Текст книги "Черноглазая Марьяна (СИ)"

Автор книги: Татьяна Медведева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Мало того, в детстве сама она твёрдо была уверена, что, несмотря на большие глаза, которые многие хвалили, относится к категории неисправимых дурнушек. Как же иначе, ведь ещё в начальной школе Сергей Голубев – а он ещё тот знаток девичьей красоты, поскольку от него в школе всегда были без ума все девчонки – с уверенностью заявил, что Марьяне с её «черномазостностью» попасть в красавицы не грозит.

– Ты что цыганка или чеченка? – сразу спросил он у неё при первом знакомстве, когда их только посадили вместе за одну парту в первом классе. – Или просто не моешься? Если грязная такая, то уходи с моего стола!

Огорошенная нападками, Марьяна не кинулась от обиды в слёзы и не побежала жаловаться учительнице, как сделала бы на её месте любая другая девочка, а просто похлопала огромными чёрными, как вспаханный чернозём, глазищами и невинно поправила зарвавшегося мальчишку:

– Нет, я не цыганка и не грязная, моюсь каждый день, а чёрная я в маму. Она у меня русская, а папа – еврей. Бабушка говорит, что дедушка мой, мамин папа, был с одной стороны греком. Из-за него я и смуглая такая.

– Это что кавказец или китаец? – мальчик презрительно поморщил тонкий хорошенький носик.

Марьяна определённо не знала, относятся еврей и грек к кавказцам или китайцам, поэтому недоумённо пожала худенькими плечами. А сидеть с Голубевым за одной партой она всё же осталась до седьмого класса, пока классная руководительница не разрешила всем сесть, с кем они захотят. И сразу мальчишки уселись друг с другом, а к Марьяне пересела Нина Чернова, с которой они жили в соседних подъездах и часто играли вместе во дворе.

Несмотря на явное презрение к ней Голубева, Марьяне почему-то нравился этот светловолосый мальчишка-проказник. Сколько раз он донимал её на уроках и переменах: мог толкнуть, привязать косу к спинке стула, начиркать в её тетради, обозвать и высмеять перед всеми. Девочка не жаловалась, терпела и, как ни странно, радовалась, что их не рассаживают. Её завораживали его ярко-голубые глаза. В старших классах вдруг поняла, что влюблена в Сергея. К сожалению, об этом догадались и все в классе, и её любовь стала своеобразной притчей во языцех у одноклассников.

Сам же Голубев не обращал на неё внимания, относился скептически, а чаще равнодушно. Он бегал за другими девчонками и, как болтали в школе, менял их словно перчатки. В одиннадцатом классе стал дружить с девушкой из параллельного класса, активисткой молодёжного объединения, боровшегося за дикого лосося, куда записался и Сергей. Марьяна тоже была бы не прочь выступать против запуска в океан искусственных рыб и увлечься ещё какими-либо общественными делами, но, увы, на это у неё не хватало времени: с шестнадцати лет подрабатывала в больнице санитаркой в ночную смену, чтобы поддерживать бабушку деньгами. Та настаивала, чтобы внучка работала, не росла белоручкой и знала бы, почём фунт лиха.

Ей не очень-то нравилась медицина, она мечтала, как и Нина Чернова, стать историком: копаться в прошлом, искать интересные факты и писать научные статьи. Но при одной мысли лишь, что окажется далеко от Серёжи Голубева и не будет у неё на историческом факультете возможности видеть его, её охватывал ужас.

Поэтому, вопреки мечте, принялась готовиться к поступлению в медицинский университет, потому что именно там намеривался учиться Голубев после школы. Отец у него был главным врачом одной из городских больниц, а дед по матери в своё время считался одним из лучших в крае хирургом, мама работала участковым терапевтом. Серёжка мечтал превзойти своих предков. Все в классе об этом знали. И Марьяна поступила вместе с ним в медицинский на бюджетные места.

