Текст книги "Позор семьи"

Автор книги: Татьяна Королева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Затянувшийся понедельник. 23:30

Лида твердой рукой запихала мою голову глубоко под воду и вытащила, когда я была готова уже захлебнуться. Вытерла полотенцем так, что у меня от тряски искры из глаз разлетелись, и подвела к зеркалу:

– По-моему, нормально!

– Только непривычно как-то, – пролепетала я, разглядывая собственный скальп, просвечивающий сквозь волосы платинового цвета.

– Все равно другой краски у меня нет, считай это форс-мажорными обстоятельствами!

Стальная леди прибыла в застенок за расчетное время кареты «скорой помощи», построила моих милицейских обидчиков вдоль стен, как перед расстрелом, зато моей истории поверила сразу, но велела в дальнейшей жизни на родине избегать крупных сумм наличности и дорогого мобильника.

– Отец утром так на меня орал, – пожаловалась я, утирая крупную слезинку, – не представляю, что он со мной сделает, когда узнает про телефон и милицию…

– Ты скажи, что была в парикмахерской, а телефон потеряла! – дальновидно посоветовала Лида.

– Думаете, папа мне поверит?

Леди-киллер снисходительно улыбнулась:

– Ника, я твоего папу лично не знаю – не закрывала, я вообще в вашем городе живу недавно. Но по жизни таких, как твой отец, посадила де-сят-ки! Они баб за людей не считают и про парикмахерскую верят безоговорочно.

В итоге я жду, когда приедет такси, и любуюсь новым цветом волос в помпезном зеркале своей спасительницы.

Наконец! Уже вторник. 00:51

Всего-то час ночи.

Самое время для загостившейся Золушки вернуться под отчий кров.

Но встречали меня вовсе не располневшие мыши-полевки в расшитых волшебных ливреях, и даже не суровая мачеха, а расширенный педсовет вполне солидного состава.

Отец и товарищ Славин не снимали деловых костюмов, прямо в галстуках нервничали за массивным обеденным столом, по поверхности которого очень удобно барабанить пальцами или переставлять классическую бутылку виски с тяжелыми стаканами. А крестный стащил пиджак и огорчался, полулежа на мягком турецком диванчике, пристроив бокал на резном подлокотнике.

Мое эффектное появление все трое встретили осуждающим молчанием.

– Где ты была? Мы тебя уже обыскались! – наконец сурово изрек отец.

Я легкомысленно повела рукой по еще влажной прическе:

– У парикмахерши сидела…

– Мы переживали, уже сводку по дорожным происшествиям запросили! – посетовал отставной товарищ Славин.

– Вы бы еще сводку по задержанным милицией запросили! – Я виновато улыбнулась.

– Ника, это не смешно! Ты что, разучилась пользоваться телефоном?

– Нет! Просто он потерялся. Выпал, наверное, – и продемонстрировала разорванную в сегодняшних баталиях сумку. – Вернусь в Лондон и сразу отнесу к реставратору – такую сумку обязательно нужно спасти!

Папа был вынужден смириться с моей врожденной женской неполноценностью:

– Ладно, иди… – и добавил, когда я уже стала послушно мигрировать в сторону лестницы: – Как твой новый цвет волос называется?

У меня нет стальной силы воли, у меня даже железной нету, я не выдержала:

– Папа! Если мне нельзя самой выбрать страну проживания, нельзя выбрать, где и как отдыхать, нельзя выбрать работу – хоть цвет волос мне можно выбрать?

Я хлопнула ближайшей дверью так, что она снова открылась, и услышала, как удивленный отец просит «поддержки клуба»:

– Чего она? Мне даже понравилось…

– Ты, Гоша, тоже – перегибаешь с воспитанием! – устыдил родителя добросердечный Дим-Дим, – Дал бы денег девочке на новую сумку, на шубки-юбки… Что ж она у тебя зимой и летом, как солдат, в одних ботинках ходит?

