Текст книги "Столкновение желаний"
Автор книги: Сьюзан Элизабет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
4
Она была готова привлечь к суду весь этот чертов штат Канзас.
Тесс смотрела на тарелку с похлебкой, которую ей дали на обед. Ей хотелось визжать, но вместо этого она стиснула зубы, надеясь, что, если она выдержит еще немного, людям, сыгравшим с ней эту шутку, надоест, и ее отпустят.
– О, хочу домой… Ик… где бродят бизоны… Ик… где олень играет с ант-тилопо-о-о-о-ой.
Услышав этот скрипучий мужской голос из соседней камеры, Тесс закрыла глаза. Она еще не поняла, пьян ли он на самом деле или был просто исполнителем еще одной роли.
– Потише там, Чарли, – прикрикнул помощник шерифа, сидящий за столом перед дверью.
Он писал при свете керосиновой лампы, его жирное тело горбилось над листом бумаги и ручкой со старомодным пером.
– Когда вы выпустите меня отсюда? – спросила Тесс в сотый раз с тех пор, как ее заперли за очень реальной решеткой из плоских железных прутьев. – Солнце заходит, а я не испытываю большого желания остаться здесь в темноте.
– Сейчас же сядьте обратно, – вместо ответа приказал помощник шерифа.
– То же самое вы ответили в прошлый раз. Слушайте, я не намерена оставаться на ночь в этой камере!
Мужчина поднял голову и строго посмотрел на нее:
– Намерены или нет, но ночь в камере – это как раз то, что вам предстоит.
Тесс вскочила на ноги и бросилась на дверь.
– Вы не можете держать меня здесь! Я не одна из ваших двадцатипятицентовых актеров! Я Контесса Харпер! – Она ухватилась за холодные металлические прутья. – И я собираюсь подать в суд на каждого из вас прежде, чем закончится это чертово действо!
– Мэм, вы ограбили банк. Я не знаю, откуда вы, но здесь это считается преступлением.
– Я не грабила этот банк! Я просто сняла пятьсот долларов!
– Немного для того, кому нужен «смит-вессон», чтобы снимать деньги.
Тесс издала сдавленный стон:
– У меня не было оружия…
– Но вели вы себя так, будто оно есть.
– Я не… Как насчет полагающегося мне звонка по телефону? Я знаю свои права!
– Звонка по телефону?
Она прищурилась:
– Не смейте разыгрывать передо мной идиота. Если вы действительно арестовываете меня за ограбление вашего драгоценного банка, то я имею право на один телефонный звонок.
– Вы говорите о телефоне?
– Разумеется.
– Но у нас на Западе нет телефонов.
Тесс запрокинула голову и завопила во всю мощь своих легких. Пьянчужка в соседней камере издал рассерженный стон, а помощник шерифа выскочил из-за стола, напоминая пса, оказавшегося слишком близко к паровозному свистку.
– Не начинайте снова! – предупредил он. – Я не намерен позволять вам нарушить тишину!
– Мне нужен мой адвокат! – потребовала Тесс.
– Я понял. – Он повернулся на каблуках и вышел.
– Вы вернетесь, или я…
– Мисс Харпер. Я говорила, что вам не следует учинять столько беспокойства в первый же день в этом городе.
Тесс медленно повернулась и оказалась лицом к лицу с виновницей своих злоключений, по милости которой она сидела в этой чертовой дыре.
– Это ты. Ты, маленькая… Помощник! Помощник, это она! Женщина, которая похитила меня!
– У вас нет повода впадать в панику, мисс Харпер. Знаю, все это очень тяжело для вас…
– Тяжело? Тяжело – это когда… – Тесс остановилась на середине фразы и уставилась на женщину. – Как вы оказались в моей камере?
– Не важно, как оказалась. Важно, что вы поставили себя в весьма скверное положение после того, как я специально предупреждала вас избегать неприятностей.
– Ладно, простите меня. Откуда мне было знать, что снять несколько долларов в банке – тяжкое преступление в этом распрекрасном штате Канзас?!
– Независимо от того, что вы думаете, – спокойно ответила женщина, – это не имитация. Это действительно Суит-Брайэр, штат Канзас…
– Хорошо. Мне пригодится этот незначительный факт для бумаг, которые я собираюсь подготовить к судебному процессу.
