Текст книги "Ради тебя 1. Если бы не ты (СИ)"

Автор книги: Татия Суботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Длинные ногти неприятно царапали кожу. Поэтому я предпочитала подстриженные, средней длины ногти аккуратной овальной формы. Мои пальцы: тонкие и длинные, с заостренным маникюром стали бы слишком странными… даже для любого вида нежити.

Рыжая подождала еще чуть-чуть и продолжила:

– Я отказалась от постоянных партнеров. Я разыгрываю перед ним вседозволенность во всех планах. Я делаю вид, что мне все равно на его похождения! Каждый раз я мчусь сюда по первому его звонку! Независимо ночь или день, занята я или свободна. Он трахает меня так, что после этого все тело болит и я терплю! Я позволяю ему все! Господи, да я даже перекрасилась по его просьбе! Ты хоть понимаешь, чего все это мне стоит?! – Рыжая прищурилась. – Думаешь, я его просто так отдам? Обломись, поняла?! А Яну пожалуешься – выколю твои глазенки собственными ногтями! Еще раз замечу, что ты пытаешься прыгнуть к нему в койку – убью.

С минуту я переваривала услышанное. Рыжая не стала дожидаться ответной реакции, она отпустила меня, брезгливо вытерла ладони о платье. На лице появилась гримаса отвращения.

– Адьес! – кинула рыжая и зашагала по коридору, соблазнительно виляя бедрами.

Вся в растрепанных чувствах, я не сразу поняла, как отреагировать. Решила не реагировать никак. Ян мне никто. Спать с ним я не собиралась. Да с чего она вообще решила, что собиралась? И к тому же, скоро меня здесь не будет.

Я твердо решила довести свой план до конца. Даже если свобода будет стоить мне жизни.

Эмма Эдуардовна как раз расставляла столовые приборы, когда я спустилась в обеденный зал.

– Доброе утро, душенька, – улыбнулась она. – Как спалось?

– Как никогда, – натянуто улыбнулась я. – Спасибо.

Эмма Эдуардовна кивнула. Мне показалось, что ее лицо погрустнело и сморщилось. Будто она поняла, что я имела в виду.

Молча, я села стол и схватилась руками за край белой скатерти, чтобы хоть чем-то занять пальцы.

– Душенька, позови, пожалуйста, мальчиков на завтрак. А я пока все накрою, – мило попросила она. – Они как раз в кабинете.

– Ну, хорошо, – растерянно протянула я, медленно поднимаясь.

Адиса здесь? Неужели они продолжили вчерашнюю потасовку? Волнение подталкивало меня в спину, и я очень быстро добралась до нужной двери. Она была приоткрыта.

Рука легла на ручку и в последний миг остановилась от движения. Глухие, спокойные голоса, что раздавались за дверью, заставили меня замереть и прислушаться.

– Так, значит, проклятье не только существует, но и действует?

– Боюсь, что да. Ты же сам видел, что произошло с два нуля тридцать один. Цепной механизм сработал, как только я произнес ее имя, – я узнала бы этот голос из тысячи.

Глубокий, приятный тембр, всегда снабженный изрядной долей сарказма. Только сейчас, пожалуй, впервые я не услышала и ноты сарказма в голосе Яна Кенгерлинского. И это заставило меня затаиться еще лучше.

– Когда ты ей скажешь? – спросил Адиса.

– А что я должен ей сказать?

Я почти не дышала.

– Ну как же?! Ее кровь способна творить такое, а ты промолчишь?

– Ди, не будь лопухом! Как ты себе это представляешь? Здравствуй, Даша, я должен сказать тебе, что твоя кровь убивает все человеческое в том, на кого попала и освобождает для демона сосуд? Ой, ну ты не переживай, это всего лишь древнейшее проклятие вашего рода. Откуда оно взялось? Нет, ну здесь совсем просто! Моя бабка прокляла твою прабабку. Пустяки! Правда? – Ян перевел дух. – Ты так себе это представляешь?

По моей спине пробежали мурашки. Ужас охватил меня. Хотелось ворваться в комнату и потребовать ответов. Немедленно! Как назло, ноги перестали слушаться. Я превратилась в соленой столб, застывший у двери.

– Ты утрируешь, Ян! Не знаю, как надо это сказать, но сказать обязательно.

