Текст книги "Графиня Грандвелл (СИ)"
Автор книги: Таня Толчин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глава 12
Порывистый и морозный ветер завывал, словно путаясь в пологах палатки-павильона, где на ночлег разместился граф Эрик в компании своих доверенных тэнов, среди которых присутствовали Дейн и Этан. Подкрепившись перед сном приготовленной на костре кашей и солёной свининой, воины сидели внутри палатки, попивая подогретое красное вино. Деревянные доски выполняли функцию пола, который был устлан овечьими шкурами. В качестве обогрева в чугунные котлы водрузили раскалённые булыжники, данные нехитрые приспособления разместили по центру павильона.
– Уж не терпится зайти в посёлки Нортумбрии, там-то и пополним наши запасы еды, да и девицы там молоденькие… – мечтательно протянул один из воинов, попивая вино. – Разведка докладывает, что нам особо никто противостоять не будет, людей Этельвольда не видать…
– Это немного странно, уж не струсил ли он? Ведь прекрасно же осознаёт, с кем предстоит сражаться… Да и численность его армии меньше нашей… – рассуждал Этан, вальяжно и расслабленно развалившись на шкурах, подперев рукой голову.
– Этельвольд не трус, к тому же довольно хитёр и умён, – прозвучал хриплый и низкий голос Эрика. – Он так просто не сдастся, ведь его желание заполучить престол Уэссекса пересиливает всё…
Когда свечи были затушены, уставшие воины фактически сразу уснули. Откуда-то доносились крики и хохот, скорее всего воины Эльгера, которые разместились по соседству с отрядом Грандвелла, играли в кости и о чём-то громко спорили.
Эрик мгновенно погрузился в крепкий сон, к тому же вино сильно расслабило, разливаясь тёплыми волнами по всему телу. Мысли переносились в родную крепость, в тепло и уют подле семейного очага, к Деми и Кейти… Как там его девочки? Чем, интересно, они заняты? Сейчас бы он многое отдал за то, чтоб обнять до боли желанную супругу, впечатать в своё тело и вдыхать такой родной аромат её волос и кожи… Только ради этого стоит жить на свете…
Крепость Грандвелл… Эрик медленно ступал по земле, а его сердце ощущало тревогу. Вокруг ни души, ни звука, только ветер завывает, словно в преддверии беды и опасности… Граф огляделся по сторонам в поисках хоть кого-либо, затем в недоумении направился к откинутым через ров воротам, словно осознавая, что в крепости никого нет… Где же все? Где его Деми? Где Кейт?
Ощущение страха и тревоги лишь усиливалось по мере того, как Эрик приближался к выходу из крепости, перед взором предстала ужасающая картина… Несметное количество убитых воинов, долины Грандвелл были буквально устланы трупами и залиты кровью, словно тут состоялось масштабное сражение. И как-то неестественно тихо вокруг…
– Деми! Деми, ты где? Кейт! – кричал граф, срывая голос, такой липкий и парализующий страх он ещё никогда не испытывал. И в двадцати шагах он узрел её, Деми стояла к нему спиной и морозный ветер трепал белую ткань платья-сорочки, более на ней ничего из одежды не было. Граф ринулся к жене, спотыкаясь о трупы, в неистовом порыве согреть родную Деми, прижать к себе… Но так и не сумел добежать…
– Деми! Деми! – Эрик проснулся на рассвете от звука собственного сиплого голоса, вытирая с чела капли пота, сон оказался очень реалистичным и страшным.
– Ваше Сиятельство! Что с Вами? – обеспокоенный Дейн толкал графа в плечо в попытке разбудить. – Приснилось чего дурного?
– Всего лишь сон… Хвала всем Святым… – пробормотал Эрик, тряхнув головой, словно пытаясь освободиться от ужаса тех мрачных картин, которые явились во сне.
Где-то вдалеке затрубил рог, возвещая о том, что прибыл отряд Этельфледы Мерсийской, в лагере воцарилась суета. Обход командиров своих подчинённых воинов, перекличка, затем завтрак и сборы в путь. Люди казались необычайно бодрыми и взволнованными, ведь впереди предстояла череда сражений с данами.
