Текст книги "Столкновение желаний"

Автор книги: Сьюзан Элизабет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Джозеф, положив на землю свертки, скрестил руки на широкой груди, тяжело глядя на Тесс:

– Вы хотите вернуться?

– В тюрьму? – ответила Тесс с коротким смешком. – О, мистер Магайр, возможно ли?

– Если я отвезу вас туда прямо сейчас, никаких проблем не будет.

– Как вы великодушны.

Гнев блеснул в его глазах, и она поняла, что заходит слишком далеко.

– Послушайте, леди. Это дом. И если вы не хотите ночевать во дворе, вам придется жить там все время, что вы будете здесь работать.

– Магайр, я страдаю клаустрофобией. Я скорее буду ночевать на дереве, нежели во мраке за этой дверью.

Он подозрительно сощурился.

– Для таких пещерных жителей, как вы, объясняю: слово «клаустрофобия» означает, что я не могу находиться в маленьких замкнутых помещениях. Короче, я начну впадать в панику, искать выход, уничтожая все и всех, кто окажется на моем пути к свободе.

Некоторое время Джозеф молча изучал ее, потом взглянул туда, откуда они только что приехали. Он думал, не лучше ли отвезти ее обратно, и Тесс ясно читала эти размышления на его лице. Мистер Магайр, кажется, не видел выхода, и она должна была найти его.

Один быстрый взгляд вокруг подсказал ей вариант.

– Как насчет этого?

Проследив за ее взглядом, он удивленно поднял бровь. Да, Тесс имела в виду хлев. Но, черт возьми, это гораздо лучше, чем пещера в земле или тюремная камера.

– Это будет просто прекрасно, – заявила она.

«И это только на несколько дней», – пообещала она себе. Только пока не отыщет маленькую ведьму, которая утащила ее сюда, и не уговорит ту вернуть ее домой.

– Хорошо, – ответил Джозеф, подобрал свертки и понес их в хлев.

Однако, пока Тесс не вошла в хлев, она не понимала, на что решилась. Ей предстояло делить жилище с козой Оливией, более известной под кличкой Коза, Которая Съела Милуоки. Не прошло и десяти секунд с момента прихода Тесс, как коза ухватила ее за юбку и начала методично жевать подол. В дождливые дни в хлеве запирали всех домашних животных. «Всех» означало: четырех свиней, пятнадцать поросят, двух лошадей, дойную корову и их разнообразных лесных сородичей, которым вздумается укрыться там от дождя.

Она будет спать на одеяле, брошенном поверх копны сена, которое ей придется самостоятельно менять каждый день. Колода из старого пня будет заменять ей стол, стул и всю прочую мебель, которую Тесс нафантазирует. Умываться ей придется из ведра с холодной колодезной водой.

Она подняла глаза на затянутые паутиной стропила и прошептала, веря, что ведьма, перенесшая ее в этот ад, слышит:

– Вам лучше спрятаться от меня, леди. Иначе, когда я доберусь до вас, вам придется освободить свою шею от бесценного жемчуга кое для чего другого.

В этот момент в хлев вошел Джозеф Магайр, неся ведро, в котором плескалась вода.

– Я подумал, возможно, вы захотите освежиться с дороги.

Тесс старалась не замечать, как напрягся его бицепс под тканью рубашки, когда Джозеф ставил ведро на толстую, метровой высоты колоду. Ее сердило, что некто, вызывающий такой гнев, был таким чертовски привлекательным.

– Нарекаю тебя умывальником, – пробормотала она себе под нос, глядя на это ведро. Вид прохладной чистой воды заставил ее потянуться и поднять волосы от зудящей шеи.

– Чего бы я действительно хотела, так это выкупаться.

– Тут за хлевом есть ручей.

– Ручей? – презрительно повторила она. – Там, где водятся рыбы?

– Может, водятся, а может, и нет.

Она уперла руки в бока:

– Не думаю, что вы позволите мне пользоваться вашей ванной комнатой.

– Ванной комнатой? – переспросил он, неуверенно улыбаясь.

– Уборной? Отхожим местом?.. Туалетом?

– Уборная есть во дворе, за хлевом.

