Текст книги "Столкновение желаний"
Автор книги: Сьюзан Элизабет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Элизабет Сьюзан
Столкновение желаний
1
Кармел (Калифорния), 1995 г.
Тесс едва дышала. Этот непрекращающийся насморк убивал ее. Она почти ничего не слышала, не видела и не ощущала запахов. Голова была словно зажата в стальных тисках, постепенно выдавливающих отключившийся мозг.
Тесс уже три дня валялась в постели, убивая время мыльными операми и игровыми шоу. И если необходимость постоянно трубить в носовой платок еще не довела ее до аневризма, то скука обещала доконать окончательно.
Если эта пытка не кончится, через день она обязательно умрет. Ее увядшее безжизненное тело со спутанными волосами на голове и стертым макияжем на лице погребут среди мокрых салфеток. Газеты объявят, что Контесса Харпер, дочь магнатов компьютерных микросхем Тревиса и Патрис Харпер, найдена мертвой в грязной ночной рубашке от Майкла Болтона, с зажатой в руке пачкой лекарств от простуды. Не слишком изящный уход. Ее мать закатит истерику – и тем самым лишит ее покоя и на том свете.
Видеть голубое небо в открытом окне было для нее мукой. В Кармеле расцветала солнечная весна, не то, что в дождливом Париже, покинутом четыре дня назад. В надежде сбежать от французской слякоти она отправилась самолетом в Калифорнию, мечтая о нескольких спокойных солнечных неделях, которые она проведет в своем доме на берегу. По злой иронии судьбы в первый же день она заболела и теперь, вместо того чтобы нежиться на солнце на собственном пляже, попивая из здоровенной бутылки «Перрье» и наслаждаясь последней книгой Даниэль Стил, прикована к постели, довольствуясь узеньким лучиком солнечного света, которому удалось пробиться сквозь занавески.
Пронзительные крики чаек на пляже и колики в желудке напомнили Тесс, что близилось время ленча. Она с тоской представила себе загорелых счастливчиков, гуляющих по белому песку и подбрасывающих в воздух хлеб для чаек, детей, весело играющих в песке, корзинки для пикника. Она почти слышала довольный смех. Разозлившись на них, Тесс вообразила гигантскую волну, смывающую потные тела в море.
Она яростно высморкалась, когда в селекторе у кровати послышался голос ее горничной:
– Это я, мисс Харпер.
Тесс облизала потрескавшиеся губы и потянулась к кнопке, отпирающей замок калитки. Через несколько минут она услышала, как открылась входная дверь, круглое лицо горничной заглянуло в спальню.
– Вы принесли бульон? – осипшим голосом прошипела Тесс. Горничная вошла в комнату, неся коричневый бумажный пакет с напечатанным красными буквами названием устричного бара Чарли.
– Мне понадобился целый час, чтобы съездить на побережье и купить бульон, и, Бог свидетель, я не посмела бы забыть о нем. Как вы себя чувствуете?
– Как если бы моя голова лежала в этом пакете и болталась в океане на пятисотфутовой глубине, – проворчала Тесс.
– Вы вставали сегодня? Принимали душ, чистили зубы?
– Тысячи микроскопических троллей стучат молоточками по всему моему телу. Кажется, что болят даже волосы, а вы хотите, чтобы я встала и приняла душ…
– Если бы вы заставили себя встать и чуть-чуть подвигаться, вы бы почувствовали себя гораздо лучше.
– Это ничего не даст. Вы знаете, как «легка» голова, когда тошнит.
Горничная нагнулась за брошенными джинсами.
– Да. И еще я знаю, как трудно переносить такое состояние.
– Ваше сочувствие, миссис Коллинз, всегда так утешает.
– О, ради Бога, дитя мое, это не утешение. Через несколько дней вы вновь встанете на ноги, будете опять тратить деньги на модные вечеринки. А сейчас я поставлю подогреваться бульон, но вам придется все-таки встать.
Страдая от сильной боли в каждом суставе, Тесс присела в постели:
– Как? Вы не останетесь?
– Мистер Коллинз по воскресеньям играет в покер. Я должна приготовить для него двадцать сандвичей. – Горничная вышла в холл. – Выпейте лекарство и постарайтесь отдохнуть. Утром вы почувствуете себя лучше.