Численность отряда, присланного сестрой Эдуарда составляла около полторы тысячи вооружённых воинов, не считая обозных, плотников и поваров. Король лишь с предвкушением ухмыльнулся, наблюдая за приближающейся колонной людей, ведь подмога была весомой.
– Ваше Сиятельство, в лагерь прибыл гонец из графства Грандвелл, передал письма, – к Эрику, который собирался в путь, поспешно приблизился один из его воинов, протягивая свёрнутые в трубочки пергаменты. Граф буквально выхватил эти послания, лихорадочно ища глазами то, что предназначено лично ему. Узрев свою восковую печать, Эрик вскрыл послание, жадно вчитываясь в строки, написаны таким родным почерком… Тут и краткий отчёт о хозяйственных делах, новости о дочурке Кейти, которая делает успехи в чтении и арифметике, а также она передаёт папочке поцелуй и пожелание скорейшей победы над врагами. И ещё Деми кратко известила о прибытии в замок Катрин с дочерью на предстоящие Рождественские празднества.
Суровое лицо Эрика буквально расплылось в довольной ухмылке, когда он прочёл последние строки послания, которые так резко отличались от написанного выше. Сердце графа вдруг наполнилось теплом и щемящей нежностью, даже морозный декабрьский ветер не казался таким лютым… На какой-то миг вокруг словно всё прекратило существовать и огромный мир сузился до этих строк, Эрик шершавыми пальцами коснулся пергамента, будто это она, его маленькая Деми… Такую радугу эмоций и чувств могла вызвать лишь эта женщина, всегда желанная и любимая до безумия…
* * *
Около полудня драккар Ульвара Медноволосого совершил долгожданную переправу через реку Темза. После длительного путешествия так хотелось скорее оказаться в уже родных стенах крепости Рендлшира… В ясном синем небе яркое светило играло золотистыми бликами на тёмной водной глади, словно приветствуя прибывших домой путников.
Ульвар спускался по деревянному трапу на берег с довольной ухмылкой на устах, ветер трепал его медные волосы. Графиня Малинда боялась ступать по крутому спуску, конунг заботливо подхватил её на руки помогая преодолеть это препятствие.
– Ну вот мы и дома… – молвил Ульвар с нескрываемой радостью, затем бережно поставил супругу на ноги.
Над водами Темзы возвышался замок Рендлшир, в лучах солнца он казался величественным и прекрасным, радуя взор прибывших путников. Довольно высокие каменные стены с прямоугольными бойницами создавали ощущение защищённости и неприступности.
Следом за конунгом высадились его преданные воины, среди которых по грубым доскам дубового трапа неторопливо спускался угрюмый и задумчивый Зигфрид. Казалось, что мысленно этот ярл остался в землях Данелага, снедаемый какой-то невыносимой тоской и грустью. Перед глазами мужчины всплывал образ Ингерды, которая именно с ним попрощалась довольно холодно и сдержанно, даже не удостоив его своим взором.
– В добрый путь, – молвила она отрешённо, затем резко развернулась и ушла. Зигфрид недоумённо лишь глядел ей вслед, терзаемый бурей чувств, ощущая желание догнать эту женщину и забрать с собой в Рендлшир… Но тогда Зигфрид усилием воли задавил этот порыв, а по мере приближения к берегам Темзы жалел об этом всё больше. При следующей встрече он обязательно с ней объяснится, надо положить конец этим бессмысленным терзаниям… Они должны быть вместе, да и мальчика Агвида ярл полюбил всей душой, как родного сына. И даже если Ингерда будет против, Зигфрид заставит, убедит, завоюет… Он ведь душой и сердцем ощущал, что чувства взаимны, просто надо проявить больше решительности и напора. С женщинами так всегда, они покоряются более сильному мужчине и гордая Ингерда не исключение.
А на берегу Темзы долгожданных путников уже встречали… Приближающийся драккар заметили охранники крепости ещё из далека, по парусу опознав, что это судно Ульвара.
Рыжеволосая Гудрун буквально мчалась навстречу, брат заключил её в крепкие объятия.