– Да знаю я! Но не сейчас. Не сегодня и не завтра. Даша не готова к тому, чтобы услышать всю правду.

– По-моему, этот вопрос необходимо решать самой Даше, но никак не тебе, – возразил Адиса, и я еле удержалась, чтобы не поддакнуть ему.

Что Вестник еще от меня скрывает?

– Нет. Решать буду я. Чем меньше она знает, тем меньше будет мешаться под ногами, – ответил Ян.

Я сжала кулаки.

– К тому же, ты ее видел? Она еще слишком слаба. Она не знает своего потенциала. Она не умеет управлять Силой. Она слаба перед жнецами и особенно перед Демьяном. Я не могу сейчас рассказать ей о том, какую роль она сыграет в собственном убийстве! Это так же, как одним легким движением руки обречь на провал тот план, что я вынашивал годами! Нет, я не готов на такие жертвы, только ради того, чтобы девчонка осознала, что она ходячая бомба с кровью-убийцей.

– Ты вообще не готов на жертвы.

Мысленно я согласилась с Адисой.

– Зато ты у нас великий жертвенник! Вот тискал вчера ты ее уж слишком правдоподобно для жертвенника!

– Перестань! Ты не знаешь, что мне это стоило!

– Могу предположить, что еще одной бессонной ночи и рукоблудия, – захохотал Ян.

– Проехали, – рассмеялся в ответ Адиса. – Скажи, ты, правда, решил сегодня играть на нее у Зверя?

Я похолодела. Неужели?

– Да, – твердо сказал Ян и его голос зазвенел металлом. – Сегодня вечером я выиграю Дашу у Зверя. Это будет мой привет Демьяну, раз уж он решился действовать такими окольными путями. Да и быть хозяином Даши, наверняка, принесет мне наслаждение.

Я мысленно рассматривала эту возможность, и где-то на задворках разума стала рождаться идея.

– Ты сумасшедший, – засмеялся Адиса.

Послышались шаги. Я дернулась от двери, успела отбежать на несколько шагов перед тем, как ноги запутались и я упала.

– Кажется, мы говорили слишком громко, – послышался настороженный голос Яна.

Я подскочила и метнулась за угол, несколько вдохов позволила себе на передышку, а потом вернулась в столовую.

– Позвала? – спросила Эмма Эдуардовна.

Меня передернуло от одной мысли о том, что я вот так глупо забыла о поручении домоуправительницы. И теперь от одного ее слова будет зависеть моя дальнейшая свобода. Если Ян узнает, что Эмма посылала меня за ними, ему не составит труда догадаться, что я все слышала и…

– Да, – слабо кивнула я. – Уже идут.

– Вот и хорошо, – Эмма Эдуардовна загадочно заулыбалась. – Садись, душенька, у тебя коленки дрожат.

Я послушно присела за стол. Эмма Эдуардовна поставила передо мной тарелку с румяной запеканкой. Совершенно без аппетита, я вяло ковырялась вилкой в тарелке и размазывала лук по бортикам. Ничего не лезло в горло. Вскоре мужчины и правда зашли в столовую, с энтузиазмом принялись за завтрак.

– Невкусно?

– Что?

– Тебе невкусно, душенька? – Эмма Эдуардовна обеспокоено глядела на меня.

Я тут же словила на себе подозрительный взгляд Яна.

– Нет, что вы. Все очень вкусно.

– Тогда, почему ты ничего не съела? – поддержал домоуправительницу Ян.

Мне хотелось запустить этой запеканкой в его ухмыляющееся лицо, грубо ответить «Не твое дело! Иди к черту!» или еще с полсотни подобных крепких выражений. Вместо этого, я прикрыла глаза и потерла виски.

– Простите, – слабым голосом ответила я. – Мне просто нездоровится. Я пойду в свою комнату.

Слегка пошатываясь, я встала из-за стола и, Ян с готовностью поднялся за мной следом. Он был встревожен.

– Нет! – выставила руку я. – Не стоит беспокоиться. Особенно тебе.

– Эмма Эдуардовна, проведите Дарью в спальню, – сказал он, нахмурившись.

Пока домоуправительница вела меня под руку из столовой, потом по коридору и в спальню, я смогла немного перевести дух и собраться с мыслями. Эмма Эдуардовна что-то бормотала про переутомление, девичью слабость и позднюю акклиматизацию, а я устоялась только на одной мысли.

