Текст книги "Столкновение желаний"
Автор книги: Сьюзан Элизабет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
8
Тесс покончила со своим обедом из копченого окорока и сладкого картофеля и промокнула уголки рта куском ветхой льняной салфетки. Поставив тарелку на грязный пол хлева, она подавила зевок и посмотрела на свою непривлекательную постель из одеяла, брошенного поверх копны сена, прикидывая, не будет ли ей удобнее на жестком полу.
С заходом солнца горячий ветер сменился холодным, и теперь он задувал в хлев через щели в стенах, издавая скрипящие и стонущие звуки. Тесс собиралась было отказаться от тяжелой ночной рубашки, которую Джозеф купил утром в магазине женской одежды, в пользу своей, от Майкла Болтона, но мысль о том, что ей придется лечь на колючую солому, и пронизывающий холодный ветер быстро заставили ее передумать. И теперь она надевала нечто напоминающее тент над цирковым манежем, и тонкая белая ткань метр за метром окутывала ее ноги.
Большую часть вечера она провела мысленно призывая ту странную женщину, которая перенесла ее сюда, но волшебная фея отказывалась появиться, и спустя несколько часов безуспешных попыток Тесс сдалась. Что это за отвратительное маленькое существо, укравшее ее из дома, а потом бросившее на произвол судьбы отрабатывать долг в опасном непредсказуемом мире?
А что, если эта женщина вообще никогда не вернется? Что, если Тесс обречена прожить остаток дней прислужницей Джозефа Магайра? Она похолодела от ужаса и поскорее выкинула эту мысль из головы.
Где-то вдалеке завыл койот, и Тесс со всей отчетливостью поняла, что никогда еще не чувствовала себя такой одинокой. Здесь не было ни радио, которое могло бы рассеять оглушительную тишину ночи, ни даже ровного гула доброго старого холодильника, который мог бы составить ей компанию.
– Тесс!
Она приподнялась и увидела Сисси в такой же, как на ней, ночной рубашке, но гораздо меньшего размера. Девочка стояла у двери в вглядывалась в темноту хлева. Тесс улыбнулась малышке, ее единственному другу на годы и мили, и пригласила ее войти.
– Я… я только хотела пожелать спокойной ночи, – сказала Сисси, входя в хлев.
– Спасибо. Ты очень добра.
Девочка колебалась, и Тесс поняла, что та хочет сказать что-то еще.
Взгляд Сисси упал на пустую тарелку Тесс.
– Почему ты не захотела есть за столом вместе с нами?
Тесс вздохнула, понимая, что этот вопрос был неизбежен. Она была слишком занята маслом, чтобы вспомнить о ленче. Когда же позвали на обед, она получила свою тарелку у входа в землянку и сразу ушла в хлев.
– Э-э… за столом слишком мало места для четверых, – ответила она, надеясь, что такого объяснения будет достаточно.
– Ты могла бы взять мой стул.
Тесс улыбнулась:
– Ну, видишь ли, это было бы не слишком честно по отношению к тебе.
– Я бы не возражала.
– Сисси, дом твоего дяди немного мал для меня.
Сисси кивнула:
– Да, он меньше нашего дома в Черри Крик.
– А небольшие, закрытые со всех сторон места… они… Ну, в общем, они делают меня нервной.
– Как Миссис Скрэтчес?
– Кто это – миссис Скрэтчес?
– Так звали мою кошку, – сказала Сисси. Она подошла ближе, и под ее босыми ногами захрустела солома. – Она никогда не любила заходить в дом. Папа говорил, это потому, что она любила простор, где могла бегать и прыгать, не ударяясь об разные предметы.
– Да, думаю, я очень похожа на Миссис Скрэтчес.
– Но, держу пари, ты не любишь мышей.
– Я их ненавижу.
Сисси сморщила носик, будто собираясь чихнуть, потом протянула руку и потрогала прядь волос Тесс:
– У моей мамы были такие же светлые волосы, как у тебя.
– Правда?
– И, бывало, они так же запутывались, когда она была на ветру без шляпы. Папа говорил, что Бог дал мужчинам короткие волосы именно для того, чтобы они не лезли в глаза, когда мужчины пашут.
Тесс рассмеялась:
– Тогда почему бы им не носить шляпы, как женщинам?