– Как вы тут без нас, сестрёнка? – прорычал конунг своим хриплым голосом.
– Пусти уже, все рёбра мне сломаешь! – фыркнула женщина, а в зелёных глазах искрилась безмерная радость, что братец жив-здоров и наконец-то вернулся.
– Рад встрече, Хлипкий Сакс! – рявкнул конунг, хлопнув Нила по плечу с такой силой, что тот чуть не свалился наземь. Гаррад лишь криво улыбнулся в ответ, к этому прозвищу он уже привык, не считая его обидным, как раньше. Поначалу его так называли за глаза воины Ульвара, тихо посмеиваясь, но со временем Нил заслужил авторитет среди них, не раз участвуя в состязаниях и побеждая заносчивых и самоуверенных мужчин.
– Папа! Родной! – малышка Сири с разбегу врезалась в конунга, тот подхватил дочурку на руки, покрывая её личико поцелуями. Девчушка лишь щурилась и прикрывала глаза от удовольствия, обнимая Ульвара за массивную шею своими тонкими ручками.
Над солнечным берегом Темзы звучал радостный гомон и смех, наконец-то вернулся хозяин и все этому были несказанно рады.
– Какое же солнце нынче яркое, словно весна наступила! – воскликнула Гудрун, щурясь от света. – Как же я соскучилась по теплу… Брат! Это с твоим прибытием солнышко засияло!
– Я уж согрею, коль замёрзла! – Нил приобнял любимую жену. – Эх, сыновья-то наши обрадуются прибытию дядюшки…
Мужчины выгружали с драккара багаж, среди которого были ткацкие станки, ведь Ульвар пообещал сестре привезти их с земель Данелага по её настоятельной просьбе.
Чуть поодаль супруга молча стояла Малинда, склонив голову и задумчиво взирая себе под ноги. Она уже сейчас лихорадочно продумывала свои дальнейшие действия, в крепости у графини были свои сторонники. Людей всегда можно расположить к себе, играя на слабостях и предрассудках. Малинда мечтательно улыбалась краешком своих прелестных губ, вспоминая Орма, ту жаркую ночь в его доме и главное то, что этот мужчина пообещал… Вернуть Рендлшир, убрать из её жизни всех этих назойливых и ненавистных дикарей, которых графиня уже не один год вынуждена была терпеть.
Радостная толпа людей поднималась по извилистой тропе, что вела в сторону ворот крепости.
– Уж верхом было бы быстрее и удобнее… – недовольно процедила Малинда, подъём по кривым уступам мёрзлой почвы казался ей мучительным, да и скорее хотелось уже очутиться в родных покоях.
– А так лучше, моя тростиночка? – Ульвар с лёгкостью подхватил графиню на руки, эта ноша казалась для него приятной и необременительной.
Рядом с конунгом семенила его дочурка, Сири. Казалось, сил и прыти у этого ребёнка хватило бы на всех, Ульвар с радостью и умилением слушал её лепет, ведь у разговорчивой девчушки было о чём поведать папе, который так долго отсутствовал…
– Бирна меня отпустила со всеми к берегу, а Ульф и Валь наказаны! Папа, знаешь, что они сделали? Они напоили поросят элем! Утянули бочонок из погреба и налили эль в корыто к свиньям! А те пили! Представляешь? А потом они спали долго, конюх поначалу переполох поднял, что поросята больны… – Сири эмоционально жестикулировала руками, округлив глаза, словно случилось нечто ужасное и непоправимое, а конунг лишь хрипло хохотал, его рыжая борода щекотала искажённое гримасой недовольства лицо графини, хотя на руках мужа она чувствовала себя довольно уютно. Это уж куда лучше, чем идти пешком…
У откинутых через глубокий ров массивных ворот пришедших встречала толпа местных обитателей замка, на лицах многих читалась неподдельная радость. Хозяйственного и щедрого Ульвара любили, он был весьма требователен ко всем, но и вознаграждал труд каждого достойно, также помогал вдовам, что лишились своих мужей в походах и сражениях. Конунг призирал нищету и грязь, по его мнению, все должны быть сыты и довольны, обеспеченны работой и куском хлеба насущного.
