Текст книги "Дежавю"

Автор книги: Сюзан Фрейзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Утренний свет падает через окно, набрасывая невидимую сине-серую вуаль на бумажные цветы обоев передо мной. Сегодня понедельник.

Сердце тяжело стучит в груди. Но я встаю. Энни Макинтайр, у тебя остались еще дела в этом мире! Я спускаюсь по лестнице на первый этаж и на полке за стойкой беру ключ от общей душевой. До меня доносится аромат кофе. Словно отзываясь на этот запах, мой живот заурчал. Я чувствую слабость во всем теле, я не отдохнула и хочу есть. Надо подняться на второй этаж и принять душ. Я забыла попросить полотенце, поэтому приходится вытираться ночной рубашкой. Похоже, я совершенно растеряла навыки пребывания в отелях. Сейчас придется снова нести ключ вниз, потом подниматься наверх, в номер, чтобы одеться. Слишком тяжело возвращаться во времени так далеко. Я у подножия скалы и продолжаю опускаться все ниже.

В семь часов я уже сижу у окна в столовой, с нетерпением ожидая хозяйку с рогаликами и кофе. Я просто хочу есть и ни о чем не думать. Мадам, широко улыбаясь, появляется из кухни с полным подносом. Мне симпатична эта женщина, решаю я, несмотря на ее макияж. Она наливает мне горячий кофе в кружку, затем доливает молока. Она вспомнила, как я люблю пить кофе. До меня доносится знакомый запах ее духов, Arpège, я уверена в этом. Запах напоминает мне мою бабушку, и мне очень хочется обнять эту женщину. Но я сдерживаюсь. Я просто улыбаюсь ей в ответ и снова многократно благодарю. Она дает мне два рогалика. Один дополнительный, говорит она, потрепав меня по щеке, потому что, мол, я осунулась и побледнела, – trop pale, ma chérie.

На столе рядом с кружкой, в маленьком белом блюдечке с крышкой оказывается джем из ревеня, faite maison, домашний, как говорит мне хозяйка. Я жирно намазываю джемом рогалик и откусываю большой кусок, пока она спешит на кухню с пустым подносом в руках. Напротив меня в углу сидит мужчина в костюме и галстуке. Кажется, он чувствует себя неуютно, так как постоянно приглаживает густо намазанные гелем волосы. Совершенно очевидно, он в Париже по делам. У мужчины длинный нос и слегка раскосые, близко посаженные глаза. Он наблюдает, как я салфеткой вытираю джем с уголков рта. Мужчина крайне серьезен, он не улыбается. У меня проявляется мысль, что, возможно, он завидует мне, потому что ему дали всего один рогалик. Я откусываю еще кусочек, потом еще. Мужчина отворачивается.

Уровень сахара в крови моментально подскакивает, словно планка силомера, что ставят на ярмарках, после хорошего удара кувалдой. Я сразу вспоминаю про Чарли, когда он встает утром раздраженный и капризничает, пока не поест своих любимых хлопьев. Метаморфоза всегда очень эффектная, как в кино с доктором Джекилом и мистером Хайдом [25]25
  «Доктор Джекил и мистер Хайд» – художественный фильм по повести Роберта Льюиса Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Герой одноименного фильма доктор Джекил экспериментирует в своей лаборатории с целью помочь себе развить свои сексуальные способности. Он изготавливает чудодейственный напиток, с помощью которого становится секс-гигантом и превращается в Хайда. Когда напиток перестает действовать. Хайд снова становится Джекилом.


[Закрыть].

Тут же я резко прикрываю рот рукой. При этих мыслях на меня накатывает волна тошноты. Чарли! Что угодно я сейчас бы отдала, лишь бы увидеть его сердитую мордашку! Я отчаянно стараюсь снова не заплакать, сжимая зубы, я сдерживаю стон, готовый сорваться с моих губ. Бизнесмен косится в мою сторону. Он притворяется, что ничего не замечает.