– Суит-Брайэр, штат Канзас, тысяча восемьсот восемьдесят пятый год, – невозмутимо продолжала женщина. – Этот городок настоящий, мисс Харпер, как и люди. Вы попросили взглянуть на свою истинную судьбу, и это она.
Тесс рассмеялась:
– Тогда я Энни Оукли.
– Вы в прошлом. Это не шутка. Чем раньше вы поймете это, тем скорее сможете выполнить свою миссию.
– Определенно, он настоящий. Такой же настоящий, как любой другой парк для туристов.
Черные брови женщины поползли вверх.
– Когда в вас последний раз стрелял Микки Маус?
Тесс вздрогнула и повернулась к ней спиной. Те настоящие пули, которыми шериф стрелял в нее, не давали ей покоя весь вечер.
– Не желаю больше ничего об этом слышать!
– Мисс Хар…
– Нет! Уходите! Возвращайтесь в ту дыру, из которой вы, леди, выползли! И не беспокойте меня больше! Никогда…
Слова застряли в горле Тесс, когда она подняла голову и увидела стоящего перед ней шерифа, арестовавшего ее.
– Что за чертовщину вы несете насчет какого-то возвращения? – спросил шериф.
– Я хочу, чтобы эта женщина убралась из моей камеры, шериф, – потребовала Тесс. – Я не знаю, как она вошла, но…
– Какая женщина?
Тесс обернулась назад. Женщины и след простыл.
Потрясенная, Тесс бросилась туда, где стояла женщина, и осмотрела кирпичную стену, отделявшую ее от внешнего мира. Не было ни трещины, ни даже следа, указывающего, что эта стена чуть-чуть сдвинулась. Она проверяла пол, топая ногами по сплошному скальному основанию, пока не убедилась, что никакого потайного люка нет…
Женщина просто исчезла. Растворилась в воздухе.
Тесс опять повернулась к шерифу, пристально наблюдавшему за ней.
– Шериф?
Высокий нескладный служитель закона подошел ближе.
– Вы кажетесь мне честным и прямым человеком. Если я задам вам очень серьезный вопрос, дадите ли вы мне абсолютно честный ответ?
– Абсолютно, – кивнул он.
Тесс сглотнула.
– Правда или нет, что этот городок – бутафория в стиле Запада девятнадцатого века?
Он нахмурился:
– Бутафория?.. Мэм, вы находитесь в городке Суит-Брайэр, штат Канзас. Ровно в шестидесяти милях на восток от Доджа. Не бывает более настоящих, чем этот.
– Но… но время… – продолжала она. – Когда, хм… когда было основано это местечко?
– В тысяча восемьсот семьдесят первом году.
– Сто двадцать четыре года назад, – закончила она за него.
– Не-е-ет, – ответил он, растянув слово. – Это было около… четырнадцати лет назад.
– Но это невозможно, – сказала Тесс с нервным смешком.
– Нет, мэм. Помню это очень хорошо. Это было как раз за два дня до того, как меня назначили шерифом.
– И вы хотите, чтобы я поверила в то, что… что сейчас тысяча восемьсот восемьдесят пятый год!
Он наклонился ближе:
– А какой же, по-вашему?
– Ну-у… ну-у…
Все перепуталось в голове Тесс. Она начала сомневаться в своем собственном рассудке. Сначала Уэллз Фарго – почтовая станция, а не банк. Потом доктор Натан и его странные вопросы… И его очень странный интерес к обычной таблетке от простуды. И сам шериф, и его весьма реальные пули…
Она повернулась к тому месту, где стояла маленькая женщина, пытаясь вспомнить, что говорила та насчет истинной судьбы. Та женщина была ключом ко всему. А Тесс выгнала ее.
– Мэм! – позвал шериф.
– Да?
– С вами все в порядке?
«Не слишком-то», – ответила Тесс про себя.
– Когда… – она прочистила пересохшее горло, – когда я могу ожидать, что меня выпустят?
Шериф пожевал губами:
– Ну… Учитывая, что револьвер на самом деле был не револьвер… И что банк получил свои деньги назад… Я думаю, мы могли бы передать вас семье завтра утром. Семье?
– Но моя семья, хм… моя семья в Европе.
«Для них это как на Луне».
– Нет ли у вас здесь кого-нибудь еще из близких? Может быть, друга?
