когда посыпались на бетонный пол, застеленный линолеумом, настоящий яркие искры, попытался возмутиться. Но самокрутка уже занялась, а огниво исчезло в таинственных закромах темкиного кармана. После чего Бублику пришлось проглотить все свое возмущение, потому что он банально засмотрелся и, как говорится, подвис, когда его напарник жестом полным неприкрытого изящества поднес самокрутку ко рту, обхватил тонкими, бескровными губами и глубоко затянулся. Подержал ароматный дым внутри себя, а потом принялся выпускать кольцами, наслаждении запрокинув голову к потолку. Раз колечко, два, три… четыре! И, кажется, было бы пятое, если бы Бублик из вредности не попытался отобрать у умрюнца самокрутку. Темка легко ушел от захвата, сам обхватил парня за шею, и пока тот не особо резво пытался вывернуться из-под его руки, затянулся еще раз, и через мгновение уже вдыхал пряный дым в рот Димки, растерявшегося от столь неожиданного поцелуя. Кашля, как не странно, почти не было. Это был какой-то особый дым, какие-то особые травы. Зато по щекам покатились слезы. Димка уткнулся лбом в плечо напарника. Навалился на умрюнца всем телом. Тот немного сместился, чтобы привалиться спиной к боковой стенки лоджии и с чистой совестью вытянул ноги, усевшись на пол и рассеянно растирая между пальцев остатки самокрутки. Второй рукой он обнял Димку за плечи, глубоко вздохнул и промолчал, услышав в свой адрес вполне резонное обвинение.

– Ты этой дрянью превратил меня в плаксу!

– Так надо, – безапелляционно ответствовал умрюнец.

– Кому – зло буркнул Димка, все еще пряча лицо на плече напарника. Он был уверен, что услышит в ответ – тебе, но вместо этого прозвучало

– Нам.

И все, что было сказано или сделано ранее, стало неважно. Димка вздохнул, завозился, устраиваясь удобнее, прижался щекой к темкиному плечу и соблаговолил согласиться

– Ладно.

За что его ласково потрепали по рыжим волосам, и Бублик окончательно решил – была не была и потянулся за полноценным поцелуем, но тут какая-то сволочь (не будем тыкать в капитана Велесова пальцем) постучала в оконное стекло.

– Вы там не уснули Мы суши есть собрались…

Димка выругался и начал подниматься, но Темка поймал его за руку, отчего охотник замер в наполовину скрученном состоянии.

– Ну, что – смущенно засопел Димка, встретившись взглядом с умрюнцем, и настойчиво высвободил руку. После чего, распрямившись, принял независимый вид, но снизошел до соблазнительного обещания – Дома поговорим и… поцелуемся.

Арсений вбежал в комнату в тот момент, когда Мирон, стоящий на четвереньках на кровати Руслана, весь вытянулся в струнку, словно собака, принявшая охотничью стойку. Даже длинный лысый хвост расположился параллельно полу. Коваль, который сидел на краешке кровати рядом с мальчиком и разминавший малышу поясницу, резко отнял руки от худенького, напряженного тельца и вскинул глаза на Сему, который устроился с противоположной стороны от мальчика. Врач и травник обменялись только им понятными взглядами и лишь тогда заметили новоприбывших. Клавдия не забыла захватить с собой влажное полотенце, за которым и вышла, когда в квартиру к Велесову нагрянул супруг. Женщина-доктор быстро поняла, что нужно делать. Оттеснила Львова и бросилась к хвосту. В этот момент из самого кончика выстрелила иголками шерсть, ощетинилась, вздыбилась… протыкая нежную, только наращенную кожу, отчего шерстяная кисточка местами слиплась от крови. Вот это шерстяное новообразование Клавдия и завернула в махровое полотенце. Отчего Мир вскрикнул и… резко обмяк на кровати. Локти мальчика подломились, но бедра остались все так же вздернуты вверх. Шурка попытался надавить малышу на поясницу, чтобы тот мог, наконец, вытянуться на постели в полный рост, но генерал его остановил.

– Я сам.

– Сначала дай себя укусить, – вмешалась Клавдия, осторожно обтершая хвостик мальчика и теперь внимательно следившая за действиями мужа.

Коваль быстро сообразил, что лучше бы им с Семкой оставить семейство Львовых наедине, поэтому указал напарнику взглядом на дверь и сам отправился в том же направлении. Семка его понял и поддержал, выйдя вслед за Шуркой и плотно притворив за собой дверь.

