Текст книги "Месть"

Автор книги: Сьюзен Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА 17

– Не могу поверить, что ты мог сказать такое! – воскликнула Кирстен.

– Тогда я повторю это, – заорал Лоренс. – Перестань вмешиваться в работу, или давай съемочной группе конкретные указания. Иначе нам придется немедленно прекратить работу и вернуться домой.

– Значит, во всем виновата я?

– А кто у нас режиссер-постановщик?

– Разве я? Мне казалось, что ты… Ты чаще, чем я, беседуешь с моими ассистентами…

– Они идут ко мне, потому что для работы нужны четкие указания, а от тебя их никто не получает.

– Потому что никто не желает меня слушать!

– Заставь их! – крикнул он. – Если ты сейчас проявляешь слабость, то как, черт возьми, ты справишься, когда…

– Справлюсь! Прекрасно справлюсь, вот только не знаю, как обходиться с этой напыщенной задницей – твоим первым помощником, ведь он постоянно внушает всем, что я бездарна.

– А может, у него есть для этого основания?

Кирстен метнула на него сердитый взгляд.

– Так ты считаешь, что у него есть основания?

– По правде говоря, да. Ты не умеешь руководить съемочной группой, а группа состоит не только из Джейка Батлера.

– Джейк работает вместе со мной. Остальные сопротивляются моим указаниям.

– Сделай так, чтобы они подчинялись тебе! Сумей постоять за себя. Я не могу с тобой нянчиться, Кирстен. У меня полным-полно своих проблем, и ты должна справиться со своими. А если не можешь, лучше скажи сейчас, пока дело не зашло слишком далеко.

– Тебе не нравится мой подход?

– Нравится.

– Ты понимаешь, чего я добиваюсь?

– Да.

– Так почему же этого не понимают другие? Значит, они не желают понимать.

– Черт возьми, так заставь их! Сколько раз я должен повторять это?

– Хорошо! Я прочитаю страницу за страницей весь сценарий с руководителем каждой группы еще раз и…

– А разве ты еще не сделала этого?

– Конечно, сделала, и уже есть результаты. Но беда в том, что весь этот процесс похож на удаление зубов. Все члены группы – профессионалы и прекрасно делают свою работу, но при этом стараются подорвать мою уверенность в себе. Бегают к тебе жаловаться, что я потребовала слишком много статистов для массовок, тогда как они не помещаются в кадре.

– А что с костюмами? Дженет уверяет меня, что костюм Мойны совершенно не подходит к декорации сцены в доме на плантации…

– Это так и задумано! – взвизгнула Кирстен. – И я ей говорила об этом тысячу раз. Освещение тоже не подходит, но разве Джейк жаловался тебе? Он принимает то, что я говорю, а если не соглашается со мной, мы садимся и обсуждаем это вместе.

– Значит, распространи свои чары и на всех остальных, иначе мы с тобой серьезно поссоримся.

– Спасибо за поддержку, Лоренс. Я полагаю, тебе не приходило в голову сказать никому из тех, кто бегает к тебе с жалобами, что ты согласен с тем, что я делаю? Или удивиться тому, что они не могут понять меня? Похоже, ты ни разу никому не сказал, что ты в меня веришь и не сомневаешься в моих способностях. Но нет, такое не придет тебе в голову, потому что ты и сам мне не веришь. Ты, конечно, раскаиваешься в том, что пригласил меня…

– Перестань говорить за меня! – рявкнул он.

– Это то, чего ты просто не решаешься произнести, потому что…

– Все это чушь, и ты знаешь это! Я очень верю в тебя и знаю, что ты можешь это сделать и у тебя получится потрясающий фильм.

– Тогда в чем же дело? Что тебя гложет, Лоренс? Почему я чувствую твое недовольство? Что бы я ни сказала, что бы ни сделала – все не по тебе! Ты ко мне относишься свысока, унижаешь даже в присутствии Маленького Джо.

– Ну, довольно! Если хочешь знать, что гложет меня, я скажу. Мне не нравится, что ты пытаешься подобраться ко мне через моего сына! Вот что меня беспокоит!

Кирстен открыла рот от изумления.

– Ну и ну! – сказала она наконец. – Ты всегда знаешь, куда побольнее ударить.

