Текст книги "Дым и зеркала"

Автор книги: Таня Хафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– А как насчет Кейт?

Та все еще лежала связанная и с кляпом во рту.

– Мы хотели было ее развязать, но, похоже, она может попробовать кого-нибудь убить. Поэтому мы оставили эти попытки, решив, что нас посетила не лучшая идея.

– Забавно, что тварь, засевшая в подвале, все еще держит ее.

– Да… – Эми содрала с ногтя кусочек лака. – Но я не уверена, что во всем виновата тварь. Кейт всегда была слегка… колючей.

– Это еще не значит, что она способна на убийство.

– Верно, но теперь у нее есть повод.

– Тони!..

Когда к нему приблизился Питер, Фостер с трудом поднялся. У него возникло такое чувство, что ему лучше стоять.

– Мы все обсудили, пока ты был на призрачной прогулке, и вот что решили. Если ты хочешь броситься на помощь Ли, то мы пойдем за тобой. – Питер бросил взгляд на руку Тони и быстро отвел глаза.

«Ладно. Этого я не ждал. Видимо, мне с самого начала стоило себя покалечить, чтобы меня воспринимали всерьез. Возможное сотрясение мозга и пару магических ожогов они, очевидно, считают самым обычным делом».

– У тебя такой глупый вид, – захихикала Эми ему в ухо.

Питер тем временем продолжал:

– Не все, конечно. Тина останется присматривать за девочками…

– Ая… – Мэйсон осекся, откашлялся, расправил плечи и декларативным тоном начал заново: – Я ей помогу.

– С этими девчонками Тине и вправду понадобится помощь.

Благодарность в глазах Мэйсона почти возместила пинок в голень, который Тони получил от Брианны. Да, именно почти.

– А если ты снова вывалишься из реальности… – пожал плечами Питер. – Мы все равно тебя слышим, поэтому просто продолжай говорить.

– Не думаю, что это будет проблемой. Следующей в очереди «повторных показов» стоит оранжерея, а голова садовника у нас в рюкзаке. Часть программы отсутствует. Оно не сможет все перезапустить.

– Компьютерная метафора? – спросил Зев с улыбкой.

– С ходу я не сумел придумать ничего лучшего. – Тони в ответ приподнял уголки губ.

«Черт, может, все и вправду крутится вокруг Мэйсона? Ведь теперь, когда он оправился, настрой определенно изменился. Все снова работают вместе. Но понятие „все“ разделяет команду на Рида и остальных. Если бы подвал забрал Мэйсона вместо Ли, то мы уже успели бы выбраться отсюда».

Тони сумел разогнуть руку в локте дюйма на два. Ногти его все равно имели опаловый отлив, но он мог чувствовать пальцы. Отчасти ему хотелось, чтобы он их не ощущал, хотя боль, вонзающаяся в руку здесь и там, наверное, была хорошим признаком.

– Ну что ж. Давайте…

Дверь, ведущая на кухню, начала открываться.

Все сгрудились в противоположном конце комнаты, за спиной Тони.

Учитывая размеры помещения и количество народа, столпившегося в нем, его подтолкнули чуть ли не к самым дверям.

«Конечно. Теперь вы все прекрасно миритесь с волшебными делами».

Свет ламп простирался как раз настолько далеко, что освещал улыбающееся лицо Ли.

Никто не пошевелился.

Сердце Тони заколотилось так, что у него заныл ожог на груди.

– Ли?

«Может, это спросил Питер или Адам. Не знаю».

Зеленые глаза блеснули. Николас открыл рот, но Тони ответил за него:

– Нет. Это не Ли.

Гримаса этого существа оказалась слишком уж неправильной. Тони знал улыбку Николаса, и это была не она.

– Существо, живущее в подвале, хочет с тобой поговорить, – насмешливо начал актер.

Уточнять не было нужды. Все и так знали, о ком идет речь.

– Зачем? – спросил Тони.

– Не знаю.

– Кончай. Во всех отношениях существо из подвала – это ты.

– Ой! Так и есть. – Длинные пальцы откинули назад водопад черных волос. – Но я не хочу разговаривать с тобой перед всеми. Тут слишком душно. К сожалению, ты не поддался на приманку, поэтому мне пришлось прийти самому. Спустись вниз и встань со мной лицом к лицу.

– А если я этого не сделаю?

Руки Ли задрожали, бархатный голос стал грубым.

