Текст книги "Мифы коми. От Пармы и небесной охоты до лесной колдуньи Ёмы и подземной чуди"

Глава 4. Мир воды

«Воды текучие» и «воды стоячие»

Вода (ва) – один из наиболее емких мировоззренческих образов, первая стихия мироздания, соотносимая с первичным хаосом. Согласно представлениям коми, вода есть во всех трех уровнях мироздания. Причем воды небесные, земные и подземные соединяются на земле: ключи выходят из-под земли, дождь падает с небес, земная вода уходит под землю и, испаряясь, поднимается вверх. Мистическое отношение к воде прежде всего связано с рекой, рядом с которой проходила ежедневная жизнь коми деревни. Река являлась и основной дорогой, и источником речной добычи, и воплощением очищающей магии.

Территория расселения народов коми богата водными ресурсами: это родники, небольшие речушки, крупные реки, озера и болота. Коми бережно относились ко всем водоемам, верили, что оскорбление воды может отразиться на здоровье человека. Родники (ключи) почти всегда оценивались положительно. Ключевая вода наделялась целебной силой, многие родники почитались местными жителями как священные. Стоячая вода озер и болот воспринималась негативно, с ней связывали происхождение водяных духов. Употребление болотной и озерной воды в народных представлениях становилось причиной появления болезней. Воду рек и ручьев чаще оценивали положительно, использовали в хозяйственных целях. На реках и запрудах во время летних православных праздников проводили молебны с освящением людей и коней. В это время вода считалась освященной – верили, что она может исцелить больных. Но некоторые места на реках, опасные своими сильными течениями и омутами, считались сакрально нечистыми. Как и в стоячей озерной, болотной воде, в них обитали водяные, души утопленников.

Реки часто воспринимались как путь в иной, мифический мир или как средство связи с ним. В текучие воды реки бросали сакральные предметы, от которых нужно было избавиться (например, старое пасхальное яйцо, солому после похорон, троицкую березку). Являясь естественной границей между берегами, река выполняла ту же функцию в ритуалах и сказочных сюжетах. В быличках пересечение реки являлось условием попадания человека в мир демонических персонажей. Водяных и русалок часто встречали на рубежных местах между водоемами и сушей: на берегу, мельничной плотине, рыболовецкой загороди, мостках.

В среде коми принято было приносить дары воде при первом обращении к ней: при ледоходе, при первом выходе к реке, при первой переправе. Коми-пермяки каждую весну дарили подарки только что вскрывшимся ручьям, рекам, ключам. Рыбаки отдавали воде (водяному) первую рыбу, хлеб с солью. При головной боли, которую считали следствием гнева воды, следовало до рассвета умыться у водоема и попросить у воды прощения. Попив воды из источника, коми просили здоровья и оставляли что-либо в подарок, хотя бы ниточку или пучок травы. На третий день после свадьбы молодые спускались к реке, мыли лицо и руки. У коми-пермяков молодая дарила реке хлеб, сыр, деньги. У коми-зырян муж бросал в реку деньги, а жена – хлеб и пряжу. При первом переезде через реку было принято просить у нее защиты в плавании – бросали в воду кусочек хлеба и щепку. Перед дальним плаванием коми-зыряне дарили воде хлеб и деньги, мыли лицо и руки, просили благословения у реки. То же самое делали при переходе через новую реку. Считалось, что путник, который на своем пути переходит множество водных преград, очищается от грехов и приобретает особую магическую силу. Поэтому странники приравнивались к знахарям, к ним обращались за лечением и избавлением от порчи. В то же время считалось, что знахарь не в силах вылечить больного, если тот по пути к нему перейдет много речек.

Мир подводный воспринимался скорее как низ мира среднего, чем как низ космический. Прежде всего, он был намного более доступным, чем мир подземный, и попасть в него могли не только сказочные герои-удальцы, но и самые обычные люди. Представление о подводном мире было двойственным. Сказочный подводный мир был такой же, как мир земной, но жили в нем как обычные люди, так и сказочные персонажи. Все эти представления отразились в верованиях о водных духах, которые, как и лесные, подразделялись на духов-хозяев воды, водной живности и прочую подводную нежить. Соответственно, и отношение к ним различалось.

