Текст книги "Под знаком Вовки (СИ)"

Автор книги: Тамара Шатохина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Annotation

Знать бы, что это последние слова мужа, что она слышит... А потом он "исчез при обстоятельствах, угрожавших смертью". У Саши остались их общая работа и Вовка, теперь всё только для него и по боку личная жизнь. Вовка заслуживает, чтобы в их семье свято хранилась память о его отце. Но через пять лет всё рушится... меняется полярно. И что делать, как поступить? Так, как лучше для Вовки.

Под знаком Вовки

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Под знаком Вовки

Глава 1

Илья пропал в ночь с пятницы на субботу.

Он же не особо и рвался туда, это я уговорила его ехать. Тогда это казалось правильным. Сил уже не было смотреть на бледную с набухшими подглазниками физиономию мужа, привычно ссутулившуюся спину и белки глаз в розовых прожилках.

Ему нужен был отдых! А в деревне под названием Середка свежий воздух и речка, костер и шашлыки, подколы и розыгрыши взрослых мальчишек, треп пустой и со смыслом… Вечер на природе, хоть даже и с выпивкой, точно пошел бы Илье на пользу. Я даже озвучила вариант с ночевкой на сене в сарайке, куда определял желающих хозяин дачи Турков. Хотя и подозревала, что разрешением на такой «загул» Илья не воспользуется по той причине, что работы у него выше крыши. Сейчас основная нагрузка лежала на нем, а я последнее время бездельничала. Наш общий вывод: виновата беременность, гормоны временно поработили мозг, ну и... умных мыслей на выходе практически ноль. То-есть неосознанно или сознательно, понимая всю ответственность, что скоро предстоит, я тупо ленилась. Временно. Голова и тело отдыхали.

И ведь не дернулось ничего перед той поездкой! Не заволновалось и не почувствовалось то самое… недоброе.

Он же сразу и отзвонился – туда доехал нормально. И доклад этот был очень даже по делу, потому что старая иномарка надежной давно уже не являлась. Могла дернуться и заглохнуть посреди дороги, а могла вообще не завестись, а потом вдруг поехать ни с того, ни с сего – и мы опять откладывали поездку в авторемонт. Считали – выжмем из нее все, что можно, а потом просто сдадим за копейки на разборку. Смысл вкладываться? Отцовская еще тачка доживала последние свои дни, да и пользовались мы ею редко.

Да… Илюша сразу и позвонил.

Я слышала в трубке смех, мужские голоса и знакомый ритмичный стук – поленца колют, развлекаются мужики. Городским это интересно, а вот тем, кто всю зиму топит дом дровами – так себе.

А еще там привычно язвили «за коника, который уже определенно – одр». Вот же гады – нечаянно расплывалась в улыбке физиономия. Я даже самую чуточку пожалела, что не там сейчас, не с ними.

– Издеваются? Ладно… отдыхай, Илюш. Напейся, в конце концов, выспись на сене. Репеллент в машине – помнишь где?

– Напиваться не буду, не хочу, – пообещал Илья, – голова потом чугунная. Посижу… под настроение. А ты как?

– Хорошо, – огладила я громадный живот, – наследник не бузит.

– Не бузит… – мягко протянул муж.

– Только же из-под юбки! Илья?! Завязывай уже, и так опоздал… штрафную ему! А что значит – «нет»? Придержите кто, я залью… Тур, тащи воронку!

– Где я ее тебе…? – проворчало знакомым басом.

– Тогда бензиновую давай, – ржали там.

– Дураки? Скажи – я с ними разберусь, – пообещала я.

– Можно подумать, без меня вы не начинали. Дим вон – в хламину, – ответил там Илья, тихо хмыкнув.

И я тоже – слушала и улыбалась. Радовалась за него.

– Он сутки за рулем, сам собой уже дрова... – и Илья отключился, чмокнув в трубку...

Господи, если бы я знала, что слышу его в последний раз, если бы знала!

Но я не знала. И не почувствовала. Потому что всё там было, как всегда. Всё и все.

