Текст книги "Позор семьи"

Автор книги: Татьяна Королева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Вторник. 14:05

У многих людей сейчас перерыв. Одни запивают безвкусным чаем домашние бутерброды, другие пытаются выбрать самое свежее блюдо в ближайшей забегаловке, а третьи пьют минеральную воду и играют в «Тетрис», чтобы сбросить вес.

Но в хорошей аудиторской фирме нет места подобным обывательским радостям.

На узеньких неудобных диванчиках в приемной Союза аудиторов сопели солидного вида дядечки с кейсами и папками. Но даже звуки дыхания сразу исчезали в безвоздушной атмосфере тишины. Здесь было тихо, как бывает тихо перед кабинетом зубного врача или в камерном кинозале во время хорошего триллера – когда люди дружно ждут чего-то страшного и еще слабо надеются, что ужас не коснется их лично. Секретарша выросла рядом со мной, бледная и безмолвная, как благовоспитанный призрак из английского замка, я невольно перешла на шепот и созналась, что я – Вероника Шеремет, и мне необходимо повидать Лидию Григорьевну по срочному делу.

Лида царила в высоком кресле на фоне охотничьих трофеев – сверкающих рамок с лицензиями и собственных фотографий в обществе всяких влиятельных лиц.

– Присаживайся. Что у Игоря опять стряслось?

Я присела на краешек стула и сбивчиво изложила:

– Еще ничего… Но у Игоря Викторовича семейные проблемы, а главбух хочет увольняться…

– Да что ты? – Хозяйка кабинета показала мне на стул поближе к ее тронному месту.

Я послушно пересела, облизнула губы и продолжила:

– Понимаете, шеф планирует размещать рекламу одной популярной певицы… Но – без оплаты… Я хотела посоветоваться: стоит ли оформлять это как социальную рекламу?

– Погоди… – Лида набрала номер и мелодично осведомилась: – Олечка Ивановна, как сыночек? Какой молодчина… – и, бесстрастно выслушав собеседницу, перешла к делу: – Говорят, Чигарский уже развод зарегистрировал… Нет, мне безынтересно! Зачем мне его контролировать – он мне не муж!

Она бросила трубку, провела рукой по стриженым волосам на затылке, сдержанно улыбнулась:

– Ника, никогда не занимай мужчинам деньги! Даже богатым. Ну ничего, я эту суку без копейки оставлю. Разорву на клочки силами судебных приставов. Он своей ляльке новых трусов купить не сможет. Пошли в машину!

Лида говорила тихо и уверенно – наверное, так профессиональный снайпер обещает досужим зрителям попасть в монетку со ста шагов.

На этот раз машина оказалась черная, похожая на торпеду, и само собой – двухместная! Я страдальчески скривилась. У меня есть позорная фобия – я панически боюсь ездить на переднем сиденье! Но говорить об этом Лиде бесполезно, такие люди не знают ни фобий, ни обычных страхов. Я зажмурилась посильнее, стала считать до ста, потом до тысячи и открыла глаза уже рядом с офисом. Движимая силой инерции, я семенила следом за Лидой, пока не уперлась лбом в двери руководящего кабинета. Остановилась, соображая – как я тут оказалась и куда мне идти дальше?

Дверь резко распахнулась, едва не хрястнув меня по лбу. В глубине кабинета просматривался Чира – выглядит как человек, которому только что крепко врезали коленом под дых. Лида замерла на пороге кабинета, – величественная, как античная статуя, которую скульптор-авангардист выкрасил черным до самого подбородка, высокомерно повернула голову и произнесла спокойно, но достаточно громко, чтобы было слышно во всем рабочем зале:

– Милый, как мужчина ты НИ-ЧЕ-ГО из себя не представляешь! Прости, тебе надо найти девочку попроще…

Она уверенно зашагала к выходу, не остановилась, не оглянулась, и длинное кожаное пальто с кроваво-красной подкладкой стелилось за ней, колыхалось и шуршало, как плащ Понтия Пилата.

Достойно!