– Дима, что мне, денег для нее жалко? Так она же никогда не просит!

Я поняла, что лучше не слушать дальше, а удалиться ко сну.

Вторник. Утро делового человека. 10:10

Сейчас скверный астрологический период – планета Меркурий движется по звездному небу ретроградно. Поэтому каждый мой новый день начинается еще хуже, чем закончился предшествующий. Я узнала об этом из радиогороскопа, пока машина торчала в бесконечных, мало подобающих провинции пробках. На работу я, естественно, опоздала и даже компьютер не успела включить, когда ко мне подбежал взвинченный шеф, схватил за локоть и поволок в переговорную, на ходу злобно прошипев:

– Сигаретчики приехали, а ты где-то ходишь! Как у них появился новый маркетинговый отчет и откуда возникли эти дикие цены?

Я отнеслась к вопросу как к риторическому.

Ну не объяснять же шефу в присутствии потенциальных заказчиков, что цены московские и почерпнуты на просторах интернета?

Я открыла двери переговорной и нырнула в густую смесь тиканья механических хронометров, ароматов дорогого кофе, вычурного одеколона, натуральной кожи и больших денег. Теперь я знаю, как пахнет успех!

При виде меня вышколенные жертвы корпоративных тренингов подскочили с кожаных кресел и остались стоять – из вежливости. В долгополых сюртучках модного дизайна, с основательно измазанными гелем волосами, они больше похожи на ушлых приказчиков или мелких купчиков, описанных в классических пьесах Островского, чем на метросексуалов из девичьих грез.

Тот, что повыше, объявил тоном опытного клубного диджея:

– Я глава департамента по работе с региональной сетью – Артемий Иваницын! – и протянул мне визитку вместо ладони, затем повысил голос еще на октаву: – А это – Платон Николаенко, вице-директор по развитию…

– По девелопменту и контроллингу, – уточнил молодой человек в роскошном однотонном галстуке – ровно на два тона темнее, чем у зависшего в середке Артемия.

Изъяснялся Егор с авантажным английским акцентом и периодически брал паузу на поиск подходящих русских слов, а не обнаружив оных, использовал английский оригинал. Отвратительная манера – я никогда так не делаю. Даже слово «яппи» [4]4
  Яппи – сокращение от «young popular person» – американское сленговое обозначение успешных менеджеров периода экономического бума в начале восьмидесятых годов прошлого века.


[Закрыть]не применяю к соотечественникам. Ну какие они популярные? Молодые – это да. Егор максимум на пять лет меня старше! И уже занимает ключевую должность в респектабельной международной корпорации.

Но волна тоскливой серой зависти накрыла меня не поэтому – MBA сейчас есть у каждого второго «манагера», а вот настоящая гавайка из беззаботных семидесятых и джинсы древние, как индийский эпос, – это совсем другое дело! Третий гость – счастливый обладатель «винтажа» – мало вписывался в нормативы корпоративной стилистики: сухопарый и подвижный, редеющие волосы стянуты резинкой в художественный пучок. Он процедил сквозь тонкие губы:

– Просто Алик, – и с пренебрежительным артистизмом съехал в кресло.

Действительно, с какого перепугу таким респектабельным лицам самолично бегать по рекламным агентствам? Я спросила честно и открыто, как учил дедушка Карнеги:

– Что вас привело?

– Не что, а кто! – едко уточнил Алик.

Желчный тип – наверное, язвенник, зато мой шеф – само радушие! Расцвел в счастливой улыбке и пододвинул визитерам поднос с кофейными чашками, сервированный в стиле «обед анархистов в дворянской усадьбе»:

– Угощайтесь печеничком, берите конфетки! Николай Иванович просил им помочь…

Николай Иванович Васин – наш достопочтенный губернатор. Чира с губернатором давно на «ты», но на людях держится в рамках светских условностей.

