Текст книги "Под знаком Вовки (СИ)"

Автор книги: Тамара Шатохина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Сейчас сядем, где не помешают разговору. Саша… может на ты?

– Давай. Ладно… – кривовато улыбнулась та, нетерпеливо отводя взгляд: – Поехали, немного потерплю.

Пока ехали в такси, молчали. Лариса думала, что вот скоро всё и выяснится… а Саша вполне может увлечь собой мужчину. Обязательно умного и серьезного, взрослого мужчину с хорошим вкусом. Изюминка и яркая индивидуальность всегда перевесят просто красоту. По той простой причине, что сразу обращают на себя внимание, заставляя всмотреться, оценить и обязательно – запомнить.

Кафе над каналом в отдаленном от центра и сравнительно тихом месте не зря было выбрано Ларисой – оно отлично подходило для разговора. Удобные столики на тротуаре у воды, тень от высоких деревьев, что пока еще уцелели – не как на канале Грибоедова... Обе женщины заказали кофе, и Лариса не стала дальше тянуть, потому что себя в Сашиной ситуации представляла с трудом. И никогда особо не могла похвастать выдержкой.

– Виктор не то, чтобы считал себя виноватым за тот случай, но было что-то такое…

– Тогда он очень помог, – благодарно взглянула Саша.

– Все эти годы он продолжал искать Илью. Только полгода назад мы прекратили… я почти всегда ездила с ним. Втянулись как-то… и даже получали удовольствие от поездок, хороших друзей там нашли. Одно на двоих дело – важное, со смыслом. До этого у нас были сложности – большие... Саша, – заметила она нетерпеливое движение пальцев, наглаживающих узор кружевной скатерти, – ты ждешь, что я сразу скажу главное, но это очень важно – лучше все по порядку.

– Да я не против, сама люблю ясность. Но все равно нервничаю – извини.

– И я! Не будем отвлекаться. Ну-у… вначале мы смотрели ближайшие к месту трагедии населенные пункты, потом отдаленные. Весь район прошерстили и даже не по одному разу, когда решали, что где-то могли упустить.

– Удивительно, – прошептала Саша, зябко передернув плечами.

– Разве здесь холодно? – удивилась Лариса.

– Я часто мерзну – сосуды не ах… и нервы тоже.

Они пересели за столик в помещении, и Саша кивнула – продолжай.

– А-а… полгода назад …

Полгода назад они переехали жить в Старый Петергоф. Виктор продал свою квартиру, добавили Ларисины деньги и купили неплохую трешку в хорошем современном доме. В планах было элитное жилье в ста метрах от Ольгиного пруда, но его они не потянули – цену перебили.

Гуляя теплыми вечерами над водой или качаясь на качелях в зеленой беседке у танцующего под классическую музыку фонтана... срываясь несколько дней подряд в одно и то же место Нижнего парка – к партерным цветникам у Монплезира, где цвели тюльпаны, Лариса понимала, что легко согласилась бы и на хрущевку, но чтобы здесь. Поменять место жительства захотел сам Виктор – безо всякого выноса мозга и даже уговоров с ее стороны. Сели, посовещались, оценили риски…

Случайность… но как же она рада была, что встретила тогда бывшего одноклассника. В разговор вступил Виктор, а дальше все как-то само собой… Сейчас он работал замом по обеспечению работ и безопасности на небольшом производстве, где собирали роботов-реставраторов. Разработка была отечественной и несмотря на кавардак с санкциями, хватало заказов даже из-за бугра – на оригинальное, надежное и дешевое по сравнению с зарубежными аналогами оборудование.

В целом, вместе с зарплатой, у него получалось меньше, чем в табачной конторе, но не критично. А еще через год Славик Варава уезжал работать в Китай, где сейчас поднималось аналогичное производство и были все шансы, что Виктора выберут исполнительным директором с передачей части общих с китайскими акций. Это уже выглядело, как серьезная перспектива. Практически гарантированная.

– Мы уже не искали Илью, сама понимаешь. Н-но… изучали места здесь и нашли неплохое место отдыха на природе, там рядом довольно большой поселок. В основном частный сектор, но селом это место я бы не назвала. За рулем была я и остановилась уточнить дорогу у двух мужчин. Навигатор отвалился – присоска там… и Виктор пытался прицепить на ходу. Короче, Саша… Виктор категорически не согласен, что это Илья, – кривовато усмехнулась Лариса, именно сейчас отчетливо понимая, что это и есть причина ее упрямого желания выяснить истину. Именно поэтому она месяц ездила туда и потихоньку выясняла все об одном из тех мужчин – учителе информатики в местной школе.

