Текст книги "Мифы коми. От Пармы и небесной охоты до лесной колдуньи Ёмы и подземной чуди"

Глава 8. Народное православие коми

Святые покровители

У коми, так же как и у многих народов, в прошлом существовала соотнесенность понятия «праздник» с особым сакральным временем, обозначавшимся Словом «святой» (вежа). Это сохранилось и в обозначении святок (вежа, вежа дыр), поста (вежа видзем), и в слове «неделя» (вежон, вежалун – «святой день»), первоначально обозначавшем воскресенье – день недели, к которому восходили многие праздники древнего происхождения. Праздники подвижной пасхалии христианских народов также связаны с воскресеньями. Кануны всех больших праздников могли называться «святой вечер» (вежа рыт), нередко на них накладывались различные запреты и ограничения, характерные также для святочного периода.

Многие христианские святые получили в народном православии роль небесных покровителей тех или иных сфер крестьянской жизни. К ним обращались за помощью в разных ситуациях. Одно из ведущих мест в христианском пантеоне занимает, по народным представлениям, Илья-пророк, образ которого олицетворяет повелителя стихий. По народному календарю с его дня заканчивается лето и начинается осень. Помимо того, что этот день является переломным в годовом круге, с ним связаны представления об Илье Великом как грозном божестве, владыке грома и молнии, который может наказать людей засухой, градом, огнем за непочитание этого дня. Считалось, что небесный гром – это грохот колесницы, на которой по небу едет Илья-пророк. К нему обращались в молебнах во время засухи или дождей, у него просили обильного урожая хлеба.

У коми-зырян с образом громовержца слился также образ Ильи Муромца, поскольку слово «муравны» имеет значение «глухо греметь, слышаться отдаленному грому». Согласно народным представлениям, когда Илья Муромец, сидя на коленях в телеге, запряженной четырьмя парами коней, едет по железному мосту, тогда гремит гром, когда он едет быстро, из-под колес вылетают искры – это зарницы, а когда очень быстро – сверкают молнии.

В мифологических рассказах коми-пермяков способность производить гром и молнии Илья-пророк получил в дар от Ена. Однажды на пирушку собрались все пророки, был среди них и Илья. Пророки все телом видные и дородные, а Илья среди них был самый худенький и неказистый. Пророки стали смеяться над Ильей, что он такой слабый и некрасивый. Тогда он взмолился к Ену с просьбой, что если тот не дал ему красоты, то пусть даст хотя бы силу. Ен дал ему огниво и кремень. Илья ударил огнивом о кремень, и тотчас прогромыхал гром и сверкнули молнии. Остальные пророки испугались и признали главенство Ильи над ними.

Иньвенские коми-пермяки, находившие вблизи своих поселений камни крупных размеров, истолковывали их появление падением с неба во время грозы. Один такой камень, лежавший на поле, считали лошадью святого Ильи, другой – его седлом. Камень, найденный в лесу около села Обшиб, называли Ен из (небесный или божественный камень). По форме и размеру его сравнивали с битой деревенской печью или небольшой избой. Во время летних православных праздников к нему приходила молодежь, устраивала на нем пляски. Согласно преданиям, Ен из обладал особой силой, якобы в древности рядом с ним устраивали моления и оставляли жертвенную пищу.

Почитаемый камень. Село Архангельское Юсьвинского района Коми-Пермяцкого округа. Считается упавшим с неба седлом Ильи-пророка.

Фото Т. Г. Голевой

У удорских коми-зырян Илья-пророк считался защитником скота от медведей. По преданию, в удорском селе Чупрово однажды в Ильин день случилось массовое нападение медведей на скот. С помощью крестного хода с иконой пророка удалось избавиться от этой напасти. Так появился заветный праздник в этом селе.