Она покачала было головой и тут вспомнила Магайров.
– Джозеф, – выпалила она.
– Джозеф? Джозеф Магайр?
– Да.
Это действительно не было ложью. Она знала этого человека. Шериф долго смотрел на нее, потом кивнул:
– Хорошо. Первое, что я сделаю завтра утром, это свяжусь с Магайром. А вам я бы посоветовал тем временем немного поспать.
– Да, но почему утром? – Она улыбнулась своей сладчайшей улыбкой. – Почему нельзя связаться с ним сейчас? Вечером?
– Потому, что бросят в камеру меня, если я не продержу вас здесь хотя бы ночь. Люди помещают в банк большие ценности, мэм. Вам повезло, что кто-то из них не пристрелил вас сам, когда вы вышли из банка, похитив их деньги, заработанные тяжким трудом.
– Я не… А, ничего. Что произойдет, когда придет Джозеф Магайр? Я смогу наконец уйти?
– После того как ваш штраф будет уплачен, вас освободят. – Служитель закона серьезно смотрел на нее. – То есть, если он придет. Неизвестно, что именно Джозеф Магайр сейчас делает.
Тесс встревожилась:
– А что, если он не придет?
– Тогда вы останетесь здесь по приговору, то есть не менее чем на тридцать дней.
Сказав это, шериф вернулся за свой стол, оставив Тесс гадать, захочет ли Джозеф Магайр ей помочь или нет.
Джозеф оперся локтями о стоящий перед ним стол и положил подбородок на натруженные ладони. В комнате, где он сидел, плакала Сисси. Звуки ее рыданий били по нервам. Он пытался утешить ее, он пытался отвлечь ее. Черт возьми, он даже пытался урезонить ее, как это было бы возможно с любой другой женщиной. Но ей было всего шесть лет. И ничто не срабатывало. Он всегда был одинок и никогда не хотел иметь детей. Теперь он знал почему. Он определенно не был создан для отцовства.
– Знаешь, с ней было все в порядке, пока она не встретила ту леди.
Он поднял глаза на старшую племянницу, сидевшую по другую сторону стола. Дрожащий оранжевый свет от фонаря, стоявшего на столе между ними, отбрасывал пляшущие тени на ее волосы цвета ореха и бесстрастное лицо.
Это не была та Холли Магайр, которую Джозеф помнил с прошлого Рождества, молодая девушка, полная любви и надежды. Это была пустая скорлупа, лишенная сердца и души, потерявшая родителей и, без сомнения, удивленная, почему ее жизнь так грубо поломана. Такое случается.
Он посмотрел в дальний угол, где плакала Сисси, сидя посреди кровати, которую она делила со своей сестрой. Малышка вцепилась в это чертово розовое пальто, заливаясь слезами и шепча, как заведенная:
– Розовый Медведь, вернись… Розовый Медведь, вернись…
Может быть, отдать Сисси это пальто было не самым мудрым решением из тех, что ему доводилось принимать. Дьявол, может быть, согласие взять девочек было не лучшим шагом? Вместо этого надо было делать так, как ему казалось лучше: поместить их в приют для сирот, подобрать хорошую семью, которая могла бы вырастить двух детей…
Но Джозеф дал слово умирающему брату, что он обеспечит племянницам самую лучшую жизнь, какую только сможет. Хотя теперь закрадывалось подозрение, что это желание умирающего Мэттью преследовало благополучие не только двух его дочерей, но и младшего брата. Мэттью Магайр часто говорил, что ничто так быстро не превращает мужчину в дикаря, как отсутствие детей. И по событиям сегодняшнего вечера Джозеф мог судить, что Мэтт точно знал, о чем говорил.
– Я сказала, что ты должен отобрать у нее эту уродливую штуку, – раздался голос Холли. – Может, тогда она перестанет реветь, как двухлетняя.
– Может, ты пойдешь и поговоришь с ней, Холли, – сказал Джозеф. – Может, это поможет.
Он делал все возможное, чтобы сохранить терпение с Холли, но полное отсутствие проявлений тепла с ее стороны к младшей сестре начинало выводить его из себя.
– Что хорошего это даст? – огрызнулась она.
– Это даст ей понять, что она не одна.
– Ну, может быть, если она перестанет реветь и откроет глаза, – громко сказала Холли, явно надеясь, что Сисси слышит ее слова, – она увидит, что в комнате еще двое.
