Текст книги "Сладкий запах крови"

Автор книги: Сьюзан Маклеод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

«Я иду на встречу с вампиром...»

Эти слова назойливо пульсировали у меня в мозгу, пока я поднималась по лестнице вслед за Фионой, вернее, за ее туфельками – алой замши, с высоченными шпильками, украшенными рубинами. Обилие рубинов наводило на подозрения. Мой колдовской локатор уверенно говорил, что Фиона – из людей, так зачем же она увешалась драгоценностями, будто ведьма или гоблинская королева?

Я пустила в ход магическое зрение. Нет, ни малейших следов чар и магии. А вот там, впереди, у входа на галерею, мерцает голубоватым светом магический охранный барьер. Я прошла сквозь него. Охранные чары коснулись меня, словно паутина, – невесомые, но липкие – и пропустили. Если они и призваны были кого-то остановить, то не меня.

– Сюда, пожалуйста, мисс Тейлор. – Фиона свернула направо.

По всей обширной галерее были устроены отдельные закутки из полукруглых диванчиков с высокими спинками. Закутки пустовали, хотя в каждом горели свечи. Здесь, на галерее, царил полумрак, свет и шум с первого этажа сюда не добирались, словно галерею отделял плотный занавес. Тишина, атмосфера какого-то странного покоя и таинственности...

Месма. Я прикусила губу, да посильнее, чтобы острая боль привела меня в чувство. Значит, в «Трилистнике» повсюду раскинуты сети вампирского гипноза, который и порождает это ощущение расслабленности и умиротворения, что кажется таким естественным. Просто месма ненавязчива и действует исподволь... Ну, вампиры, ну, змеюки подколодные! А ведь заведение-то ирландское, а змей из Ирландии, как известно, много веков тому назад изгнал святой Патрик.

Интересно, что я еще пропустила, кроме вампирских невидимых тенет?

Я вновь присмотрелась к Фионе магическим зрением. Все чисто, никакого ведьмовства, только вот... Рубины у нее на туфельках подмигнули. Проклятие! Игра света? Померещилось? С рубинами связано что-то важное, вспомнить бы еще, что именно...

Фиона остановилась.

А на меня смотрели смеющиеся голубые глаза – ласково и гостеприимно.

– Женевьева, золотце мое, как же приятно наконец тебя увидеть.

На вид ему можно было дать лет сорок, следовательно, Дар он принял позже большинства собратьев. Типичный ирландский красавчик: прямой нос, твердый подбородок с ямочкой, легкая небритость. В одном ухе золотая сережка, и еще что-то золотое – на шее, под свободной рубашкой из белого льна, ниспадающей на черные молескиновые джинсы.

Я не сумела сдержать ответной улыбки. Он прямо-таки излучал благодушие, согревавшее и душу и тело, как тепло очага, или горячий пунш, или аромат свежеиспеченного хлеба – словом, все радости домашнего крова.

Только вот я под своим домашним кровом таких радостей не знала.

Я согнала с лица улыбку:

– Могла ли я отказаться от приглашения, пробудившего столько давних воспоминаний?

Деклан бархатно рассмеялся и прищурился, так что от уголков его глаз разбежались морщинки. Ну очень обаятельно.

– О, воспоминания порой приобретают в нашей жизни такую ценность! – Он протянул руку к моей.

Я не возражала. В конце концов, джи-зав будет действовать еще долго, и бояться мне нечего.

– Сеад майле фаильте. – Пальцы у него оказались прохладными. – Тысячу раз добро пожаловать – на случай, если ты не владеешь гэльским. – Деклан перевернул мою руку ладонью кверху и коснулся губами в том месте, где бился пульс. Жадно потянул ноздрями и прошептал: – О-о-о, сладость и пряности...

Я хотела было отдернуть руку, но внутренний голос молчал и не называл ни одной причины для подобного жеста. Сейчас Деклан казался мне старым другом семьи, любимым дядюшкой, и я с обожанием смотрела на седые нити в его темных волосах...

Только вот мое семейство благодушным никак не назовешь.

Довольно с меня вампирских трюков!

Я нетерпеливо вздохнула и заявила:

– Хватит, Деклан, прекрати эти фокусы-покусы!

Кожу мне укололи клыки.