– Полагаю, ты сам знаешь ответ.

– Если ты не пойдешь с ним, то тварь что-нибудь сделает с Ли!

– Да, Тина, я понял, – вздохнув, согласился Тони.

– Извини за то, что я решила прояснить ситуацию, – пробормотала помощница режиссера, отвечавшая за сценарий.

На сей раз улыбка Ли была почти настоящей.

Тони посмотрел мимо него во тьму, царящую на кухне, потом на потолок над дверью, на пол у своих ног – куда угодно, только бы не видеть почти настоящей улыбки Ли.

– Дай мне обсудить это с остальными.

– Зачем? Ты ведь знаешь, что отправишься со мной.

– Давай притворимся, что у меня есть выбор.

– Ладно. – В глубине зеленых глаз мелькнуло темное веселье. – Говорите. Я подожду.

Тони развернулся, шагнул обратно к толпе и сделал всем знак собраться вокруг него.

– Если ты спустишься в подвал, а эта тварь тебя уничтожит, какого дьявола прикажешь нам делать? – спросила Эми.

– Спасибо за заботу.

– Ты понял, что я имела в виду!

– Если оно уничтожит меня, то вы останетесь здесь и всеми силами постараетесь прожить до рассвета.

– Откуда ты знаешь, что тогда оно нас отпустит? – поинтересовался Адам, покачав головой.

– Такова традиция.

– Что-то должно произойти больше одного раза, чтобы она возникла, – заметил Зев, втягивая Брианну обратно в круг, подальше от Ли.

– В каждом фильме…

– Это не фильм!

Тони закрыл глаза, досчитал до трех и сказал:

– Слушайте, вы просто должны поверить мне на слово насчет рассвета. Кроме того, я думаю, что уцелею. Бренда намекнула, что тварь не собирается меня убивать.

– Почему?

– Она не сказала.

«Вообще-то Бренда сообщила только, что тварь, живущая в подвале, не хочет, чтобы меня уничтожил Ли. Зло могло пожелать лично сделать грязную работенку. Но мне все равно придется идти в подвал, поэтому не вижу смысла упоминать об этом».

– У кого-нибудь есть зеркальце? Я оставил пудреницу Тины в бальном зале.

– Честное слово, Тони, ты должен поосторожнее обращаться с чужими вещами!

– Извини.

– Эта пудреница была у меня не один год.

– Она все еще там. Ты сможешь забрать ее утром.

– Конечно. – Тина раздула ноздри. – Если выживу. Что ж, пусть даже я и хотела бы одолжить тебе еще одно зеркальце, но у меня их больше нет.

– Эми?

– Я тебя умоляю. – Она убрала за ухо пурпурную прядку с черным концом. – Я выгляжу замечательно, как сейчас, выходя из дома и весь день.

После долгой паузы Мэйсон вздохнул и вытащил маленькую серебряную пудреницу из кармана штанов.

– Мне нравится проверять свой грим, – объяснил он, протягивая парню эту штучку.

– Ты всегда чудесно выглядишь! – с чувством выпалила Эшли.

– Верно, – кивнул он.

Все следили за тем, как Тони убирал зеркальце в передний карман.

Он наклонился ближе к тесной группе и прошептал:

– Когда я уйду, выпустите голову садовника. Хочу посмотреть, как тварь среагирует на «повторный показ».

«К черту, жизнь слишком коротка».

– А Маус и Мэйсон? – спросил Зев.

Тони взглянул на актера и оператора, но так и не понял, о чем спрашивал музыкальный редактор. Мэйсон не обращал на Тони никакого внимания – деловой, как и всегда. Маус посмотрел на него сквозь видоискатель.

«Да, верно. Возможное возвращение чокнутых. Если „повторные показы“ возобновятся, не почувствует ли дом, что способен раскинуть свои силы настолько, чтобы снова овладеть чужими умами? Если Маус и Мэйсон не помнят, как низко они пали, то имеют ли право все остальные принимать решение, рискующее снова поставить этих людей под удар?

Могу ли я рисковать всеми – ведь сумасшедший Маус весьма опасен – ради информации, которая может оказаться несущественной или же очень важной?

Тут уж не угадаешь».

– Тони?

– Спросите сперва остальных.

«Благо многих! Да, как будто оно будет волновать Мэйсона».

Тони прикоснулся к твердому краю пудреницы и выпрямился.

