Текст книги "Пробуждение страсти"

Автор книги: Сьюзан Элизабет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава третья

Макс Баррет снял с себя грязную одежду и оставил ее на берегу реки. Стуча зубами, он по пояс вошел в ледяную воду, быстро вымылся, соскребая с себя недельную грязь после долгой езды на лошади, затем вылез из воды и при свете луны растер тело.

Он совершил ошибку.

Ему не следовало соглашаться сопровождать дочь Эда через горы, даже несмотря на то, что он обязан ему жизнью.

Саманта Джеймс была пугливой, как дикий котенок. Он ожидал, что она будет педантичной, возможно, даже ханжой, так как она согласилась работать учительницей в Юте. Но черт его побери, если она не самое очаровательное существо, которое он встречал за всю свою жизнь! Макс не мог себе представить, о чем думал Эд Джеймс, поручая ему такую работу. Конечно, он и Эд были старыми друзьями, но друзья они или нет, все-таки он, шериф Макс Баррет, – мужчина.

К сожалению, теперь уже ничего изменить нельзя, единственное, что можно сделать, – это держаться от дочери Эда подальше. Однако ясно, как Божий день, что Саманта ему очень нравится, и он чувствовал также, что и она изо всех сил борется со своим чувством к нему.

Надевая чистую рубашку и брюки, Макс пришел к выводу, что для них обоих было бы лучше, если бы Саманта осталась в Спокан-Фоллз. Ему, черт возьми, достаточно женщин, которые усложняют его жизнь: энергичная бабушка, властная мама, своевольная сестра и очень решительная молодая женщина по имени Камилла Сент-Клер – больше он не мог вынести в настоящее время.

Может быть, приложив немного сил, ему удастся избежать этого путешествия через горы и тем самым погасить искру, вспыхнувшую между ним и очаровательной мисс Джеймс, пока она не переросла в пламя.

Саманта незаметно вышла из дома. Она долго пролежала в постели, но так и не сомкнула глаз. Она непрестанно думала о Максе Баррете. Чтобы как-то отвлечься, решила прогуляться к реке. Но на полпути увидела шерифа, идущего ей навстречу. Она бы ни с кем не спутала его, даже при лунном свете. Промелькнула мысль спрятаться в лесу, но, к сожалению, было поздно: он уже заметил ее.

– Добрый вечер, мисс Джеймс.

– Шериф? – Слава Богу, ее голос не дрожал.

– Я думал, вы в постели.

– Я… захотелось немного подышать.

Он вгляделся в нее в темноте.

– Вы расстроены из-за путешествия?

– Я немного нервничаю. Я думаю, это понятно.

– Вы, надеюсь, понимаете, что я не допущу, чтобы с вами случилось что-нибудь плохое.

– Я уверена, что это так, – быстро ответила она.

Он улыбнулся.

– По всей видимости, вы не очень доверяете мне, если не можете заснуть всю ночь. Или что-то другое мешает вам спать?

В его голосе послышалась нежность, и она почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Как хорошо, что было темно. Затем он произнес:

– Ваш отец рассказал мне о причинах, побудивших вас уехать в Юту.

Она стиснула зубы.

– Ему не следовало этого делать.

– Возможно. А вы уверены, что правильно поступаете? Кажется, вчера вечером вы сомневались.

Ей была отвратительна мысль, что он знает о ней так много, что ее отец рассказал ему все подробности ее глупой, неудавшейся любви. Она была в замешательстве и чувствовала себя очень неловко.

– Несмотря на то, что думает мой отец и, кажется, весь город, поклонники не влияют на мою жизнь. Мне двадцать лет, и я сама могу принимать решения, как распорядиться ею.

После небольшой паузы он заговорил снова.

– Вы еще переживаете из-за этого парня, не так ли?

– Человек, который знает меня меньше дня, слишком много на себя берет, допуская такое.

– Я понимаю.

Наступила новая пауза. Саманта чувствовала, что она раздражается все больше.

Он провел рукой по мокрым волосам.

– Послушайте, вы должны перестать обманывать себя, мисс Джеймс. Вы не забыли этого парня. Вы убегаете от него. Это абсолютно ясно.