Вторник. 15:10

Я возвратилась на рабочее место – надеюсь, Чира не видел, что я приехала вместе с Лидой, и будет долго терзаться, отчего стальная леди решила расстаться с ним столь радикальным образом именно в этот день и час. Признаться, я сама не ждала такого разящего эффекта – потому что ни за что бы так не смогла! Я попыталась вообразить себя на месте брошенной подруги – и сразу же представила

…как я понуро бреду под дождем без зонтика и горько, горько плачу…

Чтобы успокоить нервную систему, пришлось описать пару кругов на кресле с колесиками. Потом я открыла в компьютере почту с твердым намерением начать новую жизнь – жизнь сильного, уверенного, успешного человека! – стала громко щелкать по клавиатуре и в такт монотонным звукам погрузилась в дымку мечтаний цвета металлик – как разбогатею, закажу стильные визитки, найду себе офис на заоблачном этаже, вымуштрую персонал, заведу одомашненный болид, куплю серьезные мужские часы – точно такие же, как эти, только мои собственные, сменю с десяток любовников, займусь капопейрой, постройнею, физически окрепну, обрею затылок и с полным правом скажу обрюзгшему типу, завалявшемуся в моем величавом алькове: «Знаешь, милый, как мужчина – ты ни-че-го из себя не представляешь!»

Ой… ё…. Я это случайно набрала!

И едва не отправила многообещающую фразу Вику по электронной почте!

С мечтами надо быть поосторожнее – они имеют дурную привычку сбываться!

Лучше быстренько скопировать что-то нейтральное типа «травка зеленеет, солнышко блестит» из базы писем иностранным женихам и отправить Вику. Я привыкла называть Вика «милым», но сейчас мне как-то не хочется.

А уж работать хочется еще меньше обычного.

До конца рабочего дня осталось терпеть всего ничего! Пару часиков…

Хорошо бы сбежать из офиса, поехать к стилисту и постричься коротко-коротко!

Но сбежать я не успела – Чира быстро пришел в себя после встряски, разъярился, ворвался в наше трудовое пристанище и заорал:

– Кто додумался размесить деваху с голой грудью напротив окон губернатора? Это что за штучки?

– Моделирующий крем для бюста…

– У губернатора нет бюста! Зато есть полномочия! Звонит мне, возмущается: или убирай свои сиськи, или я твоему агентству такой стриптиз устрою – надолго запомнишь, как развращать население! И он прав!

Мы притихли и дружно зашуршали бумагами.

– Что молчите, как безголовые гоблины?

– Может, к такой матери, заклеим социалкой «Мой город – моя гордость»? – проявил оперативную смекалку начальник охраны.

– А штрафы? Штрафы заказчику за перерыв в экспонировании – с твоей зарплаты выплатить? – Великий и ужасный шеф окончательно утратил душевное равновесие. – Не хватит! Еще какие предложения?

– Надо заклеить! Но только… То, что голое!

– Чем?

Аленка нырнула в шкафчик, вытащила рулон тяжелой самоклейки, покрытый слоем жирной пыли, развернула его перед Чирой – «Новогодняя акция – на все товары скидка 5 %» – и примерила масштабный плакат к собственной узкой груди:

– Мы сейчас отрежем «новогодняя» и «скидка пять процентов». Как раз закроет…

Чира принялся звонить на производство, и стал фонтанировать в телефон фольклорными словами и выражениями, способными превратить в профессора филологии любого средненького этнографа. Я даже хотела законспектировать несколько фраз, чтобы сохранить для потомков в форме «Цитатника Шефа»! Но тут же убедилась, что фольклор – знание сугубо академическое, практической пользы от него мало.

Из телефонной трубки Чигарскому нагло и безбоязненно ответили, что с работниками полная катастрофа и послать на экстренное задание абсолютно некого, после чего многострадальный собственник рекламного бизнеса окончательно впал в агрессивный производственный экстаз:

– Все правильно! Раз это мой бизнес – я все должен делать сам! И заказчиков искать, и вопросы решать, и самоклейкой голых баб залепливать! Хорошо – я сделаю! Давай, бери стремянки, тряпки-ножницы! – Он ощутимо толкнул в плечо «главного по безопасности». – Поехали!

Вторник. 16:35

Похоже, сегодня мне посчастливится улизнуть с работы немножко пораньше.

