Текст книги "Ренессанс моей души (СИ)"

Автор книги: Таисия Касам

Соавторы: Марвин Лакруа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Ясно. Понятно. А я уже хотела предложить тебе улечься, поспать немного. Но ты лучше знаешь, что правильно и нужно, так что не буду приставать. Отдыхай. Восстанавливайся. И если что нужно – говори. Я рядом. И не стесняйся разбудить, если что… – Теперь настала моя очередь смущаться, все-таки он мне чужой, а подобные отношения подразумевают более тесную степень общения.

– Хорошо, – чуть кивнул он, с улыбкой.

Я же залезла обратно под одеяло, уже не смущаясь, позволила хвосту плотно прижаться ко мне, и даже сама стала перебирать пальцами нежную шерстку. Легко верилось, что недавно мое тело пережило какую-то болезнь, потому что не так уж много я потрудилась, но вымоталась. Навалилась усталость, мысли стали вязкими и незаметно подкралась темнота.

(*) м/ф “Ух ты, говорящая рыба!” (1983)

Глава 3. Сон об охотнике

Холодно… Больно, холодно и страшно. Сквозь прищуренные веки различаю очертания гор, кривых заснеженных деревьев и никакого следа дороги или знакомого места. Рук уже почти не чувствую, пальцы намертво примерзли к дужке тяжелой корзины с ягодами. Хочется есть и пить, а еще – спать, но понимаю, если остановлюсь – погибну. Живот снова сводит судорогой от голода, и, возможно, я бы не удержалась и съела горсточку красных ягод, но прекрасно знаю, что они ядовиты. Но и бросить корзину не могу, хоть и сил тащить ее почти не осталось. Не будет ягод, мать не сможет купить лекарства брату, а семья снова будет голодать. Поэтому и бреду вперед… А ветер и снег, словно издеваясь, заметают мои следы. Уже совсем не понимаю, куда иду, лишь переставляю ноги. Голосов сестер не слышно уже несколько эрн, скоро стемнеет, а ночью ничто не спасет меня от лютого мороза и зверей. Но упорно бреду, шаг за шагом. И в момент, когда уже почти сдаюсь, смирившись с собственной смертью, различаю запах, такой неуместный для дикой природы. Ловлю себя на мысли, что этого не может быть, может я уже мертва? Но ноздри снова щекочет аромат жареного мяса, а еще дыма, что заставляет закашляться. Слишком больно и сладко, рот мгновенно наполняется слюной, и я бегу в его направлении. И даже, если это обман, даже, если в конце ждет смерть, уже нет сил отказаться. А еще где-то в глубине души теплится надежда, что там, впереди, найдутся те, кто поможет отыскать дорогу домой. А, возможно, и позволят немного отогреться…

Проламываясь сквозь кусты, не сильно забочусь о том, чтобы отклонять ветки, резко хлестающие по щекам. Помню главное – нужно сохранить ягоды. Но внезапно замираю, и останавливает меня сразу несколько вещей: кровь на снегу, одинокая фигура в черных одеждах рядом с потрескивающим костром, а еще внезапно прекратившаяся непогода. Мама предупреждала, что от людей в черном добра ждать не стоит. Но мясо так вкусно пахнет, а тепло костра манит, что невольно делаю еще несколько робких шагов. А когда вижу лицо незнакомца, последние сомнения окончательно таят. Ну не может настолько красивый человек быть злом. Поэтому уже более уверенно осматриваюсь, обнаруживая объяснения всему. Шкура крокля и его туша лежат неподалеку. Скорее всего, он – охотник. Правда, его одежда выглядит такой дорогой и красивой, и, кажется, совсем не греет, несмотря на меховую оторочку плаща, в таких обычные люди тут не ходят.

– Можно погреться? – неуверенно лепечу я.

Мужчина поднимает на меня немного пугающий взгляд разноцветных глаз, а после кивает, жестом приглашая к костру.