Сегодня я совершу побег.

Глава 30

Побег за ответами

За окнами смеркалось. День выдался слишком холодным для середины июля и бесконечным. Он длился и длился, словно дразня меня. Не желал закончиться и подарить долгожданную свободу.

Я уткнулась в колени.

Ян пару раз пытался зайти в комнату, но я закрылась изнутри и сказала, что меня тошнит от него. Не знаю, поверил ли он, но ломиться в спальню перестал. Таким образом, я избавила себя от общества Кенгерлинского и возможности провала. Не была уверена, что актриса во мне и на этот раз не подведет. Иногда мне казалось, что Ян читает меня, как раскрытую книгу. Да еще это его пресловутая связь между нами, о которой он мне все уши прожужжал, а в последнее время подозрительно смял эту тему и больше словом не обмолвился! В общем, мне рисковать не хотелось.

Слишком многое стояло на кону.

Подслушанный разговор в кабинете не давал мне покоя. Не было уверенности в том, что и маленькая доля сказанного Яном правда, но… Стоило вспомнить, как забился в судорогах Артем, соприкоснувшись с раной или то, с каким странным выражением лица собирала мою кровь Варвара… Сердце тут же сбивалось с ритма и заходилось болью.

А что если я и, правда, убийца? Я задумчиво кривила губы. Мне просто необходимо было вырваться отсюда и отыскать Артема.

Артем… Мальчик, который был так добр ко мне в детстве. Мальчик, который стал моей первой любовью. Мальчик, который стал моим первым разочарованием и мужчина, которого я убила.

Нет! Даже и думать о таком не стану! Пока не увижу все своими глазами, не поверю, что такое возможно.

Последний час я стояла у окна и внимательно наблюдала за двором. Сердце встрепенулось, когда я увидела, как Ян, наконец, вышел из особняка, сел на мотоцикл и уехал. Для уверенности, выждав еще пятнадцать минут, которые показались мне откровенной пыткой, я вышла из комнаты. Долго собираться не пришлось. Все, что я хотела унести из этого дома, было на мне. Джинсы, футболка, ветровка, кеды и амулет, который я больше не снимала.

Единственное, что не удалось продумать, как обойти домоуправительницу и дворецкого? К моему счастью, Эммы Эдуардовны и Ильи Петровича нигде не было. Я повторно убедилась, что удача на моей стороне.

До забора я пробралась без проблем. А вот перелезть наружу оказалось заданием не из легких. Я оцарапала ладони и коленки, пока удалось взобраться на эту неприступную стену. Вместо того чтобы аккуратно и ловко спуститься, как только я поставила ногу на выступ, подошва соскользнула. Я кулем повалилась в кусты волчьих ягод, которые смягчили падения.

На той стороне повсюду был лес. Паника подступала к горлу. Меня замутило. Я решила не испытывать судьбу и пойти по плохо асфальтированной дорожке, куда бы она не вела.

Моя ходьба скорее напоминала бег. Ноги быстро-быстро стучали по асфальту, будто придерживались какого-то определенного ритма. Я не могла избавиться от чувства, что Ян дышит мне в спину. Шлеп, шлеп, шлеп по асфальту. Я, как наяву, видела его воспламененные гневом глаза и порывалась быстрее вперед. Шлеп, шлеп, шлеп.

Вдали показался синий козырек. Автобусная остановка! Пройти осталось всего ничего.

Ноги и спина ныли от непривычной нагрузки, но подстегнутая ориентиром, я все же перешла на бег. На меня глазели. Люди, что были на остановке, удивленно вывернули шеи в мою сторону. Наверное, я бежала так, будто за мной гнался медведь. Только вот медведя я не боялась так сильно, чем то, что Ян настигнет меня первым.

Солнце почти зашло, когда я добежала до остановки и устало плюхнулась на лавочку. Долго не могла перевести дух.

– Зря спешила, девонька, – сказала бабка в цветастом платке. – Автобус чай через десять минут будет, али не поломается где.

Десять минут? Какая удача!

– А куда автобус?

– Как куда? В поселок, конечно. В Изумрудный.