Нет, там нормальные ребята… в основном. Хорошие и не очень люди – разные, как и везде. Но я всегда отпускала Илюшу с легкой душой – ни тебе левого бабья, ни пьяного бардака. Да и отрывались они почти интеллигентно – успешные в той или иной мере айтишники: «маги полного цикла», «воины бренда», «цифровые пророки», «пастухи по оптимизации», «евангелисты инноваций» … кто как себя позиционирует.

Через пять лет после окончания универа практически все уже устроились в жизни, у большинства были семьи и какой-то достаток. «Какой-то» потому, что членами этой теплой компании не были сынки со стартовым капиталом от пап, наследники больших и малых империй и прочие мажоры – у Туркова собирались те, кто начинал пятилетний марафон с низкого старта, с нуля буквально и добился успеха своими силами – умом, усидчивостью и талантом.

А еще и здоровьем.

Работа с компом, это посаженное зрение, не самое полезное электромагнитное поле и мощный аллерген – электризованная пыль. Еще и малоподвижный образ жизни, а отсюда целая куча «сидячих» болезней – то, от чего я старалась уберечь свою семью: наладила строгий режим питания, установила себе и Илье специальную программу, каждые 45 минут подающую сигнал «пора вставать». Размять ноги, поприседать, разогнать кровь, сделать гимнастику для глаз, потянуться всем телом… а потом с новыми силами заняться делом.

Я приняла такой режим легко, а вот Илье вначале было ужасно неудобно отвлекаться от монитора и зрением, и мыслями. Но он понимал, что я права – когда-нибудь появятся деньги, но они запросто могут уйти на то, чтобы восстановить здоровье, подорванное в процессе пахоты.

Я хорошо представляла себе характер сyperforum, как условно называлась тусовка у Туркова: пить будут только вначале и то потому, что так принято, а потом просто забудут… Русская речь станет перемежаться элементами айтишного сленга, который есть перековерканные с английского профессиональные термины. Тут так – все мы владеем супостатовским если не в совершенстве, то в необходимых пределах, иначе делать в профессии нечего. И так уж есть – все пошло оттуда и негласно диктует определенные требования.

Потом поедят ребята шашлыка и опять станут вначале сыто и лениво, а потом уже и азартно обсуждать профессиональные новости, перемежая речь понятными только им словечками.

Вначале тусовка была жиденько разбавлена женским полом. Но по разным причинам из тесного круга общения мы постепенно вышли. Дольше всех продержалась девушка Туркова, но и она ушла, получив отставку, как подруга. Вот и остались одни мужчины – все в теме…

Я спокойно уснула, уверенная, что завтра, выспавшись и отдохнув, ближе к обеду Илья выедет домой. Водителем он был если и не очень опытным, то осторожным точно, да и тарантас не давал себя гонять.

Проспав почти до двенадцати, я проснулась, умылась, прошла на кухню и поняла, что чего-то не хватает. Когда поняла, что Илья не отзвонился, просто выдохнула с облегчением – нашлась причина беспокойства. Время позволяло и, скорее всего, он только-только выезжал со двора, густо поросшего низким спорышом, от старого дома в резных наличниках.

Часам к четырем уже чувствовала непонятно что. Не получалось ничем заняться, я постоянно отвлекалась, рассматривая стоянку у дома – необъяснимо тянуло к окну. Да еще и дождь… терпение лопнуло, и я плюнула на свои принципы – никогда не звонить и не отвлекать мужа, если он за рулем. Но вместе со мной нервничал и Вовка – переваливался в животе и злобно пинался.

Не дозвонившись до Ильи, я задумалась – по дороге до Середки была пара зон, не покрытых связью. Но спокойно ждать, когда он пройдет их, было уже как-то… Я еще не паниковала, но уже нервничала, поэтому поневоле пришлось звонить хозяину вчерашнего междусобойчика.

– Привет, это Александра. Давай коротко, без лишних подробностей – Илья во сколько выехал?

– Э-э-э… – озадаченно мычал то ли спросонку, то ли спьяну Турков, – так это… вчера еще выехал, часов в одиннадцать. Замутили тему… уже не помню точно, но так понимаю – он что-то выцепил для своего таска. Сразу и сорвался.

– А дождь... И ты отпустил его? В ночь?!!