– Это мы его просили! – возопил глава Артемий, – Обычно мы работаем с ведущими сетевыми рекламными агентствами. И готовимся вынести адвертайзинг в самостоятельное направление…

– Но у нас в городе нет сетевых агентств! – притворно огорчился Чира.

– Поэтому мы и обратились к вам напрямую. Корпорация вводит в строй новые производственные мощности в этом регионе, и мы просили господина Васина устроить встречу…

– Я просил! – приструнил увлекшегося «младшенького» вице Платон, открыл ноутбук, похожий на дамскую пудреницу, и начал цедить слово за словом: – Я занимаю мой пост недавно, приходится вникать во все нюансы. Просмотрел маркетинговый отчет агентства «Магнификант», он меня заинтриговал. Довольно неожиданно, что в этом регионе ситилайты оказываются эффективнее, чем в других статистически аналогичных промышленных городах-миллионниках! Проверил лично, пересчитал математику… Но все правильно!

Глава Артемий едва шею не свернул, пытаясь заглянуть в руководящий дисплей, как двоечник в чужую контрольную, и поддакнул начальнику:

– Все верно!

Я скромно потупилась – конечно, все правильно!

Зря, что ли, мой богатый папка платил за те же самые университеты, в которых вы – парвеню – учились по грантам? Просто потом вы купили на распродаже строгие костюмчики, сдали на CAP, GAAP и прочие сертификаты, всюду спамили свои золотые резюме, получили должности с длинными названиями и мните себя на вершине мира.

А в яслях, наверное, писались в ползунки, а в детском садике получали по шее от ребят покрепче, хныкали и жаловались мамочке – как все прочие смертные. А мне повезло больше – я в детский сад не ходила, зато теперь родительским промышлением бреду по колено в правде жизни и точно знаю – ребятам вроде вас не придет в голову проверять достоверность исходных данных в расчетной формуле!

– Так не бывает, – устало вздохнул просто Алик.

– Пересчитайте!

– Да, можете проверить лично!

– Мне нечего пересчитывать, я занимаюсь рекламой миллион лет, – принялся брюзжать тощий эксперт. – Везде и все одно и то же! Я это понял давно, еще на гастролях группы «Ласковый май»! Кстати, приезжал в этот богоспасаемый городишко с первым составом…

При этих словах шеф ударил в ладоши неожиданно и звонко, как в медные тарелки, просиял, выскочил, сделал круг почета вокруг стола и, раскинув руки, кинулся к гостю:

– Ой, вы должны меня помнить! Я играл на разогреве – помните?

Алик брезгливо отстранился, прищурился, потянул одно веко за уголок к виску и моментально растворил недовольное выражение в жизнеутверждающих звуках:

– Господи боже… Прости, не узнал сразу – ты ударник Шеремета! Господи боже… Сколько лет прошло – но Шеремета помню… Басист был нереальный! Я много их слышал, начиная с консы… Но это было нечто! Жаль… Жаль, что у Гоша жизнь сложилась так удручающе…

Он экспансивно тараторил, прижимая крупное, покрытое умеренной жировой прослойкой тело шефа ко впалой груди под гавайкой, и едва не прослезился.

Мне тоже впору заплакать. Счастье, что я дочь! Сын, узнав, что его родной ботинок лабал на басу, разогревая «Ласковый май», должен был сразу пойти в туалет и застрелиться!

Моих сил хватило только слабовольно промямлить:

– А почему удручающе?

Алик мгновенно обернулся ледяным изваянием, обпрезирал меня через весь длинный стол:

– Солнце, богатых людей – здесь много тысяч, во всем мире – того больше! Их толпы. Какая радость быть частью толпы? Ради чего живет толпа? Ради хлеба и зрелищ. Ее боги – деньги и музыка. Настоящих богов мало… А больших музыкантов и того меньше – всех можно пересчитать по пальцам, – Алик начал загибать длинные желтоватые пальцы с крупными суставами: – Моцарт, Вагнер, Шёнберг, Леннон, Джаггер… Ну, кто еще?

