Текст книги "Черноглазая Марьяна (СИ)"
Автор книги: Татьяна Медведева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Оленев всегда был сильной личностью. И пусть остаётся таким. Конечно, Марьяна будет держаться подальше от него. Их совместная жизнь закончилась. Или закончится в скором времени. Встреча в аэропорту станет последней точкой в их отношениях. Она обязательно поедет встречать его. Хотя бы только для того, чтобы посмотреть Илье прямо в глаза и этим сказать «прощай» навсегда. Нет, не будет смущаться, скромно отводить взор и прятаться за чужие спины, будет держаться уверенно и на виду.
Глава XII
Самолёт из Москвы прибыл точь-в-точь по расписанию. Марьяна со служащим ФСБ из-за пробок на дороге чуть запаздывали, они только-только успели припарковаться на стоянке, как уже объявили о посадке самолёта. Поспешно прошли осмотр при входе в здание аэропорта и сразу заспешили к выходу из зала прилёта.
Среди встречающих Марьяна заметила родителей Ильи, Никиту Садовникова и других сотрудников юридической фирмы мужа. Рядом со свекровью стояла в полудлинной серой норковой шубке, без шапки, с красиво уложенными короткими волосами прямо вся светящаяся радостью Радуга-Дождик. В руках её были розы, она что-то говорила возбуждённо маме Ильи, наклонившись почти к самому её уху. Неподалеку стояли с двумя камерами телевизионщики, возможно, были и другие представители прессы.
Марьяна смело подошла и поздоровалась со всеми. Свекровь, увидев невестку, удивлённо приподняла тонкие прорисованные брови "ласточкой", как будто спрашивала, почему ты здесь, разве тебя звали, но на приветствие всё-таки кивнула. Свёкор же повёл себя совершенно иначе – он был добрее жены и со снохой всегда был более приветлив -подошёл к ней и, обняв, произнёс нарочито громко:
– Как хорошо, что ты пришла, Марьяна! В такой важный момент ты с нами!
Тут стали выходить пассажиры, и всё внимание присутствующих перекинулось на них.
Вскоре показался и Илья. Он был в незнакомой тёмно-коричневой дублёнке из овчины, лицо загорелое и уставшее, на левой щеке Марьяна заметила свежий шрам от царапины или пореза, тёмно-русые волосы, как и прежде, были коротко пострижены. Первыми, кого обнял, были мать с отцом, шагнувшие сразу в его объятия. Прижал к груди обоих сразу и уткнулся носом в светлые, высвеченные перекисью волосы матери, прикрыв на пару секунд глаза. А когда открыл, то его взгляд встретился со взглядом жены.
Странное завораживающее чувство охватило Марьяну, словно окунулась в океан любви и нежности, которые, ей показалось, излучали его зеленовато-серые глаза. Поддавшись их очарованию, она с трепетом потянулась было к мужу, хотела кинуться ему на шею, но её опередила Радуга-Дождик, оказавшаяся проворнее. Только-только Илья освободился из объятий родителей, как она уже прижалась к нему, крепко обхватив за талию и закрыв своей высокой модельной фигурой Марьяну.
Той пришлось отступить. К тому же корреспонденты принялись суетливо снимать и её значительно оттеснили в сторону. Девушка попятилась, уступая всем, кто стоял сзади. Натолкнувшись на фээсбэшника, она тихо сказала ему, что собирается уехать домой. Он выразил сожаление, что не может её сейчас отвезти, поскольку по долгу службы должен какое-то время понаблюдать за встречей.
– Ничего, я доберусь на автобусе, – успокоила его Марьяна и быстро направилась к выходу из аэропорта.
Через два часа была уже в квартире у Железновой, где старшие подруги, выслушав её рассказ о неудачной попытке встретить Илью, окружили любовью и заботой.
– Сегодня чудесный день – суббота и День конституции, мы выключим все сотовые и будем праздновать в тишине, спокойствии и радости, – заявила категорично Людмила, -нажарим моей любимой кеты сколько захотим, сок гранатовый у нас есть вместо вина, и будем смотреть скаченные комедии. А назавтра придумаем ещё что-нибудь занятное.