– Глупая, потому что они бы выглядели в них смешно. Папа, бывало, говорил, что у дяди Джозефа слишком длинные волосы. Поэтому он попал в… – Зеленые глаза Сисси расширились, и она захлопнула себе рот ладошкой. – Ой, – прошептала она. – Мы не договаривались болтать об этом.
Тесс была заинтригована. Секрет? Секрет Джозефа Магайра?
– О чем болтать? – спросила она невинным тоном, надеясь увлечь Сисси и заставить ее проговориться.
– О дяде Джозефе, – прошептала девочка. – Мама говорила, что все мы совершаем ошибки, но дядя Джозеф просто рожден, чтобы ошибаться… У твоей мамы длинные волосы? – спросила она обычным голосом.
Сисси Магайр сменила тему быстрее, чем колибри успела бы взмахнуть крылом, и этот простой вопрос застал Тесс врасплох. Хотя она видела свою мать всего несколько недель назад в Венеции, Тесс никак не могла вспомнить, носила ли еще Патрис Харпер короткую прическу или уже снова отрастила волосы до плеч.
– Нет, – ответила наконец Тесс не вполне уверенно и оттого почувствовала себя неловко.
– Она что, пашет?
Тесс рассмеялась:
– Моя мама ходит по магазинам.
– А моя умела готовить и убирать. Она всегда говорила, что счастливая семья и опрятный дом более всего угодны Богу. Но папа считал, что хлеб насущный тоже важен.
Тесс кивнула, пораженная тем, как естественно Сисси восприняла смерть родителей. Малышка рассказывала о них так просто, словно они только уехали и со дня на день вернутся.
– Наверное, Сисси, твои родители были очень хорошие люди, – сказала Тесс мягко. – Как жаль, что ты потеряла их.
– О, я не потеряла их. Я точно знаю, где они сейчас.
– В раю с Иисусом? – откликнулась Тесс, вспомнив, что говорила Сисси вчера сестре.
– Верно. Когда я сплю, они разговаривают со мной. – Она придвинулась ближе и прошептала: – Они даже говорили мне о тебе.
– Обо мне? – поразилась Тесс.
– Угу. Они сказали, что ты милая, хорошая и всегда будешь заботиться обо мне.
– Это прекрасно, Сисси, – ответила Тесс осторожно, – но, думаю, твой дядя Джозеф – именно тот, кто всегда будет заботиться о тебе.
– Ты могла бы помочь ему. Ему очень нужна помощь…
И прежде чем Тесс нашлась, что ответить, малышка вновь сменила тему:
– Ты когда-нибудь жила у реки?
– Я живу у океана.
– Правда? Папа рассказывал мне об океане. Он говорил, что океан большой-пребольшой, без начала и конца, и простирается во все стороны насколько хватает глаз. Он говорил, что в океане водятся большущие рыбы, которые могут проглотить тебя целиком!
– Акулы.
– Холли говорит, что они называются драконами и могут съесть целый корабль!
– Я долго жила там, но никогда не видела дракона.
– Это потому, что они прячутся в волнах, пока корабль не подплывет поближе, и вдруг – ам! – и корабль исчезает в ужасной пасти! Поэтому все эти затонувшие корабли полны сокровищ!
– Думаю, тебе было бы разумнее отнести сокровища на совесть пьяных капитанов.
– Мама говорила, что алкоголь портит мозг мужчин.
– Наверное, этого достаточно, чтобы пить, – откликнулась Тесс.
– Чтобы сойти с ума?
– Угу.
Сисси нагнулась к ней и внимательно всмотрелась в ее лицо:
– У дяди Джозефа есть бутылка виски. Она стоит под кухонной мойкой.
– Это дело дяди Джозефа, – ответила Тесс.
– Холли хочет забрать бутылку оттуда и спрятать. Мама никогда не разрешала держать в доме алкоголь.
– Да, но ведь эта… эта землянка – не дом твоей мамы.
– Мистер Робертс, бывало, пил виски. А когда он от этого свихнулся, то стал гоняться за своими детьми с палкой. Холли говорит, что дядя Джозеф вот-вот точно так же начнет гоняться за нами.
Тесс посерьезнела.
– Ваш дядя когда-нибудь бил вас?