Впрочем, это не сблизило их. Голубев по-прежнему не замечал девушку, даже, можно сказать, открыто игнорировал: не подходил, не разговаривал, здоровался пренебрежительным кивком. К тому же увлёкся однокурсницей Сашей Комаровой, которая была не столько красива, сколько эффектна – ухоженная, элегантная, самоуверенная. А главное, по мнению Марьяны, светловолосая, хотя она догадывалась, что цвет, скорее всего, не природный, а от краски, но он прекрасно вписывался в пленительный облик Саши и добавлял ей очарования.

На лекциях Сергей со своей девушкой сидел обычно несколькими рядами кресел сзади неё, наискосок. По обыкновению, повернув голову в бок, она могла краем глаза видеть его тонкий профиль и любоваться им.

Удивительно, но о Марьяниной любви к Голубеву быстро узнали все на курсе. Как и в школе, она стала нескончаемой темой для разговоров и беззлобных подшучиваний. Вообще-то к Марьяне однокурсники относились дружелюбно, поскольку та ничем не кичилась, не задавалась, хотя училась лучше всех, не сплетничала ни о ком, была добродушной и приветливой, любой мог рассчитывать на её помощь.

На третий год обучения к ним на курс пришёл новенький – красивый высокий парень с тёмными волосами и глазами цвета лазури, голубее, чем у самого Голубева, как высказалась одна из однокурсниц. Именно такое редкое контрастное сочетание – чёрное с голубым – обычно притягивает к себе и очаровывает. Поэтому в первый же момент своего появления в аудитории Павел Орлов привлёк к себе всеобщее внимание. Впрочем, Марьяна была среди немногих, кто взор свой уставил не на незнакомца, замешкавшегося перед подъёмом рядов, а в другую сторону. Она с упоением читала монографию историка Николая Павленко о Петре Первом на своём планшете, скаченную из интернета.

– Смотри, какой красавчик! – ткнула её Вика Белова, с которой они с Марьяной хотя и не были близкими подругами, но в университете держались вместе. – Ну точно Нейт Арчибальд из сериала «Сплетница», только волосы темнее, чем у него. Неужели это тот самый сын проректора?

Слухи о том, что к ним на курс придёт учиться в новом семестре сын одного из проректоров, ходили среди их сокурсников давно. Вика, которая первой всегда всё узнавала про всех, поведала Марьяне некоторые подробности. Этот сынок, по её словам, живёт с матерью в Москве, он – от первой жены проректора. Учится тоже в медицинском, что-то у него там не заладилось: то ли влюбился в неприличную девушку, то ли в плохую компанию угодил. Что бы там ни было, мать отправила его на исправление к отцу, на Дальний Восток.

С неохотой оторвавшись от планшета, Марьяна рассеянно посмотрела в ту сторону, куда указала Вика, и увидела молодого человека в строгом сером костюме с галстуком. Это было необычно, потому что, во-первых, в сентябре в их морском городе было тепло, даже не закрылся ещё купальный сезон, и все одевались по-летнему, во-вторых, в университете и на лекции, не только на практические занятия, было принято приходить в белом халате.

Лицо юноши девушка не могла рассмотреть, оно несколько расплывалось в глазах. Доставать очки из футляра не хотелось: всё равно скоро урок начнётся, а пишет и читает Марьяна без очков, из-за своей близорукости вблизи хорошо видит, а вдали нечётко.

Тем временем молодой человек, заинтересованно оглядев аудиторию, остановил глаза вдруг на Марьяне и, широко улыбнувшись, направился к ней. Подошёл к ним с Викой и уверенно уселся на свободное место рядом с Марьяной и лишь тогда поинтересовался:

– Надеюсь, место не занято? – Не дожидаясь ответа, произнёс восхищённо: – Как вы прекрасны! Истинная Шахерезада! Я просто сражён!..

Вместо того чтобы довольно расплыться в улыбке, девушка нахмурилась: сравнение с восточной женщиной её покоробило.

– Вы не можете без дурацких Шахерезад? – прервала парня сухо. – Совершенно не оригинально!

Вика удивлённо посмотрела на однокурсницу: что это с Марьяной, куда подевалась обычная её приветливость?

– Я никого не хотел оскорбить, – невинно блеснул улыбкой юноша, – просто действительно поражён – такие чёрные загадочные глаза!

