Текст книги "Мир, как перекресток (СИ)"

Автор книги: Татьяна Гуркало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– И у этого амнезия, – сказал Ярослав и шагнул назад.

Ничего не произошло, он просто уперся спиной в зеркало.

– Эй, а как отсюда выйти? – спросил у дракона.

– Зеркала отражают. Все. И свет, и мысли. А раз отражают, значит, отталкивают, – сказал дракон.

Ярослав оглянулся и понял, что попал. Блуждать в лабиринте можно бесконечно. Вообще не факт, что из этого лабиринта можно выйти. Хоть бери и прыгай в пустоту, в которой сделать шаг назад физически невозможно.

– Ты мне не поможешь? – спросил у дракона, зная, не поможет.

– Нет, – сказал дракон. – Это твои составляющие. Менять их изнутри можешь только ты. Хочешь, я тебе бантик снаружи завяжу?

– Нет, – отказался Ярослав.

Менять изнутри, значит. А как можно изменить зеркало? Запачкать, закрасить, чтобы не отражало. Краски и грязи вокруг не наблюдалось.

Еще зеркало можно разбить. Главное, понять – как. Огонь ведь для этих зеркал не годится, они его наверняка отразят не хуже, чем свет. Ярослав почему-то был в этом уверен. А вот металл…

Металл.

Ладонь, чей отпечаток остался на металлической горе, стала холодной и почему-то тяжелой. Составляющие, они ведь всегда часть человека. Даже тогда, когда его сознание заблудилось в другой составляющей.

Ярослав улыбнулся своему отражению, со всей дури врезал по собственной физиономии и шагнул в разлетающиеся осколки. Шаг, разворот и еще один шаг, спиной вперед.

А ведь это очень красиво, когда осколки зеркала начинают плавиться, растекаться серебристой лужицей и расти в новенькое зеркало. Каждый осколок, старался вырастить целое зеркало. Словно в этом было его изначальное предназначение. Стать частью и превратиться в целое.

Похоже, он опять раздробил зеркало. Сознательно.

Ну не дурак ли?

– Идиот! – рявкнул кто-то на ухо, подтверждая наихудшие подозрения и Ярослава снесло на пол ударом тарана. Проморгавшись и задумчиво пошатав языком зуб, на который пришлась большая часть силы удара, парень неуверенно осмотрелся.

На фоне окна возвышался Менке, от которого опять несло грейпфрутами. Злющий, что твой дракон. Хотя он дракон и есть. Рядом неуверенно топтался Киого. Зеркало кто-то разбил, и его осколки сиротливо поблескивали на полу. Впрочем, кто разбил зеркало, тоже было понятно. Рука болела, и смотреть на нее не хотелось. Наверняка там еще и осколки стекла найдутся.

Погулял по составляющим, называется. Отпустил сознание на волю. А пострадал почему-то физически.

Но оно того стояло, понял Ярослав. Что-то он все-таки получил. Теперь бы разобраться в ощущениях и понять что именно.

Зеркала растущие из осколков. Занимающие пустоту, отражающие что-то, до сих пор недоступное. Меняющие восприятие мира. Делающие его больше и шире.

Словно границу известного отодвигают. Делают что-то чужое и непонятное своим, которое придется защищать. Свое всегда приходится защищать, иначе отберут.

Это словно учиться. Когда-то Земля плавала на огромной черепахе, а теперь она превратилась в шар, летящий в космосе. Потому что теперь люди знают о своем мире больше. Всего лишь. А чем больше знаешь, тем сильнее твое оружие.

– Менке, я, кажется, понял, что мне не нравилось. Блокировка арок Земли. Это же было недавно, правда? Сотни лет не прошло.

Дракон растерянно кивнул.

– Оружие, Менке. Кто-то знает, что там есть оружие, против которого даже маги ничего сделать не смогут. Кто-то готовится защищаться, понимаешь? Если бы хотел напасть, давно бы воспользовался, он же не мог предугадать, как быстро на Земле это оружие станет развиваться. Значит, это просто запас, на случай, если другого выхода не будет. Нам нужно этого кого-то найти. Он знает что-то такое, что знать необходимо.