– Ему физически неприятны твои прикосновения, пока он с тобой через укус не познакомился, – сделала еще одно пояснение Клавдия.

Львов окончательно растерялся, не решаясь занять освобожденное Шуркой место рядом с обнаженным умренком и по-отечески приласкать малыша – хотя бы по голове погладить. Но тут немного пришел в себя сам Мир, который повернул голову в сторону отца и замер, глядя на него растерянным и даже испуганным взглядом. Арсений почувствовал себя чудовищем. Попытка оправдаться не удалась, потому что горло сдавило совершенно нетипичным для генерала спазмом. Он привык быть жестким, решительным, волевым… он разучился быть чуть больше человеком, чем того требовал его высокий статус главнокомандующего охотничьих войск. И сейчас, перед страхом собственного ребенка, он был беспомощен и разбит. Растерян и нелеп, лишен голоса и обескуражен. Мир сузился до взгляда красных глаз, больших и влажный, в обрамлении ресничек, игольчатых и слипшихся от слез. Хвост рос болезненно, умрёнок плакал, но теперь те слезы затмил страх. И этот страх вбил в сердце кол, а во рту генерала появился такой знакомый привкус крови. Только на этот раз это была не его кровь, чужая, детская, пусть и чисто метафизически, но… но… сколько страха. Сколько боли!

– Прости, – выдохнул мужчина, колени подломились, и он рухнул рядом с кроватью. Их с Мироном взгляды оказались на одном уровне. – Прости, прости, прости… – упершись лбом в собственный кулак, хрипел генерал, стиснув пальцы так сильно не от злости и даже не от боли, а чтобы не коснуться, не зарыться в рыжие кудри сына, не попытаться погладить по влажной от пота спине. Но мальчик сам ткнулся лобиком ему в кулак. И пальцы раскрылись поверх вихрастой головки сами собой. И генерал зажмурился, боясь спугнуть момент, а урёнок прошептал

– Это ничего… я привык… без крови… по запаху. Знаю, что свой…

Генерал сел на кровать, упершись в спинку, и перетащил умрёнка к себе на колени. Тот обвил шею мужчины руками. Уткнулся носом под подбородком и тихо вздохнул.

– Мне жаль, что из-за моего неверного представления о вас, ты сбежал отращивать хвост вне дома, – пробормотал Арсений, потрепав Мирона, по волосам и продолжил каяться. – Меня настолько задевало извечное пренебрежение твоего отца, что я отказывался принимать очевидное. Убедил себя когда-то, что вы лишь немногим разумнее тех же дельфинов и так же непонятны для понимания, вот и… – на этой фразе острые зубки сомкнулись на коже шеи. Генерал даже не поморщился. И не такое терпел, а тут, понимаешь, первое полноценное знакомство с сынишкой, который поранив, еще и зализал ранку и той почти сразу не стало.

– Так лучше… совсем хорошо… – пробормотал Мирон и ласково потерся кончиком носа о щетинистый генеральский подбородок. Львов улыбнулся, сам того не замечая, и обратился к жене, которая наблюдала всю эту сцену

– Клав, ему бы рубашку, чтобы хотя бы немного бедра прикрыть. Штаны подходящие вряд ли найдем, но хоть что-то.

– Так я могу и так, – попытался вставить умрёнок, но Арсений только головой покачал.

– Догадываюсь, что нагота вас в целом не особо смущает, но там у Велесова, как говорится, полна горница людей, так что с нашим представлением о приличиях все же следует считаться.

– Ну, вот что ты за человек такой – возмущенно выдохнула Клавдия, – не успел с ребенком помириться, уже отчитываешь, – и ушла на поиски одежки для умрёнка.

– Она не права, – вдруг выдал Мирон, пока генерал соображал, имеет ли смысл снова начать извиняться. – Это я не подумал, – и прижался к отцу еще теснее, словно ища поддержки, после чего признался – А я соврал.