Не в силах больше переносить рыдания Сисси и настроение Холли, Джозеф вскочил из-за стола и хлопнул ладонью по дубовой столешнице:
– Хватит!
Холли вздрогнула, а рыдания Сисси оборвались с коротким вздохом.
В нем бурлили нетерпение и разочарование. Джозеф показал на Холли:
– С меня хватит этого мрачного настроения!
Затем он указал на Сисси:
– И слез хватит! Это тяжелое испытание для всех нас, но, если мы будем вместе и будем делать все от нас зависящее, я уверен, мы сможем прийти к согласию!
В доме, состоящем из одной комнаты, стояла оглушительная тишина.
Лишь один внимательный взгляд на Сисси сказал Джозефу, как сильно она потрясена его криком, и он тут же пожалел об этом. Большие зеленые глаза малышки стали еще больше, а заплаканное лицо побелело.
Не в силах вынести ощущение вины за опустошенное выражение лица Сисси, Джозеф повернулся к Холли. Она смотрела на него ледяным взглядом, который говорил, что любая попытка контроля с его стороны будет отныне всегда встречаться в штыки. Холли медленно поднялась из-за стола.
– Ты мне никто, – процедила она сквозь зубы. – И только какой-то дурацкий клочок бумаги заставляет меня жить с тобой. Но это не значит, что ты когда-нибудь станешь мне отцом!
Прежде чем Джозеф успел извиниться за свой взрыв, Холли выскочила из комнаты, хлопнув дверью. Он со страхом посмотрел на Сисси. Ее крошечный подбородок дрожал. Джозеф протянул к ней руку, чтобы восстановить мир, но у нее из глаз фонтаном хлынули слезы.
Джозеф в отчаянии уставился в закопченный потолок. Все его надежды на мир в семье рухнули. Стенания Сисси заполняли комнату, заставляя мускулы Джозефа судорожно сжиматься.
5
Первым, что увидела Тесс, проснувшись утром, были зеленые глаза Джозефа Магайра, глядящие на нее через решетку камеры.
Она быстро села, приглаживая спутавшиеся волосы.
– Доброе утро.
Он не ответил, продолжая как-то странно рассматривать ее. Его лицо было непроницаемо.
– Извините, что пришлось вытащить вас из дома в столь ранний час, мистер Магайр. – Она встала и расправила плотную синюю юбку, прилипшую к ногам. – Но я не знала, к кому еще можно было бы обратиться в таких обстоятельствах.
– Штраф пять долларов, – объявил шериф, сидя за столом.
Тесс подошла к своему суровому прекрасному спасителю, который стоял, не двигаясь и не отрывая взгляда от нее. Он был в легкой цветной рубашке, обтягивающей его широкие плечи и подчеркивающей мощный торс. Его лицо ничего не выражало, и ей захотелось протянуть руки и схватиться за его черные подтяжки, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание.
Он выпрямился, лицо его посветлело, и ускорившийся стук ее сердца подсказал Тесс, что эффект, произведенный им на нее вчера, не был лишь игрой ее воображения. Джозеф действительно был великолепен, но, к сожалению, совершенно непонятен для нее. Его молчание начинало действовать ей на нервы.
– Это не зоопарк, Магайр. Вы пришли, чтобы помочь мне или нет?
Он прищурился, но по-прежнему не проронил ни слова.
– Послушайте, я попала в очень неудобное положение и буду очень признательна, если вы по крайней мере дадите хоть какой-то ответ. Я шла в банк не за тем, чтобы грабить его. Я лишь пыталась снять немного денег со своего счета, а этот… этот идиот… кассир неправильно понял меня. По-моему, это он должен сидеть за решеткой…
– Вам дали какое-нибудь место? – спросил наконец Джозеф.
Это был не тот вопрос, какой Тесс хотела бы услышать, но по крайней мере этот человек заговорил.
– Нет. Пока нет.
– Тогда нам с вами нужно кое-что обсудить.
– Кое-что?
– Я плачу за вас штраф… и вы будете жить у меня.
Пораженная, Тесс отступила назад:
– Простите?
– У вас будет крыша над головой, я буду кормить вас три раза в день, а за это вы будете работать…
– Работать?! Вы не в своем уме, мистер!