Я не могу идти на работу. В первую очередь, я не хочу снова встретиться с Карло. У меня перед глазами до сих пор стоит его силуэт в дверном проеме ванной комнаты. И конечно, там будет Бетти.

Мне надо позвонить. Пока я стою в маленькой телефонной кабинке возле лестницы, хозяйка отеля дает линию в город и улыбается мне из-за стойки.

Трубку поднимает Ледяная Дама, и я сообщаю ей, что не смогу прийти. В этот раз я ничего не выдумываю, я просто говорю, что не могу. Она замолкает на несколько секунд. Я с силой сжимаю трубку.

– А что мне прикажете делать с господином Витали? – Из трубки повеяло ледяным холодом.

Но джем хозяйки придал мне смелости. Пусть им займется Бетти, говорю я и вешаю трубку. На этот раз я действительно совершила поступок – я уволилась.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Я жду на ресепшне. Девушка за стойкой предлагает мне присесть, но мне лучше постоять. Раздается телефонный звонок. Девушка поднимает трубку, внимательно слушает, затем кивает и кладет трубку.

– Monsieur Vitali vous attend, Mademoiselie. – Она вежливо улыбается, поворачивается на стуле, указывая в сторону лифта. На лице девушки написано такое же безразличие, как и на лице стюардессы, когда та, рассказывая о правилах безопасности перед полетом, указывает на аварийные выходы при случае авиакатастрофы. – C'est au quatrième étage  ( Это на четвертом этаже).

Я нажимаю кнопку четвертого этажа. Двери лифта закрываются, и я оказываюсь одна. Я смотрюсь в зеркало и вижу лицо моей бабушки. «Ты такая же, как она», – печально говорила моя мать. «Я красивая», – говорю я себе и одобрительно улыбаюсь. Я все смогу выполнить. Это как покер. Просто надо правильно сыграть.

Двери лифта скользят в стороны, и я оказываюсь в удивительном зале с высоким потолком и огромными окнами от пола до потолка. От открывающегося вида на улицу Рояль у меня захватывает дух. На потолке висят удивительно элегантные хрустальные люстры. Я словно попала в La Galerie des Glace – бальную залу короля Людовика в его дворце в Версале. Но ведь, как сказала Ледяная Дама, господин Витали не обычный клиент, поэтому у него и необычный офис. Да и потом, компания «Моратель» одна из самых крупных и могущественных телекоммуникационных компаний во Франции.

Ко мне тут же бросается женщина, и легкий стук ее каблуков по полированному паркету семнадцатого века распространяется эхом по залу, словно стук каблуков ирландских танцоров. На женщине юбка и жакет. Они идеально сидят на ее превосходной фигуре. Ее светлые, почти пепельного цвета, волосы аккуратно собраны в шиньон, так что каждый волосок лежит на своем месте. Улыбка озаряет лицо с темным и ровным загаром, очевидно ненатуральным (в конце концов, в Европе только апрель месяц). Должно быть, это его секретарша.

– Mademoiselle Макинтайр. – Она улыбается так, словно мы подруги или она давно знает меня. – Monsieur Vitali vous attende.

Итак, он ждет меня. Мне сообщила об этом еще девушка с ресепшна. И пока меня провожают из этой комнаты в другую, а потом и в следующую, не менее красивую, я представляю, как Карло ждет меня. Я вижу его сидящим за столом и нетерпеливо постукивающим ручкой по гладкой полированной поверхности. И совершенно голым. Эта мысль придает мне сил и уверенности в том, что я все делаю правильно.

Как оказывается, Карло сегодня все-таки одет. Его секретарша впускает меня в кабинет и осторожно закрывает за мной дверь. У меня возникает такое чувство, что нас никто не посмеет потревожить, хотя Карло и не просил об этом. Он поднимается, обходит стол и направляется ко мне, расставив руки, будто собирается пригласить меня на танец. На лице его сияет ослепительная улыбка. Я понимаю, что Карло ни о чем не догадывается.

