Текст книги "Zombi in Russia (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– А теперь хаваем и собираемся, – скомандовал Всеволод, первым размыкая объятья. – Нам в Царицыно надо, но сначала в магазин зайдем. Во-первых, водяного и его кикимор с умрёнками тоже надо чем-нибудь вкусненьким угостить, во-вторых, я обещал тебя, Дюша, представить перед светлые очи Ромки, только при этом условии он утром отсюда ушел.

Дюшка тут же заинтересованно привстал на цыпочки и вдруг скривился, схватившись за попу. Всеволод не сразу понял, что произошло, но исчерпывающее объяснение дал Русик, который тут же оказался рядом с умряком и помог тому избавиться от джинсов.

– Поэтому Мирон и сказал, что не сможет спрятать хвост, если генерал отправит его в обычную школу, – заметил умрюнец, одергивая на приемыше футболку, чтобы прикрыть ягодицы и бедра. – Стоит немного понервничать или чем-то шибко заинтересоваться, как хвост снова принимает исходный вид.

– То есть без дырки никуда, – подвел итог Всеволод и достал из стойки для ножей большие ножницы. – И все же, что там произошло с тарелкой и как Люська собрался сделать дырку без них, – охотник демонстративно пощелкал ножницами и посмотрел на своих мальчишек.

Люська бросил взгляд на Руслана и опустил глаза в столешницу. Дрюня тоже прятал взгляд. Глеб молчал с таким видом, словно не скажет ни слово, даже под дулом пистолета. Ну, этот точно не скажет, упрямый, как черт, точнее, умряк. Значит, остается Русик, который, похоже, и запугал тут всех какими-то небесными карами со стороны Всеволода.

– Ну, и – обратился к напарнику охотник.

Руслан ответил не сразу. Сначала помолчал немного, потом вздохнул и все же сказал

– Тарелка, действительно, разбилась.

– Вот эта тарелка, в которой сейчас в соусе роллы плавают

– Да, – наконец, выдавил из себя умрюнец.

Всеволод помедлили, потому с совершенно спокойным и непроницаемым видом уточнил

– Магия

Руслан промолчал, но кивнул.

– И говорить мне об этом ты запретил, потому что считаешь, что я покручу пальцем у виска и не поверю, или и вовсе испугаюсь вас всех до чертиков и выставлю за дверь, я правильно тебя понял То есть доверие, на которое я так рассчитываю, мне и не светит, так да

– Помнишь наш разговор – вдруг поднял на него глаза Руслан. Большие, слегка раскосые, завораживающие своей глубиной и… изменчивостью.

Интуиция охотника не подвела и в этот раз. Он сразу понял о чем речь. Они точно так же сидели все дружно на кухне, когда их с Русланом вызвали на дежурство. И в тот вечер он, действительно, кое-что не успел сказать.

– Ты так и не сказал, – тихо продолжил Руслан, – что еще… во что еще я не поверю, когда услышу.

– Но ты ведь догадался, иначе бы не настаивал сейчас на прямом ответе, – мягко обронил Всеволод и шагнул к нему. Улыбнулся, потому что это был уже флирт, а не что-то серьезное, просто флирт и… прелюдия к признанию. Потянуть время было неплохой провокацией. И он тянул. – Кстати, может быть, это ты мне сначала объяснишь, как у нас заговорил Тихон – и охотник скосил глаза на мирно лакомящегося рыбкой кота, тот заинтересованно дернул ухом, выдав, что прислушивается к разговору, но продолжил с аппетитом вгрызаться в хвост сырого палтуса.

Вот только интимность момента и открытую провокацию испортил Глеб, вдруг вылезший с вопросом.

– Зачем ты тему меняешь, ведь Руслан спросил… – но умряка перебил сам умрюнец, оскаливший зубы и ядовито обронивший

– Дразнит!

Но Всеволод лишь все так же улыбнулся и ласково поправил

– Провоцирую, – и тут же без перехода спросил – Любишь меня

Руслан от возмущения рот открыл и… окрас менять начал. Всеволод не успел возмутиться и остановить его, потому что в этот момент затрезвонил мобильник, забытый на полке над мойкой. Охотник не глядя схватил трубку, обнаружил, что звонит генерал и принял звонок.