– Разве не этого ты добиваешься, завоевывая дружбу Тома? – спросил он, но она видела, что Лоренс уже жалеет о своей вспышке.

– Если ты беспокоишься о сыне…

– Пойми, не о Томе я беспокоюсь! О тебе! Думаешь, я забыл о том, что ты сделала… – он осекся, увидев, как побледнело лицо Кирстен.

– Говори, не стесняйся, – с вызовом сказала она. – Продолжай…

– Кирсти, прости меня. Я не это имел в виду. Получилось плохо и совсем не то, что я хотел сказать.

– Ты имел в виду именно это, испугался, что я причиню ему зло, не так ли?

– Конечно, не так. Господи, да если бы я так думал, я бы тебя и близко не подпустил к нему.

– Так почему же ты это сказал?

– Я не то хотел сказать. Я хотел сказать… О, пропади все пропадом! – простонал он, отворачиваясь от нее. – Все выходит не так, как надо! Просто меня тревожит, что ты вообразишь, будто Том – тот ребенок, которого мы потеряли.

– Ты и впрямь думаешь, что такое может случиться? – тихо спросила Кирстен.

Лоренс в волнении запустил пальцы в волосы. Кирстен стояла близко к нему, слишком близко. Больше всего на свете ему хотелось притянуть ее к себе и обнять.

– Не знаю, – сказал он. – Я последнее время сам себя не понимаю.

– Может, пора разобраться в себе? – спросила Кирстен.

Он повернулся к ней, но в этот момент распахнулась дверь и Том, увидев Кирстен, бросился к ней в объятия.

Не сводя глаз с Лоренса, Кирстен поцеловала Тома в макушку, поставила его на пол и молча вышла из комнаты.

Она не виделась с Лоренсом до полудня следующего дня, когда пришел Маленький Джо, чтобы сопровождать их на Хони-Айленд – один из самых больших островов в луизианских топях. Уже несколько раз за это время Лоренс пытался поговорить с Кирстен, извиниться перед ней. Кирстен, сказав ему, что это не имеет значения, отказывалась встречаться с ним под тем предлогом, что слишком занята. Вообще-то так оно и было, но Лоренс знал, что дело не в этом. Кирстен боялась углубляться в обсуждение этой темы.

В поездке их должны были сопровождать только Джейк, Элисон, Дэвид, первый помощник, и Боб, звукооператор. Вряд ли им подойдет это место, но Кирстен хотела побывать там, прежде чем принять окончательное решение. Один из режиссеров по натурным съемкам расхваливал этот остров как лучшее место для съемки языческих ритуалов, но Маленький Джо возражал ему. По его мнению, было бы безумием выбрать это место, это отняло бы у всех уйму времени, к тому же эта мрачная болотистая местность была небезопасна. Режиссер по натурным съемкам, соглашаясь с этим, уверял, что это не так уж страшно. Кирстен же понимала, что поездку из Нового Орлеана в Сан-Таммани нельзя точно рассчитать по времени. Это сорвало бы весь график работ, а этого они не могли себе позволить. К тому же Скаут-Айленд в Городском парке вполне подходил для съемки культовых обрядов. Однако она не хотела принимать окончательного решения, пока не увидит своими глазами луизианские болота.

Только в половине второго они добрались до индейской деревни, где их ждал с лодкой эколог Вагнер. Предгрозовое небо потемнело и казалось, что наступили сумерки.

Они погрузились в лодку, устроившись на одной из двух скамей посреди лодки, расположенных спинками одна к другой. Кирстен смотрела на прибрежные кипарисы. Ни один луч солнца не пробивался сквозь безнадежно серые тучи, однако ветра не было. Все вокруг словно застыло, казалось, не двигались и воды реки.

Вагнер раздал им одеяла, чтобы прикрыть ноги, и Кирстен, сидя между Лоренсом и Джейком, сложила на коленях руки. Она твердо решила не думать больше о Лоренсе и о том, что между ними происходит. Ясно, что отношения зашли в тупик и оба понимали это. Взрыв был неизбежен, и Кирстен опасалась, что у них не хватит сил соблюсти самый важный принцип: не путать профессиональные отношения с личными. Она горько усмехнулась. Лоренс выдержит, он никогда не проявляет своих чувств на людях. Но она опасалась за себя.