– Чего ты сразу? – обиделся он, – не было дождя. Я и сам люблю гонять ночью – дорога пустая. Подожди… он что – не появился дома? – дошло наконец.

– Не-а… то есть – да, не появился, – собиралась я всеми нервами, туго соображая куда звонить – в полицию, больницы или сразу в морг? Мысли разбредались, живот отяжелел и тянул вниз. Присев, пожевала дрожащую нижнюю губу и попыталась мыслить логично. Получалось, что я дура – по любому мне уже сообщили бы если что, плохие вести всегда доходят быстрее хороших. Вот тетеря! Всё так... но колотить не нервной почве меня не перестало.

– Спокойно, – стал собраннее мужской голос, – я уверен – он обломался в темной зоне.

Да он просто не понимал! Он не знал никогда и похоже не знает, какой это лютый страх – потерять. Он уже сейчас дышать не дает полной грудью, он же…!

– И сидит там полсуток?! – зло дернулась я. Сейчас во всем виноват был он – Турков.

– Я сам позвоню куда нужно и доложусь, – пообещал он, – займись пока делом... да хоть обедом.

– Уже. Готов обед, – хрипнула я, вспоминая заодно, как страшновато он выглядит – под два метра ростом, военная выправка и подавляющий на фиг взгляд – неприятный, пристальный, тяжелый, как каменная глыба. С его комплекцией и мышечным корсетом только в боях без правил участвовать или броник таскать на себе в спецназе: – Тогда не теряй времени. Или может лучше все-таки – я?

– И чем лучше – ты, скажи пожалуйста? Сказал же – все сделаю! – злился уже и он похоже.

– Угу... давай тогда, Турков – действуй.

Вовка бушевал. Нужно было закинуть в себя хоть какое-то топливо, иначе… Голодных воплей моего желудка ребенок не выносил, сразу начиная усиленно тренировать кулачки и пяточки.

– Где же ты есть? – потеряно бормотала я, стоя у окна и с трудом проталкивая в себя еду. Смотрела на неприкаянные машины на мокром асфальте и себя чувствовала такой же – неприкаянной и растерянной: – Вернешься – сама убью…

Вид за окном постепенно пошел серыми пятнами. Проморгавшись, я прошла в комнату и прилегла на диван. Было… ужасно. И ныла, ныла проклятущая мышца в груди! Успокоиться не получалось, стянуло там чем-то и давило, давило, давило...

Только не думать... думать о плохом нельзя – получится программирование ситуации, мысленная визуализация неблагополучных вариантов.

Я старательно вспоминала список покупок для мелкого – не упустила ли чего и прислушивалась к себе, цепляясь за внутренние ощущения. Маленький мужичок ворочался и неслышно стучал сердечком – вполне себе благополучно и удобно жил во мне. Он в порядке – это главное, главный сейчас он – Вовка.

Но страшно же как, Господи?! И холодно еще – куталась я и все равно тряслась на нервах.

Пускай он будет жив, ну пожалуйста! Все, что угодно, только бы живой!

Глава 2

Сама не заметила, как уснула. Или что оно было? Вот только смотрела в потолок стеклянными глазами, а очнулась через пару часов. Скорее обморок. Турков… чтоб не назвать его совсем плохо… так и не отзвонился.

И я взялась сама – морги, больницы, полиция. Собралась как-то – слез не было и даже голос не дрожал. Понятно, что состояние такое... неважное состояние – стресс, шок?

«Нет». «Не было такого». «Не поступал».

Влажная ладонь с трудом выпустила смартфон. Старательно вытерев ее о пижамную штанину, я присела на кровать, гипнотизируя взглядом стену. Соображала – радоваться или наоборот, потому что Илья так и не появился. Но стоило только прилечь набок, осторожно уложив рядом живот, как пошел вызов от Туркова. Еще полчаса назад сердце дернулось бы в панике, теперь же я ответила почти спокойно, разом вспомнив свое к нему отношение:

– Долго ты сопли жевал!

– Саша, значит так, – решительно перебил он, – пока ничего страшного – в морге, больницах и в клетке его нет.

– Без тебя знаю!