– Как ты его собираешься искать? – спросил дракон.

– Не знаю. Может попробовать найти мир по ритмам? В эти арки ведь не часто ломились, значит, отзвуки могли сохраниться.

– Можно, – сказал дракон. – Проследить ритмы вовсе не сложно. Это любой дракон умеет. Даже я. Хорошо, что я не давал клятвы не вмешиваться в дела не помнящих.

– Очень хорошо, – согласился Ярослав. Вот он и нашел для себя первоочередное дело. Лишь бы обладатель необходимых знаний не встретил точно так же, как жители замка на белой скале.

Менке пропал на три дня. Ник, которого Ярослав просил сходить к дракону и попросить его появиться в замке, так его и не нашел. Киого вместо дракона привел нетрезвую девушку, утверждавшую, что она темный маг в шестом поколении. Причем, она пришла не учиться, как было решил Ярослав, она хотела учить всех, кто под руку попадет, правильной магии. Темной и непобедимой. Так как Киого был не трезвее своей гостьи, пришлось их отослать проспаться, перенеся увлекательнейший разговор о цвете магий на утро. Утром девица уже не была настолько уверенна в своих словах, вежливо попросилась домой и пообещала подумать над возможностью поучиться основам магии бесцветной.

Ярослав, если честно, не очень понимал, почему ему захотелось научить незнакомую шарлатанку чему-то путному. Способности у нее были. А у него появилось желание населить Перекресток как можно большим количеством одаренных. То ли хотелось коллекцию собрать. То ли разросшаяся паранойя считала, что так будет безопаснее, больше шансов победить каких-то неизвестных недоброжелателей.

На четвертый день дракон явился сам, распространяя вокруг себя аромат цитрусовых и с пыхтением таща за собой бессознательное тело немаленьких габаритов. Присмотревшись к телу Ярослав понял, что это мужик, судя по росту – какой-то баскетболист. Бывший, скорее всего, мужику давно было за сорок.

Понаблюдав немного за тем, как Менке пытается затолкать баскетболиста в кресло, спотыкаясь об длинные ноги и матерясь сквозь зубы, Ярослав задумался о том, что, наверное, он все-таки успел сойти с ума. Иначе почему данное действо не вызывает у него никаких эмоций? Даже любопытства не было. Подумаешь, притащил дракон кого-то незнакомого, пребывающего в обмороке. Вчерашняя темная магичка была интереснее и разговорчивее.

– Это кто? – спросил Ярослав после того, как Менке в пятый раз уронил незнакомца на пол.

– Тот, кто тебе был нужен, – пропыхтел дракон.

– Он знает, куда делись полноценные создатели? – заинтересовался Ярослав.

– Нет. Но он знает не менее интересные вещи. Это он ставил блокировку со стороны Земли, но он не создатель. Интересно, правда?

– Правда, – был вынужден признать Ярослав. Помнится, дракон утверждал, что осознано эту блокировку ставить никто не умеет, разве что создателя кто-то напугает. – Где ты его взял?

– Нашел, – гордо произнес Менке. Незнакомец, наконец, перестал вываливаться из кресла. – Искал ритмы, увидел, что кто-то пытался их ослабить, чтобы менее заметными были. Заинтересовался и в итоге нашел вот его.

– Ага, – сказал Ярослав. – Какой-то у него вид, не очень презентабельный.

– Нормальный вид, – не согласился дракон. – Очнется, будет еще лучше.

– И что ты с ним намерен делать? – спросил Ярослав.

– Допрашивать, – сказал Менке, загадочно улыбнувшись.

– В смысле, пытать?

– Если другого выхода не останется.

– Ага, – сказал Ярослав. Пытки его совсем не вдохновляли. Кошмаров про отрубленные руки и улыбчивую голову хватало для того, чтобы всячески избегать повторения подобного опыта. – Знаешь, есть теория, что пытки бесполезны по своей сути. Одни люди умеют терпеть боль, а когда становится совсем плохо, начинают нести любую чушь, далекую от истины, пытающим назло. Другие боли боятся и согласятся с любыми обвинениями, лишь бы их не трогали. Третьи, конечно же, скажут правду, но где гарантия, что этот баскетболист из третьей группы?