Тесс недоверчиво проводила ее взглядом. Через несколько мгновений из кухни донесся слабый запах бульона. Потом Тесс услышала, как открылась и закрылась входная дверь.
Она покинута даже горничной, брошена ради компании старых толстых пенсионеров и кучки сандвичей и гренок. Сейчас ее одиночество было абсолютным.
Тесс взяла упаковку таблеток со стоящей у кровати тумбочки. Хотя она уже приняла одну два часа назад, казалось, ничто не может растворить кирпич, застрявший у нее в мозгу. Она положила в рот еще одну пилюлю и закрыла глаза, ожидая, когда подействует этот противоаллерген, и через несколько минут как бы стала уплывать в бездну. Ее ощущения были странными и смутными. Тишина в доме стала оглушительной, и Тесс испугалась, подумав, что последняя пилюля явно была лишней. «В юные двадцать лет Тесс Харпер ушла из жизни, покончив с собой горсткой таблеток от простуды».
В глазах Тесс вскипели слезы. Через мгновение ей показалось, что что-то шуршит в коридоре. Она почти разрыдалась от облегчения при мысли, что снова увидит свою горничную.
– Миссис Коллинз! – позвала она.
Никакого ответа.
– Миссис Коллинз… мне плохо.
– Разумеется, вам плохо. В аннотации на упаковке указано, что следует принимать по одной таблетке каждые четыре-шесть часов, а не каждый раз, когда захочется.
Этот сильный строгий голос не принадлежал ее горничной, Тесс удалось приоткрыть удивленный глаз.
– Миссис Коллинз? – Она увидела странную маленькую женщину, стоявшую в футе от ее кровати. – Вы не миссис Коллинз!
Женщина в сером жакете скрестила руки на груди:
– Нет, мисс Харпер, я определенно не ваша горничная.
Встревожившись, Тесс заставила себя открыть оба глаза, пытаясь сосредоточиться и понять, как эта женщина проникла в ее дом. Миссис Коллинз была ярой сторонницей запертых дверей, и, несмотря на туман в голове, Тесс могла поклясться, что не слышала воя сигнализации, какой бывает при взломе.
В ней появился червячок страха и стал расти, вытесняя оглушающее действие лекарства. Она забыла о боли в горле.
– Как… как вам удалось войти?
Женщина присела на край кровати.
– Это было нетрудно, – ответила она.
– Что в-вам нужно?
– Я хочу помочь вам, мисс Харпер, – она положила маленькую прохладную ладонь на лоб Тесс.
– Вы… вы сиделка? – Неужели миссис Коллинз наконец поверила в серьезность болезни своей хозяйки…
– Не совсем.
– Не совсем?
– Не позволите ли вы мне, мисс Харпер, дать вам чашку бульона?
Затуманенный взор Тесс скользил по яркому разноцветному шарфу женщины, по ее строгому серому костюму. Опыт говорил ей, что жемчуг на шее женщины никак не мог быть подделкой. Та вела себя очень уверенно. Может, она врач?
– Да, – ответила Тесс, все еще колеблясь. – Да, мне хотелось бы немного бульона.
Женщина улыбнулась, и Тесс решила, что такая покровительственная улыбка может быть только у врача.
– Здоровый аппетит – это очень хороший признак, мисс Харпер.
Она вышла из комнаты, а Тесс, которая старалась не обращать внимания на стук в голове и звон в ушах, удалось сесть в постели. Конечно, было глупо глотать следующую таблетку, пока еще действовала предыдущая. Слава Богу, врач появился вовремя.
Но когда через несколько минут женщина вернулась, Тесс еще чувствовала некоторую тревогу.
– А вот и мы, – сказала женщина. – Дымящаяся чашка куриного бульона. Пахнет чудесно!
Тесс взяла чашку и, дрожащей рукой держа ее под подбородком, отправила в рот первую ложку, вздрогнув, когда треснула ее нижняя губа.
Врач неодобрительно рассматривала Тесс.
– Ай-яй-яй, ну и вид у вас, мисс Харпер! Волосы стоят дыбом…
Тесс подарила ей колючий взгляд.
– Нос как малина…
– Я больна, – резко ответила Тесс.
– А пытались ли вы принять приятный теплый душ? Это, знаете ли, всегда…
– Что это с вами, женщинами после сорока? – выпалила Тесс. – Все вы думаете, что рак можно вылечить, лишь приняв душ и почистив зубы?!