– Вы будете работать на ферме, помогать мне с девочками, чтобы вернуть мне долг, – продолжал он невозмутимо. – Таково мое предложение. Вы можете принять его или отвергнуть.
– Нет, вы можете взять и засунуть его…
Шериф прочистил горло:
– Похоже, мэм, это почти единственное предложение, которое вы получили.
Тесс уставилась на двух мужчин, негодуя и отказываясь понимать, когда и почему мир вдруг ополчился против нее.
– Почему я? – закричала она. – Я ничего не знаю о фермах… И еще меньше о детях!
– Потому, что Сисси беспрестанно плачет по вас со вчерашнего дня, – нетерпеливо ответил Джозеф. – Я едва смог уложить ее спать вчера и отправить в школу сегодня утром.
Сисси. Унылое лицо маленькой девочки возникло перед мысленным взором Тесс, и ее сердце захлестнула волна теплого чувства. Но как она, Тесс Харпер, женщина, которая не знала пеленок, могла заботиться о детях?
– Мистер Магайр, хотя я могу представить себе ваше положение, боюсь, я не совсем та…
– Таково мое предложение, – перебил он. – Как я уже сказал, вы можете принять его или отвергнуть.
Она уставилась на него:
– Вы говорите, если я не поеду к вам на ферму и не стану няней, вы оставите меня здесь, в тюрьме? Вы это имеете в виду?
– Именно это.
– Ужасно! – воскликнула она. – Меня похитил тролль из другого времени и шантажирует фермер!
– Даю вам пять секунд на размышление.
О, у Тесс уже был готов ответ: пусть он поцелует ее в круглый белый зад и убирается ко всем чертям! Но, по вполне понятным причинам, она чувствовала, что сейчас ей все равно не предложат ничего лучшего. Наконец, она была в ста десяти… годах! от дома без пенни в кармане; ее имя никому ничего не говорило, и этот человек, похоже, был ее единственной надеждой получить пищу и кров.
– Хорошо, я согласна. Я поеду с вами и буду помогать вам с детьми. Но не ждите от меня слишком многого, парень с фермы, потому что, как только я найду ту маленькую ведьму, которая перенесла меня сюда, я уйду!
– Как только отработаете пятидолларовый штраф, который я почти уплатил за вас, можете идти на все четыре стороны.
Тесс расправила плечи и презрительно взглянула на Джозефа Магайра. Она и в мыслях не работала ни дня в своей жизни, но ведь даже недоразвитая обезьяна способна отработать пять долларов.
– Это займет у меня всего минут десять, – заявила она.
– Ваша плата составит два бита в день.
– Два бита?
– Двадцать пять центов.
Она открыла рот в изумлении:
– Но ведь это двадцать дней! Я не останусь с вами на три недели!
Джозеф Магайр пожал плечами:
– Тогда, думаю, мне больше не о чем с вами говорить.
Он отвернулся, в мозгу Тесс прозвучал сигнал тревоги.
– Подождите! Вы не можете просто так оставить меня здесь на месяц!
Он опять повернулся к ней:
– Ну, и?..
Тесс стиснула зубы, зная, что этот бой ей не выиграть:
– Я принимаю это предложение.
– Простите, что?
Прекрасно понимая, что он хорошо расслышал ее с первого раза, она повторила свой ответ не громче, но более злобно:
– Я сказала, что принимаю это чертово предложение.
– На три недели?
– На три недели, – проворчала она.
Он снова прищурился – это, очевидно, привычка, и Тесс представила его в красивых толстых очках в роговой оправе, сидящих на кончике носа.
– Если вы опять будете доставлять мне неприятности, – сказал он, – я верну вас сюда, леди. Надеюсь, мы понимаем друг друга?
Тесс смотрела сквозь него, заранее кляня каждый из тех двадцати дней, что ей придется прожить у него. Он ждал ее ответа, и она коротко кивнула.
– Держите свои черные мысли при себе, и мы с вами прекрасно поладим.
Джозеф полез в карман, достал деньги и передал их шерифу.
– Черта с два, – проворчала Тесс. Меньше всего на свете ей хотелось «поладить» с этим ничтожеством.
Шериф выступил вперед с ключами от камеры, и через несколько секунд Тесс была на свободе. Ей даже вернули подсвечник, по-прежнему завернутый в ночную рубашку.
– Надеюсь, вы двое будете держаться подальше от неприятностей, – предостерег шериф.