– Итак, пойдешь? – спросил Сордж.

– Конечно, – ответил Питер, протянул руку и сжал предплечье Фостера. – Верни нам Ли. Мы не можем потерять его сейчас. Фанаты шлют ему не меньше электронных писем, чем Мэйсону.

– Больше.

Рид негодующе забрызгал слюной, а все остальные повернули головы, чтобы посмотреть на тварь, которая являлась Ли.

– Комната маленькая, а голос у Питера звучный. Ты идешь, Тони? – поинтересовался не настоящий Николас.

– Нет, – пробормотал тот под нос и развернулся. – Просто тяжело дышу. Ай! – Он хмуро посмотрел на Эми, потер больную руку. – Это еще за что?

– Сейчас не время шутить!

– Лучшего времени я не нашел. – Он взял со стола лампу и махнул ею в сторону кухни. – Пошли.

– Не хочешь остаться со мной наедине в темноте? – спросил Ли, когда за ними закрылась дверь кладовки.

– Хватит!

– Ты не думаешь, что из-за твоего влечения ко мне я мог невольно задать самому себе несколько вопросов о своем образе жизни?

– Да, конечно, – хмыкнул Тони. – Одним скачком – хоп, и гей? Я так не думаю.

– Возможно, ты себя недооцениваешь.

– Возможно, ты должен, к дьяволу, заткнуться.

Он слышал поскрипывание веревки Люси на третьем этаже, плач Карла, игру оркестра, на мгновение замечал каждый звук, который почти сразу снова становился фоновым.

Дверь в подвал была открыта. От воспоминания о прикосновении к ручке левую руку Тони свел спазм, и новая боль выжгла из нее еще немного онемения. Со слезящимися глазами Тони решил, что пословица «Без боли ничего не получишь» – самая глупая мантра, которую он когда-либо слышал. Утверждение, будто волшебник в состоянии ощущать энергию, – полная лажа.

Когда он пошел за Ли вниз, в подвал, свет лампы как будто сомкнулся вокруг них, не в силах развеять кромешную темноту. Старые доски скрипели под ногами, пока Тони старался не отстать и не упустить Ли из виду.

Плеск, раздавшийся, когда Фостер ступил на бетонный пол, оказался слегка неожиданным. Как и вода, начавшая просачиваться в его ботинки. Видимо, Грэхем Бруммель не шутил, предупреждая, что подвал затоплен.

«Отлично. Поскольку об этом знает Ли, твари тоже известно, что, бросив обнаженные провода в воду, можно получить суп».

Тони начал поворачиваться обратно к лестнице, прежде чем осознал, что именно он делает. Ему не хотелось становиться супом. А кто пожелал бы испытать такое?

Шорох, раздавшийся наверху, привлек его внимание, и Тони поднял лампу. Свет едва достиг верхушки лестницы. Рука садовника, стоя на запястье, продемонстрировала ему средний палец.

«Похоже, они не выпустили голову.

Хорошо, однако, что я не слышу ни Карла, ни оркестр. Тишина просто чудесная. Мышцы расслабились, а я и не осознавал, что они были напряжены».

– Холодок по спине, Тони?

– Да. И холодные мокрые ноги.

– Ты в полной безопасности. Я не хочу делать тебе ничего дурного.

«Это не Ли, а большой, жуткий, злой лжец», – напомнил себе Тони.

Левой рукой он осторожно сжал ручку лампы, правой вытащил из кармана пудреницу Мэйсона и тихонько открыл ее большим пальцем. Фостер едва не обмочился, когда рука Николаса сжала его локоть.

– Подойди ближе.

– Я как раз собирался.

– Ты все еще стоишь у подножия лестницы.

– Знаю! Я же сказал, что иду!

Он глубоко вздохнул, возненавидел собственный дрожащий выдох и разрешил Ли увлечь себя вперед.

В подвале пахло плесенью, старым деревом и мокрыми камнями.

Один раз Тони споткнулся о кусок отколовшегося бетона, но Ли удержал его на ногах. Николас так сжал левую руку парня, что тот испытал чертовскую боль, но это было лучше, чем упасть и погасить лампу.

– Спасибо.

– Как уже было сказано, я не желаю тебе ничего дурного.

– Я тебя не благодарил.

Это позабавило тварь, которая даже возразила:

– Нет, благодарил.

– Поцелуй меня в задницу. – Тони ничуть не забавлялся.

