Текст книги "Сладкий запах крови"

Автор книги: Сьюзан Маклеод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

Я стискивала в руке сердце Графа, пока не почувствовала, что жизнь покинула его. Я отошла подальше, чтобы на сердце не попала кровь, хлынувшая из трупа, – целиком и полностью моя кровь, между прочим, – а потом осторожно положила сердце на голубой пол. Тело альтер-вамп деятельно принялось за самоисцеление, поэтому меня била дрожь. Я посмотрела на экраны. Они были черные и пустые, а судя по тишине, надо мной по-прежнему переливался волшебный купол, хотя я его уже не чувствовала. Я повернулась на триста шестьдесят градусов и внимательно осмотрела пустую арену.

Тони нигде не было.

Граф уже мертв, но Тони жива, а у Тони в голове формула чар. Дело еще не закончено.

Тут я почувствовала целый букет: настороженность, легчайший аромат пряностей, страх, предвкушение и еще какие-то смутные ощущения где-то в груди.

Малик аль-Хан.

Он глядел на меня, скрывшись в тени, только никакой тени под куполом не было и быть не могло – от прожекторов было светло, как днем.

Мое умолкшее сердце стукнуло один раз.

– Ведьму ты не получишь!

Мой крик многократно отдался в воздухе.

Вокруг меня заплясал ветерок, играя длинными черными локонами.

– Я знаю, что ты здесь! – снова закричала я. – Можешь брать что хочешь, кроме ведьмы!

По обнаженной коже словно бы скользнул мягкий шелк.

– Малик аль-Хан! – Я раскинула руки, открываясь перед ним. – Давай все уладим!

– Роза... – прошептал его голос у меня за спиной. Я пригнулась и обернулась, ожидая его увидеть. Его не было.

– Или Женевьева?.. – Голос снова послышался у меня за спиной.

Я выпрямилась и медленно повернулась, облизывая клыки.

Он стоял совсем неподвижно, длинное кожаное пальто подметало пол. От горла до ремня кожаных штанов, низко сидевших на бедрах, тянулась полоса бледной плоти. Темный шелк волос ярко блестел под прожекторами. На меня в упор смотрели непроницаемые обсидианово-черные глаза.

В нескольких футах у него за спиной стояла Тони – все еще с пустым, замороченным лицом.

– Как ты думаешь, что мне нужно? – мягко спросил Малик.

– Я, – спокойно ответила я. Ничем не выдала маленькой девочки, горько рыдавшей внутри меня. – Тебе нужно, чтобы я согласилась вернуться вместе с тобой.

Длинные изящные пальцы убрали со лба прядь волос, глаза по-прежнему изучали меня.

– Ты продаешь себя за то, чтобы уничтожить чары?

– Ну, если ты так ставишь вопрос, – проговорила я, – то да, и не задумываясь.

В некотором смысле мне было все равно. Игра, так или иначе, закончена. Я бегала и пряталась с четырнадцати лет, но всегда знала, что когда-нибудь мой принц найдет меня, и тогда кто-нибудь придет и заберет меня к нему. А уничтожение чар – это ложка меда, чтобы хоть немного подсластить пилюлю.

– Если ты этого хочешь... – Малик повернулся и поманил к себе Тони.

Она подошла и встала рядом с ним, солнечно улыбаясь.

– Сама видишь. – Он взял ее руку и протянул мне, словно подарок. – Чар больше нет.

Я нахмурилась – у меня возникли нехорошие подозрения. Взяла Тони за подбородок. Ее улыбка не изменилась. Я протолкнулась к ней в сознание... и ничего не обнаружила. Ни перепутанной сети мыслей, ни морока – просто ничего. Разум ее покинул. Она уже никогда никому ничего не расскажет. От потрясения сердце у меня снова забилось. Малик не просто стер ей память, он начисто уничтожил ее личность. Меня затошнило при мысли о том, что он оказался способен на такое, что такое вообще возможно. Он прикоснулся к ее плечу, и она ушла куда-то под купол.

Тони хотела обречь меня и всех остальных фей – всех, кого только могли заполучить вампиры, – на вечное рабство.

Чар больше нет.

Тошнота отпустила, и меня окатило теплой волной облегчения.

Чар больше нет.

Малику придется силой тащить меня обратно, и я пальцем не пошевелю, чтобы облегчить ему задачу.

Я улыбнулась ему, показала клыки:

– Кажется, тебе нечего больше предъявить для торга.

– А как же Роза?

Вот нелегкая!

Вечно что-нибудь да остается. Он хотел уничтожить тело Розы, чтобы спасти ее душу от демона, которым она была одержима, только это был не демон, а я. Неужели он по-прежнему этого хочет, даже теперь, когда он знает, что это я иногда забиралась в ее тело? Я пожала плечами:

– А что Роза?

