Текст книги "Под знаком Вовки (СИ)"

Автор книги: Тамара Шатохина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Все хорошо, Саша, кроме одного… мне казалось все слышат, как мой желудок орет, перекрывая музыку.

– Меню совсем детское? – отвернулась я, широко улыбаясь. И не страшно! Не может быть, чтобы у него дома совсем не было еды. У меня она была, но продолжать мысль я не стала.

Может я и ошибалась, затевая все это, но ошибки, это только часть нашего пути. Бывает.

Я и машину выбрала без Фаттахова, хотя раньше собиралась просить о помощи его. Помог с покупкой и оформлением Ваня – понимал в этом. А выбрал желтенький, похожий на цыпленка «Смарт» Вовка – прыгал возле него, широко расставляя ноги, как медвежонок. Хохотал, хлопая в ладошки и глядя на меня. И я смеялась. И даже Ваня.

– Ну… первая машина, как первая женщина – не всегда удачно, но всегда незабываемо, – подвел он итог счастливого во всех отношениях дня.

Машинка цвета яичного желтка встала на стоянку у дома, будто здесь и была.

Пускай она и смотрелась игрушечной – я не собиралась бить скоростные рекорды. У инструктора на автодроме, правда, глаза на лоб полезли… Так это его работа – учить безопасному вождению водителя любого легкового автомобиля. Что я до него и донесла.

С Фаттаховым до моего с Вовкой отъезда мы почти не виделись – и он, и я были очень заняты. Он – продвижением моего проекта, я – курсами, правами, машиной и Вовкой.

На Вологодчину мы выехали в начале июня по хорошей погоде. Машина была не для трассы – да, но мы и не спешили. Зато сколько счастья другим водителям – такая тема для разговоров… На трассе баба на Смарте.

Ночевали в удобной придорожной гостинице на полдороге к месту. Добрались нормально, но там уже пришлось повоевать с мамой. Устроив нас и наигравшись с внуком, она принялась меня инструктировать и воспитывать в том духе, что…

– Серьезным бы делом занялась…

– Я пытаюсь, мам.

– И чего добилась? Думаешь до старости будешь по мужикам, как по клюкве топтаться?

– Я всего постепенно добиваюсь, – уступчиво доводила я до нее, что в советах такого плана не нуждаюсь, – нахрапом не всегда и хорошо. Вот мы с Вовкой пошли разведать возможность учиться верховой езде при президентской конюшне…

– У него и конюшня есть? – отвлеклась мама.

– Полк его, а значит и конюшня при полке – тоже его.

– Узнали?

– Подошли к воротам, а оттуда: – «Кудабля?! Куда, олух – я тебя спрашиваю?!». И мы тихо ушли. Там обучают езде в своей, неповторимой манере, – хихикнула я, – пришлось искать конный клуб в другом месте, благо теперь есть машина. Нашли, записались на осень. Все постепенно… но я добилась.

– Зубы заговариваешь? Что за шлея опять попала? – вырвалось у мамы с досадой, – Илью-то так и не нашли…

– Что за шлея – не в курсе. Но всё вокруг оцифровано, мам. Если он просто мелькнет где-то, это сразу узнают… а давай! Мы с Вовой покажем тебе самый-самый любимый наш клип с песней? Вовка! Призрачный мир! – позвала я мелкого. И он сразу принесся, влез ко мне на руки. Как всегда, пах вкусно и сладко – молоком, сливочными печеньками.

Потом мы сделали звук 100% и смотрели в планшете изумительный по красоте клип – с бегущим куда-то звездным ночным небом и сполохами северного сияния, когда небо постепенно становится ярче зеленой травы. Олег Анофриев пел о том, как призрачно все…

Вовка замер, распахнув глаза и открыв рот – как всегда. И зеленые сполохи с экрана отражались в его зрачках. Мама тихо плакала, я тоже… душа наизнанку!

И на этом все. Она больше не возвращалась к теме воспитания меня и пропажи Ильи. Не стоило делать это, особенно второе – мне все еще было больно.

