Текст книги "Позор семьи"

Автор книги: Татьяна Королева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Затянувшийся понедельник. 13:50
У государственных служащих обеденный перерыв

Я вернулась в офис и топталась у двери, обнимая двумя руками махровый бюрократический букет из выкопировок, протоколов, формуляров и прочих бесчисленных бумажек с подписями и печатями.

Естественно, что водитель шефа отказался мне помочь тащить такой груз ответственности под предлогом радикулита. Даже хорошая собака похожа на своего хозяина, а водитель на руководителя – тем более: хам и лодырь!

Только чудом, вернее, локтем мне удалось открыть двери и просочиться внутрь, и я побрела, оскальзываясь на мраморной напольной плитке и взывая о помощи.

Но мне отвечал только глухой рокот кондиционеров!

Пусто было в общем рабочем зале, компьютеры испуганно перемигивались с калькуляторами в бухгалтерии, беззвучно покачивалась от сквозняков дверь в опустевший кабинет начальника охраны… НИКОГО!

Маловероятно, чтобы в агентстве случился обеденный перерыв…

Я беспокойно вертела головой. Может, всех моих несчастных коллег уже арестовали и увезли в застенки или похитили? Я крепче обняла добытые титаническим усилием документы и засеменила на монотонный шум, постепенно превращавшийся в звуки мужского голоса, и так добралась до конференц-зала. Свободных рук, чтобы открыть двери, у меня нет, даже постучать не могу, пришлось осторожно приложить ухо к щелке между створок:

– …нецелевое использование Интернета – штраф в размере тройной стоимости трафика! Частные разговоры по телефону – штраф тридцать долларов! Документы, обнаруженные на столе в открытом доступе после окончания рабочего дня, – штраф пятьдесят долларов! Предоставление бухгалтерской или клиентской документации контролирующим органам без согласования с руководством – увольнение! Попытка выноса документа на любом носителе – штраф в размере месячной зарплаты и увольнение!

Нет, это не был бессмертный дух железного Бисмарка – немцы военнопленным из армии последнего российского императора обещали еще горячую еду и сухую одежду! Это профилактическое дрючилово под названием «совещание по внутренней безопасности», которое проводит доблестный начальник охраны – Федор Владимирович. Гроза африканских племенных вождей и режима апартеида был настроен серьезно:

– Контролировать буду лично! Когда я был военным советником в Анголе, то понял простую вещь…

Обожаю такие истории! Славин-сэнсэй тоже частенько рассказывает отцу, как надо лупить по пяткам бамбуковой палкой или правильно привязывать человека, чтобы плотоядные муравьи съели его быстро и с аппетитом. Жаль, меня на самом интересном месте всегда выгоняют! Может, хоть сейчас повезет?

Я плотнее прислонилась к двери и услышала:

– Лучшее поощрение – это отсутствие наказания!

Такого откровения даже двери не выдержали – они открылись, и я ввалилась внутрь, взметнув вокруг себя эффектный вихрь из казенных страниц.

– Вероника Шеремет! – громогласно объявил Чира; я перепугалась и сделала шаг назад в предвкушении очередной выволочки. – Новый менеджер по работе с корпоративными клиентами!

В офисе у Чиры все сотрудники равны и называются без затей – «менеджер по рекламе». «Равнее» остальных только «корпоративный менеджер», фактически являющийся заместителем шефа по работе с самыми крупными заказчиками и помощником в урегулировании всяких тонких вопросов с городской администрацией.

Я оцепенела в нелепой позе. ЧТО?

– Как? – ойкнула пухленькая Марина – она работает в агентстве дольше всех считай, три года.

– Почему? – нахмурилась Ленка-большая – у нее двое детей и ни одного мужа.

Остальные претендентки на высокооплачиваемую должность корпоративного менеджера молча метали в меня разящие взгляды горгон и василисков. Напрасно – я с готовностью уступлю эту должность любой желающей! Потому что мне не нужен ни карьерный рост, ни стабильнее жалованье – мне нужен всего лишь отдельный кабинет! А его-то для корпоративного менеджера как раз не предусмотрено!

– Все! По рабочим местам! – рявкнул шеф.