Болото

В мифологии многих народов Севера и Сибири болото представлено как один из символов изначального хаоса. В космогонических мифах коми болото (нюр) выступало зримой метафорой изначальной нерасчлененности воды и земли: «Земли и неба не было, а было болото и на нем кочки…» Также и мифологический «мрак» символизировал изначальную нерасчлененность света и тьмы, а «туман» – воды и воздуха.

Связанная с болотом тема зарождения жизни косвенно представлена и в круге значений коми-зырянского слова, обозначающего первоэлемент космогонии – болотную тину, ил (ваняйт). Ваняйт включает в себя два слова: ва – «вода» и няйт – «грязь», а также «послед».

В отличие от леса, который в фольклоре коми рассматривался как территория лишь пограничная с иным миром, болото выступало зримой метафорой иного пространства и времени, где для живого человека не только нет твердой почвы под ногами, но и время изменяет свой ход. Считалось, что нельзя долго оставаться на болоте, иначе в голову ударит запах болотных трав и человек перестанет замечать, как идет время. Территория болота всегда находилась в оппозиции к жилому, освоенному пространству. Путь по нему, как в фольклорных текстах, так и в быту, неизменно рассматривался как опасное для человека путешествие, предполагавшее возможную встречу с обитателями иномира. Считалось, что на болоте ни в коем случае ничего нельзя оставлять из личных вещей и одежды, иначе оно «не отпустит».

Унесенные нечистой силой или пропавшие без вести люди нередко оказывались на территории болота – это типичный мотив для сказок и быличек коми. Как правило, их находили полностью обнаженными или в изодранной одежде, а общее их состояние характеризовалось словами «ни живые и ни мертвые», то есть на грани бытия и небытия. Болото считалось местом обитания душ заложных покойников (умерших неестественной смертью, не изживших свой век), которые становились опасными для живых блуждающими мертвецами. Неожиданный выход на поверхность болотных газов, а также случаи наблюдения на болотах «синего огня» (лöз би) традиционно рассматривались как признаки появления нечистой силы.

У старообрядцев коми-зырян бегунского толка существовала традиция тайного захоронения усопших на болотах без какого-либо обозначения места погребения. У керчемских коми-зырян было принято устанавливать обетные кресты на ведущих к болоту тропах – в память о без вести пропавших там людях. В этом случае обетные кресты становились также оберегом.

В народной медицине коми, как и других финно-угорских народов, особыми целительными и магическими силами наделялись травы, цветы, ягоды, собранные в определенное время на болоте. Реальное галлюциногенное воздействие болотной флоры в народной традиции нередко осмыслялось как действие неведомых сил, обитающих в ином мире или на границе с ним. В текстах заговоров часто присутствуют формулировки, отсылающие болезнь и порчу «обратно на болото». Представление об искаженных болотом пространстве и времени отражено в поверьях о том, что на болоте можно узнать о своем будущем, например обратившись с вопросом к кукушке.

Мифические обитатели водного мира

Водяной. Олицетворением водной стихии у народов коми считался водяной. У коми-зырян его называли васа, ваись, вауса, ваолысь, вакуль, кульпöль («дедушка куль»), у коми-пермяков – вакуль, ваись. Повсеместно бытовали также представления о водяных обитателях отдельных водоемов: тыса, тыись («озерный»), шорса («ручейный») и прочее. У коми-пермяков в некоторых местах считали, что именно вакули гуляют по земле в темное время суток во время зимних Святок.

Водяной дух-хозяин мог появиться в различном облике: зооморфном, антропоморфном, смешанном. На берегу васа показывался человеком; когда он бросался обратно в воду, поднималась буря и по поверхности водоема прокатывались огромные волны. Коми-зыряне его представляли рослым мужчиной с длинными темно-зелеными илистыми волосами, одетым в зеленый кафтан, или в виде могучего старика с седой бородой. Коми-пермяцкий ваись часто имел уродливые черты. Он мог быть мохнатым, с продолговатой головой, без бровей и ресниц, четырехпалым или шестипалым. Иногда считали, что у водяного три пары глаз; дополнительные глаза находятся над ушами и на затылке. Принимая человеческий облик, ваись выходит на берег в золотом наряде или в одежде из рыбьей чешуи. Северные коми-зыряне считали, что внешний вид водяного зависит от погоды. В дождливые, ненастные дни он появляется в образе брюнета с мрачным взором и изможденным лицом, а в солнечную погоду превращается в блондина с веселыми голубыми глазами и белым лицом (отражение народных представлений о красоте). В человеческом облике водяной появляется на берегу для того, чтобы вступить в схватку с лешим, которого не любит за брошенные в воду коряги. Считалось, что кровь у водяного, как и у прочей нежити, синего цвета.