Я нахмурилась и не смогла вспомнить такого населенного пункта рядом с городом. Но ничего! Главное, выбраться отсюда, а дальше я найду способ попасть в свой город!

Покосившись на бабку, что внимательно продолжала меня разглядывать, я чуть не взвыла от отчаянья! Денег-то не автобус у меня не было!

– Зуб болит? – сочувственно прошамкала старая.

– Ага, – решилась подыграть я. – А еще я приехала сюда за ягодами, лукошко потеряла, заблудилась и денег на обратную дорогу у меня нет.

Я опустила голову и шмыгнула носом. Не ровен час разревусь по-настоящему! Денег нет, связи нет, где нахожусь, не знаю и даже бежать в какую сторону тоже не знаю. И ночь уже совсем скоро. Не возвращаться же в особняк к Яну!

– Ну, полно тебе, полно, девка, – старушка похлопала меня по спине. – У меня внучка точно такая же, как ты, простофиля. Вечно куда-то вляпается.

Бабка оказалась отзывчивая. Она мне одолжила денег на автобусный билет до Изумрудного, угостила пирожком, а еще у бабки оказалась мобилка…

Я знала этот номер на память.

Ритка ответила не сразу. Когда знакомый голос разорвал длинные гудки, я сначала онемела. А потом закричала с такой силой, что даже бабка удивленно отодвинулась.

– Рита! Риточка! Это я!

– Даша?

– Да-да! Риточка! – горло сдавливали рыдания. – Риточка-а-а!

– Дашка, ты, где пропадаешь? Как там не Багамах? Хорошо кормят? Мулата-сексуашечку себе подцепила?

– На каких Багамах?

– А куда ты там ездила, даже не предупредив лучшую подругу?! Париж, Амстердам, Гаити? – надрывалась Рита. – Могла бы хоть намекнуть или открытку послать хоть разочек! Ведь не чужие!

– Риточка! Я никуда не ездила, – всхлипнула я. – Меня… похитил... Кенгерлинский.

– Что?! Кто?!

Бабка придвинулась ближе и навострила уши. Я откашлялась в кулак и справилась с рыданиями.

– Приеду – все расскажу. Я сейчас не могу и… это не мой телефон, – я замялась, немного отодвинулась от бабки. – Ты знаешь, где поселок Изумрудный?

– Нет, но если надо – найду, – с готовностью отозвалась Ритка.

– Надо. Я на автобусе туда сегодня приеду. Встреть меня.

Разговор с подругой зарядил меня надеждой на то, что все получится. Автобус приехал почти через десять минут. Старенький, с поржавевшими полосами по бокам и просевшими колесами. Я оплатила билет, помогла бабке забраться в салон и уселась на сиденье у окна.

Удача сегодня явно была на моей стороне, в который раз мысленно утвердилась я.

***

– А как тебя зовут? – поинтересовалась кроха, заглядывая в мое лицо.

– Дарья, – не в силах сдержать улыбку ответила я.

Моя попутчица, которая с рядом других пассажиров села в автобус на следующей остановке, была такой милой, что непременно хотелось стиснуть бледные ладошки и начать осыпать поцелуями личико.

– А я Маар-р-ьяна, – старательно выговорила девочка и захихикала, обнажив черную дырку вместо верхних передних зубов.

Я не сдержалась и хмыкнула. Такая смешная! Неужели мы все такие милые в детстве? Хотя нет. Не все. Видимо, все зависит от того какое у тебя детство. Воспоминания заставили погрустнеть и отвести взгляд от счастливых глаз Марьяны.

Я предпочитала лишний раз не тревожить собственное прошлое. Жить, старательно обходя подводные рифы воспоминаний, но волей-неволей случались моменты, когда прошлое настигало само и тогда ненасытным зверем зудела память. Память моего детства.

Каша имела кисловатый привкус, пахла горелым и то и дело липкой жижей падала с ложки обратно в тарелку. Я размазывала крупные зерна овсянки по голубому бортику и тайком поглядывала на мать. Заметила или нет?

– Даша, ешь, пожалуйста, – спокойно кинула она, даже не оборачиваясь.

