Текст книги "Под знаком Вовки (СИ)"

Автор книги: Тамара Шатохина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Сентябрь вытеснял лето быстро и уверенно, и началось все с ночных похолоданий. И осенью поселок разработчиков выглядел особенно красиво – зеленая еще трава и хвойники красиво смотрелись рядом с молоденькими алыми кленами и плакучими карликовыми ивами с золотой листвой. Сергей шагал широко и решительно, прошлой неуверенности как ни бывало. На улице дышалось легко и свободно.

Уверенность в том, что последнее время он все делает правильно, давала возможность спокойно строить планы, заодно выискивая в себе для самоуспокоения следы благотворного вмешательства. О старом Льве Буте думалось с благодарностью.

Тревога за состояние Саши никуда не делась, но теперь он ее контролировал, не впадая в панику, зная о невидимой поддержке – будто свою клюку одолжил старик на время.

Позвонив в квартиру, Сергей немного подождал, когда дверь откроется и встретился взглядом с перепуганной Сашей. Распахнутые в панике глаза казались в два раза больше, она безмолвно открыла и закрыла рот… И выдохнула с облегчением – Фаттахов легко и открыто улыбался.

– Это не он, выдыхай. Разрешишь войти? – и чуть отодвинув Сашу, наклонился к выскочившему навстречу Вовке: – И для тебя, мужик, у меня кое-что есть. А мы с твоей мамой откроем коробочку… Саша, напоишь чаем? Буду извиняться. А пахнет у вас чем? Я, как те крысы на дудочку, шел по коридору.

– Яблыки, тут, иди, – тащил его за руку Вовка.

– Ага… яблоки, – широко улыбалась Саша, – я иногда пеку яблоки, как мама. Но она в печи, а я в духовке. Разница есть и большая. И все равно вкусно. Внутри кусочек сливочного масла и капля варенья… я люблю абрикосовое. А мама клала… – вела его на кухню Сашка, наверняка волнуясь. А как еще, испугавшись сейчас, да и после того появления с цветами и почти объяснения в любви? Он тоже нервничал, но теперь в меру и уже знал, как выйти из положения.

Уселся за стол с малым на руках и покаялся:

– Хочу извиниться. Тогда и меня накрыла паника. С чего-то решил, что без меня ты не справишься, – не стал он вдаваться в подробности, – сейчас выдыхай всей грудью, – нечаянно скользнул взглядом вниз и сразу почувствовав, что здесь Лев не доработал.

– Они что – с ликером? – удивилась, раскусив конфету, Саша.

– Да. Получается – выпивка с утра. Не упьемся точно, но чуть расслабить должно. Мне больше четырех штук не наливай, – посмеивался мужчина, чувствуя непривычные раскованность и уверенность в присутствии этой девочки.

И Саша похоже расслабилась и успокоилась. Они заняли игрой Вовку, сами пили чай с конфетами, о чем-то говорили… плохо потом помнил. Кажется о погоде и подробно – замечательная тема.

О найденном теле молчали, как и о его словах тогда. Оставили по умолчанию за кадром. Потом, по причине замечательности той же погоды, втроем пошли на улицу и догуляли до леса, а потом и дальше. А там пошли грибы. На еду их здесь не собирали из-за близости мегаполиса, а значит вредных дождей и прочего, но Сергей предложил собирать и нанизывать грибы на мелкие сучки – сушиться для белок. Самую важную миссию – показывать куда именно, доверили пацану.

Разговорились о конных тренировках, и Сергей предложил свою компанию, а заодно и помощь с Вовкой. Вдруг и ему конная езда понравится? Если да – отлично. И удобно – один развлекает Вовку, второй берет урок. Обихаживать лошадей после тренировки можно всем вместе – ребенку полезно разностороннее общение с окружающим миром.

Пару месяцев Фаттахов жил, как в раю – общение с Сашей наедине давалось легко и ей тоже было приятно – он видел это. Значит, вел себя правильно.