Пульс у меня тотчас ускорился, и я ощутила безошибочно узнаваемую, хотя и заглушённую таблетками тягу к вампиру. Может, Деклан вовсе и не придуривается. Я подавила в себе сильнейшее желание двинуть ему в лицо коленом.

– Только попробуй укуси, – предупредила я, – и прости-прощай твой прямой ирландский нос.

На кожу мне капнула слюна.

– Деклан! – В мягком голосе Фионы прозвучала стальная нотка, от которой у меня по спине пробежала дрожь.

Вампир наконец поднял голову. Глаза у него стали как черные дыры, кожа туго обтянула скулы, в оскаленной пасти поблескивали две пары клыков.

У меня душа ушла в пятки. Да он собирался впрыснуть мне яд!

Фиона смотрела на все это скорее скучающе. Поймав ее взгляд, я подумала, что она смахивает на римскую императрицу, которая созерцает гладиаторский бой и теперь, когда наступил решительный миг, лениво прикидывает, казнить или помиловать.

Да, похоже, не подружимся мы с вами, дамочка.

– У мужчин такое самомнение, мисс Тейлор, – снисходительно вздохнула она. – Их угрозами не проймешь.

Деклан запрокинул голову и расхохотался. Хохот громом раскатился по галерее, нарушая искусственную тишину, которая ее окутывала, и меня бросило в дрожь, – такой это был выплеск энергии. Стараясь не стучать зубами, я прикинула: ведь еще немножко, и не миновать бы мне участи очередной жертвы Деклана!

Снизу, из зала, донеслись взрывы смеха.

Деклан широко ухмыльнулся, глаза его вновь засверкали голубизной, лицо перестало походить на ощеренный череп.

– Вот уж сегодня наши гости точно оттянутся по полной! – объявил он.

Я облегченно выдохнула. Мгновенная метаморфоза из дружелюбного вампира-соседушки в кровожадное животное наглядно показала мне, каким могуществом наделен Деклан. Информация к размышлению. Ручаюсь, он способен потягаться с самим Графом или даже с Маликом. Главное – не показывать ему, что я едва не попалась на крючок. Незачем Деклану это знать.

Я скучающе поаплодировала:

– Отличный номер, Деклан. Может, попробуешь попытать с ним счастья на сцене? Слышала краем уха, что ты любишь театральные впечатления.

Деклан выпустил меня и залихватски подмигнул Фионе:

– Вот видишь, золотце мое, я же говорил, чувство юмора у нее будь здоров!

Фиона сжала безупречно накрашенные алые губы.

– Тем лучше для вас обоих, – уронила она и направилась к лестнице, добавив: – Пойду принесу выпить.

Очень своевременная мысль.

Деклан послал ей в спину шутливый воздушный поцелуй, потом пробормотал:

– Идеальная хозяйка. Ну, душенька, что ж ты стоишь? Устраивайся поудобнее. – Он с усмешкой показал на ближайший полукруглый диванчик, обитый мягким зеленым плюшем с узором из красных трилистников.

За спинкой этого диванчика скопилась подозрительно густая тьма, так что садиться на него меня не тянуло, но что-то подсказало мне: больше подвохов от Деклана ждать не приходится, по крайней мере сейчас. Я присела на краешек дивана.

Деклан развалился напротив, улыбаясь уголками рта:

– Значит, золотце, свиделась с моим пареньком.

– Да, свиделась. – Я тряхнула головой. – Не проще ли было позвонить и не разводить интриги?

Деклан хмыкнул:

– Так ведь без интриг какой интерес – скука смертная!

Я скрипнула зубами. У всех свои представления о скуке.

– Ты ведь, душенька, не станешь отрицать, что положение занятное, – продолжал Деклан. – Бедного мальца обвинили в убийстве Мелиссы – тоже жалость берет. – Он опечаленно вздохнул и посерьезнел. – А ведь какая красотка была, и молоденькая совсем, только-только в возраст вошла, двадцать один год ей исполнился, переменить себя решила – смекаешь, о чем я толкую?

Двадцать один – официальное совершеннолетие, законный возраст для принятия Дара. Я нахмурилась:

– К чему ты клонишь?

– А к тому, что малец-то мой ждал не дождался, пока она переменится, оба они ждали. Сам-то он не пытался ей Дар предложить, не было ему нужды рисковать, и без того бы все устроилось.