– Да, он мало похож на себя на тех фото. Вес поднабрал, осанка еще, а с ней и рост кажется выше. И прическа – вместо короткого ежика шапка кудрей, да еще и модная бородка… такая – совсем чуть, будто трехдневная небритость. Она меняет внешность колоссально. Но главное – я говорила с ним.

– О чем? – хрипнула Саша, не отрывая взгляда от лица Ларисы и нервно кашлянула в кулак.

– О ерунде. Даже кокетничала – не суть… это Илья, Саша – он. Все поведение… его настороженность и неуверенность бросаются в глаза. Есть масса признаков… Я предлагаю съездить туда сегодня – еще весь день впереди. Как раз часам к семи он должен быть дома – адрес я знаю. Там открытый двор, высоких заборов в поселке в принципе нет, там больше на западный манер – легкие ограждения, невысокие зеленые изгороди… Васюр Антон Николаевич его имя. И он женат, Саша, есть дети. Скорее всего близнецы… или погодки, потому что мальчик чуть крупнее. Ты как?.. Извини, конечно, это немилосердно в принципе и Виктор может быть прав – лучше было не лезть в это. Он вообще не ожидал такого, может потому и уперся рогом – что это не Илья. Жалеет тебя? Но я представила себя на твоем…

– Ты права, не он, – попыталась улыбнуться Саша, но только скривилась и крепко потерла руками лицо. Оно пошло красными пятнами.

– Мы встанем в сторонке, там есть место. Посмотришь на него…

– Да, – кивнула Саша, – так и сделаем. Поехали? Такси, электричка?

– Виктор. Он должен заехать за нами сюда в течении получаса. А пока… я врач, Саша, могу показать корочку. Глотни, пожалуйста вот этот препарат, – протянула она Саше облатку, – его можно запить кофе. И съешь обязательно что-нибудь, даже через силу. Я изучила отзывы – здесь зачетная творожная запеканка, а к ней куча соусов. Или специально готовят на сливках, или это протертое ягодное пюре.

За встречей Виктора с Сашей Лариса наблюдала с больным интересом. Мазохизм какой-то… отвернулась, чтобы не видеть его жадно-любопытного взгляда, которым он быстро окинул молодую женщину. Быстро шагнул ближе, улыбнулся… как именно – Лариса уже не хотела анализировать. Небезразлично – точно.

– Рад видеть тебя, Саша… – ну, хоть не кинулся обниматься.

– Да, я тоже, Виктор, спасибо, – пыталась быть вежливой Саша, но радостной улыбка не получилась: – Может сразу и поедем?

В поселок они приехали, как и рассчитывали – ближе к шести вечера. Виктор остановил машину недалеко от хорошего, но не очень большого дома, построенного по типу альпийских шале. В крыше были прорезаны окна и, скорее всего, потолка, как такового, там не было – просто ломанная утепленная крыша, потому что второму этажу там негде было расположиться. Слегка запущенная территория участка выглядела даже уютно – с растрепанными декоративными и ягодными кустами, парой старых яблонь и травяным газоном, уже просившимся под косу.

– Скоро кто-то обязательно выйдет из дому. Подождем? – предложила Лариса.

– Это не обязательно Илья, – обеспокоенно вглядывался в Сашино лицо Виктор, – даже рост другой, а это уже…

– Зачем же ждать? – нервно хмыкнула Саша, кажется, совсем не слушая его: – Пойдем и спросим.

– Э-э-э… – промычал мужчина. А Лариса тоже хмыкнула – будто даже с удивлением:

– А действительно! Я, как дура… как шпион тут… Пошли, Саш?

– Я сама справлюсь, спасибо, – отстраненно прозвучал голос, и женщина быстро пошла к дому.

– Не нужно было этого делать, Лариса… – расстроенно прошептал Виктор, провожая ее взглядом.

– Зато наступит ясность. Для Саши, для тебя, для нас, – отрезала его жена.

– Ты к чему это сейчас?