Они спускались вниз по реке на довольно большой скорости, держа курс на заболоченную дельту, где находился остров, облюбованный режиссером по натурным съемкам. В поездке их сопровождали шесть охотников, работавших с Вагнером. Когда лодка замедлила ход, они опытным глазом выискивали диких животных, которые могли притаиться в густых зарослях ниссы, кленов и кипарисов, мрачной стеной стоявших у самой воды. Они показывали серо-голубых цапель, нутрий, плотину, построенную бобрами, водяных курочек. Кирстен, не отрываясь, смотрела на поверхность реки, затянутую изумрудно-зеленой ряской, и, замирая от страха, ждала, как из илистых глубин поднимется аллигатор.

Неожиданно очень похолодало. Кирстен взглянула на небо: там не было ни единого просвета, затем перевела взгляд на серые клочья исландского мха, свисающие с деревьев, как неопрятные седые бороды стариков. Они уже свернули в заболоченную дельту, где увидели искривленные стволы деревьев, тянущиеся из воды, умирающие эвкалипты. В заболоченной дельте стояла мертвая тишина.

Кирстен наклонилась вперед. Почувствовав на себе взгляд Лоренса, она отодвинулась, чтобы не ощущать прикосновение его тела. Ее раздражало, что разум и тело оказались у них не в ладу. Разум заставлял их противостоять друг другу, тогда как естество не могло примириться с этим. Когда Кирстен снова взглянула на Лоренса, у нее защемило сердце. Взгляд его темно-синих глаз проникал ей в душу, словно Лоренс читал ее мысли. Они молча, не улыбаясь, глядели друг на друга, пока Кирстен не перевела взгляд на мрачные величественные болота. На них спускались сумерки.

Джейк о чем-то спросил ее, но из-за спазма в горле она не ответила.

– Все в порядке? – тихо спросил он.

Кирстен кивнула.

– А здесь страшновато, вы не находите?

Они, наконец, добрались до места назначения. Все согласились, что если бы удалось снять здесь эти кадры, языческие ритуалы выглядели бы потрясающе на этом мрачном крошечном острове, как бы оторванном от мира. Они высадились на берег, чтобы оглядеться, но Лоренс и Кирстен понимали, что невозможно и даже опасно тащить сюда съемочную группу, актеров, оборудование и реквизит. Помимо риска свалиться в кишащее рептилиями болото, здесь были и другие опасности: змеи, кабаны.

– Жаль, – сказала Кирстен, когда они с Лоренсом, оторвавшись от группы, побрели к полуразвалившейся хижине в гуще деревьев, – мы могли бы использовать это не только при съемке ритуалов, но и в эпизоде убийства.

Лоренс улыбнулся.

– Я тоже об этом подумал.

Они обошли хижину и стояли, глядя на неподвижные, словно заколдованные деревья и густой подлесок.

– Кажется, будто мы на краю света, правда? – прошептала Кирстен, внезапно вздрогнув.

Лоренс рассмеялся. Однако Кирстен видела, что он смотрит куда-то вперед, решительно выдвинув подбородок. Так бывало, когда он сердился. Вдруг он сказал:

– Я хочу тебя, Кирстен. Я очень хочу тебя, и ты это знаешь.

Кирстен замерла, но эти слова вызвали у нее не радость, а гнев.

– Ты думаешь, что после этих слов все образуется? Считаешь, что это оправдывает твое поведение со мной?

– Нет, – сказал он. – Это, конечно, моя проблема. Но ты должна знать: какие бы отношения ни установились у тебя с Томом, они касаются только тебя и Тома.

– Дело не в Томе, – возразила она, – а в его отце.

– Я просто хотел сказать, что мне следует кое в чем разобраться, но пойми, Кирстен, ты сводишь меня с ума!

– Так что же, по-твоему, мне сделать – умереть?

У него потемнели глаза.

– Почему, черт возьми, с тобой так трудно говорить? – пробормотал он.

– Неужели я должна броситься к твоим ногам и сказать: возьми меня, Лоренс? Пожалуйста, Лоренс, делай со мной все, что хочешь?

Она хотела уйти, но он схватил ее за руку и повернул лицом к себе.

– Мы еще не закончили разговор, – грубо сказал он. – Может, сейчас не время, но мы сделаем это, как только вернемся.

– У меня другие планы.

– Отложи их, – процедил он сквозь зубы и, отпустив Кирстен, пошел к лодке.