– Анна!

– Карло! – улыбаюсь я в ответ.

Я чувствую в коленях некоторую слабость, но ничего, я справлюсь. Я беру его протянутую руку, он прижимает меня к себе и страстно целует в губы, словно я принадлежу только ему, а он только мне. Решимость начинает оставлять меня, особенно после того, как его язык оказывается у меня во рту. Но я должна, должна это сделать…

– Анна! – Теперь его руки на моей талии. Карло крепко держит меня, слегка отстранившись, чтобы лучше рассмотреть. – Я так волновался за тебя! Тебя сегодня утром не было. Ты была больна?

– Теперь мне уже лучше.

Он заглядывает мне в глаза, проводит рукой по щеке. Быстрый безмолвный жест, который должен означать, что он очень обеспокоен. Да, Карло опытный игрок. Он берет меня за руку и ведет в угол кабинета, где устроен эксклюзивный уголок отдыха. Тут стоит диван Брунетти [26]26
  Франческо Брунетти – один из четырех итальянских дизайнеров, работающих в студии Anatomic Factory, которая занимается предметным, интерьерным, графическим и веб-дизайном. Эта студия стремится к тому, чтобы их объекты вызывали у людей сильные эмоции и заставляли мысли менять свой привычный ход.


[Закрыть], по обеим сторонам которого расположились два светильника Толомео [27]27
  Карла Толомео – известный итальянский дизайнер.


[Закрыть]. Немного поодаль стоит пара клубных кресел в стиле тридцатых-сороковых годов. Посредине этого импровизированного места отдыха на кофейном столике из прозрачного стекла, в стиле Elle Decor [28]28
  Журнал о современном интерьере.


[Закрыть], расположилась причудливая цветочная композиция. Я сажусь в кресло, хотя, несомненно, Карло вел меня к дивану Брунетти. Плюхнувшись на мягкую кожу, я наблюдаю, как он садится в кресло напротив, предварительно пододвинув его поближе.

Карло садится, но наклоняется ко мне так близко, что наши колени соприкасаются.

– Что ж, Анна… какой приятный сюрприз!

Я жду, когда он задаст мне вопрос. Но Карло молчит.

– Скажи же мне, что привело тебя сюда, ко мне? – наконец произносит он и широким жестом обводит кабинет. – В мой офис? Ты никогда не доставляла мне такой радости!

Тогда я подумала: а действительно ли мое появление здесь доставило ему радость? Ведь я никогда раньше не приходила сюда. Мы всегда встречались там, где Карло считал нужным. Именно он решал, где произойдет наша встреча, и никогда он не приглашал меня в свой офис. Само собой подразумевалось, что наши отношения развиваются строго по его правилам. Я была идеальной любовницей.

«Никогда не позволяй провести себя, Энни», – говорила моя бабушка. Что ж, один раз я позволила этому случиться, но с меня хватит. Пора разыграть свои карты.

– Я пришла просить у тебя работу. И заодно хочу отдать тебе это, Карло. – Я опускаю руку в сумочку.

Сначала Карло непонимающе смотрит на меня. Но когда я кладу на столик золотистую коробочку и пододвигаю ее к нему, он качает головой:

– Нет, Анна, я хочу, чтобы они остались у тебя. Это подарок.

– Прости, Карло, – произношу я твердым голосом. – Но они мне не нужны.

Он улыбается. Эта знакомая улыбка, с которой Карло обращался к глупенькой Анне.

– О, Анна, почему нет?

И снова на его губах играет соблазнительная, прекрасная улыбка, которая озаряет комнату. И я снова хочу стать его глупенькой Анной, хочу сказать и сделать что-нибудь такое, что порадует и заинтересует его; снова я хочу услышать его удивленный и восторженный вопрос: – «Правда, Анна?»

Но я отрицательно качаю головой:

– Лучше подари их Бетти, Карло.