– Курт Кобейн? – робко подсказала я.

– Ты его слышала?

– Кобейна?

– Нет – Шеремета?

– Как она могла слышать Шеремета! – ответил за меня Чигарский. – Это же дочка Георгия Алексеевича – Вероника Шеремет!

Я официально кивнула и насупилась.

Неприятно, когда на тебя таращится сразу столько народу.

– Давно это было, – умилялся шеф, – Вы, наверное, трешку с концерта подняли…

– Больше!

– На много?

– Ну, может, на полтишок… Слушай, я разволновался, даже дурно стало! – Алик продолжал стоять и держать Чиру за обмякший под пуловером трицепс и вдруг игриво хохотнул: – Где у вас комната для мальчиков?

– Пойдем… кхм… Идемте, я вас провожу, – Шеф увлек аксакала из кабинета.

Только зачем? Конференц-зал оборудован удобствами, они располагаются за той массивной дверью. Ага – поняла! Поняла и горько улыбнулась. Сейчас, за стенами переговорной, Чира предложит служителю рекламных муз богатый откат за содействие, исхудалый пророк согласится, и плакали мои комиссионные!

Напыщенных топ-«манагеров» тоже отымели – но им хоть невдомек. Они слишком заняты – сидят, пыхтят, источают неоновое обаяние и мысленно примеряются к должности «зять-того-самого-Шеремета».

Напрасно, господа! Вы даже на свинопасов не тянете, потому что хорошему свинопасу безразличны социальные статусы, он умеет быть собой! Вы не настоящие хозяева жизни, у вас даже собственных денег нет, вам всего лишь выпало счастье временно подержаться за чужой толстый кошелек. Вы наемные служащие, у которых нет ничего своего собственного – все корпоративное: от квартиры до воспоминаний – и вы останетесь такими до самой пенсии! Будете вечно рассылать резюме, строить графики продвижения товаров, замените семью болтовней о сексе с инкогнито в ICQ, а на склоне карьеры станете поучать барменов на корпоративных вечеринках, как готовить дайкири.

Больше хороших новостей для вас на сегодня нет.

Я вам даже скидку не предоставлю!

Действительно, пора нагнать на бравых менеджеров напряжения.

Я пододвинула к себе городской телефон и нервозно посмотрела на часы. Егор и Платон впились взглядами в мое запястье и, кажется, даже дышать перестали, исчисляя в уме, сколько льготных опционов им придется загнать, чтобы купить себе такие.

Я отношусь к часам утилитарно, вообще скверно разбираюсь в точной механике – просто мобилы у меня со вчерашнего дня нет, а заблудиться в лабиринтах времени для мечтательной особы вроде меня проще простого. Пришлось с утра надеть отцовские часы, которые первыми под руку подвернулись. Наверное, подвернулись вполне пристойные. Но за часы папка меня ругать не будет – он не стяжатель и к вещам относится философски.

– Что-то не так? – первым вышел из оцепенения вице Платон.

– Да тут должны звонить одни… По поводу рекламы шоколадок…

– Ника, о чем ты говоришь! Какие шоколадки? – Чира стоял в дверях и довольно улыбался. – Я обещал Николаю Ивановичу, что помогу! И я действительно помогу! Хотя рекламная программа у них большая, и будет сложно. Но исключительно ради нашей старой дружбы с Аликом – помогу!

– Знаешь, Платоша, ты – толковый человек и понял раньше меня… – Помолодевший Алик утирал мокрые руки пронзительно-алым платком. – Промышленный город – здесь много курят, потому такие цифры! Ты всегда мыслишь на опережение!

– По сигаретке? – Чира распечатал и протянул присутствующим пачку.

– Мы не курим!

– Корпоративный стандарт!