Хорошего поклейщика наружной рекламы из шефа не получилось – он сверзился с самой верхней ступеньки стремянки. Сейчас я побросаю вещи в сумку и поеду в травматологию – узнаю, в каком Чигарский состоянии, и возвращаться в офис не собираюсь.

– Вероника, я вас провожу, – галантно подхватил меня под локоток начальник производства. Видимо, в офисе ему совершенно нечем себя занять! Уже на крыльце он деликатно кашлянул и вполголоса начал: – Вероника… Тут такой вопрос… Знаете…

– Не знаю!

Я широко шагнула к папашиной машине, но спутник всем потрепанным жизнью телом повис на моем предплечье и зачастил:

– Так я расскажу! Игорь Викторович собирался завтра ехать с губернатором… И те ребята… Что утром сегодня были, по сигаретам, должны с ними поехать – хотят посмотреть рекламу своих сигарет по городу, на щитах, ну как их, билбордах…

Я обреченно вздохнула:

– Придется обойтись без Игоря Викторовича. Это мои клиенты, я с ними поеду!

– Лучше не надо… Говорю, такое дело… бумага в постерах иностранная, наш клей плохо берет… и кое-где… отвалилось по несколько сегментов…

Каждый постер состоит из нескольких кусочков – сегментов, и, когда сегменты отрываются, рекламный щит выглядит катастрофически плохо! Корпоративные перфекционисты могут запросто отказаться не только от дополнительных ситилайтов, но и от услуг агентства вообще!

Я похолодела и приняла решение, которое лично мне может дорого стоить:

– Оплатим вашим работникам за сверхурочные, пусть за ночь все подклеят!

– Тридцать щитов они все равно не успеют… И нечем же подклеивать!

– По этой компании вся программа размещения – тридцать два щита!

Производственник кротко опустил глазки:

– Вот я говорю, дело деликатное…

– Я еду навестить Игоря Викторовича в больницу, спрошу у него, что делать, и вернусь… Вы обязательно меня дождитесь!

И поскорее забралась в машину. Учитывая прискорбное состояние шефа, папа, как настоящий друг, прислал мне для эскорта не просто водителя, а самого сэнсэя – Славина, вооруженного букетом траурных гвоздик, коньяком в коробке и тремя апельсинами, заключенными в желтую сеточку с язычком супермаркета.

– Сан Саныч, давайте проедем через центр – хочу глянуть, что стряслось со щитами… – попросила я, забираясь на заднее сиденье представительского авто.

После этого снова попросить Славина ехать «не быстро», как я прошу обычных отцовских водителей, наглости у меня уже не хватит.

Я переводила дух, радовалась редким светофорам и любовалась индустриальным пейзажем за автомобильным стеклом. Было видно, как из заводских труб на дальних окраинах вверх вылетают живописные клубы дыма. Отяжелевшие от промышленных отходов облака с трудом держались за сизое небо, готовые в любую минуту рухнуть вниз – то ли сажей то ли свинцовым ливнем.

Серые поношенные сооружения подслеповато подмигивали мне белыми пластиковым окнами, а высокие новостройки из красного кирпича и свеженькой облицовки торчали среди прочей архитектурной рухляди, как новые вставные зубы в прогнившей ротовой полости. Печальные, осыпавшиеся, как осенние деревья, щиты на высоких ножках вполне гармонично вписывались в окружающий супрематизм.

Зрелище удручающее – рекламные изображения зияли свежими дырами, зато у стальных изножий щитов шелестели под разленившимся к концу рабочего дня ветерком отвалившиеся куски бумаги! Я вышла из машины, подошла поближе, наклонилась, выбрала наименее мокрый кусок и взяла с собой. Бумага качественная, тяжелее стандартной, но и следов клея почти незаметно! Воруют…

Воруют и продают обойный клей! С горя я даже поделилась мрачным дедуктивным выводом со Славиным.

– Ника, зачем им клей? Ты же финансист, должна понимать: гораздо проще снять через бухгалтерию наличные деньги под фиктивные расходные документы.

Вынуждена согласиться – мудрый Сан Саныч скорее всего прав.

– Что же мне делать?

– Ничего!