Кирстен снова уселась на скамье между Джейком и Лоренсом. Ее чувства вышли из-под контроля, и Кирстен так злилась на Лоренса, что этого нельзя было не заметить. Да как же он смеет так обращаться с ней? Будто стоит ему поманить ее пальцем и она тут же прибежит к нему? Да, прикоснувшись к нему, она почувствовала острое желание, которое обожгло ее, как пламя. Да, ей хотелось отдаться ему, но теперь она перетерпит любые муки, но не уступит!

Час спустя они вошли в вестибюль отеля и направились к конторке, чтобы получить ключи от номеров.

– Пожалуйста, зайди ко мне в номер, – попросил Лоренс и тут же отвернулся, заметив бешенство в ее глазах. Он знал, что она не устроит публичной сцены.

Они поднимались в лифте вместе с другими членами съемочной группы. Кирстен чувствовала смущение Джейка. Он что-то сказал ей, но она не слышала его и отвернулась, не желая продолжать разговор. На третьем этаже из лифта вышли все, кроме Кирстен и Лоренса. Дверь снова закрылась, и они молча поднялись до четвертого этажа. Лифт остановился, и Лоренс пропустил Кирстен вперед.

Только оказавшись в гостиной его номера, Кирстен предупредила:

– Если ты думаешь, что сможешь хоть пальцем тронуть меня, так…

– Джейн, прошу тебя, погуляй с Томом, – спокойно сказал Лоренс, и Кирстен только тут заметила изумленные глаза Джейн и Тома, глядевшие на нее из уголка гостиной.

Кирстен отвела глаза, когда Джейн, взяв Тома за руку, увела его из комнаты.

– Постарайся никогда не повышать на меня голос в присутствии Тома, – попросил Лоренс, когда за ними закрылась дверь.

– Я не знала, что он здесь, – ответила Кирстен.

– Понимаю. – Он подошел к большому, выложенному кирпичом камину. – Так чем ты угрожала, если я трону тебя…

– Не говори со мной так, – процедила она сквозь зубы, – это бесит меня.

– Каким же тоном мне говорить с тобой?

– Никаким. Я хочу уйти.

Лоренс внимательно посмотрел на нее, понимая, что если у него осталась хоть капля здравого смысла, он должен сейчас же ее отпустить. Но она была так красива, так пыталась скрыть свое смятение, что его желание сжать ее в своих объятиях стало невыносимым. Нет, это было бы безумием, он не остановится на этом…

– Хорошо, иди, – сказал он.

Кирстен удивилась и, подозревая какой-то подвох, внимательно посмотрела на него.

– Ладно, – сказала она и направилась к двери, но вдруг обернулась. – Кажется, ты собирался поговорить?

Несмотря на напряженность ситуации, Лоренс улыбнулся.

– Не делай этого! – закричала она.

– Не делать чего?

– Не улыбайся так. Я говорю серьезно, Лоренс.

– Я тоже. Ты хочешь уйти, и я тебя не задерживаю.

Она недоверчиво взглянула на него, а улыбка Лоренса расплылась еще шире.

– Ты думаешь, что стоит тебе улыбнуться этой своей дурацкой ухмылкой, как я сразу же начну срывать с себя одежду, а? – спросила она.

Он поднял брови.

– Так вот о чем ты думаешь, когда я тебе улыбаюсь?

– Лоренс, прошу тебя…

– Просишь?

– Да.

– Так что же нам с этим делить?

– С чем?

– С твоим желанием сорвать с себя одежду.

– Лоренс! – закричала она и, злясь на себя, чуть не рассмеялась. – Послушай, ведь это ты потребовал, чтобы я пришла.Это ты хотел поговорить. Говори, я жду.

Оторвав от нее взгляд, Лоренс отвернулся и посмотрел в окно. Он понимал, что не выдержит и поддастся желанию, неудержимо нараставшему в нем. Он старался не думать о ее губах, о ее прекрасной груди, но это было выше его сил. Он почти физически ощущал разгоряченные бедра, шелковистую кожу длинных ног, зажигающих его, как ничто другое. Он даже чувствовал вкус ее губ и пламя охватило его. Как, черт возьми, ей удавалось проделывать с ним такое? Она не касалась его, а он весь горел от желания! Это не что иное, как вожделение, а единственная возможность побороть вожделение – уступить ему. Всего один раз, а потом он возьмет себя в руки. Но в глубине души он сознавал, что рассчитывать на это – безумие, ибо, уступив желанию один раз, он захочет повторить это снова и снова. Повернувшись и взглянув на Кирстен, Лоренс заметил, как ее напрягшиеся соски выпирают из-под блузки, и он понял, что доводы разума бессильны.