То лето удалось. Вовка вытянулся и внятно говорить принялся уже тогда – у бабушки. И деда. На удивление и к огромному моему облегчению, мама больше не звала дядь Ваню Ванькой. Меня всегда огорчало такое отношение к отчиму. Но слышать она ничего не хотела. А теперь вот – Ваня…

Возвращались в Купавну в конце августа. Добрались нормально, отдохнули вечер и ночь, а утром в дверь к нам тихонько постучались. Уже проснувшийся Вовка потащил меня к двери. И рванул навстречу Фаттахову через порог, а тот привычно подхватил его на руки. Но выражение его лица… оно мне не нравилось. Совсем.

– Что?..

– Дай хоть войду, Саша, – кажется я знала, что именно он оттягивал, покружив мелкого, медленно разуваясь потом…

– Нужно, чтобы у Вовы взяли образец ДНК, Саш.

Кухня тихо поплыла перед глазами… Он успел подхватить меня подмышки и усадить на диванчик, набрал воды в чашку.

– Как-то… полегче бы, Сергей Конст…

– Сергей! Просто Сергей, не тяни ты пожалуйста.

– Ну Сергей. Где и когда? А когда… станет известно? И… – кружилась абсолютно пустая голова, – с-сообщать его родителям…

– Не факт, что это Илья. Не спеши с выводами. Просто сроки совпадают, место тоже…

– У-у-у… сцепив зубы, тихо и отчаянно завыла я. Совсем забыв о Вовке. Сейчас и здесь – рядом со мной, было только мое горе. Огромное, страшное!

– Сашенька, ну нельзя же так – глупо, в конце концов! – злился, наверное, мужчина.

И я как-то собралась, согласно кивнула – глупо, да. И стыдно. Просто плакать еще ладно, но вот так противно – с вытьем и соплями… Задавила это в себе – уже почти привычно. Сидела потом, а он делал чай.

На следующий день шеф отвез нас в Купавну в отделение госпиталя, чтобы сдать ДНК. Это оказалось просто и не больно – не кровь и не кожа. По дороге обратно завез нас в кафе. Я уже соображала, но как-то нервно. Теперь к голове чувство такое – подключился таймер. Нужно было дождаться ответа.

На ночь Вовку уложила спать рядом с собой – цеплялась, как за якорь. Утром из зеркала на меня смотрело непонятно что – все та же деревня на выезде, которая неистребима. Опухшая физиономия, волосы хвостиком – чтобы не сыпались в кашу…

И опять стук в дверь.

Он будто забыл о существовании звонка. И пришел на этот раз с цветами.

– Саша, разреши мне ухаживать за тобой. С самыми серьезными намерениями. Я не буду спешить – обещаю. И у тебя будет…

– Нет, Сергей Константинович, – всучила я букет обратно и двумя руками толкнула вместе с Фаттаховым за дверь, сминая цветы.

– У меня уже есть… Вовка.

Вот что он сделал правильно, это сразу ушел – без пререканий. Выбрал тоже время…

А еще у него была женщина. Я за ним не следила и специально сплетни не собирала. Но Полинка очень непосредственный и можно сказать – болтливый человек. На свой манер болтливой – беззлобно. Ну и проскочила информация.

Задолго до вот этого всего я уже знала, что женщина у шефа есть. Это было нормально и ожидаемо. Странно бы, если – наоборот. Тогда она была или и сейчас есть… особого значения уже не имело. Скорее там пауза, раз уж он приходил сюда.

Просто совпало все и так неудачно! А я ушла от сложностей, к которым не была готова – прошлые бы свои пережить. И лучше бы я ушла от них красиво, но... как уж вышло. Еще и халатик был криво застегнут. Это я обнаружила уже потом.

А дальше все у меня проходило очень по-женски. Я и жалела, и уважала себя за правильно принятое решение. Строила разумные планы на будущие и сразу же пыталась вспомнить выражение его лица, понять его. И не получалось – я слишком плохо... только поверхностно знала этого человека.

А ночью надуманный и против воли нафантазированный, случился второй «приступ» – женского одиночества, наверное. Я хотела чего-то, тянулась… но не могла.