Свет лампы отражался в воде и слегка оттеснял тьму. Достаточно, чтобы видеть Ли, если не весь подвал. При данных обстоятельствах Тони не испытывал особого счастья, глядя на Николаса, но ему было приятно знать, что тот здесь не один. Конечно, Ли и без него находился в приятной компании.

Фостер почти подавил совершенно неуместный смешок.

– Поделишься шуткой?

– Она не очень смешная.

Твердые поверхности отражали плеск, с которым они шли по воде. Это было почти, но не совсем эхо. Резонно. Большой дом – такой же и подвал. Тони был почти уверен в том, что слышал звук воды, не столько текущей, сколько капающей… где-то рядом.

– Здесь, внизу, что, есть прачечная?

– Что ж, бывало и хуже, – фыркнул Тони. – Итак, как ты меня остановишь, если я просто возьму и приступлю к делу?

Ли сжал локоть парня так, что боль стала невыносимой. Руку Тони свело судорогой, лампа упала. Не разжимая хватки, Николас изящно подхватил ее на лету, перед тем как она готова была плюхнуться в воду. Он выпрямился и повесил лампу обратно на пальцы Тони.

Фостер стиснул зубы так, что чуть не потрескалась эмаль, перехватил лампу как можно надежнее и выдернул руку. Он пошатнулся и чуть не упал, но вовремя наткнулся на каменную колонну. Парень простил эту штуку за новые синяки и тяжело на нее облокотился.

«Да, дразнить тварь из подвала – плохая затея.

Левая рука начала двигаться еще лучше, но сделка все равно неудачная».

– Я не хочу делать тебе ничего дурного.

– Да, я уловил, какое именно слово ты подчеркнул. – Голос Тони звучал почти ровно, и это оказалось хорошим признаком, поскольку он не был уверен в том, что удержится от крика. – Не хочешь делать, но сделаешь.

Ли продолжал идти туда, где свет лизал каменный фундамент, потом повернулся, раскинул руки и сказал:

– У меня есть к тебе предложение.

«Опять дежавю».

– Почему моя задница так притягивает зло? – вслух подумал Тони.

– Прошу прощения? – Тварь приподняла брови Ли в до боли знакомом выражении.

– Ты, а прежде Повелитель Теней… Это как-то связано с моим поведением? Потому что если да, то я перестану так себя вести.

– Что связано?

– Моя задница, – вздохнул Тони. – Твой к ней интерес.

«Его понимание сменилось отвращением».

– Мой интерес к тебе не имеет ничего общего с твоим телом или же извращенным, ненормальным поведением.

– Ага, – «Минуточку». – Ты доводишь людей до безумия, потом подзаряжаешься от них, а я, значит, ненормальный?

– О чем ты бормочешь?

– У тебя небольшие проблемы с тем, чтобы идти в ногу с веком? Сейчас переведу. Ты сводишь людей с ума, а потом питаешься их смертями. У тебя нет никаких прав называть меня ненормальным.

– Гомосексуализм идет вразрез с законами природы.

Тони невольно вздернул губу и заявил:

– Кто бы говорил – тварь из подвала!

– Я сила!

– Да, большая. Итак, ты убил несколько… дюжин людей. – Тони пнул воду. – И все равно застрял в поганом затопленном подвале.

Ли содрогнулся, из его носа пошла кровь.

– Ладно, извини. – Фостер отшатнулся от колонны и шагнул в сторону Ли. – Я уверен, это очень уютный подвал.

– Достаточно приличный.

– Верно.

– А может, мне убить его немедленно?.. – Ли содрогнулся еще неистовее.

«Если я сделаю еще один шаг, дрожь станет сильнее или слабее?»

– Я же извинился.

– Ты обдумаешь мое предложение?

– Давай сделай его.

– Я хочу, чтобы ты ко мне присоединился.

– Что ты сказал?

– Когда твоя сила присоединится к нашей, мы сможем освободиться.

«К нашей? В подвале сидят несколько тварей?»

Парень прислушался, пытаясь уловить еще чье-нибудь присутствие, и вспомнил про зеркальце. Он опустил взгляд, поправил пудреницу так, чтобы поймать в нее отражение Ли, и увидел движение слева от актера. Фостер посмотрел наверх, на глухую каменную стену, потом вниз, снова поправил зеркальце и уловил чей-то взгляд.

Вроде того.