Женщина приподняла черные брови:
– Если вы заставите свое тело двигаться, вы почувствуете себя лучше.
– Должно быть, в менопаузе такое случается, – прохрипела Тесс в заложенный нос.
Она вернулась к своему бульону, не обращая больше внимания на врача. Было чудесно ощущать, как теплая жидкость стекает по горлу, дышать стало легче.
Покончив с бульоном, она протянула врачу пустую чашку и опять улеглась. Силы начали возвращаться в тело Тесс, туман в голове рассеялся.
– Кажется, теперь я чувствую себя немного лучше.
– Прекрасно, – ответила женщина. – Тогда мы можем перейти к делу.
Тесс испуганно воззрилась на нее:
– Надеюсь, вы не собираетесь сделать мне укол? Ненавижу иголки.
Врач поставила пустую чашку на тумбочку у кровати:
– Я это знаю.
– Еще я надеюсь, что миссис Коллинз сообщила вам, что у меня аллергия на пенициллин, поэтому не пытайтесь запихнуть мне в рот что-нибудь подобное.
– Мисс Харпер, я здесь не для того, чтобы колоть вас или заставлять глотать химию.
Тесс недоверчиво смотрела на нее, не понимая, как это терапевт не попытался выдать пилюли за конфеты.
– Термометр лежит в аптечке в ванной, – сообщила она, зная, что нет на свете врача, которого не осчастливила бы температура. Из общения с медицинским персоналом Тесс раз и навсегда вынесла убеждение, что первое, что делает сиделка, это сует ей в рот термометр.
– Ваша температура 37,7.
Тесс моргнула. Несколько часов назад она измеряла температуру, и она была именно 37,7.
– Откуда вы это знаете?
– Такая температура наверняка не убьет вас, мисс Харпер. Миссис Коллинз права. У вас обычная простуда. И через пару дней она пройдет.
– Это слишком оптимистичное заявление, учитывая, что вы еще не осматривали меня. Почему вы убеждены, что у меня не пневмония или что-нибудь в этом роде?
Врач бросила на нее уверенный взгляд:
– Помните, как вы заразились ветряной оспой, когда вам было тринадцать лет? Вы настаивали, чтобы няня позвонила вашим родителям в Европу и сообщила им, что вы заболели проказой.
У Тесс перехватило дыхание.
– Откуда вы…
– Или когда вы так объелись вишневым мороженым, что вас минут десять рвало чем-то красным? Я думаю, тогда вы больше всего опасались кровоточащих язв.
Тесс была поражена. Она, кроме няни миссис Смолз, ни единой душе не рассказывала о том, как испугалась проказы, и только унитаз знал о «кровоточащих язвах».
– Из-за нашей ошибки ваша няня как няня не состоялась. Мы были вынуждены перевести ее в другую область.
– Подождите минуточку. – Тесс поспешно схватила салфетку и громко высморкалась. – Я знаю, что не была образцовым ребенком, но и таким уж трудным тоже не была. – Вдруг до нее дошел смысл сказанного женщиной. – В какую область?
– В область жизни, разумеется!
– Разумеется… – медленно повторила Тесс. Нет эта женщина все-таки очень странная. – С каких это пор врачи ходят на дом?
– Я никогда не говорила, что я врач.
Тесс села в постели повыше и прищурилась:
– А что означает вся эта история о моей няне? – До нее вдруг дошло, что врач и адвокат могут носить одинаковую одежду и одинаково покровительственно относиться к клиентам. – Миссис Смолз предъявляет мне иск? – спросила она.
– Иск вам?
– Мне следовало бы понять, что мне никогда не удастся избавиться от этой женщины. Черт возьми, а я даже послала ей в прошлом году открытку к Рождеству!
– Успокойтесь, мисс Харпер. Миссис Смолз не предъявляет вам иск.
– Тогда чего же она хочет?
– После проведенных с вами восемнадцати лет, мне думается, немного мира и спокойствия.
– Ну тогда вы можете сообщить своему клиенту, что время, когда она могла запугивать меня, давно прошло. Я охотно заплатила бы кругленькую сумму за то, чтобы ее забросили на Луну и оставили там.
– Мой клиент, мисс Харпер, не миссис Смолз… а вы.