Мать впопыхах собирала большую коричневую сумку и хмурилась. Мне не нравилось это утро. Подобное десяткам предыдущих. Такое же голодное, тревожное и хмурое, только вот мама не улыбалась, не говорила, что все будет хорошо, что осталось немного потерпеть и все наладится. Нет. Она затравленным взглядом рыскала по захламленной комнатушке и была будто не здесь, а где-то в неведомом мире, куда мне вход строго заказан.

– Она невкусная, – скривилась я, – и пахнет гадко. Фэ-э!

Мама засунула черный блокнот во внешний карман сумки, тяжело вздохнула и приблизилась. Устало улыбнувшись, она присела возле меня и отвела непослушные пряди с лица.

– Да, она невкусная, – большим пальцем она провела от линии подбородка по моим скулам.

Я прикрыла глаза и потерлась щекой об ее руку. Мамины прикосновения всегда обладали такой неизведанной теплотой и нежностью, что у меня перехватывало дыхание. Больше никто не смог подарить мне подобное тепло.

– Но ты, же знаешь, мой котенок, у нас ничего другого нет.

– Знаю, – повинилась я.

Уже несколько месяцев мы перебивались на том, что называла мама «Бог послал». А он, видимо, страдал жадностью и посылал, то черствый хлеб, то скисшее молоко или подгоревшую кашу. А то и вовсе ничего. Мама тогда пропадала надолго, оставив на плите кастрюльку с водой. И когда мой живот в очередной раз скручивало судорогой, я верила, что мамина волшебная вода поможет унять боль и … голод.

И, как ни странно, она помогала. Помогала продержаться до того момента, как замок входной двери щелкал и мама возвращалась домой, принося с собой, то что на этот раз послал Бог.

Те дни я называла добрыми: пусть не сытыми, но мама была рядом, а значит, кошмары отступали, прячась под диван или в темный проем шкафа.

Запивая черствую краюху хлеба прокисшим молоком, я старалась не думать о «злых днях», когда входной замок провернется два раза, мама уйдет, а из стен полезут шорохи и тени.

– Дашенька, ты должна поесть. Я не знаю, когда в следующий раз у меня получится что-то раздобыть, – уголки потрескавшихся губ матери поползли вниз. – Нам надо срочно уходить отсюда. Они нашли нас.

– Кто?

– Неважно, – мама резко поднялась. – Тебе рано знать об этом.

– Но…

– Никаких «но», Дарья! – ее голос стал суровым и жестким. – Хватит заниматься глупостями! Быстро доедай и собирайся!

Я вздрогнула. Раньше она никогда не повышала на меня голос. Нам жилось нелегко: частые переезды, голод, нищета, но мама никогда не кричала и не ругала меня.

До этого утра.

Сильно стиснув зубы, я старалась проглотить несносную кашу, горьким комом в горле она просилась обратно. Я обижено шмыгнула носом и утерла слезинки, что скатились по щекам.

– Прости, доченька, – обернулась мама.

Ее лицо посерело и скривилось. Сцепив длинные пальцы в замок, она переминалась с ноги на ногу.

– Не знаю, что на меня нашло, котенок. Просто устала.

– Все будет хорошо, – попыталась улыбнуться я.

Комок каши выпал изо рта обратно в тарелку, подняв маленький фонтанчик брызг. Тонкие брови матери взметнулись вверх, губы растянулись в улыбке.

– Ты всегда так говоришь, когда меня мучают кошмары. Значит все так и будет. Надо просто подождать, – продолжила я, вытерев подбородок от липкой слюны.

– Я совсем пропустила момент, когда мой котеночек стал взрослым.

Мама наклонилась и достала маленькую деревянную шкатулку из сумки.

– То, что в ней, по праву твое, Дашенька, – она положила коробочку на диван рядом с моими коленями.

На светло-коричневом дереве блестели символы и знаки, кружочки, ленточки, черточки. Они манили своей необычностью. Я дотронулась гладкого бока шкатулки. Теплая и нежная. Как мамина рука.

– Очень надеюсь, что я последняя из нашего рода, кто унесет проклятие за собой в могилу. И тогда у тебя будет спокойная, счастливая жизнь, – голос дрогнул и затих.

Я подняла голову – синие глаза матери блестели от слез.

– Открой, – ободряюще кивнула она.

Закусив в предвкушении губу, я потянула крышку шкатулки, она поддалась. На зеленом бархате мерцал кулон. Большой синий камень в форме капельки был оплетен множеством символов, подобных тем, что я уже видела на шкатулке. Казалось, кулон манит меня, шепчет, пытается что-то рассказать.