В словах парня не было ничего обидного, глупо на него сердиться, и девушка извиняюще улыбнулась. Они познакомились, а в перерывах между лекциями втроём – к ним присоединилась не скрывающая любопытства Вика – дружески болтали и хихикали в основном над шутками Павла по поводу его восприятия Дальнего Востока как медвежьего края.

– Я думал, что тут по улицам нельзя ходить без ножа или пистолета, можно встретить медведя, тигра или змею, – не без доли юмора признался он. – По телевизору, да и по инету видел не раз, как хищники пробираются к людям в жилище. Я даже намеривался всерьёз запастись ружьём, мать не позволила. Она раньше уже была на Дальнем Востоке и говорила, что здесь города как города везде.

– Ну, что ты, у нас тут край суровый! – серьёзно произнесла Марьяна. – Ведь рядом океан, он хоть Тихий, но на самом деле буйный и неожиданный, как в пословице про тихий омут.

В какой-то из моментов на перемене неожиданно подошли к ним Саша с подружкой – Наташей Холодовой. Самыми заметными во внешности у Наташи, высокой худощавой девушки, были неожиданно появляющиеся при улыбке ямочки на щеках, сразу делающие её заурядное удлинённое лицо, обрамлённое короткими русыми волосами, привлекательным.

Ещё она обладала даром производить на собеседника впечатление, что внимательно, с участием слушает его, её глаза загорались правдоподобным интересом. Хотя многие постепенно догадывались – как такового участия от неё не дождёшься, в сущности, оно показное, притворное – но всё равно большинству приятно, когда им дают возможность показывать осведомлённость в какой-то теме, словом, позволяют выговориться до конца.

Несмотря на роман Комаровой с Голубевым, эти подруги были, можно сказать, не разлей вода, похоже, редко расставались и не ссорились. Вдобавок к тому же они жили вместе в общежитии, в одной комнате.

– После лекций мы собираемся искупаться в море, не желаете пойти с нами? – предложила после знакомства и обмена приветствиями Саша, очаровательно улыбаясь Павлу.

– Увы! – сожалеюще протянул тот. – У меня нет с собой плавок.

– У нас тоже нет купальников, это не проблема, – мгновенно нашлась Наташа, показав свои милые ямочки, – после занятий разбежимся по домам, пообедаем и переоденемся.

– Встретимся в половине четвёртого на пляже, у главных ворот, – начала энергично действовать Саша, не переставая сиять доброжелательностью, – Наташа может зайти за тобой, чтобы не заблудился. Её тётя живёт в твоём доме, в соседнем подъезде, она как раз собирается сегодня к ней заглянуть.

– Надо же, как быстро тут информация передаётся! Я только-только приехал, а всем уже известно, где я живу! – удивился парень.

– Просто я была у тёти и видела, как ты из такси с отцом выходил, – кокетливо объяснила Наташа. – Так, за тобой зайти?

– Ну что, пойдём? – проигнорировав её предложение, обратился Павел к Марьяне и Вике.

Обе девушки отрицательно покачали головами.

– Мне вечером в больницу на дежурство, – объяснила причину своего отказа Марьяна.

А Вика пояснила свою:

– А мы с мамой сегодня собирались пройтись по магазинам.

– Тогда завтра пойдём купаться, – решил Павел. – Мне тоже сегодня есть чем заняться. Спасибо, девочки, за приглашение, – обратился с лёгким поклоном к не скрывавшим разочарования Комаровой и Холодовой. – Если вы не против, завтра на пляже встретимся.

В этот день Павел проводил Марьяну до дому.

А на следующее утро случилось невероятное. Она не могла поверить своим глазам, Сергей Голубев, обычно смотревший на неё как на пустое место или досадное недоразумение, встретил её неожиданно у входа в поточную аудиторию, где должна была начаться лекция, пригласил сесть рядом с ним. Просто взял её за руку, когда девушка лишь показалась из рекреации, ласково заглянул в глаза и повёл за собой. Но не туда, где обычно сидел с Сашей, а совсем в противоположную по ряду сторону, к стене, где частенько пустовали места.