Святой Сергей (Сергий Радонежский) известен как покровитель огня, к нему обращались в молебнах во время засухи или града и пожара. Важная роль в народном православии отводилась святым, считающимся покровителями домашнего скота: Георгий, Флор и Лавр – лошадей; Власий, Харлампий – коров; Параскева, Настасья – овец; Мария Магдалина и Мария Голендуха – кур; Егорий Храбрый – пасущегося скота. Следовательно, дни этих святых почитались как праздники, посвященные тому или иному домашнему животному. Апостол Петр был покровителем рыбаков. У коми, в соответствии с днем Петра и Павла, оба святых стали восприниматься как одно лицо – «Петыр-Павел – дающий рыбу». С этого дня начинался летний лов рыбы.

Параскева Пятница почиталась как покровительница женских работ, плодородия, брака. По поверьям, святая может сурово наказать тех, кто ее не чтил. Считалось, что она сама страдает душевными и телесными недугами за грехи, совершенные всеми женщинами. По традиции, характерной для всего Европейского Северо-Востока, часовни в честь Параскевы Пятницы воздвигались на перекрестках дорог и у источников воды. Одна из таких часовен была построена в начале XVIII века на реке Вашке в деревне Кривой Наволок, в которой местным праздником считалась Девятая пятница (пятница на первой неделе Петровского поста). По народным поверьям, в этот день чудотворная икона, хранящаяся в часовне, может принести исцеление больным людям, поэтому праздник называется «заветный день больных». До настоящего времени здесь сохранилась традиция проведения в Девятую пятницу крестного хода к речке Кер-ю, где пожилые женщины и девочки омывают храмовые и домашние иконы в воде, освященной иконой святой Параскевы. Само участие в празднике имеет характер обета. Освященную воду используют в течение года.

Согласно средневековому апокрифу «Сказание о двенадцати пятницах», в году есть двенадцать особо почитаемых пятниц, которые человек должен соблюдать строгим постом и молитвами. Нарушивших это предписание постигнет кара – внезапная смерть в воде, в огне, от грома или иных бедствий. На Русском Севере особо чтимая Девятая пятница отмечалась как весенний женский праздник. В некоторых коми традициях в этот день устраивались всеобщие молодежные гуляния.

Не менее известным был храмовый праздник Параскевы Пятницы в селе Ыб (Иб) Сыктывдинского района Республики Коми, связанный с кладбищенской церковью, построенной в 1846 году. По преданию, икона святой Параскевы явилась на ели местному охотнику. После разрушения церкви туда приходят верующие просить исцеления.

Фольклорное представление о том или ином святом, с одной стороны, связано с годовым кругом церковных служб и праздников, с другой – с традиционным хозяйственным (земледельческим, животноводческим, промысловым) календарем. Само почитание святого в народе нередко связывалось с полным или частичным отказом от работы в этот день и отражалось в рассказах о божьей каре за нарушение запретов. Эти наказания соотносились с представлениями о грозных и добрых святых. К числу сурово наказывающих святых относились Илья-пророк и Параскева Пятница. Последняя, кроме перечисленного, еще почиталась как исцелительница глазных болезней, она же могла наказать ослеплением. В связи с принятыми запретами и ограничениями в список персонифицированных дней включались такие даты, как Благовещение и Преображение Господне. «Суровость» святого связывалась прежде всего со строгостью возможного наказания за работу в этот день, что воспринималось как оскорбление праздника.

В противопоставление «грозным» святым Николай-угодник считался не только самым «милостивым», но и самым влиятельным покровителем многих сфер жизни. Об особом его почитании говорит и тот факт, что в начале XX века на территории Коми края было двадцать две Никольские церкви, не считая часовен. В народе святой Николай получил многочисленные эпитеты, такие как «Микола – скорая помощь», Микола Милостивый, Микола-угодник. Образ святого Николая чаще других встречается в рассказах о явлении святого на земле. Как и у русских, в коми фольклоре широко представлены сюжеты, в которых Николай-угодник выступает в роли помощника и защитника охотников, как бы совмещая свои функции с функциями лесного духа-хозяина или же противостоя ему. Помимо весеннего и осеннего Николиных дней, большое распространение у коми получил также связанный с пасхальным кругом день Николая Великорецкого (десятое воскресенье по Пасхе).