Тесс сжала пальцы в кулаки:

– Мистер Магайр, я могу одеваться, как матушка Хаббард из детской песенки, я могу жить во дворе, как бродяга. Но я не буду мочиться в дыру!

Он наклонился к ней и язвительно сказал:

– Вы находите это не совсем удобным, не так ли?

– Не могу поверить! – закричала она. – Как вы можете так жить? В пещере, с животными, которые плодятся прямо у вас под дверью!

– Это ферма, мисс Харпер. И животные – часть моей жизни.

– Да, но мне это не нравится!

– Вы не обязаны это любить. Но жить рядом с этим вам придется.

Она была готова убить его. Свалить его на землю и засунуть курицу ему в глотку.

– Девочки должны вернуться домой примерно через три часа. Я натянул веревку и поставил корыто на огонь. Беритесь за мыло.

Джозеф пошел к выходу, но она закричала:

– Я не буду стирать ваши вещи!

Он повернулся. Его взгляд был беспощаден.

– Значит, вы решили вернуться в тюрьму?

Она взглянула на него, ненавидя за то, что он постоянно угрожает ей камерой, но она была достаточно разумна, чтобы понимать, что нельзя бить руку, тебя кормящую, – во всяком случае, бить слишком сильно. Ей пришлось стиснуть зубы, чтобы удержаться и не закричать, что она скорее сгниет в камере, чем останется здесь.

– Больше нечего сказать? – спросил Джозеф, высокомерно изогнув брови. – Прекрасно. Принимайтесь за стирку.

6

Стиснув зубы, Тесс стирала очередную рубашку. Мышцы спины и плеч предательски болели, руки покраснели и горели от раздражения, но будь она проклята, если Джозеф Магайр или какой-нибудь паршивый лакей сделали бы это лучше ее.

Тесс не обращала внимания на ветхость ткани, которую она терзала и крутила в мыльной воде, не заботясь о том, что уже протерла две дырки в одной из рубашек Джозефа. Она считала, что это цена, которую он платит за то, что поскупился и не нанял профессиональную прачку.

Этот человек на самом деле полагал, что может держать ее за прислугу. Это ясно читалось в его презрительной развязности и самодовольстве. Но никому еще не удавалось долго унижать Тесс.

Она выжала мокрую рубашку, не обращая внимания на мыльную пену, не до конца смытую с темного материала, и расправила ее, чтобы повесить на веревку рядом с остальным выстиранным бельем.

Рядом проблеяла коза Оливия, и Тесс взглянула, что вызвало ее восторг: Оливия с аппетитом жевала штаны Джозефа.

Тесс улыбнулась и погладила козу по рогатой белой голове:

– Браво, Оливия. А когда ты с ними покончишь, я дам тебе на десерт его вонючие кальсоны.

Выстирав наконец все белье, Тесс привалилась спиной к стене хлева и вытерла фартуком изуродованные руки. Она осмотрела раздраженные пальцы и то, что когда-то называлось маникюром.

– Тесс!

Взглянув в сторону дубовой рощицы, она увидела несущуюся к ней Сисси Магайр. Малышка улыбалась от уха до уха и бежала, лавируя между пней и кур, раскинув руки, как падающая ласточка.

Тесс нерешительно улыбнулась, не зная, как реагировать на столь непосредственное выражение радости, но, когда Сисси бросилась в ее объятия, Тесс крепко прижала ее к себе.

– О, Тесс! – кричала Сисси. – Я была уверена, что ты придешь! Я знала это!

Тесс гладила ее по спине и, подняв глаза, увидела подходящую Холли, которая была совершенно лишена энтузиазма, выказываемого Сисси.

– Похоже, мы снова вместе, – заметила Холли.

Хотя Тесс понимала ее обиду на весь мир, она вовсе не собиралась терпеть такое отношение девочки к себе.

– Ваш дядя Джозеф попросил меня на какое-то время остаться и помочь ему.

– Вас? Да вы же просто сумасшедшая! Я слышала, что вы натворили в банке, и считаю, что вас нужно запереть в тюрьме и выбросить ключи.

Тесс напряженно улыбнулась:

– Как ты мила, Холли.

– По крайней мере, я не преступница, шатающаяся по городу в дурацком розовом пальто, – парировала Холли.