Сисси покачала головой:
– Он всегда относился к нам хорошо. Сегодня вечером он даже не отругал Холли, когда она бросила на пол его тарелку. Но Холли говорит, что он привез тебя сюда потому… – Малышка опустила голову и заколебалась.
– Потому…
– Потому, что он не хочет заботиться о нас. Она говорит, что через какое-то время он начнет бить нас.
«Мир по Холли», – гневно подумала Тесс.
– Сисси, твой дядя привез… попросил меня приехать сюда из-за того, что ты была очень грустной. Он не хотел, чтобы ты плакала, и думал, что на некоторое время тебе нужен друг.
Сисси шмыгнула носом и вытерла слезы, готовые скатиться по щекам.
– Это правда?
– Да. И… и думаю, это был очень хороший поступок с его стороны. А ты как думаешь?
– Точно так же.
– К тому же, думаю, ты не должна беспокоиться о бутылке виски и верить всему, что говорит тебе сестра. Она просто хочет напугать тебя.
– Неужели?
– Конечно. Разве ты хочешь, чтобы она думала, что ей это удалось?
– Нет, мэм, – ответила Сисси очень серьезно. – Я же не трусиха.
– Тогда в следующий раз, когда она скажет тебе что-нибудь страшное, просто отругай ее и уйди.
Сисси захихикала:
– Бывало, мама просто с ума сходила, когда я так делала.
– Ну, это особое дело, и я даю тебе особое разрешение.
Малышка обняла Тесс за шею и воскликнула:
– Я так счастлива, что ты здесь!
Тесс хотела что-то сказать, но утонула в объятиях Сисси. Она ободряюще погладила девочку по спине:
– Ты бы шла спать, пока твой дядя не пришел тебя искать и не пристыдил меня, что я так долго держу тебя в холодном хлеве.
Сисси кивнула и направилась было к выходу, но тут же вернулась:
– Я чуть не забыла! Дядя Джозеф сказал, чтобы я отдала это тебе. – Она вытащила из кармана сложенный вдвое листок бумаги. – Он сказал, что это очень важно и что я должна отдать его тебе именно вечером.
Тесс протянула руку и взяла смятый листок. В ее душе вспыхнула надежда. Она решила, что у Джозефа Магайра была лишь одна причина писать ей записки: он, видимо, хотел извиниться за то, что так обращался с ней. Мог ли он сожалеть о своей грубости, о тяжелой работе, которую ей поручил, и том дурацком долге, который она должна была отрабатывать по его настоянию?
Она улыбнулась, думая, что Джозеф Магайр наконец осознал, что она не прислуга, и решил повысить ей жалованье против своих обычных расценок. Разумеется, завтра она должна не забыть сказать ему, что принимает его извинения. Определенно, у нее не было причин таить злобу.
– Спокойной ночи, Тесс. – Сисси вернула ее к действительности. – Утром я принесу тебе завтрак.
Малышка ушла, плотно прикрыв за собой дверь, и Тесс снова посмотрела на записку.
– Доброй ночи, – нежно сказала она.
При свете единственного фонаря, висящего над окном, Тесс осторожно развернула листок. Почерк был неровным, но разборчивым, и по мере того, как ее взгляд скользил по строчкам, улыбка начала угасать. Заскрипев зубами, Тесс смяла бумагу в плотный комок и бросила его в хлев. Это было не извинение. Это был длинный и очень подробный список ее заданий на следующий день.
Тесс откинулась на спину в полном отчаянии. Как она ни ворочалась, найти удобную позу оказалось невозможно. Она чувствовала себя так, будто спала на постели из чертополоха: любое положение приносило новый приступ зуда. Наконец она села и стала тихо стонать от отчаяния. Похоже, ей вообще не суждено заснуть.
– Неудобно?
Тесс замерла. Лунный свет, пробивавшийся через боковое окно, освещал изящный силуэт той самой женщины, которой два дня назад она собиралась предъявить «счет».
– Как мило, что вы наконец заглянули, – только и смогла выговорить Тесс.
– Я так понимаю, вы зовете меня почти всю ночь? Что вы хотите, мисс Харпер? Я очень занята.
– Неужели, кроме меня, вам некому портить жизнь?
– Я не собираюсь стоять здесь и опять выслушивать ваши оскорбления. Если это все, что у вас есть ко мне, тогда…
– О, нет-нет! Подождите минутку! Не исчезайте снова!