– Есть предложения лучше? – спросил дракон.

– Есть, просто не знаю, насколько они осуществимы.

– Предлагай, – сказал дракон, изобразив очень добрую улыбку. Похоже, заподозрил, что сейчас Ярослав предложит какую-то чушь.

– Менке, ты не знаешь, телепаты тут существуют? Покопались бы у него в голове и все узнали.

– Не знаю, – сказал дракон, его улыбка стала шире и самодовольнее. – Когда я еще был настоящим драконом, кого-то, способного копаться в чужой голове, не существовало, максимум – могли уловить, когда говорят ложь, и при большом желании могли обмениваться направленными мыслями. А учитывая, что с тех пор никаких улучшений не наметилось, даже наоборот, все скатилось в какую-то темную, дурно пахнущую яму, то вряд ли твои мозгокопатели успели появиться.

– Я так и думал. Шан и Тами нам тоже не помогут, мало ли на что они настроятся. Но мы можем узнать, говорят нам правду или нет, только для этого придется привести сюда не шибко приятную личность. А потом где-то ее запереть, потому что отпускать будет не разумно.

– И мы опять возвращаемся к пыткам, – жизнерадостно выдал дракон.

– Нет, мы приближаемся к сыворотке правды, которая имеет дурную привычку на некоторых одаренных не действовать.

– Хм, неплохая идея, – вынужденно признал Менке. – Ладно, я тогда пошел.

– Куда?

– Ну, не знаю, не уверен я. Может кетамин куплю…

– Какой еще кетамин? Лучше сиди тут со своей добычей, а я попрошу у жены Ярена соответствующий отвар, или там настойку, или что у нее есть. Заодно порошу Ярена сходить за Сато. Он его не любит, так что не будет сомневаться при необходимости вырубить с помощью удара по голове. Вдруг на эту сволочь усыпляющие составы не действуют?

– Бить людей по голове нехорошо, – сказал Менке.

– Ты это своему отражению скажи, и про пытки рассказать не забудь, – посоветовал Ярослав.

Ярен опять нашелся рядом с мотоциклом. На этот раз узнать мотоцикл было сложно. Разобрали его полностью, до мельчайших деталей и разложили по отдельным тряпкам. Над рамой медитировал Катий, наверное, извлекал свое плетение. Остальные проводили очередной консилиум над кучкой непонятных железок. Даже Сан на что-то там смотрела с неподдельным интересом, внимая словам Олега.

Упоминание Сато и возможности за что-то там ему отомстить пересилило в эльфе интерес к земной технике, так что особо уговаривать его не пришлось. Сыворотка правды у эльфийки нашлась. Несколько видов. Ярослав немного подумал и взял все, на всякий случай.

Вернувшись в комнату, которую с недавних пор стал воспринимать как личный кабинет, Ярослав обнаружил, что незнакомый тип пришел в сознание и теперь тихонько сидит в кресле, завернутый в сорванную с окна занавеску и перевязанный какой-то сомнительной прочности веревочкой. Менке сидел на столе и внимательно за ним наблюдал. Словно ждал того момента, когда незнакомец соберется с силами и одним движением разорвет и веревку, и занавеску, да и кресло заодно сломает.

Ярослав немного подумал и тоже сел. На подоконник.

Сато Ярен ловил долго. Ярослав за это время успел понаблюдать за тем, как ученица водников в очередной раз чем-то поит Валока и отвлеченно подумать, зачем ей это нужно? Заподозрил, что девочка начиталась сказок и теперь рассчитывает получить в результате прекрасного принца. Благодарного ей по гроб жизни и возможно даже влюбленного.

Долго и увлеченно наблюдал за тем, как какие-то девицы разливают во дворе что-то принесенное в бутылках, попутно исполняя явно ритуальный танец. Понадеялся, что в бутылках было все-таки не приворотное зелье. Мало ли как его испарения на несчастных магов, зашедших во двор, подействуют?

Потом желающие поучаствовать в странноватых развлечениях закончились и Ярослав задремал.