На следующий день о возвращении Ильи Оленева знал почти весь город: репортажи со встречи в аэропорту прошли по местным каналам.
Когда Марьяна после выходных появилась в университете, её засыпали вопросами. Она отвечала уклончиво, и постепенно её перестали донимать, ведь всё было показано и рассказано по телевизору. На экране мелькнула и Марьяна, так что никто не сомневался, что она встречала мужа.
Свой смартфон девушка включила, лишь когда приехала в бабушкину квартиру. Оказалось, ей звонили 12 декабря многие: и мама, и Нина, и Лера, и Голубев, и, к её удивлению, даже красавчик Паша Орлов. Раз пять пытался дозвониться и муж.
Она не стала ему перезванивать: в глазах всё ещё стояла страстная сцена с жаркими объятиями его с красоткой Радугой. Прямо вцепились друг в друга. Удивительно, но этого эпизода не было в репортажах, как будто телевизионщики сговорились его вырезать -Марьяна с подругами всё-таки посмотрели вечерние выпуски новостей.
А маме и Нине с Лерой она уже позвонила от Людмилы по простому телефону. Ну, а Сергей Голубев нашёл её в университете на одной из перемен и сразу принялся допытывать, намерена ли Марьяна вернуться к мужу, неужели простит ему измену.
– Это не твоё дело! – возмутилась девушка. – Ты лучше следи за своими многочисленными подружками, переживай за них, а меня оставь в покое. Я не одна из них!
– После аварии ты так изменилась! – с сожалением произнёс Сергей. – В тебе появились резкость и язвительность, ты заразилась от Желе, все в больнице о её колкости наслышаны, хотя отец говорит, что специалист она от бога. Не теряй, Умняшка, своей мягкости, прошу тебя!
– Хочешь сказать, покладистости? – хмыкнула Марьяна в ответ. – Надеюсь, я сохраню её, но не в отношении тебя. – Заметив неподдельное разочарование и обиду на лице парня, посмотрела со всей серьёзностью в его опечаленные глаза и уже как можно мягче произнесла: – Давай, Серёжа, не будем ссориться, ты прав, я злюсь на всех, у меня трудное сейчас время, но я хочу во всём разобраться сама. И помощь мне пока ни от кого не требуется. – Помолчала и добавила: – А Желе, между прочим, прекрасный человек! А жёсткость её – это обыкновенная маска. А в груди у неё – тонкая чувствительная душа.
Возвращаясь из университета, Марьяна неожиданно увидела возле своего подъезда Илью. Он был в той же дублёнке, что и в аэропорту, и норковой шапке-ушанке, которую купил прошлой зимой.
– Ты? – искренне удивилась она. – Что тебе здесь потребовалось вдруг?
Зеленовато-серые глаза сверкнули гневом и раздражением.
– Вот уже два дня не могу дозвониться до тебя! Почему ты не перезваниваешь? Я матери твоей звонил, она сказала, что ты у подруги, но телефон её не дала. Нам нужно поговорить! – нервно выпалил одним духом.
– Хорошо! – согласилась Марьяна. – Поднимемся ко мне.
На лестничной площадке их встретила сгорающая от любопытства Дуська, скорее всего, увидела их из своего окна на кухне.
– О, как я рада, что вы живы, господин Оленев! – заверещала, хлопая накрашенными ресницами и складывая почти после каждого слова губы бантиком, неумело изображая томную дореволюционную барышню. – Значит, скоро я вас увижу на экране! Какое счастье! Я всегда смотрю ваши передачи. А когда вы разбились на самолёте, я рыдала несколько дней…
Илья широко улыбнулся ей в ответ.
– Мне повезло, я не попал в разбившийся самолёт, но мне приятно, что вы переживали!
Едва отделавшись от надоедливой старушки, супруги, наконец, скрылись от неё в квартире. Сняв верхнюю одежду, они, не сговариваясь, направились на кухню. Марьяна поставила чайник на плиту.
– Я буду кофе, – распорядился Илья, усаживаясь за стол в углу возле окна.
– Хорошо, но у меня только растворимый, причём самый дешёвый! – с вызовом в голосе ответила Марьяна. – Сама я всегда пью чай.
Чуть сморщившись, он кивнул:
– Согласен и на растворимый.