Народ послушно разбрелся, и только я стояла среди россыпи бумажек, усилием воли сдерживая слезы. Звонкая безысходность постепенно заполнялась каплями решимости, и я предприняла последнюю, отчаянную попытку изменить ситуацию так, чтобы сохранить отдельную территорию менеджера месяца за собой:

– Игорь Викторович, – это полное имя Чигарского, но в быту им пользуются крайне редко, – я хочу остаться менеджером! У меня сейчас комиссионные больше, чем такая стабильная зарплата!

Шеф скользнул по мне незнакомым шершавым взглядом и вздохнул:

– Тяжелая наследственность? Ладно… – Он впал в задумчивость, погрустнел и после суровой внутренней борьбы процедил: – Я тебе дам комиссионные. Если пристроишь ситилайты!

Для меня остается загадкой, кто и зачем убедил шефа в необходимости обзавестись ситилайтами, но теперь ситилайты – стеклянные коробки с подсветкой, похожие на гигантские, поставленные на ребро сигаретные пачки, – торчат по всему городу, но спросом у консервативных местных рекламодателей не пользуются.

Разве что похвалить их заезжим представителям глобальных корпораций? Вариант!

– Пять процентов!

– Ника?! Я себе столько не плачу!

– Я должна посоветоваться с папой про новую должность. Спрошу, на какую сумму справедливо штрафовать сотрудника за порчу старого китайского телефона…

Чигарский от возмущения даже подпрыгнул в кресле:

– Три процента – но только с ситилайтов! Это все!

Барышни в рабочем зале сгрудились у временно бесхозного компьютера Ирины, оценивали снимки жениха и, перебивая друг друга, обсуждали горячую новость:

– Смотри, он лысый!

– Он ее продаст в публичный дом!

– Да какой публичный дом купит эту старую вешалку?

– Зато она здоровая как лошадь!

– Здоровая? Значит, ее продадут на органы для имплантации! Вырежут почки…

– Ой, а он росточку мелкого – точно ей до почки!

– Какой он мерзкий, на жабу похож!

– Ну, милая, хочешь жить как принцесса – учись целовать лягушек!

– А он что, сильно богатый?

– Ирка сказала – состоятельный. У него даже яхта есть!

– Неважно, сколько у мужчины денег, – важно, сколько он готов на тебя потратить…

– В каком смысле?

– Как тебе объяснить? Ну, например, у отца Шеремет тоже есть яхта – а Ника эту яхту только в интернете видела!

Никогда я папину яхту не видела – ни в интернете, нив кошмарном сне: у меня морская болезнь!

– По-моему, Шеремет в секонде одевается…

– Чем люди богаче, тем они жаднее!

– Я бы такую сумку выбросила бы в мусорник!

Выбросить? Да это модель 1968 года! Уникальный экземпляр! В мире их осталось меньше, чем русских олигархов! Сама Йоко Оно носила точно такую – есть фотография! Эта сумка помнит дни славы Вудстока, и всех ваших сложенных вместе комиссионных не хватит, чтобы за нее заплатить!

Я всерьез разозлилась, влетела, включая голос на полную мощность, и заорала:

– Освободите мое рабочее место!!!

Гордо опустилась в высокое вертящееся кресло, переложила папки с одного угла стола на другой, водрузив на почетное место драгоценную сумку. И деловито уставилась в дисплей. Надо бы Вику написать, пока меня не нагрузили новой работой. Только о чем?

О том, что работодатель игнорирует мои пожелания по организации труда?

Нет, ни в коем случае! Будет похоже на профсоюзный конфликт, а мне нужно писать очень лично и исключительно в позитивном ключе. Что же делать?

Сообщить, что меня повысили за успешную раздачу взяток должностным лицам?

Тоже не покатит – Вик живет в политкорректном мире. Это не значит, что там взяток не берут. Естественно, и дают, и берут – просто не обсуждают…

Тяжело генерировать свежие идеи, когда тебя буравят пятнадцать ненавидящих взглядов!

Безрадостный понедельник. 15:15
Еще не вечер!

Я придала лицу суровое выражение и стала изучать сохранившееся в компьютере наследие предшественницы. Ирина Николаевна была организованной дамой – я быстренько разобралась, где хранятся данные о клиентах, счета, договора, планы экспонирования, и добралась до папки с таинственным названием «Uebki». Кликнула и просто задохнулась от восторга – в папке находился полный архив переписки с иностранными женихами.