Общая уверенность в себе и легкость, поселившись внутри, влияли и на рабочий процесс. А работы хватало. Со сменой руководства пришли новые веяния – пару групп сделали экспериментальными, дав полгода срока и отправив программистов в свободный полет. Ищите мол задачи сами, сами же оцените их востребованность в случае успеха, продемонстрируйте наработки, а мы оценим и поможем в перспективном случае. Так было с Сашиной программой – такой пример творческого подхода…

До этого коммерческие программы в основном работали на заказ. Четкое определение цели всегда являлось главным фактором успеха. Как говорится, если не знаешь куда идешь, то и никогда не узнаешь – дошел ли… Саша дошла, проект выстрелил. И распространялся, как коммерческая программа с фиксированным бесплатным периодом пользования по типу demo, но жесткого требования оплаты потом за использование и без сроков ограничения. Вначале программу получили структуры, где доля государственной собственности превалировала, дальше это заработало, как реклама.

Остальные группы грузились новыми задачами, сроки выполнения предыдущих сокращались, поставлялось новое оборудование, улучшались условия труда – ту же ясельную группу обещали к февралю…

Жестко все, напряженно – всем доставалось, но интересные задачи рождали драйв.

Но однажды Фаттахов будто очнулся… и понял, что, собственно, ничего-то по большому счету не изменилось. Стоило нарисоваться впереди свободной минуте и вот он уже сидел и с энтузиазмом обдумывал предложение для Саши как лучше ее провести.

К ней тянуло так же сильно, просто он чуть лучше с этим справлялся. Или причина в завале на работе? И беспокойство за них никуда не ушло, пускай и стало его меньше, потому что не было сейчас причин беспокоиться. И отслеживать их он продолжал практически, как свою семью… И в плане секса поджимало и сильно, но вопрос так и оставался нерешенным. Что-то у Льва не сработало? Какая из установок?

И не то, чтобы он забеспокоился… но на всякий случай позвонил и попросил о встрече. Старик Бут согласился, хотя сейчас находился в клинике на ежегодном плановом обследовании.

В белом халате и бахилах Сергей прошел в комфортную одноместную палату, поздоровался. Выложил на тумбочку пакет с фруктами, поставил у кровати стул и присел на него. Старик наблюдал за ним из-под лохматых бровей.

И Сергей кратко, по-военному доложил о проблеме:

– Кхм… продолжаются тянущее беспокойство, тяга… та же потребность. Об усиливающемся влечении уже молчу. А какие вы дали установки, Лев Геннадьевич? Похоже что-то со сроками… или не учтена степень воздействия?

– Все так плохо? – удивился старик.

– Нет, все замечательно. Проще, легче и… теплее, что ли? Но не вышло паузы, я и не заметил, как опять стал форсировать.

– А девочка что – сопротивляется?

– Чему? Я держу себя в руках во всем, что касается кхм… главного сближения. Меня не устраивает просто дружба, а ей нужно время – я же объяснял. Что именно вы сделали?

– Не взял грех на душу, – легко кивнул старик.

– Как?.. – не понял Фаттахов.

– Да так. Это ваши психологи запросто работают орудием пыток. А я честный иллюзионист-фокусник, которого пятьдесят лет назад органы выдернули прямо с арены. Суггестивные способности у меня есть, но я никого и никогда не зомбировал. Это все равно, как отправить человека в бой под наркотическим воздействием. Я только помогаю справиться с последствиями, как в тот ваш раз…

– Но я четко отследил в себе изменения.

– Плацебо. Я надеялся – хватит на дольше. А сейчас давайте-ка подумаем…

– А я что – до этого не думал, по-вашему? – кипел внутри, сдерживаясь изо всех сил, Фаттахов.

– Вместе. Не внушение черт те чего и не вмешательство в личность – я предлагаю вам весь свой жизненный опыт, а он огромен. Мы все и всегда в чем-то, как дети… я, например, беспомощен на кухне, как математик, как детектив… и не только. Это позор по-вашему?

– Вы знаете, что нет.

– А у вас пробел в том, что касается отношений между мужчиной и женщиной. И я не о горизонтальной плоскости. Сотни лет мужчины решают проблему присвоения женщины самостоятельно и ошибки возможны – да. Это, как в программировании, Сергей – вам же это близко! Четко поставьте задачу и двигайтесь к ее решению.