Скрестив руки на груди, откинулся на спинку стула и принялся молча наблюдать за женой, как та достаёт из настенного шкафчика голубые фарфоровые чашки и блюдца, сахар, печенье и банку с растворимым кофе, который наверняка куплен бабушкой, к тому же, может, года два-три назад.
Ещё в аэропорту Илья заметил, что Марьяна сильно похудела. Более чёткими и выразительными стали скулы, а щёки впали. Смуглая кожа, имеющая обычно нежно-коричневый оттенок, несколько побледнела, отчего большие антрацитовые глаза казались преогромными и сияли беспокойным светом.
Она постриглась, кажется, её причёска называется каре-бобом. И как ни гордился прежде Илья длинными шелковистыми волосами жены, невольно пришлось ему признать, что теперешний их вид – почти до плеч, с удлинёнными боковыми прядями и густой гладкой чёлкой на бок – делает её взрослее, современнее и ещё красивее, чем была. Поскольку раньше свои волосы она чаще всего заплетала во французскую косу, сейчас они красиво окаймляли нежное личико, подчёркивая живым блеском и чернотой правильность черт и прямоту аккуратного носика.
На ней был дешёвый, несколько мешковатый синий с чёрными вставками флисовый жакет на молнии, который почти полностью прикрывал бёдра, обтянутые серо-голубыми джинсами. Зачем Марьяна его носит, мелькнуло у него в голове, жакет скрадывает её стройную фигурку, а ведь у неё много красивой дорогой одежды, которую он покупал. Почему влезла в старьё, приобретённое ещё до их свадьбы?
Также обратил внимание, что и верхнюю одежду жена теперь предпочитает старую, досвадебную: носит китайский ширпотребовский сиреневый пуховик вместо дублёнки и норковой шубки, подаренных им ей. Их она почему-то оставила в его квартире.
– Ты зачем переехала сюда? – спросил, хмуро оглядывая кухню. – Здесь пора всё перекрасить, переклеить и поменять.
Марьяна молча, словно не услышала вопроса, и нисколечко не торопясь налила кипяток в чашки, опустила в одну пакетик чая для себя, в другую, не спрашивая гостя, положила две ложечки кофе и поставила её перед ним. И уж потом, посмотрев прямо ему в глаза, произнесла спокойно и тихо:
– Я прочла твой дневник, Илья.
На какое-то мгновение муж замер в растерянности, на побледневшем лице его мелькнули сожаление, испуг и досада.
– Вот чёрт! – выругался, хлопнув кулаком по своей ладони. – Я надеялся, ты не успела заглянуть в ноутбук до того, как его украли! Мне родители и Никита рассказали, что ты знаешь о моём романе с Алёной, но я подумал, тебе о нём проболтался кто-нибудь из служащих нашей фирмы. Но прочитать в дневнике!.. Мне очень жаль!..
– А мне нет! – дерзко перебила Марьяна. – Я рада, что узнала правду. Оказывается, ты не хотел на мне жениться, тебя бабушка вынудила! В действительности же я тебя раздражала, и ты считал меня полудурочкой, простодырой, недотёпой, в общем, наивным дерьмом, действующим тебе на нервы.
– Это не так! – виновато стал оправдываться Илья. – То есть я, конечно, писал что-то подобное, но это не совсем правда! Да, я женился под давлением твоей бабушки, тем не менее ты мне понравилась… Если бы не приглянулась, ни за что бы не женился: моя интрижка с чужой женой была не такой уж страшной, чтобы из-за неё поддаться на шантаж старушки. – Немного помолчав, продолжил: – Когда появилась Алёна, всё закрутилось, я стал злиться на тебя, выискивать слабые места… У меня был нервный срыв, понимаешь! А дневник – это идея психолога. Я обратился к нему, потому что не мог справиться с депрессией. Напряжённая работа с клиентами, ещё и телевидение, роман с Алёной, вина перед тобой… Психолог посоветовал все переживания излагать на бумаге или компьютере. Откровенно и позлее, что на ум придёт, чтобы можно было перечитать и разобраться в написанном, как бы со стороны.
– Ну и помогало? – скептически усмехнулась Марьяна. – Мне кажется, проще было просто поговорить со мной и распрощаться! Что-то твой психолог намудрил!