– Да!

– Рассусоливать нет времени, – раздался над ухом жесткий, командный голос Львова. – Я сейчас в управлении. Отдел Можайко за день перетряс всех. От Питера до Камчатки. Внутренним заговором здесь и не пахнет, слишком сежа память о Второй волне. Что там с твоей идеей Мы, помнится, так ее и не дослушали.

– Пусть парни из отдела сведут корреляцию между вчерашними вспышками и ареалами расселения выживших в рейсах смерти. Я думаю, что те зомби были большей частью из тех, кто прилетел к нам извне. Успешно акклиматизировался, выучил язык и… зажил обычной жизнью, пока кто-то не активировал в них тот самый вирус. Не знаю, капсулы в них, что ли, специальные зашиты… – Тут генерал попытался что-то сказать, но Всеволод перебил – нет, дослушай. Умрюнцы это как-то чувствуют. Со Стивенсоном ни один не захотел иметь дело. И Русик тут недавно мотивировал это тем, что у парня кровь грязная. Я еще удивился, в чем это, типа, выражается, ведь Джек явно не зомби, не умрун, но если в нем все же скрыт этот вирус… только парня пока бы не трогать. Понаблюдать надо…

– За что я тебя люблю и уважаю, Велесов, это за сообразительность. Все, отбой. Встретимся в Царицыно, там и обсудим. Вы, кстати, уже выдвигаетесь

– Завтракаем. Потом в магазин заскочим и на выход.

– Договорились.

И генерал отключился. Охотник вернул телефон на полку и посмотрел на притихших мальчишек. Все четверо неотрывно смотрели на него своими нечеловеческими глазам.

– Ну, что, доедываем и быстро рассказываем папочке, то есть мне, почему у нас кот заговорил. Совместными усилиями делаем дырку для хвоста. И спускаемся, хорошо, что в магазин далеко ходить не надо.

– Заговорил, потому что ученый, – первый встрепенулся Люська.

– Лучше ножницами, – добавил Глеб, имея в виду, конечно, многострадальные джинсы. – А то опять промахнется.

– Лады. Русик, передай мне джинсы, а вы пока доедайте.

– А ты Голодным из дома не выпущу, – тут же отреагировал умрюнец и… лукаво улыбнулся.

Велесов улыбку вернул и невинно поинтересовался

– Решил примерить образ мамочки-наседки

– А что нельзя – невинно уточнил Руслан и тут же, взяв пример с напарника, без перехода добавил – Кстати, я люблю, а ты

– А я еще думаю. Еще посмотреть надо, как себя вести будешь, – решил пококетничать Велесов.

Повисла напряженная пауза, глаза Руслана сузились. А непосредственный Дюшка, громко ойкнул на своем стуле и поспешил заткнуть себе рот обеими руками, как только на него посмотрели и охотник, и умрюнец. И все-таки, несмотря на то, что Русик быстро учился словесным шпилькам, некоторые шутки явно проходили мимо него. И виной тому была пресловутая гордость, которая была наследственной и лечению, увы, не поддавалась. Положение спас Глеб, который вдруг сделал неожиданный вывод из всей это ситуации

– Наверное, надо как Санька.

– Что – напрягся Всеволод, для которого это была больная тема, так как он до сих пор чувствовал себя виноватым перед умряком, – Тоже хочешь затеять оргию

– Я думал, смогу найти кого-то своего… – сбивчиво принялся объяснять Глеб, палочками рассеянно полоская ролл в миске с соевым соусом. – Но, глядя на вас… Санька он, как я. Мысли путаются, теряются. Остается одна – хочу. Это так раздражает, особенно, когда понимаешь, что откровенно тупеешь… делать ничего не можешь, только выслеживаешь, высматриваешь объект… потому что… потому что по-другому не получается. И сдерживаться все трудней. Он правильно сделал. Один бы человек не выдержал, мог бы всю душу с ним растерять. А когда трое… доступный минимум. Потому и все живы остались. И ему хорошо…

– Потому что затрахали по самые гладны – не унимался все еще раздраженный Велесов.

– Потому что, – умряк поднял на него глаза и твердо закончил – еще долго не захочется снова.