*** Эх, жаль – не получается сбросить ссылку. Изумительный по красоте клип, рекомендую. Наберите в поисковике «Призрачно все…» И картинка звездного неба – это он.

Глава 31

Сергей Фаттахов знавал в своей жизни коллекционеров. Настоящих, страстных. Владеть вещами уникальными и редкими по определению приятно, но впереди, как правило, всегда маячит цель более высокая, практически недосягаемая. Кому-то везет до нее дотянуться и тогда всё остальное становится мелким и ненужным. Коллекции продают, а ту самую вещь иногда даже завещают положить в свою могилу.

Такая вот странная аналогия – с дотянувшимся наконец до своей звезды коллекционером, пришла ему в голову, когда, аккуратно засунув сломанный букет в урну, он тяжело присел на лавочку у Сашиного подъезда.

Аналогия странная потому, что женщин он не коллекционировал, предпочитая связи постоянные. Да и было их за все время немного – можно пересчитать по пальцам двух рук. А было бы еще меньше, но его бросали. Не он расставался, а с ним. Причины объясняли по-разному, но смысл один – устали ждать большего, а еще – он не умеет любить.

Он соглашался. Нет, так нет. Если это продуманное, выстраданное, можно сказать, решение, то что тут скажешь? А если шантаж, тем более лучше разойтись. Тем более что, по аналогии с коллекционированием, высшей цели он так и не достиг, украшения своей «коллекции», на котором и остановился бы, так и не нашел.

И дело не в претензиях к женской внешности или недостатке химии – бывало, что подсаживался именно на великолепный секс. Но это просто жажда удовольствия, ради нее не отказываются от свободы, которая далась не так просто. Скорее, никто не заинтересовал его всерьез, всё было предсказуемо и понятно – нравилось, но не цепляло.

А Саша Маклакова цапнула.

И внешность ее бросалась в глаза, заставляя с интересом присматриваться раз за разом – редкий, экзотичный разрез глаз, брови трогательным домиком. Казалось бы, тот самый тип, молчаливо взывающий о защите и мужском покровительстве. И с остальным был порядок – худенькая, но не плоская… Фаттахов старался смотреть ей в глаза, чтобы не оскорбить взглядом – грудь кормящей матери, это святое.

То есть, на первый взгляд, все с ней было ясно – нежный цветок, но на второй возникала куча вопросов…

Если не привлекать штампы типа гнущегося, но не ломающегося клинка, то можно сказать, что своим поведением она напоминала стойкого муравьишку. Он тащит на себе груз вдвое, а то и втрое больше собственного веса и считает, что ему безумно повезло – вон же какой трофей на спине! И радуется этому, да так, что просто от счастья светится. А еще этот муравей свято верит в лучшее и в людей тоже верит, считая, что ему безумно с ними везет – не затоптали же насмерть. И в лебединую верность верит. И дорогу прямую, правильную знает, вот и прет до своего муравейника исключительно по ней. И в сказки верит… чего стоит одна только идея воспитания вражеского ИИ? Вторжение в него именно с целью воспитания, а не уничтожения. Красиво это, конечно и правильно, но реалии же!

Маленький муравей-гуманист, сказочник просто…

Ее почти детские понятия о правильном и неправильном трогали, конечно, но и настораживали.

Поэтому и хотелось перед тем, как впрячься в роль наставника-покровителя, как он и понимал свою роль начальника… вначале он хотел понять эту девочку-маму. Тем более, что ее настойчиво сватали ему, как очередную проблемную подчиненную. Айрат знал эту его внутреннюю потребность – опекать и заботиться обо всех, к кому чувствует причастность. Поэтому и в центр свой его пригласил, решив таким образом одну из проблем. Вот и Сашина работа его заинтересовала, а значит – работай, Сергей! А то, что творится в голове у этого чуда чудного, невидали провинциальной – твоя теперь проблема.

На удивление, работать с Сашей, узнавая ее в процессе, оказалось еще и приятно. Все открытия, которые он сделал, были исключительно приятными. И даже просто смотреть на нее было приятно, особенно когда она занималась своим Вовкой.