В сказках коми-пермяков в подводном мире ваись синий свет. Водяной хозяин со своей семьей живет в стеклянном доме, у него много дочерей, которые носят синие сарафаны. Там же герои сказок встречают утонувших людей. Ваись занимается торговлей, держит скот и сам мелет муку на ручной мельнице. Лошади водяного синие и, как он сам, шестиглазые.

По представлениям коми рыбаков, чаще всего водяной представал в виде очень крупных щук, которые стояли в воде головой по течению, а не против него, как обычно стоят рыбы. Таких щук остерегались бить острогой, поскольку верили, что находящийся в этом обличье водяной хозяин способен обратить острогу против самого рыбака. Аналогичные верования были у удмуртов, которые считали, что водяной в виде большой щуки держит голову под водой во время сна в противоположном обычному для рыб направлении. У коми-пермяков существовало поверье, что в Адты (Ад-озере) обитала огромная щука – хозяйка всех рыб. Она позволяла рыбачить на озере всем желающим, но время от времени забирала взамен то лодку, то сеть, то собаку, даже иногда человеческое дитя. Выходя на берег, она превращалась в красивую женщину и требовала от рыболовов жертву за их улов. В другом озере, Вадты, якобы обитала щука, не имевшая в голове кости в виде креста, который должен быть у всех съедобных рыб – созданий Ена. В коми-зырянском мифе щука «без креста» называлась творением Омöля и отождествлялась с миром злых духов.

Водяные духи жили в подводном мире в обычных крестьянских избах, разводили коров и лошадей. Когда они играли свадьбы, то просили мельников открывать для проезда их свадебного поезда мельничные запруды. Коми верили, что водяные заманивали людей в воду и топили – для этого они могли принять облик знакомого человека. Считалось, что утопленники оставались в подводном царстве, а вместо тела водяные духи подбрасывали на землю чурку.

В фольклорном тексте коми-пермяков рассказывается, что однажды человек утонул, родные его похоронили. Во время поминок жена пошла в погреб за пивом и увидела там обнаженного мужа. Он рассказал, что водяные сняли с него одежду и надели ее на чурбан, который выбросили на берег, а ему дали другое платье. Вместе с водяными он пошел гулять на луга, где ему запретили подходить к траве огневику. Он же не послушал их, прошел мимо травы, от этого одежда на нем загорелась и опалила водяных, которые разбежались, а он смог вернуться домой.

Свой скот водяные духи выпасали на берегах рек и озер. По представлениям коми-зырян, их лошади были черно-белой и красно-белой масти, а коровы – рыжего или черно-рыжего цвета. Заметив человека, они ныряли обратно в воду. Коровы водяных отличались от обычных тем, что не оставляли следов и не стряхивали попавшую на них росу. Если кто-либо умудрялся незаметно подобраться к стаду и накинуть одной из коров на шею нательный крестик, то все коровы погружались в воду, а та, что с крестом, оставалась и становилась собственностью поймавшего ее человека. По другим сведениям, чтобы приручить корову водяного, следовало снять с головы платок, повязать его на шею корове и сказать: «Чур, водяная корова! С моей руки да всему миру!» – затем плюнуть на ладонь и дать лизнуть корове. Считалось, сколько сена дать в первый раз водяной корове, столько она и будет всегда есть; сколько надоить молока в первый раз, столько и будет давать постоянно. Коровы водяных были очень удойливыми, но на земле телились только бычками и свою породу не продолжали.

На Верхней Вычегде бытовало предание о водяном быке (ваöш), живущем в одном из ручьев. Подобно кентавру, он имел бычье тело и человеческий торс. Иногда этот водяной дух-бык выходил из воды и прогуливался по берегу. Люди опасались купаться в этом ручье, потому что считали, что в рот может попасть семя быка, из которого в животе появится и начнет жить его зародыш. Время от времени он поднимается к горлу зараженного, и человек начинает задыхаться. У вымских коми и в настоящее время рассказывают о ваöш, ревущем на озере.