Среди толпы встречающих выделялась массивная фигура няньки Бирны, эта женщина воспитывала сыновей-близнецов Гудрун и Нила, которых нарекли Ульф и Валь. Шестилетние мальчуганы являлись ровесниками Сири, которая любила затевать разные игры со своими несносными братьями. Управу на детей имела лишь нянька Бирна, она и занималась их воспитанием, так как Нил и Гудрун были заняты целыми днями делами хозяйскими. Саму же няньку побаивались даже некоторые мужчины, зная её крутой нрав и силовые способности. Внешне эта женщина была ростом с Ульвара, огромную фигуру Бирны со спины можно было принять за мужскую. Так как росла она без матери под надзором сурового отца-воина, была обучена военному делу. Бирна на уровне с ярлами владела секирой и тяжёлым двуручным мечом, ранее брала участие в военных походах со своим отцом.
Настоящая женщина-воительница нагоняла страх своим видом на всю округу, естественно, замуж её никто не брал, мужчины предусмотрительно сторонились её. Такую уж точно силой не возьмёшь и не покоришь, скорее она сама хребет кому угодно переломает. Да и внешне уж далеко не красавица, на грубом мужеподобном лице виднелось несколько белых шрамов, полученных в бою, один лишь суровый взор серых глаз отпугивал… Причёска Бирны казалась довольно забавной, волосы цвета пшеницы были разделены по центру ровным пробором и уложены в две небольшие гульки симметрично по бокам. Но смеяться со внешности этой особы никто бы не осмеливался, когда она появлялась на горизонте, многие мужчины попросту ретировались.
Мудрая и наблюдательная Гудрун знала, что Бирна в душе добрая, довольно грамотная и обучена письму, да верно будет служить, потому наняла её нянькой для своих отпрысков, забрав с земель Данелага в графство Рендлшир. Воительница с огромным уважением относилась к сестре конунга, признавая лишь её своей хозяйкой после Ульвара. Все приказы и наставления госпожи Гудрун Бирна выполняла молча и беспрекословно.
Каждый день Бирна тренировала детишек, обучая их обращаться с клинками и небольшими топорами, которые были изготовлены специально для занятий, с затупленными лезвиями. Малышка Сири также обучалась у неё наравне с братьями, делая успехи.
Рыжеволосая девочка всячески подражала тётушке Гудрун, тянулась к ней. Сестра Ульвара в свою очередь отвечала материнским теплом, которого Сири не хватало, ведь Малинда фактически не уделяла дочери должного внимания, вечно занятая своими нарядами и бесконечными прогулками по замку. Графиня словно сторонилась девочки, дочь внешне была схожа с отцом, такие же рыжие пышные волосы, серые зоркие глаза, да и повадки один в один… Точная копия Ульвара. А учитывая тот факт, что Малинда не особо любила детей, то была лишь рада, что девчонка лишний раз не мозолит глаза, а бегает к тётке.
– Твоя супруга еще и ужасная мать ко всему прочему… – Гудрун не раз высказывала это брату. – Девочке совершенно не хватает материнского внимания… Я уж молчу про то, что сыновей тебе не рожает… Пустышка, одним словом… И толку от неё никакого…
* * *
Ближе к вечеру в графстве Рендлшир затеяли грандиозный пир в честь возвращения хозяина и его воинов. Длинные дубовые столы были обильно уставлены яствами, среди которых имелись разные виды печёного и варёного мяса, ячменная каша с пряными сушёными травами, щучья похлёбка с луком… Из погреба уже выносили бочонки с элем, вином и медовухой.
По центру главного длинного стола спиной к стене восседал конунг на огромном дубовом троне, обильно украшенном искусной резьбой. Местные плотники долго работали над этим шедевром в угоду своему хозяину, для графини изготовили подобное кресло, но немного размером поменьше и изящнее.