Отставив корзинку подальше и с трудом отцепив от нее пальцы, спешу к источнику тепла. Незнакомец что-то готовит и не обращает на меня внимания, а я не могу удержаться и жадно впитываю детали, которых касается взгляд. Его одежда блестит, причем даже когда на нее не падают блики костра. Я никогда не видела никого подобного. Странные, будто нарисованные светящиеся глаза, длинные волосы с драгоценными заколками и … хвост. Увидев его, вздрагиваю и немного отстраняюсь, хотя не перестаю неотрывно следить взглядом. Он, словно живой, свернулся кольцами и нежился у огня, совсем как одомашненный наверри Старейшины. Волшебно и чудно. Поэтому отвести взгляд не получается, а страх тает, как снег у костра. Слишком красиво. Блики огня переливаются на черной чешуе, рождая множество радуг, а пушистая грива, как сокровища из сказок, что рассказывала перед сном мама, манит желанием прикоснуться и погладить. От любопытного рассматривания меня отвлекает все нарастающая боль в руках. Они отогреваются, но вместе с тем снова обретают чувствительность. Пальцы стало подергивать и скрючивать от судороги, и у меня не получается удержать слезы.

Сначала слышится вздох, после – дивная музыка, будто перезвон колокольчиков во время праздника. И внезапно на плечи опускается тяжесть, что щекочет лицо пушистым мехом. Поднимаю взгляд на охотника, который стоит рядом, опустившись на одно колено.

– Твои руки, дай мне посмотреть.

Голос, такой чарующий и мягкий – завораживает. А еще он смотрит так… странно, от этого взгляда становится тепло, как от костра. Его улыбка преображает лицо, делая похожим на божество. И я тоже улыбаюсь, хоть мне и больно, и протягиваю руки с потемневшими пальцами ближе к нему. Как по волшебству, в его руках появляется баночка с мазью, пахнущей первой травой. Стоит только легким касаниям пробежаться по рукам, боль уходит. А темные пятнышки на пальцах становятся меньше и начинают исчезать. Я во все глаза смотрю на это чудо. Вот бы эту баночку старшему брату, может, и руки бы тогда не лишился.

– А теперь лицо…

Я делаю шаг вперед, оказываясь очень близко. Сердце стучит, как птичка в силках бьется. Охотник вновь вздыхает, а моих щек, губ, лба, носа и подбородка тепло, но беспорядочно, касаются пальцы, пахнущие медом и травой, а после примешивается и цветочный аромат. Мне тепло, спокойно и ничуть не страшно. И почему мама говорила, что черные – зло?

– Проголодалась? – продолжая улыбаться, спрашивает он, кивая на живот, который урчит от голода с момента, как я учуяла запах мяса.

Киваю, доверчиво заглядывая ему в глаза. Охотник отрезает и затем протягивает мне теплый, но сочный и невероятно вкусный кусок. Я впиваюсь в него зубами, едва не поскуливая от удовольствия. Никогда еще еда не казалась настолько восхитительной. Хотя, мясо в принципе я ела очень редко, этот кусок кажется особенным и огромным. По рукам и лицу стекает сок, капая на мою одежду и его плащ, но остановиться не могу, потому что никогда такой вкуснятины не ела вдоволь.

– Не спеши. – Немного укоризненно произносит он. – Тогда я дам тебе еще. И не волнуйся, это мясо у тебя никто не отберет. Я купил жизнь этого зверя у Хрустальной Башни, так что теперь он принадлежит только мне. – Слегка улыбнулся охотник.

Стыд обжег щеки. Как же я могла не подумать о них. Семья голодает, а я здесь трескаю мясо. Одна. Проглотив кусок, теперь я степенно откусываю понемножку.

А охотник, уже не обращая на меня внимания, продолжал неспешно разделывать остальную тушу. Из одного мешочка он доставал блестящую ткань, затем оборачивал ею куски мяса и убирал в другой уже более крупный мешок. Когда же я наелась и подошла ближе, он отрезал еще один большущий шмат мяса, также завернул в ткань, и протянул мне. – Я обещал, держи.

– Благодарю, дяденька охотник. – Поймав его улыбку, я тоже заулыбалась. – Но я не могу дать вам ягод, они на продажу. Мама будет ругаться, если не принесу. Но я знаю, где растет серебристая трава, если придете сюда через миртран, я соберу ее для вас.