Гнев, который охватил Саманту вечером, поднялся в ней с новой силой, и на этот раз она точно знала, против кого он направлен.

– Как вы смеете стоять здесь и рассуждать, что я думаю! Мистер Баррет, могу вас заверить, что вы не имеете ни малейшего представления обо мне. Я приняла решение уехать и стать учительницей, но если вы хотите нарушить договор с моим отцом, – очень хорошо. Найдутся другие мужчины, которые заменят вас.

Он тихо рассмеялся, что подействовало на нее сильнее, чем его улыбка.

– Не существует таких мужчин, которые могли бы занять мое место, мисс Джеймс. Давайте оба надеяться, что вы никогда этого не узнаете.

– Это угроза?

Его глаза вспыхнули, и она невольно отступила назад.

– Это утверждение. Вы хотите услышать угрозу? Я дал обещание вашему отцу и доведу дело до конца, мисс Джеймс. Я не отступлю на полпути. Если мы начнем наше путешествие, то мы вместе проделаем весь путь до самой Юты. Поэтому лучше вам отказаться сейчас, прежде чем вы сядете на лошадь в воскресное утро.

– Я уже твердо решила отправиться в путь. Похоже, что скорее вам нужно на что-то решиться.

– В самом деле? – спросил он. – Мне просто не терпится услышать, что вы думаете обо мне. Уверен, что вы ночью разобрали меня по косточкам.

– Мне хотелось бы, чтобы вы собрали все эти косточки и вместе с вашим бесподобным высокомерием ускакали обратно в ту пещеру, из которой выползли!

– О, вы оскорбляете меня. Я ожидал, что мы станем большими друзьями.

– А я ожидаю, что вы проводите меня через горы без осложнений к моей тете в Юту.

– Итак, мы выяснили наши отношения?

– Не поняла.

– То есть, я дал вам понять, чего жду от вас, а вы сказали, чего ждете от меня.

Он говорил иносказательно, и она раздражалась все больше и больше.

– Я сказала то, что действительно думаю!

Он расплылся в улыбке.

– Вы и другим врете так же хорошо, как себе?

Саманта задохнулась от возмущения.

– Мистер Баррет, шериф, я не понимаю, к чему вы клоните и, откровенно говоря, не хочу знать. Я думаю, что вам следует сейчас идти туда, куда вы шли, и мы сделаем вид, что этой встречи не было вообще.

– Вы хотите сказать, что утром мы сделаем еще одну попытку?

– Именно так.

К тому времени, может быть, она придумает, как с достоинством выйти из этой ситуации.

– Итак, вы думаете, что утром мы увидим друг друга в ином свете?

– Можно только надеяться.

Он подошел к ней поближе и наклонился так, что она ощутила его дыхание на своем лице.

– Я не цветок, который раскрывается с восходом солнца, мисс Джеймс. Вы и утром увидите то же, что видите сейчас. Завтра и послезавтра будет так же. Вас это пугает?

Она стояла, не желая уступить ему хотя бы дюйм и надеясь, что ей это не слишком дорого обойдется.

– Точнее, мне просто досадно. Если вы поцелуете меня, я закричу.

– Что заставляет вас думать, что я собираюсь вас поцеловать? – прошептал он, касаясь ее губ.

– То, что вы мужчина, мистер Баррет. И, по-видимому, худший из них.

Он склонился к ней, глядя на ее губы и дыша ей прямо в лицо. Она не знала, что она сделает, если он поцелует ее.

Наверное, она просто упадет и умрет, прямо здесь, у его ног. Силы ее иссякнут, как у слабой женщины, которой она оказалась на самом деле.

Как раз в тот момент, когда она решила повернуться и убежать, он отступил назад.

– Увидимся утром, мисс Джеймс. Может быть, за это время вы хорошо подумаете над тем, что было сказано сегодня.

Он повернулся и зашагал вверх по тропе, прежде чем у нее появилась возможность ответить и даже прежде чем она сумела подумать об ответе. Она не знала, что делать. Она не сможет провести две недели неизвестно где с этим сумасшедшим. Но она также не может отказаться отменить своего решения уехать. И при этом она знала, что никогда не сможет убедить отца найти ей другого сопровождающего, как бы ни просила его об этом. Что касается Эда Джеймса, то он убежден, что Макс Баррет – самый надежный человек. Другого варианта нет. Она и шериф Баррет связаны друг с другом – независимо от того, нравится ей это или нет.