– Я что-то не понимаю.
– Я не врач. И не адвокат.
– Тогда вы взломщица, и, я догадалась, уйдете, как только представится возможность.
– Взломщица, которая врывается в дом и готовит куриный бульон?
Для воспаленного мозга Тесс это было уже слишком. Ее мысли опять начали путаться, и она решила, что с нее хватит.
– Кем бы вы ни были, я устала и хочу вздремнуть. Поэтому, пожалуйста, не могли бы вы оставить меня…
Тесс посмотрела на женщину самым грозным взглядом из своего арсенала, взглядом, выработанным бесчисленными поколениями Харперов, взглядом, который всегда повергал свои жертвы в бегство.
– Мы еще не разобрались с нашим делом, мисс Харпер, поэтому, боюсь, с вашим сном придется подождать.
– Наше дело? Есть ли у вас хоть какое-нибудь представление о тех проблемах, с которыми вы столкнетесь, если я сообщу о вас в полицию?
– О да, я вполне осознаю, каким большим влиянием вы пользуетесь у местных властей.
– И я надеюсь, вы уберетесь к чертям из моего дома прежде, чем я вызову их и вас запрут в камере, где вы хорошенько отдохнете!
Женщина грустно вздохнула, но, похоже, ни харперовский взгляд, ни угрожающий тон Тесс ее нисколько не испугали.
– Будет гораздо проще для вас – и для меня, – если вы воздержитесь от опрометчивых решений, мисс Харпер, и согласитесь послушать.
– Опрометчивых?..
– А теперь… – Женщина встала и начала прохаживаться у изножья кровати. – Времени у нас мало. Сейчас наиболее подходящий момент, надо действовать быстро.
– Я вам дам подходящий! – Тесс стремительно протянула руку к радиотелефону, но нечаянно сбросила его на пол и уже не могла дотянуться.
Женщина и бровью не повела, продолжая нести свой бред:
– Мистер Магайр оказался в довольно затруднительном положении, – подняв черную бровь, она многозначительно посмотрела на Тесс, сидящую посреди кровати и задыхающуюся от гнева. – Я вижу только одну причину, по которой он мог бы соизволить взять вас в свою скромную обитель. Это ваша простуда; она вызовет к вам жалость. Однако не забудьте захватить свои лекарства…
– Взять их с собой? – повторила Тесс сквозь зубы. – Смею ли я узнать, куда я еду?
– Я посылаю вас туда, где вам следует быть, мисс Харпер. Далеко-далеко отсюда.
– Вы так думаете, вы…
– В Канзас.
Канзас? В мозгу Тесс раздался сигнал тревоги. Ее хотят похитить! Это ясно как день. Подобное похищение уже произошло с такой же, как она, наследницей большого состояния. Она даже знала в Риме одного мужчину, который также однажды был похищен. Но Тесс никогда не думала, что это может случиться с ней.
– Пора, – объявила женщина.
Тесс запаниковала.
– О, но… но вы не имеете права никуда меня забирать. Мои родители… нет, я сама заплачу вам, сколько пожелаете. Любой выкуп, какой вы назначите. Только… только позвольте мне взять чековую книжку.
Осторожно, чтобы еще больше не возбуждать явно очень взволнованную женщину, Тесс, сдвинув в сторону одеяло, освободила ноги. Если будет нужно, она снимет все деньги со своего банковского счета. Тесс знала, что чек можно без труда аннулировать в самый последний момент. Она ничего не потеряет, но выставит эту женщину из своего дома. Потом запрет дверь и вызовет полицию.
Она стояла на трясущихся ногах, засунув руки в карманы своего «больничного халата» – темно-розового пушистого купального халата, уже далеко не нового, надеваемого только во время болезни.
– О, вы несете вздор, мисс Харпер! Мне не нужны ваши деньги!
Остановленная резким голосом женщины, Тесс ухватилась за край высокого дубового комода, на счастье оказавшегося рядом. Тут ее мечущийся взгляд упал на тяжелый викторианский двадцатичетырехкаратный золотой подсвечник, купленный на аукционе в Лондоне. Она схватила его и выставила перед собой, как саблю:
– Я не позволю вам убить меня!