– Деклан, никто из числа знающих правду не верит тому, что понаписали газетчики, – сказала я и осеклась.

Деклан, похоже, не знал, при каких обстоятельствах и как была убита Мелисса, понятия не имел, что ее гибель не связана с принятием Дара. Иначе зачем бы ему так меня уговаривать? Или он намекает, что не пытался извлечь из памяти Бобби обстоятельства ее гибели? Или там нечего было искать, потому что Мелиссу убил не Бобби?

– Но... – я запнулась, подбирая слова, – все это вовсе не означает, будто Мелиссу убил не Бобби. Может, он просто пожадничал?

– Ты что ж, золотце мое, думаешь, если бы он Мелиссу порешил, так я бы не знал? – Деклан опять улыбнулся. – Парень-то мой, кому, как не мне, знать.

«Это о многом говорит», – подумала я.

– Если не он Мелиссу прикончил, значит, это кто-то другой, – продолжал Деклан.

Я прищурилась и процедила:

– Убивал ее твой Бобби, не убивал, а вот втягивать меня в это дело – мы так не договаривались, Деклан.

– С чего ты это взяла?

Я наклонилась к нему поближе и отчеканила:

– Уговор у нас с тобой был такой: ты даешь мне знать, если кто-то из волшебного народа нуждается в помощи. А Бобби твой, если ты запамятовал, никоим образом к волшебному народу не принадлежит: он мальчик зубастый. Так что найми себе в частные детективы кого-нибудь другого, а меня уж уволь.

Деклан широко улыбнулся, показывая белоснежные клыки. И почему у него такой самодовольный вид? За этим кроется какая-то ловушка, чует мое сердце. Я вздохнула, мысленно разумеется, ведь нельзя показывать ему, как я озадачена. Конечно, заявлять, что я, дескать, не берусь за расследование, потому что оно идет вразрез с условиями уговора, – рискованно, но, по крайней мере, я попыталась взбунтоваться. Эта мысль сама по себе утешала меня.

– А как насчет девушки-красавицы? – вкрадчиво поинтересовался Деклан. – Уж ее ты в беде не покинешь, с ней-то вы одной крови?

Мелисса – моя соплеменница? Новость оглушила меня. Почему Хью об этом не сказал?! Но...

– Даже если она была из наших, – с расстановкой отчеканила я, – боюсь, помочь ей уже нельзя, она же мертва.

– Так-таки и мертва? Бесповоротно? – улыбаясь, уточнил Деклан.

– Во всяком случае, полицейские и патологоанатом держатся именно этого мнения, – ответила я. – А ты намекаешь, что она еще может ожить?

Улыбка сползла с лица Деклана, и он озадаченно спросил:

– Ты разве не видела тело?

– Меня и близко не подпустили. Ее мать привлекла к делу душеспасителей, – объяснила я.

Теперь Деклан нахмурился.

– С чего бы это она так? – спросил он будто про себя.

– Откуда же нам знать? – вмешалась Фиона, которая как раз подоспела с нагруженным подносом. – Может, начиталась их дурацких брошюр. – Фиона умело отвернула крышечку с бутылки и щедро плеснула мне водки в тяжелую хрустальную стопку. – Дамочка и так не семи пядей во лбу, верит небось каждому их слову, а они какой только чуши не наболтают, вот и промыли ей мозги.

За спиной у Фионы я увидела уже знакомую мне азиатку-официантку. Та стояла на последней ступеньке лестницы, и пальцы у нее так и танцевали в воздухе, сплетая сложнейшую пряжу. Магическая сеть вновь замерцала, доносившийся с первого этажа, из бара, шум смолк. Я позавидовала тому, как легко некоторым даются чары, – посмотришь, так вроде бы и совсем без усилий.

Фиона тем временем налила виски и придвинула выпивку Деклану. Он поболтал золотистый напиток, вдохнул его аромат, раздув ноздри, и произнес:

– Лучшее в Ирландии – в двойном количестве: виски «Джеймсон» в уотерфордском хрустале. – Поднял бокал и отсалютовал мне. – Слаинте, Женевьева! – Последовала ухмылка. – Для тех, кто не понял, перевожу с нашего сладкозвучного гэльского наречия: чтоб ты и дальше была здорова!