На следующее утро Баррет вошел в кухню, когда Саманта готовила завтрак. Его волосы были взъерошены, рубашка неправильно застегнута, он был без ботинок и даже без носков.

К ужасу Сам, его большие широкие ступни произвели на нее такое же впечатление, как и его большие руки. Она теряла рассудок. Другого объяснения не было. По какой еще причине вид больших, омерзительных мужских ног мог так привлекать ее.

Он поздоровался и сел за стол.

– Я давно не ел ничего домашнего.

Саманта сняла сковороду, все еще пытаясь отвести взгляд от его ног, и подошла к столу. Ее рука дрожала, когда она накладывала ему яичницу. Затем она поспешно вернулась к плите.

Несколькими минутами позже послышалось знакомое постукивание отцовской палки, и он появился в кухне.

– Черт возьми, что это? – спросил Эд Джеймс, глядя в тарелку шерифа Баррета.

– Я думаю, что яйца, – ответил шериф.

Саманта посмотрела в его тарелку и, к своему ужасу, обнаружила, что она подала ему на завтрак сырую яичную массу.

– Послушай, Сам, не кажется ли тебе, что яйца не мешало бы сначала поджарить?

Она схватила со стола тарелку и бросила ее в раковину. Отец с удивлением посмотрел на дочь.

– Мне хотелось бы, Баррет, чтобы перед отъездом ты попробовал нашей форели, – сказал он. – Моя проклятая нога не позволяет мне даже подойти к реке, поэтому, если не возражаете, вы с Самантой днем наловите рыбы для ужина.

– Нет! – закричала Саманта, прежде чем осознала, что она говорит.

Мужчины посмотрели на нее с изумлением.

– Я… я хотела сказать, что я всегда ловила рыбу одна. Ты знаешь, что я хорошо это делаю, папа.

– Саманта, нам нужно много рыбы, чтобы хватило на троих. Ты столько не донесешь.

– Я сделаю это в два приема. – Она выглядела глупо, но сейчас это ее не беспокоило. Она старалась сделать все возможное, чтобы не оставаться с шерифом Барретом наедине.

Отец нахмурился и повернулся к шерифу.

– Не возражаешь пойти с ней, Баррет? Саманта знает хорошие места.

Макс Баррет смотрел на нее, и Саманта, затаив дыхание, ждала, что он найдет какой-нибудь предлог, чтобы отказаться. Но вместо этого она услышала:

– Эд, чтобы попробовать домашней форели, я готов сделать все что угодно.

Глава четвертая

Саманта достала банку, насадила зерно на крючок и забросила удочку. Это утро было самым долгим в ее жизни. В глубине души она чувствовала, что ей хочется отправиться с Барретом на рыбную ловлю, но в то же время приходила в ужас от мысли, что будет с ним наедине.

– По-моему, вы используете зерно?

Вздрогнув, Саманта посмотрела на него. Он сидел на скалистом берегу, мягкий бриз играл его волосами, откинув их со лба, и она подумала, что, возможно, их стычка ночью была лишь плодом ее воображения.

– Это лучше, чем черви.

Он улыбнулся.

– Вы это точно знаете?

– Конечно.

– Я думаю, что вы слишком увлекаетесь рыбалкой.

Чтобы спрятать улыбку, она отвернулась и стала следить за удочкой.

– Рыба лучше клюет на зерно.

– Понимаю… А что, она клюет лучше, когда на нас брюки?

Она взглянула на свои коричневые брюки.

– Не представляю. Я никогда не удила в платье.

– Сегодня как раз подходящий день попробовать.

Странно, что он говорит это. Она взглянула на него, но он уже отвернулся к своей удочке.

– У вас возникают проблемы, когда вы видите женщину в брюках, мистер Баррет?

– Только тогда, когда они такие же узкие, как и мои.

Саманта взглянула на его тесные брюки из оленьей кожи и удивилась, что они до сих пор не лопнули по швам.

– В этом с вами трудно тягаться.