В его глазах мелькнула искорка сомнения.

– Бетти?

– Да, Бетти, – киваю я.

– А… – И его прекрасная улыбка исчезает.

Карло совсем не ждал этого. Эта игра уже совсем не по его правилам. С лица его будто слетела маска. Живость и азарт в глазах исчезли. Он откинулся на спинку, положив руки на подлокотники, и забарабанил пальцами по гладкой коже.

– Я еще подумал о цели твоего визита… Когда ты пришла сегодня… Анна, прости, что причинил тебе боль…

Я удивлена и поражена его откровенностью. Я никак не ожидала подобного: такого быстрого признания и извинений. Своей честностью он застал меня врасплох так же, как я его – своим приходом сюда.

Внезапно Карло подался вперед. Его ладонь касается моей щеки и шеи.

– Я старый глупец, Анна!

У Карло теплая ладонь, и произносит он эти слова с неподдельной нежностью. Я чувствую, как у меня внутри все переворачивается и к горлу предательски подступают слезы. Он здесь не один глупец, думаю я. Потому что теперь я понимаю, да, я наконец понимаю, глядя ему в глаза, что привлекло меня к нему, во что я влюбилась столько лет назад. Магическое очарование этого мужчины не поддается определению. Это совсем не дьявольский огонек в глазах, вовсе нет. Теперь я понимаю. Я вижу это очарование в его волосах, глазах, в мягкой улыбке.

Я убежала на другой конец земного шара от своей матери, от смерти моей бабушки, в поисках тех самых вещей, о встрече с которыми они меня предупреждали. И я влюбилась в этого зрелого мужчину, в человека, который так напоминал мне мужчину на фото, на том единственном фото моего отца.

– Скажи, Анна, чем я могу помочь? Как я могу искупить свою вину?

Я улыбаюсь и беру себя в руки. Теперь моя очередь делать ставку. Наконец я делаю разумный ход.

– Мне нужна работа, Карло, просто работа. – Я полагаю, этого будет достаточно. – И больше никаких подарков.

Он кивает.

– Больше никаких подарков.

В этот раз мы заключили сделку – никаких бесплатных угощений и никаких обязательств.

* * *

Когда я вернулась, на ресешпне в отеле меня ждало сообщение. Хозяйка протягивает мне сложенный вдвое розовый листок бумаги. Определенно, Карло не теряет ни секунды.

Записка была от Бетти. Она уже три раза звонила в отель.

Я улыбаюсь. Прошел всего час, как я вышла из офиса Карло.

В записке всего два слова: « Позвони мне».

И не подумаю.

* * *

Звонок раздался в тот момент, когда я уже спустилась по лестнице на первый этаж на завтрак. Это меня застало врасплох.

– Oui, un moment s'il vous plaît, – слышу я голос хозяйки.

Я понимаю, что это меня, так как мадам замолкает, вероятно, прислушиваясь к моим шагам на лестнице. Должно быть, это Бетти. Я не желаю с ней разговаривать. Я замираю на последней ступеньке, решая, что может будет лучше развернуться и тихо сбежать обратно в свой номер. Но уже поздно.

– Мадемуазель Макинтир!

Хозяйка кивает в мою сторону, когда я выглядываю из-за угла. Она машет рукой с сигаретой в сторону телефонной кабинки, а ее пудель гавкает на пепел, падающий на стойку. Бизнесмен следит за мной из угла столовой, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. Он ждет свой рогалик. Поэтому у меня нет выбора, и мне придется ответить на этот звонок.

– Мадемуазель Макинтайр?

Я сразу узнаю этот голос и с облегчением вздыхаю. Это не Бетти. Голос принадлежит секретарше Карло.