– Тебе того же, – ответила я, услышав в его тосте подспудную угрозу. Водку я осушила залпом и, когда холодный ожог прошел, вернулась к делу: – Мне интересно, что же все-таки с Мелиссой – жива она или нет?

– Девушка-красавица готова была принять Дар. Так что я, наверное, еще могу провести церемонию... – Деклан многозначительно промолчал, потом закончил: – Однако если там наслоились чары, да еще неведомо какие, то церемония – слишком большой риск.

– Полиция утверждает, будто никаких чар не обнаружено.

– Золотце мое, насчет чар я бы твоему слову поверил, а полиции еще погожу, но ты же тела так и не видала, – отозвался Деклан.

Я поставила пустой стакан на стол.

– А как насчет Роберто? На него наш уговор не распространяется.

– Что ж, если обнаружишь, что Мелисса, бедняжечка, померла от магии, значит, малец невиновен, то-то нам будет радости, – сказал Деклан. – Но по мне, чем быстрее справить церемонию над телом, тем для нее же и лучше выйдет. – Он уставился в свой стакан. – В запасе у нас ночь, от силы две.

Значит, никакого давления. И тут у меня возник вопрос, который я не замедлила задать:

– Кстати, зачем Мелисса вообще подалась на работу в «Голубое сердце»?

– Она там работала временно, пока там подвизался Роберто, – объяснила Фиона, разглаживая пурпурное платье. Я заметила, что лак у нее на ногтях подобран в тон кольцу с огромным рубином огранки «принцесса». Длинные вечерние перчатки Фиона уже успела снять. – Предполагалось, что как только она примет Дар, так сразу вернется на работу сюда. Деклан собирался быть ее спонсором. Верно? – повернулась она к вампиру.

– В точности так, душа моя.

Оба говорили совершенно будничным тоном, и это тоже было неспроста. Оба имели в виду что-то другое. Но что?

– Так что ты все же добейся своего, золотце мое, добейся, чтобы тебе тело показали. А как поглядишь на него и правду выведаешь, расскажешь все мне, без утайки. Договорились? – Деклан подался ко мне и опять вкрадчиво усмехнулся. – Может, откроешь, как ты это делаешь?

– Что именно?

– Ну как – что? Ты вон уже сколько бедняжечек-фей спасла, а насчет тебя ни полслова слушка не просочилось. Вот я и думаю: как тебе это удается? Поделись секретом! – Он кивнул на Фиону и расставленную на столе выпивку. – А мы выпьем за твои дальнейшие успехи.

– Я с радостью и сама выпила бы за свои дальнейшие успехи, – старательно-бодрым тоном сказала я, – но секрета своего тебе раскрыть не могу, и не проси.

– Отчего ж не можешь, золотце?

Я подалась вперед, подражая позе Деклана, и негромко, но внятно произнесла:

– Потому что тогда это будет уже не секрет. Я права?

Глаза у него мгновенно стали как лед, но через секунду он запрокинул голову и заливисто расхохотался:

– Фиона, душенька, налей-ка еще нашей умнице, нашей красавице сиде!

Та помедлила, но протянула руку к моему стакану. Что бы она ни чувствовала, но виду не подавала и держалась по-прежнему вежливо.

– Мисс Тейлор, позвольте?

Я придвинула ей стакан, и на миг наши пальцы соприкоснулись.

Фиона содрогнулась, глаза у нее расширились и стали как слепые, пальцы разжались, выронив дорогой хрусталь, который Деклан тотчас поймал в воздухе с поистине вампирским проворством и поставил обратно на стол.

В горле у меня образовался ком. Что с Фионой? Я-то ощутила лишь тепло ее руки, а вот она?

– Золотце, ты меня слышишь? – В голосе Деклана сквозь тревогу прозвучал приказ.

Фиона, бледная, как рисовая бумага, покорно опустилась рядом с Декланом. Тело ее сотрясла новая судорога, она втянула в себя воздух, точно от боли.

Деклан бережно взял ее за руку и потребовал:

– Покажи, что ты видишь.

Фиона помедлила, бросила на меня опасливый взгляд из-под ресниц, затем подалась к Деклану и поцеловала его в губы.

Поцелуй был отнюдь не мимолетный. Мне даже показалось, что это был не просто поцелуй, а нечто большее, что за ним крылась какая-то тайна.