– Мы с Русиком просто дурачимся, – медленно проговорил Всеволод, тщательно подбирая слова, – Не факт, что с твоим человеком у вас будет так же, это раз. И два, мне бы не хотелось, чтобы ты пошел по санькиным стопам. Потому что вряд ли он получил то удовольствие, которое, к примеру, уже познал на своей шкурке Дюшка. Я бы не желал своему сыну, пусть и приемному, такой судьбы.

– Просто, не делай, – вдруг поддержал Велесова Руслан, сидящий к Глебу ближе. И осторожно провел раскрытой ладонью по напряженной спине умряка. Тот вскинул на него потрясенный взгляд. А Русик склонился к его ухо и что-то пропел. Всеволод не разобрал. Но напрягся, так как в этот момент Глеб глянул на него и кинул, соглашаясь с чем-то, что сказал ему умрюнец. Вот, блин, заговорщики!

Глава одиннадцатая
Паритет чувств

Я вдаль не смотрю, там разводят мосты,

И я не успею к рассвету.

Я Выше себя, только Ниже, чем ты,

Меняя свои паритеты.

Оксана Яроль

Силай встал с постели и вышел из супружеской спальни, как только понял, что Марька уснула. После всего случившегося ночью и утром, им с Яшкой не мешало бы поговорить наедине. Поползновения жены относительно счастливой семейной жизни втроем мужчину смущали. В том плане, что он трезво понимал – легко не будет, как бы Маринка не доказывала обратное. Да, она была уверена не только в муже, но и в Якове. Да, горячо поддерживала идею тройственного союза. Миллион раз да и одно нет, которое не давало покоя и могло все разрушить.

Умрюнец нашелся на кухне. Он ждал его. Силай вздохнул и сел за стол напротив напряженно следившего за ним напарника.

– Ну, что, поговорим – чтобы нарушить тягостную тишину, спросил Силай.

Яшка кивнул, но не произнес ни слово. Сразу стало ясно, что ведущую роль в разговоре охотнику придется взять на себя.

– Я верю, что она не будет ревновать, – сказал он после нескольких минут молчания. – Но ты мне скажи, каково тебе будет, когда ты у себя, а я с ней

В ответ умрюнец уставился на охотника, как баран на новые ворота. Не понял вопроса С каждым может случиться, но Силай понятие не имел, как разжевать и сделать спрошенное понятнее для понимания. Поэтому тупо ждал ответной реакции – более внятной, чем изумленный взгляд. Умрюнец закрыл глаза, медленно выдохнул и… заговорил

– Становитесь благозвучнее, когда вместе… музыкальнее… красивее на слух… – последнее он добавил почти шепотом.

– Так. Понятно, с этим, кажется, разобрались, – довольно жестко обрубил Силай. А все потому, что откровения умрюнца его смутили. Как-то раньше охотнику не приходило в голову, что Яшка их слышит. А все из-за того, что раньше он не воспринимал умрюнца как по-настоящему разумную личность, скорее, как животное, чуть более облагороженное интеллектом. Точнее, зачатками оного. – Тогда еще такой вопрос, – начал он после непродолжительной паузы. Поставил локоть на стол и прижал ладонь к щеке. Внимательно посмотрел на собеседника и попытался сформулировать максимально доступно. – То, что меня к тебе тянет, я понял давно, и тут, как говорится, уже не столь важно, эффект это какого-то там моста, как сказал Шурка, или что-то иное. Но… – Силай запнулся, собираясь с мыслями, – я более чем толерантен. Говорю же, у меня брат был геем, и я никогда не считал его ненормальным или что-то типа того, и все же, скажи мне честно, ты никак нарочно на меня не влияешь Не знаю, магическими силами каким-нибудь… не надо делать такие глаза, думаешь, я не видел, как ты только что расцарапал от напряжения столешницу, но закрыл борозды ладонью и теперь их там нет, – Силай указал взглядом на то место рядом с ладонью умрюнца, на котором, действительно, после первого вопроса охотника появились глубокие царапины. Появились и… исчезли.

– Нет, – твердо ответил Яков. – Я могу… зовом… но не зову. Это… – он отвернулся, словно смутившись, и негромко, но внятно добавил – не для тебя.