Притом что иконы Николая Чудотворца относились к особо чтимым, у иньвенских коми-пермяков в доме их держать боялись – как бы святой в доме «не начудотворил» (из-за созвучия слов «чудотворец» и «чуд»). Если же случайно приобретали такую икону, то, узнав об этом (из-за неграмотности часто не знали), относили в церковь или прятали.

Образ Стефана Пермского в народных представлениях, с одной стороны, сохранил наиболее важные для христиан черты, а с другой – приобрел признаки, позволяющие включить его в контекст традиционных воззрений и рассказов о колдунах. В апокрифических преданиях Стефан Пермский ослепил вымичей-язычников, попытавшихся его убить, срубил «прокудливую березу», уничтожил языческие кумирни. Он ходил по воде, плавал на камне, состязался в вере с предводителем пермян Памом. В русле космогонических мифов излагались мотивы изгнания и крещения чуди, которая убегала, топилась, зарывалась в землю, освобождая место для новых народов.

Образ Стефана Пермского замещает образ Ена в одном из этиологических сюжетов: во времена гигантских рябчиков один из них шумно взлетел и напугал коня Стефана Пермского, он упал с коня и проклял птицу, с тех пор рябчик стал размером с собственное сердце.

Наиболее обширный круг сюжетов связан с колдовским эпосом, в котором образ реальной исторической личности трансформировался в образ сильного колдуна, побеждающего местных жрецов и колдунов с помощью магии и хитрости. Один из распространенных народных сюжетов – путешествие Стефана по реке на камне, во время которого он обращал в новую веру коми. Стефану Пермскому, местночтимому святому и покровителю, было посвящено множество храмов и часовен Коми края. К нему обращались за помощью от многих невзгод. Новый всплеск почитания Стефана Пермского возник в связи с совпадением Степанова дня и Дня Победы – 9 мая. Так в середине прошлого века возник образ Степана Великого – пророка.

Почитание икон. В коми языке слово Ен (Бог) вобрало в себя понятия и «христианский святой», и «икона». Поэтому почитание того или иного святого достаточно часто сопряжено с почитанием конкретного образа, иконы, с которыми во многих традициях связаны истории церквей, часовен и заветных праздников. В некоторых традициях коми и до настоящего времени сохранилось особое отношение к иконам, написанным по мотивам заселения территорий. С такими иконами связано появление часовен, часовенных приходов. Как правило, после разрушения храмов они хранились и почитались как родовые святыни, передаваемые по наследству.

В селе Нившера Корткеросского района Республики Коми была церковь с четырьмя часовнями, около десятка обетных крестов, к которым ходили во время крестных обходов территории. После разрушения всех этих сакральных объектов многие иконы были сохранены местными жителями, и традиция почитания этих святых тайно продолжалась уже в домашних условиях. Так, почитаемая и ныне икона святого Харлампия в течение всего года хранится в амбаре – «куме». В Харлампиев день (23 февраля), взяв утром воды из реки, хозяйка заносит икону в избу. Поставив икону на стол, она «молит» ее: трижды обмывая над посудой, читает молитву. Днем к иконе приходят все желающие, приносят дары (мясо, выпечку, деньги, шерсть), молятся и целуют образ, берут с собой «святую воду». Этой водой освящают хлев, используют при лечении скота.

Подобный обряд с иконами, которые после разрушения храмов тайно хранились в домах, проводился и в других местах. С большинством этих икон были связаны рассказы о проявлении каких-либо чудес, поэтому все они назывались «явленными». В некоторых местах и поныне используют иконы при тушении пожаров. В деревне Бакур Ижемского района Республики Коми на чердаке одного из домов хранится деревянное скульптурное изображение Иисуса Христа – фрагмент распятия, спасенный при разрушении храма в советские годы. Жители деревни (чаще женщины) приходят туда молиться, приносят дары (одежду, деньги, продукты) для Спасителя, зажигают свечи. Когда терялся человек в тайге, то его жена или мать шили рубаху, которую надевали на скульптуру Иисуса Христа, моля его о помощи. Известно несколько историй о чудесном спасении местных жителей после таких молений.