Малинда покорно заняла своё место подле мужа, поедая щучью похлёбку серебряной ложкой, она мысленно находилась совершенно не здесь. Не терпелось поскорее удалиться в свои покои, захотелось уединиться да начать всё обдумывать…
Под грозным надзором бдительной Бирны детишки, плотно отужинав погнали играть. Кто-то из захмелевших ярлов взял в руки смычковую лиру и завёл песнь об одиноком и храбром воине, который держал путь в Вальхаллу, находя смысл жизни в бесконечных битвах и скитаниях. Остальные мужчины задумчиво подпевали, хор бархатистых баритонов погружал в состояние, сродни медитации.
Изрядно хмельной уже Зигфрид глядел в одну точку остекленевшим взглядом, мужчина казался грустным и подавленным. Он сидел напротив Ульвара, постоянно стараясь быть у конунга на виду, как самый преданный из ярлов.
– Чего сохнешь, как листва по осени? Отчего ж не взял с собой эту свою Ингерду, вижу же, что убиваешься по ней… – молвил назидательно конунг. – Бери уже её в жёны, пока кто другой не взял!
– Никто и не возьмёт! – рыкнул Зигфрид. – Моя она! – стукнул ладонью по поверхности стола, сжимая руку в кулак. – Возьму силой, коль не захочет!
– А отчего ж не взял, времени-то много было, пока мы находились в Данелаге… – ухмыльнулся Ульвал, отгрызая кусок свинины. Зигфрид опустил взор и замолчал, словно потух… Просто боится он, что гордая Ингерда не ответит взаимностью, отвергнет. Насильно можно взять лишь тело, но сердце никак…
– Да не печалься ты, Зигфрид! – конунг попытался приободрить друга. – Сам-то с ней поговори! А то всё бегаешь, как заяц по лесу, вокруг да около… Да зачем походных девок при ней упоминаешь? Уж видать, обиделась она!
Зигфрид лишь хмыкнул в ответ, осушив очередную кружку эля да приложился к ячменной каше, уж вкусно её готовят здешние повара.
– Да с Бродди нехорошо вышло, уж Орм ослушался меня и напал на его деревни, урон нанёс да убил его кузнеца! Завтра поутру распоряжусь отослать к берегам Нортумбрии своего молодого кузнеца, Угги. И оружия кой какого в дар передам, ведь благородностью отвечать надобно, Бродди мог нас спокойно убить в своих поселениях, так бы и удобряли там почву сейчас… – размышлял Ульвар вслух, вовлекая Зигфрида в беседу, чтоб отвлечь его от дел сердечных.
– Правильное решение, Ульвар, – ответил тот, на мгновенье вспомнив тот поход с Ормом и милость Бродди, который их великодушно отпустил на все четыре стороны.
Малинда, тяжко вздыхая и зевая, откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза.
– Иди уж в опочивальню, я позже приду, – конунг обратился к графине своим хриплым баритоном. – Отдохни с дороги, вижу, что притомилась…
– С Вашего позволения, – Малинда откланялась и направилась в супружеские покои, сопровождаемая горничной Эббой, которая следовала за графиней, словно тень.
Перед пиршеством Малинда успела посетить купальню, что была расположена на первом этаже центральной башни. Небольшое помещение с оббитыми деревом стенами обогревалось с помощью глинобитной печи, на которой грелись чугунные чаны с водой. Графине нравилось подолгу отмокать в огромной деревянной лохани, вдыхая испарения травяных отваров, что добавлялись во время купания.
– Как же я устала, Эбба… Хочется отдохнуть, ведь знаешь, что нас ждёт? – Малинда подняла взор на горничную, с любопытством её разглядывая. Они стояли среди опочивальни, глядя друг на друга.
– Не знаю, моя госпожа… – робко молвила Эбба.
– Уже совсем скоро я буду тут единственной хозяйкой… – промурлыкала графиня, приблизившись к замершей на месте девушке. Изящными пальчиками Малинда скользнула по её щеке, затем провела по вырезу платья. – Ульвар умрёт, как и должно язычнику… Ты ведь ненавидишь язычников, Эбба?
– Язычники не угодны Господу, их всех ожидает преисподняя! – пылко воскликнула горничная, она явно ненавидела язычество, чем Малинда и воспользовалась.