– Хорошо, – удовлетворенно откликнулся Силай, – тогда последний вопрос. Я понял, как у вас происходит зачатие, но что ты будешь чувствовать, если так… – охотник запнулся. Сформулировать более внятно не получалось, а Яшка… вдруг взял и улыбнулся.

– Хочу ребенка. Давно. Рад, если от тебя, – медленно проговорил он, явно стараясь выговаривать слова, чтобы было понятно, – и рад, что будут расти вместе. Очень жду… вашего, – запнувшись, пробормотал Яшка. И улыбка погасла. Умрюнец ожидал вердикта.

– А мне все время кажется, что если соглашусь, то словно бы я тебя как заменитель использую, ну, типа пока жена на последнем месяце и особо не потрахаешься… – с чувством выпалил Силай, потому что именно этот вопрос казался ему саамам главным. Он не хотел обидеть напарника, не хотел унизить или оскорбить. Как бы странно это не звучало, но Яшка уже давно стал частью его жизни. Он не мог себе представить их с Маринкой, пусть и совместную жизнь, но без Якова. Впрочем, Маринка тоже не представляла. Он вспомнил, как Яшка терпеливо и даже с охотой бродил с ней по торговым павильонам, когда сам Силай отсиживался в каком-нибудь ближайшем кафе. Как большинство мужчин он терпеть не мог магазины. Он вспомнил целый сундук домотканой одежды, расшитой пестрыми узорами. В ручную расшитой Яковым. Он вспомнил, как они бились с умрунами во время одного из крупных прорывов, и Яшка был ранен, один из умрунов вырвал целый клок живой плоти с его бедра, пока умрюнец закрывал собой остервенело отстреливающегося Силая.

– Когда ты сам, без нее… – вдруг заговорил умрюнец, точно так же сбиваясь и мучаясь от волнения и переполняющих воспоминаний и чувств, – в ванной… запертой… один… тоже благозвучнее… почти как настоящая песня, потому что думаешь о ней… и вода шумит, и… это так красиво. Но если со мной, будет еще благозвучнее, приятнее… я обещаю. И это не использование, просто… это я, а это Марина.

Силай не сразу понял, о чем он, но, когда до охотника дотекло, то мужик покраснел, сам того не замечая, потому что самоудовлетворение было не той темой, о которой можно было так просто поговорить даже с самым близким другом. А ведь Силай был женат, и Марька никогда ему не отказывала в ласке. Тут было другое. Он обжег умрюнца взглядом и жестко спросил

– Сколько раз ты меня слышал

Яшка понял, что настроение напарника изменилось и занервничал еще больше. Когти снова прочертили столешницу, но умрюнец этого даже не заметил, неотрывно всматриваясь в лицо охотника и ища подсказку. Он так в ней нуждался! Ну, где же Где

Силай первым прервал зрительный контакт. Устало провел ладонь по лицу и тихо сказал

– Когда о ней, а когда о тебе… – произнес он, наконец. – Никогда не считал это проблемой. Говорю же, я был близок с братом несмотря ни на что. Просто, как-то даже в голову не приходила, что могу заинтересовать тебя в этом смысле. – Он воровато глянул на умрюнца, и растерялся, когда не обнаружил того на исходной позиции. Только через пол секунды до охотника дотекло, что напарник стоит совсем рядом и нависает над ним. Силай медленно поднял глаза, Яков воспринял это как поощрение и попытался опуститься на колени, но охотник поймал его за плечи и удержал.

– Нет.

Умрюнец тут же распрямился. Он выглядел таким спокойным, неэмоциональным. Таким же, каким был все эти годы. Индифферентным. Вот только теперь Силая было не обмануть. Охотник встал с табурета. Умрюнец посторонился, уступая место, и дернулся, когда его толкнули спиной на стол возле раковины и положили ладонь на бедро. Силай неотрывно смотрел в зеленые глаза умрюнца. Смотрел и ждал чего-то. Какой-то знак. Второй рукой он уперся в стол, полностью лишив Яшку свободы маневра.