Он направился к ней. Кирстен застыла, словно завороженная его силой. Она так остро ощущала ее, что боялась пошевелиться. Ей было трудно дышать, а жар между ног так усилился, что она горела от желания.

– Негодяй, – запинаясь, сказала она. – Ах ты, негодяй… – но он не дал ей договорить, крепко прижавшись к ее губам.

Он подтолкнул ее к двери и едва протянул руку, чтобы повернуть ключ, как желание вырвалось из-под контроля.

Она оцепенела от изумления, но когда его язык проник в ее рот и Лоренс прижал ее к себе, Кирстен подняла руки вверх и запустила пальцы ему в волосы. Он прижался к ней, грубо надавив нижней частью тела, потом сорвал с нее плащ, оборвал пуговицы на блузке и освободил ее грудь.

– Нет, Лоренс, – задыхаясь, прошептала она. – Не надо…

Он оторвался от нее.

– Ты хочешь, чтобы я остановился? – спросил он. – Разве ты не желаешь этого так же, как я?

– Да! Нет… – Кирстен взглянула на его разгоряченное лицо. – О Боже, – прошептала она. Почему у нее не было сил противиться ему, если она знала, что должна это делать? – О Лоренс! Не отпускай меня, – шептала она. – Только не отпускай меня!

Он снова обнял ее, положив к себе на плечо ее голову. Страсть бушевала в нем, пугая его так же, как и ее. Мгновение спустя он оторвался от Кирстен и взглянул ей в лицо. Потом его руки снова вернулись к ее грудям, потерли соски. Она закрыла глаза, прислонившись затылком к двери.

Он опустил глаза на ее грудь, и желание вспыхнуло в нем с неудержимой силой. Ему казалось, что он снова теряет контроль над собой.

– Как ты красива! – простонал он. – Боже, как ты красива! – Он взял в рот сначала один сосок, потом другой, и у Кирстен подогнулись колени.

– Я хочу трахнуть тебя, Кирстен, – пробормотал он. – Я оттрахаю тебя как следует… Ты хочешь почувствовать меня внутри, Кирсти? Ты хочешь ощутить, как я проникаю глубоко в тебя?

– Ты знаешь, что хочу, – прошептала она.

Между тем он стягивал с нее колготы и трусы. Губы его касались ее губ. Лоренс снова поцеловал ее, ближе притянув ее лицо к себе. Теперь она была полностью обнажена.

– Лоренс! О Боже, Лоренс, Лоренс!

Он играл с ней языком и губами и продолжал эту игру, все ускоряя темп, пока не почувствовал первые признаки оргазма.

Тут он вскочил на ноги и сорвал с себя одежду. Эрекция у него достигла такой силы, что он едва сдерживался. Это напоминало агонию. Он прижал Кирстен к двери и вошел в нее.

Кирстен прижалась к нему и впилась губами в его шею. Она чувствовала, как он наполняет ее. Ему казалось, что он исчезает в ней навсегда. Поддерживая ее за ягодицы, он вошел в нее таким сильным рывком, что она вскрикнула. Он повторил это снова и снова.

Потом, взяв ее на руки, он перенес ее на стол. Опуская ее на стол, он вышел из нее, потом вошел снова и стал ритмично погружаться в нее.

– Ты хочешь, чтобы я был глубоко в твоем теле? – бормотал он ей на ухо. – Хочешь, чтобы я был там?

– О Боже, – всхлипнула она.

– Потерпи, – пробормотал он. – Сдержись еще немного.

– Не могу, – задыхаясь, прошептала она.

Он отпрянул от нее, поднял на руки и минуту спустя они были уже на диване. Он стоял над ней на коленях, положив ее ноги себе на плечи. Потом они оказались на полу, он перевернулся на спину и Кирстен, задыхаясь, опустилась на него, выгнув спину и приблизив груди к его губам. Он сжимал груди, покусывал их, потом вдруг сильно хлопнул по ним рукой, потом еще и еще раз и увидел, как они вздернулись вверх, а она застонала и скорчилась в экстазе. Потом, оседлав его, она ритмично взлетала и опускалась на него, постанывая, когда он трогал ее между ног.