Очарованная голубизной любимых притягательных глаз, Марьяна и не думала противиться, наоборот, как зомби или дрессированная козочка Эсмеральды, пошла за ним покорно, без всяких возражений. И была на седьмом небе вдобавок. Никого и ничего не замечала. Если бы все вокруг закричали вдруг во всю глотку, скорее всего, и это не вывело бы её из состояния невесомого блаженства – наконец-то она рядом с неприступным, милым сердцу Голубевым!

Он снизошёл до неё, заметил! Мало того, держит за руку нежно и говорит, что хочет подружиться с ней! Конечно же, Марьяна согласна с ним, действительно как-то странно и несправедливо, что они совсем не знают друг друга, хотя знакомы почти сотню лет!

Лишь на секунду мелькнула мысль: а как же Саша, у них же любовь? Видно, девушка произнесла вслух вопрос, так как Сергей, наклонившись к её уху, тихо произнёс:

– Мы с Алекс устали друг от друга. Ты, наверное, замечала, мы часто ссоримся, потому что разные, как китаец с грузином, общего языка не находим. Мы давно это поняли оба. Посмотри на неё, – парень мотнул светловолосой головой в сторону Комаровой, сидевшей на прежнем месте, – она совсем не печалится, нашему расставанию рада-радёшенька.

Действительно, Саша не грустила и не переживала, как можно было бы ожидать, а увлечённо болтала с подружкой и смеялась, словом, нисколько не выглядела расстроенной. Заметив их взгляды, дружески помахала им, приветствуя.

У Марьяны отлегло на душе – значит, сближение её с Сергеем не разобьёт его бывшей девушке сердце. Похоже, на самом деле у них не было настоящей любви, раз легко расстались, выходит, они просто дружили.

Сама же Марьяна его любит. Так сильно, что дух захватывает от одного имени – Сергей! Для него готова на всё, лишь бы с ней был.

Они не пошли купаться после лекций вместе со всеми, а зашли в кафе, потом гуляли в парке, рассказывали друг другу случаи из своей жизни. Сергей был хорошим рассказчиком, смешно и ярко описывал летнюю поездку с друзьями на Камчатку, в район Долины гейзеров. Марьяна же поведала ему, как впервые попала в хирургическое отделение на дежурство.

Ей пришлось заменять заболевшую санитарку. В коридоре увидела каталку с человеком, накрытым белой простыней. Подумала, кого-то не успели перевезти в палату. Подошла, чтобы поправить полотно – ведь задохнуться больной может! Под тканью оказался окоченевший труп. Тут Марьяна и хлопнулась в обморок.

– Это ещё ничего, – рассмеялся Голубев, – а вот мне в морге рассказывали, как к ним привезли живую старушку. Когда санитары стали заталкивать её в камеру, а она возьми да и приподнимись, как панночка в «Вие» Гоголя, и обними их холодными руками. Они чуть не померли со страху.

Вечером сходили в кино. Прощаясь у Марьяниного подъезда, Голубев слегка прикоснулся губами к её губам. Приятные мурашки побежали у неё по коже, и перехватило дыхание. Незнакомое чарующее волнение охватило девушку. Она порывисто потянулась к парню, прижалась всем телом, охватив его шею руками. На какой-то миг почувствовала, как Сергей откликнулся дрожью, а потом он вдруг напрягся и осторожно отстранил Марьяну от себя, высвобождаясь из её объятий. Сделал шаг назад и, натянуто улыбнувшись и отведя глаза в сторону, бодро произнёс:

– Пора расставаться.

– Нет, нет! Ещё только десять!– поспешно возразила девушка и неожиданно для себя предложила: – Мы можем выпить чаю у меня дома. Бабушка сегодня ночует у бывшей коллеги, у той день рождения, живёт она в пригородном посёлке.

Неожиданно ей захотелось, чтобы Сергей заметил её глаза, которые, по утверждению многих, необыкновенно красивые. Плохо, что их не видно за стёклами очков. И Марьяна сняла очки и с трепетом посмотрела парню прямо в глаза. Однако в них не увидела ожидаемого восхищения, мелькала лишь настороженность.

