Текст книги "Огонь в колыбели"

Автор книги: Святослав Логинов

Соавторы: Даниэль Клугер,Людмила Козинец,Лев Вершинин,Борис Штерн,Юрий Иваниченко,Наталья Гайдамака,Микола Дашкієв,Наталья Астахова,Валерий Гаевский,Александр Зарубин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

20

Когда неожиданно для такого высокого форума речь зашла о футболе, то светопреставление отошло на второй план, все встрепенулись и обратили внимание на подозрительное совпадение окончательной формулы двенадцатимерного пространства с эмблемой известного футбольного клуба.

Даже Стабилизатор дернулся и прочитал фантастические стишки:

«ДИНАМО» С МАРСА —

ЭТО КЛАСС!

«ДИНАМО» С МАРСА —

ЭТО ШКОЛА!

«ДИНАМО» С МАРСА —

ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС

ВСЕЛЕНСКОГО ФУТБОЛА!

Кто-то из медицинского консилиума сунул раздвоенное копытце в рот и оглушительно свистнул.

– Я хочу ответить оппоненту! – крикнул мальчишка, нагибаясь за рогаткой.

В ответ все научные светила засвистели, затопали и заорали:

– С поля!

Мальчишка пытался что-то сказать, но ему не давали. Тогда он стремительно подошел к черному ящику и поверх динамовской эмблемы начертил еще один ромб.

Вот что получилось на этот раз (см. рис. 2):

21

После появления этой новой фигуры возмущенные болельщики… то есть члены правительственной комиссии уже не собирались выслушивать никаких объяснений; и не сносить бы мальчишке головы, и не спрятаться бы ему под маменькину юбку (к нему уже приближался ВРИО коменданта и бормотал: «Уши оборву!»), но спас мальчика Бел Амор, почувствовавший, что пацан здесь единственный, кто гребет против течения, и что за него надо хвататься, как за спасительную соломинку, которая (кто знает?) может оказаться путеводным бревном из этого болота.

– Эй, ты! – закричал Бел Амор, обращаясь к ВРИО коменданта. – Не трогай мальчика! А то я тебе рога обломаю… На дрова порублю! Пусть говорит! Говори, мальчик!

Наступила напряженная тишина.

Было понятно, что, обещая порубить ВРИО коменданта на дрова, Бел Амор имел в виду всех присутствующих, в том числе и членов правительственной комиссии. В конце концов, в решении проблемы «ЧЕЛОВЕК ИЛИ ВСЕЛЕННАЯ?» кто-кто, а Бел Амор имел право совещательного голоса, ПОТОМУ ЧТО ВСЕЛЕННЫХ МНОГО, А БЕЛ АМОР ОДИН!

– Пусть мальчик говорит! – разрешил Министр Окружающей Среды.

– Спасибо, – учтиво поблагодарил мальчик. Чувствовалось, что ему есть что сказать.

– Я люблю футбол, – начал мальчик, – но это, к сожалению, не эмблема марсианского «Динамо». Если взглянуть на проблему в полном объеме, то…

Мальчик опять схватил мел и одной левой начал набрасывать очередные рисунки.

– Как видите, подобные объекты могут иметь в основании самую разнообразную каэдральную структуру, – отметил мальчик, с удовлетворением разглядывая дело рук своих. – Можно вообразить двенадцатимерное пространство таким… или таким… или этаким…

– …или каким угодно. Главное, чтобы присутствовал объект и эффект симметричного оптического линзирования, но для этого, как минимум, нужны три пары зеркальных квазаров по углам, – а тут их целых четыре! Идея состоит не в формообразовании, и это я сейчас докажу. Вернемся к рисунку номер два.

Все опять начали разглядывать перекрещенные ромбы с буквой «Д» в центре.

– Идея тут вот в чем, – продолжал мальчик. – Квадрат ромбов означает здесь удвоение пустоты в условиях прохождения через оптический фокус любых материальных предметов – от незарегистрированной до сих пор реликтовой спинно-мозонной элементарной частицы с отрицательным значением разочарования до звездолета с консервами. Легко заметить, что удвоение пустоты без попадания в фокус не произойдет. Все дело в фокусе. Точнее, все дело в идее фокуса или, если угодно, в фокусе идеи. Легче верблюду пролезть сквозь игольное ушко, чем пустоте удвоиться и превратиться в Идею без попадания в фокус. Сложнее понять, что удвоение пустоты есть не просто ноль, помноженный на ноль, а именно НОВАЯ ИДЕЯ КАЧЕСТВЕННО ИНОЙ ИПОСТАСИ, выходящая за пределы влияния и разумения теоретической физики. По праву первооткрывателя я назвал ее «Неприкаянной Идеей», потому что ей негде существовать. Предлагаю зарегистрировать этот термин официально.