Ему удалось удержать ее от крика, но тут у нее начался оргазм, и он, крепко прижавшись к ней, перевернул ее на спину.

– Не отпускай меня, Кирсти, – стонал он, – не отпускай.

Она обняла его руками за шею, обвив ногами его бедра. Он целовал ее, засасывая губы и запуская язык в рот.

Она была вся в огне, когда он проникал в нее, кровь стучала у нее в висках, и она чуть не задохнулась, ощутив еще оно бурное содрогание, сотрясшее ее тело. Ему казалось, что он весь внутри ее тела. Лоренс не отрывал от нее губ, и Кирстен почувствовала, как напряглись его губы, когда его тело начало содрогаться. Он крепко прижал ее к себе, и она отвечала на каждое движение его бедер встречным движением. Он довел ее до такого экстаза, что она закричала бы, если бы он остановился. Но он не останавливался. Она еще шире раздвинула ноги, и он, прижавшись к ней, ощутил силу ее оргазма, когда в нее извергалось его семя.

С мучительным стоном он прижался лицом к ее плечу и лежал так, сотрясаясь от судороги. Почувствовав, как ее ноги соскользнули с его бедер, он снова вошел в нее. В памяти промелькнуло и исчезло воспоминание о том утре, когда Пиппа заставляла его во время их близости думать о Кирстен. Это был самый лучший момент за время совместной жизни с Пиппой, но, видит Бог, то не шло ни в какое сравнение с тем, что было сейчас. Ничто и никогда не могло сравниться с этим.

Потом Лоренс поднял голову и взглянул ей в лицо. Он улыбнулся, заметив, что она все еще была как в тумане, и нежно поцеловал ее припухшие губы. Их тела все еще были слиты и замирающий экстаз не отпускал их. Кирстен открыла глаза, и у него замерло сердце, когда она одарила его чувственной улыбкой. Приподнявшись на локтях, он поцеловал ее раз, потом еще, делая круговые движения бедрами.

– Сдаешься?

Кирстен взглянула на него затуманенным взором и улыбнулась, потому что оба заметили, что у него снова начинается эрекция.

– Нет, это ты сдаешься, – прошептала она, когда Лоренс провел пальцем по ее подбородку.

Он улыбнулся. Только с ней достигал он эрекции дважды, как сейчас, и никто, кроме нее, не понял бы его вопроса. Он подсунул под нее руки и, крепко прижав ее к себе, перекатился на спину. Теперь он снова заполнил ее, отреагировав на прикосновение ее набухших сосков. Он нежно ласкал их языком и, поддерживая ее под ягодицы, медленно двигался вверх и вниз.

Прошло еще много, много времени, пока они оба снова испытали оргазм, но теперь их движения были нежными, и это дало им еще более острое ощущение, чем страсть, охватившая их раньше.

Они все еще сжимали друг друга в объятиях, когда кто-то начал дергать дверь.

– Черт возьми! Это Том! – воскликнул Лоренс, оторвавшись от нее.

– О Боже! – задыхаясь, прошептала Кирстен и вскочила на ноги. – Скорее! Где моя одежда?

– Папа! Папа! – звал из-за двери Том.

– Иду! – крикнул Лоренс, натягивая джинсы и продевая руки в рукава сорочки.

Кирстен смеялась, поспешно натягивая на себя одежду.

Наконец Лоренс распахнул дверь.

– Папа! – завопил Том, вихрем врываясь в комнату. – Я буду летать на воздушном шаре и управлять подъемным краном.

– Да неужели? – шутливо спросил Лоренс.

– Да! И там еще много всякого, во что можно поиграть, правда, Джейн?

– Нам только что рассказали о Детском музее, – объяснила Джейн, но, судя по тому, как она избегала встречаться взглядом с Кирстен и Лоренсом, девушка прекрасно понимала, что здесь произошло. – Я решила завтра сводить туда Тома, – добавила она.

– Тебе повезло, Том, – улыбнулась Кирстен.

– Да-а, это хорошо… – проговорил Лоренс.