– Это оксюморон… Производить сигареты и не курить, – Алик глубоко затянулся.

Сами не курят – а травят потребителей! Я потянулась через стол и тоже взяла сигарету, исключительно из антиглобалистских соображений, дохнула дымком на Артемия – он сидел ближе. Глава департамента стоически снес моббинг, кашлянул и завел обязательную программу:

– Программа дополнительного размещения на ситилайтах – это интересное предложение, серьезный проект продвижения. Но оно требует анализа и обсуждения с наблюдательным советом…

– Прекращай, Тёма! С нами вице-директор, в его компетенции принять такое рядовое решение лично…

– Я решение уже принял. Готовьте договор, – объявил Платон и торжественно поднялся, – На следующей неделе оплатим…

Шеф пожал холеную кисть и скромно потупился:

– Извините… Не могу большую скидку дать – ну, максимум три процента! Просто физически не могу, – Чира таинственно склонился к Платону: – Знали бы люди в столицах, как нас здесь гребут! НДС-ы, прибыли, штрафы… Но вы – международная корпорация и неправильно будет вынуждать вас кормить местную бюрократию…

– Что же, мы готовы рассмотреть возможность оплаты на офшор.

– Ну, если вам не хлопотно… – скромненько потупился шеф.

– Я поговорю с самим, – заверил Алик и посмотрел на меня сквозь ироничный прищур: – Ника, вы действительно не слышали записи их группы? Неужели папа никогда не играет?

– Играет разве что в карты… – сострила я.

– Жаль… Передавай ему привет! Скажи, что Хруст – его вечный поклонник!

Двери захлопнулись.

Шеф, ностальгически напевая, открыл встроенный сейф и отслюнявил мне положенные комиссионные. С точностью до копейки.

Вот она – волшебная сила искусства!

Вторник. Рабочий полдень. 12:35

Впервые я вышла от шефа в самом благодушном настроении.

Но оно мигом испарилось, когда рядом с моим рабочим столом обнаружилась Алиса Духова – великовозрастная дочка крестного. Она меня старше года на три, а возможно, с учетом достижений пластической хирургии, на все пять лет и поет попсу по окрестным ночным клубам. Не дай бог, кто-то из нас двоих уродился бы сыном – отцы бы уже давно нас поженили, ради чистой мужской дружбы наплевав на нашу взаимную неприязнь. Я изобразила на лице мимический этюд «Радушие».

Местная дива презрительно сложила губки трубочкой и явила миру жевательную резинку в форме пузыря. Точно такого же пронзительно-розового цвета, как ее норковая кацавейка. Пузырь раздулся, выцвел и с треском разлетелся в мелкие клочья.

После арт-подготовки Алиса перестала меня разглядывать и томно прошелестела:

– Никуся, тебе нужен стилист…

Зачем мне стилист, когда у меня есть шопер! Платить человеку за то, что он ходит вместо тебя по большим и маленьким магазинам, в любой день недели, любую погоду и любом городе мира, – это намного прогрессивнее, чем материально поддерживать лузера, который просто роется в твоей гардеробной комнате.

Я гордо выпрямилась и спросила как можно официальнее:

– Алиса, ты пришла по поводу страховой компании Дим-Дима?

Закатная звездочка тут же указала мне на ошибку:

– Вероника, я не работаю – ни у папы, нигде вообще! Я пою. У вас буду размещаться с рекламной программой, рекламировать новый диск! Игорь сказал, ты мне должна выбрать пять билбордов с нулевой скидкой.

– С нулевой скидкой? Ты не ошиблась? – уточнила я, сильно подозревая что «ноль» – единственная арабская цифра, сохранившаяся в Алисиной девичьей памяти со средней школы.

– Игорь, скажи! – Алиса обернулась, поймала за рукав пробегавшего по офису шефа и обиженно засопела.

Чигарский остановился за спинкой стула, обнял диву за плечики, чтобы утешить, а мне приказал:

– Ника, поставь ей нулевую скидку!