– Если сейчас, – вдруг сказал мужчина, – то у тебя в спальне. Без надрыва и спешки. Спокойно и без истерики, потому что мы поговорили. И теперь я уверен, что мы не делаем ничего, о чем будем потом жалеть. И ничего, за что нас могла бы упрекнуть Марина, не согласен

Яшка только кивнул, говорить было тяжело. И так с человеческим неблагозвучием было непросто произносить неприятные для связок звуки, а тут волнение, которое просто зашкаливало, окончательно лишило упыря дара речи.

– И вот еще что, – сказал Силай, отстраняясь, – посмотрев на Люську, мне тоже нравится мысль, что дети будут расти вместе. Вот только, согласился я на это не из-за детей. А из-за тебя. Ну, и из-за себя немного тоже, это ведь нормально, быть немного эгоистичным, – на этом он чуть виновато улыбнулся и вышел из кухни.

Ошеломленный таким признанием Яков бросился следом. Кажется, мир в одно мгновение перевернулся с ног на голову и образовался форменный диссонанс. Какофония звуков. Но даже в ней, как не странно, можно было проследить закономерность, повторяющуюся последовательность. Мелодию. И Яков ни за чтобы не взялся растолковывать Силаю, что это может означать. А вот Маринка бы поняла с полуслова, в этом умрюнец не сомневался. Человеческие женщины вообще более чуткие и даже, как не странно, мелодичные, потому что на первом месте у них чувства, а не разум. Потому что любая, расскажи умрюнец о подоплеке новых для себя ощущений, ну, или почти любая, сразу же мечтательно вздохнула и выдала – Это любовь…

Бублик проснулся в незнакомом месте и не сразу понял, где очутился, пока не вспомнил, что после Велесова по настоянию Темки они отправились в тот самый Винный погребок, который чуть меньше года назад открылся как раз в соседнем с димкиным жилищем доме. Встав с небольшого топчанчика в подсобке, парень направился на поиски хозяина магазина и своего напарника. Те обнаружились на небольшой кухоньке, где на плите стоял огромный алюминиевый бак, из которого пахло перебродившим виноградом и каким-то цветами, принюхавшись поосновательнее, Бублик уловил запах специй, но идентифицировать их по отдельности не смог. Темка и Федор, хозяин магазина, о чем-то ожесточенно спорили… на пальцах. Темка показывал два, Федор с нажимом тряс перед лицом умрюнца тремя пальцами. Димка тряхнул головой и откашлялся. На него обернулись.

– О! – обрадовался ему Федор, – хоть ты ему скажи, что… – начал он воодушевленно, но тут умрюнец зарычал, и бедный Федор, не обладая врожденным иммунитетом, аж присел от приступа панического страха. Такого Димка стерпеть не мог и решительно набросился на напарника.

– Ты что это тут устроил гестапо – последнее слово мало что значило для практически не знающего историю бывшего беспризорника, но давно уже было нарицательным, поэтому он и сам не вспомнил бы, от кого его подцепил. – Власть почуял, типа

– Нет, – резко ответил пристыженный умрюнец. И даже извинился перед виноторговцем. Тот облегченно выдохнул и распрямился.

– Ладно. Я понял уже, что не со зла. – Пробормотал мужчина лет тридцати пяти и снова обратился к Димке. – Мы тут спорили насчет ингредиентов. Но, кажется, твой угрюмый приятель, действительно, профи в этом деле. А я еще гадал, почему мое начинание с винным магазином не завернули на корню.

– Вот и я гадал, пока вчера не выяснил, что он бражник. Кроме того, ты, дядя, похоже, за базар отвечаешь и бурду всякую народу не втюхиваешь под видом благородных кавказских вин.

– Еще бы втюхивал! Да я сам эту дрянь разведенную пить бы ни в жисть не стал!