Напряжение нарастало. Казалось, сейчас устами младенца заговорит сама Истина.

Эксперты развесили розовые индюшиные сопли и ловили кайф. Они были заинтригованы. Они уже догадывались, что это за «Неприкаянная Идея Качественно Иной Ипостаси».

– Конечно, вы уже догадались, что перед вами грубое схематическое изображение неприкаянной идейной квадратной пустоты в тринадцатимерном пространстве, – подтвердил их догадку первооткрыватель.

22

Было слышно, как два раза остервенело щелкнул зубами корреспондент журнала «Защита животных от насекомых», ловя пролетавшую мимо зеленую неразумную муху.

– Неприкаянная Идея… – плаксиво произнес из первого ряда партера старый академический козлотур с бородой. – Ничего не понимаю! Это в самом деле выходит за пределы теоретической физики и моего разумения! Ни-че-го-ни-бэ-ни-мэ-непо-ни-маю! – по слогам произнес он. – Какие-то верблюды через какие-то фокусы… какое-то «Динамо – чемпион», какое-то тринадцатимерное пространство, какая-то квадратная пустота… Какая-то псевдятина, сапоги всмятку! В чем именно состоит идея этого фокуса? Объясните, что означает эта буква «Д»? Дырку от бублика? Или, может быть, «Я – Дурак?»

После этого громогласного недоумения корреспондент «Защиты животных от насекомых» подавился зеленой мухой, а эксперты из Диффузионно-гражданского колледжа окончательно все поняли. Хотя их и не любят за слабосилие, за то, что не сеют и не пашут, за то, что раз в году по праздникам красят скорлупу, за то, что вообще сильно умные, – у экспертов масса недостатков, – но следует отдать им должное: у них нет разделения на своих и чужаков и они всегда готовы признать любого Брата-по-Разуму, который способен хоть на школьной доске, хоть на крыше черного ящика, хоть на заборе, хоть на песке сделать пусть самое маленькое и пустое, но фундаментальное открытие (за что их тоже не принимают в Академию).

Итак, эксперты все уже поняли.

Знахарь Грубиан тоже все уже понял тонким срезом своей кольцевой структуры и от нехорошего предчувствия пошевелил затекшими корнями, а доктор Зодиак не знал, как незаметно избавиться от «Календаря Нечистой Силы», который здесь уже был совсем некстати.

Даже правительственная комиссия догадалась, к какой Неприкаянной Идее подвел их мальчик под монастырь; даже министр Окружающей Среды, у которого вечный насморк от протекающего масла, учуял, что ожидание нарастающего светопреставления достигло апогея и что не хватает последней малости, последнего, единственного слова, чтобы все полетело в тартарары… и что надо немедленно заткнуть мальчишке рот мокрой тряпкой, установить полную и безоговорочную тишину, на цыпочках выйти из шатра, бросить всю технику и военное снаряжение и драпать отсюда на все четыре стороны, потому что даже разрушительные коллапсирующие Джины Войны, описанные в «Календаре», в подметки не годились Тому, Кто Живет в Этом Омуте (о Нем «Календарь» умалчивал).

Но было поздно: мальчик уже открыл рот, чтобы произнести последнее слово.

И произнес его.

23

– ДЕУС…

24

Пусть и боязливо, но Слово наконец-то было произнесено.

25

Хотя мальчишка числился еще в юных пионерах и в Бога не верил, но уравнения, стертые мокрой тряпкой, не вызывали никаких сомнений. Они объясняли природу Неприкаянной Идеи в тринадцатимерном омуте, а уравнениям он верил больше, чем себе, и так как относился к породе тех плохо воспитанных мальчиков, которые говорят то, что думают, то взял да и ляпнул боязливо одно из имен Божьих всуе.