– А ты совсем недурна собой… у тебя был мужчина? – спросила графиня неожиданно.
– Нет, Ваше Сиятельство, – прошептала застывшая горничная, явно не осознавая, что происходит.
– Значит ты пока ещё не ведаешь, насколько мужчины могут быть грубыми, они причиняют боль и страдания, они сродни похотливым животным берут силой то, что пожелают… Но женщина может иметь над ними власть через ложе, если сумеет дать то, чего им надобно, – Малинда потянула за шнуровку корсета Эббы, а та испуганно отпрянула назад. – Не бойся! Женщины ведь дарят ласку, а не боль… Я покажу тебе, что значит ласка… слушайся меня, Эбба! И когда я стану тут полноправной хозяйкой, как раньше, то дарую тебе особые привилегии… А теперь сними с себя платье, покажи мне своё тело, Эбба.
Девушка покорно, но с долей испуга сняла свои одежды. Времени еще много, Ульвар скорее всего придёт лишь под утро, как обычно после грандиозных пиршеств. Малинда пристально рассматривала молочно-белую кожу девушки, затем погладила кончиками пальцев округлую грудь Эббы, та судорожно вздохнула, переживая доселе неизведанные ощущения.
– Мужчина будет брать грубо, больно… – холодно молвила Малинда. – А женщины ласковые… Запомни это, Эбба, – рука графини скользнула меж бёдер горничной, лаская самое сокровенное. Девушка тихонько всхлипнула, дрожа всем телом, абсолютно не осознавая, что с ней происходит.
– А теперь делай так же, как я, – графиня направила руку служанки меж своих ног, приподняв юбки. Ей нравилось развращать юную особу, ведь Эбба должна познать такого рода ласки, Малинда ещё многому её обучит и будет держать подле себя, чтоб та периодически умело утешала свою хозяйку.
* * *
Ульвар явился в покои супруги под утро, с трудом стянул с себя рубаху и сапоги, завалился на ложе в одних кожаных брюках и сразу же громко захрапел. Сонная Малинда брезгливо отодвинулась от него подальше, ближе к краю кровати, отвернувшись. Сегодня она встанет пораньше и посетит соседнюю башню, где обитают воины-охранники крепости. Графине предстоит разговор с некоторыми из них, а именно с теми, которые когда-то были преданны её покойному брату Кристиану. Графиня Рендл сделает всё, чтоб склонить этих воинов на свою сторону.
Ульвар же проснулся около полудня, неторопливо поднялся с ложа на ноги. Голова раскалывалась с дикого похмелья, надо бы пойти в купальню да ополоснуться ледяной водой, вылив на себя несколько ушат, уж это хорошенько взбодрит! Перед завтраком конунг послал за одним из местных кузнецов, Угги.
– Ты поплывёшь в земли Нортумбрии, Угги. Мне не хочется расставаться с тобой, но нужно воздать дань благородству Бродди. Я передам ему послание с объяснениями, а также несколько клинков и военных топоров, которые ты изготовил, чтоб их конунг узрел, каков ты мастер… – Ульвар вещал с долей пафоса и грусти, сидя в кресле, что когда-то принадлежало покойному Кристиану. Разговор происходил в приёмном зале, где конунг обычно принимал людей и проводил советы, собирая своих подданных воинов.
– Я чем-то провинился перед Вами, Ваше Сиятельство? – Угги обратился к Ульвару согласно титулу графа Рендлширского, хотя сам конунг до сих пор не мог привыкнуть к такого рода обращению.
– Нет, Угги! Наоборот! Я доверяю тебе важную миссию! Орм убил местного кузнеца на землях Бродди, поступив весьма подло… Так что вместо него будешь… На рассвете отправишься с сопровождающими воинами в Данелаг, а оттуда на судне поплывёте в сторону берегов Нортумбрии. Можно и по суше идти, но так будет дольше, да и опаснее… Не бойся, Угги… Уж Бродди тебя не обидит, он дорожит своими мастерами, а уж годному кузнецу как ты завсегда будет рад!