Появился Ярен эффектно. Из мира в мир он почему-то прыгал. Приземлился неудачно, споткнулся об ковер и рухнул вместе с телом, висящим на плече. От грохота Ярослав проснулся, едва не последовал примеру своего учителя и некоторое время потратил на то, чтобы сообразить, что тут происходит.

С Сато пришлось помучиться. Просыпаться он не хотел. Оказалось, усыпляющие составы на него действуют отлично, зато те, которые должны нейтрализовать их действие – малоэффективны и чтобы они подействовали, пришлось извести почти все запасы. О чем очень скоро пожалели.

– Мальчишка! – первым делом взвыл видящий суть, сообразив, кого именно перед собой видит. – Жалкое ничтожество! Ублюдок.

– Ярен, ты точно его по голове не бил? – спросил Ярослав.

Эльф покачал головой и с интересом уставился на начавшего краснеть от обуревавших его чувств Сато.

– Я ведь с самого начала знал, что именно этим все и закончится! – продолжал разоряться видящий суть. – Таким вообще верить нельзя! Возомнят о себе и начинают доказывать, насколько они сильны и великолепны! Ты кому мстил, сволочь?!

– Он вообще о чем? – спросил Менке.

– А я знаю? Может, приснилось что-то, – сказал Ярослав. – Ты не обращай внимания, он всегда такой.

– Теперь все из-за тебя здесь умрут. И ты тоже подохнешь, где бы ты не прятался, – перешел на мрачный шепот Сато.

– Нет, мне все равно интересно, о чем он говорит, – сказал Менке. – Почему он считает, что здесь все умрут? Приближение какой-то эпидемии учуял?

– Мне гораздо интереснее, где именно находится его «здесь», – сказал Ярен.

– А мне интересно, в чем он меня на этот раз обвиняет? Но это подождет, – сказал Ярослав.

Незнакомец, завернутый в занавеску, смотрел на происходящее как на представление театра абсурда. С долей интереса и видимым усилием вычленить хоть что-то логичное и понятное.

Сато понял, что на его слова как-то странно реагируют и замолчал. Лениво осмотрел комнату, уделив немного внимания типу в кресле и крашеной шевелюре Менке. Посмотрел в окно, на похожую на сыр луну, как ни в чем не бывало висевшую на своем обычном месте. Опять вернулся к обстановке комнаты.

– Значит, сбежал, – злобно зарычал он. – Сбежал и разрушил арки. Боялся, что тебя будут преследовать? Что-то ценное украл?

– Что-то у него не то с логикой, – сказал Менке.

– Я же говорю, не обращай внимания. Ему вообще на логику плевать, главное чтобы желание кого-то в чем-то обвинить нашло отклик в его собственной душе, – отозвался Ярослав, впервые задумавшись о том, а как собственно заставить Сато поработать детектором лжи, если он не захочет?

– Мальчишка! – взвыл видящий суть.

– А меня он за что-то возненавидел с первого взгляда, – сказал Ярослав. – Поэтому тот факт, что арки можно сломать, только находясь в том же мире, в котором находятся они, для него не имеет ни малейшего значения.

Сато подавился следующим обвинением и о чем-то задумался.

– Ладно, так как он все равно поймет, лгут ему или нет, попытаюсь снять с себя парочку обвинений, – сказал Ярослав. – Первое – я не разрушал арки. Второе – я ничего ценного не воровал. Третье – меня никто не преследует. Разве что ваши эльфы, которые надеются Ярена найти. Четвертое – сейчас вы находитесь в моем мире, который я случайно создал, а не стащил у какого-то бедного и несчастного Дома. Пятое – если бы мне не понадобился человек способный отличить правду от лжи, вас бы здесь не было. Вы мне глубоко несимпатичны.

– Но как я сюда попал? – спросил Сато. – Арки же разрушены.