Скульптурное изображение Иисуса Христа (фрагмент распятия). Деревня Бакур Ижемского района Республики Коми.

Фото О. В. Голубковой

Коми-пермяки приписывали иконам не только благое влияние на их жизнь, но и возможность причинить зло. Если нужно было купить новую икону взамен старой, то выбирали тот же знакомый им образ. Иногда злого, карающего «бога» за допущение беды наказывали: ставили его изображение вниз головой.

Святые образа наделяли прогностическими функциями. С помощью отпущенной на реку иконы находили тело утонувшего. Если икона падала или с ней происходило что-то еще, считали это знаком-предостережением, ожидали беду.

Пермская деревянная скульптура. Рельефная резьба икон на Руси была известна с XII века. В середине XVI века появились ограничения и запреты на скульптурные изображения в храмах, но в Прикамье их продолжали создавать и помещать в церквях и часовнях до конца XIX века. Территория расселения коми-пермяков, по словам исследователя Н. Н. Серебренникова, в прошлом была одним из районов наибольшего распространения христианской скульптуры. Благодаря собирательской работе энтузиастов-музейщиков в 1920-е годы на территории Северного Прикамья была собрана самая крупная коллекция деревянных «богов».

Оригинальные черты обнаруживаются в наиболее ранних образцах сохранившейся пермской деревянной пластики (XVII век). Исследователи находят в ней совмещение христианских и дохристианских признаков. В частности, со старыми идолами их сближает плоскостность форм и малая пластичность лица. В изображениях святых XVIII века появились национальные антропологические типажи коренного населения, элементы традиционного костюма и другие реалистичные черты, а также декоративные элементы разных стилей. В поздних произведениях замечают влияние западной храмовой скульптуры.

Сведений о почитании резных «богов» коми-пермяками сохранилось немного. Известно, что в деревне Коче особо относились к скульптуре Спасителя. В конце XIX века она была одета в платье, голову ее покрывала фата. В 1920-е годы скульптуру забрали в музей, после чего прошел сильный град. Верующие утверждали, что это статуя покарала их за то, что позволили ее увезти.

Календарный круг

Святки. Святочный период у коми имеет свои варианты названий, каждое из которых связано с определенными представлениями об этом времени. Термины вежа, вежа дыръя, вежа пöра могут быть связаны не только с понятием «святки», «святое время», но и со значениями «время перемен» и «время цветения». На Вишере, притоке Верхней Вычегды, время от праздника Введения (4 декабря) до Рождества называется «Хлебные святки» (Нянь вежа). Считалось, что в этот период под снегом цветет озимая рожь. Коми-пермяки период цветтья датировали по-разному: с начала декабря до конца января или от Рождества до Крещения. Объясняли это название «цветением» деревьев, которые в морозы покрываются инеем. Другим обозначением святочного периода служит слово Розосво (Рöшво) – по названию праздника, открывающего этот период.

В ночь на Рождество Христово (7 января) отмечают Рождественский сочельник, который завершает пост и открывает двухнедельные новогодние празднества – Святки, святые вечера (вежа, вежа дыр), продолжающиеся до Крещения. Главным и необходимым блюдом в сочельник раньше являлась кутья – особая поминальная каша из пшена или ячменя (коми-пермяки готовили кутью из смеси перловой крупы, овса и гороха).

Считалось, что вечером накануне Рождества Бог спускается с неба, и, чтобы это произошло, дети на своем поле или огороде делали лесенки из поленьев или навоза, которые называли «Ен сод» (лестница Богу). Ожидали, что Бог спустится и завершит пост. Этот обряд до недавнего времени широко бытовал в Удорском районе по реке Вашке.