– Договорились. А теперь, засыпай… – Коснулся сознания его голос, мои веки наливаются тяжестью и образ прекрасного незнакомца подергивается туманом.

Я открываю глаза уже на пороге собственного дома и слышу тревожный ропот матери. В руках сжимаю корзинку с ягодами, и, кажется, что мне все это пригрезилось, но замечаю шкуру, в которую укутана и несколько кулей с мясом в блестящей ткани рядом.

Мама распахивает дверь вся в слезах, что-то говорит, ругается, смеется и снова плачет. То прижимая к себе и порывисто целуя, то хмурясь, выпытывая, почему от меня пахнет дорогими травами. И я рассказываю и об охотнике, и о чудесной мази, и о черно-золотом хвосте, и о мясе крокля, что подарил незнакомец. И вытерпев еще порцию взволнованных причитаний, слышу от нее, – ты обязательно должна исполнить обещание. За такие подарки и помощь должна быть достойная плата. И, если он посчитал ее таковой, то ты обязана выполнить зарок.

Сознание смазывается и расплывается, а после снова помещает меня на знакомую поляну, только теперь Сателис не прячется за пологом бури, а играет на снегу радужными бликами. Я сжимаю в руках перевязанные пучки серебристой травы. Сердце замирает в предвкушении встречи. Я боюсь, но до конца не понимаю чего именно. Что охотник забыл и не придет, или что придет и попросит куда большей платы. Но вот он здесь, стоит в тени деревьев, но почему-то не приближается, даже будто пошатывается. Глубоко вздыхаю и сама смело иду к нему. Шаг, второй, третий, я ловлю его слабую и грустную улыбку… И мир исчезает. Наваливается тяжесть, дурнота, ужас и паника. Будто вся темень и боль этого мира рухнули на мои плечи. Цветы валятся из рук, а я срываюсь на бег, лишь бы скрыться от этого давящего и жалящего ощущения, что разрывает тело на куски. Я бегу домой, взметая за собой сверкающие снежинки. И резко останавливаюсь, потому что деревня изменилась. Белый снег исчез. Теперь повсюду чернота, кровь и уродливые, нечеловеческие тела, а еще вонь и давящее ощущение, как и там, на поляне. Между полуразрушенными домами бродят израненные, плачущие жители и прекрасные незнакомцы в белых одеждах.

– Лиа… – слышу голос Старейшины и оборачиваюсь к нему, ожидая услышать приговор. – Где он? Где наш спаситель? Ну тот маг, что спрашивал миртран назад, где ты живешь…

– На поляне… С моими все в порядке?

– Да, благодаря ему. Он защищал нас и получил много ран. Маги из Башни хотят ему помочь...

Но я уже не слушаю больше, а бросаюсь со всех ног обратно. Дыхание срывается, в глазах пляшут мушки, и я снова на поляне. Но его нет. И цветов тоже. В изнеможении падаю на колени, заливаясь горючими слезами.

Если бы я только знала…

Пальцы зарываются в снег и внезапно натыкаются на препятствие. На белом снегу лежит мешочек, такой же белый, и я могла бы даже не заметить его, если бы не случай или не золотистый шнурок, что стягивает его горлышко. Я спешно раскрываю его, наталкиваясь взглядом на серебро. Множество монет. Никогда столько не видела. Но не в том его ценность… Прижимаю его к груди, а после и вовсе прячу, услышав приближающиеся шаги.

И снова мое сознание затуманилось, перемещая в пространстве и времени.

– Леди Лиария, посол Темной Империи желает встретиться с вами. – Этот голос вырывает меня из тьмы. Теперь я нахожусь в роскошно обставленной комнате, похожей на убранство дворца. Передо мной в поклоне склонился слуга в белоснежной ливрее. Я знаком руки отсылаю его, позволяя себе последний раз посомневаться в принятом решении. В руку болезненно врезается алый кулон – подарок-признание в любви от Хазаэля. Тихий стук в дверь, а после она сама распахивается перед тем, кто когда-то спас меня и мою семью. Сердце пропускает удар.