– Придумайте что-нибудь сами, – отмахнулся Ярослав. – Раскрывать секреты, которыми вы при первой же возможности побежите делиться с эльфами, Домами и человеком, который, как мне кажется, и повинен в разрушении арок, я не намерен. Способствует выживанию, знаете ли. А даже если догадаетесь, на данный момент уже поздно. Без соответствующего амулета никто из посторонних воспользоваться этим входом-выходом не сможет. На данный момент это одна из способностей мира. Точнее ограничение одной из способностей. Не хочу, знаете ли, чтобы кто-то вроде вас примчался сюда во главе войска свергать такую недостойную личность как я. Таким, как вы, ведь плевать, что мир мой изначально. Главное – добиться высшей справедливости, которая гласит, что явившиеся неизвестно откуда мальчишки должны сидеть тихонечко под веником, дрожать и, радостно повиливая хвостиком, исполнять команды разных достойных в силу своего происхождения личностей.

– Я думал, ты его уговаривать будешь, – сказал Менке.

– Бессмысленно. Лучше предложу оплату. Он ведь наверняка захочет забрать кого-то из Города, до того как там во имя высшей справедливости начнут истреблять разных недостойных, дабы еду сэкономить.

Сато опять покраснел, открыл рот, похлопал глазами и промолчал.

– Кто разрушил арки? – спросил он, поразмышляв немного о чем-то возвышенном, судя по выражению лица.

– Сами придумайте, – сказал Ярослав. – Я вон придумал, теперь не знаю, что с этим делать. Это просто мои мысли, не больше.

Сато кивнул. Мирный такой, не орет, не краснеет.

– От меня тебе что надо?

– Всего лишь подтвердить, что этот человек говорит правду или лжет, – Ярослав указал на незнакомца в занавеске. – Я с ним, кстати, еще даже не знаком.

– Дмитрий Ворон, – представился сидящий в кресле. Даже кивнул.

– Дмитрий, так Дмитрий, – не стал спорить Ярослав. Менке вон тоже явно не калмык и даже не монгол и ничего, на имя отзывается. – Дмитрий, вы нам добровольно расскажете, что делали там, где вас поймал вот этот человек, или начнем сразу испытание действия на вас разных видов сыворотки правды?

– Сыворотка правды, – мечтательно произнес Дмитрий, явно вспомнив что-то свое. – Нет, лучше обойтись без нее. На некоторые виды у меня аллергия, но я не помню, на какие именно.

– Так что же вы там делали?

– Ждал сигнала от моего господина, – Дмитрий широко улыбнулся.

– Знаете, мы об этом догадались. А конкретнее? Кого ваш господин настолько боится, что согласился запереть столь ценного мага в столь странном мире?

– Кого? Ну, раз уж тут есть человек способный подтвердить, что я говорю правду, поделюсь с вами этой тайной. Ждать в одиночку нападения, знаете ли, не очень интересно. А союзников моему господину найти не удалось. Ему бы никто не поверил. Репутация, знаете ли. Выбирая между уважаемым человеком и екетом, который в молодости имел глупость послушаться папу и отвоевать потерянные несколькими поколениями владения, люди, особенно люди, предпочтут поверить первому. Екетов вообще почему-то не любят. Не понимают, что такова их природа. Их создавали как охранников. Разве можно обвинять сторожевых псов в том, что они умеют хорошо охранять? Их наоборот хвалить надо, что они прилагают титанические усилия и не пытаются выгнать из бывших владений хозяев всех тех, кто пришел на их место.

– Это все очень интересно, – сказал Ярослав. – Вам, кстати, занавеска не мешает?

– Нет, молодость напомнила. Меня тогда часто похищали, очень уж дар необычный. Потом приходил папа и бил похитителей по головам.

– Ну, сюда он вряд ли придет, – сказал Менке.

Дмитрий печально улыбнулся.

– Вы абсолютно правы. Мой папа триста лет как мертв, так что прийти не сможет, и причина у него уважаемая.

– Кажется, мы отвлеклись, – сказал Ярослав. – Так кто там на вашего господина напасть собирается?

– Тот, кто считает, что екетов не должно существовать. Они якобы нарушают равновесие, и из-за этого мир постепенно превращается в серое, унылое болото. Хорошо, что у него так и не набралось за все это время достаточно сил. Да и драконы ему не очень верят, а они хранители тоннеля. Не понравится его война, перекроют для него вход-выход и запрут где-то.