– Что?

– Почему бы вам самому не попробовать как-нибудь порыбачить в платье и на себе испытать, насколько это удобно? Как думаете?

– Даю вам слово попробовать.

Саманта заулыбалась, представив его в зеленом муслиновом платье с широкой оборкой.

– Я чувствую какой-то сладкий запах.

Она ослабила леску и подтянула ее ближе к берегу.

– Это яблони. В это время года они уже в полном цвету.

– Здесь прекрасно. Должно быть, вам трудно уезжать отсюда.

– Да, мистер Баррет, это так.

– Никто не заставляет вас это делать, мисс Джеймс.

– Нет, но я обязана это сделать, и мне не терпится начать самостоятельную жизнь.

Он тихо засмеялся и покачал головой.

– Вы находите, что это смешно?

– Нет, просто некоторые люди не ценят того, что имеют до тех пор, пока не потеряют. Уехав, вы никогда не сможете вернуться, вы это понимаете?

– Вы пытаетесь убедить меня не ехать в Юту?

Он посерьезнел.

– Вам следует подумать над тем, чтобы остаться.

Ее глаза сузились.

– Почему вы предлагаете мне остаться?

– У вас клюет, мисс Джеймс.

– Что?

– Я сказал, у вас клюет! – Он вскочил.

Саманта охнула, и в это время удочка выскочила из рук. У нее не просто клевало, у нее на крючке билась рыба.

Шериф бросился в воду. Удочка, быстро проплыв вниз по течению, зацепилась за что-то, едва выглядывая из воды. Саманта закрыла глаза, а когда она вновь открыла их, то увидела шерифа Баррета, который шагал к берегу; вода стекала с его рубашки и с кожаных брюк. Он показал ей удочку.

– Рыба сорвалась.

Саманта почувствовала, что невольно начинает улыбаться, и, несмотря на усилия сдержать себя, расхохоталась.

– Вам не следовало делать это.

Он вытер лицо.

– Я думал, что надо, по крайней мере, спасти удочку.

– Но у меня дома их еще три.

Он нахмурился.

– Вам следовало бы оставить эту информацию при себе.

Она закрыла рот рукой, пытаясь сдержать смех, но ничего не помогало.

– Кажется, вода очень холодная.

Его брови изогнулись.

– Почему бы не попробовать самой?

Саманта задыхалась, но продолжала смеяться. Тогда шериф спрыгнул вниз, зачерпнул руками воду и плеснул в нее.

Саманта вскрикнула – вода действительно была очень холодной. Она наклонилась и тоже начала брызгаться. Вскоре они оба промокли до нитки и распугали всю рыбу.

Она стояла по колено в холодной воде и с трудом дышала. Он отжимал рубашку, когда она снова разразилась смехом.

– Отец будет очень расстроен, узнав что рыбы не ужин не будет.

– Несомненно; мне также не придется поесть рыбы, мисс Джеймс.

Она направилась к берегу, но, как только ступила на него, у нее свело ноги. В глазах стало темно, и она чуть не упала обратно в воду, но шериф поймал ее и помог выбраться на сушу. Его сильные руки легли ей на бедра, и даже сквозь свою холодную, мокрую одежду она почувствовала их тепло.

– Эти брюки, должно быть, малы вам на пару размеров, – сказал он, стоя за ее спиной.

– Я могу сказать то же самое и о ваших.

Она повернулась к нему и встретила его взгляд, выражение которого трудно было не понять.

Желание.

Боже всевышний, она нравилась ему так же, как он нравился ей.

– Может быть, перестанем притворяться? – спросил он, крепко обняв ее.

– Я не понимаю, что вы хотите сказать.

Она увидела его горящие глаза, поняла, что он собирается поцеловать ее, и отступила назад так быстро, что чуть опять не упала в воду.

Он положил руки ей на талию и внимательно наблюдал за ней.

– Мы должны возвращаться, – сказала Саманта.

Огонь в его глазах потух.

– Да, я думаю, должны.

Она не стала ждать, пока он последует за ней, и пошла вниз по каменистой тропе, убеждая себя, что она хорошо владела ситуацией, даже несмотря на то, что ее тело все еще горело от прикосновения его рук.