Сюда входило тридцать аккуратно пронумерованных писем с обозначением тем от «Мой старинный город…» до «Интимные предпочтения». Я догадалась, что Ирина скверно знала английский и заказала все письма профессиональной переводчице или преподавателю – тексты написаны грамотно, но громоздко и без тени эмоций. Еще в папке обнаружился своеобразный «маркетинговый план» – по вертикали, как в школьном журнале, значились имена потенциальных женихов, а по горизонтали – номера писем. Ирина Николаевна педантично вписывала в клеточки на пересечении даты, когда указанное письмо ушло к адресату, чтобы не запутаться и не отправить мужику один и тот же текст два раза. Надо же – системный подход действительно принес результат. Из всех изученных мною фотографий корреспондентов итальянский избранник выглядел самым жизнерадостным и открытым.

Насчет жабы – это девчонки от зависти! Сами те еще твари…

Я принялась читать письма, начиная с номера один. Оказывается, в предместье нашего богоспасаемого города сохранился монастырь, построенный еще до татаро-монгольского нашествия! Вот уж не знала – наверное, и Вику будет интересно. Я скоренько настрочила вводную часть – про то, как сильно скучаю по нему и его бесподобному английскому и что, опасаясь лингвистической деградации, нуждаюсь в языковой практике. Присовокупила объемистый познавательный текст и отправила.

Гора с плеч!

Я успокоилась и попыталась вернуться мыслями к работе, но меня снова отвлекли.

Аленка положила мне на стол какие-то бумажки, наклонилась и зашептала:

– Круто, что ты будешь вместо этой сучары… Пойдем покурим!

Хоть один человек рад моему назначению – это стоит отметить! Я, правда, последний раз курила в средней школе. Точнее, даже не курила – а пыталась курить. Но все равно вышла на крыльцо, вытащила из чужой пачки тонкую розовую сигаретку. Аленка щелкнула зажигалкой и затараторила, настороженно оглядываясь на двери:

– Вот урод – оштрафовал нас! А мне так деньги нужны! Я за квартиру должна…

– И мне нужны!

– Тебе нужны деньги?

– Да! Я хочу в Англию уехать, к своему парню.

– Здорово… – Аленка прониклась ко мне доверием. – Знаешь, как Ирка делала? Бронировала рекламные места – вроде под социальные программы горсовета, мэрии – такое всякое, а сама потом на этих местах кого хотела размещала за наличку. Поняла? Ну, делилась, правда, с производством… и с этим усатым с охраны…

– Поэтому никто не делает мониторинг состояния размещенных материалов?

– Угу… Чтобы Чира не спалил случайно… – Аленка глубоко затянулась.

Я трезво оценила свое скромное положение в агентстве и взгрустнула:

– У меня так сразу не получится…

– И не надо! Я придумала другое… Смотри, у нас щиты часто стоят пустые по несколько дней…

Действительно – Чира не размещает заказчиков меньше чем на две недели, считается, что для агентства короткие заказы не рентабельны. Из-за такой недальновидной политики рекламные конструкции частенько пустуют по пять, а то и по десять дней. Бывает, даже дольше…

– Я собрала базу из клиентов, которые хотят разместиться на короткие сроки и при этом готовы платить наличкой, – продолжала лепетать Аленка. – Только надо этих заказчиков спрятать! Надо, чтобы ты включила перерывы в размещении под длинные корпоративные заказы в заявках… Тогда никто ничего не заметит!!!

А еще говорят, что блондинки – сплошь дурочки! Хотя, может, Аленка крашеная?

– И с производством договориться, – Потенциальная сообщница погрустнела.

Никогда! Никогда я не буду договариваться с этим обмылком с производства, который путает Альмодовара и Гонсалеса!

Я решительно сдвинула брови:

– Сами справимся!

– Сами будем клеить постеры? – засомневалась Аленка, – Ночью?

– Нет! Придумаем что-нибудь… В крайнем случае по газете пролетариев для поклейки наймем! А еще лучше… Подожди меня в офисе – ладно?

Решение пришло ко мне буквально само! Точнее, приехало на грязном джипе, расплескивая лужи и звуки старого доброго рок-н-ролла.