Словно завороженная не в силах оторвать взгляд я потянулась к камню, и… мама закрыла шкатулку.

– Храни его. Он поможет найти ответы, – мама улыбнулась, предусмотрительно приставив ладонь к моему рту. – Придет время, я все-все тебе расскажу, котеночек. А сейчас давай собираться в дорогу.

Разве я знала тогда, что этот кулон станет залогом моей жизни?

Громкий шелестящий звук заставил вздрогнуть и вынырнуть из глубин воспоминаний. Девочка достала огромный леденец и аппетитно облизывала конфету, причмокивая. Я внимательно наблюдала за крохой.

Когда вырастет – станет настоящей красоткой. Густые черные кудри опрятно заправлены в белый вязанный крючком берет с огромным балабоном на верхушке. Несмотря на лето, ночи были холодными, и я не удивилась, что девочка в шапке. Большие синие глаза, обрамленные ворохом пушистых ресниц, вздернутый носик, пухлые губки, смешные ямочки на щеках и удивительная маленькая родинка под левым глазом. Ну, чем не набор покорительницы сердец? Кажется мое, она уже забрала, всего-навсего за три минуты.

– А куда ты едешь? А сколько тебе лет? А, правда, что в горах водятся чупакрабры? – наличие леденца во рту не мешало ей осыпать меня вопросами.

– Марья! Перестань приставать к тете! Иди скорей на место, сейчас серпантин будем проезжать, красиво – жуть! – донесся строгий женский голос.

Из соседнего ряда, обеспокоено выглянула молодая женщина в очках. Видимо, мама.

– Ну, ма! – подтвердила мои мысли Марьяна, картинно нахмурив лоб и выпятив нижнюю губу.

– Простите, она у меня такая любопытная, – неловко улыбнулась женщина, – и минуты не может усидеть спокойно.

– Что вы, что вы! Она мне не мешает! – поспешила успокоить я. – Мне так даже веселее! – добавила чистую правду.

Вслед моим словам, новоявленная подружка радостно закивала головой, отвлекаясь от леденца.

– Ну, ладно пусть тогда сидит, – пожала плечами женщина. – Только сильно не надоедай! – кинула напоследок она и отвернулась к окну.

Марьяна победно хмыкнула и захлопала в ладоши. Как такое чудо может надоесть?

– Ой, смотр-ри-смотри! – закричала она, тыкая пальцем в стекло. – Это чупакрабра?!

Я уставилась туда, куда показывала взбудораженная кроха, пытаясь отыскать причину ее бурной реакции. На горной поляне, мирно пощипывая листья с кустарника и траву, стоял… козел. Из-за светло-коричневого окраса, его шкурка ярко блестела в предзакатных лучах солнца. Чупакрабра? Он недоуменно уставился на меня черными бусинами глаз, словно возмущаясь нелепым мыслям.

– Нет, Марьяш… – захохотала я. – Это не чупакабра!

– А кто? – недоуменно вопросила подруга.

– Козел.

Девочка нахмурилась.

– Горный, – добавила я.

Киндер ловко перевалился через меня и повторно прилип к окну, провожая животное любопытным взглядом. Козел остался за поворотом, автобус набирал скорость.

– А мы едем к папе. Он нам дом снял, будем кататься на лыжах, и жечь костры! –Похвасталась девочка, мечтательно закатив глаза.

– Ты знаешь, какой вкусный зефир на костр-ре? Ой! Пальчики оближешь! – продолжала Марьяна. – Я первый р-раз буду его засовывать в костер, но ма говорит, что он очень вкусный. Как гор-рячее мороженое. Ты пробовала когда-то гор-рячее мороженое? Нет? Вот и я – нет, – вздохнула девочка.

С конфетой она покончила, напоследок обсосав пустую палочку, серьезно подала мне ее в руки, вместе с фантиком. За окном мелькали горные пейзажи. Я знала, что за городом есть горная местность, но за все время, что работала в клинике – ни разу не съездила посмотреть. Вот. Теперь удалось. Автобус въехал на серпантин.