Стена все время двигалась. Вздымалась. Тони никогда не думал, что использует такое определение. Человеческие черты появлялись и исчезали, высовываясь из камня и через секунду снова в нем растворяясь. Глаза. Нос. Рот. Как будто кто-то непонятный, но обладающий жутковатым чувством красоты, вдохнул жизнь в одно из абстрактных полотен, которые так любил Генри. В них все пропорции были слегка пугающими.

– Ты очень молчаливый.

– Просто я слегка удивлен, – признался Тони.

Когда тварь что-то произносила, лицо на стене принимало обычные очертания. Даже рот двигался, хотя на самом деле говорил Ли. Тони не мог избавиться от ощущения, что уже где-то видел это лицо.

– Почему ты удивлен? Я помогал тебе. Взять хотя бы дневник. Он попался вовремя, верно? Я оставил его в библиотеке для тебя.

«Да, я уже видел раньше это лицо, причем каждый день на съемках в доме, на фоне красных обоев с ворсистым рисунком на главной лестнице».

– Крейтон Каулфилд?

Похоже, теория Грэхема Бруммеля о том, что Каулфилд послужил шаблоном для сознания этого существа, оказалась практически верной.

Брови на стене, не соединенные ни с чем, сдвинулись ближе, когда Ли спросил:

– Ты только что догадался?

– Извини, меня отвлекал дом с привидениями и мертвецами. В том числе несколько человек, которые еще не были покойниками, когда закрылись двери! – Он взмахнул лампой, подчеркивая свои слова, потому что если бы пошевелил другой рукой, то потерял бы отражение в зеркальце.

– Да, но… – Каулфилд выглядел слегка растерянным.

– Если ты хочешь, чтобы я к тебе присоединился, представь, что мне ничего не известно, вкратце опиши предысторию.

Лицо на стене не могло вздыхать, но Ли – вполне.

– Ты вообще читал дневник?

Тони почувствовал, как у него потеплели уши.

Вода плеснула выше, когда он неловко переступил с ноги на ногу и ответил:

– Моя подруга его читает.

– Кто?

– Я до него еще доберусь. У меня просто не было времени.

– Я оставил его тебе.

– Это ты так говоришь. – «Нападение – лучшая защита». – Мне как-то сложно тебе поверить, учитывая, что ты засунул его за зеркало почти сто лет тому назад.

– Прекрасно. – Ли и отражение Каулфилда в маленьком зеркальце хмыкнули, хотя настоящий звук издал только Николас.

– Я оставил его для кого-то вроде тебя и меня.

– Я вовсе не такой, как ты!

– Ты думал, что первый?

– Первый – что?

– Наследник древней силы.

Тогда Тони озарило.

Глава пятнадцатая

– Значит, ты волшебник?

Ли выпрямился во весь рост. Его движение отдалось всплеском черт лица, вздымающихся на стене.

– Я не имею ничего общего с подобной мишурой! – ответил он.

– Но ты сказал…

– Не говорил.

Быстрый взгляд в зеркальце показал парню, что отражение Каулфилда имело такой же оскорбленный вид, как и Ли. Тони, которому за последние несколько часов пришлось как следует вжиться в роль волшебника, попытался не обидеться, хотя и не слишком усердно.

– Как хочешь. Моя промашечка.

– Твоя что?

– Забудь.

Левая рука Фостера ныла. Тяжелая лампа оттягивала пальцы. Наверно, это было полезно, но боль отвлекала. Он хотел продолжить наблюдение за тем, во что превратился Каулфилд, но, к сожалению, не мог перебросить лампу в другую руку. Вряд ли Тони смог бы манипулировать такой маленькой вещицей, как пудреница Мэйсона, одной левой ладонью.

– Но если ты не волшебник, тогда кто же?

– Мы – Арагот!

Фостер машинально стиснул зубы, чтобы в ответ на напыщенное провозглашение не сказать: «Чувак, ты выражаешься как музыкант второсортной группы, играющей альтернативный рок».

Но издевательский смешок вырвался у него прежде, чем он вспомнил, какие это может иметь последствия и кто от них пострадает.

Ли рухнул на колени, прямо в воду, скривился от боли и открыл рот в беззвучном крике.

– Извини! – Тони бросился вперед.

Скопление сил, заключенных в стене, рванулось к нему, и парень понял, что прикоснуться к тьме – очень плохая затея. Всего в одном шаге от колонны он круто остановился. Ли стоял на коленях и корчился. Лицо Каулфилда, отраженное в зеркальце, пропало во вздымающейся волнами тьме, не оставив ничего, кроме угрозы.