В задачке спрашивается: почему боязливо? Почему бы, спрашивается, если уверен в своих уравнениях, не взойти смело на трибуну, не развесить графики и громко, ясно и коротко не сообщить о результатах своего открытия – мол, так и так, ухватил самого Бога за бороду, – а не тянуть всю ночь кота за хвост?

Да потому, наверное, и струхнул мальчишка, что свое открытие он сделал без всякой практической нужды уже давно – еще до того, как Бел Амор угодил в омут, а уравнения отослал в «Нейчур» еще в прошлом году, но там никто не удосужился проверить то, до чего не было никому никакой нужды…

…В САМОМ ДЕЛЕ, КАКАЯ ПРАКТИЧЕСКАЯ НУЖДА В ЭТОМ «Д» И КОМУ КАКОЕ ДО НЕГО ДЕЛО?..

…и поначалу уверенности в мальчишке было хоть отбавляй именно из-за того, что, малюя перед правительственной комиссией белых гусей на черном ящике, он уже не делал открытия, не искал решения, а играл, демонстрировал, «продавал» то, что давно открыл, но во что не верил…

ПОТОМУ ЧТО В НАСТОЯЩЕМ, ПОДЛИННОМ БОГОИСКАТЕЛЬСТВЕ ЧТО САМОЕ ГЛАВНОЕ?

Найти и сидеть тихо, а не тащить своего Бога на улицу раздевать его там и комментировать – ведь фундаментальные открытия смело делаются лишь без дела на досуге, под яблоней, одной левой, на кончике пера, но когда доходит до дела, неглупый человек все-таки струхнет и протрубит отбой, как в свое время Галилей: «А вдруг все-таки она вертится?» Или Эйнштейн: «А вдруг все-таки она взорвется?»

Вот почему струхнул мальчишка в последний момент: а вдруг уравнения верны не только по науке? А вдруг за этой Неприкаянной Идеей, Которая Носится В Фокусе в самом деле кроется этакий библейский Демиург – хитрый, коварный, вспыльчивый, противоречивый и во-от с таким кривым радикалом, похожим на молнию?

(См. рис. 6).

26

Вот почему мальчишка струхнул в последний момент, а что тогда говорить о старших и умудренных опытом? Правильно говорят: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Да, все они насмерть перепугались (а ВРИО коменданта, например, патрули Охраны Среды нашли только на второй день в глубоком тылу в пятимерной проруби, куда он с трудом забился, прижимая к себе бутылку Кахетинского из «Арагви» и обалдевшую от счастья зеленую выдру с дамским бюстом и рыбьим хвостом, которая постоянно проживала там. «Пошла за хлебом, вернулась, а тут мужчина!» – объясняла она патрулю).

Но главное слово было произнесено, и сейчас что-то должно было произойти, потому что одно из имен Божьих было помянуто в такой ситуации, когда никакая альтернатива невозможна: Бог был вычислен на глазах у всех, и получилось одно из четырех:

1. Или уравнения ПРАВИЛЬНЫ, и ОН ЕСТЬ.

2. Или уравнения НЕПРАВИЛЬНЫ, и ЕГО НЕТ.

3. Или уравнения ПРАВИЛЬНЫ, но ЕГО НЕТ.

4. Или пусть, наконец, уравнения НЕПРАВИЛЬНЫ, но ОН все равно ЕСТЬ.

Получилось, что при любом раскладе в этой ситуации Неприкаянная Идея должна была или проявить, или не проявить себя и дать таким образом окончательный ответ на вечный вопрос: есть она, черт побери, или ее нет, и положить конец этому богоискательству, переходящему в богохульство!

– Буква «Д» означает «ДЕУС», – боязливо повторил мальчишка.

В этот момент во всей Вселенной наступила гробовая тишина, и все, что происходило потом, довольно точно описано в газетных репортажах и журнальных статьях, транслировалось по головидению, подвергалось комментариям и бродяг, и философов, и бродячих философов, и богословов, и славобогов, и словоблудов, и фундаменталистов-теоретиков, и дилетантов во всех отраслях знаний. Все, что произошло дальше, обсуждалось во всех производственных коллективах и воинских частях, в очередях за водкой и в вытрезвителях, в каждой семье, на любой кухне, во всем содружестве разномерных пространств – все как-то сразу сблизились перед лицом нависшей Неприкаянной Идеи – как же иначе, если в омуте вдруг щелкнул портсигар, раздался звон на мотив мелодии Созвездия Козинец, а в наступившей гробовой тишине голосом Бел Амора заговорил Тот, Кто Сидел В Омуте.