– Вы хотите сказать, что ничего не поймали? Вы оба уже целых три часа… Похоже, вы просто купались. – Голос отца вернул ее к действительности.

Саманта сжала кулаки, стараясь не смотреть на шерифа Баррета.

– Рыба сорвалась с моего крючка и выдернула удочку, а шериф пытался спасти ее. Он упал в реку.

– Что? Рыба утащила удочку? Что же такое могло случиться на берегу и куда вы смотрели, если какая-то паршивая рыба выхватила удочку?

– Это была большая рыба, Эд. Эта проклятая тварь прямо вырвала удочку из ее рук.

– И ты пытался спасти удочку? У нас в сарае еще целых три.

– Да, я знаю.

– А что с тобой? – спросил он Саманту. – Какого черта ты такая мокрая?

– Я… ну, мы…

– Саманта поскользнулась на камне и упала в воду.

– Саманта упала? С тобой все в порядке, дорогая? Я думал, ты достаточно опытна, чтобы быть осторожной на этих скользких камнях.

Она была бы осторожна, если бы этот высокий, золотоволосый бог с огненными руками не смущал ее.

– Папа, не так уж важна эта рыба. Я приготовлю ячменные лепешки, кроме того, есть консервы. Я поджарю ветчину – и у нас будет прекрасный ужин.

– Лепешки и ветчина. Я хотел угостить мальчика форелью, Сам.

– Вспомни, папа, шерифу не нравится, когда его называют «мальчиком». – Она улыбнулась, похлопала отца по руке и, прежде чем он успел сказать ей что-либо в ответ, убежала к себе в комнату сменить одежду и привести себя в порядок.

Она сняла мокрую рубашку и брюки и, стоя под душем, похвалила себя за то, что не поддалась Баррету. А что, если он испытал только мимолетное желание? Мужчина, который скитается по глухим местам и долгие месяцы не видит женщин, – это не оставляло ей надежды на их безоблачное совместное двухнедельное путешествие.

Она закрыла лицо руками. Все усложнилось. Раньше она думала только о своих чувствах. Но в дальнейшем ей придется волноваться, как бы шериф не уволок ее в кусты и не добился того, что так ясно читалось в его глазах полчаса назад.

Глава пятая

В свой последний день в Спокан-Фоллз Саманта стояла в кухне у окна, наблюдая восход солнца. Золотые солнечные лучи, сияя, показались из-за гор на горизонте, и утренняя роса начала высыхать.

Она налила две кружки дымящегося кофе. Шериф еще не встал, и она была рада этому, так как хотела отговорить отца от немыслимой идеи, которая сегодня утром пришла ему в голову.

Она поставила перед ним кружку кофе.

– Папа, если бы я хотела, чтобы шериф Баррет сопровождал меня на вечер, я бы попросила его об этом сама.

– Я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы он был там, Сам, на случай, если этот парень, Дункан, попытается что-нибудь предпринять.

– Папа, что Ренди может сделать? Схватить меня за волосы и утащить с вечера? Он интересуется много не больше, чем я им.

– Я был в лавке у Амоса, и он сказал мне, что Ренди слоняется по городу и всем говорит, что он собирается приударить за тобой на этой веселой вечеринке и вновь завоевать твое расположение.

– Это смешно. Амос всегда был сплетником. Помнишь, ведь это он сказал тебе, что Мари Бет Бакстер – кузина королевы Англии? И все потому, что она надела эту глупую диадему на зимний карнавал.

– Все равно, Сам, я буду чувствовать себя лучше, если он проводит тебя.

Саманта обхватила голову руками и вздохнула.

– Проводит куда?

Подняв голову, она увидела шерифа Баррета, стоящего в дверях, и почувствовала, что краснеет.

– Никуда, шериф. Садитесь, и я подам вам завтрак.

– Хм, снова яйца?

Она посмотрела на него, как никогда желая стереть улыбку с его лица.

– Нет, мистер Баррет, бисквиты и подливка.

Она наполняла его тарелку и в душе молила отца внять ее просьбе, но напрасно.

– Баррет, ты мог бы оказать мне услугу?

Ей хотелось провалиться па месте.