– Я плохой человек, Витя – эгоистка, и всегда ею была. Я делаю это не для Саши, а для себя в первую очередь. Пошли, нельзя оставлять ее там одну. И возьми сверток в бардачке – там препараты. Возможно… и скорее всего они понадобится. У нее уже сейчас дрожат пальцы. Выходи! Я не шучу – иди за мной.

И замерли оба, не дойдя до зеленой изгороди пару метров.

Саша несколько мгновений молча смотрела на мужчину, открывшего дверь, а потом схватила его за рубашку и потянула через порог на себя. Он шагнул за ней послушно, как сомнамбула.

С низкого крыльца женщина шагнула спиной вперед, будто видела затылком, так и не отпустив скомканную в кулак рубашку. Толкнув мужчину на стену, замахнулась и несколько раз врезала ему по лицу – правой рукой. Раз со всей силы, по второй щеке – вскользь. И опять… и еще.

Глава 39

– Саша… не нужно. Не нужно больше. Пожалуйста, – осторожно придержал ее за руки Илья.

Виктор и Лариса не видели ее лица, но слышали отрывистый резкий голос – все до последнего слова.

– Вовка… ладно я, но – Вовка?! Вместо папы мы взяли кота! Ты же не знаешь какой он – Вовка! Не представляешь даже. Красивый, хорошо ведет себя и ест… говорит – как можно не хотеть кушать, мама?.. Он сколько всего еще… Мразь, тварь, сволочь ты! Какая же ты... Помнишь тогда – говнокод? Я сделала! Сложнейшие алгоритмы – я мучалась с ними год! Три сложнейших решения… Твоим родителям я построила дом – и это все, слышишь ты?! Остальное – компенсация за папину машину, сученыш ты такой! Чтобы и близко тебя рядом не было! Господи… о чем я – тебе же на хрен не нужно! Как же я тебя ненавижу! Если бы только… – резко развернулась она и пошла обратно к машине.

Но не успела дойти до калитки, как Илья сорвался с места и, догнав ее, схватил за руку.

– Грабли, тварь, убрал! – рявкнул Виктор.

– Саша, – обхватил Илья за плечи женщину, не слушая никого и не отпуская ее: – Все не так. Я не знаю где машина. Все не совсем так! Выслушай меня пожалуйста, а уже потом… можешь еще бить – что хочешь делай. Мне не нужны деньги, я…

– А Вовка?!

– А Вовка… Саша, отойдем, пожалуйста. Не лезь к нам, – рыкнул он в сторону шагнувшего к ним Виктора, – твоя работа, мудак? Саша… тут есть скамеечка – за теми кустами. Пожалуйста… Несколько минут и ты будешь знать все, – уводил он тяжело ступающую Сашу в сторону смородиновых кустов.

– Блядь! Что мне сейчас делать?! – уставился Виктор на Ларису, – вот на хрена ты это все устроила?

– На… – протянула она ему таблетку, – прямо сейчас… вот вода, запей. Без разговоров!

Виктор потерянно проглотил таблетку и вслед за Ларисой прошел к машине и сел в нее. И обеспокоенно уставился в сторону кустов. Сквозь них проглядывали силуэты сидящих на скамейке мужчины и женщины.

– Тебе нежелательно нервничать, – прозвучало устало и тихо, – и Саше нельзя, а может и Илье. И мне тоже… Сейчас ты успокоишься – там слабое седативное, а я сяду за руль. Это для всех нас стресс. Но, Витя – она живет с ним целые годы, запирая в себе. Она уже привыкла держать себя в руках, держать лицо – оно, как маска, ты не заметил? Не думаю, что профессия программиста приучила ее держать покер-фейс – это все непроходящий стресс. И его не выплеснуть – нельзя, просто негде, потому что – работа, а дома ребенок. Ты слышал? Она сумасшедшая мама… Всегда в хорошем настроении для своего Вовки, всегда и вся во внимании к нему. Так и не вышла больше замуж.

– С чего ты взяла, что вообще не выходила? Пять лет почти... – взглянул на нее муж.

– А-а… тебе это интересно? Да потому, Витя, что ни один мужик не отпустил бы свою женщину вот так – за этим вот... Да и не переживала бы она так страшно… Это важный этап в ее жизни. И в нашей. Саша свободна, Витя, теперь она будет совсем свободна. Руки у тебя развязаны. Я за этот месяц столько передумала…

– Лара… – замерев на секунды, развернулся к ней Виктор всем телом: – Что за нахуй сейчас было?!