Отведя глаза, я уставилась на донышко стакана и тут наконец вспомнила, почему меня так насторожил рубиновый убор Фионы. Ведьмы и колдуны применяют драгоценные камни, чтобы хранить в них чары, однако кое-кто из представителей людского рода при помощи камней усиливает разные таланты и врожденные свойства. Например, рубины служат для того, чтобы обострять интуицию, сочувствие, ясновидение, и не только обострять, но и управлять ими. Так что Фионе ее рубины, возможно, помогают с легкостью проникать в чужое прошлое, или вытаскивать из чужого сознания воспоминания, или – но это реже – предсказывать будущее. Ручаюсь, сейчас у Фионы в приступе ясновидения получилось именно то, что ей удается реже всего. А Деклан, скорее всего, узнает, что с ней происходит, по вкусу ее крови. Прибавим к этому отточенную способность Деклана воровать воспоминания и старую как мир поговорку «Ты – то, что ты ешь», и станет понятно, как работает эта парочка. Слаженно у них получается. Хотя Фиона и посмотрела на меня с ужасом, но я заметила, что она прямо лопается от самодовольства.

Вот нелегкая! Что же она такого разглядела?

– Кровь... – словно отвечая на мой мысленный вопрос, хрипло прошептала Фиона. – Как много крови... – И тихонько заскулила.

Деклан нежно погладил ее по щеке.

– Забудь, душенька моя. Усни и все позабудь, – тихо, но властно произнес он.

Фиона обмякла и припала к вампиру, уронив голову ему на колени. Веки ее дрогнули раз-другой, она вздохнула и успокоилась.

Пропади вы пропадом! Плохо дело. Я быстренько налила себе еще водки и залпом опрокинула стакан.

– Ох, хорошо пошла! – выдавила я. Жаль только, что из-за своего треклятого обмена веществ я ужасно медленно пьянею и мне нужно выдуть не меньше бутылки водки, чтобы хоть слегка окосеть. Маленькие порции – пустой перевод продукта. Со стуком поставив стакан на стол, я обратилась к вампиру: – Деклан, ты уж извини, что нарушаю вашу идиллию, но мне пора.

Вампир устремил на меня ледяной, как остуженная водка, взгляд голубых глаз:

– Маленькое предупреждение, Женевьева. – Он провел пальцем по шее Фионы, поддел ее рубиновое колье. – Наш с тобой уговор я не расторгал, он по-прежнему в силе. – Крутанул колье так, что оно врезалось в бледную кожу Фионы. – Так что держалась бы ты подальше от Графа и Малика аль-Хана.

Сердце у меня заколотилось как безумное. Да уж, предупредил открытым текстом, яснее некуда. Может, Деклан Фиону и ценит, но держит ее скорее за свою собственность, чем за человека, и, если ему понадобится, поранит или убьет ее, а если захочет, то и меня тоже.

Кулаки у меня сжались сами собой.

– Давай-ка кое-что проясним раз и навсегда, Деклан, – отчеканила я. – Да, мы с тобой заключили уговор, но тем дело и ограничивается. Никаких прав на меня у тебя нет. Я сама себе хозяйка. Запомнил? Тебе кристально ясно?

Вампир усмехнулся и сильнее закрутил ожерелье на шее Фионы. Она приглушенно застонала во сне, полубессознательно вскинула и уронила руку, умоляя о пощаде.

Я встала:

– Спасибо за угощение, Деклан.

– Слаинте, Женевьева. Уж ты потрудись сообщить мне, если что выяснишь.

Когда я спустилась на первый этаж и направилась к выходу, музыканты заиграли «Дэнни» – неофициальный гимн Северной Ирландии.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Дано: пять лестничных пролетов, последствия ударной дозы джи-зава, веселенький разговорчик с вампиром и тяжелое впечатление от Фиониного прорицания. Результат: вечер испорчен, я едва тащусь по лестнице, цепляясь за деревянные перила и с трудом преодолевая каждую ступеньку. К двери квартиры я уже практически подползла, из последних сил сжимая ключи. Опустив голову, я остановилась, чтобы перевести дыхание, потому что в ушах шумело и в груди немилосердно ломило. В такие мгновения я всегда начинаю жалеть, что живу не на первом этаже, а в мансарде, переделанной в двухкомнатную квартирку. А ведь вечер еще не закончен, ему предстоит перейти в ночь, и на ночь у меня тоже большие планы...