Кирстен взглянула на него. Держась за ручку, он кивнул, указывая ей на что-то.

Кирстен огляделась.

– Я купила вам кое-что на базаре, – сказала ей Джейн.

Кирстен растерянно наморщила лоб, переводя взгляд с Лоренса на Джейн.

– Помните, я спрашивала вас, не купить ли вам что-нибудь на память? – напомнила Джейн. – Я не знала, чего вам хочется. – Она замолчала, увидев, как Лоренс с Кирстен обмениваются какими-то знаками. – Я купила вам ньюорлеанские маечки.

– В чем дело? – спросила Кирстен Лоренса.

– Твоя сумка, – тихо ответил Лоренс.

Кирстен взглянула на сумку и торопливо пихнула в нее свой бюстгальтер. Когда вернулась Джейн с маечками, Кирстен, поблагодарив ее, сказала:

– Ну что ж, мне, пожалуй, пора к себе, – и, взъерошив волосы Тома, добавила: – Скоро увидимся.

Вернувшись в свой номер, Кирстен увидела записку от Элисон. Та просила сходить к Маленькому Джо и взглянуть на модель декорации бального зала. Под дверью лежала записка от Джейка: он предложил сопровождать ее в студию. Кирстен позвонила ему и попросила ждать ее внизу через четверть часа. Ей нужно было принять душ и обдумать все, что случилось.

Спустившись вниз, Кирстен все еще была как в тумане, и если бы у нее не болело тело, она решила бы, что все это ей приснилось. Она не знала, как относиться к случившемуся. Ясно, что от физической близости они получили наслаждение, как прежде, но хотелось бы послушать, что об этом скажет Лоренс. Им придется поговорить, нельзя же сделать вид, будто ничего не произошло. От этой мысли у нее защемило сердце. Неужели все начинается снова, размышляла она, или это значит, что они поставили на всем точку? Господи, только не это, тогда она не сможет с ним работать. Нет, все свидетельствовало о том, что это не конец. Лоренс обнимал ее так, словно не хотел отпускать, и Кирстен видела, с какой нежностью он смотрел на нее, улыбался, поддразнивал, играл с ней, совсем как раньше, будто они никогда не расставались и занимались любовью вчера.

Почему же она ощущает такую неуверенность и настороженность, думала Кирстен, когда они с Джейком проезжали в такси по чистенькому Французскому кварталу.

Стараясь избавиться от дурных предчувствий, она всматривалась в неясные тени сгущающихся сумерек. Ее охватило непонятное беспокойство. Странно, подумала Кирстен, как это она раньше не замечала в Новом Орлеане что-то необычное. Она не могла точно определить, что это такое, и была слишком занята работой, не обращая на это внимания, но и теперь Кирстен не вполне понимала, что именно здесь ей нравится. Странно видеть людей в таких забавных костюмах – ведь до Марди грас еще далеко. Повсюду она сталкивалась с южным гостеприимством, но от этого, в сущности, ощущала неловкость. В городе были какие-то мрачные глубины, откуда на улицы проникала порочность. Казалось, прохожие тайно следили за ней. Декадентская красота ажурных кованых решеток на балконах, скрытые от глаз внутренние дворики с экзотическими растениями и гипсовыми фигурками вокруг фонтанов, завораживающие томные звуки джаза словно заманивали невинные души в скрытое от посторонних взглядов дьявольское логово.

Кирстен повернулась к Джейку.

– Вам нравится здесь?

– Очень, – ответил он, не раздумывая. – Пожалуй, кое-что странно, но мне это по душе. А вам?

Кирстен пожала плечами.

– Не уверена. Меня этот город чем-то пугает.

Вспомнив, что Элен родом из Нового Орлеана, Кирстен подумала, что это создает между ними непреодолимую преграду. Потом это показалось ей глупым. Она знала Элен почти так же, как себя, и, уж конечно, в Элен не было ничего зловещего. И все же Кирстен не покидало ощущение, что она попала в неведомый мир, о котором ничего не знает и вглубь которого не может проникнуть.