Одним из детских рождественских развлечений была игра с фигурками домашних животных, которых либо выпекали, либо лепили из ржаной муки, замешенной на воде, а затем сушили на печке. Назывались эти фигурки «жеребенок» (чибе) или «жеребята» (чибö-чань). У сысольских коми-зырян к фигуркам животных родители делали специальные игрушечные сани (кура додь) и сбрую. Печенье клали на божницу, его количество соответствовало числу детей в доме, а после Святок его скармливали скоту, чтобы обеспечить ему сохранность и здоровье. Делали не только лошадок, но и всех животных, которые были в хозяйстве. Несколько выпеченных фигурок относили в амбар, ставили в зерно. Положенные в закрома с зерном, они должны были обеспечить семенам хорошую сохранность до сева, всхожесть и плодоносность.

Васильев день (14 января) называли «День обгладывания свиных костей» (Порсь кок-юр вильöдан лун), потому что к этому дню обязательно варили холодец. По старому стилю этот день попадал на начало календарного года, и, чтобы обеспечить благополучие на весь наступающий год, ему следовало устроить богатую и изобильную встречу, а сам святой Василий у коми считался покровителем свиней. Коми-пермяки после праздничной трапезы оставляли кости на ночь на божнице, а затем выносили в хлев, чтобы скот в хозяйстве «водился». После ужина в Васильев вечер хозяева незаметно бросали на пол зерна разных злаковых, а дети затем их искали, иногда при этом изображая домашних животных мычанием и ржанием. Которое из зернышек найдут первым – та культура уродится в новом году.

Название «время кутьи» (куття дыр) связано с представлениями о святочных духах, появляющихся на земле в этот период. Они выходят из рек и других водоемов, туда же могут утащить свою жертву; изгоняемые в последний день Святок – в Крещение, они уходят в прорубь. Большая часть запретов и предписаний этого периода так или иначе была связана именно со святочными духами: нельзя было прясть, делать громкую и грязную работу (колоть дрова, стирать), выходить вечерами на улицу. У коми-ижемцев табуировался «деревянный шум» в темное время суток на Святки – стук по дереву, треск расщепляемой лучины, – который, как считалось, напоминал голос лесных и святочных духов и поэтому мог привлечь в дом нечистую силу.

При обозначении ряженых, как правило, использовалась та же терминология, что и в определении святочных духов. Традиционно парни рядились в женщин, девушки – в мужчин, закрывали лицо марлей или мазали сажей. Из зооморфных персонажей были распространены лошадь, бык, медведь и журавль. В некоторых местах рядились в петуха, ситную голову (пож юр), мельника, рыбака, кузнеца, роженицу, попа, покойника, лешака, домового. Святочные игры носили шуточный характер и часто эротический подтекст.

Молодежные ритуальные бесчинства символизировали появление на земле святочных духов. Хулиганство могло продолжаться все две недели, но в некоторых традициях сохранялась более строгая приуроченность – один вечер, в канун Рождества или Васильева дня. Ночью ходили стучаться в двери: привязывали нитку к дверному кольцу и, спрятавшись, издалека дергали за нить. Разваливали сложенные дрова, закрывали трубы, затаскивали на крыльцо сани, припирали двери тюками и замораживали их сырым снегом, чтобы утром хозяева не могли выйти из дома. Нередко местом для бесчинств парни-«женихи» выбирали дворы потенциальных невест.