Тесс открыла было рот, чтобы ответить, но тут до нее дошло, что это предупреждение касается не ее одну. Пока она удивлялась этому, фермер Джо посмотрел на нее с вызовом.
– Я прослежу за этим, – ответил он шерифу.
Ладно. У Тесс было что сказать этим двоим. Никто никогда не задерживал ее. Никто не указывал ей, что надо делать, когда и как. При первой же возможности она оставит Суит-Брайэр и Джозефа Магайра за темным облаком пыли двадцатого века!
После нескольких безуспешных попыток подпрыгнуть Тесс удалось забраться в фургон Джозефа – разболтанную колымагу с кривыми бортами, испещренными щелями, – и усесться на шаткой скамье, подрессоренной ржавыми скрипучими пружинами. Люди останавливались поглазеть на них, но ее не волновало, что они думают о ней и верят ли они, что она ограбила этот банк. Тесс была совершенно нормальна и абсолютно невиновна, а, насколько она понимала, это было все, в чем ее могли обвинить.
Джозеф уселся рядом с ней и подобрал длинные вожжи.
– В следующий раз подождите меня. Я подам вам руку, и вам не придется скакать на месте, словно пьяный заяц.
Она сердито посмотрела на него:
– У вас появились хорошие манеры? Откуда это они взялись?
Мгновение он напряженно молчал, потом стегнул вожжами по спинам двух лошадей, запряженных в фургон, и они двинулась по улице. Тесс бросало из стороны в сторону, и ей пришлось ухватиться за скамью, чтобы спасти свою драгоценную жизнь, пока громыхающая повозка прыгала по ухабистой дороге.
– У вас есть еще что-нибудь, кроме тех вещей, что дал я? – громко, перекрывая шум колес, спросил Джозеф Магайр.
Тесс взглянула на скомканную ночную рубашку, лежащую на коленях и напоминающую, что это все, что у нее есть. Никогда еще она не чувствовала себя такой бедной.
– Вполне достаточно, – заявила она и высокомерно добавила: – Если это вас беспокоит.
Джозеф жмурился в лучах раннего утреннего солнца.
– А что-нибудь удобное для работы?
– Вы имеете в виду что-нибудь вроде привязного ремня? – язвительно бросила она.
Не удостоив ответом ее реплику, он направил фургон к тротуару и остановил у магазина.
– На следующие две недели вам понадобится больше одежды, чем сейчас.
Он нажал на деревянный рычаг на боку фургона, который служил тормозом, и, спрыгнув на тротуар, просто стоял там, как безмозглый идиот, выжидательно глядя на нее.
Тесс смотрела прямо перед собой.
– Вы идете или нет? – сказал он наконец.
– После всего, что со мной случилось в последние два дня, мистер Магайр, боюсь, вы не представляете себе, что может произойти, если вы возьмете меня с собой.
Он оглянулся через плечо на магазин за спиной:
– Думаю, все будет как обычно.
Тесс моргнула. Он хочет взять ее в магазин? Тратить деньги было одной из способностей, которой она обладала в полной мере. Ее настроение заметно улучшилось.
– Ладно. Почему бы не оказать услугу мужчине в припадке щедрости?! – ответила она.
Она положила свой сверток на скамью и спрыгнула на землю:
– Могу ли я считать этот небольшой загул предложением мира, мистер Магайр?
– Думайте как хотите, – ответил он.
– Тогда, может, вам стоит пересмотреть наш маленький договор, который вы так поспешно заключили?
Он широко улыбнулся, заставив ее надежду возродиться, а сердце – забиться чуточку быстрее.
– Пересмотреть? – спросил он, скривив губы. – О, не думаю, мисс Харпер. К тому же я надеюсь увидеть вас по колено в свином дерьме.
Он развернулся и зашагал прочь, оставив ее сверлить взглядом его спину. Тесс была готова пропустить его через мясорубку. Джозеф оглянулся, и она неохотно поплелась следом.
Когда они вошли в магазин, над дверью звякнул колокольчик, и женщина за стойкой подняла на них глаза.
– Могу ли я… – от ее предупредительной улыбки веяло холодом. Она поморгала, как бы не веря в то, что видит. – Чем я могу помочь вам двоим? – закончила она фразу недовольным тоном.