Она внутренне светилась, когда просто смотрела на него. Печально-трогательное выражение лица сразу преображалось в почти невыносимо-ласковое. Резковатый голос становился мягким и воркующим. Иногда, когда она не успевала перестроиться, это воркование доставалось еще кому-то… может поэтому все остальные и приняли Сашу сразу – во многом благодаря Вовке. Любому понятно было – в этом ребенке вся ее жизнь. И это трогало, а лично ему внушало трепетное уважение к девочке-маме.

Девочке потому, что казалось – она так и не повзрослела к своим годам. Или взрослела исключительно в двух направлениях – развиваясь в профессиональном плане и развивая в себе материнские навыки и способности. В остальном же оставалась маленькой сказочницей.

Сам Сергей, наверное, не пережил и десятой доли испытаний, которые достались Саше. Какие-то трудности, конечно, были – как без них? Но на то он и мужик, чтобы преодолевать их. И он справлялся.

Саша тоже, хотя сильным мужиком не была.

А еще она была всем и всегда довольна, все ее устраивало, что могло быть как непритязательностью, так и глупостью.

Но и глупой она не была. Умненькая девочка и практичная – и программу создала востребованную и свои права на нее догадалась защитить. Потому что прямые конкуренты может и не решились бы на нехорошее, опасаясь разборок и судов, а вот государство было в своем праве. Ты гражданин, на тебе по любому – долг. И оплошай Саша... Каждый учится на своих ошибках – это жизнь. Способен выжить – борись за себя и то, что тебе дорого, нет – тони.

Саша и тут не оплошала.

И вот такие противоречия в одной и той же личности, когда сразу и слабость, и внутренняя сила… А, несмотря на пинки судьбы, еще и вера эта муравьиная во все хорошее и в людей… Отдельным плюсом шло искреннее желание помочь тому же государству.

И у Фаттахова сам собой включился комплекс наседки, как называла эту его особенность Аня.

Вначале он просто по привычке взял Сашу под крыло, почувствовав причастность к ее судьбе и ответственность – это было ни о чем, норма в его случае. А если бы не Вовка, может и не реагировал бы так на девочку, но удивительнее всего Саша выглядела именно в роли матери. А ее мальчишка рос в атмосфере такой любви, обожания и восхищения, что порой даже хотелось защитить его от всего этого. Потому что дальше жизнь обязательно покажет свои зубы, а он вот такой перед ней – улыбчивый, доверчивый и добрый. Маленький и беззащитный.

Когда на Сашином горизонте появился Алексей Воронин, что-то неприятно шевельнулось внутри. Ревности Сергей еще не знал, но на внутреннее противление соперничеству на его поле было очень похоже. Он давонул это в себе – получилось сравнительно легко.

И на этом все могло бы закончиться – получись что у Саши и Воронина. В чужие отношения Сергей зарекся лезть. Один раз влез уже… вернул называется мужа Анны в семью. Хорошо они тогда поговорили – двое мужчин.

А недавно выяснилось, что Айрат не выдержал и позже продолжил встречи с той женщиной и больше того – сейчас она ждала от него сына. Тогда Аня была не в курсе, но не сунься он в чужие отношения, и все обязательно вылезло бы наружу. Они развелись бы раньше. И Аня была бы моложе и стройнее – это после Алсу она сильно поправилась. У нее было бы больше шансов, а может и желания устроить потом свою личную жизнь. Но, с другой стороны, и Алсу тогда не было бы.

Как лучше поступить в таком случае? Сейчас Сергей знал – не лезть. И все будет так, как решат двое. Что касается роли мужчины… есть любовь и есть рассудок. И если он не побеждает… Да здравствует любовь?!

Вот только Аню жаль.

А Алексей Воронин в результате слился. Но не странная радость, которую ни с того, ни с сего Сергей почувствовал в связи с этим… его насторожило и заставило всерьез задуматься другое.