Видимо, у Анрика такая форма социального протеста – вовсю эксплуатировать тюнингованную акустическую систему и никогда не мыть хозяйскую машину! Как я его понимаю – я такой же протестный электорат и скоро смогу написать научный труд на тему «Финансовые махинации и воровство как формы социального протеста».

Я нырнула в салон и стала искать дополнительную аргументацию к своей теории:

– Андрей, а вас Дольников часто штрафует?

– Дольников? Меня? – Андрей опять смешался и покраснел.

– Он ведь ваш работодатель?

Андрюха засмущался еще сильнее, натянул рукава грубого вязаного свитера до самых кончиков пальцев, потом кивнул и лояльно добавил:

– Ну да… Но только по справедливости!

Знаем мы эту хозяйскую справедливость, – хмыкнула я про себя, а вслух сказала вполне серьезно:

– Значит, Дольников – рачительный человек и захочет сократить расходы?

– Наверное… – оживился Андрей.

Тоже небось приворовывает – как мы все.

– Он столько переплачивает Чире за рекламу! – вздохнула я и перешла к конструктивной части разговора: – Давайте я вам отдам несколько рекламных мест, забронированных под социальные программы, – с хорошей скидкой? Щиты в удобных местах! Если у вас есть карта, я покажу…

Андрей незамедлительно стал искать среди разнообразного хлама карту, я нежно проворковала:

– Мне очень-очень нужна ваша помощь!

– Моя помощь?

– Да. Именно ваша. Есть же у вас какие-то подсобники или чернорабочие в цеху, где делают сырки? Которые хотят подработать… – Я замялась. – Э-э-э… Сейчас начинается большая рекламная программа, наши производственники сами не успевают все материалы расклеивать в срок. Дело это нехитрое – любой, кто хоть раз наклеивал обои, справится! Может, дадите нам в помощь своих рабочих на пару дней? А мы им заплатим наличными, прямо на месте…

– Сейчас подумаю. У меня есть строители, частично загруженные. Можете с их бригадиром поговорить… – кивнул Андрей и продиктовал мне номер.

Я записала, кашлянула и деликатно добавила:

– Только… Мы хотим сделать шефу сюрприз… Не надо ему об этом говорить…

– Я понял, – проникновенно улыбнулся Андрей.

Как приятно иметь дело с разумным человеком! Глазированный Сырок – мой талисман в деловом мире! Мой любимый клиент – и краснеет так обаятельно! Пока я торжествовала, Анрик деловито извлек автомобильный атлас, мы склонились над пестрыми страничками, по-детски стукнулись лбами и стали выбирать самые подходящие рекламные места…

Деловой понедельник. 16:10
Прилив энергии

Когда я вернулась в офис, то незаметно показала Аленке поднятый вверх большой палец. Как говаривали во времена ранней демократии – процесс пошел! И тоже погрузилась в работу с удвоенной энергией – смастерила фиктивные маркетинговые отчеты, демонстрирующие эффективность ситилайтов для разных групп товаров, рассылала «заманухи» корпоративным клиентам, пока над моим рабочим местом не нависла массивная тень психолога:

– Вероника, я еду в Дом книги – хотите составить мне компанию? Я помогу вам подобрать литературу по брендингу…

Зачем мне брендинг, когда наше агентство занимается исключительно наружной рекламой и ничем другим! Не занимается и заниматься никогда не будет! Все зоны влияния давно распределены между ближними боярами губернатора – и Чигарскому отдана в кормление именно эта. Так что брендинг – это вряд ли, а вот толковая книжка по маркетингу или местный статистический справочник мне сейчас очень пригодится, и монотонная рассылка меня уже изрядно притомила. Я согласилась.

Понедельник. 17:35
Близился кровавый закат…

Алые лучи с трудом пробивались сквозь отяжелевшие тучи, и готовое свалиться в завтрашний день солнце удерживало на небе только безупречное знание астрономии.

Слегка подновленный Дом книги мало изменился со времен моего школьного детства – был таким же огромным, пустынным и бестолковым. Мы сперва сновали вдоль бесконечных полок вместе, живо обсуждая книжки, а потом разделились и стали бродить по разным залам, пока не потеряли друг друга из виду. Ничего достойного на полках не обнаружилось – сплошное старье. Надо будет написать Вику, чтобы прислал мне пару толковых работ о маркетинге на английском. Я оставила синюю пластмассовую корзинку и пошла на выход, но стоило мне миновать стальные воротца, как сигнализация залилась пронзительным визгом.