27

И сказал Тот, Кто Сидел В Омуте:

– У меня тут реплика с места…

28

Во Вселенной стояла жуткая гробовая тишина, а Бел Амор, выйдя из буксира и выловив в омуте серебряный портсигар своего шефа, разочарованно заглядывал в него.

– Последнюю не берут, – вздохнул Бел Амор, защелкнул портсигар и отшвырнул его в гравитационную изгородь. Портсигар нашел в ней щель, вылетел из омута прямо в руки растерявшегося адъютанта, а Бел Амор уселся на корме буксира и задумчиво произнес: – Уравнения – оно, конечно… Мальчик все хорошо разъяснил… прямо-таки гениальный мальчик. Но давайте говорить прямо, как на духу: зачем все это?

Бел Амор подумал-подумал и вдруг заорал (да так, что у слабонервного скунс-секретаря, стенографировавшего выступления, случился непроизвольный защитный выброс, а пара носорогих супругов-академиков упала в обморок и, проломив тушами перекрытие, провалилась в потайной видеозальчик прямо на хребет пришатрового драконослужителя – его трем головам, исполнявшим здесь обязанности дворника, электрика и кочегара, было сейчас не до Божьих откровений – эти три деятеля, заткнув себя от мира наушниками и позабыв даже о початой бутылке «Белой Дыры», пуская слюни, смотрели какую-то стародавнюю, плоскую, двухмерную синематографическую порнуху, как вдруг им на хребет свалились два носорога – вот галиматья-то была и головокружение!), так вот, Тот, Кто Сидел В Омуте заорал, срывая Бел Амору голос:

– Зачем я создал все это – и Вселенную, и жизнь, и уравнения, и все прочее? Зачем фуги Баха, рок под часами, фотонные звездолеты, позитронные роботы, освоение планет, рождение и закат цивилизаций, блеск и нищета куртизанок? Футбол зачем? Сидели бы лучше на деревьях, зачем спускались?! – Бел Амор уже хрипел. – Неблагодарные твари! Делал для них все, что мог, – а я все мог! – но вот устал, удалился на покой… Являются! Шум, гром, уравнения, оцепление, проверка документов! Лезут в Божий храм, а ноги вытерли?! Устроили тут всенародную стройку… Бога, понимаешь, нашли! Если уж нашли, то нет, чтобы спросить: что тебе, Боже, нужно? Нет! Собрались Бога замуровать! А может, я не хочу?!

От этого крика души Стабилизатор опять очнулся и прочел из омута:

ПРОГРЕСС № 3,14

КОГДА Я ВЛЕЗ

НА ПЛОТИНУ

ГРЭС

(НОВУЮ ПЛОТИНУ ГРАВИТАЛЬНОЙ

ЭНЕРГОСТАНЦИИ НАД ГОЛЬФСТРИМОМ),

ПОСЛЕДНЯЯ СТАЙКА БЕСОВ

УЛЕТАЛА В СОБЕС

ЖУРАВЛИНЫМ

КЛИНОМ,

НО

МИМО:

«ПРИЕМА НЕТУ».

ЧТО ДЕЛАТЬ?

ПОНЮХАЛИ ЗАМОК И РАЗБРЕЛИСЬ ПО СВЕТУ

КТО ПО ДРОВА, КТО В ЛЕС.

ТАКИМ ВОТ ОБРАЗОМ КАНУЛ В ЛЕТУ

ПОСЛЕДНИЙ ВО ВСЕЛЕННОЙ

БЕС.

Послушав эту басню, Тот, Кто Сидел В Омуте, немного успокоился и с тоской сказал:

– Курить охота.

– Дай ему закурить, – прошептал Шеф Охраны Среды.

Адъютант дрожащими руками набил портсигар сигаретами и метнул его Тому, Кто Сидел В Омуте.

– Благодарствую, – ответил Тот голосом Бел Амора и тут же обругал себя за это лакейское «благодарствую». Если уж взялся вещать от имени Бога, то не суетись, не ори, не кланяйся униженно, а будь на высоте – на тебя вся Вселенная смотрит.