Повисла напряженная пауза, но Львов не спешил задавать вопросы, решил выждать. И такая тактика быстро возымела действие, умрёнок продолжил откровенничать с папой

– Сказал Люське, что убежал, потому что не хотел обременять тебя, но это не вся правда. Ты меня в тот вечер с Кириллом познакомил, сказал, что мы с ним теперь будем учиться вместе и сможем подружиться, если захотим. И он такой… – умрёнок запнулся, а потом отстранился, заглянул отцу в лицо и выпалил с жаром – Он мне понравился! Я хочу дружить! Хочу быть другом! – и резко сник, отвел взгляд и чуть не плача выдал – Хотел…

– Так что же изменилось – Львов попытался придать голосу побольше ласковости, но сам понял, что не преуспел. Тяжело вздохнул и честно признался – Вряд ли, даже после того, что я о вас с Игорем теперь знаю, из меня получится хороший отец. Не умею я… да и не думал никогда о детях. Не думал, что будут. Поэтому решить все проблемы одним махом не получится. Что скажешь

– Просто обнимай меня хоть иногда, ладно И выслушивай, хорошо

– Это я могу. Это нетрудно и даже… – генерал с улыбкой в очередной раз погладил сына по голове, – приятно. А еще учить буду. Всему, что знаю сам.

– Да! – и Мирон снова кинулся обниматься.

– Ладно-ладно, что там с твоей ложью и кто такой Люська – вроде женское имя, а ты в мужском роде о нем говоришь

– Мой сын, – вдруг раздалось от двери, и в комнату проскользнул Руслан. Встретился взглядом с генералом, потом посмотрел на поднявшего голову Мирона и с независимым видом подошел к шкафу. Прокомментировал, зарывшись на полках – у меня есть идея, насчет одежды под хвост.

– Это хорошо. Но что-то я не понял, когда у вас с Севкой успел малыш появиться…

– Единение, – односложно откликнулся Руслан, извлекая из недр шкафа какой-то ярко-оранжевый сверток.

Генерал с Мироном заинтересованно следили глазами за перемещением умрюнца, который подошел к кровати, на которой они оба расположились, и развернул ни разу не одеванную рыжую футболку и в комплекте с ней шли семейные трусы, застегивающиеся спереди на пуговицы. Руслан разложил все это на кровати и, наконец, снизошел до комментария

– Если задом наперед, просунется хвост, – поднял глаза и нахмурился, встретившись взглядом с генералом.

– Скажи, если бы у вас было такое же индивидуализированное отношение к детям, как у нас, – словами Игоря начал Львов, – вы с Мироном считались бы братьями

Повисло напряженное молчание. Генерал ждал ответа, Руслан смотрел ему в глаза и упрямился, это было видно по взгляду, но тут не выдержал Мирон и выдал в адрес старшего сородича певучую трель. О своем возможном родстве с Русланом он слышал впервые и горел желанием узнать все наверняка. Умрюнец посмотрел на умрёнка, вздохнул и признался

– Сводными, если по-вашему.

– Я так и подумал.

– Как догадался, что я – отрывисто спросил Руслан у генерала.

Тот хмыкнул и откровенно признался

– Уж больно тараканы схожи. Только у Севки с гордостью изначально было попроще, чем у меня, поэтому вам с ним легче.

– Просто изначально не так обидно было, когда он… – по инерции начал оправдываться Русик, но оборвал себя, тряхнул головой и собрался уходить, притормозив у двери, чтобы сказать – мы начнем есть без вас, если долго… – и вышел.

– Да уж, игорево воспитание налицо, – прокомментировал Львов и посмотрел на Мирона, тот, похоже, все еще был под впечатлением оттого, что у него, оказывается, старший брат есть. В отличие от Русика умрёнок воспитывался вне могильника, поэтому его представление о семейственности было ближе к человеческому, чем к умрячьему. Вот он и тянулся к не певчему отцу и старался понравится. Но зря он расслабился, Арсений был не из тех, кто, переключившись на новую тему разговора, забывает о ей предшествующей.

– Так почему ты обманул и Севку, и Руслана

– Ты сказал, что мы с Кириллом будем учиться вместе, то есть все зависит оттого насколько успешно я смогу притворится человеком в школе… А у меня хвост… и рога скоро будут… как я теперь – голос умрёнка резко сел. Мирон был близок к тому, чтобы расплакаться. Каким же он был еще маленьким, хоть и выглядел на все десять лет!