– Я наломаю дров, я же уже…

– Да ломайте их, черт побери! Саша ваша – не хрустальная ваза. Пошлет вдаль – найдете другой подход. Или решите, что оно того не стоит. Чего вы боитесь – отказа? Не смертельно, переживете. Вы, как и Саша ваша, вынесли без особых проблем для психики кое-то похлеще. Боитесь ее обидеть? Любовью обидеть невозможно. Боитесь испугать и отпугнуть напором? Да кто же знает – может только это и сработает. Мы все разные, они тоже. Но вы уже неплохо ее знаете, так и действуйте исходя из этого… Это время, когда вы считали, что находитесь под сдерживающим воздействием, что-то дало вам, сдвинуло отношения к лучшему?

– Да. Да, я говорил уже, – видел сейчас Фаттахов себя будто со стороны.

Трусом. Хотя чего только не приходилось в жизни... даже убивать. Сам умирал… нянчился потом с кучей народа, легко брал на себя любую ответственность. Все казалось вполне мужским уровнем. А сейчас не может решить вопрос отношений с женщиной. Больше того – обратился с этим за техподдержкой… будь оно неладно! И к кому? К человеку одинокому. И тот, получается, соображает в этом на порядок больше. Или просто видит всю нелепость ситуации со стороны.

– Ангелина права – больше прислушивайтесь к себе... Ничего страшного не произошло, просто вы растерялись… – смотрели в душу черные глаза, монотонно шелестел голос. Старик лечил. Лечил его самолюбие и мужскую самооценку. Фаттахов могучим усилием воли отстранился от мягкого тумана, волны накатывающегося на мозг. И даже глаза прикрыл.

– И правильно. Со всем остальным тоже справитесь. Все-таки для первой любви сорок лет, это много. С молодой дурью оно всегда проще, а вы – разумом, да чтобы с гарантией… Но со временем – так или иначе, все решилось бы само собой. Ступайте, Сережа, и не исчезайте совсем. Нет позора в том, что вы попросили о помощи, мне приятно ваше доверие. И как-нибудь привозите к нам в гости Сашу и мальчика ее тоже – приятно будет увидеть вживую.

Когда следующий раз убирались в лошадином деннике, Сергей нечаянно оказался совсем рядом с Сашей…

Время и место были крайне неудачными, не говоря об общем антураже… Один запах лошадиного навоза чего стоил, а еще лопата в руках. Упав, она ударила его по ноге. Но Сашины глаза и губы оказались слишком близко – даже не в шаге. Не разминулись, не хватило места. И коротко рыкнув или даже взревев внутри голодным зверем, он обхватил ее за плечи, прижал к стене… а дальше совсем потерялся в поцелуе.

Гормоны похоже были теми самыми – совсем дурными. Даже в юности так не крыло.

Саша тяжело втянула воздух носом, и Фаттахов медленно отпустил ее губы. Вдохнул-выдохнул сам и не дав ей шевельнуться, быстро прошептал:

– Тихо. Саша, сейчас ты оттолкнешь меня и опять станешь выкать. Дай мне минуту, я постараюсь объяснить. Пару минут.

– В-вова там, – пытаясь повернуть голову в сторону.

– Он не один. За ним присматривают. Минуту… Саша, ты мне сразу понравилась, с первого взгляда, но не совсем так – просто человеческая симпатия. Я считаю, что нужно узнать друг друга и очень хорошо… только тогда есть смысл нырять глубже. Понимаешь, это опасно – я только с тобой это понял. Но вот беда же… я все сделал так – долго присматривался, изучал тебя так и сяк, голову сломал – что со мной такое.

– И?

– И рассмотрел, – вздохнул мужчина, осторожно отстраняясь: – Выслушаешь?

– Не здесь… же, – сделала она движение, чтобы высвободиться.

– Нет, момент совсем уйдет. Ты очень в моем вкусе, Саша. Хорошенькая, красивая? – не знаю, но в моем, всё в тебе так. И умница. И очень… умненькая… практичная, я… к тому, что все абсолютно мне нравится. Так практически не бывает. Знаешь почему так? – заглянул он Саше в глаза.

– Серьезно? – опять дернулась она.