Женщина поджала губы:
– Так чего вы хотите?
– Чего хочу? Ну… Вы похитили меня из дома, когда я была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Оставили меня в городишке, где в меня стреляли и держали в тюрьме. Теперь я прикована к этой ферме, где работаю на человека, рядом с которым хан Аттила – просто ласковый котенок… Чего же мне хотеть?
– Мистер Магайр имеет полное право ждать от вас добросовестной работы за тот штраф, который он выплатил за вас. Я же предупреждала…
– Пять паршивых долларов! – завизжала Тесс. – Из-за пяти паршивых долларов я должна оставаться здесь на три недели?! И какого дьявола я здесь делаю?!
– Итак, вы хотите выслушать меня?
– Очень даже хочу. И я бы предпочла слушать, лежа в моей собственной удобной кровати. Так что, если вы не возражаете…
Женщина вздохнула:
– Сколько еще мне терпеть ту, которая всегда желает быть на высоте положения и ведет себя столь вызывающе?
– Я хочу лишь одного: верните меня туда, откуда взяли.
– Вы можете уйти туда, как только ваша миссия здесь будет закончена.
Тесс сердито посмотрела на нее:
– Уж не хотите ли вы сказать, что намерены оставить меня здесь на целых три недели из-за пятидолларового долга?
– Вы забываете, что это не двадцатый век, мисс Харпер. Пять долларов – это сумма, с которой надо считаться как сегодня, так и через много лет.
– Но этот факт не имел бы смысла, если бы вы не перенесли меня сюда. Разве нет?
Женщина приподняла брови:
– Я же говорила вам: не создавайте себе проблем.
– Почему вы это сделали именно со мной? – возопила Тесс в бешенстве.
– Потому, что вы попросили взглянуть на свою истинную судьбу.
– Попросила под вашим давлением!
– Не важно как. Вы попросили, мисс Харпер. И это она и есть.
Тесс обвела взглядом темный хлев:
– Это?! С запахом коров, постелью из сена и одной деревянной колодой вместо мебели?
– Это ваша истинная жизнь, мисс Харпер. Никогда не предполагалось, что ваши родители, Тревис и Патрис Харпер, будут иметь детей. Установлено, что их любви и времени хватит только друг на друга. Но когда они стали старше и по-прежнему не могли иметь детей, их мягкосердечные хранители начали испытывать к ним жалость. Поэтому они, нарушив космический порядок – неразрывное единство времени и пространства, выдернули вас из прошлого столетия. Так вы и оказались в двадцатом веке.
– Выдернули меня? – переспросила Тесс, интересуясь про себя, это весь мир вдруг сошел с ума или только она.
– Но хранители ваших родителей были глупы, рассчитывая, что смогут нарушить космический порядок, избежав при этом ужасных последствий. В результате вы оказались в семье, где не было любви к детям, где превыше всего ставили материальное. И вы были обречены вести совершенно бесполезную жизнь. Не говоря уже о вреде, нанесенном вашим отсутствием здесь.
– Моим отсутствием?
– У каждой души есть предопределенная миссия, которая должна быть выполнена в течение жизни. Это предназначение может быть мелким, кажущимся совсем незначительным, а может быть грандиозным, меняющим судьбы всего мира.
– И какова моя… миссия?
– Я не имею права рассказывать это вам. Достаточно сказать, что здесь ваш истинный рок ждет вас. В этот самый момент времени.
– А если я не согласна? Если я скорее предпочту жизнь, к которой привыкла?
Женщина пожевала губами:
– Как я уже говорила, я очень хочу вернуть вас в двадцатый век, как только вы закончите свою миссию здесь.
– Все ваше внимание, определенно, приковано к тому, чтобы вернуть Магайру его деньги. Вы случайно не были в другой жизни сборщиком налогов? Или, может, ростовщиком?
– Вы все сказали?
Тесс рассмеялась:
– О-о-ох, отнюдь нет…
– Если вы надеетесь когда-нибудь вернуться в тысяча девятьсот девяносто пятый год, я рекомендую вам, мисс Харпер, заткнуться. Причем надолго.
– Уже нарушаем обещания? Вы же пять секунд назад говорили мне, что я смогу вернуться, как только расплачусь с Магайром.