– Ну, – наигранно сурово протянул Львов, с каждом минутой, несмотря на все свои опасения, все больше вживаясь в роль отца – с хвостом, конечно, будет сложнее… и дразнить могут начать, и поколотить могут попытаться… к тому же, предлагая такое, я основывался на заблуждении, что физически ты мало отличаешься от обычного ребенка, но я так понимаю, что по наущению второго папочки ты осознанно в моем присутствии скрывал природную скорость и силу, так – Мирон кивнул, тогда Арсений продолжил – Но кроме этого ты не только его, но и мой сын. Поэтому я все же рискну предположить, что от меня тебе перешло умение соизмерять свои силы, и никого из таких забияк ты не покалечишь и не убьешь. Поэтому готов рискнуть и все же отправить тебя учиться с нового учебного года. Нет-нет, не надо мне зубки в улыбке показывать раньше времени. Есть условие… – он сделал драматическую паузу, после которой сам же спугнул момент, расплывшись в лихой, мальчишеской улыбке – ты сам расскажешь правду Кириллу. И вообще, в ваши отношения я больше вмешиваться не намерен. Сдружитесь – хорошо, нет – печально, но не смертельно.

– А советом Советом поможешь Я ведь людей почти не знаю… негде было узнать… вы же другие!

– Ну, не так уж сильно мы отличаемся, если подумать. Физиологически, возможно. Но сдается мне, что вас обижает тоже, что могло бы обидеть и нас. К тому же, плачем и смеемся мы с вами по одним и тем же причинам. Я прав

– Не знаю. В могильнике я не был.

– Ничего. Я у твоего второго папочки тоже это спрошу. Уж он-то компетентен мне ответить. А теперь марш переодеваться, а то суши без нас съедят.

– А что это, суси

– Суши. Это рыба, рис и водоросли…

– Водоросли Разве вы их едите

– А вы едите

– Ну… да, – смущенно признался Мирон, слезший с колен отца и уже просунувший голову в ворот футболки.

– Тем более есть повод поторопиться и не проворонить заморское лакомство, – подытожил Львов и с величайшей осторожностью помог умрёнку просунуть хвост между пуговицами. Трусы, которые предназначались для Руслана, смотрелись на Мироне как шорты, пусть и надетые задом наперед, но все равно довольно прилично. Футболка тоже болталась, но лучше уж так, чем совсем никак. Критически осмотрев сына, Львов показал малышу большой палец, обнял просиявшего умрёнка за плечики и вывел в гостиную, уже на выходе спохватившись и спросив

– О, кстати, где же этот таинственный Люська

– Да, вон, в аквариуме русиковских рыбок гоняет, – весело ответил ему Борисенок, все так же восседающий на диване в обнимку с Леркой, к последнему активно лип Дрюня, которого до сих пор нервировало такое скопление умрюнцев вокруг. Все остальные охотники, включая Марю и Клавдию, столпились возле аквариума, в котором выделывал кренделя совсем маленький умрёнок. А умрюнцы во главе с Игорем скучковались в другой части комнаты и что-то тихим, неспешным напевом, обсуждали между собой. Идиллия Вряд ли, но нечто, определенно, близкое.

– Я тоже хочу! – вдруг выпалил Мирон, но тут же смутился своей несдержанности, потому что к нему обернулись все.

– Ух, ты, какой хвостик! – воскликнула непосредственная Маря.

Отчего смутившийся еще больше умрёнок тут же поспешил спрятать оный предмет от глаз собравшихся, но не тут-то было, предательская кисточка все равно показалась из-за плеча.

– Ну что, вторая стадия у нас чертенок… – прокомментировал Велесов весело, – а ангельские крылья у вас с возрастом, случайно, не растут

– Нет, – ответил за всех умрюнцев Игорь. – Мы нечисть, а не чисть.

– То есть мне смело можно записываться в ведьмы – уж слишком серьезно уточнила Клава, за что и получила.

– Так если верить некоторым сослуживцам Арсения… – начал Игорь и замолчал. А потом вдруг отвел взгляд и… закусил губу. Но Клава была не из тех, кто легко отступает.

– А ну быстро улыбнулся, а то решу, что всерьез обидеть хочешь, – пригрозила она и задумчиво добавила – А, может, правда, обидеться. Выгнать тебя в твой могильник, к мужу вернуться. А Мира мы и вдвоем воспитаем…

Игорь тут же вскинул на нее внимательный взгляд.

– Испугался, – нисколько не стушевавшись, прокомментировала железная леди, – значит, есть что терять… – она сделала пауза и, чуть понизив голос, добавила – кого любить…

Игорь вздрогнул и отвернулся. Обстановку развеял Всеволод, которого толкнул под локоть Руслан.

– Ладно, Мир, заныривай, Русик не возражает. Силай вы с Яшкой суши из прихожей тащите, ну а я сейчас напомню Бублику, что хорошенького понемножку, и они с Темкой еще успеют на общаться.