– Уходит, момент уходит, Саша! Ты не сопротивлялась, ты мне ответила. Надежду дала. Так хотя бы выслушай. Знаешь почему мне все в тебе нравится? Я уже догадываюсь… и вот я вокруг тебя с бубном и лир… гуслями мать их! Что со мной не так? Дело в Илье?

– Дело в Илье, – прошелестела Саша.

– Ждать глупо, значит ты не ждешь – не глупая. Просто… любишь, так и не разлюбила?

– Сер… Сергей… Господи, я заик-каюсь. Все неожиданно! – лепетала девочка. А у Сергея все падало – абсолютно. И внутри тоже.

– Не нужно давить меня о стенку, – зашипела она, – я чуть отойду, ладно?

– Ты что – боишься меня, – хренел Фаттахов.

– Да с чего? – начинала злиться уже она.

– Ну слушай? Ты не ребенок, должна была видеть мой интерес. И ты не гнала меня, не собиралась же ты ходить вот так и вечно дружить? Я уже давно взрослый дядька… дело в возрасте? Саша? Или ты так и не разлюбила мужа?

– А с чего я должна разлюбить? Что плохого он сделал – Вовку? Или написал программу, благодаря которой вот это все, собственно… иначе мы бы и не встретились с вами. Я живу теперь… мы с Вовкой! Он пахал на это, как раб – мой раб. Я с живого него не слазила. Он вообще хотел быстрых, сравнительно легких денег! – почувствовал Фаттахов, как Саша дернула его за ветровку и оттолкнула с усилием. Отдышалась. А Сергей в свете тускло-желтой электрической лампочки увидел, что она плачет.

– Тебе было настолько противно? – обреченно поинтересовался он.

– В том то и дело – нет! И я это позволила. Затянула нашу историю, мне хорошо с вами…

– Тобой уже…

– Тобой. Хорошо с тобой, здесь я виновата.

– Саша, какой ты еще ребенок, – вздохнул Фаттахов, – ты мне сейчас Полю напоминаешь. Нужно было пригласить тебя в тот ресторан, разодеть, накрасить…

– Там я вообще ничего не выдала бы – ни одной мысли. Я многим вам обязана, Сергей Константинович, и вы мне нравитесь, но Илья – вот здесь. Меня совесть убьет, все отравит. Что я сыну потом скажу? А как я сейчас чувствую себя, хотите знать? Виноватой. Перед ним и вами тоже. Я просто хочу знать – я должна вам… что-то?

– Что именно? – невесело улыбнулся мужчина, осторожно вытирая слезы с Сашкиной щеки: – Что ты считаешь – меня устроит? Я хотел рассказать тебе о себе – ты меня почти не знаешь, вернее моей истории, прошлого. Неинтересно?

– Интересно.

– А я мало знаю о тебе – только официальные отписки и твои прямые ответы, без мыслей и подробностей. И мне хотелось бы обниматься и целовать тебя – так еще какое-то время продержусь…

– А потом? – насторожилась Саша.

– Надеялся – вопрос отпадет сам собой.

– Мне жаль, это я виновата. Тут… так было, – быстро заговорила она, не глядя на мужчину: – Я закончу здесь? Нужно прибрать, скоро заведут Косту.

– Давай я, а ты говори, – поднял совковую лопату Фаттахов и проклиная себя за то, что сорвался, да еще в таком месте…

– Тот угол еще пройдите… Пока я работала, Сергей Константинович, еще было терпимо. Нет, было просто замечательно, только ребенку там не место, а так… А потом – дома, мы заскучали. Это не оговорка – Вовка тоже. Он же не отлипал от меня!

– Как же хорошо я его понимаю, – скреб Фаттахов денник.

– Это не шутки, а действительно недобор общения. Я не хочу сказать, что привечала вас в качестве развлечения…

– Саша… я сейчас себя таким старым, больным и никому не нужным чувствую! – развернулся к ней мужчина, демонстрируя несчастное лицо: – Давай правда как-нибудь потом?..

– Не уверена, что потом получится приятнее для вас, – тихо плыли по Сашкиному лицу слезы.