– А поехали с нами! Попробуешь гор-рячее мороженое! – Марьяна улыбнулась. – Ма не будет против. Она говор-рит, что ей одной со мной сложно. Особенно тогда, когда у меня скоро будет бр-ратик. А ты поможешь. Поедешь?

Я улыбнулась. Девочка была настолько искренней и светлой, что рядом с ней я чувствовала себя крайне неловко. Постоянно вспоминались события, что свалились на мою голову и слова Яна, что моя кровь убивает. А вдруг я монстр и со мной даже рядом находиться нельзя? Никому. Не то, что ребенку. Я поискала глазами маму девочки и решилась попросить ее забрать дочь к себе на сиденье, сославшись на усталость.

– А куда ты едешь? – не унималась Марьяна.

– А я за ответами…

– Разве за ними надо куда-то ехать?

– Иногда надо, – вздохнула я.

Тяжелые мысли тучами нависали на плечи.

– Мама говор-рит, что все ответы внутри, – вздыхая, заверила кроха, – нужно только хорошо поискать. Хочешь, я твои поищу? – она серьезно обратилась ко мне.

Я недоуменно уставилась на маленького советчика. А ведь она права!

В салоне, прямиком напротив кресла водителя зависло черное облако. Оно расползалось, тянуло дымные щупальца к людям и шипело. Я моргнула.

Облако исчезло.

Автобус странно закачало… Он неловко дернулся, и помчался в неизвестность, безумно визжа тормозами. Перед глазами все заплясало, кружась в шальном танце.

– Марьяна! – истошно закричала женщина, протягивая руку к дочери.

Автобус кувыркнулся. Женщина вывалилась из кресла и пропала в круговороте салона.

– Мама!

Инстинктивно я прижала девочку к себе, пытаясь закрыть телом. Марьяна рыдала. Автобус переворачивался, кружился, плясал… Удар, переворот, удар, переворот. Визг, лица, тела: все слилось в единый страшный клубок смерти. Сильный удар катапультой выбросил нас из кресел. Я безумно цеплялась за девочку, словно в ней моя жизнь, судорожно хватала ее белые ручки. Пальцы неловко скользнули по липким ладошкам и расцепились. Синие глаза малышки расширились от ужаса. Мое тело кубарем полетело вглубь салона, наталкиваясь на жесткие кресла.

– Марьяна-а!!!

Глава 31

Убийца

Повсюду расплылся густой туман. Пахло сыростью, озоном и чем-то еще, приторным и терпким. Сквозь дымку проступали размытые силуэты домов и людей. Ян вернулся на территорию особняка ближе к полуночи. Он загнал байк в гараж и направился к дому. Никак не мог унять хитрую улыбку. То и дело ухмылка растягивала губы. Ян прокручивал снова и снова события минувшего вечера – все удалось именно так, как он рассчитывал.

Подпольное казино, где играли сугубо на живой товар, оказалось под местной католической церковью. Маскировка настолько удачная, что никто трезвомыслящий ни в жизнь не догадается, а значит, не нагрянет с полицейской облавой. Ян и сам бы не догадался. Когда они с Владом спустились по крутой лесенке в церковный подвал, Ян подумал, что «жених» решил его кидануть и приготовился первым нанести смертельный удар. От необдуманных решений его остановила тяжелая ржавая дверь, которая со скрипом отворилась, как только они подошли чуть ближе. Ян увидел карточные столы и разноцветные огни, что мигали светомузыкой, для антуража. Игроки оказались разномастные: от простых домохозяек на вид до сутенеров со стажем и дипломатов. Кенгерлинский долго не мог понять: что их объединило, что заставило приходить в этот притон снова и снова? А заметив жадный огонек, что вспыхивал в глазах каждого из игроков, как только сортировали лоты, понял – азарт и власть над чужой жизнью. Вот, что побуждало играть, проигрывать и снова играть.

Первые две партии Ян проиграл. Необходимо было, чтобы приспешники Зверя расслабились и позволили ему сыграть на полную. Только когда на кон было поставлено все: Дарья, сбережения и даже особняк – Ян выложился, как мог и… выиграл.

Влад не смог сдержать восторга. Если бы он тогда знал, что эта победа не конец игры…

Ян добился главного: его заметили. Толстый, лысоватый мужик вышел в зал поприветствовать победителя лично, да так и застыл в дверях. Кенгерлинский открыто потешался над его реакцией. Он знал, куда и к кому направляется на игру. И знал, что Зверь передаст о его наглости Демьяну. Тот впадет в ярость и начнет действовать горячо и необдуманно.