Но стоило всем расположиться вокруг низенького журнального столика, на который выставили пластиковые контейнеры с роллами и суши, как из аквариума выскочил мокрый, повизгивающий и гневно попискивающий клубок. Это, пока взрослые на стол накрывали, Мир и Люська передрались. Теперь хвост у Мирона был и в обличии домового. Более того, волосатость прибавилась. В частности на загривке, то есть в основании шеи и даже чуть ниже прорезалась рыжая шерстка, тонкой дорожкой тянущаяся вдоль позвоночника к пояснице и заканчивающаяся у основания хвоста. Но по росту и комплекции малыш остался таким же, поэтому они с Люськой, несмотря на разницу в возрасте, однозначно были в одной весовой категории. Так что еле растащили. В итоге Люсь оказался в руках Всеволода, а Мирон сначала побывал у Русика, но вывернулся и перепрыгнул к Арсению. По всей видимости, думал спастись, но тут же еще вперед Люськи, получил по попе.

– Он первый начал! – попытался оправдаться Мир, после чего прозвучал резкий хлопок, который каким-то чудом полностью дезориентировал всех находящихся в комнате людей и никто из них так и не увидел процесса перевоплощения, только его конечный результат. Теперь на коленях сидящего на диване Львова восседал обнаженный чертенок, которому Яшка сразу передал сверток одежды, сложены на подлокотнике кресла. Правда, Мир не спешил одеваться.

– Люсь, ну ты чего – спросил у сына Всеволод.

– А он чего – обиженно засопел домовенок, цепляясь за рубашку охотника. – Это не правильно. Не хочу так!

– Как – Всеволод переглянулся с Русиком и снова сосредоточил все свое внимание на сыне.

– Когда то совсем-совсем плохой, то – раз! – и уже хороший. Непонятно! Кого ненавидеть Против кого дружить

– Но я же не знал, что так будет! – яростно запротестовал Мироша.

– Что-то я не… – начал одновременно с умрёнком Димка Бублик, но Темка тут же зажал ему рот рукой.

– А что, – осторожно спросил Всеволод под взглядами всех присутствующих, – дружить обязательно надо против кого-то Просто так нельзя

– Не пробовал, – упрямо насупился Люсь.

– Знаешь, а ведь, если бы вы оба были людьми, то считались бы племянником и дядей, несмотря на малую разницу в возрасте.

– Чего – Бублик отстранил от лица темкину ладонь и поспешил развить тему, пока снова не заткнули – Русик, ты что, типа, сын Игоря

– Постой-постой, так тебе больше ста лет – вытаращился на Руслана Велесов.

– Я спал! – умрюнец тут же попытался защититься от обвинения, прозвучавшего в голосе охотника, – Мы все спали, дети тех лет, – сказал он куда тише, больше не глядя ни на кого, словно какой-то общий секрет выдал.

– Когда – после паузы первым спросил Силай.

– Мировая война, – прошептала в ответ его супруга. Марька всегда быстро схватывала, к тому же, успела о многом подумать за те сутки форы, что у нее были по сравнению с остальными друзьями Велесова.

– Да, – произнес Игорь веско, словно тем самым дал добро на раскрытия еще одной тайны.

– Почему – спросил Коваль, адресовав свой вопрос Семе.

– Канонада, – произнес одно единственное слово умрюнец.

Люди сначала ничего не поняли, но первым догадался Борисенок. Правда, вместо того, чтобы разъяснить остальным, предпочел задать свой вопрос

– Как же вы тогда терпите звуки выстрелов

– Пушки не используете.

– Потому что пушки бьют по площадям. А зомби армиями вроде как не воюют. Не будем же мы ракетницами стрелять по мало того, что единичным, так еще и сверх подвижным целям, если мы говорим уже не о зомби, а о умрунах

– Могильники разрушаются, – вставил свою реплику Лерка.

– Тогда было бы разумным просто уйти за Урал. Там ведь не стреляли.

– Бомбили, – сказал Игорь, помолчал и добавил – Плюс Казахстан. Ядерные испытания. Космические полеты.

– То есть и то, и другое вам жить мешало – снова влез Бублик. – Может, и зомбяков вы придумали, а Может, все это Мировой Заг… – он клацнул зубами, когда Темка отвесил ему подзатыльник, но возмутиться не успел, потому что вмешался Всеволод.