– Прекрати, Холли! – закричала Сисси. – Ты срываешь зло на Тесс только потому, что у тебя был неудачный день в школе! А мама говорила, что нехорошо разбрасывать камни!

– Мама никогда не имела дел с такими, как она!

У Сисси перехватило дыхание.

– Лучше бы ты, Холли, не говорила такого, – тихо предупредила она. – Ты сердишь Господа.

– Бог не слышит, кто и что говорит, – ответила Холли. – А если бы слышал, – она посмотрела на Тесс, – мы бы здесь не оказались.

Девочка развернулась на каблуках, пронеслась по двору и скрылась в землянке, хлопнув дверью. Тесс молча смотрела ей вслед, ошеломленная, что в таком юном существе накопилось столько злости и враждебности.

Сисси подергала ее за фартук.

– Это неправда, да, Тесс? – спросила она со слезами на глазах. – Бог слышит, да?

Тесс никогда не была особенно религиозной, и ее первым побуждением было объяснить девочке, что человеку лучше рассчитывать только на себя, а не на какой-то неосязаемый вечный фантом, который можно найти только в пыльных томах религиозной литературы. Но Тесс также знала, что надежда – это великая вещь. Надежда помогла ей перенести одиночество многих дней и ночей, когда она мечтала вырасти и достичь чего-то такого, чем могла бы заслужить любовь своих родителей. Тесс не могла представить себе, каким было бы ее детство, будь у нее хоть слабое подозрение, что ей не удастся заслужить внимание Тревиса и Патрис Харпер, какого бы возраста и какой бы степени развития она не достигла.

– Разумеется, это не так, Сисси, – ответила она. – Уверена, Бог иногда слышит нас.

– Но у него нет стольких ушей, чтобы слушать всех людей в мире.

– Эти уши зовутся ангелами.

Тесс и Сисси одновременно подняли голову и увидели, что к ним направляется Джозеф. Он выглядел уставшим, грязным, но все таким же прекрасным – чертов парень.

– И они слушают всегда, – подхватил он, пристально глядя на Тесс.

– Вы катались по лужам? – спросила Тесс. – Или вы всегда валяетесь в грязи после обеда?

Он уставился на нее, сняв шляпу и отряхивая ее о бедро. Поднялось большое облако коричневой пыли.

– Я работаю, мисс Харпер, – ответил он, заметив, что она ничего не делает. Он бросил шляпу на землю и прислонил к стене хлева лопату.

– О, я тоже потрудилась над вашей одеждой, Магайр. Уверена, разница будет заметна.

Он сощурился.

– Дядя Джозеф сказал, что решил купить пони мне и Холли, – сказала Сисси взволнованно. – Но сначала он должен удлинить ограду, чтобы пони было где бегать.

– Пони подрастет, и я продам его, Сисси, – предупредил Джозеф. – Хорошенько запомни это.

Тесс в ужасе воззрилась на него:

– Зачем же вам давать им пони, а потом забирать и продавать его?

– Затем, что я могу удвоить свой капитал.

Тесс в изумлении смотрела на Джозефа, отказываясь поверить в его слова, а он зашагал к насосу посреди двора. Парень, видно, так же любил деньги, как сама Тесс, но даже она понимала, что дать девочкам пони, позволить им привязаться к нему, а потом отобрать и продать его – очень уж жестоко.

– Дядя Джозеф сказал, что мы будем ухаживать за ним целый год! – сказала Сисси.

– Как великодушно с его стороны, – язвительно заметила Тесс.

Джозеф остановился, оглянулся на нее, потом свернул к насосу и стал качать воду, которая побежала по его шее, стекая в лужу под ногами. Закончив, он расчесал пятерней густые влажные волосы и повернулся к Тесс:

– Это будет их работа – ухаживать за жеребенком, мисс Харпер. Я бы не хотел, чтобы вы чувствовали себя так, будто вся работа здесь свалена на вас одну.

– Правда? Вы готовите себе маленьких слуг, чтобы они заняли мое место, когда я уйду?

Джозеф упер руки в бедра и уставился в небо, чувствуя, что его терпение кончается. Для Тесс это должно было послужить дурным предзнаменованием, но она всегда высоко ценила отчаянную драку, поскольку никогда не проигрывала.