Он махнул рукой в сторону трупа Графа:

– Это было... неожиданно. – Подошел ко мне, протянул руку. Перламутровая рукоять кинжала сверкнула. – Как и вот это, Женевьева.

Я не шелохнулась.

– Сдается мне, ты влип, – заметила я с притворным сочувствием. – Ты же не можешь убить это тело, не убив заодно и меня. Очередная версия истории про курицу, которая несет золотые яйца.

Малик щелчком выпустил лезвие и прижал острый кончик к моей груди. Серебро жгло кожу.

– Почему бы не отобрать обе твои жизни? – спросил Малик, опустив ресницы и изогнув губы в лукавой усмешке.

– Ладно тебе, Малик, хватит дурака валять! – Я вздернула подбородок. – Я была маленькая девочка. Маленькие девочки – маленькие, а не глупые. Может быть, лица твоего я и не видела, но руки узнаю.

«Хватило бы и одного прикосновения», – добавила я про себя, хотя ни за что не призналась бы в этом никому, даже себе, даже в вещем сне.

– Просто удивительно, что он так долго тянул, прежде чем отправить тебя за мной.

– Разумеется, ты права. – Малик опустил нож – теперь клинок упирался мне под ребра.

– Приятно, что этот маньяк-убийца меня не забыл, – заметила я, не показывая виду, как мне страшно.

– Он приказал мне доставить тебя к нему еще десять лет назад, – вздохнул Малик, и у меня от этого вздоха защемило сердце. – А я его не послушался. – Кончик клинка вдавился мне в кожу.

Я разинула рот от изумления:

– Чего?!

– Женевьева, Автарх мне больше не Господин. Уже лет двадцать прошло.

Мое левое запястье обвили холодные пальцы. Малик занес нож и рассек мне руку – ее обожгло льдом. Кровь потекла бойким ручейком и выплеснулась на голубой пол.

Мне тут же вспомнилось, как он проделал со мной то же самое, когда мне было четыре года. В рукоятку ножа была вделана «слеза дракона» – кусок янтаря того же цвета, что и мои сидовские глаза. Тогда он взял мою кровь с благословения отца, попробовал меня по поручению моего принца.

Как и тогда, я застыла, не в силах пошевельнуться.

Малик склонился над моей рукой, провел языком вдоль всей раны. Поглядел на меня – в глазах мелькнул алый отсвет.

– Разве мог я называть его Господином, возжелав того, что принадлежало ему? – Он поцеловал меня в губы, и я ощутила медовый вкус собственной крови. – Я хочу получить это сам.

Во мне разом вскипели страсть, желание и крылатая надежда.

Малик оторвался от меня.

И тут я задала ему главный вопрос:

– Зачем ты убил Мелиссу?

Он и бровью не повел:

– Она нашла ту ведьму. Если бы ее приятель-вампир об этом узнал, они бы сбежали и забрали чары с собой.

Так вот какими сведениями приторговывала Мелисса: информацией о Тони. Только Малик с самого начала знал, кто она такая и что умеет. Деревья шептались о том, что он следит за «Античаром» – за Тони, а не за мной.

– Ты же мог попросту убить ведьму!

– Женевьева, – произнес он с легким нетерпением, – ведьму защищал Ведьминский совет. Если бы я ее убил, то нарушил бы наши законы, а это привело бы к тому, чего мне совсем не хотелось.

– А как же чары? – спросила я. – Неужели ты не собирался забрать их себе?

– Мне они не нужны.

Вообще-то, да. У него была я, с тех пор как мне исполнилось четыре года.

– И что теперь? – выдохнула я.

Он повернул нож, вложил рукоять мне в руки и прижал мои пальцы своими, чтобы клинок не дрогнул.

– Что теперь – тебе решать.

Он раскинул руки. На бледной коже пламенел розовый шрам от моего удара.

Я посмотрела вниз, на клинок, потом вверх, в красивое лицо Малика.

И ничего не сделала.

Малик улыбнулся, и сердце у меня ёкнуло.

– Женевьева...

Он развернулся, взметнув непроницаемо-черным плащом, и зашагал прочь, пока не растворился во мраке.

ЭПИЛОГ

Зачарованный купол растворился, и я оказалась на парковке возле «Пиявки и падалицы», которая, само собой, была гораздо меньше арены. По одну сторону от меня была Кэти – она не спускала глаз с Финна, по-прежнему сжимая в руке бутылку из-под водки. По другую сторону сидел Хью, свесив голову между коленей, а рядом – его напарники: констебли Тейгрин и Кудряшка. За спиной у меня лежали тела Рио и Графа, которые оцепила рота гоблинов-охранников. Парковку по-прежнему окружали ряды сидений, но они были пусты. Зрители-вампиры уже разошлись.