Женщина сощурилась:
– Похоже, вы малость смутитесь, как только точно узнаете, в чем действительно заключается ваша работа здесь.
Тесс заскрежетала зубами:
– Да, я не специалист в стирке! И та разбитая маслобойка не на моей совести. Магайр…
– Ваша работа в качестве прислуги на ферме имеет весьма несущественное значение, – улыбнулась женщина. – Не кажется ли вам, что с моей стороны было бы довольно глупо тащить вас в прошлое, только чтобы вы кормили здесь свиней и доили коров?
Тесс задумалась:
– Уж не хотите ли вы сказать, что была другая причина?
– Разумеется. Не дать семье распасться.
– Семье?
– Магайров. Сначала ваше рождение здесь, в этом времени, невольно способствовало преждевременной смерти Мэттью и Сары Магайр и сиротству их детей.
– Вы шутите, – ответила Тесс, пытаясь осмыслить сказанное.
– Вы были бы удивлены куда больше, узнав, как может повлиять на весь ход чьей-нибудь жизни просто случайная встреча двух прохожих на улице.
Тесс молча кивнула.
– Эти две девочки, мисс Харпер, не должны оказаться в сиротском приюте.
– Но они и не окажутся. Они останутся здесь, с дядей.
– До поры до времени, – ответила женщина. – Но скоро все изменится. Джозеф Магайр – их последняя надежда, но скоро он примет решение, которое считает наилучшим, но которое поставит под угрозу все предначертанное Холли и Сисси в этой жизни. Вы, мисс Харпер, обязаны убедить его оставить племянниц. Любой ценой.
Тесс не могла поверить своим ушам. Сисси в таком холодном, бессердечном месте, как приют?
– Он не посмеет, – убежденно прошептала она.
– Лучше бы он не посмел, моя дорогая. Поскольку, если посмеет, вы останетесь там, где сейчас находитесь. Навсегда.
Тесс в изумлении уставилась на нее:
– Он виноват, а меня наказывают?!
– Если судьба распорядится таким образом, дверь для вашего возвращения закроется. Вы должны убедить его. Как для их блага… так и для вашего собственного.
– Ужасно. Просто ужасно.
Тесс представила Джозефа и его высокомерный взгляд, усомнившись, что она сможет уговорить его не предпринимать никаких действий по такому важному вопросу, как этот.
– Я все сказала. Позже я еще вернусь, – продолжала женщина, – с надеждой, что ваше недолгое пребывание здесь сделало вас чуточку лучше.
– Подождите! – закричала Тесс. – Вы не можете так просто внезапно появиться, заинтриговать и так же спокойно исчезнуть! Черт возьми, у меня есть вопросы!
– Я думала, что ответила на все ваши вопросы.
– Только скажите мне… Почему я? – спросила она покорно.
– Потому, что ваше отсутствие, мисс Харпер, – та самая причина, которая вызвала весь этот беспорядок. И мы просто не могли позволить вам прожить жизнь, не дав хотя бы возможности что-нибудь сделать или изменить. Это ваш шанс, моя дорогая, – мягко сказала женщина. – Не упустите его.
Сказав это, она исчезла, оставив Тесс в пустом хлеве.
Тесс упала на сено, ее снедало отчаяние.
– Как посмел это напыщенный увалень даже помыслить о том, чтобы поместить девочек – свою плоть и кровь – в сиротский приют! – яростно проворчала она себе под нос.
Как ей хотелось вскочить с постели, ворваться в эту лачугу, которую он называет домом, да от души ввалить ему ума!
Но Тесс знала, что это неверный подход, если она надеется заставить Джозефа Магайра слушать ее.
Нет, она просто будет выжидать, когда придет ее время, в уверенности, что его «свиноголовость» не сможет удержать ее от возвращения в свою жизнь.
9
На следующее утро, как только солнце взошло над горизонтом, петух Магайра подал голос во всю свою мощь. Тесс застонала, переворачиваясь на живот и закрывая голову подушкой. Через несколько минут Сисси прокралась в хлев с тарелкой чего-то вкусно пахнущего.
– Оставь это на колоде, – пробурчала Тесс. Ей удалось задремать.