– Ну да, слегка подзадержался, – ровно отметил он, – но хотелось хоть какой-то результат.

– И? – леденела я.

– Ребята прочесали трассу на предмет аварий. И – чисто! Ты слышишь? Он не разбился.

– Поняла, слышу, – не разжималось внутри и не легчало. Такой вариант и не рассматривался – нужно сильно постараться, чтобы разбиться на нашей колымаге.

– По пути следования шесть населенных пунктов. В каждом пацаны пообщались с аборигенами. Мы решили, что лучше всего делать это в магазинах, они всегда место общения. И... нифига для нас полезного, никаких наводок.

– А полиция… – хрипнула я, вспомнив один случай.

– Да, верно! Бывают у них рейды, типа такой… общий гаишный шухер. Так вот ничего подобного вчера не было, и я же говорил – в клетке нет его, так что… Я подъеду сейчас, Саш, через часок где-то. Филипп грамотно ищет Илюхину трубку, может к тому времени что выяснит. А тебе завтра нужно подать заяву на угон транспортного средства.

– Машины? – не полностью врубилась я.

– Ну ты же разумная девочка, – прозвучало с раздражением, – заявление о пропаже человека принимают через трое суток, а на угон тачки реагируют сразу.

– Какой угон? – прибито поинтересовалась я, – там гора ржавчины, кому она сдалась?

– А это уже другой вопрос, о ржавчине не стоит, лучше «в хорошем состоянии», хотя-а… по году выпуска и так все ясно. Но хоть что-то? Есть еще один вариант… – чуть замялся он, а потом решительно выдохнул: – Илья сам, в добровольном, так сказать, порядке, по-английски ушел из семьи.

– К другой женщине в смысле? – фигела я, – ты что – бессмертный вообще, Турков? Или как?

– Фактами против Ильи не оперирую, но жены всегда узнают о таком последними, – осторожно настаивал он, – есть такое мнение.

– Шел бы ты лесом! И мнение с собой захвати... Если это и все, что ты нарыл...

Меня даже взбодрила эта чушь. Нет, от измен никто не застрахован, но – Илья?! Он же весь на виду, как и я перед ним. Да ему в душ лень сходить лишний раз. Днями мог голодным сидеть, привязанный к монитору, если уж пошла мозговая запара. А тут… игры в бравых подпольщиков и тайных любовников? Точно не его это, не моего мужа. Да у него физической возможности такой не было – дома всегда. Так что…

Медленно доходило о чем сейчас подумалось – лучше бы уж так, лучше бы он сейчас с левой бабой, потому что становилось все страшнее.

– Я уже говорил – Филипп ищет Илюхину трубку, – помолчав, повторил Турков.

А я вдруг поняла еще одну вещь – что всегда помнила о геолокации. Но с первой же секунды того разговора с Турковым дико боялась… да я еще до этого боялась! И сейчас тоже... Потому что ничего хорошего уже не может быть в принципе, я уже не верила в хорошее, а узнать о плохом страшно боялась. Или категорически не хотела. Запаниковала, вырубила мозг и тупо тянула время. Дура! Он может ранен, ему может помощь нужна!

– И как? – хрипло выдавила я и до боли закусила палец. Неужели – всё?!

– Он работает из дома, со своего железа. Я подъеду сейчас, вместе пороемся в Илюхином, может там есть наводка?

– Нет там ничего, у нас даже не запаролено, а остальное тебя не касается. И ехать сюда не нужно, просто отзвонись, когда будут новости. И... распечатку пусть сделает, – трясло меня от напряжения.

– Месяца достаточно?

– Д-да, – выдохнула я, не выдерживая: – Но это зря все. Что еще может быть, а… Вить? – вырвалось вдруг донельзя жалко.

– Неучтенка? – задумчиво предположил Турков, – в смысле что-то непредсказуемое и неожиданное – форс-мажор. Он мог подвезти кого-нибудь, подхватить на дороге?

– Мог. Илюша часто бывает рассеян. А о чем вы там… какую тему подняли, что он сорвался? – резко затошнило меня, потому что вот такой вариант, он как раз... Дальше думать было нельзя.