– Дева Льда, – мягко и учтиво, слегка склонив голову, произносит мужчина, который за эти сезоны внешне ничуть не должен был измениться. Но теперь я знаю, что внешность, которую я вижу перед собой, лишь иллюзия, а не та, настоящая, что была у охотника. – Я здесь, чтобы предложить Вам и тому, кто любит Вас, свободу и свое покровительство. Он жив, и кулон в ваших руках самое яркое подтверждение моих слов. Поэтому, если вы тоже желаете быть с ним, я могу вам помочь.

Мне требуется вся выдержка, что так отчаянно муштровала во мне Наставница, чтобы не выдать себя. Он не узнал меня. А я… неужели я на это надеялась? Руки в перчатках слегка подрагивают, так что поспешно прячу их в складках платья. Внутри все переворачивается, его предложение вызывает шквал эмоций. Но я уже давно не маленькая девочка, чтобы не понимать природу темных магов. Это там меня легко оказалось приманить на кусок мяса и показную доброту. Теперь же я – Наследница Главы Башни, и шла к этому слишком тяжело и долго, чтобы просто так поверить и довериться одному из них. Мой долг выше детских фантазий и эмоций, уж кто-кто, а Хазаэль должен это прекрасно понимать. Это его семья отказалась от него, и это он предал все принципы и переметнулся к врагу. И подобное предложение из уст Главы Башни Трайскар звучит насмешкой и издевкой, а еще неприкрытой попыткой предотвратить объединение светлых Башен. Видимо, это действительно может нарушить баланс сил. И теперь слова, сказанные Арсуан, уже не выглядят такими неправдоподобными.

– Уходите. – Принимая окончательное решение, достаточно жестко говорю я.

– Как вам будет угодно, – с учтивым кивком произносит он. И, уже подойдя к двери, добавляет, прежде чем выйти, – но, если все же передумаете, просто произнесите мое имя.

Дверь закрылась, а я остаюсь стоять, опустошенная и потерянная. Я все сделала правильно, но почему же на сердце так погано? Я уже потеряла Хазаэля, этого милого ребенка, который должен был стать моим мужем, и даже почти смирилась с этим. И теперь сама уничтожила все, за что так отчаянно держалась все эти сезоны, встречу, которую лелеяла в воспоминаниях. Своими руками. Не совершила ли я ошибку? А может… все, что я помню, было иначе? И не было той ласки, заботы и нежности к незнакомому ребенку, которые поразили меня. Тот, кто только что ушел – не «охотник». Он – безэмоциональный, холодный, расчетливый Император темного континента. Даже когда он говорил о любви, в словах не ощущалось и толики той теплоты или заботы. Может он всегда таким был, а я все выдумала? Скорее всего так и есть, ведь надо было мне цепляться за что-то, вот и нарисовала.

Дверь снова открылась, но на этот раз без стука, впуская в залу Наставницу. Одно ее присутствие заставило все вокруг покрыться легкой изморозью. – Лиа, я горжусь тобой, – с редко встречающемся довольством в голосе, произносит она. – Чтобы ты не сказала Зарексу, это было правильно. Ты бы видела выражение его лица, когда он выходил отсюда. Это победа! Теперь Альтеранион не сможет помешать объединению Башен, вместе мы станем сильнее и куда могущественнее. Больше Крайтлисы не смогут выдвигать свои ультиматумы, а значит, ничье счастье не будет разбито. Умница.

Слова Наставницы вызывают ощущение облегчения и свалившейся с плеч ноши. Да, мне больно предавать память о друге детства, но эта жертва будет оправдана. Он стал другим, выбрал тьму, и я ему ничем не обязана. Главное, что мой брак с его братом принесет мир в дома Детей Света.

И тьма снова укутала все, а после расползлась клочьями тумана.