Месяцы он присматривался к этой девочке. Уже немного зная ее и все равно – все еще с недоверием. И с огромным желанием, чтобы Саша на самом деле оказалась именно такой, как он ее понимает. Плотского желания не было, но только до времени. И случайно коснувшись ее как-то, он вдруг замер от жгучего тянущего желания продолжить это ощущение, стать еще ближе.

Дальше – больше. Неспеша, постепенно...

А с некоторых пор Саша чувствовалась родным человеком, которого хочется обнять, не отпускать и присвоить. Только возможности такой нет. Однажды по этому поводу Сергей даже напился до состояния «пою песни», но от этого не полегчало и легкого решения не нашлось. И он опять замер в состоянии ожидания. Спешить точно не стоило. Нужно было думать.

Усилие воли, непроницаемое лицо… Это в юности можно сворачивать шею и глаза терять, пялясь на девчонок. Ему нельзя.

Для себя решил, что только – пока. Взял паузу, потому что, что ни сделай сейчас… так и эдак, с бубном перед ней или гуслями, результат будет один, так как у Саши – установка. Вряд ли она всерьез ждала мужа, но женой его себя все еще чувствовала. Как ни странно, Сергей понимал и принимал такую жизненную позицию. Скорее всего, и Воронин слился по той же причине – соперничество с покойником не имело смысла – тут без вариантов.

И Воронин сдался. Фаттахов же решил, что шанс у него есть. Просто нужно действовать и умно. Для начала впервые сам закрыл отношения с женщиной. Официально. Неважно, что пару месяцев до этого они и так не виделись – нужна была точка в отношениях и абсолютно свободные руки. Он поставил точку.

А дальше сделал все возможное и невозможное, чтобы выманить Сашу на чужое поле – ресторан в их случае. Это должно было дезориентировать и размыть границы дозволенного ею себе самой. И чем сильнее будет впечатление и даже шок, тем лучше результат.

Что-то получилось, что-то нет. Никогда он не прилагал столько усилий, чтобы даже не завоевать, а просто дать понять женщине, что заинтересован в ней. Делать это нужно было деликатно и ненавязчиво. Так, чтобы пока только заподозрила, стала привыкать к мысли…

Он чувствовал себя старым мудаком и мудрым змеем-искусителем одновременно – почти преступником. На его стороне был огромный жизненный опыт, а действия грамотно мотивированы – не затащить Сашу в койку, но дать им шанс узнать друг друга немного лучше, выяснить существует ли вообще возможность общего будущего? Любовь с его стороны? Да какая на фиг?.. Может ее и в природе не существует! Айрат точно любил когда-то Аню и что в результате?! Он же мог дать Саше с Вовкой гораздо больше, а главное – хотел этого.

Намерения у Сергея Фаттахова были чистыми и честными, но все равно... Он с его жизненным опытом и чистая девочка, мило верящая в людей и сказки! Мудак однозначно! А у Саши – ни шанса.

И эта девочка его сделала!

Вычислила? Сама предложила алаверды, будто бы не желая быть должной и делая тот самый шаг навстречу. Еще и вывернула все так, будто он вынудил ее и она обязана ему по закону вежливости... Обрадовала и разочаровала одновременно, показавшись более изощренной и выверенной, чем он предполагал.

А потом покатала его на велосипеде и накормила в детской столовой.

Глава 32

– Сергей Константинович? – послышался юный женский голосок.

И мужчина будто очнулся, оглянувшись – так и сидел все это время на лавочке у Сашиного подъезда.

– Здравствуй, Поля. Хорошо выглядишь… здоровой, – поднялся он, собираясь уходить.

– Вы были у Саши? – перевела Полина взгляд с него на букет в урне и обратно, – я видела ее машину – уже приехала? А ничего, что у вас женщина в Купавне?

– Поля-Поля… – болезненно скривился мужчина, – пора взрослеть, скоро мамой станешь, – и остановился, оглянувшись: – Кто-то еще знает о моей женщине.

– Конечно знают! А как вы хотели?

Кивнув, он спокойно прошел к дальнему входу и спустился в бункер. Весь этот день работал, а назавтра сорвался в Москву, с вечера договорившись о встрече.