Она нервно хихикнула – Виктор никогда не матерился, почти… Только если край… когда мат – терапия.

– Я женила тебя на себе первый раз... потом можно сказать – поймала на секс. Он же у нас классный, согласись? Я не готовила тот раз – случайно вышло, но факт, что попал ты именно на секс. С ним у нас все здорово, на этом и держимся. И пока еще нет бэби… я не особо переживала, что не получается – психологический фактор играет огромную роль в зачатии. И чем выше интеллект, к сожалению, тем губительнее влияние этого фактора. Мы – это мозг, а не мясо, которым он руководит… ладно! Без отступлений – я не уверена в тебе, вернее уверена, что полюбить меня ты так и не смог. Об этом говорит многое, это… такие мелочи, которые уже на подлете улавливает практически каждая женщина.

– Особенно высокоинтеллектуальная, – отстраненно заметил Виктор.

– Мы много надумываем зря – согласна, но многое видим глубже, чем вы.

– Я сделал, как ты когда-то хотела – эта новая работа…

– Я хотела. Хотела, чтобы ты очнулся наконец и кроме страданий по Саше, почувствовал интерес к жизни, азарт к достижениям, стремился бы к чему-то. А потом заметил бы и меня рядом и оценил может…

– Так время еще не вышло, – раздраженно рыкнул Виктор, – у меня пока интерес к жизни и азарт, ты – следующим пунктом. Дура, Лариса! Господи… чем ты только думаешь? Я хренею, – лег он лбом на руль и замолчал.

– Я помогла Саше определиться. Она жила в таком же болоте – уверена. Я даю возможность определиться тебе. А я не пропаду – поверь, со временем встречу еще кого-нибудь и уже не совершу такой ошибки – легко ему не достанусь, навязываться точно не буду. Пусть пострадает по мне, как ты по ней – будет ценить.

– Дома поговорим, – напрягся Виктор. Из сада к калитке шла Саша, Илья – за ней и все еще что-то говорил вслед. Она обернулась напоследок, что-то сказала и медленно пошла к машине.

Случайно взглянув на окно дома, он увидел там женщину. Может среагировал взглядом на движение. Ее было не разглядеть в подробностях, только светлые волосы и что она далеко не тростинка. Илья встал в просвете калитки и дальше не пошел, провожая взглядом бывшую жену.

– Сядь с ней сзади, сейчас ей нужна будет поддержка, а я за рулем. Уверена – сорвется, будут слезы… как раз случай утешить.

– Что ж ты до черта злая такая, а? – прошипел Виктор и вышел из-за водительского места. Открыл Саше дверку, помог сесть.

– Сашка… утешать, слезы вытирать есть необходимость?

– Нет, нет… я поспала бы. Рубит на нервах. Это все твоя таблетка, Лариса?

– Вынужденно. Инсульты и нервные срывы я сегодня не планировала. Виктор, ты садишься?

– Да, – захлопнул он заднюю дверцу и сел на переднее сиденье рядом с водителем: – Поехали.

В Петергоф приехали уже ночью. Лариса растолкала обоих – гостью и мужа и заставила выйти из машины и подняться в квартиру.

– На диване в гостиной постелено заранее, можешь падать просто так, Саша. А хочешь – прими душ. А как на счет – поесть? Я готовила.

– Утром… нет сил, спасибо, – и тихо прикрыла за собой дверь.

– Лара… – решительно повернулся к жене Виктор.

– Ой, потом! Я тоже без сил – в душ и спать, – скрылась она в ванной.

А ночью Виктор проснулся – приспичило, и жены рядом с собой не обнаружил. Сон вмиг ушел, тревожно бухнуло сердце… ну что за идиотка такая – подумалось отчаянно. Неужели хватило ума уйти?

Но нет – бросившись из спальни на поиски, он услышал в гостиной глухой бубнеж, всхлипы… причем, как Сашины, так и Ларкины. И сразу отлегло… он прислонился к стене спиной – понадобилось опереться. Чувствовал, как стынет на груди и лбу панический пот. А и хватило бы чего доброго… горе от ума первая Ларкина проблема. Она со всеми этими причинными связами и скрытой симптоматикой нервной деятельности, как дурень со ступой. Профессионал блядь! А с другой стороны… врачи тоже болеют. И будь оно так… то, получив профессию психолога, человек автоматически становился бы самым счастливым – знает же, как и что. Ой, дурочка… щемило в груди.