– Ага, – сказал Ярослав. – Кое-что становится понятным. В том числе стремление Этля здесь поселиться вместе с гнездом.

– Равновесие, – улыбнулся Ярен. – Понятно.

– А мне ничего не понятно, – сказал Сато. – Кому екеты настолько не нравятся?

– Не знаю, как его зовут сейчас, – сказал Дмитрий. – Но те же триста лет назад, когда мой папа умер, этого человека звали Лаед Эдальха. Он вообще-то полуэльфом считался, хотя внешность, скорее всего, подправил для соответствия. Собственно, именно он моего папу и убил. Правда, и сам растерял при этом половину своих сил. И вернуть их не сможет, даже за тысячелетие. Мой папа умел отсекать составляющие навсегда. Жаль, что мне этот дар не передался, нашел бы гада и добил.

– Лаед Эдальха? – спросил Сато. – Но этого же не может быть. Он же герой, победивший полуекета, пытавшегося захватить Первые Дома.

– Вот-вот, – печально сказал Дмитрий. – Я же говорю, люди верят людям и не верят екетам. А Первые Дома… Не смешите меня, кому эти разваливающиеся миры вообще нужны? Или вы считаете, что екеты умеют восстанавливать подобные разрушения?

– Не считаю, – растерянно сказал Сато. Его уютный и понятный мир рушился на глазах. – Их даже драконы восстанавливать не умеют.

– Этот человек говорит правду? – на всякий случай уточнил Ярослав, хотя и так все понятно. Не зря екетов так боятся, маги у них явно намного лучше и человеческих и эльфийских. Добавить к этому еще и физическую силу. Будь их немного больше, ни у кого шансов бы не было.

– Правду, – сказал Сато. – Но ведь этого не может быть.

– Взрослый дядя, а верит в сказки, услышанные в детстве, – покачал головой Менке.

– Ты еще скажи, что историю пишут победители, – непонятно на что разозлился Ярослав.

– Это ты сказал. А до тебя какой-то философ, не помню кто. А может, и не философ.

Дракон был чем-то очень доволен. Ярен все еще улыбался, словно получил неожиданный подарок. Дмитрий, или кто он там на самом деле, вид имел задумчивый и добродушный. Словно его не похищали, а чинно и благородно пригласили в гости. Ему даже занавеска не мешала.

– Менке, ты бы его распутал, – сказал Ярослав. – Поговорим с человеком по-человечески.

– Я екет, – сказал Дмитрий. – На одну четверть. Мой папа, как и дедушка, почему-то больше любил человеческих девушек. Зато меня дамы, которые выше на голову и шире в плечах никогда не смущали. Интересно, чем мой сын сейчас занимается? Наверное, уже и внуки есть.

– Не фиолетовая корова и ладно, – пробормотал себе под нос Ярослав.

– Ярен, что такое «Первые Дома»? – спросил Ярослав после того, как отослал Сато в сопровождении злющей Сан и незнакомых парней собирать в Городе родственников, а Дмитрия, который оказался Дитром – сообщать своему господину, что об оружии он может забыть, зато теперь у него есть шансы получить союзников.

Екетов, вооруженных автоматами Ярослав даже представлять не хотел. И так понятно, что ничего хорошего не получится. У чистокровных екетов строение кисти несколько отличается от человеческой, а если прибавить сюда запредельную скорость реакции и привычку сначала бить, а потом смотреть кого именно бил… Либо друг друга перестреляют, либо маги придумают что-то такое, что оружие будет в руках взрываться. На бомбы и прочие непонятные ему изобретения Дитр и сам не замахивался. Мало ли как они поведут себя при переходе через тоннель? Он даже в автоматах уверен не был. А еще в мире, где нет печати, бомбы имеют шансы столкнуться с чем-то привычным и незаметным, с чем сталкиваться им нежелательно. После чего превратятся во что-то очень занятное, способное разнести в клочья несколько миров сразу.