– Тебе не кажется, мы бежим впереди планеты всей? – резко произнёс Голубев, весь как-то съёжившийся вдруг, словно похолодало на улице. – Может, не стоит торопиться, пусть всё идёт своим чередом. Наверстать упущенное всегда успеем! – усмехнулся криво и добавил уже мягче: – Спокойной ночи! – махнул рукой – дескать, пока – и зашагал прочь.

Глава IV

А назавтра всё вернулось на круги своя, словно вчерашний день с его чудесами выпал из жизни. Голубев сидел со своей Алекс на прежнем месте, и ни один мускул у него на лице не дрогнул при виде Марьяны. Он даже не заметил её недоумённый взгляд, поскольку всё внимание его было нацелено на Комарову, увлечённо что-то рассказывающую ему и Наташе, рядом с которой расположился новенький.

Поначалу она не поняла, что происходит. Не разобралась даже после того, как Вика, когда Марьяна села на своё старое место, откровенно поведала о своих догадках: Ковалёва и Холодова, судя по всему, задумали отвадить от неё Павла Орлова и подослали вчера Голубева пофлиртовать с ней.

– Он-то тут при чём? – растерянно пробормотала Марьяна.

– При том, что может отвлечь тебя! И, похоже, отвлёк! – Негромкий голос Вики звучал снисходительно и одновременно сочувственно, а потом в нём появились нотки зависти. – Смотри, как Холодова с Орловым сдружились на пляже, она перед ним вчера прямо раскокетничалась вся! Даже противно было! Никакой гордости нет у девушки! А Орлов тоже хорош, быстренько переметнулся в их компанию!

Но Марьяну не интересовали ни Наташа с её кокетством, ни новичок с его переменчивостью. Ей было невдомёк, почему Сергей вновь стал прежним. В версию Вики не верилось. Ведь они же взрослые люди. Не мог Сергей так глупо поступить. Скорее всего, это Комарова одумалась и захотела вернуть его. Надо поговорить с ним после занятий.

Она скажет ему, что понимает, как непросто разорвать прежние узы, ведь столько между ними было общего – нежного, доверительного, романтичного. Успокоит его, что не собирается настаивать, чтобы он бросил Сашу, если в нём ещё жива любовь. Но если он когда-нибудь поймёт, что привязанность к ней исчезла, то она, Марьяна, примет его всей душой, потому что любит и будет ждать всегда.

Так она Сергею всё примерно и выложила, когда подстерегла его после лекций у выхода из университета. Ей повезло: он был один. Впрочем, всё её везение на этом и закончилось. Поскольку, выслушав сбивчивую взволнованную речь девушки, парень разразился хохотом. Неожиданно прервав смех, набросился на неё с возмущением:

– Бред сивой кобылы! Мура собачья! Ни к кому я не привязан никакими узами – ну и загнула! Много нежного, романтичного!.. Ишь, чего выдумала! Я – будущий хирург, мне не пристало быть чувствительным! Нашла, тоже мне, романтика! Умереть – не встать!.. Отстань от меня, Паверман, со своей привязчивой любовью, чтоб глаза мои тебя не видели!

От грубости такой Марьяна чуть не задохнулась. Застыла в изумлении перед разгневанным Сергеем, не мигая смотрела широко распахнутыми глазами и ловила губами воздух. С трудом пришла в себя и пробормотала едва слышно:

– Но ведь вчера мы были вместе, ты говорил, хочешь узнать меня получше, даже сказал, я нравлюсь тебе.

– Когда это я говорил? – слегка прищурившись, ехидно усмехнулся прямо ей в лицо Голубев. – Какую-то бредятину мелешь! Думаю, тебе это приснилось. Запомни, Паверман, между нами ничего не может быть – ни сейчас, ни потом! А то что вчера… Это просто меня Алекс попросила отвлечь твоё внимание от Орлова на время. Её Наташка глаз положила на него. А ты под ногами путалась. Вот я и заигрывал с тобой понарошку, чтобы у Наташки шанс был охмурить новенького. Она, по-моему, прекрасно справилась.