Эта ночь стала бессонной.

Виктор подробно вспоминал все, что Лариса сказала в машине. Мучительно размышлял – правда ли, что чего-то не додавал? А чего? Черт ногу сломит… нужно, чтобы сказала конкретно. И с чего она вообще взяла, что его так кроет на Саше? Она дорога ему – да, жаль ее – есть такое. Любую помощь готов предоставить – это так, но, чтобы бросить ради нее жену?.. Да кому это нужно?! Не Саше и не ему – точно. Ларисе похоже…

Утром он уехал на работу, успев поздороваться с Сашей и прямо в глаза взглянуть Ларисе – девочки завтракали на кухне. Завтрак был ранним, похоже тоже не спали всю ночь. Ничего…

– Отоспитесь днем. Вечером сходим где-нибудь посидим… на фонтан, к примеру. Ты любишь классическую музыку, Саш?

– Не понимаю в музыке, – пожала плечами та, – она делится для меня на приятную и нет. Мы часто включаем детские песенки и просто фоновую, спокойную.

– Эта понравится. Отдыхайте, девочки… мы не стоим ваших слез.

– Может и соглашусь с этим, – хмурилась Лара, – ты разве не позавтракаешь?

– На месте, сейчас не полезет. До вечера!

Уходил расстроенным – запухли обе от слез, с не совсем спокойной душой. Сашку Лариса вытянет – без сомнения, а вот сама? Неужели все еще верит в эту глупость?

Вечером все так и было, как он планировал – втроем они сделали большой круг вокруг Ольгиного пруда. Навстречу изредка попадались такие же гуляющие – основная вечерняя тусовка проходила ближе к вечерним кафе.

Потом посидели на лавочке у танцующего фонтана – все качели оказались заняты молодежью. Когда фонтан уснул, прошли под зелеными арками и вдоль центральной пошли к знакомому кафе. Дорогое, оно того стоило – готовили там божественно. Виктор никогда не думал, что в него столько влезет – сказался стресс этого дня?

Ночью все спали наконец. Лариса вырубилась только коснувшись подушки, а он еще поворочался… Единственной бедой Петергофа летом были не белые ночи, а влажность. И белье категорически отказывалось сохнуть на балконе, почему и пришлось купить автомат-сушилку, и постель слегка отдавала влагой. Или это уже глюки на нервах?

Провожали Сашу на Сапсан тоже вдвоем. Чтобы «успокоить» жену, Виктор даже приобнял подругу на прощанье. И почувствовал все, что угодно, но только не то, в чем его подозревали. А девочки прощались будто навеки – опять со слезами и обещанием звонить и обязательно встретиться потом. Ладно… но только после того, как Ларисина дурь схлынет. Совсем.

Сели в машину молча, поехали. Из машины он тащил ее за руку.

– Не дергай ты меня! – тормозила она до самой квартиры.

– Трусы спущу сейчас и жопу ремнем надеру, – пообещал Виктор, – достала ты меня за эти сутки.

– Меня нельзя ремнем – я беременна…

Виктор медленно обернулся, отпуская ее. Дернул волосы, стукнул кулаком о стену…

– А как же – мозг? Мозг тогда как, Лара?!

– Ты не хотел признавать, что это Илья. Может подсознательно не хотел их воссоединения. То, что Саша…

– Как это может касаться нас с тобой? – рявкнул Турков и спохватился, опасливо замолчав и опуская взгляд на живот жены.

– Я решила, что все это сделаю – обязательно, и…

– Разведка, войсковое планирование, сама операция… А каким образом тогда твой мозг дал добро на бэби?

– Я перестала бояться. Пан или пропал. Пофигизм от отчаяния и решение…

– Тогда получается, сколько нам? – медленно привлек ее Виктор, аккуратно сграбастав и прижав к себе всем телом.

– Задержка… мало еще. Но у меня всегда, как часы – ты знаешь. А еще слезливость… гормоны.

– Чем только думала – гормонами?

– Не хотела, чтобы моя беременность влияла на твое решение.

– Потом ты вспомнишь вот это все и будет тебе очень и очень стыдно, Лариса. Что я сделал не так, скажи хоть… а лучше сразу списком. Я люблю тебя, мне хорошо с тобой… может просто не умею показать, как сильно? Научи, покажи… – медленно целовал он ее лоб, щеки…

Подхватив подмышки, подсадил на тумбочку, чтобы облегчить доступ к губам.