– Первые Дома? – переспросил эльф. Вздохнул, посмотрел на пол, о чем-то подумал. – Страшная сказка и памятники былому величию, – произнес, приняв какое-то решение. – Говорят, это были первые миры, которые появились на Ветвях Разума. Где-то среди них есть даже самый первый, из которого дерево начало расти. Есть такая сказка. Когда-то в бесполезных на тот момент составляющих заблудилось странное существо, состоящее из чистой энергии. Почему-то оно не смогло выйти, или не захотело, возможно, оно от кого-то там пряталось. Так или иначе, оно так никуда и не ушло. Скоро ему стало скучно, и оно поделилось с некоторыми составляющими своей жизнью, и из них сплелся первый мир. Это существо еще немного подумало, поняло, что ему не нравится быть одиноким, даже когда есть такая занятная игрушка, как мир который можно менять по первому желанию, и разделило всю оставшуюся жизнь между составляющими находившимися рядом с этим миром. Так и появились те, кто заставил мир жить, а потом вырастил еще один мир, и еще один. Тысячи и тысячи миров, – эльф улыбнулся. – Но это просто сказка. Ее маленьким детям рассказывают. Правда, о том, что первые из созданных миров на данный момент почти мертвы, предпочитают не говорить.

– Почему первые миры начали разрушаться?

– Не знаю. И никто не знает. Они умирают. Из них уходит дарованная жизнь. На самом деле, таких миров постепенно становится все больше и больше, словно дерево стареет, а садовника, который может вернуть ему молодость на рабочем месте нет. Или ему это дерево больше не интересно. Или он куда-то пропал не по своей воле, и вернуться не может.

– Ага, – сказал Ярослав. Если вспомнить слова Менке, то садовники действительно куда-то делись. – Эльфы умеют омолаживать деревья? – спросил Ярослав, слишком уж уверенно учитель говорил про садовника. Словно так и должно быть. Это одна из основ мироздания, никак не меньше.

– Конечно, – Ярен улыбнулся, заговорщицки, как будто тайну открывал. – А деревья умеют омолаживать нас. Замкнутый круг. Нам друг без друга никак.

– Смотря какие деревья, – сказал Ярослав.

– Да, деревья должны быть нашими, – согласился эльф. – Чужие нам не верят и предпочитают прожить отведенный им природой век.

– Свободные деревья боятся потерять свою свободу. Странно как-то. Разве они разумные?

– Свобода такая штука, чтобы ее желать, разумным быть не обязательно, – уверенно ответил Ярен.

Парень пожал плечами. Деревья, желающие быть свободными, Ярослав представлял с трудом. Смысл в этой свободе? С места они все равно не сойдут и на обидчиков с рычанием не набросятся.

«Почувствуй себя ничтожеством!»

Именно этот лозунг Ярославу хотелось написать на транспаранте и вручить сопровождению главы екетов. Очень уж ощущения соответствующие. Сколько екеты способны прожить, не знал никто, некоторые живут уже почти тысячелетие и умирать от старости, похоже, не собираются. Зато красиво гибнуть в бою они просто обожают, что и не дает им увеличить свою численность.

Определить возраст главы вообще было невозможно, ни по каким признакам. Внешность, взгляд, даже манера двигаться о прожитых годах и столетиях дружно молчали. Зато они же кричали о том, что данное существо очень опасно. Возможно, опаснее драконов. У него хотелось просить прощения, просто на всякий случай. Вдруг ему что-то не понравится.

Дитр, когда уходил в родной мир, был уверен, что его осторожный господин сначала будет долго думать и лишь потом примет какое-то решение. В смысле, решит, стоит ли общаться с такими сомнительными личностями, каковые собрались в Перекрестке. А этот господин взял и возжелал посмотреть на создателя, который случайно создал целый мир. Диковинка, видите ли. На его памяти такое случалось достаточно давно, и он потерял надежду на то, что однажды случится опять. Причем от Города, совместного творения нескольких создателей, он бы не в восторге. Жизни там, видите ли, маловато.

Вот теперь смотрел. Как на какой-то микроб под микроскопом. Капелька любопытства, недоверие и какая-то непонятная насмешка. Словно он знал о стоящем перед ним человеке нечто такое, чего он сам о себе не знал и вряд ли когда-то узнает. Насквозь видел. Запросто читал мысли, просчитывал все порывы и в душе хохотал над душевными метаниями.