Вот слова настоящего мастера дзен! Если бы рабочий день уже закончился, я бы испытала сатори. Славин продолжал:

– Ничего не следует предпринимать, пока не ясна цель. Какая у тебя цель?

– Чтобы заказчики не увидели этот кошмар и не вкатили штраф…

– Локальная задача решается локальными средствами.

Ядерная боеголовка мне не потребуется.

Обнадеживает.

Из локальных средств навскидку я вспомнила только базуку.

– Мне что же – по губернаторской машине из базуки палить?

– Совсем наоборот! Тебе надо договориться с Шевцовым, чтобы «Антитеррор» развернул кортеж губернатора, его сопровождение и гостей из центра на объездную, где нет их рекламных щитов. Вот и все. А когда Игорь выйдет из больницы, пусть сам разбирается, кто из его работничков нахомутал!

Конгениальный план – сам коварный Шелленберг не придумал бы лучшего!

– Как здорово! – Я попросила у Славина телефон и деликатно спросила: – А кто такой Шевцов?

Лицо Славина обрело выражение высшей беспристрастности:

– Евгений… Охранник Духова. Он же служил в «Антитерроре». Я лично с федеральными службами редко контактирую. Мне-ведомственная охрана успешно справляется собственными силами!

В больнице верный самурайской этике Сан Саныч остался дожидаться, пока загипсованный по рукам и ногам Чира придет в себя после обезболивающего, а я воспользовалась его телефоном и прямиком из больничного коридора набрала крестного:

– Дим-Дим, а можно поговорить с Евгением?

– Ника, я его отпустил до вечера… Если тебе скучно, намекну: Жека сейчас тусит с ребятами в «PARTYзане»!

Судя по игривому тону жизнелюбивого крестного, он совершенно уверен, для каких забав мне под вечерок понадобился Жека. Придется прихватить с собой очевидца делового характера будущей встречи. В родном городе у меня нет друзей, просто знакомых – и тех нету! У меня вообще плохо получается обзаводиться друзьями – даже в глобальной сети меня банят на форумах после третьего-четвертого сообщения, поэтому ЖЖ я не веду из чувства протеста.

Счастье, что в агентстве Чигарского рабочий день продлен до девятнадцати часов – я разглядела время на телефонном циферблате и без колебаний набрала рабочий номер, уверенная, что Аленка первая схватит трубку! Она еще вчера мечтала попасть в «PARTYзан». Конечно, Аленка мне не подружка, просто хороший человек – а у хороших людей мечты должны сбываться.

Вторник. 20:15
Досуг в гламурных тонах

Клуб «PARTYзан» оказался реликтом, какого давно не сыскать в Европах и окрестностях. Полнейший мезозой! Здесь вместо танцпола имеет место огороженная веревками рудиментарная яма с жидкой грязюкой, в которой по пояс голые питекантропы тузят друг друга кулаками, а другие интеллектуально недоразвитые мужские особи бегают вокруг ямы и делают ставки на исход поединка. Малочисленные барышни испуганно прячутся в темных уголках и утешаются иллюзией, что их спутники выиграют денег и перевезут подружек в более цивильное место.

Только одна отважная девушка бесстрашно восседала на высокой табуретке у бара и наслаждалась коктейлем. Девушка в роскошном туалете и золотых локонах, с толстенным слоем грима, надежно скрывавшего пожелтевшие в тон платью синяки, похожая на экранных див времен расцвета немого кино. Очень жаль, что эпоха благородной немоты в кинематографе давно окончилась, – таким девушкам, как моя бывшая сокамерница Лариса, лучше молчать, чем кричать!

Я оставила Алену бояться драчливых мужиков в одиночестве, направилась к бару и взгромоздилась у стойки рядом с Лориком.

– Ой, привет, Ника! – радостно зачирикала она, – Отдыхаешь?

– Да нет… Ищу одного…

– Кого? Я здесь всех знаю! – Судя по всему, Лорка уже здорово наглоталась алкогольных смесей и теперь с трудом соображает и движется.

Я хотела сразу спросить про Жеку, но вместо этого без всякой рациональной причины протянула:

– А… Дольников – часто сюда ходит?