– Дурочка моя… Горе ты мое от ума. Господи… ну бред же какой.

Глава 40

Правая рука онемела, ноги будто набиты ватой. А в голове маты, маты… деревенские, с местечковыми особенностями произношения. Кажется – рвалось что-то внутри в клочья и сыпалось под ноги…

Илью я узнала сразу, только взглянув в глаза. Да, издалека и не узнаешь – мужик расцвел без меня. Заматерел, приосанился… маты, маты…

– Саша, садись здесь. Ты пятнами вся… посиди минуту, успокойся.

– Давай конкретику, долго я тебя не выдержу, – хрипнула я, – помолчу пока, а ты рассказывай. Я… сейчас будто в параллельной реальности, Илья – даже подумать о подобном не могла, не ждала от тебя. Дурь какая-то, полная шизофрения.

– Я тоже не совсем в себе сейчас, Саш. Хотя и готовился – заметил Тура в машине у той дамочки. А потом она подошла с разговорами – заметная… месяц спал вполглаза, – расстроенно протянул Илья, опершись о колени и сцепив перед собой большие ладони. Чужие руки… чужой человек рядом – странно как, невозможно, немыслимо – закусила я губу. Похоже откат… что там у нас дальше по списку – осознание? Похоже на то.

– Почему ты не ушел по-людски? Чтобы люди тебя не искали, чтобы я с ума не сходила?

– Я не собирался от тебя уходить. Я мразь и сволочь, Саша, но не до такой же степени?

– Все значит устраивало, если не собирался?.. Илья! Клещами мне из тебя вытаскивать? Ты попался – колись. И люди меня ждут, – опять поднималась откуда-то изнутри чернота… но уже слабее, не так черно. Я никогда и ничего подобного не чувствовала и не испытывала. Я даже не знала, как это называется… разве что – бессильная ненависть? Но уже снулая какая-то, бессмысленная совершенно.

– Я многого так и не вспомнил. Не помню ничего после того, как Веська упомянул сервисы-контроллеры, а меня с них перемкнуло на идею – свежую, классную…

– И… в чем же ее суть? – шевельнулось внутри что-то человеческое, вполне нормально окрашенное.

– А вот тут уже темно. Похоже я по-дурацки тормознул на трассе. Голова забита мыслями? Или там женщина голосовала, или пара… это просто логика – насколько я себя знаю. Ударили по голове – факт. Шишка с пол кулака и амнезия – да. Я, Саша, все про нее сейчас знаю – ретроградная, конградная, антероградная, ретроантероградная…

– И какая из них твоя?

– Я не знаю! В больнице не был. Меня подобрали на дороге, стоял на коленях и шатался, держался за голову. Машина наша… я не знаю где она. Я и как нашли меня не помню – это по ходу ретроантероградная. Когда из памяти выпадает информация о времени до и после травмы.

– Почему тебя не лечили?

– Лечили. Сейчас, Саша… я все расскажу. Не получается так, чтобы что-то оправдывало меня, – потер он руками лицо и отчаянно взглянул в сторону дома. Растерянно улыбнулся: – Как ни крути, а по морде я получил за дело. Потом же вспомнил все-таки… и оставил все, как есть. Смысл сейчас жевать подробности – только делать тебе больнее.

Действительно… сильные эмоции схлынули, навалилась дикая усталость. Я уже даже видела мир вокруг себя, замечала траву, красные тюльпаны рядком, между ними нарциссы кустиками. Я касалась рукавом веточки и слышала запах смородинового листа.

Спасибо за таблетку, Лариса, сейчас я хотя бы в состоянии говорить с ним. И нет – мне нужны подробности. Все до самой последней. Чтобы больше не возвращаться ни умом, ни сердцем. Что чувствую сейчас к Илье и вообще, кроме усталости – пойму потом, когда сойдет эта… наркота, судя по общему состоянию. Но чего я не понимала сейчас и категорически… я не понимала себя – зачем, почему? По кому на хрен?! Все эти годы...

Тяжело вздохнула.

– Подробно, как есть – говори все. Иначе… будем восстанавливать твою память у следователя путем опроса свидетелей. Ты в настоящий момент двоеженец, Илья. Отмолчаться не получится, я слушаю тебя – говори.