– Распрощаться? В том-то и дело, я не хотел ничего менять! – раздражённо вскрикнул Илья. – Ты моя жена, я не собирался с тобой расставаться… К тому же ещё кое-что было, о чём не желаю говорить и что, слава богу, не доверил дневнику. И никому! – И замолчал, потом, прикрыв глаза, откинул голову назад, крепко сжал губы и тихонько застонал, то ли от боли, то ли от бессилия.
Никогда Марьяна не видела мужа таким страдающим и, можно сказать, расклеившимся. Ей стало жаль его, ведь он не виноват, что бабуля навязала ему нежеланную жену. По сути своей, Илья – честный и добрый человек, несмотря на свой самоуверенный вид. Он не мог бросить её, когда полюбил другую. Потому что считает себя ответственным за неё. Как маленький принц из сказки Экзюпери, тот тоже не мог оставить капризную, надоедливую розу со щипами.
Получается, у её мужа что-то вроде синдрома «маленького принца» -гиперответственность за того, кого приручил. Но она-то не из беспомощных и не приручённых! Он заблуждается и вообще запутался в своих чувствах и переживаниях.
– Теперь всё пойдёт по-другому! – уверенно произнесла Марьяна и, встав, успокаивающе притронулась ладошкой ко лбу мужа. – Главное – ты жив, значит можно всё исправить. У нас с тобой есть шанс начать всё по-новому.
Она имела в виду, что оформят развод и у каждого будет своя жизнь. Но Илья, видно, понял иначе, будто они начнут вместе всё заново, он резко выпрямился на стуле, распахнув широко глаза, удивлённо уставился на жену.
– Неужели ты простишь мне измену? – с усмешкой произнёс. – Забудешь всё и вернёшься ко мне?
– Конечно нет! – вскинулась Марьяна. – Я не собираюсь возвращаться, мы разведёмся мирно. Не думаешь же ты, что мне нравится, когда смотрят сквозь меня, при этом мечтают о другой, млея от приятных воспоминаний, «срывающих крышу». Наивная полудурочка, можешь не сомневаться, имеет всё-таки «грамм собственного мнения», – с ехидцей в голосе закончила, используя его строки из дневника.
Илья не узнавал жену. Да у малышки прорезались зубки! Раньше она не смела при нём ни возражать, ни спорить, ни возмущаться, тем более язвить и ехидничать, на высказанное недовольство и раздражение обычно или смотрела потерянно и безмолвно, или скромно отводила глаза, безучастно пропуская его претензии мимо ушей. Теперь она была какая-то другая, чужая и незнакомая, колючая и враждебно настроенная. С такой Марьяной он пока не знал, как ладить. Впрочем, пришёл к ней не ругаться и препираться, а разобраться кое в чём.
– Да, наверное, так будет лучше! – проговорил медленно, затем вздохнул глубоко и добавил туманно: – Хотя теперь нет особой необходимости.
– Как это нет? – возмутилась Марьяна. – Разве ты не должен жениться на матери своего будущего ребёнка?
– Ребёнка уже нет! – угрюмо ответил Илья и невесело хмыкнул: – Алёна сделала аборт сразу после моих, так сказать, «поминок», испугалась остаться матерью-одиночкой! – В голосе его послышалась горечь.
– Я тебе сочувствую, – охнув внутри, мягко пробормотала Марьяна вслух, лихорадочно подбирая в уме утешительные слова, с трудом представляя, как нужно успокаивать в этом случае. – Ну ничего, у вас ещё родятся дети.
Муж странно посмотрел на неё, как будто хотел возразить, но, видимо, передумал. Ни слова больше не говоря, допил кофе и так же молча отправился в гостиную.
Убрав со стола, Марьяна последовала за ним. Она не знала, о чём разговаривать с Ильёй после высказанной им печальной новости. Не расспрашивать же о пребывании в плену! Там наверняка было несладко.
Между тем Илья, расположившийся на кресле, сам, словно подслушав её мысли, поинтересовался:
– Почему ты не расспрашиваешь меня, как я жил в плену? Этот вопрос многие мне задавали за последние дни.