Тесс гордо подняла брови. Видимо, каждый в этом городишке был осведомлен о ее похождениях в банке.
– Для начала смените тон, – заявила она.
– Этой леди нужны юбка, рубашка, пара чулок, ночная рубашка, фартук и шляпа, – сказал Джозеф.
Тесс поразил столь длинный список: ее хотят экипировать, как каждого в этом городишке, в полном соответствии с модой начала девятнадцатого века.
– Почему бы не добавить пояс целомудрия? – поинтересовалась она у него.
Джозеф Магайр посмотрел на нее скептически, и Тесс пришлось прикусить губу, чтобы удержаться от смеха.
– По-моему, вы собираетесь заплатить за все это наличными? – сказала им женщина с холодным выражением на узком лице.
– Верно, – сказал Джозеф, пока Тесс пыталась справиться с навязчивым желанием кое о чем его спросить.
– Думаю, вы знаете, мистер Магайр, что мы не можем открыть вам кредит.
Джозеф нахмурился, а Тесс окончательно уверилась, что эта женщина достаточно наслышана о ней.
– Мистер Магайр и не думал открывать у вас кредит, леди. И даже оказавшись в крайне отчаянном положении, мы и носа не сунем в ваш паршивый магазинчик. Скажите, моль прилагается бесплатно или включена в цену?
Рот продавщицы открылся так широко, что в него мог бы влететь самолет, но, прежде чем Тесс успела провернуть нож еще разок, Джозеф прочистил горло.
– Мы торопимся, миссис О'Нейл, – сказал он мягко.
– Да уж, – ответила женщина. – Дьявол ждать не будет. – И она побежала собирать заказанные вещи.
Тесс подошла к Джозефу поближе и прошептала:
– И она это знает лучше других.
– Заткнитесь, – оборвал ее Джозеф.
Тесс зло посмотрела на него:
– Позволить ей обращаться со мной, как с прокаженной? – Она взглянула туда, где суетилась продавщица, нагруженная вещами, как маленькая анемичная пчела, собирающая пыльцу. – И не подумаю.
– Тогда, может, вы подумаете о том, чтобы просидеть следующий месяц в тюремной камере, где я вас нашел?
Тесс потрясло, что он смеет угрожать ей. Его взгляд был тяжелым, пристальным, и Тесс знала, что он не шутит. Она, ненавидевшая уступать, стиснула зубы и не проронила больше ни слова, пока Джозеф расплачивался, брал покупки и вел ее обратно на улицу.
И надо же было случиться такому адски жаркому дню. Хотя еще только утро, а солнце уже разогрело воздух и безжалостный канзасский ветер. Тесс терпеть не могла жару, если только она не сопровождалась освежающим океанским бризом, изрядной порцией прохладительного и одним из тех зонтов, что натягивают на обручи. Однако она сильно сомневалась, что Джозеф Магайр заинтересуется идеей сделать ей такой зонт.
Пока он забрасывал в фургон два пакета, завернутые в коричневую бумагу, Тесс забралась наверх и устроилась на шаткой скамье. И они поехали своей дорогой… Если Тесс считала крошечный городок Суит-Брайэр затерянным в пространстве, то местоположение фермы Джозефа Магайра было вообще не с чем сравнить. Они выехали из городка в никуда, дорога сузилась, и, казалось, нет конца плоской золотистой прерии. Порывами налетал ветер, принося пыль, и Тесс думала, что задохнется прежде, чем они доберутся до какого-нибудь убежища. Понимая всю безнадежность этого предприятия, она зацепила за уши несколько выбившихся прядей.
– Этот чертов вихрь… – выпалила она.
– Сегодня жаркое солнце. Вы бы лучше надели шляпу.
Тесс посмотрела на желтую шляпу с маленькими красными цветочками, которую он купил, валявшуюся у нее на коленях, и представила себя в ней.
Перед ее мысленным взором мелькнуло неодобрительное лицо ее матери, и она поморщилась:
– Ни за что не надену ее.
– Солнечный удар намного хуже плохой шляпы, леди.
Несмотря на подобную перспективу, Тесс отказалась, и ее волосы по-прежнему лезли в лицо, рот и глаза. Наконец она издала несчастный стон, и Джозеф мельком покосился на нее. Тесс выпрямилась, решив стойко выдержать это испытание, и Джозеф отвел взгляд, качая головой.