29

– Короче, так… – продолжал Бел Амор, чувствуя, что в этой критической ситуации надолго умолкать нельзя, а нужно продолжать щелкать портсигаром, создавать звон, пускать дым и говорить Бог знает о чем… все что Бог на душу положит, лишь бы это было о Боге: у Бога имен много и, если что не так, то потом можно будет сказать, что имел в виду совсем другое.

А Стабилизатор молодец, хорошо подыграл и отвлек внимание… Жив курилка! Вдвоем и врать веселее…

Бел Амор божественным жестом стряхнул пепел в омут. Теперь за дело.

– Короче, так, – повторил Бел Амор. – Уравнения – оно, конечно… Но вот послушал-послушал я вас, граждане, и вижу, что вы устроили какую-то грандиозную деятельность вокруг пустого места, а зачем – сами толком не знаете. Бога ищете? Зачем он вам? Или он у вас в дефиците? Ваша методика, в общем, верная: лучшие умы предыдущих Вселенных предлагали проверять на присутствие Бога именно такие подозрительные объекты, где кипит какая-то непонятная возня вокруг пустого места. Хотя и этот способ богоискательства совсем не прост – во Вселенной так много суеты, пустоты и дураков, что все проверить невозможно. Я не собирался тут выступать ни с докладом, ни в прениях, но вижу, что вы уже добрались до Неприкаянной Идеи двойной пустоты, а это уже скорее горячо, чем тепло – хотя, в принципе, Мое существование можно доказать безо всяких уравнений путем обычной логики. В самом деле, во все времена каждое новое поколение начинает с пылом искать Меня, несмотря на убеждение офонарелых церковников, что Бог есть, потому что они себе Его выдумали; не глядя на толпы равнодушных обывателей, которым начхать на всю Вселенную с высокой колокольни, и невзирая на перегибы прямых, как шпалы, воинствующих атеистов, которые однажды решили, что Бога нет, ведь от него не дождешься реальной пользы для народного хозяйства, и потому обтягивают Божьи храмы колючей проволокой и превращают их в овощные склады. Но ни те, ни другие, ни третьи никак не могут понять, что поиски Бога есть диалектика не разума, но души! А что есть душа?…

Бел Амор осекся, поняв, что задавать риторические вопросы типа «Что есть душа?» не следует, потому что немедленно услышит ответ: «Именно это мы и хотели бы у вас узнать!» Правда, у членов правительственной комиссии хватило вкуса не перебивать Бога язвительными замечаниями, но все же вся Вселенная ожидала ответа на вопрос:

«ЧТО ЕСТЬ ДУША?»

30

А в самом деле: что есть душа?

Бел Амор сбился с мысли, открыл портсигар, послушал звон и размял новую сигаретку.

Он забыл то, что хотел сказать… Тот, Кто Сидел В Омуте, покинул Бел Амора.

Но на помощь ему опять пришел Стабилизатор. Он прошептал из консервного облака:

ЕСЛИ МЫ

НАЗОВЕМ ТО,

ЧТО ДЕЛАЕТ ДУША,

ТО ПОЛУЧИМ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

ДУШИ.

Тот, Кто Сидел В Омуте, вернулся. Бел Амор вспомнил, что хотел сказать. Он в душе сказал Стабилизатору: «Благодарствую!» и продолжал:

– О любой части тела можно сказать, что она делает то-то и то-то. Например, глаз смотрит, рука держит, мозг мыслит, сердце качает, печень фильтрует… и так далее. Если мы назовем то, что делает душа, то получим определение души. Что же душа делает? Душа – это орган, который умеет делать все. Она умеет думать, дышать, говорить, держать, смотреть, летать, фильтровать, любить, размножаться… Когда душа работает, все способности удваиваются или даже удесятеряются. ДУША – ЭТО ДУБЛИРУЮЩАЯ СИСТЕМА ОРГАНИЗМА, которой надо уметь управлять, – а УПРАВЛЕНИЕ ДУШОЙ – это и есть ПОИСКИ БОГА, и понимающие разумные существа – несмотря, не глядя, невзирая! – во все времена продолжают искать Меня, потому что Я нужен им для личного пользования, они без Меня не могут! Меня ищут, а кто ищет, тот всегда найдет; значит, Я СУЩЕСТВУЮ! Ну а какие меры следует предпринимать по преодолению нехватки Бога для лучшего и более полного удовлетворения каждой Души населения – это уже ваши проблемы…

31

Расправившись с определениями богоискательства и души, Бел Амор почувствовал, что полностью опустошен и что Тот, Кто Сидел В Нем, окончательно из него вышел.