– Думаю, ты сам расскажешь, когда посчитаешь нужным, это не самое приятное, что можно бесконечно вспоминать, – отозвалась Марьяна.
– Верно. Ты очень мудрая, моя маленькая жёнушка! – покровительственно и одновременно несколько насмешливо протянул он.
Марьяна неожиданно для себя рассердилась: уж мудрой, судя по дневнику, муж её отнюдь не считал! Если бы она имела в своём лексиконе выражение «Пошёл ты!», то обязательно его сейчас употребила. Но годами вбитая в неё бабушкой вежливость не позволила послать насмехающегося над ней, неверного супруга куда-нибудь подальше. Как сделали бы наверняка Людмила с Ириной. А у неё язык не повернулся чертыхнуться. Однако девушка всё-таки не простила насмешку.
– Мне кажется, ты уже засиделся! – сказала холодно и сухо. – На улице смеркается, а мне нужно подготовиться к занятиям. – Внезапно вспомнила про украденный ноутбук. – Мне жаль, что украли твой любимый ноутбук, но я не виновата, так как лежала в больнице и дверь, точно помню, запирала.
– Я в курсе! Не бери в голову! – равнодушно махнул Илья рукой. – Ноутбук можно новый купить. Мне больше жалко информацию, которая была в нём. Не то что бы там были очень важные документы, нет, а вот кое-какие фотографии пригодились бы для дела, которое я буду вести в суде.
– Но они не пропали! – воскликнула Марьяна. – Я перенесла всё на флэшку, а потом на бабулин компьютер. Флэшка потерялась при аварии, каким-то образом вылетела из сумочки. Но в «пузатёре» наверняка сохранилось всё. Даже твой любимый дневник откровений! – не удержалась съязвить девушка. – А из ноутбука я его убрала, так что не беспокойся, вор не узнает о твоих страданиях.
Через несколько минут они уже рассматривали фотографии на медленно работающем стареньком компьютере. Илья внимательно вглядывался в каждый снимок. На одном Марьяна узнала мужчину, который любезничал в ресторане с Радугой-Дождиком.
– А этого человека мы с мамой видели в ресторане с твоей Алёной! – не удержалась заметить она.
Илья весь подобрался и ощетинился, ноздри задрожали, глаза сузились, а губы сжались, словно приготовился отразить удар.
– Они не могли быть вместе! – твёрдо выдавил из себя, значительно возвысив голос. – Ты ошиблась!
– Нет! – решительно заспорила Марьяна. – У меня хорошая память. Если я увижу кого-нибудь, то надолго запомню его лицо. К тому же мама подтвердит, что твоя Радуга-Дождик и этот мужчина, – она указала на экран, – довольно-таки дружески болтали и смеялись, как близкие друзья или родственники. Извини, если тебе это неприятно. Но говорю, что было.
– Они не могли быть вместе! – повторил сердито Илья. – Тем более они не родственники! Он – бандит! Они даже не знакомы!
– Но, может, познакомились после того, как ты уехал! – не сдавалась девушка. – Мы их видели, я не вру! Это был он! Возможно, Радуга проводила своё расследование, она ведь журналист!
– Нет! Этого не может быть! – возмутился муж. – Тебе показалось, ты её с кем-то спутала!
– Ничего подобного! – упёрлась, разозлившись не на шутку, Марьяна. – Это была твоя Алёна! Короткие вьющиеся волосы, ярко-голубая кофточка с белой косой вставкой на груди… Впрочем, можешь мне не верить! – Терпение её иссякло, ей надоело его убеждать, тем более ему этого не нужно, пусть разбирается со своей любовницей сам. –Скидывай на флэшку всё своё, – подала ему белый батончик флэш-накопителя, – И, пожалуйста, уходи! И больше о тебе и твоей Радуге, сияющей как солнышко, и её дружке-бандите знать ничего не хочу!
Глава XIII
После того как Илья уехал домой, она ещё долго не могла прийти в себя.
Всё в ней протестовало и возмущалось. Надо же, явился непонятно зачем! Чего он хотел от меня? Просто увидеть и убедиться, что я без него не заливаюсь горючими слезами? Или приходил пожалеть и утешить, подталкиваемый совестью за то, что собрался бросить жену? Что бы там ни было, меня это не должно волновать. Его исчезновение из моей жизни я уже пережила дважды: один раз – услышав о разбившемся самолёте, другой – прочитав дневник. Впускать заново в свою душу Илью, будет самой большой глупостью. И не нужно о нём думать, и жалеть не надо, пусть живёт как ему угодно!