Лев Геннадьевич Бут жил в Хамовниках рядом с музеем Пушкина. Увлечение Пушкиным и не так его творчеством, как загадками, связанными с этим человеком, и стало причиной, по которой старик выбрал место, где хотел поставить в своей жизни последнюю точку.

– Я счастливый человек – свободен в своих желаниях. Почти девяносто старику, а живу ой как интересно. Каждый день – праздник, иногда – открытие.

– Что еще натворил поэт, Лев Геннадьевич? – улыбался Сергей, с трудом удерживая в пальцах крохотную дужку. Лев же привычно придерживал кофейную чашечку на блюдце, поднимая ее ко рту буквально на несколько сантиметров. Сухие аристократичные пальцы не дрожали, взгляд был ясным и веселым. На данный момент.

– Развлекаетесь? – опасно дрогнула чашечка в руке Фаттахова, – у меня дома для этих целей поллитровая емкость с надписью «I love coffee». А вместо love сердечко. Так что там – Пушкин?

– Неверный вопрос – что натворил… Правильнее спросить – что сотворили с ним? Я не совсем верил, что человек может быть счастлив исключительно своим творчеством. И вот, кажется, убедился. Почти год в архивах и да – даты зачатия детей Натальи действительно совпадают с долгими отлучками ее мужа, а сыновья сплошь светловолосые богатыри с голубыми глазами чуть навыкате.

– Какой-то выбор у него обязательно был, он есть практически всегда, – подумав, кивнул гость.

– Я никого не осуждаю и тем более – не жалею, – кивнул в ответ Лев, отставляя чашечку из полупрозрачного фарфора.

Обстановка в просторной квартире современного дома скорее напоминала интерьер дворянской усадьбы начала девятнадцатого века. Сергею она всегда казалась душноватой. И даже прислуга у старика имелась. Хотя и не совсем прислуга. Интеллигентная пожилая женщина – крупнокостная, высокая, молча подошла и убрала со стола кофейный поднос.

– «Прежде она дарила доверие... только своей наперснице..»

– Именно. При Ангелине можно говорить обо всем. Ну… дань гостеприимству отдана, я внимательно вас слушаю.

– Хочу просить вас о вмешательстве. Разрешения брать не нужно – я больше не на оперативной работе. А тому, чем занят сейчас, это даже поможет. Мне нужна установка – на год. Я сорвался, Лев Геннадьевич, и на эмоциях сделал глупость. Последнее время всё как-то… многоходовки, интриги, размышления, мешающие работе.

И действительно…

Когда пришел запрос на материал для ДНК-теста, Фаттахов целый месяц тянул с этим – до приезда Саши с Вовкой из отпуска. По разным причинам тянул. В том числе из-за ее машинки. Смарт на трассе, это вообще нонсенс! Он ни разу в жизни не видел подобного. Но Саша за рулем после известия, что тело ее мужа найдено, это уже совсем другой уровень опасности.

Он поклялся себе, что это первый и последний раз, когда она села за руль этого убожества и выехала куда-нибудь, кроме магазина или своей конюшни. Знал бы – и в тот раз не выпустил!

А потом он неправильно сделал. Все-таки неправильно…

Но и так бывает. Бывает всяко: знаешь, как нужно, но не можешь себе позволить. Или не хочешь правильно, а так, как нужно тебе. Так бывает чаще всего. Ну и так, как сейчас – сомневаешься, но иначе просто не можешь.

И он пошел с цветами. Решил, что нужен, потому что тем вечером за шкирку вытаскивал себя из квартиры – видел, как ей тяжело и плохо. Полночи думал что и как скажет. Пусть знает, что не одна, что рядом есть человек, который и ей тоже не совсем безразличен.

Насколько все еще небезразличен Саше муж, он даже не представлял. Это он воспринял новость спокойно. Когда человека не знаешь, его смерть и не ранит.

– А я предупреждал вас, что эмоции не терпят узды. Что все равно они потребуют свой пик. Это любовь? – оживился старик.

– Ваш Пушкин не согласился бы с таким определением.

– Не нужно мыслить клише, уважаемый, – не согласился Лев, – каждый человек реагирует на это чувство согласно устройству своей личности.