Часом позже ее разбудило громкое чавканье. Тесс вскочила, ее взгляд метнулся к колоде, где ее ждал завтрак. Тарелка оказалась нетронутой, однако, обернувшись, Тесс увидела Оливию, с аппетитом жующую ее одеяло.
– Ты предпочла его бекону с яйцами? – сказала она хриплым со сна голосом.
Петух закричал снова, и она заскрежетала зубами:
– Первое, что я сделаю, выйдя отсюда, – это съем полную тарелку жареной курятины.
– С этим придется подождать, пока не будет выдоена корова.
Тесс взглянула на дверь, где обнаружила Джозефа Магайра, стоявшего уперев руки в бока. Ее взгляд был каменным: и как могла она этой ночью хоть на секунду вообразить его настолько милым, чтобы дать ей послабление! Теперь она знала, что он жестокий бессердечный мужик, который собирается отдать своих племянниц на произвол судьбы.
– Я не умею доить коров, – сказала она ледяным тоном.
Черные брови приподнялись.
– Не было времени научиться?
Она попыталась приподняться, но тут же застонала от спазмов в мышцах спины.
– О Боже, я парализована! – закричала она ему. – Я не могу даже стоять, ради всего святого!
– Я знаю одну прелестную уютную камеру, где вы могли бы передохнуть.
Тесс удалось медленно подняться и с трудом утвердиться на ногах.
– Послушайте, мне уже осточертело, что эта камера постоянно висит надо мной. А какого дьявола вы бы делали, если бы я решила вернуться туда? Я сильно сомневаюсь, что вы смогли бы сами заботиться о двух маленьких девочках…
Джозеф Магайр скрестил руки на груди и уставился на нее. Солнце из-за его спины отбрасывало сероватую тень на лицо и образовало золотистый нимб над головой.
– У меня получилось бы, – ответил он.
– Получилось сделать их несчастными? Сисси считает, что вы не любите ее, а Холли – что однажды ночью вы напьетесь и начнете колотить их дубиной.
В суровом взгляде Джозефа появилась нерешительность.
– Это смешно.
– Они так не думают.
– Они привыкнут, – ответил он.
– «Они привыкнут, они привыкнут», – передразнила она. – Магайр, вы говорите как Богом проклятая затертая пластинка. Как, вы думаете, они будут привыкать? Неужели в благодарность за всю «поддержку», что вы оказываете им?
Не обращая внимания на его потемневший взгляд, она нагнулась, чтобы стряхнуть сено, приставшее к ночной рубашке.
– Вы не можете продолжать жить, как жили, предоставив их самих себе, – продолжала Тесс. Она приподняла юбку, чтобы снять с подола соломинку, которая никак не отцеплялась. – Они дети, Магайр, а не ясновидящие. Им нужно услышать от вас, что все будет в порядке, потому что вы сделаете для этого все возможное. Потому что вы берете на себя заботу о них на всю жизнь.
Джозеф молчал, и Тесс взглянула на него, чтобы удостовериться, что он слушает. Действительно, кое-что он делал очень сосредоточенно, но это «кое-что» было весьма далеко от внимания к ее популяризаторской речи о том, что такое быть хорошим родителем. Нет, он просто с вожделением смотрел на ее обнаженную ногу.
Тесс опустила подол и поинтересовалась:
– Что это с вами? Откуда такой интерес к женским ногам?
Легкая улыбка заплясала на его губах.
– А что это с вами? И почему вы все время показываете мне ноги?
Взглянув на него, Тесс спросила:
– Насколько хорошо вы знаете своих племянниц?
– Вижу их каждое лето.
– Не слишком-то часто.
Он нахмурился:
– Достаточно часто.
– Для меня это означает, что они знают вас не очень хорошо, мистер Магайр, – сказала она, придвинувшись ближе к нему. – Словно они вдруг попали в руки совсем незнакомого человека.
– Я им дядя.
– Это звучит слишком сухо, а должно быть наполнено сочувствием и взаимопониманием.
Она взглянула Джозефу в лицо, надеясь прочесть его мысли, но не увидела ничего, кроме обычного благородного облика, всегда приводившего в трепет ее сердце.
– Холли и Сисси одиноки, – продолжала Тесс. – И они боятся, хотя и не показывают этого. Им нужна ваша любовь, Магайр, и ваши заверения, что они всегда могут рассчитывать на вас.