Как и владыка леса, водяной хозяин, по представлениям коми рыбаков, особенно строго относился к соблюдению норм и правил промысловой морали, наказывая за их нарушение лишением добычи. На воде и у воды нельзя было браниться, говорить, что вода невкусная. Считалось, что водяной не даст рыбы, если помочиться или плюнуть на берегу водоема. За ругательство, произнесенное во время заброса невода, водяной дух мог изодрать в клочья сеть, разломать снасти. Разгневанный водяной мог выйти из воды, превратившись в какого-нибудь зверя – в волка или медведя, мог толкнуть или затащить нарушителя в воду. При правильном же отношении к воде и водяному хозяину он не оставит рыбака без улова. По рассказам рыбаков, водяной часто помогал им, например, добраться до берега, когда продырявилась лодка. По одной из быличек, водяной хозяин даже повернул течение реки, чтобы тонущий рыбак доплыл до деревни.

Рыболовство и охота у коми. Становище рыбаков.

Государственное бюджетное учреждение Республики Коми «Национальный музей Республики Коми»

Чтобы заслужить расположение духов-хозяев воды, им, как и лесным духам, полагалось делать приношения. Вымские рыбаки в 1920-е гг. бросали в воду в дар водяному от каждого по кусочку хлеба с маслом, когда приезжали на реку или озеро для рыбной ловли. Коми-пермяки перед началом рыбного лова угощали духа-хозяина воды яйцами, блинами, хлебом, дарили ему деньги, лоскутки ситца. Можно было жертвовать любые продукты, кроме рыбного пирога. Водяному полагалась первая добыча, а иногда и последняя. Первую пойманную рыбу отпускали живой в воду или же готовили из нее обрядовый обед, подразумевая, что в нем примут участие и водяные духи. При этом полагалось убить рыбу не ножом, а камнем. На Верхней Вычегде сразу после ледохода на рыбалку выходили семьями, и из первой пойманной в этот день рыбы варили уху, которую хранили в погребе на льду до следующего ледохода. Перед началом нового рыболовного сезона прошлогоднюю уху съедали в торжественной обстановке. У ижемских коми было принято в определенный весенний праздник топить лодку с угощением – отдавать ее в жертву водяному хозяину.

У коми-зырян бытовали представления об особых «капризных» озерах – сарья. Кроме общих запретов (не мусорить, не сквернословить), в них нельзя было ловить рыбу в грязной и сырой одежде, использовать сети, не просохшие после лова в другом месте, воспрещались ссоры и вражда между членами артели. У нарушителей начинала погружаться в воду лодка, в сети не попадалось ни единой рыбки. Подобные «капризные» места встречались и на реках. Множество преданий было связано с одним из таких водоемов – озером Ситты («навозное озеро»). Считалось, что в нем жил озерный царь (ты сар), следивший за порядком. Во время подледного лова, если кто-то на льду поест, покурит или начнет шуметь, невод будет полон конского навоза, с чем и связано название озера. Если же похвалить озерного царя и дать ему гостинец, то взамен он подарит полные сети крупной рыбы. В качестве угощения водяному царю рыбаки клали на щепку щепотку табака и спускали ее на воду со словами: «На, царь, покури и одари меня рыбой». В одном из преданий рассказывалось о том, что ты сар увел коня у нерадивого крестьянина.

У одного мужика был хороший серый конь, и летом он убежал в лес. Мужик его долго и безуспешно искал. Однажды в поисках коня он присел отдохнуть у лесного озера, там увидел следы и произнес: «Озерный царь, озерный царь, хоть ты скажи про моего коня!» И на другом берегу показался седовласый старик: «Твой конь приходит сюда. Я его пою, расчесываю, ухаживаю за ним. Только до снега он тебе не дастся – за то, что в жару много работать заставляешь». Осенью, когда пошел снег, мужик поймал коня около этого озера.

Неудачу на промысле объясняли предполагаемым или действительным нарушением общепринятых норм поведения, вызвавшим гнев водяного. Для возвращения удачи широко практиковался обряд очищения огнем. Вымские рыболовы в этом случае приставали к берегу, разводили большой костер и бросали в него часть подстилки из обуви, лоскуток от одежды, кусочек тины из воды и охапку хвороста из леса. После произнесения специального заговора все перепрыгивали через костер или трижды обходили его кругом – обязательно через дым. Подобный обряд очищения от «бытовой скверны» проводился перед началом промысла, а в некоторых местах все участники рыболовной артели проходили через дым от брошенных в костер веток можжевельника перед каждым забросом невода.