Итак, я устроила сама себя на работу. Теперь я менеджер по связям с общественностью и могу приступить к работе завтра. Как говорила моя бабушка, не важно, что ты знаешь, важно – кого.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Я стою посредине выставочного зала в Центре Помпиду. Это огромное, весьма своеобразное сооружение из стекла построено в семидесятых годах. Оно будто собрано из ярких, красочных деталей детского конструктора – красных, синих и зеленых трубочек, крутящихся колес и больших спиралей, поднимающихся вверх от земли, как большие трубчатые глаза Дали. Скелетообразная нижняя часть здания пренебрежительно выставлена напоказ, как бы прославляя семидесятые и современную архитектуру. Современный мир того времени.

Сейчас здесь проходит ежегодная международная торговая выставка, и я нахожусь тут в качестве представителя компании «Моратель». Я общаюсь с бизнесменами из Японии. Как новый сотрудник, я обязана это делать – мило улыбаться и общаться с людьми, окружившими меня в углу нашего выставочного стенда. Почти всю основную информацию о компании я заучила наизусть. Но кроме этого я совершенно ничего не знаю.

Я могу, говорю я себе. Я могу делать это, стоя хоть на голове, так же как и преподавать. Самое трудное – это улыбаться. Я представила себя стоящей на голове. Может быть, это поможет мне улыбнуться. Но, как сказал бы Чарли, «ты безнадежна, мам». Когда Чарли был совсем маленьким, его лицо буквально светилось, когда я дурачилась, чтобы развеселить его. Он с восторгом смотрел на меня своими голубыми глазами, как Карло, когда он спрашивал меня: «Правда, Анна?» Но чем Чарли становился старше, тем больше восторг сменялся смущением, и в итоге я просто оказалась «безнадежной».

В выставочном зале эхом отзывались объявления, звучащие из громкоговорителей, в которых записанный на пленку голос сопровождался гипнотическими музыкальными заставками. Эти рекламные звуковые ролики снова и снова обещали восход эры совершенно новых технологий в сфере телекоммуникаций, рекламировали чудеса самых последних разработок, которые кардинально изменят наш бизнес и унесут нас, словно листок, подхваченный ветром, в двадцать первый век. Вот тогда и я улыбалась. Мобильных телефонов здесь еще представлено не было. Пока что это были довольно громоздкие конструкции, похожие на кирпичики, на игрушечные детские рации, а не мультифункциональные изящные аппараты образца 2006 года. В конце концов, сейчас всего лишь 1991-й.

Выставочный стенд рядом с компанией Google. Вот кто далеко пойдет, думаю я. Зная это, мне не помешало бы приобрести немного их акций. Но мне сейчас совсем не до этого. Деньгами не купишь то, о чем я мечтаю.

Днем обычно поток посетителей спадает. На моем стенде наступает временное затишье. Я пользуюсь возможностью, чтобы осмотреться. На этой выставке представлены все крупные международные компании. Я слышу, как представители этих компаний беседуют с клиентами на весьма посредственном английском, а те отвечают им с американским, японским и немецким акцентом.

Только добравшись до самого дальнего конца зала, я вижу этот стенд. Он спрятался за углом. Стенд принадлежит компании «Алстел». Я должна была бы знать. В конце концов, это одна из крупнейших компаний, бурно развивавшихся в девяностые, как раз когда Интернет только начал набирать обороты.

Внезапно мне в голову пришла мысль, что Марк может быть здесь. Я не видела его и не разговаривала с ним с той субботы. Прошел почти целый месяц, целая жизнь, в которой я каждое утро просыпалась одна в номере в отеле и думала: я снова здесь, и я останусь здесь. Смирение стало для меня тюремным приговором. И я стала жить. Я продолжала существовать в этом странном мире, по инерции делая то, что должна была делать, для того чтобы выжить. У меня не было желания подыскать себе постоянное жилье. Какое-либо постоянство в этом мире пугало меня. И пока я оставалась в отеле, не желая устраиваться основательнее. Я просыпалась, шла на работу, потом приходила и ложилась спать. Во сне я видела Чарли.

И Марка.