Перед мысленным взором Тесс промелькнул образ миссис Коллинз, заглянувшей утром, чтобы навести порядок. Кровь, разгром, – наверное, она потребует дополнительную плату за сверхурочную работу.
– Я не собираюсь убивать вас, – спокойно ответила женщина. – Как уже говорила, я здесь, чтобы помочь вам.
– Тогда помогите своим уходом!
Та вздохнула:
– Поставьте подсвечник, мисс Харпер. Я повторяю, что не собираюсь причинять вам вреда.
– Сказал паук мухе! – выпалила Тесс. – И вы никуда меня не заберете?
– Похоже, это будет несколько труднее, чем я себе представляла сначала.
– Вот это, леди, вы очень верно подметили. Чего вы хотите? Чек? Наличные? Кухонное серебро? – Голос Тесс прервался. Она была вынуждена сглотнуть, чтобы прочистить горло. – Что нужно сделать, чтобы выставить вас из моего дома?
Лицо женщины прояснилось, даря Тесс надежду, что она, может быть, не будет похищена или безжалостно убита на этом прекрасном дубовом полу.
– Назовите свою цену, – настаивала Тесс.
Взгляд женщины скользнул по пачке лекарств на тумбочке.
– Положите таблетки себе в карман.
Тесс тут же сунула упаковку в глубокий левый карман «больничного халата» вместе с пачкой свежих и использованных салфеток.
– А теперь вы согласитесь предпринять путешествие…
– О, я так не думаю, – прервала ее Тесс с нервным смешком.
Маленькая женщина снова сложила руки на груди.
– Мисс Харпер, мне нельзя отсюда уходить, пока я не добьюсь вашего согласия.
– Согласия на что?
– На встречу с вашей настоящей судьбой.
– Я говорю вам, леди, вам не удастся вытащить меня через входную дверь.
Женщина загадочно улыбнулась:
– Мне нет нужды тащить вас через дверь. Если угодно, вы можете сесть вот сюда, на свою кровать. Пожалуйста. Садитесь.
Тесс подумала, что это довольно странная просьба, но сейчас нужно было делать все, лишь бы выгнать эту сумасшедшую женщину.
– И вы не убьете меня?
– Я обещаю не убивать вас, – сказала женщина нетерпеливо.
– Я уже сажусь, – Тесс нагнулась над кроватью. – Вот сюда?
Она опустилась на свое сшитое по особому заказу французское стеганое одеяло, все еще сжимая обеими руками подсвечник.
– И вы уйдете?
– Теперь просто скажите: «Да, Спиритуальный Гид, я хотела бы взглянуть на свою настоящую судьбу».
– И вы уйдете?
– Да, уйду.
– Хорошо. Да, спиральный…
– Спиритуальный…
– Спиритуальный Гид, я… я хотела бы взглянуть на свою настоящую судьбу…
Тесс моргнула, быстро повернувшись кругом. Она была не дома, а в каком-то совершенно незнакомом месте. Все еще сжимая подсвечник разом вспотевшими руками, она почувствовала на лице тепло яркого солнца.
Потрясенная, она смотрела по сторонам, боясь сдвинуться с места. Еще секунду назад она сидела на своей кровати, а теперь стоит здесь, на пыльной дороге, перед видавшим виды деревянным указателем.
Подойдя поближе, она прочитала: «Суит-Брайэр». Она посмотрела на свои ноги, потом на руки, желая убедиться, что цела и невредима. Никогда еще она не была в таком замешательстве.
Проселочная дорога под ее босыми ногами была сухой и горячей, пальцы ног утопали в пыли, ветер сдувал волосы с лица.
Допустим, потерявшую сознание ее привезли сюда, и она очнулась в этой глуши, на безлюдной дороге. Но если дело было так, то почему ее нос все еще заложен? И почему подсвечник по-прежнему у нее в руках?
Она еще раз мысленно осмотрела себя. Похоже, она перенеслась в это странное место за какую-то долю секунды.
Единственным звуком, который она слышала, был шелест деревьев на ветру. Вдруг за спиной возник низкий дробный гул. Обернувшись, она увидела шестерку вороных лошадей, несущуюся прямо на нее, и открыла рот, чтобы закричать, но горло невыносимо болело, и голос изменил ей.
Топот копыт. Лоснящиеся черные тела все ближе. Но Тесс слишком ошеломлена, чтобы сдвинуться с места.