– По-моему, тебе не помешало бы походить в спортзал. Ты не в форме.

Я вскрикнула от неожиданности и со звоном выронила ключи.

Стенку возле моей двери подпирал Финн.

– Извини, Джен, не хотел тебя напугать.

В лестничное оконце проникал слабый свет луны, серебрил Финну рожки и придавал ему слегка зловещий вид.

– Я думал, ты меня издали почуешь.

Я бы и почуяла! Я должна была его почуять, да только действие джи-зава помешало. Эти растреклятые таблетки всегда на меня так влияют, все чутье отрубается. И не только оно, как я обнаружила, внимательнее взглянув на Финна, потому что не почувствовала и тени того глупейшего волнения, которое неизменно пробуждал во мне фавн. А может, дело было не только в таблетках: кроме них, меня придавила усталость, и еще я помнила о недавних наставлениях Хью, и еще – совсем запуталась во всем происходящем, и, наконец, понимала, что мне все труднее и труднее отвечать Финну отказом.

– Ты не вовремя, – вздохнула я. – Я ужасно устала, Финн.

Он свел брови:

– Какая-то ты задерганная.

«Ты бы на моем месте выглядел не лучше, – сердито подумала я. – Попробуй-ка хорошо выглядеть, когда действие таблеток вот-вот кончится и тебя вот-вот скрутит очередной приступ вампирского голода из-за бродящего в крови яда!»

– Так или иначе, – обеспокоенно сказал Финн, – мне надо с тобой потолковать.

– Если ты насчет поужинать вместе, то... – Я приготовилась дать ему отпор.

– Джен, это важно. – Он подобрал с пола мои ключи. – Я выяснил, о чем перешептывались деревья.

Ах да. Я и позабыла о деревьях – и без них хватило треволнений.

– Ну, заходи, – неохотно разрешила я.

Финн отпер дверь и галантно пропустил меня вперед:

– Только после прекрасной дамы.

Включив свет, я шагнула через порог и привычным движением задела свисавшие с потолка подвески – нити с нанизанными стеклянными бусинами. Они нежно зазвенели, а я уже направилась к веренице белых настенных шкафчиков, заменяющих у меня кухню. Открыла морозилку, извлекла бутылку водки, нашла в буфете стакан. Потом вспомнила про гостя:

– Выпить хочешь, Финн?

Финн с интересом осматривал мое обиталище. Я тоже обвела комнату взглядом, пытаясь понять, какой она видится гостю. Вроде бы все как обычно – на полу у стены свалена груда подушек и пледов, на ковре валяется один из Кэтиных глянцевых журналов, у компьютера – ворох рекламных листовок и счетов. Все как было, когда я уходила утром. Ничего иного я и не ожидала, у меня ведь нет такой роскоши, как собственный домовой вроде Агаты...

Тут я вспомнила и про обещанный кристалл для телефона, и про заманчивого троянского коня, и про чары домовых – и в душу мне закралось подозрение, что Финн явился не просто так.

– Здорово у тебя тут, Джен. – Финн улыбнулся и показал на сводчатый потолок с черными деревянными балками. – Знаешь, напоминает мне лесную чащу ясным зимним деньком. – Он тронул свисающие нити, и золотистые, янтарные, медные бусины закачались и зазвенели в воздухе, отбрасывая калейдоскопические блики по белым стенам. – Сразу представляешь, как солнечные лучи озаряют стволы сосен и дробятся на тысячу солнечных зайчиков...

– Финн, ты ведь не для того пришел, чтобы хвалить мой интерьер? – напрямик спросила я, потому что подозрение оформилось окончательно.

– Ну что ты! – Он улыбнулся еще шире. – Тут так славно, так уютно...

– Отлично! – На меня накатила ярость. – Выход с экспозиции вон там. По окончании осмотра катись отсюда. – Я плеснула себе водки и выпила залпом, мрачно радуясь новому ледяному ожогу. – А мне поспать надо.

– Джен, перестань...