Всё это так. Но отчего-то сердце, не слушаясь разума, билось в Марьяне тревожно, всё внутри щемило от тоски и смятения. Ну не может она почему-то Илью выкинуть из головы! Конечно же, причина – в будущем общем ребёнке, который с каждым днём растёт в ней. Сам муж для меня уже ничего не значит, чужой и незнакомый человек, убеждала себя.
Увы, червячок сомнения, угнездившийся где-то в глубине мозгов, упрямо нашёптывал, что не всё так просто.
Вот притронулась лишь к его лбу на миг и почувствовала: это её мужчина! Его тепло, исходящие от него сила, энергия, нежность – всё это тоже её! Было её, по крайней мере. И она не хочет делиться ни с кем. Откуда у неё такие собственнические мысли? В начале их брака Марьяна бы даже обрадовалась, если муж вдруг решил отказаться от неё. Так, почему теперь загрустила? Она же его не любит! И он её тоже.
Просто сумасшествие какое-то! Снова сердце тянется к человеку, который её не любит и презирает. Патология, да и только, иначе не скажешь! Где-то она читала, что жертвы нередко привязываются к своим мучителям. Их держат в заточении, истязают, а они, как ненормальные, проникаются к ним доверием, а некоторые женщины даже влюбляются в преступников. Это что-то вроде психического сдвига.
Неужели и в ней живёт вирус этой болезни?
Совсем недавно чуть ли не сходила с ума по Голубеву, открыто насмехавшемуся над ней. Всё Марьяна видела, чувствовала и осознавала, но не могла справиться со своим влечением. Что-то непонятно-волнующее и приятно-отупляющее, чему даже название невозможно подобрать, овладевало ею при встрече с Сергеем и не давало здраво оценивать его поступки. Само собой, и свои тоже, поскольку часто мчалась сломя голову за ним куда не следует при одном лишь его взгляде. Даже после того, как вышла замуж, он долгое время жил в её мыслях.
И с Ильёй, похоже, может получиться так же, если не примет меры. Нет, она не допустит этого ни за что! Голубев не был ей любовником, тем более мужем. За Ильёй же Марьяна была два года замужем, он с ней спал, занимался любовью, а потом предал. Стал тем же самым заниматься с другой женщиной, не расставшись с ней – как можно простить такое!
Сама она тоже хороша! Уткнулась с головой в свою учёбу и любимую историческую литературу и ни о чём другом не задумывалась, даже не заметила, что муж охладел к ней. А может, он никогда и не хотел её, просто жил по необходимости? А так сказать, любовь-морковь с его стороны лишь казалась ей.
Получается, Марьяна вообще не разбирается, когда мужчина любит, а когда нет. Голубев теперь вот ни с того ни с сего заговорил, что любит. После стольких-то лет неприязни? И Оленев, как лис перед глупым петушком, распелся неожиданно загадочными полунамёками: «Не собирался расставаться», «В разводе нет особой необходимости»… И тут же, когда дело коснулось неверных шагов обожаемой Радуги-Дождика, весь всколыхнулся: «Этого не может быть!»
Наверное, действительно, прав Илья, я бесхребетная, подумала Марьяна, мне надо научиться давать отпор. Прежде всего, самой себе. Пожалуй, следует начать именно с себя. Не давать волю глупым волнующим чувствам, не допускать жалости и не позволять беспочвенным размышлениям превращаться в мечты и надежды.
С сегодняшнего дня никаких дум об Оленеве! И вообще больше ни о каких мужчинах не будет думать. Только о ребёнке, учёбе, зачётах и экзаменах! Надо ликвидировать академическую задолженность, все силы направить на это.
Кстати, о малыше. Когда ей следует сказать Илье о нём? По мнению матери, чем скорее, тем лучше. Она бы так и сделала, но теперь после грустной новости об аборте как-то не очень хорошо с её стороны сообщать о своей беременности. Получится, будто противопоставляет себя его любовнице: а вот я не убила твоего ребёнка, как она!