– Расспрошу ребят, хорошо? В деталях не помню. И все же я подъеду, Саш. Не хватало еще… Илья потом убьет меня… нас всех, что оставили тебя одну, – настаивал он.

– Проехали тему, – трясло меня, – нужно смотреть все лесные отворотки. Везде, где пройдут колеса. Но я не знаю… у него же нечего взять. По машине же видно, что с-совсем нечего!

– Не паникуй! Прекрати сейчас же! Думай о ребенке, говоришь уже невнятно... Нас много и все на колесах! Саша...а давай я к тебе Анфиску пришлю? – вдруг резко сбавил он тон.

– А вы снова вместе? – слабо удивилась я.

– Не вместе, но хоть присмотрит за тобой, все-таки имеет отношение к медицине.

– Нет. Я в порядке, контролирую себя. У меня Вовка, – с трудом собирала я себя в кучу. Нужно держать хребет… бабуля права – всегда нужно его держать. Да она всегда была права! Мне бы ее мозги.

– Да в том и дело,что Вовка, – вздохнул Турков, – ну, раз так уверена в себе, жди тогда, сразу отзвонюсь. А конкретно… какой у тебя срок?

– Никто не знает… до дня, – морщилась я, с трудом вникая в простой вопрос: – Еще декада… где-то, хотя с мальчиками и перехаживают… бывает. Работайте спокойно, все нормально.

Не Анфиска мне нужна, а может даже скорая – низ живота тянуло на нервах и сильно тянуло. А Турков с пустой болтовней терял драгоценное время:

– Вызывай скорую при малейшем же... да просто даже подозрении, что что-то идет не так. Помни о своей ответственности. Это очень серьезно, слышишь? И поешь обязательно... жрала вообще сегодня?! – злобно выдал он напоследок и отключился.

Ага! Пожрем и все наладится. Всё бы решалось так просто.

Борясь с тошнотой и буквально заставляя себя... феномен какой-то... я посмотрела наконец Илюшину геолокацию. И – пусто. Отключил он ее, что ли?

Обхватив живот руками, стала медленно ходить по комнате. Взгляд привычно скользил по убогой обстановке, а ладони наглаживали кофту, успокаивая злого Вовку. Я шептала ласковые слова, улыбалась сквозь слезы и уговаривая его подождать. Зачем нам спешить, правда же? И папка наш найдется, куда он денется?

Разве может взрослый человек вот так просто... ни с того, ни с сего взять вдруг и пропасть? Исчезнуть совсем без следа? Тем более – сильный мужчина. А целая машина, хоть и старая? Тем более – старая…

Глава 3

Город спал, почти все окна в доме напротив погасли. Улица была пустынной и тихой, даже редких машин не наблюдалось. Свет уличных фонарей тусклыми пятнами ложится на мокрую землю, а теплая ночь баюкала звуками и запахами дождя, стекающими в окно. Я открыла его настежь и подтащила стул ближе – воздуха не хватало, что-то внутри не давало легким расправиться полностью. Как собралось комком…

Не спала второй день – разучилась. В голову приходило уже только плохое, мысли разные… чтоб их! Я уже не знала, чем заняться, чтобы на них не стало времени.

Заявление о пропаже машины я подала. Получилось это легко, потому что оформлена она была на меня – папино наследство. Посидела еще под удивленным взглядом полицейского и попросила еще один образец – о пропаже человека. И то ли законодательство поменялось, то ли "три дня" оказались мифом... причем довольно известным, потому что не только Турков, но и я тоже помнила что-то такое. Но заявление приняли и сделали это обыденно и спокойно. Не знаю чего я ждала, но ничего мне не пообещали, только посоветовали зря не нервничать в моем положении.

Ага...

Дома заставила поработать стиральную машину, пару раз почти послала Туркова – звонил без повода. Может и резковато вышло, но он понял, что в пустых разговорах я не нуждаюсь. Да и говорить с ним… человек не стоил времени, потраченного на общение. Это из-за него я перестала участвовать в сyperforum. Тусовка всегда проходила на его даче. И ничего страшного будто не случилось, но все равно я чувствовала себя запачканной нашей с ним грязной маленькой тайной. Неправильно чувствовала – без вины виноватой.