Глава 4. Сон о Зарексе

Последние штрихи, руны, расправляющие лишние складки на платье и шаг в бальную залу. Восхищенные взгляды привычно прилипают к коже, стоит только появиться на публике. В этот раз убранство вызывает ощущение нагроможденной и тяжелой роскоши. Почти сразу возникает желание вернуться в холод и спокойствие Лайриоль. Золото, бархат, парча, даже воздух тут кажется удушливым и громоздким от витавших вокруг дорогих ароматов. Музыка тоже давит, слишком громкая и ритмичная. Но я не могу позволить проявиться недовольству и в движении мизинца. Улыбка приросла к лицу, голос льется медовой патокой, я примерно следую заведенным правилам этикета высшей аристократии. Джаспер Эн Тельмаур – хозяин этого вечера и дворца, а также простой человек, что и объясняет его вкусовые пристрастия. Этот праздник посвящен многим значимым событиям его жизни, – закрепление дворянского титула, покорение тринадцатого предела и начало второго сезона Совершеннолетия. Я снисходительно слушаю его лесть, хотя, читаю во взгляде презрение и насмешку. Будь моя воля, никогда бы не позволила тому, кто предал заветы Башни, чтобы пресмыкаться перед смертными, пусть и королями, получить не то что титул маркиза, а даже захудалого барона. А он будто издевается, вьется рядом, нарушая все правила этикета, расточает улыбки и непрестанно бьет по больному. Можно подумать, меня саму не бесит поведение Тайзаэля, что попробовал едва ли не каждую шлюху на Бенджармо, вынуждая задумываться о том, что делать с его ублюдками. Но Арсуан обещала помочь с этим вопросом, так что только благодаря этому продолжаю улыбаться и слушать все эти язвительные замечания. Особенно смешно было читать между строк предложение пойти по его же пути, предать все то, чего я добилась, став лишь приложением к его светлой персоне, рожая ему магически одаренных детей. Как же он жалок в своих мечтах.

Объявление церемониймейстера избавило меня от раздражающего присутствия хозяина приема, оповестив о появлении правителей данной Империи Хароса Фон Лоюза и его старшего сына – кронпринца Айроса. Под затихающую музыку неспешной походкой, стараясь сохранять величественное выражение лица, ступал дородный мужчина. Хоть он и был в преклонном возрасте, все же держал спину прямо, а внешность и улыбка располагали к себе. Что выглядело очень “мило”, особенно для тех кто не понаслышке знал о “особенностях” его характера. Чего стоит только история о почти публичном изнасиловании будущей Императрицы Миантариона после захвата территорий и убийства ее отца. Поговаривали даже, что именно тогда и был зачат шагающий рядом с ним юноша. Так что не удивительно, что рожденное дитя оказалось Крайтлисом. Но вот сам кронпринц вопреки всему вызвал у меня восхищение. Слишком красивый для обычного человека. Может, все дело в уверенном, хоть и несколько отстраненном взгляде чарующе ярких глаз? Или в том, что даже в скромном ритуальном одеянии Айрос привлекал куда больше внимания, чем я, потратившая несколько эрн на создание идеального образа. Хотя это вполне объяснялось его титулом. Так что, не мне тягаться с наследником самой богатой страны Крейстрала. Тем временем предмет моих размышлений подошел ближе, одаривая ощущением тепла, света, дома, маминых объятий и принятия. Не думала, что в холоде Ледяной Башни так истосковалась по этому. Кажется, я даже сделала к нему шаг, но вовремя одернула себя. Это все фальшь, иллюзия, действие Истока. А как иначе? Все же у него – Свет Сателиса. Не удивительно, что кронпринца с малолетства признали жрецом и епископом. Я хмыкнула и стала просто наблюдать, как на мило улыбающегося юного мага слетаются хищницы со всего зала. Они вьются, воркуют и строят глазки, а он, искусно притворяется, что не замечает их интереса, и с излишне детской наивностью отвечает на каждую кокетливую фразу искренним желанием помочь и отеческим покровительством. Браво… так ювелирно отшить этих размалеванных флеклей. Мое почтение.

Вечер тем временем продолжается. Светские мероприятия и щебетание возвращают меня в эмоциональное равновесие и привычное русло ничего не значащей болтовни. Возможно этому способствует и то, что Джаспер нашел себе очередную жертву и свободные уши.

И вдруг объявили о прибытии Главы темной Башни Трайскар. В голове бухнуло, но я привычно скрыла возникшее внутри замешательство. Вот только оторвать взгляд от дверей не смогла, хотя этого скорее всего никто даже не заметил, так как практически все взоры устремились туда же.