– Я помню уже дом и не здесь – под Вологдой. За мной ухаживала женщина. Лена фельдшер, она делала все возможное.

– То есть… скорую она тебе не вызвала и в больницу тебя не доставила. А ты – без памяти, – невесело хмыкнула я, – дело о пропаже закроют, откроют о похищении человека.

– Я прошу тебя не делать этого, – дернулся Илья всем телом, продолжая с силой мять свои ладони: – У нас с ней дети – близнецы. Павлик и Аленка. Аленка слабенькая… Павлуша еще в животе обижал ее – объедал. Меня надолго переклинило, Саш… не нашел я описания похожего состояния. В медицине вообще все часто... туманно, индивидуально. Приложение силы пришлось в определенную точку? При тяжелых ЧМТ бывает такое – да. При тяжелейших… память бывает не возвращается очень долго. До двенадцати недель и больше. У меня замедлилась речь, слова приходилось подбирать… Она лечила меня, капала…

– Илья, есть специальные клиники, препараты, аппаратура… Ты долго не вспоминал, потому что лечили не так или недостаточно. Фельдшер? Ты сейчас серьезно? Это неоказание помощи, оставление в опасности – подсудное дело. При чем здесь твои Павлик и Аленка, что ты меня ими лечишь? Она у Вовки отца украла!

– Стой! Сядь обратно пожалуйста, – тяжело дышал он, – будет только хуже, ты обидишься сильнее, но может поймешь меня – я люблю ее, Саш. Тебя не любил – привык, и ты тоже ко мне привыкла. Я увидел, как оно бывает, как может. Похищение, неоказание… – все так, все я понимаю. Я похож на ее мужа – немного, совсем… но в темноте ей показалось, что это он, иначе не остановилась бы – ночь, трасса.

– Так тут еще и муж есть? – схватилась я за голову, натирая виски – информация уже воспринималась туго. Перебор для меня. Во всем.

– Нет. Сейчас нет, был гражданский, бросил ее давно, уехал куда-то на север. Она долго была одна, хотела детей… глупо звучит, но сейчас я знаю ее, понимаю. Хотела родить от меня, а потом уже…

– В каталажку? Она не понимала, что творит? Хотя пронесло же, да? И губа не лопнула… получила, что хотела, мразь.

– Такие решения принимаются в состоянии аффекта… или в отчаянии. Привязалась потом, полюбила, захотела удержать возле себя. И я к ней привык, отзывался уже на Антона. С ней мне очень хорошо, Саша.

– А со мной плохо? Ладно, пускай так – чувства у вас. А Вовка? Неужели не хотелось хотя бы взглянуть на него? Узнать – родила ли я вообще или загнулась в родах – все ведь бывает. А родители? Они же сгорбились совсем, постарели ужасно. Ольга поддерживает их, но они сына потеряли! Никогда меня особо не любили – ты знаешь… а сейчас приеду – мечутся вокруг, не знают куда усадить, чем угостить. Вовка – свет в окошке.

– Саш-ша… – простонал он, – вот где сейчас Вовка, с кем ты его оставила?

– Я с кем? – оторопела я, – поверь – он в полнейшей безопасности. Мой ребенок в самых лучших условиях рядом с хорошими, надежными людьми.

– Всегда это знал. Я никогда не боялся за него, знал, что он в безопасности и рядом с хорошим человеком. Страха, беспокойства за него у меня никогда не было. А за Аленку я боюсь до дрожащих коленей – постоянно. Она слабенькая, плохой иммунитет. Я вспомнил себя, когда Лена уже ходила с животом, прошло больше двенадцати недель, гораздо больше.

– Ну да, – дернулась я, – инстинкт размножения всегда на верхушке топа. И ты вспомнил бы раньше и без последствий, возможно, обошлось бы… Просто! Нужно было! Лечить!

– Тогда у меня было мало радостей – инстинкт в топе, да. А дальше – двое детей, женщина, которую я полюбил. И потом что – суд над ней, потому что да – похищение и оставление в опасности. А Ленка, она мягкая, добрая… И обошлось же!

– У-у… ты какой – тупень! – встала я, схватила и опять дернула его за грудки. Заглянула в глаза: – Очнись, идиот блаженный! Ты описал сейчас маньяка, твои дети в опасности! Мягкая и добрая корыстная тварь, присвоившая себе чужого мужика, пока он был в отключке. Заперла у себя и неважно – выживет, не выживет, дураком останется... очнись же ты наконец! – тряхнула еще раз напоследок и упала опять отдышаться. Немыслимо!