Обязательной частью святочных праздников являлись гадания. Большинство ночных гаданий было связано с кануном новогоднего Васильева дня. Ходили слушать на раздорожье, накрывались хлебным полотенцем или садились на овчину и связывали услышанные звуки с грядущими событиями. Лили свинец на сковородку, по вылитой фигуре определяя судьбу. Сеяли на снег через сито пепел, а утром смотрели, кто оставит следы. Вечером в кадке с водой, размешав воду, оставляли деревянные ложки, а утром смотрели, как они остановились: чья ложка ручкой к двери – тот умрет. В ложках замораживали воду, студень: если утром во льду образовывалась ямка – кто-то в семье умрет, если две горки – родит ребенка. Смотрели в зеркало или в кольцо, разглядывая лик жениха. Чтобы увидеть суженого во сне, на новый платок сеяли рожь, ячмень или другое зерно, затем платок заворачивали и клали под подушку или на ночь клали под мышку мякоть хлеба, мужскую шапку, ключ от запертого водоема. Считали жерди на потолке – «вдовец или жених». Выводили лошадь с завязанными глазами: в какую сторону пойдет, оттуда и будет муж, а если нагадит – родишь. Ложились спать в мокрых валенках: жених должен прийти во сне и снять их. В хлеву хватали баранов: если схватить овцу – родишь в этом году, барана – выйдешь замуж.

Крещение (19 января), завершающее святочные праздники, было последним днем, когда можно узнать о своем будущем. Подростки утром крали первую испеченную шаньгу, делали в ней отверстия для глаз, рта, выходили незаметно на улицу и через эту «маску» смотрели в окно своего дома: что покажется, трактовали как знак событий, которым суждено случиться в течение года.

По церковному обычаю в этот день делали на реке прорубь – «иордань», священники освящали воду, после чего народ набирал ее, обрызгивал дом и хлев. Крещенской водой умывались и умывали детей. Считалось, что все «худое» с человека уйдет вниз по реке, туда же уходили и святочные духи. С водосвятием было связано и гадание о замужестве: в Крещение утром, спускаясь к реке, кого первым увидишь у проруби, с таким именем будет жених. В некоторых традициях крещенскую воду брали тайно – чтобы она не потеряла своей магической силы; в воду бросали гостинец, обычно хлеб.

На Ижме утром в Крещение дети обходили дома односельчан со сделанным специально для этого голубем (гулю) и пели крещенский тропарь. Голубя делали из дерева и так же, как рождественскую звезду, украшали его блестящими бумажками.

Масленица. Масленичная, или Сырная, неделя справляется за семь недель до Пасхи и приходится на период в конце февраля – начале марта. С Масленицей были связаны эсхатологические представления, но также считалось, что если пережили Масленицу и не случилось конца света, то его уже не будет в текущем году. Повсеместно катались с ледяных горок и на лошадях. Катанию с гор придавался особый смысл: например, кто дальше прокатится, у того будет самый лучший лен. В масленичную обрядность включена традиция ряженья. Коми-пермяки делали из соломы, банных веников, бересты и тряпья чучело Масленицы (Масленича). Называли его еще, как полевого духа, – обороникой и бабошорикой. Оно чаще имело женский облик. Чучело катали на санях по деревням, а в последний день уничтожали – сжигали или выбрасывали. В Чистый понедельник чучело заменял ряженый Масленица, который ходил с плеткой по домам и собирал остатки стряпни, крал сковороды, чтобы хозяйки больше ничего не жарили. В некоторых деревнях камско-косинских пермяков Масленицу провожали с факелами до окраины деревни или скатывали с горы последний лоток с разожженным на нем огнем. Эти ритуалы, вероятно, связаны с солярной символикой огня. В последний день Масленицы просили друг у друга прощения. Особенно соблюдали этот обычай самые пожилые люди, которые ожидали наступления смерти. С Чистого понедельника начинался Великий пост (Ыджыд видз).

Необходимость соблюдать пост поддерживалась в традиции представлениями о возможных наказаниях для тех, кто нарушит запрет. Наказания могли быть как божьими, так и со стороны нечистой силы: нечисть под корыто засунет, Бог накажет, земля сгорит, в грехе утонут. «В Великий пост нас пугали: не ешьте – под коровье корыто засунут». «Земля загорится, только треть людей останется. Сквозь землю пройдешь, на столбе один петух останется и будет кричать. Люди станут плохо жить, в грехе утонут».

Крест с прикладами из полотенец и платков. Село Пуксиб Косинского района Коми-Пермяцкого округа.