Союзнички. Проще было раздать им любимые автоматы Дитра и позволить самоубиться, сколько им влезет. Лишь бы держались подальше и там же держали своего владетеля без возраста.

– Неплохо, – сказал владетель екетов. Безымянная личность, которую сопровождение называло то высшим, то лучшим, то первым.

Ярослав на екета изумленно вытаращился. Что он там увидел? Судя по выражению его лица, ничего хорошего в создателе-недоучке не было, и быть не могло.

– Жаль, но ты пока только заготовка, – без намека на эмоции продолжил владетель. – Несколько линий уже намечено, но не больше. Так что в данный момент наилучшим решением будет держаться от тебя как можно дальше, чтобы не привлекать нежелательного внимания. Ты его и так привлечешь, но мы слишком усугубим ситуацию. Если мы будем рядом, кто-то может решить, что ценность отдельно взятого создателя меньше, чем возможные в будущем убытки. Создателей ведь не настолько мало, чтобы бояться потерять даже одного-единственного. А екетов достаточно для того, чтобы нас боялись, – кивнув, словно подтверждал, что сказал именно то, что хотел, владетель посмотрел в окно. – В этом мире помимо тебя двое разбуженных создателей. Из них одного провели через ритуал отсечения, и он вряд ли сможет стать чем-то большим, чем есть сейчас. У второго шансы есть, если рискнет заглянуть в темноту за гранью. Но второй слабее первого, намного. Возможно, именно из-за этой силы ритуал и был проведен. Любят они бояться и устранять угрозу там, где ее быть не могло. А еще тут есть не разбуженные создатели. Не знаю, сколько, сложно уловить, слишком слабы их способности. Все они проснуться уже не смогут. Не знаю, почему. Словно кто-то отсек часть дара еще до рождения, или он по какой-то причине сам остался в зачаточном состоянии. Чего-то ему не хватило для развития. Может времени? Не понимаю как такое вообще возможно. Но я об этом забуду. Не буду выяснять. Знаю, что так надо. Ветви говорят, что рано. Удачи тебе.

Вот тебе и Пифия.

Кивнув то ли своим мыслям, то ли застывшему как памятник Ярославу, безымянный екет развернулся, сжал плечо обамулеченого Дитра, и приготовился вернуться в свой мир. Амулет был своеобразным проводником, настроенным на одну из комнат замка и предполагал возможность привести с собой до десяти человек. Или екетов. Амулет разницы не замечал.

– Подожди! – ожил Ярослав, сообразив, что екеты сейчас уйдут. – Что значит разбуженные, не разбуженные и ритуал отсечения?

– Вот как? Что значит дар в зачаточном состоянии – тебя не интересует, ты это и так знаешь, – владетель обернулся и клыкасто улыбнулся. – Ищи ответы сам. Это тебе поможет многое понять.

И ушел, вместе с сопровождением.

– Издевательство какое-то, – сказал Ярослав стене. – Чего он вообще приходил? На занятную обезьянку посмотреть? И почему они все считают, что я обязан что-то там понять? Как сговорились. И когда только успели?

Екеты очень странные существа и у них очень странный владетель. Пришел, наговорил какой-то ерунды и ушел по-английски, не прощаясь. Словно так и надо.

Если екеты всегда так себя ведут, не удивительно, что их опасаются все кому не лень. Непонятного всегда боишься, потому, что не знаешь, на что оно способно, а на что нет.

Другая сторона репутации. У кого-то она хорошая, у кого-то наоборот. А вокруг полно наивных обывателей, которые в эту репутацию верят.

Ярослав подошел к окну и уставился на раздражавшую его желтую луну. Тоже непонятная штука. Мало ли чего она тут висит. Может ее кто-то тут повесил в качестве бомбы с часовым механизмом. Или это какая-то излишне сложная следящая система, мечта местных шпионов, чтобы им не икалось.

Тому, что остается непонятым, ненужным и странным, очень сложно доверять.