Я притаилась за колонной и наблюдала оттуда за стендом, пытаясь найти Марка. Вокруг мониторов на их стенде толпилось множество людей. Несколько представителей компании о чем-то оживленно беседовали с клиентами, горя желанием продать товар и получить процент от продажи. Я не видела Марка, но я ждала, просто на всякий случай, с любопытством разглядывая стенд его компании.

– Tu cherches quelqu'un? Ты кого-то ищешь?

Он подошел сзади, застав меня врасплох. Я обернулась слишком поспешно, выбив у него из рук стаканчик с кофе. Стаканчик падает на пол, и кофе проливается прямо Марку на ботинки.

– Марк!

– Je te fais autant peur que ça? Неужели я такой страшный? – ухмыльнулся он.

Я смущенно улыбаюсь. Мое сердце гулко стучит в груди, и совсем не от испуга. Это его улыбка все еще так влияет на меня, и не только потому, что она очень напоминает мне улыбку Чарли.

– Alors ( Тогда), что ты тут делаешь?

Я замечаю, как его голос немного вибрирует. Так происходит, когда Марк нервничает. Он наклоняется, чтобы подобрать стаканчик.

– Я здесь по делам. Мой стенд вон там. – Я неопределенно показываю в противоположную сторону зала. Марк присвистнул. – Поражен?

– Очень! – Он смеется.

Мне всегда нравилось слышать его низкий, мягкий смех. Он рождался у Марка в груди и поднимался вверх по горлу, вибрируя на уровне ключиц. Мне захотелось протянуть руку и коснуться кончиками пальцев его нежной кожи, которая не стала грубее, даже когда он постарел. Меня снова околдовал этот вибрирующий звук. Я действительно безнадежна, подумала я.

– Давай пообедаем вместе, Энни, – быстро проговорил он.

– Нет. – Я быстро качаю головой, оглядываясь в сторону, где находится мой стенд. – Мне нужно возвращаться.

– Господи, Энни, просто пообедаем!

Я поворачиваюсь к Марку, испугавшись настойчивости его просьбы. Наши взгляды встречаются, и в его глазах я вижу боль. Марк тоже страдает. Я хочу обнять его за шею, прижаться щекой к его щеке и прошептать ему на ухо: «Давай пойдем сейчас домой!» В его голубых глазах, в черных точечках его зрачков, в той черноте, в которую я всегда заглядывала, чтобы увидеть его душу, а видела себя.

Но теперь я больше не вижу себя. Я вижу ее – Бетти. Я вижу, как она стоит перед Марком, его зеленоглазая богиня.

– S'il vous plaît, Энни, разве мы не можем пойти дальше? Ты сможешь простить меня?

«Да, – хочу сказать я. – О боже, да!» Но моя старая подруга все еще стоит между нами и улыбается: «Так ты из Австралии? Я бы ни за что не догадалась!» И я не могу пробиться сквозь нее.

– Я должна идти…

– Apres alors… После работы, сегодня вечером.

Я отрицательно качаю головой. Если я сейчас заплачу, то я обречена.

– Не говори «нет», Энни, даже не говори «да». Просто…

Что-то на моей груди привлекает внимание Марка. Я опускаю глаза. Я и забыла, что на груди у меня висит карточка с логотипом компании и моим именем.

– Энни Макинтайр, – вслух читает Марк. – Менеджер по связям с общественностью, компания «Моратель»… «Моратель»? – Я вижу, как Марк задумался, пытаясь собрать воедино все части этой головоломки. – Разве это не компания Витали?

– Да, я…

– А… je vois… Я понял, – перебивает Марк меня. Он поморщился. Тень пробежала по его лицу, словно он надел маску.

Нет, ты не понял! – думаю я. Потому что я могу сказать по его лицу, что он думает. Меня просто поражает его глупость. Неужели он так и не изучил меня за столько лет?

– Марк?

Но уже слишком поздно. Открыв рот, я наблюдаю, как он разворачивается и уходит прочь, к стенду своей фирмы.