Джозеф посмотрел на нее и мягко спросил:
– А если я не могу дать им таких заверений?
Тесс взглянула ему прямо в глаза и почувствовала, что тонет в их темной глубине.
– Они могут взбунтоваться, – ответила она. – Классический юношеский бунт: пьянство, курение, наркотики. Вечеринки поздней ночью, ранние половые связи, времяпрепровождение с людьми, от которых сбежала бы даже ваша коза.
– Я ошибаюсь, или вы делитесь своим опытом?
– Я просто пытаюсь дать вам маленький совет. – Вне всякого сомнения, не в ее интересах было рассказывать ему или кому-нибудь еще о запутанных моментах своей беспокойной юности. – Вы можете принять его или отвергнуть.
Некоторое время Джозеф смотрел ей в лицо, а потом по ее телу пополз оценивающий взгляд, от которого у Тесс засосало под ложечкой.
– У вас была беззаботная юность, мисс Харпер? – спросил он тоном, далеким от нежности.
– А если и так, вас это шокирует? – парировала она. – Неужели то, что в прежние годы я была малость непослушной, так оскорбляет ваши нежные фермерские чувства?
Самодовольная ухмылка тронула его губы.
– Уверен, я легко перенесу эту новость.
– О, думаю, я могла бы шокировать вас, Магайр.
Тесс заметила, что Джозеф подошел вплотную к ней, и отпрянула:
– Что вы делаете?
– Покажите мне руки.
– Зачем? – спросила она с подозрением.
Он помрачнел:
– Вы покажете их мне сами, или мне придется заставить вас?
– Только посмотреть? – спросила она с внезапно вырвавшимся нервным смешком. – А если нет, вы будете гоняться за мной по хлеву, умоляя подержать мою руку?
Прежде чем она успела сделать хоть шаг назад, Джозеф схватил ее за запястье. Тесс сдавленно вскрикнула, но вдруг исходившее от него тепло пронзило ее, как удар тока. Ошеломленная, она смотрела на него, вдруг осознав, что, проведя два дня в спорах и стычках, они не касались друг друга и, на ее взгляд, никогда по-настоящему не стремились к этому. Но сейчас девушка чувствовала исходившее от Джозефа первобытное тепло, и будь она проклята, если хотела вырваться.
Она хотела почувствовать беспокойство, раздражение от этого странного его поступка, но не могла собрать силы для этого. Их тела соприкасались, их взгляды встретились, сердца бились в такт в тот краткий миг, заставивший два столетия слиться воедино. Прикоснувшись к Джозефу, Тесс чувствовала нечто такое, как если бы увидела лицо в толпе, но не могла вспомнить, кто это. И по удивленному выражению глаз Джозефа Тесс знала, что он испытывает такие же странные ощущения.
Преодолев затянувшееся замешательство, он перевернул ее руку и огрубевшими пальцами прошелся по мягкой чувствительной коже ее ладони.
По ее руке пробежали мурашки, и Тесс едва дышала, боясь сделать неловкое движение, которое все испортит.
– Что вы делаете? – еле слышно спросила она.
– Именно это я и подозревал, – ответил Джозеф. – Не считая нескольких свежих мозолей, кожа гладкая как шелк.
– Я не привыкла к ручному труду, – выдавила она.
Его большой палец описывал круги на ладони Тесс, заставляя плясать каждый нерв ее тела.
– Наверное, за всю жизнь вы не работали и дня.
– Ну, моя горничная…
Палец остановился.
– Горничная? – Он поднял голову. – Повторите, пожалуйста, мисс Харпер, откуда вы родом?
Для ответа Тесс потребовалось некоторое время. Она никак не могла пережить тот факт, что он держит ее за руку, а она позволяет ему это.
– Из Калифорнии.
– Ваша семья богата?
– Вы правы.
– Вероятно…
Он не закончил фразы и опять посмотрел на ее руки. Ее взгляд последовал туда же, и Тесс обнаружила, что обвила пальцами большой палец Джозефа.
– Должно быть, ночлег в хлеве – это весьма непривычно для вас.
Смущенная собственной неожиданной реакцией на его действия, Тесс попыталась освободить свою руку. Однако Джозеф явно не был готов к этому, и его пальцы только крепче сжали ее ладонь.