– А плакать зачем? Жалеешь меня? Или себя? Илью? Для него было все твое прошлое, вся твоя память. Мне хоть кусочек бы… хотя не уверен уже, что это хорошая затея. Старым извращенцем себя чувствую, хотя даже в отцы тебе не гожусь. Саш?

– Да нет – это я такая дура, – тихо шмыгнула она носом. И Фаттахов едва не застонал. Может и правда его удел – зрелые дамы?

– Я что-нибудь придумаю, обязательно. Было ведь все хорошо? Пока продолжим в том же духе. А потом я… что-нибудь обязательно. Хватать больше не буду. А ты сильно не приближайся.

– Разумнее будет…

– Исключено! Поздно… Я буду думать.

Глава 34

Что было плохо, так это то, что даже поговорить и посоветоваться Сергею было не с кем.

Теперь будто внутренний блок стоял на всем, что касалось Саши. Натерпевшись позора в палате Льва, а потом это непонятно что с Сашей… нет – нужно думать самому.

Даже Ане нельзя ничего говорить. Раньше она и сама подталкивала его к Саше, а теперь никого и ничего не замечала, занимаясь девочками и работой. Медицинский кабинет расширяли и оснащали самым современным оборудованием – бывший муж изо всех сил «раздавал долги». Неплохой в принципе мужик. А эта штука, которая его накрыла… здесь кажется без вариантов. Во всяком случае, Сергей чувствовал именно так. Значит нужно искать выход и думать, думать…

На продуктивные размышления нужно было время и нужное настроение. К тому же насиловать мозг напрямую нерационально – он сопротивляется. Будто специально прячет мысли от сознания, подбрасывая их потом с опозданием или в самый неподходящий момент.

Пару недель Сергей почти не виделся с Сашей. Тупо не было времени. Извинялся и присылал цветы и конфеты – кажется, те ей понравились. Мотался в Москву и Зеленоград по работе, сутками пропадал на нижних уровнях бункера с системным архитектором, заново соображая проект сети программного обеспечения для каждого этажа. Сейчас везде остро стоял вопрос с безопасностью, так почему бы и нет? Раз Анин бывший зализывает так везде, где может… вернее там, где об этом может узнать Аня.

Какого черта он так поступил с женщиной, которая все-таки небезразлична ему, Сергей даже вникать не пытался. Есть вещи необъяснимые в принципе и безвыходные ситуации тоже – уже проверено. Но вот эти совестливые телодвижения Айрата нечаянно и навели его на стоящую кажется мысль…

У Саши ведь тоже болела совесть.

А он пер бы напролом, как танк, если бы не смог ее понять. Но он понимал. Неизвестно – помогало будущему счастливому папаше то, что он делал во многом напоказ – для Ани? И как это могло отмазать его перед ней – показать, что он был на своем месте, что замечательный руководитель и специалист с охрененными связами? Все и так это знали.

Но он делал, а значит чувствовал облегчение при этом. Может и с Сашей так… и ей нужно что-то сделать в этом – больном направлении?

Сергей встретил Сашу с сыном после тренировки и пригласил их в кафешку возле конюшни. Вовка болтал, не переставая и обязательно нужно было реагировать на это, чтобы не обидеть ребенка невниманием. Что Сергей и делал, попутно пытаясь донести свою мысль до его мамы. Это было неудобно и суетно, сбивало с мыслей, но заходить домой к ним Фаттахов больше не рисковал.

После того денника в их общении появилась двусмысленность, повис тяжелый такой чувственный запашок. Именно тяжелый, потому что не ко времени. А еще он будто давил. Давил!

– Послушай, Саша, – начал деловым тоном Фаттахов, – я тут подумал – ты же общаешься с родителями Ильи?

– Да, общаюсь, конечно, – удивилась Саша, – заезжала летом и созваниваемся мы часто.

– Просто подумал… как у них дела вообще после такого? А здоровье? Или может они в чем-то нуждаются? – не давал ей Сергей отвести взгляд, демонстрируя изо всех сил самую искреннюю заинтересованность в судьбе Вовкиных деда с бабкой. Саша все-таки отвлеклась на лепет сына, а потом подняла на Сергея ясный прямой взгляд. Ну… он никогда и не считал ее глупой.