И вот я снова вижу его и не удерживаюсь от легкой ухмылки. Холодный и величественный Император темных земель Альтераниона явился, нацепив на себя столько артефактов, что это выглядело почти неприлично. И все они лишь для того, чтобы скрыть его могущество и ауру. Он почти полностью запечатал свою магию, только ради возможности находиться среди других и не воздействовать на окружающих этой ужасающей леденящей Пустотой. Лицемерно. И это меня называют Девой Льда, тогда кто он? Повелитель Морозов? Если бы они только знали его настоящего, уже бежали бы отсюда без оглядки, а не улыбались, заискивающе расступаясь перед этой парочкой Крайтлисов.

Хазаэль. Тот, кого я помню беспокойным и мечтательным мальчишкой, теперь стал мужчиной, что пленял взор и не мог не вызвать восхищение. Я даже не сразу узнала его, раньше он не прятал свои уши, да и белые волосы отражали цвет Истока. И кажется, у него были светло-голубые глаза, а теперь почти как мои. Иллюзия? Артефакт? Скорее всего, ведь выглядит как обычный человек, но какой же красивый. Даже с темными волосами он кажется куда симпатичнее моего жениха-эльфа. Внутри зашевелился червячок сомнения, а не поторопилась ли я тогда? Могла бы давно выйти замуж за этого красавца, от которого все еще так сладко пахло невинностью. Тряхнула головой, сбрасывая наваждение, теперь он – темный, враг, и что хуже, переметнувшийся, а это делает его еще опаснее. Наши взгляды встречаются, и он на миг улыбается мне, а я не могу, натягивая на лицо маску невозмутимости и равнодушия. Внутри клокочет, но отчаянно подавляю эмоции, следуя заветам Мастера, прячась за привычным образом Девы Льда.

По крупицам выдавливаю из себя собственные сомнения, вину и досаду на этих двоих. Я не нашла в Зарексе ничего от того охотника. Он – Темный Император, весь мир знает, как этот дракон жесток и опасен. И эту ауру, как бы он не пытался, не спрятать до конца. Этот образ – его истинная натура, а тот живой, мягкий, сочувствующий и понимающий охотник – ложь. Этот Зарекс – настоящий, его приближение вселяет страх и холод даже в меня. Хотя, казалось бы, я давно привыкла к стуже Ледяного Дворца. И Хазаэль – превратился в такое же чудовище. А может он всегда таким был. Или тот добрый и наивный юноша, что притащил собственноручно пойманного флекля, исчез вместе с утраченной искрой Лисмонса? Теперь он – убийца, безжалостно истребляющий всех несогласных, верный песик на поводке у своего Мастера и Повелителя. Сильный, возмужалый, дерзкий, такой отталкивающе-холодный и притягательно-желанный одновременно.

Музыка сменяется, сигнализируя о начале танцев, сердце замирает – ко мне прямой наводкой направляется Зарекс, распугивая кавалеров точно вылезший на водопой крокль, собравшуюся у ручья мелкую дичь. И я их понимаю, только сама подобной слабости себе позволить не могу.

– Дева Льда, надеюсь, вы не откажете мне в танце? – С пугающей нежностью в голосе обращается он, но при этом выражение глаз остается столь же бесстрастным.

– Ваше Величество, как я могу отказать… на столь любезное предложение. – Отвечаю, почти сумев подавить страх в голосе, и протягиваю ему руку.

Стиснув зубы, я шагала рядом с ним к кругу танцующей элиты, слыша восхищенные шепотки за спиной. Кисть обжигает холодом, ведь я не зачаровывала перчатки, не посчитала нужным, что ж, будет уроком на будущее. Хотя именно это и помогает сохранить лицо, ведь сосредоточившись на леденящих пальцы ощущениях, могу не думать, не чувствовать запретного и, в конце концов, могу не бояться того, с кем грациозно и синхронно порхаю по бальной зале.

– Вы смелее, чем я думал. Мне это нравится. – С улыбкой, таким знакомым, но почти истершимся из детских воспоминаний, голосом, произносит он.