– Это ты перестань! – Я стукнула стаканом о стол с такой силой, что чуть не разбила его. – Ты меня сегодня подставил, Финн, и мне это совсем не по душе, так и знай! – Я подошла к нему вплотную и посмотрела на него в упор. – Если ты хотел проверить, сколько магии мне по силам впитать, так бы и сказал, и нечего было устраивать весь этот театр. А ты решил устроить мне проверку. Ишь какой хитрый выискался! – Я пихнула его ладонью в грудь. – Ладно, пяток чар в кафетерии – это еще выглядело убедительно: домовая таким способом добивалась, чтобы я пришла, потому что ей приспичило со мной побеседовать. Но я никак не могла взять в толк, почему она так уделала чарами еще и кухню, буквально сплошняком, ведь она рисковала навредить семейному делу. А оказывается, Агата тут вовсе ни при чем, это все твои проказы! – Я пихнула его еще сильнее. – Сознайся, те чары ведь навел ты?

– Ладно, ладно, сдаюсь, я! – Финн поднял руки и изобразил на лице искреннее сожаление. – Раскаиваюсь! Виноват! Зря я... Но ведь чары-то были безобидные, обычная магия домовых. Многие считают ее полезной...

Я широким жестом обвела захламленную комнату и саркастически вопросила:

– Финн, ты что, слепой? Здесь хоть что-нибудь говорит о том, что я вылизываю квартиру и пеку пироги? Нет! У меня и мебели нет, и духовки нет в помине. Я столуюсь в «Рози Ли» и дома не готовлю! А знаешь ли ты, на что способна якобы безобидная магия домовых? Она утекает! Она вырывается наружу в самый неподходящий момент, а вместе с ней и мои приворотные чары! – Я сжала кулаки. – Я сегодня чуть не Очаровала человека – человека, Финн! Нечаянно, потому что просто пожалела его! А ты говоришь, безобидная магия.

– Адово пламя! – пораженно воскликнул Финн и вытаращил глаза. – Дженни, но отчего так получается?

– Откуда мне знать, болван! – разъяренно воскликнула я. – Я никогда раньше не впитывала магию домовых, я не умею с ней справляться и разом избавиться от нее тоже не могу! Прежде всего, Агатины чары были злокозненными, и мои соседи ой как не обрадуются, если я превращу их кухни в зоны военных действий! Финн даже покраснел – так я его пристыдила.

– А ты разве не можешь... ну, я не знаю... переплавить Агатины чары из злокозненных в мирные? Вели им, чтобы они прибирались или там пол помыли...

– Финн! – взъерепенилась я еще сильнее. – Ты все-таки непроходимый дурак! Как я их переплавлю?! Неужели Стелла не говорила тебе, что я не умею наводить чары, не говоря уже о том, чтобы их переделывать?!

– Да вроде говорила, но тут же магия домовых... – Финн сокрушенно поскреб в курчавом затылке. – Я и не подумал...

– А ты думай время от времени! Очень полезное занятие! – прорычала я. – Чары есть чары! – Не выдержав, я снова пихнула фавна в грудь, и он попятился, виновато глядя на меня. – Теперь дотумкал?

– Боги великие, Джен, я и не понимал... – Он глубоко вдохнул. – Примите мои извинения, госпожа моя. Простите за недостойный поступок. – Слова эти прозвучали так официально и сдержанно, так непохоже на обычную манеру Финна. – У меня и в мыслях не было причинить вам вред.

Я не верила своим ушам и глазам тоже. Я ожидала, что он попробует добиться прощения, пустив в ход свой шарм, но никак не рассчитывала на такие странные извинения. Что это Финн затеял? Довольно с меня на сегодня игр! Я устало взъерошила волосы. Вообще-то, если уж начистоту, виноват в случившемся не только Финн. Я прекрасно знала, что впитывать чары – дело рискованное, у такого приема есть свои побочные эффекты, но предпочла ему о них не говорить.

– Отлично. Извинения приняты, – бросила я и вновь ухватилась за водочную бутылку, потому что джи-зав уже почти не действовал и от очередного прилива магии у меня тряслись руки.

Проклятые чары! Завтра придется попросить кого-нибудь из наших ведьм очертить круг, чтобы я смогла растворить чары, – то-то веселенький у меня получится денек, ничуть не хуже сегодняшнего. Ну что ж, поделом мне, впредь буду умнее.