Когда у нас с Ильей все было уже серьезнее некуда и все об этом знали, Турков потянул ко мне свои щупальца. Я дернулась от него и потом тоже сторонилась. И он ничего не делал силой, просто показал намерения, а я шарахнулась, обозначив свои. Но Илье не сказала…

Что там было – алкоголь, скука или просто по приколу? Но теперь я вынуждена общаться, сейчас не до прошлой ерунды. Помогает и спасибо ему! Может и забыл уже тот случай, все-таки годы прошли.

Еще я позвонила родителям мужа. Долго решалась… но существовал крохотный шанс, что он у них. Ну, а вдруг? Мало ли. Я поздоровалась и осторожно пригласила их в гости.

– Не желания – возможности такой нету, Ляксандра, – крякнул озабочено свекр, – как родится внук, тогда уж…

Ага – некуда будет деваться.

– Понятно, до свидания тогда, – с облегчением закончила я разговор.

Родители Ильи – удивительный случай. С таким отношением к жизни я сталкивалась впервые. Другие люди живут, а они трудно проживают. Для них всё трудность – от болезней (что логично) до покупок и готовки. Такая… озабоченная суета, ворчание и буквально ощутимое усилие. Чтобы сделать даже что-то простое, им всегда нужно собраться, настроиться и заставить себя.

Что-то предлагать этим людям, о чем-то просить их чувствовалось нереальным – им же и так некогда, они же и так – живут, за уши тянут себя по жизни. Но при этом справляются и в общем неплохо, но всегда с напрягом, недовольно.

Илья в этом немного похож на своих родителей, но я всегда толкала его вперед, дергала и тормошила. А он меня сдерживал. Мы редко виделись с его родными. Наш приезд тоже стал бы проблемой – кормить нас, устраивать, развлекать разговорами… Нет, они и накормят, и поговорят, но если явно в тягость людям, то зачем?

У родителей получается Ильи не было. Я уже не плакала, а будто тихо вымерзала изнутри. И решила позвонить своим, просто так. Захотелось услышать маму.

– Сань, погоди! У тебя что важное? А то у нас тут телка идет, – простонала она.

– За хвост тяните! – психанула вдруг я. И больно прикусила губу – чем она-то виновата?

– Говори быстро или давай потом перезвоню – как все закончится. Корову жаль… Погладь, погладь по брюху-то да с нажимом, – прикрикнула мама на отчима, – как мужик гладь, всей лапой! Доча, рыба моя хорошая, а твой-то живот? А то еще чего я просто не переживу.

– Нормально, еще же не срок, – виновато успокоила я ее, – ветеринара бы вызвали.

– Да далеко и пьяной он всегда, точно за хвост станет тягать. Давай… перезвоню потом. Да придави ты еще чуток! – спасали мама и отчим телку.

Я отключилась и время опять зависло. Зря звонила – стало только хуже. Из горла рвался тихий скулеж. Я ходила и скулила, как Найда, когда умерла бабуля. Поняла вдруг, о чем подумалось и заткнулась… замерла. Отдышавшись, пошла умываться ледяной водой, а потом драить кухню.

Ближе к вечеру отзвонился Филипп:

– Значит так: трубку я не нашел. Способов гасить сигнал полно. Распечатку за месяц скинул на Илюхину почту, сама глянь, раз у вас доверие, но ничего там нет. Извини, короче – помочь не смог.

– А я говорила, – шепнула я, – а что еще слышно?

– Мужики работают. Конкретного результата пока нет.

– А неконкретный? Филя?..

– Саш, ну я же не с ними, я на железе был, – гудел в трубке густой бас, сильно похожий на турковский. Только Филипп нормального роста и сложения, – даже ментов пробил, если что.

– Ясно… спасибо тебе.

Почти ночью уже вдруг явился Турков – позвонил и ввалился в прихожую, сразу ставшую совсем крохотной. Резко запахло табаком и слегка – дорогой туалетной водой и мужским потом. Отмахнувшись от меня и разувшись, он молча прошел на кухню. Нагло заглянул в холодильник.

Офигев от такой наглости, я молча смотрела на это.