Чуть склонив голову набок, я поднимаю взгляд, встречаясь с глазами разного цвета. – А разве я могла поступить иначе?

– Да, – кивает он, неискренне улыбаясь. – Вы могли бы танцевать с моим Учеником. Он тоже хотел пригласить вас.

– И оставить этих прекрасных леди вам на растерзание? – Отвечаю, и, как нарочно, натыкаюсь взглядом на вольготно привалившегося к стене Хазаэля, попивающего вино и следящего за нами.

– Тогда бы я просто не стал танцевать, даже если бы они пригласили меня. Слишком пугливы… слишком навязчивы… слишком жадны до наживы... И сколько бы времени не прошло – ничего не меняется. Впрочем, сам я тоже не сильно поддаюсь изменениям. – Он наткнулся взглядом на кронпринца Айроса, которого окружила толпа девушек, в том числе и Лисмонсы. – И как только у него это получается… – с легкой досадой в голосе произнес Темный Император.

– Он теплый… и кажется искренним. – Без колебаний ответила я. Зарекс рассмеялся, возвращая мой взгляд к себе. Этот смех поразил, причем не только меня, поймала выражение удивления на лицах соседних пар. Почему-то особенно уязвил взгляд крон-принца Миантариона, преисполненный такой теплоты к этому… лицемерному чудовищу, но меня он будто и не заметил. Злость позволила протрезветь и морально собраться.

– Хорошо. Мои извинения. – Вновь слишком близко и бархатисто произносит дракон. Внезапно ощущаю пальцами и спиной не просто тепло, а буквально жар его ладоней, с которых исчезли перчатки. Не знаю как удерживаюсь, чтобы не выдернуть свою руку и не сбежать. Этот поступок будоражит своей порочностью, проходит по грани приличия, но и повода прекратить танец не дает. Поэтому радуясь, что рукава скрывают мурашки, побежавшие по телу, продолжаю двигаться, стараясь не показать другим, насколько плавлюсь в его объятиях. Невольно подумалось, что Лисмонсы бы себе подобного не позволили! – Чтобы вам не говорили, я пробудил Память Крови, и, как чистокровный дракон, я не могу солгать. Если, конечно, не ошибаюсь или не считаю возможную ложь истиной.

– Но вы очень хорошо маскируетесь. – Спустя несколько мгновений растерянности, нашлась с ответом я.

– Я вынужден. – С горечью произнес Зарекс, при этом не глядя мне в глаза и закусив губу. – Вы правы, хотя бы иногда я должен снимать маску… К сожалению, я не могу запечатать Исток Пустоты, но… я могу лишить его силы и подарить вам совсем другой танец. – Дракон улыбнулся и, игнорируя все правила, коснулся адамантового артефакта на шейном платке.

Что происходит? Он действительно решил … Бездна! Я механически продолжала па танца, но все внимание было сосредоточено на исчезающих артефактах, что маскировали и сдерживали ауру Истока Пустоты. Что он творит? Хочет убить нас всех? Я ждала криков, приступа тошноты и паники, но по залу продолжала литься мелодия, долетали обрывки разговоров и смех. Я шагнула вновь в объятия мужчины, ожидая чего угодно, но не того, что его кристалл был практически опустошен. Как можно за пару мгновений израсходовать силу более десяти пределов, не начертив ни единой руны? Прищурилась и по-новому взглянула на уродскую булавку, что Зарекс практически никогда не снимал. Прежде я не слышала об артефактах с подобными свойствами, откуда он взял его? В броши нет драгоценных камней, значит ее создателем не может быть Андромалиус. Неужели Зарекс сделал ее сам? Скорее всего! Кто еще додумался бы сотворить что-то столь мерзкое на вид.