– Там сложно. Я могу и хочу помочь им, а они в этом нуждаются, конечно… Все мы в чем-то нуждаемся. Они не представляют себе, сколько мы с Ильей заработали, но это знаю я… И я готова, а им бы нужен новый дом. Не особняк, а простой дом с приусадебным участком. Но там сложно… – повторила она, – они очень инертны. Это не лень, а такой характер. Илья немного тоже… ну, в общем – они, скорее всего, просто отдадут деньги дочери. Они всегда идут по самому простому пути, не требующему усилий – любых. А я хотела бы, чтобы им самим что-то досталось, чтобы пожили хоть в конце, но…

– И от этого тоже неприятно… висит этот долг, да? – задумчиво кивнул Сергей.

– Это понятно, что висит. Я так пока и не придумала – как и что сделаю. А к чему разговор?

– Просто тема всплыла… и пришло в голову. Мы-то с братьями как раз особняк родителям отгрохали. Ну, там так принято – восточный колорит, позолота… нужно, чтобы люди видели, что дети их уважают. И мы тоже не откупились деньгами, Саша, а сделали полноценный подарок, раз уж… Наняли хорошую бригаду, заказали проект, докупили участок. Так можно сделать и для родителей Ильи. А там уж пускай решают – себе или дочери, дальше не твоя печаль. Могу помочь с заказом, проектом, организацией. Это просто деньги, всем будет руководить один надежный человек. Ты рискуешь не угодить, так что пусть контачит со стариками напрямую. Обрисуй бюджет, но жестко, Саша. Жестко. Сама понимаешь.

Саша хлопнула глазами, задумалась…

– Опять я буду обязана? – улыбнулась печально.

– Ничем ты не обязана. Я что– кирпичи собираюсь таскать? Выведу тебя на человека и все.

Вывел. Знал, что дело сдвинулось. А сам пахал, хватаясь за любую работу. От Саши держался подальше. Если и виделись, то во дворе, во время их прогулок. И еще один вопрос он поднял:

– Ты, кажется, заикнулась как-то, что многим мне обязана…

Саша замерла и сдвинула брови.

– Если Смарт тебе дорог, то просто купи себе машину для трассы, вернее – для любых поездок на расстояние. Это даже не просьба, я настаиваю. Ты в состоянии по деньгам, но я могу сделать это сам… Не пыли, Саша – подумай о ребенке! Ты поступила безответственно в той поездке, прими это.

Сергей сам чувствовал, что роет себе яму. То, что он хотел – продолжить общение в прежнем духе, уже не получалось. В том числе у него не получалось. Он все испортил тем своим срывом. Они колоссально отдалились и продолжали отдаляться. Она радовалась, увидев его, но стоило взглянуть чуть не так или не туда… и Саша закрывалась. Разговор становился напряженным и неловким.

А взгляды контролировать не получалось. Направленность – еще как-то, но не их выражение.

В феврале Саша собралась выходить на работу – когда Вовке будет два с половиной и откроют ясельную группу. Они вместе ходили смотреть помещение – на высшем уровне все. И даже с огромным экраном в проекте, на котором будут транслироваться короткие развивающие программы согласно возрасту.

Саша сейчас сама работала дома над пакетом таких развивашек для малышей – обучающих речи. И Поля в этом проекте участвовала, вырисовывая удивительной красоты деревья, меняющие цвет в зависимости от времени года… Дожди и снега, цветы, зверушек и птиц. Они шли, бежали, садились, ели…

Тестировать готовую программу, как и положено, должны были педагоги и психологи, а потом ее собирались запустить в режиме Freeware, то есть бесплатно и в свободное пользование.

Оба – и Фаттахов, и Саша, провалились в свою работу, как в бездонную яму или спасение от каждый раз нависающей над ними неловкости. Проще и легче было не видеться совсем.

А перед Новым годом ему сделали сумасшедшее просто предложение…

В Калининграде, в одном из подзамковых помещений еще с советских времен существовал полигон для специального подразделения военных пловцов-диверсантов. Затопленные и полузатопленные многоэтажные ходы и бункеры были замечательной базой для тренировок. Но со временем все там стало разрушаться и даже не буквально – немцы всегда строили на совесть, а в смысле обеспечения безопасности. Весь полигон планировалось сделать под «умный дом». Должна была получиться идеально контролируемая система – надежная и долгоиграющая тоже. Поэтому хотели привлечь самые передовые наработки и технологии. Фаттахову предложили эту работу возглавить.