– Сисси, иди в дом и помоги сестре лущить горох к ужину, – зловещим тоном сказал он.

– Да, дядя Джозеф.

Она пошла было в берлогу, но потом вернулась и обхватила дядю за талию. На мгновение он, видимо, почувствовал себя не совсем удобно, но потом крепко обнял ее.

– Спасибо, что привез к нам Тесс. – И, в последний раз улыбнувшись девушке, Сисси вприпрыжку побежала через двор к землянке.

– Прелестное дитя, – заметила Тесс.

Джозеф смотрел на нее сурово. Он ни на мгновение не забывал ее замечаний в его адрес, а она почти смеялась над ним. Тесс гордо выставила подбородок и ждала, пока он вытирал руки об грязную рубашку и медленно подходил к ней:

– Думаю, – начал он, – что нам с вами нужно кое-что выяснить.

«О да, определенно, нужно», – подумала Тесс. Он остановился прямо перед ней:

– Видите ли, я чувствую, что вы считаете себя обманутой… Может, даже используемой для получения какой-то выгоды. К сожалению, я не могу позволить себе описать это в двух-трех крепких выражениях…

– Надо же, какой сюрприз!

– Честно говоря, мисс Харпер, ваши реплики и остроумные замечания уже начинают меня доставать. Вы просто неспособны испытывать благодарность за ту щедрость, которую я проявил, выкупив вас из тюрьмы.

– Щедрость? – взвизгнула она. – Вы просто ввергли меня в рабство, мистер Магайр, купили меня, как раба на плантации! И вы еще ждете признательности за то, что называете своей щедростью?!

– Все, что я прошу, – лишь немного помочь…

– Вы ни о чем меня не просили!

– Вам было предоставлено право выбора…

– Не было никакого выбора, Магайр, и вы – дьявол вас побери – прекрасно это знаете!

Джозеф стремительно шагнул к ней, и Тесс отлетела, ударившись спиной о стену. Она не ожидала, что он окажется таким сильным.

– Если вы, леди, передумаете, – угрожающе сказал фермер, – дайте мне знать в любое время.

Тесс судорожно сглотнула. Сердце бешено колотилось, и тут она поняла, что эта стычка была для него детской игрой. Но она не могла позволить ему взять верх.

Девушка уперлась обеими руками в его широкую грудь и попыталась оттолкнуть его. Он не сдвинулся ни на дюйм.

– Я не доставлю вам удовольствия видеть меня уложенной на лопатки! – крикнула Тесс ему в лицо.

– Тогда, надеюсь, леди, вы будете выполнять все, что я попрошу, с улыбкой и в добром расположении духа.

Тесс чуть не задохнулась. До сих пор никто не разговаривал с ней таким тоном, и будь она проклята, если смирится с этим сейчас. Она подняла руку, чтобы влепить ему звонкую пощечину, но он отразил удар, схватив ее за запястье.

– Однако, – продолжал Джозеф, пока она билась в его руке, как муха в паутине, – если вы будете по-прежнему чинить мне неприятности, не думайте, что я буду терпеливо все это сносить.

– И что вы сделаете, Магайр? Закуете меня в кандалы? Посадите на цепь? Не удивительно, что вы рыщете по тюремным камерам в поисках прислуги! Ни одна женщина в здравом уме не будет помогать вам по доброй воле!

Для Тесс стало совершенно очевидно, что последнее замечание наконец задело больной нерв ее мучителя. Судорожно стиснутые челюсти Джозефа казались высеченными из куска гранита, в его глазах появился кровожадный блеск. Он отпустил ее запястье и отступил на шаг, уперев руки в бока.

– Просто делайте свою работу, мисс Харпер, – медленно произнес он угрожающим тоном. – Делайте свою работу и не становитесь у меня на пути.

С этими словами Джозеф развернулся и направился к дому, а Тесс перевела долго сдерживаемое дыхание. Старина фермер оказался малость капризнее, чем она поначалу вообразила, и теперь ей придется тщательнее просчитывать каждый свой шаг.