– Я же извинился, проклятье! Оставь его в покое!

– Не смей надо мной насмехаться!

«К счастью, если Каулфилду все еще нужен голос Ли, то ему придется смягчить наказание. Но не прекратить его. Дьявол, просто невероятно, сколько может выдержать человеческое тело, не потеряв голос».

– Я не насмехался! – В нарастающей панике Тони пытался сообразить, чем можно дотянуться до Ли, при этом не позволив себя поглотить. – Просто устал, вот и все!

Рядом с ним была лишь каменная колонна, а в ней – гвоздь, вбитый примерно на уровне его головы.

«Да!»

Тони извернулся, забросил проволочную ручку лампы на гвоздь, крутнулся обратно и призвал Ли левой рукой.

Нервные окончания завопили, когда он растопырил пальцы. Тони едва удержался от того, чтобы не заорать вместе с ними.

К счастью, расстояние было не очень большим. Пусть точного весового предела и не существовало, но чем тяжелее предмет, тем труднее с ним управляться. А Тони и так уже дошел до предела.

«К тому же Ли – не восьмилетняя девочка. Чем меньше времени уйдет на разгон перед столкновением, тем лучше».

Фостер рухнул в воду, давясь воплем, когда Ли врезался в ожог на его груди. Тони упал, но левой рукой обхватил и придержал актера.

Они были так близко, что Тони слышал, как сердце Николаса колотилось о ребра, чуял сладковато-металлический запах крови, капающей из его носа.

«Именно это чувствовал Генри? Он так же близко ощущал чужую жизнь, столь же отчаянно хотел ее защитить?»

Тони выронил зеркальце, но ухитрился удержать над водой обе головы, свою и Ли. Они были так интимно близко, а у него от холода онемело все тело. Однако в данных обстоятельствах это было даже на пользу.

Наконец Тони скрестил ноги, устроил Ли у себя на коленях и прорычал:

– Если ты убьешь его, то потеряешь свое преимущество! – Ли нехорошо напрягся. – Тогда я тебя уничтожу, – продолжал Тони. – Мне плевать, кого еще ты швырнешь против меня, используешь в качестве оружия. Пусть я погибну, лишь бы уничтожить зло. Я разнесу этот дом, кирпичик за кирпичиком, и сотру тебя с лица земли.

Николас содрогнулся. Потом темноволосая голова откинулась на плечо Тони, зеленые глаза сосредоточились на его лице.

– Ты не шутишь?

– Да.

Он действительно не шутил. В тот момент парень пожертвовал бы целым миром, лишь бы сохранить Ли, хотя разумная часть его сознания гадала, как же Николас тогда будет жить.

«Заткнись».

– Похоже, мы сможем договориться. – Последовало еще одно содрогание, и все следы боли исчезли с лица Ли. – Отпусти меня.

Продолжать удерживать его, кажется, не было больше смысла, хотя Тони не сразу смог убедить в этом свою руку. Может, она просто слишком болела и не хотела шевелиться?.. Кто знает?

Ли освободился, наклонился вперед, плеснул пригоршню воды себе в лицо и смыл красные струйки со рта и подбородка.

– Я бы лучше оставил кровь. – Фостер восстановил равновесие, когда Николас шевельнулся на его коленях. – Мало ли кто мочился в эту воду.

Мочевой пузырь парня подавал ему кое-какие идеи на сей счет.

«Неудивительно, что Ли, вернее, Каулфилд не обратил никакого внимания на мои слова. Он-то в точности знает, что намешано в этой воде, и ему на это плевать. В конце концов, ублюдок владеет не своим телом. Он одолжил его без разрешения».

Фостер подобрал ноги, когда актер поднялся. Каулфилд подвел тело Ли обратно к стене, а Тони пошарил на полу в поисках зеркальца.

– Ты так и собираешься там сидеть? – спросил монстр.

– Мне просто нужна минутка, чтобы перевести дыхание. – Пальцы парня нащупали металл и стекло.

– Ты слабеешь.

– У меня еще хватит сил, чтобы надрать тебе задницу, – пробормотал Тони, отполз обратно к колонне, ухватился за нее и поднялся на ноги. – Так какое соглашение у тебя на уме? Присоединиться к тебе и все такое прочее?..