– Разрешите поприсутствовать? И как же несовременно вы выражаетесь, Лев! Будто даже намеренно, – фыркнула, незаметно подойдя к мужчинам, его наперсница.

– Я не против – присутствуйте, – согласился Фаттахов. И подождав, пока женщина присядет, продолжил:

– Может посоветуете что-нибудь, как врач и женщина. Так вот – мне нужен год стабильности. Для этого необходима коррекция. Я уже творю глупости, а могу и совсем наломать дров. Сейчас расскажу обо всем подробно... Но вначале действительно хотелось бы попробовать выяснить природу того, что со мной делается. Вы профессионал, Лев Геннадьевич, помогите мне понять эту женщину. Может этого будет и достаточно? Окажется, что всё – просто любопытство? У меня здесь нарезка видео, где самые наглядные и любопытные моменты, характеризующие Сашу. Вот здесь психологический опрос…

– Допрос, – отрезал старик, – знаю я ваши опросы. Всё понимаю об уровне допуска и все-таки…

– Не об этом мы сейчас, – едва сдерживал досаду и нетерпение гость, – еще у меня есть съемки Саши в рабочей обстановке и на прогулке с сыном. Существуют несоответствия в поведении, но я даже не скажу в чем они… Разрешите? Я выведу изображение на большой экран, так будет удобнее.

А дальше они втроем смотрели «фильм» о Саше. И Вовке. Досмотрев весь материал, чуть помолчали. Потом Сергей рассказал историю пропажи Ильи и Сашиного появления в ФСО.

– Давайте теперь... Все мысли, как есть.

– Хорошо, – согласился старик, – девочка родом из-под Вологды, из глубинки – когда отвлекается, прорывается исконное, из детства. Вы тоже, наверное, заметили – она самую чуточку окает или задерживает дыхание перед некоторыми слогами. Все это только в моменты приятной расслабленности. Детство было для нее хорошим временем. Дальше о внешности… овал лица и рост соответствующие, а конституция у коренных жителей Вологодчины более крепкая. Разрез глаз европейский, хотя форма нестандартна – внешний угол зрительного органа находится намного ниже ровной глазной линии. При этом у человека всегда создается печальное выражение лица. И чем больше угол, тем сильнее такой визуальный эффект. Люди с этой формой глаз склонны заботиться о благе других больше, чем о себе. Их безмерная доброта может сыграть с ними злую шутку: придется бесконечно решать проблемы других людей, забывая о себе и своих интересах… из-за слабой воли?

– Исключено, – подал голос Фаттахов.

– Запишем в несоответствия, – покладисто кивнул старик, – дальше цвет…

– Серо-зеленый, – напомнил Сергей.

– Творческая личность… доброжелательность, пунктуальность, порядочность, честность – это серый цвет, зеленый вообще редкость. О нем не будем, как правило доминирующее влияние… скажем так, у того цвета, который преобладает, а это серый. Чистые цвета более говорящие… обладатели черных глаз, например - энергетически сильные люди, они обладают большой жизнестойкостью, инициативой и неспокойным характером. Черные глаза свидетельствуют о страстности человека и его любвеобилии. Таких людей практически никакие преграды на пути к объекту обожания остановить не в состоянии. Хотя их одержимость может нести не только радость побед, но и горечь поспешных решений.

– О чем и речь…

– А девочка всеми силами стремится соответствовать ситуации, в которую попала. И своему... или навязанному ей представлению о том, как должно быть. Она очень старается – слишком силен упор на положительные черты характера. Простыми словами – совсем не позволяет себе расслабиться и сорваться в малейший негатив. Может только дома, когда одна.

– Неестественно себя ведет? Я не заметила.

– Иногда прорывается темперамент, выражаясь в чрезмерной любви к ребенку. Уверен – до всех этих событий она была очень живой и жизнерадостной девочкой. Не наигравшись юностью, она старательно играет роль взрослой женщины. Но все мы так или иначе – в роли. Простой пример: в офисе все стараются следовать принятым там нормам поведения. Холерики, сангвиники, меланхолики, флегматики – а правила одни для всех. Кто-то справляется лучше, кто-то хуже. Или вы, Сережа – в детстве старались во всем быть лучше братьев, боялись разочаровать собой родителей.