7

Выстирать белье Магайра казалось невыполнимой задачей, но сбивание сливок в масло превратилось в настоящую пытку. Она чувствовала, как на ее ладонях вздуваются мозоли от постоянного контакта с деревянной рукояткой, а плечо онемело уже через пятнадцать минут после начала работы.

Тесс сменила позу и взялась за рукоятку маслобойки левой рукой, давая правой отдохнуть. Тут она услышала, как кто-то подходит сзади. Она вся напряглась, надеясь, что это не Джозеф пришел посмеяться над ней опять, и была приятно удивлена, услышав голос Холли.

– Если вы считаете, что масло все-таки нечто иное, а не жидкая болтушка, вам следует сбивать его быстрее, – поучительно сказала девочка.

Тесс оглянулась через плечо на Холли. Полная решимости приготовить лучшее масло, какое Магайры когда-либо пробовали, она принялась сбивать быстрее, то и дело сдувая с лица выпавшую прядь волос.

– Холли, что за веская причина привела тебя сюда? – спросила она, задыхаясь. – Или ты пришла просто позлить меня?

Девочка ехидно улыбнулась и покрутилась на каблуках.

– По-моему, позлить вас – уже достаточно веская причина.

Тесс прикусила язык, но не прекратила свое занятие.

– Вообще-то дядя Джозеф просил меня выяснить, где вы будете есть – вместе с нами за столом или в хлеве, вместе с прочей живностью?

Тесс сухо рассмеялась:

– Очень смешно, Холли. Скажи-ка, тебя никогда не били по голове маслобойкой?

– Ну-у, по-моему, это вряд ли приведет дядю Джозефа в доброе расположение духа. А вы как думаете?

– Хотела бы я взглянуть хоть один раз на твоего дядю в добром настроении.

Холли не спеша вышагивала перед Тесс. Подол ее желтого льняного платья касался коротких сапожек на пуговицах.

– Не стоит так протестовать. Ваша работа не представляет собой ничего особенного.

– Ну, слава Богу. Думаю, кое-кто пришел посмотреть, как я убиваюсь над этой чертовой штукой.

– Я говорю о вас, мисс Харпер, и о своем дяде. Я видела, как вы смотрели на него, и сейчас говорю вам: ничего у вас не выйдет.

– Ты бы сказала это ему, – проворчала Тесс.

– Он не попадется на вашу удочку, – продолжала Холли. – Он слишком умен для этого.

Тесс удивленно посмотрела на девочку:

– Он? Тогда, думаю, я напрасно теряю здесь время. Ну ладно. Я сейчас же соберу вещички и двинусь своей дорогой.

– Он не любит женщин.

– То есть?

– Он говорит, что женщины раздражают его. Поэтому он скорее проживет всю жизнь с бешеной росомахой, чем с женщиной.

Тесс не могла поверить.

– Не хочешь ли ты сказать, что твой дядя – гей?

Холли нахмурилась:

– Временами.

Тут девочка взглянула на маслобойку, и Тесс обнаружила, что от удивления перестала сбивать масло. Она взялась за ручку и опять принялась за дело.

– Надеюсь, ты не ждешь, что я поверю такому смехотворному заявлению. – Тесс попутешествовала по миру и повидала гомосексуалистов, а чванливый Джозеф Магайр был явно не из их числа.

– Временами он ведет себя малость грубовато, но, когда он в настроении, может быть весьма игривым.

– Игривым? Не думаю, что это слово вообще можно употребить для его описания.

– Вы едва ли не такая же, как он.

– Хорошо. По-твоему выходит, что у твоего дяди и у меня есть лишь одна общая черта – наше влечение к мужчинам.

Холли не ответила, и, взглянув на нее, Тесс увидела, что в лице девочки нет ни кровинки. Тесс отвернулась, пытаясь сдержать смех:

– Я неправильно поняла твои слова?

– Вы, мисс Харпер, вообще ничего не понимаете! – взорвалась Холли. – Вы считаете, что вам позволено брать деньги из банка, где у вас нет счета, и идти куда глаза глядят. Вы думаете, что дали маленькой девочке свой жалкий халат и сделали ее жизнь снова прекрасной. По-вашему, вам можно свалиться на эту ферму и втираться в доверие к моему дяде, пытаясь понравиться мне и моей сестре…

– А ну-ка, помолчи минутку! – в свою очередь взревела Тесс. – У меня нет намерения или желания втираться в доверие к кому бы то ни было и пытаться понравиться любому, кто имеет отношение к твоему дяде! И, честно говоря, тебе я никогда не пыталась понравиться. К тому же твой дядя приволок меня сюда, запомнила? Я здесь абсолютно против своей воли!