– Не так уж плохо. Хотя постель могла бы быть и потеплее, – ответила она, почувствовав, как горячая краска заливает шею, и увидела, как темнеют его глаза. – Я… я имею в виду…
– Я подумаю. Может, удастся найти для вас еще несколько одеял.
– Спасибо, – удалось выдавить ей пересохшим горлом. Внезапно она поняла, что ей не хватает смелости посмотреть ему в глаза, и остановила взгляд на сильном, чисто выбритом подбородке Джозефа.
– Мисс Харпер? – позвал он тихо.
– Да?
– Мне нужно вам кое-что сказать.
– Да? – ответила она, не дыша.
– Не забудьте покормить свиней.
Тесс вздрогнула, он ухмыльнулся, она вырвала руку и со всей силы ткнула его в живот. С таким же успехом можно было попытаться пробить стальной лист.
– И начну я с той, что стоит передо мной, – закричала она.
Джозеф увернулся от следующего удара.
– У двери стоит корзина с объедками, оставшимися от ужина и завтрака.
Тесс сняла сапожок и бросила в него. Джозеф пригнулся, и сапожок пролетел над его головой и врезался в стену.
– И немного пшеничного зерна из сарая, – продолжал он. – О! – Пригнувшись, Джозеф уклонился от второго сапожка. – И если вы собираетесь сегодня обедать, придется подоить корову.
– Это что-то новенькое, – вскричала она, а Джозеф уже направлялся к выходу. – Если перспектива вернуться в тюрьму ее не пугает, я заморю ее голодом?!
Он остановился и взглянул на нее. Выражение его лица было совершенно невинным, как у Святого Петра.
– Это не угроза, мисс Харпер, – фермер опять ухмыльнулся. – Просто без молока довольно сложно приготовить масло и печенье.
Он пошел дальше, а Тесс в бешенстве огляделась вокруг, подыскивая, чем бы еще запустить в Джозефа. Но она уже израсходовала лучшую часть своего боезапаса, а этот сукин сын ушел без царапины.
– Вот ублюдок, – пробормотала она.
Рядом проблеяла жевательная машина Оливия и сунулась Тесс в колени. Девушка погладила козу по голове.
– Этот мужик – свинья! Так играть моими чувствами!
Оливия ответила, дернув головой и попытавшись ухватить длинный рукав ночной рубашки Тесс.
– У него же ни кожи ни рожи, – продолжала Тесс, пряча подвергшийся нападению рукав за спину, чтобы коза не могла дотянуться до него. – Никаких манер. Ни даже социального положения!
Тогда какого дьявола она чувствовала, будто тает, превращаясь в лужу у его ног?
Для Тесс было совершенно ясно, что ее маленькая прогулка во времени серьезно сказалась на ее рассудке. Просто не могло быть никакого другого разумного объяснения тому, как такой мужчина, как Джозеф Магайр, смог одним лишь прикосновением вызвать в ней бурю страстных желаний.
В этот день произошли два события: хорошее – у Тесс прошла простуда, и плохое – ее затоптали визжащие розовые тела, которых решительно не волновало, может ли она снова дышать носом.
Она пыталась только покормить их! Но пятнадцать поросят явно были не в состоянии подождать, пока она выложит содержимое корзины в их корыто. Они набросились на нее, как банда хулиганствующих велосипедистов, и сбили с ног, прежде чем она успела пройти половину загона. И теперь они весело обедали, топчась вокруг нее и по ней самой.
Тесс наконец удалось стряхнуть с себя последнего поросенка и оттолкнуть его в дальний угол загона. Она осмотрела грязную юбку и взглянула через плечо на передний двор, где Джозеф Магайр чинил колесо фургона. Он наблюдал за ней и, наверное, смеялся до упаду.
Она отряхнула одежду и отправилась в курятник. Казалось бы, что может быть проще – собрать яйца?
На деле это оказалось весьма непросто. К тому времени, когда наконец Тесс покончила с «кражей» яиц у грязных возмущенных кур, она могла порадоваться хотя бы тому, что ее пальцы остались при ней. А потом ее гнал к выходу тот самый горластый петух, что разбудил в четыре часа утра.
Тесс подошла к Джозефу Магайру и отдала корзинку с полудюжиной яиц.
– Надеюсь, вы вполне насладились зрелищем? – съязвила она.