– У них сегодня вечером танцы, прощальный вечер для Сам, естественно, мне не нравится, что она пойдет туда одна. Поскольку Ренди, естественно, тоже будет там.

– И вы хотите, чтобы я сопровождал ее?

Шериф взглянул на Саманту. Сердце ее сильно забилось. Она вспомнила, какие мысли досаждали ей ночью, и почувствовала, как ее уши начали краснеть при одном воспоминании об этом.

– Но это совсем необязательно, мистер Баррет. Мой отец зря волнуется. Я прекрасно справлюсь сама.

Шериф пожал плечами.

– Я бы пошел.

– Но я думала, что вы вечером будете готовиться к нашему путешествию.

– Мы сегодня оба будем готовиться к нашему путешествию, мисс Джеймс. Нам нужно будет поехать в город, чтобы купить все, что нужно.

– Мы? Мы вместе поедем в город?

– Сам, он – твой сопровождающий, а не слуга. Ты не должна рассчитывать, что он все будет делать за тебя. И не беспокойся о вечере. Баррет нисколько не возражает, чтобы пойти туда.

Шериф усмехнулся, и она почувствовала раздражение. Эти проклятые глаза заставят покраснеть даже небо.

«Один взгляд этих глаз – и любая женщина выполнит все его желания».

Саманта стиснула зубы. У нее было ощущение, что в следующий раз, когда она встретит Мелиссу Каулдвел, она разобьет ей нос.

Повозка, скрипя, въехала в город. Вчера утром желание Саманты уехать в Юту было еще неопределенным, но сейчас она не могла дождаться, когда они отправятся в путешествие; ей хотелось скорее покончить со всем и выбросить этого непредсказуемого человека из своей жизни.

Шериф сидел рядом с ней на козлах, держа вожжи. Она виделась с ним только утром за завтраком, но мысли о нем мешали ей заниматься домашними делами; она была очень рассеянной, и все у нее валилось из рук.

– Ваша нога всегда так подпрыгивает? – услышала она вопрос Баррета, ее нога действительно подпрыгивала. Обхватив колено рукой, она стала смотреть на дорогу.

– Я заставляю вас нервничать, не так ли?

Его самонадеянность вынудила ее крепче стиснуть зубы.

– Все о'кей, мисс Джеймс. Это случается.

«Слишком самонадеянный», – подумала про себя Саманта, а вслух произнесла:

– Мужчина ростом в шесть футов и пять дюймов всегда заставляет женщину слегка волноваться.

Они прибыли в город и по главной улице доехали до лавки Амоса. Шериф помог ей слезть с повозки.

– Немного романтично, не так ли?

Она едва посмотрела на него.

Он указал на дощатый настил под ногами.

– На этом месте мы впервые встретились.

Она закатила глаза.

– Этого мгновения я не забуду никогда.

Он положил ей руку на талию и вошел с ней в лавку.

– Наш первый поход за покупками. Трогательно, не правда ли?

– Я куплю консервы, мистер Баррет. Почему бы вам не пройти в противоположный конец лавки и не присмотреть себе собачий намордник?

Внезапно она ощутила, что в лавке наступила тишина. Взглянув, увидела удивленные лица Амоса Клеменса и еще двух дам, которых знала. В следующую минуту Саманта поняла причину их удивления: у прилавка стоял Ренди и покупал свой недельный запас сигарет.

Немного поколебавшись, она гордо подняла голову и занялась покупками. Она не позволит Ренди Дункану хоть как-то повлиять на ее душевное состояние…

Она должна сосредоточиться. Ей нужно по десять банок моркови, кукурузы и гороха и двадцать банок бобов. Сзади послышался знакомый звук сапог Ренди, он подходил к ней.

– Сам?

Саманта твердо решила не оборачиваться. Но он не уходил. Наконец она не выдержала.

– Что?

Лицо Ренди выражало удивление.

– Сам, я… я слышал, ты покидаешь город.

– Ты правильно слышал.

– Я очень хочу, чтобы ты не уезжала.

Она посмотрела в противоположный конец лавки, где шериф разглядывал попоны для лошадей. Интересно, догадывался ли он, что ее бывший жених здесь.

– Почему?

– А…

– Почему ты не хочешь, чтобы я уехала?