Заметив, что девушка побледнела, и, похоже, испугавшись, что она может хлопнуться в обморок прямо ему под ноги, парень схватил её за плечи, удерживая, чтобы не упала.

– Успокойся, не нервничай! – сбавил он тон, нахмурившись.

– Я не нервничаю! – слабым голосом возразила Марьяна. – Просто поняла, ты любишь Сашу. А я… мне не на что надеяться…

– Чёрт! – вновь взорвался Сергей. – Опять ты за своё! Ты не должна заблуждаться насчёт меня! Я никого не люблю, тем более ты мне не нравишься! – многозначительной интонацией выделил он последнее слово. – Да как только ты могла подумать, что я тобой увлекусь? Дочерью черномазастной ведьмы, которая пыталась увести моего отца из нашей семьи? Ты знаешь, как страдала моя мать?! – Убрав руки с девичьих плеч, резко отшатнулся от Марьяны, словно боялся испачкаться.

– Но моя мама замужем, у неё дети, она любит мужа, – нервно залепетала Марьяна, ничего не понимая.

– Вот-вот, у неё-то теперь всё о кей. А у моих родителей жизнь пошла кувырком, ругаются без конца, мать не может простить отцу измену… И всё твоя любвеобильная матушка со смолистой чернотой в глазищах!

– Да не может быть такого! – недоверчиво воскликнула девушка. – У неё просто времени не было завести с твоим отцом роман, она по уши занята мужем и близнецами. Все мысли её – о них!

– Я говорю не о сегодняшнем дне, – хладнокровно, сквозь зубы произнёс Голубев, -это было, когда мы ещё учились в первом классе, до её замужества. Твоя мать работала у отца в отделении медсестрой, я сам видел однажды, как они целовались. Так что отвяжись от меня, Паверман! И держись подальше, не преследуй! Мне уже надоели томные взоры твоих б-рр жутких глаз! Направь их на кого-нибудь другого. Чернявки меня не привлекают, особенно такие страшные, как ты и твоя чёртова матушка, правда, она пострашнее тебя, хотя и лицом белее! – Поправив сумку на плече, резко повернулся и поспешно зашагал своей дорогой.

Марьяна смотрела ему вслед, она была в ужасе. Ещё никто никогда так не оскорблял её, по крайней мере, с тех пор, как стала взрослой. В словах парня было столько злости, насмешки и ненависти, что в первый момент ей показалось, земля ушла из-под ног, потом почувствовала себя буквально облитой помоями. Она всегда относилась к людям доброжелательно, не искала в них недостатки, старалась видеть только хорошее. Так почему же Сергей ни за что ни про что обидел её, задел за самое больное место?

Неужели она так страшна и уродлива? Но ведь она ничего не может изменить. Какой уж родилась, не перекраситься же в блондинку и не ходить всегда с голубыми линзами. Это ещё куда ни шло, а как поменять смуглую кожу на светлую. Осветлить, как сделал американский певец Майкл Джексон? Смешно и бессмысленно. Говорят, у Майкла была болезнь – кожа покрывалась светлыми пятнами, поэтому он вынужден был пойти на выбеливание. А ей-то это зачем?

Не такая уж она и темнокожая, не негритянка ведь! Смуглая – да. Но зато почти никогда у неё не бывает угрей, кожа ровная и чистая. Нина Чернова в старших классах даже завидовала ей: не нужно покупать клерасил, зинерит и другие мудрёные недешёвые аптечные средства, чтобы справиться с прыщавой напастью. По словам подружки, кожу, как у неё, не прочь бы иметь все девчонки в классе, только стоит немного ежедневно освежать скулы румянами, и тогда кожа станет сияющей, с персиково-абрикосовым оттенком, как у Кэтрин Зета-Джонс, красотки из «Маски Зорро».

Конечно, Нина из жалости к ней так высоко загнула. Голубев за один миг развенчал бы все доводы Черновой. У него острое неприятие внешности Марьяны. Тут ничего не поделаешь. Но зачем он приплёл вдобавок ко всему ещё и про маму небылицу?