– Дольников? Нет, ты что – он никогда никуда не ходит!

– Домосед?

– А чего ему ходить без толку? Он офис – классный, нулевый – только построил! И отдал той твари, которая Трифона закрывала… А дом – тоже у него был неплохой – отдал Элке – бывшей жене. Бедная Элка, столько девчонкам жаловалась, что он нудный – просто ужас, сидит и играет сам с собой в шахматы, и она с ним сидит дома целый вечер, вообще никуда не выходит… Так она, представь, научилась по компьютеру с мужиками знакомиться. Нашла одного в Сицилии, у него там яхта, отель, фейерверки каждый день, дом продала, уехала… Чего теперь Дольникову ходить, куда ему девушек приглашать – только в свой гастроном! Может, он тоже за границу подался… Здесь его точно нету! – В подтверждение слов Лорик раскинула руки, словно собиралась обнять сразу всех присутствующих, без разбора пола и возраста.

На запястье у нее блеснули золотые часики с плавающими брюликами.

Вещица пошловатая, но аутентичная и откровенно дорогая.

– Славные у тебя часики, – похвалила я обновку.

– Трифон подарил, мы помирились…

Бывает же такое! Раньше я была уверена, что в быту – за пределами виртуального мира любовных романов, слащавых мелодрам и утренних грез – настоящих бриллиантов девушкам не дарят! Вздохнула и созналась, что ищу вовсе не Дольникова, а всего лишь Жеку-«террориста».

– Идем, я тебя отведу!

Лорик неуверенно сползла с табуретки, покачиваясь, как механическая кукла, у которой вот-вот закончится завод, пошла вперед, указывая путь через зал, и деловито распахнула дверь с табличкой «Раздевалка».

За дверями едкий неоновый свет обливал голые потные торсы, шеи и бицепсы.

– Лорик, чего тебе? Давно голых мужиков не видела? – беззлобно поинтересовался у моей провожатой смуглый брюнет.

Я его почти не разглядела, поскольку стала излишне внимательно изучать мускулистое предплечье: среди средневековых острых шипов колючей проволоки томилась трепетная роза – тонкая работа, философский сюжет, достойный пособий по татуажу.

– У него еще саламандра есть на заднице… – уведомила меня Лорка.

– На какой заднице – на бедре! Лорик, чего ты вообще сюда прискакала?

– Я привела девушку к Жеке! – Моя провожатая обиженно качнулась и удалилась.

Я заглянула внутрь, пытаясь углядеть искомое мужское тело. Но ужас – там, в недрах помещения, огромное зеркало отразило бродячее недоразумение в армейских ботинках, старых джинсах, белесые лохмы торчат вокруг бледного лица, под глазами лежат синеватые готичные тени.

А ведь это я! Страдаю в мужской раздевалке, размышляю об обстоятельствах места и времени, когда мне надо немедленно бежать в парикмахерскую и солярий.

– Ника! Как ты меня нашла? – Перепуганный Жека натягивал штаны быстрее, чем солдат по сигналу тревоги, – Папа тебя наругает, а мне вообще голову отвинтит!

– Девушка, проходите, – ослепительно улыбнулся мне брюнет, сдвинул чьи-то вещи с лавочки, чтобы я могла сесть, и уточнил: – Я не стеснительный и вашего папу не боюсь!

– Паша, ты просто не знаешь, кто ее папа! – Жека нервно облизнул губы, – Это дочка Гоша Шеремета!

– А я думал, у Шеремета дочка маленькая, он рассказывал, за границей учится…

– Видишь – уже научилась!

Отважный Паша повернулся ко мне и радостно сообщил:

– Твой папка просто супер! Я его фанат!

Еще один поклонник? Моему родителю здорово повезло: если у него внезапно закончатся деньги, он сможет открыть фан-клуб имени себя!

Жека отодвинулся от меня подальше и двумя руками ухватил фаната за локоть:

– Если Шеремет меня будет закапывать, Паша, скажи ему, что ничего не было!

– Да откуда я знаю, что у вас было?

Мне пора вмешаться и перевести разговор в более конструктивное русло. Я снова изложила проблему, церемонно обращаясь к Жеке на «вы».