Ответный взгляд Холли был стоическим.

– Тогда нас двое, – тихо сказала она.

Тесс потрясла пустота в подозрительно блестевших глазах Холли.

– У тебя есть дядя, – сказала она мягко. – Будь довольна. Это лучше, чем ничего.

– Что? – возмутилась Холли. – Какой мудрый совет от женщины, только что вышедшей из тюрьмы!

Тесс спокойно смотрела на девочку.

– Это опыт, мисс Магайр. Чего-нибудь он да стоит. Но вот тебе действительно совет: научись ценить то, что имеешь, потому что бывает гораздо хуже. Ты можешь быть самостоятельной или на воспитании у кого-то, кто будет видеть в тебе не больше чем еженедельный чек. О да, будь премного благодарна судьбе, что есть некто любящий тебя, ибо ты вполне могла остаться вообще ни с чем.

Холли смотрела на нее, словно отказываясь услышать еще хоть слово. Но возразить ей было нечего.

– Мне передать дяде Джозефу, что вы выбрали хлев? – спросила она смиренно.

– Да, хлев, – вздохнула Тесс, и девочка пошла к дому. – Боже, как болит шея, – простонала Тесс.

Джозеф Магайр сидел в своей землянке за маленьким деревянным столом. Он закрыл глаза и массировал шею. В другом углу Холли и Сисси снова спорили по какому-то пустяковому поводу, и он был готов взорваться.

– Холли, моя очередь вытирать! Ты вытирала вчера!

– Ты слишком мала, чтобы помнить, кто вытирал вчера, – отвечала Холли, слегка толкая сестру. – А я помню, потому что ты уронила полотенце на пол и испачкала его.

– Это было в завтрак! А ты вытирала в ужин!

Джозеф в ужасе закрыл лицо руками:

– Хватит.

– Сейчас моя очередь, маленький ты червяк. А если ты еще хоть раз скажешь, что это не так, я дам тебе по носу!

– Тогда я скажу!

– Хватит! – рявкнул Джозеф. Обернувшись, он увидел две пары глаз, в страхе смотревших на него. – Холли, тебе мыть. Сисси, тебе вытирать.

Сисси триумфально улыбнулась старшей сестре, а Холли начала канючить:

– Но, дядя Джозеф…

– Никаких «но», а то отшлепаю…

Осознав, что он сказал, Джозеф застонал и опять закрыл лицо руками. Вот он уже заговорил, точь-в-точь как его отец.

– Не понимаю, почему мисс Харпер не моет посуду, – услышал он ворчание Холли.

При упоминании имени еще одной женщины, отравлявшей ему жизнь, Джозеф вскинул голову.

– Потому, что это не ее работа, – ответил он резко.

– Все остальное – ее работа, – настаивала Холли.

– Нет, и все остальное – не ее работа. Она здесь только для того, чтобы помочь нам, пока мы не привыкнем друг к другу, а не чтобы бегать, подбирая все за нами, как… как раб на плантации.

– Тогда почему она сбивает масло? – спросила Сисси. – Вчера ты говорил, что всегда сам будешь сбивать масло, потому что ты самый сильный.

Джозеф попытался выбросить из головы образ хрупкой Тесс Харпер, согнувшейся над маслобойкой. Сисси была права. Вчера он действительно сказал, что всегда будет делать это сам, но это было до того, как мисс Тесс Харпер спровоцировала его перепоручить это ей. Эта женщина умеет действовать ему на нервы, как никакой другой человек на земле, и он ужаснулся, каким глупцом он был, окружив себя этими несносными женщинами.

– Она полюбопытствовала насчет работы, вот и пришлось дать ей эту, – тихо ответил он Сисси.

– Когда я была там, она не показалась мне любопытной, – осадила его Холли. – Она была уставшей.