Кирстен были крайне неприятны эти ощущения. Разве это у нее впервые? Она даже знала, как это называется: паранойя. Кирстен надеялась, что психоаналитик помог ей преодолеть эти страхи, но, очевидно, ему не удалось довести дело до конца. Однажды она поддалась такому безумию, и это разрушило их отношения с Лоренсом, поэтому теперь лучше бы взять себя в руки. Нельзя же допустить, чтобы такое случилось снова. Она поговорит с Лоренсом за ужином и постарается преодолеть навязчивые страхи и сомнения. Иначе ей опять угрожают одиночество и болезнь.

Кирстен вернулась в отель в девятом часу. Джейк, Элисон и еще несколько человек из съемочной группы отправились поужинать в «Кей-Пол», но Кирстен отклонила их приглашение. Она прошла в свою комнату, бросила сумку, потом направилась в номер Лоренса и улыбнулась, представив себе, как вспыхнут его глаза, когда он увидит ее.

Дверь открыла Джейн.

– Лоренс у себя?

– Нет, – смущенно пробормотала Джейн. – Он ушел в ресторан.

– Не знаешь, куда именно?

– Знаю, – кивнула головой Джейн. – У меня все записано. Входите, я сейчас посмотрю.

Кирстен прошла вслед за Джейн в гостиную.

– Он не оставил для меня записки?

Джейн покачала головой.

– Нет, мне он ничего не оставлял.

– С кем он ушел? – спросила Кирстен, взяв листок бумаги, протянутый ей Джейн.

– С Руби.

Кирстен удивилась.

– Вот как?

– Да. Она приехала сюда, когда все вы были на болотах.

– Не знала, что она собирается приехать, – заметила Кирстен, сама не понимая, почему это встревожило ее. – Лоренс знал, что она приезжает?

– Думаю, да. Он послал своего помощника встретить ее.

– Так почему же он не сказал мне об этом?

Джейн молчала.

Кирстен быстро взяла себя в руки.

– Ну что ж, – сказала она, – пойду к себе, у меня еще масса дел.

– Мы с Томом устраиваем вечерний праздник. Не хотите ли к нам присоединиться? – предложила Джейн. – Он ждет там, в комнате. Думает, наверное, что пришел кто-нибудь из прислуги.

– Спасибо, – улыбнулась Кирстен, – но у меня действительно много дел.

– Вы не хотите пожелать Тому спокойной ночи? Это его очень обрадует.

– Нет, не сейчас, – Кирстен направилась к двери. – Мы с ним увидимся утром.

– Хорошо. А вам понравились маечки?

– Очень, они просто великолепны. Сколько я тебе должна?

– Нет, нет! Ничего не должны. Это подарок вам от нас с Томом.

– Ну, спасибо. Одну из них я надену завтра.

Джейн радостно улыбнулась.

– А может, вы все-таки останетесь?

– Нет, спасибо. – У Кирстен сжалось сердце. Она увидела, как покраснела Джейн, и поняла, что та заметила ее раздражение. Однако ей совсем не хотелось, чтобы Лоренс, вернувшись сюда, застал ее в комнате сына. Она отнюдь не считает, что происшедшее сделало ее членом его семьи. Кирстен с ужасом подумала, не решил ли он оттолкнуть ее снова. Иначе почему он встречается со сценаристкой, не пригласив ее?

Когда дверь за Кирстен закрылась, Джейн осталась в растерянности. То, что происходило между Лоренсом и Кирстен, сбивало ее с толку: они то орали друг на друга и спорили, то занимались любовью… Джейн не сомневалась, что так оно и было, когда они с Томом вернулись в номер, но теперь что-то опять разладилось. Она не понимала, в чем дело, но всем сердцем надеялась, что они в конце концов снова будут вместе. Джейн была уверена, что они любят друг друга. Она, конечно, не слишком разбиралась в таких делах, но ей казалось, что это очень хорошая пара – стоило только поглядеть на них. Кирстен явно расстроилась, что Лоренс ушел ужинать с Руби, и, наверное, ей следовало бы подбодрить Кирстен. Теперь она позвонит Элен, и Джейн при этой мысли почувствовала досаду. Ей хотелось, чтобы Кирстен обращалась за поддержкой и утешением к ней. Кто знает, может, когда-нибудь она и станет поверенной Кирстен. Но так или иначе, Джейн даст ей понять, как сильно она желает, чтобы Кирстен вошла в ее жизнь.

– Конечно, я верю в это, Руби, – сказал Лоренс, принимаясь за копченую лососину. – Я просто хочу сказать, что не всему верю.