Именно так, как необходимо было Яну.

Только сам Зверь не вышел к Кенгерлинскому, и это немного поубавило его радость, но не решимость.

В казино завязалась потасовка.

Охранники перекрикивались, Ян же сражался молча. Игроки создали необходимый градус паники. Она теснила основную массу к выходу.

Дальше все произошло слишком быстро. Ян улучил момент и выскочил в приоткрывшуюся дверь, захлопнув ее за собой сдерживаемой руной. Влад остался внутри.

Из церкви Ян вышел крайне довольный собой. Став хозяином Даши, он хорошо утер нос Верховному и всем его прихвостням. Теперь никто не сможет забрать Банши против его воли, пока она находилась в особняке Яна. А значит, времени для ее подготовки значительно прибавилось.

С ослепительной улыбкой он вбежал на крыльцо особняка, перепрыгивая через две ступени, открыл ключом дверь и зашел. Яна никто не встретил – дом спал.

Нехорошее предчувствие царапнулось под ложечкой. Ян поспешил в гостевую спальню. И плевать, что Даша его не пустит! Главное, чтобы она была в порядке.

С каждой проверенной, пустой комнатой улыбка гасла на лице Кенгерлинского. Пока не превратилась в звериный оскал.

Что-то внутри Яна резко лопнуло и обдало грудь кипятком.

Дарьи в особняке не было.

***

С трудом разлепив веки, я увидела… ничего. Ничего не увидела. Что-то липкое застилало глаза. Я отерла их, на силу совладав с трясущимися руками. Кровь. Повсюду кровь. Брызгами, каплями, пятнами… повсюду. Тошнотворный запах резко бил в ноздри, заставляя содрогаться. Запах смерти. Вот он какой! Приторный, сладкий до головокружения. Собрав оставшиеся силы, я попыталась встать. Болело все. Казалось, ни одного целого места не осталось.

Темнота скалилась обрубками металла. Сквозь густой туман, что пробрался в салон, трудно было разглядеть даже собственные руки. Голова гудела. Воздуха не хватало. Встать не удалось. Автобус превратился в смертельную ловушку. Салон смяло так, что он стал похож на гигантскую мясорубку, которая яростно скалилась. Не обращая внимания на дрожь, что охватила тело, я встала на четвереньки и медленно поползла вперед.

– Мар… – захрипела и тут же закашлялась. – Марьяна!

Тишина. Глухая к мольбам и жутким крикам, просьбам и рыданиям. Тишина. Вяло, перебирая ногами, я ползла, натыкаясь на что-то мягкое и податливое. Старалась выбраться поскорее. Под коленом раздался хруст, нога чуть-чуть провалилась в податливое нечто. Я не могла сдвинуться с места. Не могла вдохнуть.

Господи, я ползу по трупам! Господи, Боже мой! Боже!

Мне надо найти девочку. А что если? У меня вдруг сжалось горло – перехватило дыхание, закружилась голова. Не знаю как, но удалось собрать силы и страшные мысли освободили голову, паника отступила. Единственным ориентиром в тот момент для меня была даже не мысль, чтобы выжить самой, а – Марьяна – цель. Я на ощупь ползла к выходу, не обращая внимания на трупы, оторванные конечности и вонь.

У меня была цель. И я пробиралась к ней. Упорно. Заставляла себя делать очередной вдох, выставлять вперед руку, искать опору и ставить ногу. Все движения слишком медленные и затяжные. Время, казалось, остановилось.

Я заглядывала под изувеченные кресла, надеялась сквозь темень увидеть белую шапочку, вдруг девочка под сиденьями? Она маленькая, могла спокойно там уместиться. Вдруг ей повезло?

Я постаралась сосредоточиться, несмотря на страх, что вонзился в солнечное сплетение тысячами льдинок. Банши во мне напружинилась и дребезжала. Слишком много смерти в одном крошечном помещении! Эта Сила давила меня.

Все время, что я ползла, тишина нарушалась только моим шарканьем или стоном. Ничего больше я не слышала. Ни одного живого не попалось на моем пути! Ни одного!