По брусчатке ко мне ковыляла Ханна на своих шпильках от Джимми Чу:

– Женевьева, полиция скоро прибудет. Я решила, что ты предпочтешь остаться здесь и проследить, чтобы с твоими друзьями все было благополучно, поэтому припасла тебе подарок. – Она протянула мне плащ. – Наверное, было бы разумнее исчезнуть до приезда полицейских.

Я недоумевающе посмотрела на нее.

– В каком смысле исчезнуть – уйти или просто пропасть из виду? – спросила я.

– Я же говорила, – улыбнулась Ханна, – люблю помогать людям!

Я взяла у нее плащ, завернулась в него и превратилась в невидимку.

Полиция приехала едва ли не в полном составе. Возглавляла экспедицию инспектор Крейн вместе с целой армией медсестер из «Надежды». А когда ночь сменилась рассветом, на парковке не осталось никого, кроме трупов. Гоблины облили их бензином и подожгли, и едкий дым клубился, отравляя воздух. Когда не осталось ничего, кроме пепла, гоблины смели его в коробку и строем зашагали к реке. Я последовала за ними и молча смотрела, как быстрые воды Темзы унесли рассыпанный прах к морю.

* * *

Сейчас я сижу в кафе «Рози Ли» и гляжу в окно. Жара наконец-то схлынула, дождь барабанит по пыльным лондонским улицам и хлещет в водостоки.

Кэти приносит мне апельсиновый сок и к нему, как обычно, сплошь залитый майонезом сандвич с беконом, салатом и помидорами. Она улыбается и бежит обслуживать остальную толпу – сейчас время ленча, в кафе многолюдно. Кэти все еще мучат кошмары, но прошла всего неделя, со временем плохие сны, наверное, сойдут на нет.

Деклан исполнил свою часть договора и предложил Мелиссе Дар. К сожалению, ничего из этого не вышло. Два дня назад ее кремировали, на церемонии присутствовали только близкие родственники. Бобби, он же мистер Март, тоже пришел поддержать мать Мелиссы; все обвинения с него сняли. Алан Хинкли прийти не мог – он до сих пор в коме, и Бобби ночи напролет проводит у больничной койки отца, дожидаясь, когда тому станет лучше.

Констеблю Кудряшке предъявили дисциплинарное взыскание. Она отказалась сообщать Хью и вообще кому бы то ни было подробности похищения Кэти – а все из-за меня. Когда Хью с командой прибыли в «Пиявку и падалицу», солнце уже село, и Граф их поджидал. Сейчас Хью поправляет здоровье в Кернгормских горах, у соплеменников.

Благодаря моей начальнице Стелле и ее широкомасштабной кампании в мою защиту, а также ошеломляющим показаниям относительно деятельности Тони, которые дал Финн, Ведьминский совет возобновил мой контракт с фирмой «Античар». Я осталась на прежней работе и на прежней квартире – за это пришлось заплатить тем, что ведьмы мне больше не покровительствуют, о чем мне с превеликим удовольствием сообщила инспектор Крейн.

Финн сначала попал в «Надежду», а затем его перевели в святилище, где он прошел обряд очищения крови от салайх-шиола. Приехали трое из его братьев и забрали его с собой – выздоравливать среди своего стада. Поскольку он подхватил салайх-шиол совсем недавно, обряд очищения, скорее всего, прошел успешно, но точно будет известно только через месяц. Мы с Финном успели поговорить перед отъездом. Он хочет вернуться в Лондон и открыть филиал «Античара», когда немного поправится.

Финн нежно держал меня за руку и клялся не выдавать мои тайны.

Я не понимаю, что все это значит и, что я по этому поводу чувствую, поэтому до поры до времени засунула его в темный уголок сознания, где хранится все то, о чем я пока не готова думать.

Например, Роза.

И Малик.

Я слышала, он сейчас в Лондоне, но больше его не видела.

Я отпиваю апельсинового сока и гляжу на заголовок в сегодняшней газете.

«ВЕДЬМА ПРИГОВОРЕНА К СОЖЖЕНИЮ».

Тони мгновенно обвинили в убийстве Мелиссы (мотив – шантаж из-за тайных сношений ведьмы с вампиром), и, поскольку Тони не может ничего сказать в свою защиту, а Рио мертва, дело закрыто – к полному удовольствию всех заинтересованных лиц.

Есть мне больше не хочется, и я отодвигаю тарелку с сандвичем и гляжу на дождь.