Если для рыбаков водяной был связан прежде всего с удачей в промысле, то для остального населения он представлялся опасным духом, губящим в воде людей и скот, что отразилось в описаниях его «страшного» облика и ряде наименований: васа бес («водяной бес»), сюра багун («нечто рогатое») и т. п. Особо опасные места – омуты, водовороты – в народе обрастали мистическими историями. Так, на Сысоле возле села Визинга появилось местечко с названием Кульявадор («берег водяного куля»).

Бабушка как-то осенним вечером возвращалась с уборки льна. Когда она проходила возле реки, то увидела, что кто-то стоит посреди воды. У него были черные волосы до колен, глаза большие, нос длинный, рот очень широкий, уши как овечьи. Пальцы длинные с острыми ногтями. Он стоял по колено в воде и мыл голову. Потом начал что-то вытаскивать из воды и класть на себя. Бабушка думала, что это человек, и кричит ему: «Ты что там делаешь?.. Ты что, глухой, что ли, молчишь?» Он посмотрел на нее и говорит: «Что вы всё так поздно здесь ходите? Я не человек. Тебя вот утащу сюда, в омут. Много человек я сюда перетаскал, и все они сейчас возле меня живут… Я Васа куль – Водяной, и тех, кто меня не боится, да поздним вечером купается здесь, я затаскиваю к себе». Наша бабушка испугалась и убежала. Вскоре про этот случай стала знать вся деревня, и никто уже не рисковал вечером и ночью ходить здесь, некоторые и днем боятся тут проходить.

Кушак (пояс) из шерсти. Конец ХIХ – начало XX в.

Государственное краевое бюджетное учреждение культуры «Коми-Пермяцкий краеведческий музей им. П. И. Субботина-Пермяка»

В начале прошлого века рассказывали о Черном ручье (Сьöд шор) в городе Сыктывкаре, устье которого считалось нечистым местом, там омöль жил. Никакой молитвой, ни крестом от него нельзя было спастись. Когда омöль стащит с берега человека, его можно было вытянуть из ручья только кушаком, который в те годы носили. У коми-зырян и в настоящее время распространены представления о водяном духе, воплощенном в застрявшей на реке коряге – ва вужъя («водяная коряга»), бадь вужъя («ивовая коряга»), кокора («коряга»). Неизвестно откуда принесенная ледоходом или половодьем к берегу, такая коряга начинает требовать человеческие жертвы. Люди перестают в том месте тонуть только после того, как корягу разрубят на куски и сожгут.

Когда не существовало какого-либо объяснения причины гибели в воде людей или скотины, считалось, что их забрал к себе водяной. Во время переправы, чтобы васа не утащил лошадь, ей на ногу надевали оберег-кольцо или привязывали нательный крестик. Если переплывающую лошадь или корову начинало крутить в водовороте, следовало крикнуть: «Ва браг, Бог в помощь!» – и водяной отпускал, поскольку он боится слов «Бог в помощь» (браг – «враг», «сатана»). У северных коми оленеводов, чтобы водяной не топил оленей, ему приносили в жертву собаку.

На средней Сысоле, чтобы не утонуть, принято было отдавать купальские веники водяному кулю. После бани спускались к реке и бросали веники туда, где река глубже. Если кто-то сам не шел к реке, он мог попросить бросить веник от его имени (выкрикнуть его имя). После этого омывали ноги в воде, чтобы куль «запомнил» этого человека и не утащил потом.

Особое отношение было к водяному духу-хозяину мельничного пруда. Если в нем кто-либо тонул, считалось, что он был обещан мельником в жертву водяному духу. Время от времени мельничного водяного полагалось угощать вином и различными кушаньями, иначе он мог остановить работу мельницы, усевшись на мельничное колесо, поэтому его еще называли мельнича кутысь («останавливающий мельницу»). Оскорбленный чем-либо мельничный водяной мог покинуть пруд, прорвав плотину и удалившись вместе с водой. При хорошем расположении он помогал в работе, управлял всем процессом, а мельнику оставалось только наблюдать за помолом. Но за такую помощь хозяин мельницы после своей смерти поступал к водяному в услужение.