– Девушка, вернитесь! – бросился мне наперерез продавец, – Охрана!

– Наверное, ключи, – удивилась я, вернулась к кассе, расстегнула сумку и опешила.

Прямо сверху лежал дорогой кожаный органайзер в упаковке!

Вещь безвкусная и мне совершенно ненужная. Я не доверяю морально устаревшей бумаге или новомодным смартфонам и обычно таскаю за собой ноутбук. Сейчас преданный помощник дожидается моего возвращения в офисе. Я вытащила зацепившийся за ручку сумки органайзер, плюхнула на прилавок и удивленно заметила:

– Наверное, случайно ко мне попал! Он мне не нужен – я сейчас верну…

Пока я возилась с загадочно материализовавшимся канцелярским товаром, к кассе успели сбежаться с других отделов продавцы и с агрессивной радостью загомонили:

– Вернет она!.. Не надо было брать! Воровка! Воровку поймали! Зовите охрану!

Я вздохнула и попыталась замять разраставшийся скандал:

– Ладно, я за него заплачу! – вытащила и открыла кошелек, но наличных денег в нем не было ни рубля! Хотя с утра здесь лежало, по крайней мере, несколько купюр. Неужели выпали, когда я рассчитывалась за такси?

Пока я размышляла, что впредь надо быть внимательнее, события вокруг моей измученной трудовым днем личности набирали скорость и устремились в сторону необратимых последствий.

Стоило мне вполне невинно и мило спросить крашеную кассиршу: «Какие вы принимаете кредитные карточки?» – как она подозрительно прищурилась и процедила: «Издевается над нами! Какая наглая!»

А другая тетка с пронырливым острым носом возмущенно ахнула и всплеснула руками:

– Это ж она у той приличной женщины, с которой пришла, кошелек украла, – и тут же скомандовала дюжему лбу с бейджем «Охрана»: – Держи ее, Славик! Зовите директора! Звоните в милицию!

Охранник ухватил меня мускулистой лапищей за плечо, но я ловко вывернулась, дотянулась до сумки и стала шарить в привычной глубине, пытаясь найти телефон. Неужели я могла забыть его в офисе?

– Сейчас позвоню домой…

– Смотри какая прыткая! – истошно завопили продавщицы, – Аля, замкни кассу – пока не обворовали! Где ж эта милиция! Нас тут всех поубивают! Славик, что ты ждешь?

Исполнительный Славик без всякого предупреждения вырвал у меня сумку и тут же вывернул мне руку, потянул за волосы назад и с впечатляющим профессионализмом грохнул лбом о ближайший стол! Колени подогнулись, из не успевшего зажить многострадального носа снова хлынула кровища, было так больно, что время провалилось в мутную пропасть, поэтому я почти обрадовалась грохоту милицейских ботинок и жалобно заскулила:

– Дайте мне телефон, я позвоню папе… Мой папа – Георгий Алексеевич Шеремет!

– А может, Березовский? Или президент Путин? – цинично скалились менты, запихивая меня в машину, – Ты давно на себя в зеркало смотрела, сердешная? Лучше бы новый свитер себе украла или туфли, чем блокнотик…

Кошмарный понедельник. Безвременье

В милицейском отделении, роняя слезы и тычась носом в окровавленный платок, я написала, что меня зовут Вера Засулич, что я учусь в 11-м классе школы № 18, и продиктовала адрес своей школьной преподавательницы истории вместо домашнего, в слабой надежде, что добрая Ида Николаевна еще живет в той же квартире, услышит имя запоздало воскресшей революционерки, заинтересуется и приедет в милицию. А там уже видно будет…

И меня повели в застенок.

Почему зеленый цвет считают цветом надежды? На ржавой, скрипучей решетке и испещренных мелкими трещинками, царапинами и народными граффити стенах он выглядит отвратительно!