– Все просто. Да, ты остаешься со мной. Я отпускаю твоих коллег и объект твоего неестественного вожделения.

– У него есть имя.

– И что? – («Ладно. Наверное, имя не так уж важно»). – Я присоединюсь к вам в этой стене?

«Целую вечность вздыматься там. Трудно устоять перед таким искушением».

– Когда ты сделаешься частью нас, я стану свободен.

– Ты это уже говорил. От чего свободен?

– От этого места. Я смогу отправиться туда, куда мы пожелаем, делать то, что захочу.

– В твои планы входят какие-либо противоестественные действия?

Тони снова раскрыл зеркальце и потер его о джинсы. Мокрая ткань не очень помогла прояснить отражение.

Ли неодобрительно свел брови и ответил:

– Не те, что доставили бы тебе наслаждение.

– Ба! Я про все эти убийства-самоубийства, которыми ты занимаешься наверху.

– Ты интересно выразился. – Ли поджал губы. – Они перестанут быть необходимостью. Как только мы будем вольны покинуть дом, мне уже не понадобится держать тут мертвых в качестве пищи.

– Но ведь все равно будут жертвы и смерти?

– Разумеется. Я обрету силу. Мы создадим для себя мир.

«Каулфилд, судя по всему, страдает проблемами идентификации личности. Он как будто не до конца слился с изначальной тьмой или окончательно свихнулся, просидев в мокром подвале почти сотню лет. Нет, погоди. Скорее всего, этот тип сперва съехал с катушек, поэтому и оказался в подвале».

– Ладно, если… – Тони увидел, что лицо Ли утратило всякое выражение, и умолк.

Парень взглянул в зеркальце и заметил, что перекатывания на стене перешли в судороги. Тьма сгустилась, затянула каменную стену. Крейтон Каулфилд стал почти неотделимой, четко видимой ее частью. Как будто некое агрессивное движение этого мрака вытолкнуло его наружу.

Разрозненные черты слились в лицо. Голова, тело, щеки и плечи приобрели слабый оттенок. Надо же! Этот старик был совершенно голым.

Быстрый взгляд в сторону Ли помог парню обнаружить, что тот среагировал на происходящее так же, как и Тони. Впрочем, это было не так заметно благодаря просторным брюкам, теперь насквозь промокшим.

«Среагировал на что?

На „повторный показ“. Так и должно было быть. Эти сеансы кормят существо, живущее в подвале. Оно явно положительно реагирует на происходящее. Должно быть, Эми и Зев выпустили голову и позволили кругу повторов начаться вновь».

Воспоминание о боли чуть не заставило руку Тони снова прижаться к телу. Он боролся с этим и победил.

Фостер тяжело дышал, пот обжигал волдыри, лопнувшие у него на груди. Тони изучал отражение в зеркальце.

Каулфилд выгнулся, подался из стены. Только его руки и ноги остались частью тьмы. Наверное, это было мучительно, но реакция монстра говорила о другом. Он не испытывал боли, или же она оказалась привлекательной частью происходящего.

«Смахивает на порно для престарелых мазохистов. Наверное, сейчас идет „повторный показ“ с садовником, один из самых длинных».

Тони прищурился, склонил голову к плечу и кое-как смог разглядеть Каулфилда без зеркала. Это был едва различимый, полупрозрачный мужской силуэт, согнувшийся и выпячивающийся из стены. Те, кто не знал сути происходящего или не верил в это, легко могли бы списать все на игру света.

Тони снова посмотрел на отражение.

«Надеюсь, что Каулфилд не подходит к большому финалу, потому что в таком случае моя собственная сексуальная жизнь на некоторое время пойдет наперекосяк. К несчастью…

Отлично. Есть что предвкушать».

Фостер беззвучно вздохнул, когда монстр втянулся во тьму и снова начал вздыматься вместе с ней.

Парень уже явственно слышал будущий разговор:

«Проклятье, вот опять. Это из-за меня?»

«Нет, я просто вспоминаю об одном злом старике, которого видел однажды…»

«Конечно, я хочу, чтобы Ли выжил в этой заварушке. Тогда данная проблема покажется мне маловероятной. Очень незначительная светлая сторона».

– Итак, ты принял решение? – Руки Ли, сложенные на груди, белыми полосами выделились на фоне черной футболки.