– Ну, Сам. Ты знаешь почему. Вся эта история… вся эта история – результат недопонимания.

– И что конкретно во всей истории я не допоняла?

– Относительно меня и Джулии, – ответил он шепотом. – Вся эта история между мной и Джулией. Мы просто… мы просто танцевали…

Саманта едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Из-за плеча Ренди она видела, что обе дамы стараются не упустить ни одного слова из их разговора.

– То, что я видела в моем сарае три недели назад, вовсе не походило на рил[1]1
  Рил – быстрый шотландский танец. (Прим. пер.).


[Закрыть] или вальс. Это больше походило на странную чехарду.

– Тсс…

– О, простите, мистер Дункан. Вы воображаете, что все это секрет?

Ренди оглянулся и, улыбнувшись находящимся в лавке, опять повернулся к Саманте.

– Вы только вредите своей репутации, делая наш разговор достоянием всего города.

– В чем дело, мистер Дункан? Что, ваша новая возлюбленная застукала вас в саду с Иоландой Филдз?

По лицу Ренди она догадалась, что эта информация была правдой.

– Ну ты, мстительная маленькая ведьма! Ты не можешь мне простить, что я бросил тебя перед самым алтарем, и сейчас ты пытаешься запятнать репутацию двух порядочных молодых особ.

– О, я сомневаюсь в их порядочности, мистер Дункан. В одном я не сомневаюсь – в том, что они являются для вас подстилками на траве.

Лицо Ренди сделалось красным.

– Ты превратилась в гарпию и не думай, что мне не известна причина! Это шериф, не так ли?

Саманта не произнесла ни слова.

Она просто стояла и смотрела на Ренди, думая, не выжил ли он из ума, если вообще он у него был.

– Он простофиля, не так ли? Он получил кота в мешке в твоем лице!

Она почувствовала, что ее щеки пылают, и протянула руку за спину в поисках банки потяжелее. Увидела, что к ним приближается шериф, но было слишком поздно, чтобы он смог перехватить ее руку. Она швырнула банку… и промахнулась. Она промахивалась всегда. Вместо того чтобы попасть в Ренди, попала в шерифа Баррета, прямо между глаз.

Шериф упал, задев витрину с выставленным на ней товаром; яблоки рассыпались по всему полу.

Пока он пытался найти точку опоры среди разбросанных фруктов, Ренди выскочил из лавки.

Саманта не знала, что делать. Она стояла, широко раскрыв глаза и зажав рот руками.

– Простите, – шептала она, – простите.

– Вот это оружие, мисс Джеймс, – произнес Амос, усмехаясь.

Шериф Баррет поднялся, зажав переносицу руками, и бросил взгляд в сторону двери, за которой исчез Ренди.

– Простите, – снова повторила Саманта.

– Она хотела прибить этого парня, Дункана.

Шериф кивнул.

– Вы не держите здесь лед?

Амос бросился во внутреннюю комнату лавки, а покупательницы быстро исчезли.

– Ушли, – пробормотала Саманта. – И не успеете вы моргнуть глазом, как они разнесут все, что здесь произошло, по городу.

– К сожалению, я не в состоянии моргать сейчас.

– О, мистер Баррет, я действительно очень сожалею. – Она взяла его за руку и усадила на бочку с мукой. На переносице у него был красный рубец. – Вы должны понять, что я не хотела вас ударить. Действительно, это случайно.

Вернулся Амос с куском льда и полотенцем. Саманта завернула лед и осторожно приложила его к ушибленному месту.

– Все… все хорошо? У вас не кружится голова? Может быть, позвать врача?

– Просто ударьте меня еще раз, мисс Джеймс. Не каждый день человек получает промеж глаз банкой гороха.

Она почувствовала, как мурашки пробежали по ее телу: его голос был суровым.

– Я сказала, что сожалею.

– Да, вы повторили это несколько раз.

– Я… я сейчас займусь консервами и поручу Амосу погрузить все, что нам нужно, в повозку.

– Черт возьми, девочка, почему бы тебе просто не переметать их отсюда прямо в повозку? – сказал Амос.

Но Саманта не оценила ни его шутки, ни его широкой улыбки.