– А вообще, с чего вдруг выпивоном решил заниматься

– Ну… – вопрос торговца явно смутил. Он прошелся ладонью по коротко остриженным волосам, отвернулся и уставился куда-то в сторону выхода из маленькой кухоньки. Раньше погребок был самой обычной квартирой на первом этаже, но незадолго до начала Зомби Апокалипсиса его вывели из жилого фонда и начал обустройство магазина. А потом экономика рухнула, и людям пришлось начинать все сначала, так что кухня сохранилась еще с тех времен. Федор отстраненно продолжил – Мы с женой пережили и Первую волну, и Вторую… а пару лет назад, когда отметили комендантский час и жизнь, вроде, начала налаживаться… в общем, вывез я ее с дочерьми в деревню под Брянском, все хотел узнать, что нам сталось с родными. У меня там тетка раньше жила. Дом такой приличный остался. Не разграбили его даже, соседи уберегли – родственники дальние. Ну, а там, вдруг, паданец объявился. Самолеты тогда уже не сбивали, но этот, как мне потом объяснили, из тех, что упали еще над Украиной, а там у них с этим делом хуже, чем у нас. Оповещение плохо срабатывает, вот и перебрался этот зомби через границу, хрен его знает как… Он там много кого покусать успел, но, когда мою Любу… в общем, замочил я его, даже сам не помню как… только в памяти и осталось, как стою я над ней, а она вся переломанная, погрызенная… мертвая уже… – голос хозяина погребка упал до сдавленного шепота. Он махнул рукой и нетвердой походкой направился к выходу. Схватился за косяк и, не оборачиваясь, сказал

– Дочки в школу ходят. Близняшки. А я вот, пить начал. Понемногу. Не хочу, чтобы смотрящий нас бросил из-за меня. Поэтому и честно торгую, не разбавляю и всякую бурду не гоню. Не зря значит, раз сам ко мне пришел… – на последних словах он ушел. Похоже, мужику было жизненно необходимо побыть одному. После таких воспоминаний, его можно было понять. Возможно, оно и к лучшему, потому что Димке с Темкой тоже не мешало бы кое о чем вспомнить.

Бублик покосился на замершего истуканом умрюнца. Больше всего Димку умилил огромный половник, который тот сжимал в руке, стоя рядом с чаном, где на слабом огне кипело вино, перелитое из десятков бутылок.

– Это значит, ты нам обещанную брагу готовишь – спросил он, приземлившись на колченогий стул с частично покоцанной спинкой.

– Да. – Умрюнец отложил половник и подошел к охотнику. Замер, возвышаясь прямо над ним. Димка волей-неволей уткнулся взглядом ему в живот. И замер, задумавшись о каких-то совершенно левых вещах. Он точно знал, что у Темки есть пупок. Вопрос на засыпку, откуда он там взялся То есть, если верить Велесову, дети у них появлялись каким-то совсем уж чудным способом. Откуда тогда взяться пуповине Вот ведь вопрос на засыпку. Но тут же обуяли сомнения. Так и подмывало, расстегнуть на Темке типовой комбез и… мысль про то, что можно было бы погрузить в чужой пупок язык, ошарашила настолько, что Димка моргнул и замер с приоткрытым ртом, медленно подняв взгляд и встретившись с напарником глазами.

– Мы не поговорили, – обронил Темка без выражения.

– О чем – тупо уточнил плохо соображающий Димка.

– Не потому что приходится, – произнес умрюнец после паузы.

– Ага, я понял, – осклабился Бублик, который с ранней юности придерживался мнения, что лучшая защита – это нападение. – Ты просто хочешь быть со мной, а дети – дело десятое.

– Так и есть, – припечатал Темка. Прислушался к себе и уточнил – Почему ты сомневаешься

– Здоровый скептицизм, – ввернул бывший беспризорник заумной слово, подцепленное от кого-то из взрослых коллег.

– Нет, – отрицательно качнул головой умрюнец и продолжил выжидающе смотреть на напарника. Димка разозлился и нарочито зло поинтересовался – у тебя там брага не убежит

После чего последовал щелчок пальцев, и огонь на плите потух. Димка вздрогнул от резкого звука и замер, уставившись на потухшую конфорку. После чего разозлился еще больше, но вскакивать со стула не стал, только глаза на напарника вскинул.

– Запугиваешь

– Не хочу, чтобы отвлекало.

– Мило. И что дальше

– Как ты решишь.

– То есть, предоставляешь свободу выбора А ты спросил меня, на какой хуй она мне сдалась! – Димка попытался вскочить, но тут же оказался отнесен к противоположной стене и вжат в нее сильным, гибким телом. И повис в воздухе, смешно дрыгая ногами. Но сам себе он в тот момент не казался смешным, скорее разъяренным. Он с силой врезал Темке в плечо и вызверился – Ты не охуел!