Он утешился, кивнул и объяснил:

– Ника, тебе мой бывший начальник не поможет, тебе надо попросить Геббельса! Он кого хочешь с маршрута развернет – хоть президента США. Он же федерал!

Мои брови невольно поползли к линии роста волос – хорошая шутка! Честно – не ожидала от агрария вроде Жеки иронии такого геополитического масштаба.

Благо за долгие годы пребывания в Британии я достаточно поднаторела в черном юморе и резко ответила:

– Может, лучше самого Берию попросить?

– Зачем тебе Берия – он же коррупционер! Чем он тебе поможет – только деньги с тебя возьмет… Без него сами договоримся! Правда, Паша?

– Легко! Я ему сейчас позвоню…

Паша извлек телефон в титановом, крепком, как кастет, корпусе, вызвал арийского духа на сеанс прямой связи, поинтересовался, хочет ли тот познакомиться с красивой девушкой, а Жека выдернул трубку и от себя добавил, что мой папа ужаснее любой жены.

– Можешь ехать, он тебя дождется! Только, Ника… – Жека засмущался и потянул меня за сумку. – Слушай… Ты мне, конечно, о-о-очень нравишься… и я – хоть завтра, хоть сейчас… Но раз твой папа запретил, я же не могу! Поэтому… Может, ты знаешь телефон той беленькой девочки, которая курила около офиса?

Я с трудом сообразила, о ком толкует Жека, устыдилась собственного эгоизма и махнула рукой в сторону зала:

– А… Она там сидит – ее зовут Алена…

– Я тебя подброшу, – Галантный Паша успел упаковать смуглое тело в хрустящую белую сорочку, поправил увесистые золотые запонки, завершил туалет двубортным пиджаком в тонюсенькую полосочку, и я поняла, что эпический образ дона Корлеоне продолжает смущать умы провинциальных бандюганов. Зато в таком великосветском прикиде можно отправляться прямиком хоть на свадьбу, хоть на похороны.

Колоритный персонаж!

– Погоди.

Паша бибикнул брелком, оставил меня глазеть, как пафосная машина почти бесшумно трансформируется в кабриолет, через минуту загрузил на переднее сиденье перебравшую Лорку, а моя новая приятельница уточнила:

– Ты с нами поедешь?

– Нет, – я нервозно заерзала на сиденье, – мне надо… к Геббельсу!

Лорка привстала и перегнулась ко мне через спинку сиденья:

– Ника, ну зачем тебе Геббельс? У него двое детей, он не разведется… Лучше поехали с нами, мы едем в «Марио» есть пиццу! Скажи, Трифон!

Значит, Паша – тот самый Трифон, обладатель тяжелой руки, догадалась я.

– Лорик, – Паша предусмотрительно стащил «девушку» обратно на сиденье, – Ника едет к нему решать вопросы. Это у тебя всего проблем – с кем перепихнуться и сходить в кабак! Ты прямо в кухне с голоду помрешь, ты даже спагетти варить не умеешь!

– От макарон толстеют – я их не ем!

– А я ем!

– Потому что ты на всю голову больной! – Лорка обиженно насупилась и потыкала Пашу острым когтем в вытачку пиджака, но споткнулась на длинном ругательном слове: – Ты, Тюфан, не-вми… не-мев… ми-нев… Ой!

Авто резко тормознуло перед стальными воротами, Лорик едва убереглась от столкновения с лобовым стеклом. Пашка посигналил, высунулся и помахал невидимым наблюдателям рукой. Железные ворота в кирпичном заборе, увитом проржавевшей колючей проволокой вместо плюща, плавно распахнулись, открыв мне путь к казенному сооружению.

– Видишь там дверь? Сейчас откроют. Поднимешься наверх по лестнице, – излишне подробно инструктировал меня Трифон, – Тебе нужен Глеб Васильевич Чупаха, третий этаж, третья дверь! Найдешь? Может, с тобой сходить?

Сексист! Думает, все женщины клинические идиотки вроде его «девушки»! Я выплюнула дорожную пыль, набившуюся в рот, и гордо ответила:

– Я умею считать до трех! Третий этаж, третья дверь! Я – найду!