И все же, что за игру он затеял? Чего добивался? Мы продолжали грациозно скользить в танце, вежливо улыбались друг другу… Но я видела, как от соприкосновения с моей ладонью по его руке расползался морозный узор, а кончики пальцев уже покрылись инеем. В душе шевельнулось и тут же угасло желание притушить действие моего Истока. Да, ему больно, но он сам сделал этот выбор. Неужели этот дракон думал, что меня можно подкупить этой мнимой слабостью? Не сомневаюсь, попытайся я воспользоваться ситуацией, как за моей спиной тут же окажется его цепной пес, который каким-то образом сумел обогнать меня по количеству пределов. Внутри заклокотала злость, ярость, зависть. Жаль, что не могла себе позволить выплеснуть это в бою. Воображение тут же нарисовало картину, где я стояла над телом поверженного дракона. Такого слабого, покорного, зависимого… Кровь забурлила и прилила к щекам. Жаль, что это лишь мечты. Даже, если и избавлю мир от этого… чудовища, Башня не простит нарушения договоренностей. А я не готова пожертвовать своей жизнью, чтобы забрать его. – Ваше Величество, вы действительно умеете удивлять. Я даже заподозрила вас в желании… произвести впечатление и понравиться. – С улыбкой и долей лукавства произнесла я, прервав затянувшееся молчание и поток собственных соблазнов и размышлений.

– А у меня есть шанс? – Хищно промурлыкал дракон.

– А разве найдется девушка, что сможет отказать темному Императору, даже если ей это не по нутру? – В голосе звучало едва скрываемое сомнение.

– Верно. – Кивнул Зарекс. – Я бы мог использовать свое влияние и силу, но чем я тогда буду отличаться от прочих? Пожалуй, оставлю этот путь магам из Хрустальных Башен, так как мне подобное – не интересно. И если таково ваше желание… Только скажите, и я исчезну из вашей жизни, настолько, насколько это возможно, учитывая наше положение.

– О, так отказ не равноценен смерти, я запомню… – Ответила я, с удивлением уловив в собственной фразе истинно женское кокетство. Неспособность скрыть этот интерес напугала куда больше, чем личность собеседника.

– Разумеется. – Он вновь улыбается и кивает, но вдруг становится серьезнее, – после этого танца, я должен буду разрешить несколько важных вопросов. Но примерно через эрн, когда закончу с ними, рискну пригласить вас снова. – Возвращая на лицо хищную улыбку, промурлыкал Зарекс почти касаясь моего уха губами. А я понимаю, что пропала, он тоже уловил завуалированный намек, и не прочь поиграть.

– Благодарю за своевременное предупреждение, возможно, мне даже удастся выделить вам время между танцами с не менее благородными господами. – Отвечаю, делая неловкую попытку вернуть нарушенную между нами дистанцию, обращая взгляд в сторону Императора Лоюза, беседующего с Джаспером.

Музыка начинает стихать, дракон вновь улыбается, явно разгадав мой маневр. Чуть поклонившись, почти касается руки губами и отпускает, как того требуют правила. Отойдя на шаг, воплощает свои перчатки обратно, вновь превращаясь в образец холодности и вежливости.

Снова темнота и туман в голове, в который прокрадывается знакомый голос.

– А ты милая, когда не пытаешься меня убить. – Послышался звук трения, и ставший в каком-то смысле привычным шелест чешуек о ледяной пол. – И как ты только можешь спать в этом леднике?

Я швыряю в направлении голоса одну из подушек, при этом соскользнувшее меховое одеяло открывает вид на мою грудь, ничуть не скрываемую тканью прозрачной сорочки. Но даже не обращаю на это внимания, лишь со вздохом откидываюсь обратно на подушки, – сгинь!

– У-у-у, а я принес тебе редкую птицу. Знаешь, такие остались только на Ботлисе… и еще в одном месте… Больше ни у кого ничего подобного нет. Петь она, правда, не умеет, зато очень красива, на аукционе за право обладать подобной пташкой точно передерутся все Главы Хрустальных Башен. – Смеясь, расхваливал подарок дракон.

Я с любопытством снова приподнимаюсь на локтях, разглядывая золоченую клетку, укутанную в мягкую, теплую материю, и вопросительно приподнимаю бровь. На лице мага появляется улыбка. Он ловко сдергивает покрывало, являя свою находку. А я задыхаюсь от восхищения. Яркая, как ядовитые цветы, сверкающая, как лучи Сателиса, гибкая, тонкая и изящная. Птица нахохливается и начинает комично переступать с лапки на лапку.