2
– Ради Бога, мисс Харпер, уйдите с дороги!
Резкий голос женщины, ворвавшейся в дом Тесс, заставил ее упасть на обочину дороги. Старомодный дилижанс, влекомый шестеркой вороных лошадей, проехал мимо в вихре удушливой пыли. Закашлявшись, Тесс вскочила на ноги и повернулась к женщине:
– Что, черт возьми, здесь происходит?
– Я надеюсь, вы не собираетесь скакать перед экипажами, мисс Харпер. От меня потребовали, чтобы я последовала за вами и закричала, если вы от неожиданности не сможете сдвинуться с места.
– Этот возница едва не убил меня! – хрипло выкрикнула Тесс. Она сунула руку в карман своего халата, ища что-нибудь, чем можно писать. – Я собираюсь записать его приметы и отдать описание в руки местной полиции. А потом я намерена посмотреть, как вас запрут в камере на весь остаток вашей жалкой жизни!
– Может быть, вы не будете будоражить всех в городке в первый же день?
Не найдя ручки, Тесс достала салфетку и высморкалась.
– В мой последний день в городке! Я намерена улететь отсюда первым же самолетом – и ни секунды не сомневаюсь, что вам не удастся сохранить ни цента из выкупа!
– Выкупа?
– О, не надо разыгрывать передо мной скромницу, я не дура! Это очевидно. Вы выкрали меня, вывезли из города, а потом потребовали выкуп с моих родителей!
– Не было никакого выкупа, мисс Харпер…
– И я знаю, вы точно уже получили эти деньги, иначе вы не отпустили бы меня!
– Я не похищала вас и не получала за вас никаких денег. И, если вы собираетесь улететь отсюда на самолете, боюсь, вам придется очень долго ждать.
Тесс самоуверенно взглянула на нее:
– Я облетела самолетами весь мир, леди. Думаю, я в состоянии подождать в аэропорту несколько часов.
– А как насчет нескольких лет?
Тесс сощурилась.
– Скажем… шестидесяти? – продолжила женщина.
– Что вы болтаете?
– Девушка, я не шучу. И если вы на некоторое время закроете рот и послушаете, я вам все объясню.
Тесс закрыла глаза и глубоко вздохнула, ощутив сладкий аромат деревьев и полевых цветов, напомнивший ей весну в Австрии.
– Честно говоря, меня не интересует, что вы скажете. Никакие ваши объяснения не удержат меня от того, чтобы настоять на своих правах.
Не говоря больше ни слова, она развернулась на пятках и пошла по пыльной дороге в ту сторону, куда уехал дилижанс.
– И даже не думайте о том, чтобы удрать, – добавила Тесс, не поворачивая головы. – Ваше лицо запечатлелось в моей памяти на всю оставшуюся жизнь.
Не получив ответа, она обернулась и обнаружила, что женщина бесследно исчезла. Тесс с глупой ухмылкой смотрела на пустую дорогу.
– Вы неплохо бегаете, леди, но скрыться вам не удастся, – уже на всякий случай пробормотала она.
К тому времени, когда Тесс добралась до окраины некоего подобия цивилизации, ее злость достигла крайнего предела. Никогда еще она не ходила так далеко, притом босиком и в одном лишь купальном халате.
Тесс облегченно вздохнула. Городок словно кадр из вестерна: дощатые домишки, конные фургоны и жующие табак ковбои. Суит-Брайэр (Сладкая колючка)! Кто бы ни дал имя этому городку, с чувством юмора у него было скверно: подол халата Тесс был облеплен куманикой, рогозом и обрывками сорняка. Она была похожа на гигантский розовый кактус.
Слышался звон шпор и бренчание конской упряжи, шары перекати-поле с тихим шелестом катились мимо нее.
– Думаю, это объясняет появление того дилижанса, – сказала она сама себе.
Она почувствовала боль в носу, сжала переносицу большим и указательным пальцами, уговаривая себя не волноваться, найти ближайший банк, а потом взять такси и добраться до аэропорта. Завтра ей полегчает и можно будет позагорать на собственном пляже.
Наверное, родители уже волнуются за нее, сходят с ума из-за того, что она пропала неизвестно куда. Видели бы они ее сейчас! Несомненно, бульварная пресса не упустит случая пройтись насчет Харперов.