Финн коснулся моего плеча, я вздрогнула от неожиданности и расплескала водку.

– Шел бы ты восвояси.

Я одарила его ледяным взглядом, нашла тряпку и подтерла пол.

– Дженни, мне и правда очень жаль, я так виноват перед тобой. – Между бровями у него пролегла морщинка. – Может, я чем-то помогу?

На меня накатила такая чугунная усталость, что сил сердиться и обижаться уже не осталось.

– Чтоб тебя, Финн, и зачем ты устроил мне ловушку? Неужели нельзя было просто спросить?

Лицо у него мгновенно сделалось непроницаемым.

– По ошибке, Дженни. Обещаю, такое больше не повторится.

– Чудненько. – Я отшвырнула тряпку. – Не хочешь честно во всем признаться, вали отсюда подобру-поздорову. – Я пересекла комнату и демонстративно распахнула дверь.

Финн обошел меня и встал прямо передо мной. Я уклонилась от его взгляда.

– Я не уйду, – с нажимом произнес он. – То есть не уйду, пока не расскажу тебе про деревья.

– Ну так говори, не задерживайся.

– Худые вести, Дженни. – Фавн понизил голос: – За тобой следит вампир.

«Тоже мне откровение!» – подумала я, припомнив все сегодняшние события.

– И каков он собой? – тусклым голосом спросила я.

– Деревья говорят, темноволосый, вида иноземного, восточного, – встревоженно рассказывал Финн. – Видели его на рынке, а еще неподалеку от нашей конторы и от твоего дома.

Описание как нельзя лучше подходило тому элегантному красавчику, который подстерег меня у полицейского участка, – Малику аль-Хану. Внутри у меня шевельнулся страх, и я глянула на свое запястье, покрытое синяками. Зачем он следил за мной? Только ли в связи с делом мистера Марта? Или еще по каким-то своим причинам?

Финн прислонился к дверному косяку. Рука его едва не коснулась меня, и я различила, как между нами пробежала золотистая искорка.

– Джен, я знаю, что ты под защитой ведьм, – нерешительно произнес Финн, – но все-таки ты уж будь осторожнее обыкновенного, а?

– Спасибо за поддержку. – Я отстранилась. – Подбодрил, нечего сказать. Скорее всего, ничего страшного – просто кто-то из вампиров не в меру любопытен. С ними такое случается. – Я пренебрежительно дернула плечом.

– Джен, я за тебя волнуюсь.

Я фыркнула.

Финн помолчал и продолжил:

– Знаю, ты вряд ли поверишь, особенно после всего... – Он осекся. – Но я не хочу, чтобы с тобой случилась беда.

В воздухе возник запах черники, ставший еще острее оттого, что Финну было не по себе. Я ощутила, как магия, впитанная утром, успокаивает обиду, причиненную обманом Финна. Вздохнув, я наконец-то посмотрела ему в лицо, и мне мучительно захотелось унять его страх. Ах, как же мне надоело противиться искушению! Неожиданно для себя я погладила его по щеке:

– Не переживай, ладно? Ничего со мной не стрясется.

Лицо Финна было совсем близко, мшисто-зеленые глаза потемнели, и его магия откликнулась на мою, нас потянуло друг к другу, и фавн мягко взял меня за плечи. Я поддалась соблазну и медленно провела пальцем по его скуле. Золотистое сияние, подернутое зелеными искорками, пошло от моей кожи, окутало его и меня, и я взяла его лицо в ладони.

И отчаянно возжелала его.

Выдохнув, я поспешно закрыла глаза и повелительно отозвала магию обратно. Финн – из волшебного народа, ему мое Очарование нипочем не навредит, не то что человеку, а вот вирус «Дубль-В» опасен для нас обоих и может натворить немало бед.

– Лучше уходи, Финн, – прошептала я и отшатнулась.

Но Финн перехватил мои запястья, нежно погладил их там, где бился пульс, и у меня захолонуло сердце.

– Джен, не гони меня, – взмолился он.

Я помотала головой – сил говорить не было.

– Джен, пожалуйста! – настаивал Финн.

Внутри у меня что-то сжалось.

– Мы связаны, ведь ты это чувствуешь! – прошептал он.

Меня пронзило желание такой силы, что я едва не вскрикнула, но удержалась и лишь ахнула. Открыла глаза.