Похоже, Каулфилд – и на стене, и в Николасе – собирался проигнорировать то, что только что произошло. Тони это устраивало. Забыть случившее будет сложнее, а игнорировать – почему бы нет.

– Если я к тебе присоединюсь, то Ли и остальные будут свободны?

– Да.

– Как будто тебе можно доверять, – произнес Тони.

– В качестве жеста доброй воли я отпустил второго актера и тех двоих, что стоят за камерой. – Монстр развел руки и скопировал улыбку, которая на секунду мелькнула на поверхности тьмы. – Кроме того, ты вполне сможешь влиять на наши поступки, когда станешь частью нас. – Он снова скрестил руки на груди. – Для тебя это единственный способ их спасти.

– Да. Некоторое время назад я это понял. – Тони боролся с желанием почесать волдыри. – Так почему вы получите свободу только тогда, когда я к вам присоединюсь? Какая разница, со мной вы будете или без меня?

– К сожалению, я допустил небольшой просчет. Моей сущности не хватило на то, чтобы позволить Араготу вести независимое существование вне дома. Вместе мы сможем этого добиться.

– Ты уверен? Потому что меня не привлекает перспектива застрять в стене подвала на сотню лет.

– В этом есть свои преимущества. – Губы Ли дернулись, сложились в мрачную улыбку. – Вкус смерти сладок. Тебе предстоит это узнать. Ты умер бы, чтобы спасти этого человека, так подумай, насколько лучше жить вечно, как Арагот, бессмертный пожиратель смерти!

Даже с помощью таланта Ли такую реплику невозможно было спасти. Каулфилд, похоже, это понял. Его глаза на секунду закрылись, а потом исчезли в бурлящей смеси.

– Выбирай, – произнес Ли, явно пытаясь спасти ситуацию.

– Особо не из чего. – Боль в руке стала настолько привычной, что Тони почти не обратил на нее внимания, когда потянулся за лампой. – Я должен сказать остальным, что делаю, или они спустятся сюда и предпримут бестолковую попытку меня спасти.

– Это… – Ли умолк.

Тони показалось, что Каулфилд перебирал в уме все, что знал о людях, снимающих «Самую темную ночь». Для несведущего наблюдателя они казались кучкой безумцев, тратящих двенадцать – семнадцать часов в сутки, чтобы люди смогли поверить в детектива-вампира хотя бы на сорок три минуты, пока шла серия.

– Хорошо. Скажи им.

– Они попытаются меня отговорить, убедить в том, что есть способ тебя побороть. – Тони осторожно обхватил пальцами ручку лампы и еще бережнее снял ее с гвоздя.

– Растолкуй им, что это невозможно.

– Тебе легко говорить.

Фостер качнул лампу, и тени заплясали. Теперь весь подвал как будто вздымался. Тони никак не мог избавиться от этого слова.

– Ладно, тогда мы пошли, – сказал он.

– Что?

Ли прислонился к стене. Не к той ее части, в которой был Арагот и где продолжало возникать лицо Каулфилда, а там, где виднелась лишь плесень.

– Вряд ли, – заявил Каулфилд. – Этот человек останется с нами, пока тебя не будет.

Тони замер, потом прорычал:

– Нет! Он пойдет со мной.

– Актер останется тут.

– Черта лысого!..

– Именно.

«Мошенник».

– Как я узнаю, что ты не мучаешь его?

– Никак. Я могу это делать, даже когда он с тобой, – или ты забыл?

«Такое трудно забыть».

– Но если он пойдет со мной, то я буду знать, что ты мучаешь его, значит, являешься лживым дерьмом. Я хочу, чтобы он пошел со мной.

– Люди не всегда получают то, чего хотят.

«В этой гримасе нет ничего от улыбки Ли».

– Советую поторопиться.

– Я не…

– У тебя мало времени. – Угроза была недвусмысленной.

– Ли, если ты меня слышишь, я вернусь за тобой.

Не дожидаясь ответа, Тони развернулся и пошел по воде к лестнице.

Ему была ненавистна мысль о том, чтобы оставить Ли в темноте, во власти Каулфилда, но Тони возражал скорее для того, чтобы монстр захотел удержать заложника в подвале. Если бы Фостер не протестовал, то эта тварь – такое слово оставалось подходящим определением – начала бы подозрительно раздумывать, почему Тони не хочет, чтобы Ли пошел наверх. Чего ради, ему не угодно, чтобы Николас был глазами и ушами Каулфилда.