Так они проехали еще несколько минут, миновали небольшой пригорок и рощицу. Порывистый пыльный ветер усилился, сея смуту в волосах Тесс и набивая пылью ее заложенный нос. Ей нужна не шляпа, черт возьми, а кислородная маска!
– Сколько еще это продлится?
– Еще один-два поворота.
– А что, черт побери, это значит – «один-два поворота»? Сколько это миль? Через десять шагов после дохлого суслика на дороге, налево по лунной дорожке и дальше, пока не дойдете до павшей коровы?
Не дождавшись ответа от сидящего рядом Джозефа, Тесс повернулась и уставилась на него в надежде на добрую стычку. Но он не оправдал ее ожиданий, а только щурился на ярком жарком солнце и смотрел на дорогу, бегущую перед ними.
– Вы – один из тех пассивно-агрессивных типов, не так ли, мистер Магайр?
Он даже не взглянул в ее сторону.
– О, я узнаю таких, как вы, за милю. Считающих лучшим видом нападения не нападать вовсе. Ну, да ладно, приятель, меня это не трогает, твоя способность держать рот на замке – лучшее, что у меня есть.
– Но, как я вижу, рассчитывать на ответный удар не приходится, – заметил он.
– О, вас раздражает моя болтовня? Ну, надеюсь, за следующие три недели вы привыкнете ко мне, не правда ли, мистер Важная Шишка?
– Девочки вернутся из школы только через несколько часов…
– Прекрасно, – бросила Тесс. – Поэтому я могу вздремнуть после сегодняшней ночи.
– …Поэтому у вас будет достаточно времени для стирки.
Тесс удивленно уставилась на него:
– Стирки?
Единственное, что она делала с одеждой, – покупала и выбрасывала. Она открыла было рот; у нее было много, что сказать ему, но он уже отвлекся от нее, указывая на что-то впереди.
– Вон ферма! – заявил он.
Они в очередной раз повернули по разбитой колесами дороге, и глазам открылся уютно устроившийся среди высоких дубов ярко-красный хлев за дощатой оградой, выступающей к югу и закругленной на восточной стороне. Тесс должна была признать, что выглядело это неплохо.
Фургон подъехал ближе, и разные стороны фермерской жизни стали лучше видны и лучше различаться по запаху. Белые и рыжие куры кудахтали за невысокой проволочной оградой, на отдельной площадке пофыркивали в грязи свиньи, коза блеяла из высокой травы, где скрывалась от палящего солнца, на пастбище за хлевом мычали коровы.
– Думаю, вы забыли про собак, – заметила Тесс.
– Я держу охотничьих собак на северном пастбище.
Она округлила глаза:
– О, разумеется.
Это был прекрасный сельский пейзаж, но Тесс чувствовала, что чего-то не хватает, и никак не могла понять чего. Пока они приближались к хлеву, она напряженно изучала открывшуюся картину.
– Минуточку, – вдруг вырвалось у нее, – а где дом?
Джозеф качнул головой, указывая налево:
– Там.
Тесс посмотрела туда, но увидела только невысокий холмик.
– Где?
На этот раз Джозеф показал пальцем.
– Там, – резко повторил он.
Тесс прищурилась, предполагая, что дом, может быть, не виден издалека. И тут она заметила нечто, от чего у нее перехватило дыхание. Это была крошечная дощатая дверь в крутом переднем склоне заросшего травой пригорка метрах в пятнадцати от них. Она отказывалась верить своим глазам, пока не заметила тоненькую струйку дыма, поднимавшуюся из отверстия где-то у вершины этого холмика.
– Вы живете в пещере?
– Это земляной дом.
Он поставил фургон на тормоз и спрыгнул на землю.
– О, мой Бог! – простонала Тесс. – Вы живете в пещере!
Он обошел фургон, взял свертки с одеждой и остановился рядом с ней.
– Это земляной дом, – твердо повторил он. – Вы идете или нет?
Тесс сидела, окаменев и уставившись на мрачный холм, который этот человек назвал домом.
– Нет, – ее голос был низким и твердым.
– Он просторнее, чем кажется снаружи.
– Меня не волнует, если внутри он как Тадж-Махал. Меня даже не интересует, что там внутри, может быть, целый чертов Большой каньон! Я не перешагну порога этой покосившейся берлоги!