– Я решил сам, – чеканно припечатал умрюнец и не позволил охотнику освободиться. Димка подергался немного для проформы и перестал.

– И что теперь – осведомился хмуро.

– Решаю.

– Поторопись, бля. Я тут сейчас… – Димка не успел договорить. Если честно, он искренне рассчитывал, что его поцелуют и можно будет больше ни о чем не думать. Но не тут-то было. Темка просто поставил его на пол. Осторожно, блядь, поставил. И что, это все! Бублик обиженно засопел и зыркнул на умрюнца исподлобья.

– Нихрена ты в чувствах не понимаешь, Тема, – бросил он и… соскользнул на пол, утягивая за собой язычок молнии на комбинезоне умрюнца. Темка моргнул, но Бублик уже полностью перехватил инициативу – Раз ты там весь приблатненный по части магии, дверь закрой, чтобы нам твой новый приятель не помешал… – и попытался лизнуть в пупок, о чем думал совсем недавно. Но умрюнец отстранился, отступив на шаг. Димка хмуро воззрился на него снизу. Опустил руки и вопросил

– И как это понимать

– Не нужно заставлять, – мягко обронил Тема.

– Это я тебя, что ли, заставляю! – Бублик в мгновенье ока оказался на ногах.

– Себя, – покачал головой умрюнец, как только с легкостью перехватил Димкин кулак, нацеленный ему в лицо. Бублик разжал стиснутые до боли пальцы. Насупился, но не стал возмущаться и орать благим матом, когда высокий умрюнец склонился к нему и легонько коснулся губами губ.

– Я хочу быть с тобой, – повторил Темка, глядя ему прямо в глаза и не отстраняясь добавил, – но без злости и страха.

– Я тебя не боюсь.

– Ты себя боишься. Но в том, чтобы быть со мной, нет ничего плохого. Просто твои родные… – умрюнец помедлил, подбирая слово, и закончил нейтральным – странные.

– Неа. Они тупые козлы, которые могли бы мне всю жизнь испоганить, если бы не капитан Велесов, и… не ты… – последнее вырвалось у Димки нечаянно. И он поспешил отвести взгляд, смутившись. Но Темка взял его за руку, отвел к тому самому колченогому стулу, сел сам и притянул Димку боком к себе на колени. Мальчишка – о, чудо! – не стал возражать и самоутверждаться на пустом месте. Послушно сел, обнял за шею и позволил себя поцеловать, отметив, как за спиной опять щелкнули пальцы, и забурлило вино в чане, под которым вновь вспыхнула синим пламенем конфорка.

Всеволод только-только добрался до кассы с Люськой на руках и Глебом, который исправно катил за ними тележку с покупками, как обнаружил, что Русик, оставшийся присмотреть за Дюшей, который общался с Ромкой, стоящим на боевом посту, в буквальном смысле слова держит за яйца какого-то незнакомого Всеволоду парня в форме охранника супермаркета. И вид у парня был краше в гроб кладут. Ну, еще бы! Русик ведь не просто сдавил, небось, еще и коготки ощутимо выпустил. За что это, интересно, он на парня так взъелся Хотел бы убить, давно бы шею свернул, а тут явно какие-то воспитательные цели преследовал. Всеволод спустил Люську на стол перед кассиршей, которая этого даже не заметил, потому что так же с приоткрытым ртом наблюдала за развивающейся драмой. Дюшка стоял рядом с Ромкой и растерянно таращил глаза на Руслана, а тот с пугающим оскалом начал менять окрас, или, как у них там говорилось, распускать зеленые косы. Парень, которого он прижал, и вовсе посерел весь. Всеволод вмешался

– Русик, отпусти. Чтобы он не сделал или не сказал, отпусти.

Умрюнец дернулся, сердито фыркнул прямо в лицо своей жертве и… разжал пальцы. Отступил на шаг и брезгливо отер ладонь о джинсы, в которые его втиснул Всеволод, обнаружив, что умрюнец влез в традиционный для себя комбез. У нас выходной. К черту униформу!.

– Ну, а теперь в двух словах, за что ты так с ним

– Он, как нас с Дюшей увидел, назвал меня пидорасом, – со вздохом отозвался Ромка вместо Руслана.