– Вы ведь не отслеживаете умряков, так Неполноценные и все. С глаз долой из сердца вон, правильно – обратился он к Игорю. Тот кивнул. – Какая вероятность, что, например, те же американцы в лихие девяностые могли вывезти одного из них в свои секретные лаборатории Я так понимаю, поголовье умрунов вы контролировали сами на протяжении столетий. Возможно, даже вместе с наиболее адекватными умряками. Потому, несмотря на провал в рождаемости в коммунистический период нашествия умрунов людям не грозило. При этом в массовом сознании умруны и зомби тождественны, но мы-то все здесь присутствующие знаем, что они отличаются. Умруны подвижнее, пусть и нечета тем же умрякам. Более того, они еще и похитрее будут. Могут полноценно охотиться и загонять жертвы. А зомби тупо прут на пролом и жрут все, что шевелится… – его рассуждения прервал голос Клавдии, которая задумчиво произнесла

– Они регенерируют…

– Что – выдохнули сразу несколько человек. И только Шурка Коваль понял генеральшу правильно.

– Очередная попытка создать супер-солдата А что, похоже.

– Это вы о чем – спросила у него Маря.

– Регенерация и супер-сила.

– Слушайте, а ведь, правда, – изумленно выдохнул Силай. – Пытались в очередной раз улучшить геном или что-то типа того, а получили в итоге зомби-вирус.

– Умряки превращают людей в умрунов через укус – деловито осведомилась Клава у Игоря, но тот не успел ответить.

– Нет же ж! – вскричал Дрюня, о котором давно все забыли, таким незаметным тот старался казаться. И тут же зажал себе рот ладонью, глядя поверх собственных пальцев большими, испуганными глазами.

– Говори, – резко приказал Игорь.

– Молчи! – влез без спроса Люська и бесстрашно фыркнул на Игоря, когда тот на него посмотрел.

– Теперь ты будешь с Дрюней дружить против Игоря – поинтересовался у сына Всеволод.

– Нет. Буду учиться дружить просто так, а не против, – важно ответствовал домовенок, – но… – и обжег Игоря взглядом, – Дрюня не тупой. Он хороший. Пусть и петь не умеет. И ты ему не командир, у него Глеб есть.

– Кто такой Глеб – спросил у Всеволода умрюнец генерала.

– Ну, собственно, тот умряк, который у них верховодит.

– Севка, я не ослышался, – вмешался генерал, – у них

– Изначально их было трое…

– Точнее, один Глеб, – поправила Всеволода Марька. Тот кивнул и принялся рассказывать о ночных событиях. Игорь и Арсений слушали и, судя по хмурым лицам, офигевали. На фразе Вадька и Лис их до Царицыно провожают, так еще Лис, походу лесовик, что у них значит, строитель могильников, обещал для них дневную лежку обустроить… Игорь зарычал, обнажив двойные клыки. На него уставились в изумлении. Кроме традиционной пары верхних клыков, из-за передних выглядывали острые костяные иглы второй пары. Похоже, именно с помощью этих клыков упыри пили кровь.

– Игорь, – строго обратился к напарнику генерал. Тот столкнулся с ним взглядом и постепенно успокоился. Закрыл глаза и вдруг сказал

– Я прошу умряка ответить, – умрюнец сделал ударение на слове прошу, это все услышали. Дрюня, который успел снова юркнуть в свое уже опробованное укрытие между диваном и креслом, высунул голову и все же рискнул дать развернутые пояснения

– Души пьем… если до донца, умруном станет…

– Правильно, – снисходительно обронил Игорь и о чем-то глубоко задумался, глядя на Дрюню, который занервничал и опять перебрался на диван, чтобы подсунуть голову Лерке под руку и спрятать лицо у ундинки подмышкой. Тот не возражал, а вот Борисенку такое поведение умряка явно было не по нутру, но затевать разборки охотник не спешил.

– Ну, раз такое дело, то вот вам, братцы пища для размышления, – неожиданно заговорил генерал и рассказал охотникам о том выводе, который сделал, столкнувшись по пути сюда со спонтанным зомбифицированием женщины и ребенка.

И тут Велесова осенило. Он даже кулаком по ладони стукнул и обратился к Русику

– Помнишь, я у тебя еще спрашивал, не показался ли тебе кто-нибудь из тех зомби знакомым – умрюнец поспешил кивнуть. – Я понял, где мог видеть эти хари. Они, конечно, скособоченные были в той или иной степени, но зомбяки явно свежие, поэтому узнаваемые черты сохранились.