Она не могла быть любовницей его отца! У неё просто другие вкусы. Марьяна несколько раз сталкивалась со старшим Голубевым: видела на школьных мероприятиях и в больнице. Он слишком сосредоточенный на себе, хмурый и недоступный. А маме нравятся добродушные весельчаки, внимательные, умеющие радоваться сами и радовать других, особенно свою любимую женщину. Именно такого мужчину она для себя и выбрала после неудачного короткого первого брака. Второй муж, можно сказать, пылинки с неё сдувает. И он её почти три года добивался.

Непонятная обида больно жгла Марьяну, словно предал её близкий человек. Но Сергей, надо признать, не был для неё близким, наоборот, они с ним слишком далеки друг от друга. Дружба между ними невозможна, а уж тем более любовь. Если честно, она всегда знала об этом, хотя, может, точно и не знала, но подспудно подозревала. И вот всё выяснилось яснее ясного: он её презирает, ему противно с ней общаться. Теперь понятны его агрессивность и пренебрежительность.

Марьяна слепо брела, не ведая куда, придавленная невесёлыми думами. Не замечала, как стал накрапывать дождик, как постепенно перешёл в ливень и принялся хлестать по лицу водяными струями. Вдруг рядом резко затормозил автомобиль, он как-то незаметно вынырнул из потока машин, мчавшихся по дороге.

– Марьяна! Вас подвезти? – едва долетело до сознания девушки.

Она озадаченно уставилась на высунувшегося из окна машины молодого мужчину: что он от неё хочет? Она не собирается садиться к незнакомцам! Уже хотела отбрить навязчивого водителя категоричным «Нет, и не подумаю!», как обычно делала всегда, но неожиданно осознала, что её назвали по имени. Откуда-то мужчина знал, как её зовут.

Сняв замутившиеся от дождевых брызг очки, девушка вгляделась в его лицо. С большим трудом вспомнила, кто он. Бабушка несколько дней назад приводила этого человека к ним домой.

– Это наш юрист Илья Оленев, – пояснила она при знакомстве, – он помогает нашему движению кое-какие правовые вопросы решать. Умница, каких свет не видывал, всему краю известный специалист. Ему всего 28 лет, но у него уже своя контора.

– У нас с партнёром, – педантично поправил её новый знакомый. – Мы вдвоём организовали.

И стал рассказывать, как повезло им приобрести за бесценок в центре города на первом этаже трёхкомнатную квартиру, которую они переделали и перевели в офис.

Впрочем, Марьяна слушала в пол-уха, дела популярного юриста её не интересовали, да и сам он, пожалуй, был ей безразличен. Двадцативосьмилетний Илья ей в её неполных двадцать лет казался почти «стариком». Таких взрослых парней среди её знакомых не было, встречались, конечно, на старших курсах, но она не обращала на них внимания, они казались ей очень взрослыми.

– Марьяна, вас подвезти? – настойчиво повторил бабушкин знакомый. – Вы меня не узнаёте? – спросил удивлённо.

– Нет, что вы! Узнала!– отвлекшись от собственных мыслей, поспешно откликнулась девушка. – Просто дождь заслоняет глаза. Здравствуйте! Не стоит тратить на меня время, я доберусь пешком, скоро дождь закончится.

– Садитесь же! – повелительно приказал Илья. – А то полиция меня оштрафует за остановку в неположенном месте!

Марьяна торопливо юркнула в машину. И сразу нахохлилась, как мокрый воробышек.

В сущности, ей не о чем было с Оленевым разговаривать, да и она была не в настроении. Хотя многие на курсе в этот момент ей бы позавидовали. Потому что бабушкин юрист оказался известным ведущим одной из краевых телевизионных передач, которая называлась «На приёме у юриста». Илья Оленев бойко, доходчиво, с теплотой и душевностью отвечал раз в неделю, по пятницам, на вопросы приглашённых в студию людей или звонки телезрителей. Все считали его очень привлекательным и обаятельным не только за симпатичную внешность, но и за приятную манеру говорить и мягкие нотки в выразительном голосе.

Похоже, Илья и не ждал от неё какой-либо словоохотливости, так как сам говорил беспрерывно. А Марьяна не стремилась сосредоточиться на разговоре, лишь делала вид, уставившись на собеседника пустыми тёмными глазами, что слушает.