– Покормишь, женщина? – зыркнул он на меня, – пока ничего не могу сказать, Саш, извини. С ментами пообщался. Был бы у нас оттиск ваших протекторов…

– А где…? И что бы это дало? – вскинулась я. Поймала тоскливый мужской взгляд на холодильник… ладно. Молча налила полную миску супа и поставила в микроволновку. Он тоже молчал и мыл руки прямо здесь, на кухне. Потом тихо кашлянул.

– В лесу наезжено и есть неплохие отпечатки – сыро с дождя… Воды дашь?

Я поставила на стол перед ним стакан с кипяченой водой и отвернулась, наблюдая за тарелкой, медленно прокручивающейся на поддоне. Вспомнила... поставила на стол перечницу и потянулась за плетеной корзинкой, что стояла на краешке холодильника. Положила в нее хлеб, чувствуя на себе тяжелый, как всегда, турковский взгляд. Какой же трудный человек... рядом с ним не то, чтобы неловко или неприятно... скорее ужасно неуютно.

И вдруг – громкий хруст! Я испуганно дернулась.

– Да ёп… – неверяще смотрел он на осколки у своих ног, – твою мать… Прости, я тут кажись… поставил мимо.

– Я уберу. Хорошо – не поранился. Говори дальше, не тяни, – отстраненно посмотрела я на его лапы. Как вообще с такими живет? И это был любимый стакан Ильи – невысокий, толстостенный, с тяжелым дном. Для виски кажется, а на деле – для воды.

Дальше я подметала с пола осколки, а он виновато смотрел на это и жадно кидал в себя фасолевый суп. Ну, хоть у кого-то аппетит есть.

– Протекторы… – напомнил вдруг тихо, – но которые из них наши? Так-то у Илюхи распространенная марка и рисунок тоже. Знать бы особенности… это, как папиллярный рисунок – всегда есть отличие, резина-то пожившая. Где-то км на два от трассы пацаны посмотрели все проселочные, но они тянутся далеко в глубину леса до глухих населенок и к местам отдыха. Тут время нужно. Завтра будем смотреть каждую по порядку и до конца. Ну, а ты… сама как? – чуть коснулся он моей руки.

С трудом оторвав поплывший слезами взгляд от столешницы, я зачем-то призналась:

– Знаешь… неважно. Спать не могу, пальцы вот дрожат, мысли… разные. Давай уже доедай и иди себе – поздно. Может и я усну.

– А я рассчитывал у тебя перекантоваться, присмотреть заодно ночью, – отвлекся он от еды и вдруг посмотрел на меня совсем не по-турковски, а как-то... пронзительно виновато?

– Прости, Саш, за тот раз – сам не знаю, что нашло. Я к тебе нормально всегда, а тут... Лишнего выпил? Не повторится, не переживай.

Я удивленно округлила глаза – за что переживать? Что мы вдвоем с Вовкой можем вдохновить на сексуальные подвиги? А он продолжал:

– Просто дай простыню. Вымотался, честно. Я бы – на диване...да хоть и на полу. Вставать рано, договорились с ребятами.

Перевел потухший уставший взгляд на темное окно, вздохнул… и я пожалела его, просто по-человечески. А сама вспоминала – ага, нормально он... смотрел, как Ленин на буржуазию – если по бабушке.

– Ты не веришь, что полиция поможет? – наверное, правильно поняла я его понурый вид.

– Не верю. Знаешь статистику – сколько только у нас пропадает каждый год? Бесследно – около двадцати тысяч, тысяч сто пятьдесят-шестьдесят так или иначе находятся… или находят. Меня тут просветили ребята, так что… Им плевать, системе – плевать! Или она просто не тянет. Отсюда и общественность, и волонтеры. Но ты не переживай – мы лично заинтересованы, с нас больше толку, поверь мне. Ну, все! Спасибо за ужин, вкусно было. Кусок мяса бы еще…

– Ну извини, фасоль тоже белок, – процедила я и прошла в спальню.

Илья всегда без разговоров ел то, что я готовила. Предъявы «не то и не так» – у зажравшихся. На самом деле человеку мало нужно.

Турков принял и прижал к себе постельное, как ребенка.