– Я знал, что неродной сын, это нормально. Вырос и понял, что боялся напрасно – меня любят разным и всяким.

– Но вы должны помнить то напряжение от постоянного контроля над собой. И Саша его чувствует. Зачем вы слушали всю эту ерунду о цвете глаз и их разрезе? – прищурился Лев.

– Мне приятно говорить о ней, я делал это с удовольствием.

– Не боитесь, что за этот год ее уведут?

– Не боюсь... насколько я ее знаю.

– Может стоило подождать результата экспертизы? И плясать уже от этого?

– Результат не имеет значения. Или Саше нужно будет время, чтобы погоревать… или она продолжит ждать мужа. А я сорвусь. Сорвусь обязательно.

– Накинетесь аки тигр? – усмехнулся дедок.

– Ну что вы? Это самая малая из проблем, но и сдыхать от спермотоксикоза тоже не вариант. Мне нужна женщина хотя бы изредка. Сейчас, в этом состоянии, я не смогу ее себе позволить. В остальном… Я или сломаю Сашу, или она станет меня ненавидеть. Включу не просто опеку, а жесткий контроль, потому что переживаю за них, даже не совсем то – это страх... Смарт на трассу не выйдет больше никогда – это уже так. Что еще – не знаю, но в стороне я больше не останусь, не смогу. Сейчас я только чувствую себя готовым вмешаться в ее жизнь, а если ничего не предпринять – сделаю это. Из самых лучших побуждений, для ее блага, но против воли. Вы правы – я так и не ослабил контроль над собой… это привычка, но потребности уже другие, и я стану добиваться их реализации, подключив все свои ресурсы.

– Считаете – нехорошо?

– Да что же тут... хорошего? – повесил голову Фаттахов.

– А если отпустить эмоции? – Ангелина…

– Сейчас они никому не упали… извините – мои эмоции. Терпение и выдержка нужны, а они трещит по швам. Отпугну. Так рисковать я не готов. Я даже не заметил, что Саша все еще в стрессе после вчерашнего известия. Должен был понять и не понял – хотя бы по криво застегнутому халатику.

– А к вмешательству такого рода готовы? – удивилась женщина.

– Я доверяю Льву Геннадьевичу. Однажды он уже помогал мне.

– После Турции, – задумчиво кивнул старик.

– А дальше что? – не понимала женщина, – другие же люди как-то справляются? И без помощи суггесторов.

– Или ошибаются. У меня нестандартная ситуация. Я не хочу и не могу ошибиться. А суггестия… она применяется уже повсеместно – в бизнес-технологиях, медицине, религии, педагогике и не только. Да и мне не программирование нужно – не настолько я внушаем. Просто нужно обозначить допустимые рамки. Где-то подобрать вожжи, где-то их отпустить. Для этого Льву Геннадиевичу важно правильно понять задачу, так же? Задавайте вопросы… отвечу на любой.

– Пройдемте в кабинет…

Через несколько часов мужчины вышли в кухню, где частично уже накрыт был ужин. Длинная скатерть на столе, большой абажур, бросающий на нее ровный круг света. Уютные вкусные запахи.

Стоя на пороге, старик взбил пальцами седую гриву на голове и довольно пригладил бороду. Устало проковылял к столу, присел и предложил:

– Оставайтесь на ночь, Сережа, диван в гостевой свободен. Хороший, удобный диван.

– Наверное, не откажусь, хотя это вы работали – я спал, – взглянул на темное окно Фаттахов, – но тяжесть во всем теле и затылке чувствуется. Дайте завтра чем-то тяжелым по голове – может и проснусь.

Глава 33

Когда пришел ответ и оказалось, что вырытое барсуками тело не принадлежит Илье Маклакову, немного подумав, Фаттахов специально съездил и купил коробку конфет – с ликером, какую-то забавную мелочь для Вовки и, не предупредив о визите, пошел к Саше.