Когда подъехали к дому, она торопливо поблагодарила за то, что её подвезли, и попыталась быстренько выскользнуть из автомобиля. Но Илья заявил, что зайдёт к ним домой, ему срочно нужно увидеть Марию Филипповну. И девушке пришлось подождать его, пока он поставит машину на площадку.

Увидев их вместе, бабушка невероятно обрадовалась, прямо раскудахталась, будто курица над цыплятами, что на неё было совсем не похоже. Она обычно не любила, когда к Марьяне кто-нибудь приходил, даже Нину с трудом выносила. Бурчала, что после чужих людей в доме что-нибудь да потеряется. А тут радостно захлопотала около Ильи, словно он не просто подвёз её внучку в дождь до дома, а героически спас от смерти, вытащив из бурной реки.

– Иди переоденься! – приказала она Марьяне, при этом тихо шепнула на ухо: – Надень синий сарафанчик, вставь линзы, те, что мать тебе купила, и волосы распусти!

Девушка чуть ни ахнула в изумлении: бабушка всегда требовала заплетать волосы в косу – неважно, русскую или французскую, лишь бы голова была аккуратно прибранной, не небрежно «распатланной», как она говорила.

Это так невероятно! Марьяна не понимала, что задумала бабушка, однако выяснять и спорить не стала. Она привыкла подчиняться ей и сделала всё, как та сказала. Переоделась в шёлковый синий сарафан, очень шедший ей, заменила очки на линзы и распустила свои чёрные волосы, хорошо расчесав их.

Увидев её, Илья почти потерял дар речи. С восхищением уставился на неё и, пожалуй, с минуту, рассматривал с головы до ног, словно она подарок небес, неприязненно подумала Марьяна. Ей не понравился этот его оценивающий взгляд.

– Ты просто изумительная красавица, Марьяна! – восторженно воскликнул он.

Девушка искоса взглянула на него, слегка нахмурилась и сухо поблагодарила:

– Спасибо! – Заметив, как недовольно сжала бабушка губы, добавила более приветливо: – Может, мы попьём чаю? Вижу, бабуля уже накрыла на стол.

– Ну, милая, чаем тут не обойтись! – вмешалась Мария Филипповна. – У нас есть хорошее вино, твой отчим к восьмому марта принёс, а к вину я котлеты свои фирменные подам. Всё-таки ты, Марьяша, ещё не обедала.

Илья сказал, что и он не прочь поесть, потому что тоже не обедал.

Как-то незаметно – то ли под влиянием неприхотливого разговора, то ли от бокала вина, то ли под воздействием восхищённых взглядов, бросаемых Оленевым в её сторону, или от всего вместе – на сердце Марьяны полегчало. И всё, что наговорил ей Сергей, показалось не таким уж ужасным и обидным. Ну, не любит он её, не подходит она ему внешне! Это всё-таки не конец света! А вот Илье нравится – значит не так всё и плохо в жизни!

Ночью у неё поднялась температура, видно, всё-таки простудилась под дождём, хотя он был не холодный. Пришлось на следующий день не пойти на занятия и отказаться от ночного дежурства в больнице.

Проболела всю неделю. Навестила её два раза Нина Чернова, раз позвонила Вика Белова, дважды поговорила по телефону с мамой. Илья приходил каждый день, приносил фрукты, соки и сладости, в первый же день принёс кучу дорогих лекарств от простуды, которые, как правило, бабушка игнорировала, считая, лучше аспирина и парацетамола нет, но принесённые Оленевым заставила внучку выпить.

В субботу Марьяна уже не чувствовала себя больной. Всё было в норме: и температура обычная, и голова не раскалывалась, и в горле не першило. Илья пригласил её на прогулку. Они походили по скверику неподалеку от Марьяниного дома. А в воскресенье он предложил пообедать в одном из лучших ресторанов в городе. Там Илья Оленев предложил ей выйти за него замуж.

Глава V

Предложение о замужестве совсем не удивило Марьяну. Потому что уже была в курсе его планов. О них ей рассказала бабушка.