Ну, опять я себя принижаю, сделала себе выговор Марьяна, надо думать в первую очередь не об Илье, а о ребёнке и о том, чтобы мне было удобнее. Скажу, когда захочу или случай подвернётся.
Теперь она будет руководить своими эмоциями. Как ей советовала Людмила переключаться в трудных случаях на положительные мысли? Нужно потереть ладони секунд двадцать, а потом приложить их к закрытым глазам, расслабившись, и сказать про себя: «Я чувствую тепло своих ладоней!» И несколько раз вдохнуть глубоко и медленно выдохнуть. И сразу станет легче, горькие думы отступят.
И вправду после этого несложного упражнения посветлело на душе и захотелось сразу действовать. Но заняться не учёбой, не чтением, тем более не просмотром телепередач, а сделать что-нибудь по квартире. Лучше всего ремонт! Из бабушкиной спальни она сделает детскую.
Недолго думая, решительно принялась разбирать бабушкины вещи в шкафах в её комнате: что-то отдать социальным службам, что-то выбросить или употребить на тряпки.
В последующие вечера Марьяна с соседкой с первого этажа, работавшей до пенсии штукатуром-маляром на стройке, согласившейся за деньги ей помочь, побелили потолок водоэмульсионкой и поклеили светло-зелёные обои. Одну из стен украсили фотообоями со сказочными героями. Стало в комнате радостно и уютно.
Больше недели Илья не давал о себе знать. За эти дни девушка выбрала время посетить загс, там ей сказали, что нужно прийти с супругом и написать заявления, а потом через месяц их разведут. Она хотела было позвонить мужу, как тот явился к ней сам.
Было уже около девяти вечера. На улице к этому времени разразилась сильная метель. Когда Марьяна впустила его, он был весь обсыпан снегом. Что-то странное было в нём. Лишь несколько мгновений спустя, когда Илья разделся и бросил небрежно дублёнку на табурет, стоящий в прихожей, а не повесил на вешалку, как обычно, потом прошагал в гостиную, поняла – он навеселе. Правда, речь была внятной, чёткой, а вот движения отрывистые, несколько неуклюжие.
– Ты пьян! – возмущённо воскликнула она, проследовав за ним. – Случайно, ты не на машине? В пургу опасно ездить!
– А на чём ещё я мог бы приехать? Не верхом же на кобыле! – отмахнулся вопросом на вопрос, усаживаясь на диван. – Успокойся, выпил я всего-то стакан водки, никого не сбил, машину поставил во дворе! – А потом добавил невозмутимо: – Мне надо с тобой поговорить!
Расположившись в кресле поодаль, Марьяна вопрошающе уставилась на него. Неожиданно заметила под его левым глазом синяк.
– Тебя побили? – вырвалось у нее. На кивок мужа не удержалась от усмешки. – Неудивительно. Кто-то из мужей не выдержал!
– Это ревность? – с кислой улыбкой протянул Илья.
– Ревнуют, когда любят, а я тебя не люблю! – отрезала строго Марьяна.
– Полюбишь! – твёрдо заявил муж с невозмутимым видом.
Девушка просто оторопела от возмущения – какая несусветная наглость с его стороны!
– А как же Радуга? – вскрикнула она. – Разве ты теперь её не любишь?
Илья некрасиво скривился.
– Ты права была, она знала хорошо того бандита, – угрюмо заговорил, крепко сцепив руки в замок на коленях. – Мало того, по его просьбе вышла на меня… Словом, познакомилась и разыграла любовь, чтобы быть в курсе моих дел и клиента, которого я должен был защищать в суде. По её наводке в Египте, куда я летал за показаниями очень важного свидетеля, на меня напали, ограбили и отдали в плен. И напрасно, потому что видеозапись со свидетельствами я успел уже отправить по интернету в фирму.
– Значит, Алёна знала, что ты жив? – охнула Марьяна.
– Говорит, что нет! – ответил невесело муж. – Теперь в ФСБ даёт показания. Там очень серьёзное дело... Связано с наркотиками. Сегодня мне пришлось помочь эту банду задержать.