Тесс высморкалась, преодолела внезапный приступ головокружения и пошла по улице, ища что-нибудь напоминающее банк. Она шла довольно долго, прежде чем обнаружила, что люди смотрят на нее как-то странно. Но, даже в темно-розовом пушистом халате, она держала голову высоко, отказываясь признать себя белой вороной.
Увидев недалеко вывеску «Уэллз Фарго», Тесс издала радостный клич. Не обращая внимания на тот самый дилижанс, который полчаса назад едва не задавил ее, она отправилась прямо к банку и уверенно вошла в дверь.
Тесный офис был полон народа, люди были одеты в допотопные костюмы и стояли в длинной извилистой очереди. Но Тесс не собиралась ждать. Она была в отчаянном положении. Локтями она проложила себе дорогу мимо турнюров и кожаных штанов к окошку кассира и протиснулась перед клиентом в енотовой шапке.
– Извини, приятель.
Он отступил на шаг, и Тесс пролезла к кассиру.
– Мне нужно снять деньги со счета.
Маленький человечек с узким лицом оглядел ее с головы до ног и медленно поклонился.
– Мы не выплачиваем возмещения убытков, мэм.
– Мне не нужно возмещения. Мне нужны наличные. Меня зовут Контесса Харпер, номер моего счета 0458-768931. У меня нет с собой документов, но вы можете позвонить в отделение в Кармеле и получить подтверждение. Я сниму пятьсот долларов.
Банк погрузился в гробовое молчание. Единственным звуком было постукивание ее накрашенных ногтей по стойке темного дерева. Она делала все, чтобы оставаться спокойной, пока кассир стоял столбом, открывая и закрывая рот, как огромный окунь.
– Пошевеливайся, приятель! – сказала она наконец. – Я спешу!
Кассир вздрогнул и мягко сказал:
– Но, мэм… У нас здесь нет таких денег.
– Я сказала: пять сотен, а не пять миллионов. Снимите их с моего расчетного счета.
– Мы не помещаем ничего на счет…
Этот некомпетентный человек раздражал ее все больше и больше. Черт, как трудно получить реальную помощь, когда она действительно нужна.
– Я не хочу ни за что платить!
Кассир был непреклонен.
– Тогда вы не наш клиент.
Тесс не отличалась особенно терпеливым характером, но сейчас она нашла в себе силы сдержаться.
– Послушайте… Я хочу взять деньги, – произнесла она медленно, – которые положила на свой счет. Я держу деньги в банке Уэллз Фарго в Кармеле…
– В банке?
– Да, – быстро ответила она, успокоенная, что хоть одно ее слово понято. – У меня есть счет в Уэллз Фарго в…
– Мэм, я ничего не знаю об Уэллз Фарго и счетах. Но если это банк, то Первый национальный – дальше по улице и направо.
– Но ведь это банк!
– Это – почтовая станция, мэм. Почтовая станция Уэллз Фарго.
Вокруг Тесс все молчали, и вдруг она спиной почувствовала взгляды тридцати пар глаз. Не банк? От смущения мурашки пробежали у нее по спине.
– Ну… может быть, вам следовало бы яснее указать это на вывеске! – сказала она и гордо повернулась к двери. Она протиснулась сквозь толпу зевак и, выйдя наружу, остановилась взглянуть на вывеску. Действительно, там было написано: «Уэллз Фарго, почтовая станция». О Боже, как она ненавидела эти игрушечные городишки! Как-то Тесс уже побывала в такой средневековой деревушке у окраины Денвера и умудрилась схлопотать палкой по спине на рыцарском турнире.
Голова немного закружилась, когда она взглянула на улицу, щурясь от палящего солнца. Она искала глазами банк, который, как ей сказали, был сразу за углом.
Вдруг откуда-то выбежала девочка лет шести-семи и споткнулась о ногу Тесс. Та недовольно посмотрела сверху вниз на головку с темно-русыми волосами и оглянулась в поисках ее матери. Но увидела она другую девочку, не старше тринадцати лет, стоящую в дверях станции и грозно смотрящую на Тесс.
– Отойдите от моей сестры, леди, – потребовала старшая девочка.
Тесс машинально убрала руки:
– Я что, похожа на магнит?
Старшая девочка поджала губы.