– И кое-кто, я так понимаю, решил поучить приемного сынишку, как надо с гомофобами разговаривать – иронично осведомился у Русика Велесов.

– Да! – с жаром воскликнул Дюшка, которого Ромка обнимал за плечи. – Я понял, что нужно делать! И теперь знаю, что значит это слово!

– Понятно. А вам с Русиком обоим не приходило в голову, что Ромка не из тех парней, кого непременно нужно защищать таким… нездоровым способом.

– Почему это нездоровым – Вот тут уж Руслан возмутился. – Как нас обвинять в какой-то непонятной болезни, так вот такие как он, – умрюнец мотнул головой на постепенно приходящего в себя парня, – первые.

– Русик, в твоем возрасте пора бы уже знать, что на всякий роток не накинешь платок.

– Как это – встрепенулся Дюша.

– Нельзя заставить замолчать всех и каждого, – пояснил Глеб от кассы, возле которой уже нарисовал начальник охраны, который пока не вмешивался в происходящее, только наблюдал.

– Всеволод прав, – поддержал охотника Ромка, – вот если бы Кира на меня с ножом кинулся, тогда бы помощь не помешала, а так, я бы и сам справился.

– А может – вдруг с подозрение уточнил Дюша, покосившись на слегка оклемавшегося коллегу своего любовника.

Тот тут же вскричал

– Нет! – и вскинул руки в защитном жесте.

– Люди могут убивать друг друга… – вдруг начал Глеб, очень серьезно и внимательно глядя на Всеволода, и уточнил – за это

– Нет! – снова вскричал зашуганный до полусмерти парень. Но тут вмешался начальник охраны, если верить бейджику, его звали Семеном.

– И не за такое могут. Ты у нас тоже из клоунов – спросил он у Глеба.

– Я умряк, – ответил тот с достоинством, пристально следя за ответной реакцией. Охранник прищурился.

– Не верю.

– Зря. Он, правда, умряк, – вмешался Всеволод, – а твой подчиненный прежде, чем лезть в бутылку, для начала лучше бы присмотрелся, – сказал охотник и поймал дюшкин хвоста за кисточку, продемонстрировав собравшейся вокруг них публике. Раздались изумленные ахи и вздохи. Смущенный таким обилием внимания Дюшка спрятал нос Ромке подмышку. А Всеволод решил просветить собравшихся относительно происходящего, когда заметил у парочки школьников мобильники, на которые те, судя по всему, снимали это действо.

– Все слышали рано утром странные звуки из моей квартиры

– Так это от вас… – начала какая-то женщина. Но на нее зашикали, кто-то уже начал пересказывать сдавленным шепотом угрозу, которую озвучил генерал Львов Валькирии Семеновне с зятем.

– Вот у этого малыша хвост рос. Комплект постельного белья на выброс, хоть Русик и сообразил клеенку подстелить.

– Не понял, – пробасил начальник охраны.

– Кровью все пропиталось. Еле матрас спасли, – вставил Руслан.

Народ уставился на Дюшку с разной степенью жалости и недоумения.

– А вообще, – подвел итог Всеволод, – недоразумение, конечно, глупое, но показательное. Как оказывается, у них, действительно, в принципе не бывает женщин. Ундины за них. Вот Русик – ундина, Дюшка в принципе тоже. Еще вопросы

– А это кто – раздался ошалелый голос от кассы. Говорила девушка кассир, во все глаза разглядывающая радостно улыбающегося ей Люську.

– Сын, – спокойно и веско обронил Всеволод и вытянул в люськину сторону руку. Тот тут же совершил головокружительный прыжок и через мгновение оказался на широком отцовском плече.

– Чей – озвучил кто-то мучавший всех вопрос.

– Наш, – фыркнул Руслан и, кажется, оттаял. – А вот они, – он указал на Глеба с Дюшей, – приемные.

– Ага, – подтвердил Всеволод, когда лица повернулись к нему в поисках подтверждения, – Так что у нашего смотрящего обострение материнских чувств, поэтому не советую в ближайшее время обижать деток.

– Да такие сами кого хошь… – начал кто-то, но ему срочным образом заткнули рот.

А Всеволод подошел к кассе, вытащил из тележки шоколадное яйцо в пестрой обертке и протянул кассирше.