И это было бы идеально, гадство! Если бы он подхватил с собой и Сашку с Вовкой. Там, он был уверен, его ждало комфортное жилье, хорошие деньги, а еще Балтика. Он был там и помнил Куршскую косу: озеро Лебедь и Танцующий лес, чистый песок и заросли, в которых живут косули, лоси, кабаны и лисы… Помнил старинные крепости, бастионы и музей Янтаря, тихие зеленые улицы… Музей Мирового океана и легендарную Буки у пирса…

А Саша радостно вспыхивала ему навстречу и сразу же прятала глаза. Мялась. Он больше молчал.

И Фаттахов опять сорвался к Буту. Зачем – сам пока не знал.

– Сегодня работаете психологом, Лев Геннадьевич, – категорично заявил он, ввалившись в квартиру: – Мне просто больше некуда.

– Верю. Плохо выглядите, Сережа, – внимательно рассматривал старик ввалившиеся глазницы и еще сильнее обострившиеся скулы мужчины.

– Что-то случилось?

– На первый взгляд ничего конкретного, – нервно усмехнулся Сергей, – а на деле – полный крах. Я мучаюсь, она страдает… Девочка вся в своей лебединой верности, в возвышенном. А я в животном режиме – смотрю на нее и вижу, как брать буду, где и сколько раз. Красиво и чинно уже не получается, Саша нужна мне, как женщина. И я очень боюсь, что скоро станет уже неважно – она или любая другая. Кулак уже болит, хрен отваливается… я постоянно на чертовой нерве! Вот, собственно, и все, что я хотел… – с облегчением выдохнул он и улыбнулся.

– Уезжаю. Скоро она выйдет на работу и видеть ее каждый день и даже не раз – я не смогу. Сейчас я точно, как животное. К сожалению, – опять усмехнулся он.

– И темперамент не на вашей стороне, – понимающе кивнул старик.

– Байки! Отец у меня славянин, только мама – турчанка. А в этой ситуации любой темперамент…

– Татарка…

– Нет. Когда-нибудь расскажу, не та это история…

– Ну… что же? Вы окончательно решили, Сережа?

– Вот сейчас – окончательно. Вы говорили, психологи у нас палачи? Так вот я для нее – сплошная пытка. К вине перед мужем еще и та, что передо мной – прицепом! Вы не видели нас вдвоем – это уже невыносимо. Постель все исправила бы, но не брать же ее силой? И я срываюсь на людях, выдержка летит к чертям. Нужно бежать. А то побежит она, а куда ей с ребенком?

– Жаль.

– Жаль… Но я буду спокоен за нее – без меня все потихоньку стабилизируется. Спасибо вам огромное.

– Да за что, Сережа? Геля чаю нальет, заходите, кто же так беседует – в прихожей?

– Этого достаточно, я не зря сюда ехал.

– А кто на ваше место?..

– Есть человек. Очень подходящий, так что… Всего вам доброго, Лев Геннадьевич! Пошел я сразу сдаваться в Калининград.

– Может стоило бы вначале посоветоваться с Сашей? – сомневался Лев.

– У нас не тот уровень… вы все же не совсем понимаете.

– Ну, дело ваше, – вздохнул старик, – звоните, буду ждать. Хочется верить, что еще дождусь вас в гостях вместе с Сашей.

– Хорошая цель – одобряю, – засмеялся невесело Фаттахов, – тем более, что ждать похоже придется… живите долго, уважаемый!

Глава 35

Нас с Вовкой всегда можно было найти в одно и то же время в парковой зоне – режим. Ребенок уже вошел в тот возраст, когда можно было потихоньку строить его, а не подстраиваться под его малышовый распорядок.