Это заговор, заключил Джозеф, опустив плечи под тяжестью отчаяния. Женщины сговорились, чтобы свести его с ума.

Он встал:

– Девочки, заканчивайте с посудой и можете сбегать на северное пастбище поиграть с собаками.

– Ты собираешься разрешить Тесс отдохнуть? – поинтересовалась Сисси, когда он был уже в дверях.

Действительно, таково было его намерение. Но какой дьявол даст ему самому хоть сколько-нибудь передохнуть от нее?

Солнце уже клонилось к западу, когда Джозеф шел по двору к хлеву, где Тесс неутомимо сбивала масло. Он обязан отдать должное этой женщине. Она была испорчена и упряма, как черт. Бросив однажды вызов, она, по-видимому, никогда не отступала.

Подойдя ближе, он увидел ее сгорбленную спину и услышал слабые всхлипы, которые она издавала при каждом своем движении. Он остановился рядом с ней и сказал:

– Теперь давайте я продолжу.

– Ну вас к черту, – ответила она, тяжело дыша.

Сначала Джозеф удивился: женщина выглядела смертельно уставшей и едва держалась на ногах. Но удивление быстро превратилось в гнев, и вот он уже видел в этом лишь новое подтверждение ее неблагодарности.

Он придвинулся ближе и попытался оттолкнуть ее бедром. Но не тут-то было: она расставила ноги и принялась работать еще быстрее.

– Мне не нужна ваша помощь, Магайр, – прохрипела она сквозь зубы. – Убирайтесь в свою пещеру.

– С дороги, мисс Харпер.

Он дотянулся-таки до маслобойки, но ее острый локоть вонзился ему прямо в ребра и заставил отскочить.

Джозеф в изумлении уставился на нее:

– Убирайтесь с дороги к чертовой матери! Взгляд ее голубых глаз мог бы заморозить всю преисподнюю, но онемевшая рука продолжала, хотя и с запинками, сбивать масло.

– Только коснитесь маслобойки, – сказала она, – и тут же получите по лбу.

Не будь он так взбешен, расхохотался бы, а тут протянул руку и схватил за рукоятку, чтобы заставить Тесс прекратить работу. Она моментально отреагировала на его движение, толкнув его всем телом так, что Джозеф едва не потерял равновесие. Он крепко держал маслобойку, а Тесс пыталась вырвать ее.

– Отпусти, жаба! – заорала она.

– Отдайте, леди, – прорычал он. – Вы свободны.

– Что-то я не чувствую себя свободной! – выкрикнула она ему в лицо. – Вы сами дали мне эту работу, так позвольте закончить ее!

Тесс выпустила рукоятку и попыталась отнять у него все приспособление целиком. Однако Джозеф не собирался отпускать его. Началось «перетягивание каната», в результате оба оказались на земле, с головы до ног перемазанные содержимым маслобойки.

– Хватит! – услышал Джозеф крик Сисси со стороны дома.

Подняв голову, он увидел, что Сисси и Холли стоят и наблюдают за тем, как он и Тесс Харпер корчат из себя полных идиотов.

– Хватит, хватит! – продолжала Сисси, широко улыбаясь. – И никаких «но», а то отшлепаю!

Сисси рассмеялась, Холли стояла, по своему обыкновению, хмурясь. Потом обе бросились в сторону северного пастбища.

Рубашка и брюки Джозефа были покрыты толстым слоем жирных сливок. Он оглядел Тесс. Она, казалось, готова была убить его.

– Как вы думаете, долго ли мне пришлось гнуть спину над этим маслом? – спросила она сквозь зубы.

– Слишком долго. Оно должно было быть готово как раз к этому часу.

Тесс поджала губы, встала, сгребла эту массу со своей юбки и швырнула в него.

– Ваше масло, мистер Магайр!

Он смотрел, как она идет, сжав пальцы в кулаки и вытянув руки по бокам. Привлеченная ее запахом, коза Оливия сунулась было к Тесс и ухватила за юбку, когда та выходила из хлева, за что и получила дверью по носу.

Джозеф тупо смотрел на себя, потом на маслобойку, потом снова на хлев, откуда ушла Тесс. Вдруг он запрокинул голову и разразился безудержным хохотом.