Я осторожно отодвинула платок от носа – и сразу пожалела:

– Ой, фу…

В застоявшемся пыльном воздухе вонь плавала неспешно и плотно, как медузы в августовском море, вместе с частичками пыли и жидким светом. Я огляделась, выбирая, куда лучше шагнуть, – в центре камеры прямо на полу сидела с закрытыми глазами, покачиваясь и подвывая, сухонькая старушка в живописных диккенсовских лохмотьях. Откуда под старушкой взялась лужа, лучше даже не думать. Справа на голой железной решетке, заменяющей лавочку, дремала крупная тетка в грязном спортивном костюме и наполняла окружающую атмосферу запахом перегара. Я не рискнула двигаться в том направлении.

– Ника?

Видимо, у меня начались галлюцинации – голова раскалывается!

– Ника! – повторила темнота. – Ты же Ника – дочка Шеремета? Правильно?

Я прищурилась и разобрала тонкий светлый силуэт, по мере приближения сгустившийся в худую и высокую особь с поджатыми босыми ногами.

– Помнишь, нас на футболе знакомил Чира? Я Лорик, девушка Трифона! Узнала?

Честно говоря, я не разглядывала барышень, в компании которых шеф укрылся от обременительных производственных переговоров, но все же всеми силами попыталась изобразить внимание.

Из сочувствия к моим усилиям «девушка» откинула растрепанные длинные пряди и продемонстрировала мне часть лица, не изуродованную здоровым кровоподтеком на скуле. На губе у нее тоже была поджившая ссадина, а громадный синяк на плече бесстыдно выглядывал из-под кокетливой шелковой пижамы. Оказывается, я не единственная «модная девушка», которая каждый день получает по морде! В войне полов вместо декадентского клюквенного сока давно уже льется настоящая кровь и равноправно хрустят мужские и женские носы и ребра. Хотя отчеты об этой стороне светской хроники редко попадают на страницы журналов-глосси!

Я неопределенно кивнула и села на краешек железяки.

– Урод! Уйду от него! Представь, мне говорит: остынь, отдохни! А сам заводится из-за всякой фигни! Просто достал! Весь акрил об его долбаный пиджак сломала!

Лорик продемонстрировала мне жалкие остатки алых вампирских ногтей с таким видом, вроде мы давние подружки и собрались почирикать в гламурной кафешке за чашечкой кофе с низкокалорийным заменителем сахара, и свойски спросила:

– Скажи, а твой папа правда вдовый?

– Правда. Чего ему врать? – удивилась я.

– Ну, мало ли. – Лорик передернула костлявыми плечиками профессиональной модели, – И что, Шеремет сейчас ни с кем, раз тебя из Англии выписал?

– Лариса, он мне не отчитывается!

– Он тебя что, тоже здесь воспитывает? – изумилась красавица.

– Нет, конечно! У меня кошелек украли в магазине, а продавец ментов вызвала, – почти честно призналась я.

– А отец тебе что, не поверил?

– Отец не знает!

– Так позвони ему, скажи – иначе тебя тут до утра промусолят!

– Позвонила бы, да телефона нет! – вздохнула я.

Лорик оживилась, улыбнулась, заерзала, перекладывая босые ноги в коротеньких пижамных штанишках, вытащила из кружевного кармашка плоскую розовую плиточку телефончика и протянула мне:

– Звони! Скажи, пусть едет за тобой в пятнадцатое отделение!

Никогда раньше мне не приходилось сталкиваться с профессиональными содержанками, но благодаря классическим произведениям Куприна, Толстого и Достоевского я знаю, что у них по определению доброе сердце. Я же, увы, эгоистка, и никакое доброе сердце не поможет мне ужиться под одним кровом с двухметровой биологической функцией! В том, что встрепанная, полуголая и побитая Лорик сразит наповал любую мужскую особь с одного взгляда – как гейша, я была совершенно уверена! Поэтому звонить отцу воздержалась и с ужасом поняла, что ни телефона его адвоката, ни даже номера крестного наизусть не помню!

Тут на меня снизошло озарение из разряда тех, которые посещают людей исключительно в экстремальных ситуациях, я опустила руку в карман джинсов – счастье, что я надела сегодня те же, что вчера! – вытащила визитку и торопливо набрала номер:

– Лидия Григорьевна? Это ваша… клиентка… Вероника Шеремет! Посоветуйте, пожалуйста, что мне делать, я сейчас в пятнадцатом отделении милиции…