– Но это же медведь, Холли! – Младшая девочка не отпускала ногу Тесс. – Это розовый медведь, который пришел, чтобы помочь нам!
– Это не медведь. Это всего лишь какая-то леди в розовом пальто. Зайди обратно. Дядя Джозеф придет через минуту.
Малютка, шмыгнув носом, вытерла его о полу розового халата.
– Я остаюсь с розовым медведем.
– Если ты, малышка Сисси, заставишь меня подойти, я тебя здорово отшлепаю!
– Розовый медведь не даст тебе меня бить! – Девочка запрокинула голову, пара больших зеленых глаз посмотрела на Тесс. – Ты ведь не дашь?
Тесс открыла было рот, собираясь сказать что-нибудь такое, что заставит девочку оторваться наконец от ее ноги. В отличие от других представительниц ее пола, Тесс не умилялась детским улыбкам. Они всегда или плачут, или чего-нибудь требуют.
Но что-то в этом невинном доверчивом личике, глядящем на нее снизу вверх, заставило Тесс воздержаться от резких замечаний. Почему она чувствовала что-то знакомое в этом грустном, но полном надежды взгляде?
– Разумеется, не дам, – услышала Тесс собственный ответ. Она неодобрительно посмотрела на девочку в дверях конторы. – К тому же взрослые должны быть мягче.
Старшая девочка от досады стиснула зубы:
– Дяде Джозефу такое не понравилось бы.
– Значит, дяде Джозефу следует знать, что эту маленькую девочку лучше не оставлять одну. Ее могут похитить прямо с улицы, и в следующий раз ты увидишь ее портрет на молочной упаковке.
– На молочной упаковке? – повторила старшая девочка с презрительной усмешкой.
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, – ответила Тесс. – Это дитя нуждается во внимании. И ты, очевидно, не годишься на роль няни.
Глаза старшей девочки вспыхнули, но, прежде чем она успела ответить на это замечание, ее рот захлопнулся и она уставилась на кого-то за спиной Тесс.
Та обернулась, зажмурившись от солнца, и обнаружила широкоплечего мужчину, слезающего с вороной лошади.
– Это мой дядя Джозеф, – прошептала маленькая девочка, вцепившаяся в ее ногу.
Ее дядя?
Тесс храбро расправила плечи, собираясь выложить этому мужчине все, что она думает о нем, оставляющем бедное дитя бегать по улице. Но когда он подошел ближе, все мысли вымело у нее из головы, словно листья ветром.
У него были длинные темно-русые волосы, густые и волнистые, и сильный квадратный подбородок, покрытый грубой черной щетиной. Он был одет в темно-коричневые брюки, облегавшие его худые бедра и заправленные в высокие кожаные сапоги. Белая рубашка, контрастируя с подтяжками из черной ткани, обтягивала широкие мускулистые плечи.
Короче, он был совершенно неотразим. Однако по его наряду в стиле «Маленького дома в прерии» можно было с уверенностью сказать, что это один из актеров, а актеры никогда не были по вкусу Тесс: все они интересуются только собой.
Глаза цвета темной травы смотрели прямо на нее, Тесс лишилась дара речи. Внимательный взгляд скользнул вниз по ее розовому халату, ненадолго задержался на босых ногах, и у нее возникло чувство неловкого смущения. Затем он повернулся к старшей девочке по имени Холли.
– Как, девочки, поездка была приятной? – спросил он на одном дыхании.
Холли подошла, встала рядом с маленькой девочкой, которая еще крепче ухватилась за ногу Тесс, и бросила на дощатый тротуар два туго набитых джутовых чемодана.
– «Приятная» – не слишком точно сказано, – ответила Холли.
Мужчина кивнул, будто бы поняв этот загадочный ответ, а потом кивнул головой в сторону Тесс:
– Кто это?
Холли пожала плечами:
– Какая-то леди, которая зашла в контору станции и болтала что-то о счетах и карамели. Сисси никак не отпускает ее ногу.
Сисси прижалась еще теснее, и Тесс обнаружила, что, забывшись, гладит ее по голове. Вообще Тесс не могла понять, из-за чего весь этот сыр-бор. Актер он или нет, но если этот мужчина искал девочку, то ей следует из кожи лезть вон, чтобы остаться с ним.
Он протянул большую загорелую руку, и Тесс чуть не взяла ее, думая, что это – ей.