Фаттахов и находил нас всегда там. Вначале я оглядывалась и держала покер-фейс перед знакомыми, которые могли подумать о наших встречах что-то не то. Но постепенно он приучил нас с Вовкой к себе, а всех остальных к своим появлениям. Вел себя естественно в том числе со всеми, кто нам встречался. На нас с ним будто огромными буквами было написано – все очень невинно. Я успокоилась, доверилась и сама уже ждала его, выглядывая. Даже немного сдвинула время наших прогулок, практически совместив с обедом в бункере, чтобы он не спешил, спокойно обедал, а уже потом…

Нам с ним всегда было о чем поговорить – начиная со способов распространения программного обеспечения до разницы в воспитании мальчиков и девочек и еще кучи самых разных вещей. Приятно было его деликатное внимание ко мне и искренний интерес к Вовке. Я незаметно для себя перетекала в новое для себя состояние, замечательно комфортное. Наверное, его можно назвать ощущением… тихой радости?

Я ничего больше не хотела и ни о чем не мечтала. Мне выше крыши хватало приваливших будто ниоткуда внутренних комфорта и уюта. Считала – и Фаттахову тоже. Он же сам продолжал общение в таком формате, его же все устраивало? Меня – более чем. Не нужно было ничего менять, ничего решать… наслаждайся, Саша, моментом – они бывает проходят! Так я и делала. Так и случилось.

Он все испортил.

Было хорошо и резко стало плохо. От полного комфорта до внутреннего раздрая – один поцелуй. Я тысячу лет не целовалась! И это странно чувствовалось – все равно как если металл, из которого ты сделан, стремительно превращается в пластилин. С Ильей я всегда контролировала ситуацию – это происходило само собой, и даже инициатива чаще всего исходила от меня. И никогда я не теряла голову, даже в самые пиковые моменты – мозг продолжал работать.

А в этот раз…

Когда это делает с тобой взрослый, сильный и абсолютно уверенный в своих действиях мужчина… Точно так же абсолютной нормой чувствовалось покорно прогнуться под его желания. Мягкая сила, спеленавшая против воли и требующая подчинения – норма. Его уверенность в своем праве на тебя здесь и сейчас – только и правильно. А собственные ощущения, делающие податливой, как воск – чудо, как приятны. Вот только как личность ты – так… непонятно что. Нет тебя.

Я не много успела тогда почувствовать, но что точно было, так это чувство потери. Было ужасно жаль, потому что уже понятно – как раньше больше не будет.

И я пыталась это дело отсрочить, он сам предложил повременить с решением. Но все катилось… прямо в коровью задницу, как говорила когда-то бабуля.

А потом пошли слухи – вначале невнятные, потом уверенные: Фаттахова от нас забирают. Его я последнее время почти не видела – только иногда и почти на бегу… и это было до фига комфортнее, чем искать темы для разговора, постоянно держа в уме денник и то, что там произошло. Ушла естественность и непринужденность, постоянно чувствовались натянутость.

Расспрашивать народ, а тем более его подробнее я не решалась. Я вообще ничего не хотела знать – все, связанное с этим человеком, было теперь для меня больным вопросом. Уедет – и хорошо, все решится само собой и будет правильно. А с другой стороны… я по-хорошему привыкла к нему и знала, что обязательно буду скучать. Его будет не хватать – сильно, очень…

И ничего, переживу и это.

А потом слухи стали увереннее. Дальше новый начальник Центра с красивой дворянской фамилией Ланской приказом объявил о кадровых перестановках и представил нам нового руководителя – здоровенного мужика с подозрительно добродушным лицом. Почему-то казалось, что это маска – чтобы не испугать нас сразу и до смерти. Так потом и оказалось. Фаттахов, тот сразу чувствовался стальным клинком в интеллигентных ножнах. Этот оказался плюшевым мишкой, выпускающим по случаю когти и клыки. И рожу мог делать просто зверскую. Нам понадобилось время, чтобы узнать его и принять.

А Фаттахов где-то пропадал. Я уже решила, что совсем уехал. И то ли выдохнула с облегчением, то ли потухла?

Когда он пришел прощаться – за несколько дней до Нового года, я уже стала привыкать без него и решила, что все к лучшему. Слезы случались? Бывает. Вода и вода – даже от лука бегут. Вот и я… готовишь еду или убираешься и вдруг чувствуешь – с глаз капает. Одна соленая капля, вторая, третья…