– Я и сам не мог вернуться, Саш… – после короткого молчания прошептал он, – после такого срока пациент не может вернуться к профессии. Так и есть… я сейчас на уровне средненького учителя информатики – просто продвинутый пользователь, я больше не творец программ, Сашка! Воображение… Я не могу больше свободно оперировать знакомыми терминами, вспомнить языки программирования. Вернее вспомню, если напрягусь, но не получается ими пользоваться, да и незачем – не представляю… Зачем я тебе такой? Вначале я дернулся было… возмутился и испугался.

– А она с пузом, плачет, кается, в ногах ползает, в любви клянется…

– Против этого тяжело, согласись? Отдать в тюрьму женщину, в которой растут твои дети, тяжело.

– Нас бросить – нет? Почему обязательно – в тюрьму? Не было вариантов?

– Не сравнивай вас. Я точно знал, что ты не пропадешь. Родители, ребята обязательно помогут и прога вся твоя – почти готовая, – невесело улыбнулся Илья, – я в тебя настолько верил всегда… что родила нормально, что хорошая мама. И верю. Я сильно растерялся тогда, плохо соображал еще и даже испугался своего состояния, Саш – дурак дураком, провалы, пробелы, соображаю, будто камни ворочаю. Еще и детей заделал левой бабе и с ней что-то нужно решать – воющей, с пузом.

– И ты решил так все и оставить.

– Был вариант… вернуться бомжем и заявить себя восстановившим память. Я всерьез это обдумывал – сутками. Мы месяц не говорили с Ленкой, она почернела вся, проблемы с малыми начались. Роды в семь месяцев. Может и с Аленкой из-за этого такое… она медленнее развивается. Ну, я постепенно… говорю же – с воображением швах полнейший. Но я постепенно понял, как все будет потом. Я все равно возвращался бы туда – к детям, Саша. Точно стал бы двоеженцем. Ты меня не выгнала бы – бесполезного, тупого. Тянула бы на себе. Твоя мечта провалилась бы, я бы только мешался. Саша, ты родной мне человек – с первого класса. Мы с тобой даже не ссорились никогда, а знаешь почему? Я всегда подчинялся тебе, всегда ты меня подгоняла, чего-то от меня хотела. Я поступил и то вместе с тобой. Нет – было интересно, но не то, что потом. Я из дома деревенского только вылез, из интерната, где общий толчок! Есть мозги, есть возможность, но ты не давала нам жить нормально! На хрена высокие цели, Сашка, когда мы в клоповнике годами жили? Мы хренову кучу бабла на железо упороли, на облако, на обеспечение всего этого… Кредит на кредите! Фасоль блядь – до получки! Пока Андреев удосужится заплатить за работу. Копейки. Потому что сделать суровый заказ времени нет – ты главный работодатель. А я – раб. Я не хотел спасать страну от чужого ИИ, Саша! Я жрать иногда элементарно хотел и не траву. Я только здесь и отъелся может на пирогах. И здесь я нужен, здесь без меня – никак.

– Я не… и не сманиваю тебя – успокойся. Силой не потяну за собой. Илья, мы, конечно, могли плюнуть на высокие цели и взять ипотеку. Но это тот же кредит и как его отдавать, если ты против покупки железа… имею в виду – навороченного, качественного? Я планировала сделать деньги в малые сроки, я тоже выползла из черной избы, Илюша, я тоже жила в интернате и старалась кормить тебя как можно лучше. И весь наш с тобой начальный капитал, это наши мозги! И их нужно было приложить грамотно, точечно, иначе так всю жизнь и доили бы все, кому не лень, как Андреев, а мы тупо радовались бы чистому подъезду – и только. Ты же понимал, что это временно и цель у нас реальная. Все наши… тяготы, если хочешь, а я не считаю их тяготами – мы были молоды, здоровы, сильны, умны… но пускай! Все тяготы были временными. Мы не ради спасения мира пахали – это детское, ладно… мы делали конкретную вещь, и она работает, представь себе. И именно люди ходят в космос, управляют государствами и делают открытия всемирного масштаба. И мы с тобой люди, а не муравьи, я – не муравей, я способна на что-то действительно стоящее и большое. Всего-то ничего нам оставалось…