Понятия не имею, как это сделать, да и вообще носиться с куцей программой размещения в пять билбордов недостойно функций корпоративного менеджера.

Пока я пыталась сформулировать вопрос – куда и что мне поставить, Алиса захныкала сладеньким капризным голосочком:

– Мася, ты свободен? Ты меня подбросишь?

Фу, какое гадкое словечко… неужели Чигарскому приятно, когда его так обзывают? Интересно, шеф за глаза Лиду тоже называет «девушкой»? Или у нее другое функциональное назначение?

– Угу, – мяукнул Чигарский, и чета удалилась с таинственно-счастливым видом.

Что мне теперь с этой нулевой скидкой сделать – отнять или прибавить? Или помножить? Я попробовала набрать нолик в графе «скидка», но программа испуганно мигнула и зависла. Придется идти в бухгалтерию, хотя я на дух не переношу тамошних теток – все, кроме Светки, как на подбор клуши и сплетницы!

К моей радости, в этот полуденный час главбухша, похожая на оплывшую свечку, тосковала в захламленной комнатушке, среди пыльных бумажных груд, в одиночестве. Она предусмотрительно прикрыла двери, выслушала про мои мытарства, покачала головой, сдвинула тяжелые старомодные очки на кончик носа и закудахтала:

– Вероника, нулевая скидка – это значит, что он забесплатно – за ноль целых ноль десятых – своей девахе щиты отдает! Это он умеет – девок менять… А как мне в учете проводить его нулевые скидки? Как мне отвечать, когда сюда налоговая нагрянет?!

Потом оглянулась на двери, привстала, чтобы дотянуться до моего уха, и спросила противным шепотком:

– Как он – уже развелся?

– Я не знаю!

– Не знаешь?

Почему люди никогда не верят в правду? Главбухша обиженно отстранилась, от огорчения вывалилась обратно на стул и всецело отдалась делу, которое я ненавижу больше всего на свете. Сплела пальцы в замок, стала покачиваться на стуле и поучать меня, как жить на белом свете:

– Напрасно ты, Вероника, со мной так разговариваешь. Твой отец тоже скоро найдет новую вертихвостку – дурное дело нехитрое! И быстренько забудет, что наш обещал поставить тебя финансовым директором. Я за три года на таких умниц насмотрелась! Приходят, каждая с амбициями – сделай им возмещение, лизинг, да пятое, да десятое! А потом замуж повыходят, и ищи-свищи их… А я должностное лицо, это мне и квартал, и год закрывай, и проверки, и взятки – все на мне! Ваш шеф дождется – уйду к предпринимателю на едином налоге и буду спать спокойно…

Надо срочно бежать в аудиторскую фирму!

Положа руку на сердце или на Уголовный кодекс, могу заявить: мне глубоко наплевать, даже если к Чире нагрянет самая грозная из всех проверок, признает его кругом виноватым и приговорит к казни через утопление в центральном городском фонтане. Придумывать, как шефу избежать подобной горькой участи, не входит в мои должностные обязанности.

Я вообще социально аморфная личность – не верю в женскую дружбу и принципиально против победы феминизма во всем мире, просто я – как порядочный человек – привыкла благодарить тех, кто мне помогает. А платиновая леди мне здорово помогла, даже дважды, и уж никак не заслуживает такого отношения от ничтожества, готового откликаться на обозначение «Мася»! И только поэтому я чувствую острую, настоятельную необходимость посоветоваться с аудитором!

Я стала быстренько пятиться к двери, автоматически соглашаясь с бухгалтершей:

– Конечно, идите отдыхайте! – и помчалась вызывать такси.

А убегая, краем уха успела услышать скрипучий бухгалтерский голос:

– Какая хамка Шеремет! Говорит мне: увольняйся, иди отдыхай! Ведет себя в офисе как дома!