– А как же Радуга? – не унималась девушка. Ей почему-то стало жаль её: такая красивая, яркая, прямо настоящая модель! – Её посадят?
– Алёну тоже задержали, – спокойно, без сожаления ответил Илья. – Она взяла у бандитов большую сумму на покупку квартиры, сказала, что в долг, а потом они стали шантажировать и требовать, чтобы втёрлась ко мне в доверие. Скорее всего, её выпустят и судить не будут, ведь она вроде как не замешана в делишках банды, говорит, что не знала о них. Ну, взяла деньги в долг, ну, сообщала, где я и что говорил ей, в этом нет преступления. Я сам, дурак, звонил и рассказывал о своих передвижениях, хорошо хоть не всё говорил! – кисло ухмыльнулся он.
– Но она, похоже, влюбилась в тебя, даже забеременела, – жалостливо попыталась успокоить его Марьяна.
– Это был не мой ребёнок! – с холодной уверенностью процедил сквозь зубы муж. – Не хотел тебе говорить, но, как видно, придётся, – сделав паузу и глубоко вздохнув, продолжил деланно-равнодушным тоном: – Где-то год назад я проходил полное медицинское обследование, ну и анализ спермограммы сдал заодно. Оказалось, у меня очень низкая активность сперматозоидов, она препятствует зачатию. В общем, можно сказать, у меня не может быть детей. Так что беременна Алёна была не от меня!
– Ты ошибаешься! – горячо возразила Марьяна. – Ребёнок был твой!
– С чего ты взяла?! – вознегодовал мужчина. – Ты не веришь в спермограмму или насмехаешься надо мной?
Вскочив с кресла, она встала перед ним воинственно, сжав руки в кулаки.
– Просто я тоже беременна! – не подумав, выпалила. – Не знаю, какая уж там низкая активность твоих спермиков, но на двоих детей их хватило! – И замолчала, испуганно уставившись на мужа.
Тот в недоумении какое-то время смотрел на неё, не мигая. Возможно, он не услышал меня, находясь под воздействием алкоголя и своих переживаний, с надеждой подумала Марьяна, может, мои слова проскользнули мимо его ушей.
Впрочем, напрасно надеялась, всё Илья прекрасно слышал, хотя и был выпимши.
– Беременна? – с изумлением произнёс тихо. – Ты не ошибаешься?
Встретив его недоверчивый взгляд, она вдруг рассердилась:
– Не ошибаюсь! И не говори мне, что не от тебя! И не морочь голову своими медлительными живчиками! В конце сентября они так буйно активизировались, что оплодотворили сразу двух женщин! Или ты забыл, что спал со мной в один из перерывов между страстными совокуплениями со своей любимой сексуально-криминальной журналисточкой? – И брезгливо поморщилась.
Попятившись, плюхнулась в кресло и гордо выпрямилась в нём, положив тонкие смуглые руки – она была в халатике без рукавов – на подлокотники и, как древнеегипетская царица Нефертити на троне, высокомерно задрала вверх подбородок. Угольные её глазищи, обрамлённые длинными густыми ресницами, сверкали презрением.
С трудом справившись с гневом, девушка продолжила уже спокойнее:
– Я не собираюсь тебе доказывать, что ребёнок твой. Не веришь – ну и не верь! Твоё дело.
– Я не сомневаюсь, что мой! – торопливо отреагировал Илья. – Просто я в шоке, это так невероятно!
– Вначале я тоже не поверила и испугалась, – примирительно произнесла Марьяна. – И Алёна твоя тоже, скорее всего, была в панике. Вот и сделала аборт. Всё-таки быть матерью-одиночкой не каждому по силам. Думаю, тебе следует её пожалеть и простить. Когда любят – прощают! Есть даже такая телепередача «Понять. Простить».
– О чём ты говоришь? – возмущённо вскричал Илья. – Простить за то, что предала? Ты бы смогла простить, если б я сообщал о каждом твоём шаге бандитам?
– Но ты сам сказал, она не знала, что они – преступники, возможно, думала, обычные предприниматели, их сегодня пруд пруди. Твоя Алёна отнюдь не дурочка, чтобы связаться с бандитами, – сама не зная почему, стала выгораживать соперницу Марьяна, может, из женской солидарности.