– Курить не пойду и в душ… – пробормотал, глядя на меня осоловевшим взглядом: – Я так… можно? – и, не ожидая ответа, поплелся в гостиную. Когда, убравшись на кухне, я проходила мимо, он уже спал, упав по диагонали на разложенный диван и крепко укутавшись в простыню. Одежда, снятая кое-как, валялась на полу – джинсы, верх, носки. Я подняла и аккуратно развесила все на стуле.

Все с ним ясно: кровь прилила к желудку, мозг обесточился и вырубился.

И он храпел, лежа на спине.

«Добрый мужик всегда сильно храпит» – вспомнились слова бабули. Тогда она подмигнула мне и важно объяснила… это сейчас понятно, что шутила:

– Бабу свою от Бабайки защищает – страшится Бабайка-то. Вона как… жуть же какая, – кивнула она на печь, где спал дед.

И Турков храпел просто ужасно. Думала – совсем не усну. Но у меня получилось – живой человек рядом действовал успокаивающе. Просыпалась правда часто и прислушивалась – храпит или перестал наконец? Храпел. Будто вдвоем его душили.

Глава 4

Некрасивость того своего поступка Тур и осознал-то только теперь. Потянуло тогда по-мужски и сильно потянуло. И совпало как назло: столкнулись нечаянно, уединенный темный угол, освещение, настроение тоже – насмотрелся на нее у костра. Вот и не стал противиться тому, что буквально ошпарило изнутри – наоборот! Казалось – вот сейчас все и станет ясно. Наконец.

Понял бы чего или нет – неизвестно, но засомневайся Сашка хоть немного и он уже не остановился бы, просто не смог. Вплоть до того, что зажал бы рот и взял ее прямо там. И плевать…

Но она так шарахнулась... сравнить даже не с чем. И странно горькое что-то… и непонятное долго еще собиралось где-то под ложечкой и давило то ли обидой, то ли досадой? Смотреть на них не мог! А потом решил, что все к лучшему. Что бы он дальше с ней делал? Ну не его случай – Сашка! Так что… удивился себе который раз, а как только перестала мелькать перед глазами... ну было и было – постарался совсем ее забыть.

Мужик сказал – мужик сделал. В двадцать семь жизнь бьет ключем, причем в хорошем смысле. И женщины не отказывали, и должность хорошая в "Филипп Морис" подвернулась – вернее, он ее добился. А с ней пришли деньги. Вначале они показались шальными, но вместе с доходами росли и запросы. Виктор сделал неплохой ремонт в квартире, но потом посмотрел на него... и безо всякой жалости первое свое жилье продал. Понятие бесконечности не воспринималось им от слова "совсем" – ни применительно ко вселенной, ни к ипотеке. Поэтому он купил убитую трешку в центре и затеял в ней капитальный ремонт – поэтапно и качественно, растянув на пару лет – чтобы по деньгам. Жил пока у отца и тот был только рад – у его женщины было жилье и встречаться им было где. Готовили с батей по очереди, по очереди убирались. Иногда встречались с женщинами.

То есть жил – не тужил. И вот – новая встреча с Сашей. И снова, гадство! И опять то же самое, но уже иначе, с другим оттенком или интонацией – тоскливо и безнадежно. И с чего бы, казалось? Но будто потухло вокруг... то ли света стало меньше, то ли радости. Пару дней назад копытом бил, готовился к переезду – квартиру довели до ума. Счастье же? Но Сашка взглянула... и всякое счастье своим потерянным взглядом потушила.

И что это тогда? Точно не любовь. Он помнил, как бывает и до сих пор пугался тогдашней своей неадекватности. Хорошо – вовремя прозрел. Но то была просто раняя влюбленность. А любовь... отец говорил – будто летают от нее люди. Возле Саши летать не хотелось, скорее лечь рядом и сдохнуть.

За эти пару лет она если и изменилась, то только в лучшую сторону. И не то чтобы беременность ее сильно красила, но наполняла новым – серьезным и важным смыслом. Нет, она и раньше не была пустышкой, Илья ее тоже – дети из глухой глубинки постепенно стали лучшими на курсе.