Бел Амор не мог понять, откуда что в нем взялось: где он сам придумал, а где его устами в самом деле глаголила Неприкаянная Идея. Он не ожидал от себя такой прыти и совсем не был похож на пророка, на голову которого произвел посадку звездолет под названием «Божья благодать», – правда, в глубине души он оставался все тем же пятнадцатилетним Бел Амором, мечтавшим поступить на отделение поэзии, но в суровой жизни инспектора Охраны Среды с поэзией было туго. Ноль на массу. Стабилизатор не в счет. Бел Амор всю жизнь гонялся за браконьерами и контрабандистами, открывал и оплодотворял безжизненные планеты, вкупе с коллегами катал телеги на зловредное начальство, однажды угодил в рабство к омарам, два года был царем у хайямов (с собственным гаремом), водил баржи, очищал свалки, о Боге не думал и даже не вспоминал, а когда приходилось взбираться на трибуну, двух слов связать не мог и говорил по шпаргалке.

Пока Бел Амор искал в себе пропавшую Неприкаянную Идею, раздались бурные аплодисменты – это бродяги и арестанты, инспектора Охраны Среды, пожарники, санитары и вахтовые работяги дружно зааплодировали – простой люд, как всегда, все понял быстрее любой правительственной комиссии: народ сообразил, что Бел Амор решил воспользоваться своим последним шансом: прикинуться самим господом Богом и под угрозой светопреставления заставить правительственную комиссию выпустить его из этого болота. Голь на выдумки хитра – такой Божий план спасения Бел Амора ей понравился, и она единодушно этот план одобрила.

– Я знал, что он не дурак, – пробормотал Шеф Охраны Среды, – но не думал, что он такой умница.

32

Под «умницей» Шеф Охраны Среды подразумевал не какие-то умные речи, но весь этот ход, каким Бел Амор привлек на свою сторону простых смертных – всех вселенских пахарей, пролетариев и незажравшуюся интеллигенцию, – то есть одним махом создал себе благожелательное общественное мнение, и теперь никакая комиссия не решилась бы обидеть бездомную Неприкаянную Идею в образе этого страдальца.

Ход, конечно, был хорош. Но в правительственной комиссии тоже не дураки сидят.

Кто же сидел в правительственной комиссии?

Там сидели видные специалисты по всем отраслям знаний. Не было забыто ни одно ведомство. Сидел там, кстати, в двадцать девятом ряду, ближе к проходу, скромный, не очень заметный в этом блистательном обществе человек… человек – не человек, но существо, которое хотя и не было человеком в биологическом смысле слова, но очень на человека походило. Одето оно было в черную шерстяную сутану, курчавые каштановые волосы перевязаны белой лентой с непонятными золотыми иероглифами, рыжеватая бородка – волосок к волоску, на указательном когте – толстый золотой перстень с личной печатью Помощника Владыки Всея Вселенной. Острые торчащие рожки, два клыка и длиннющий хвост с мягкой кисточкой (за такую кисточку любой художник запродал бы душу) нисколько не портили человекоподобную внешность этого чертообразного существа, а даже украшали, как нечто экзотическое. Это был личный помощник-референт стареющего Владыки, который писал новогодние доклады по проблемам координации сближения и слияния основных направлений мировых религиозных течений.

Вот уже двое суток Помощник Владыки слушал в пол-уха экспертов. Он лениво перекидывал кисточку своего хвоста с левого плеча на правое, поправлял накрахмаленный воротничок, ковырял в клыках платиновой зубочисткой; внимательно выслушал мальчика, теребя золотой перстень с печатью, и сразу насторожился, когда голосом Бел Амора заговорил Тот, Кто Живет В Омуте.

Этому Помощнику ничего не стоило оставить от беламорского самозваного Бога сплошное мокрое место, и Шеф Охраны Среды несколько раз вопросительно взглянул на него из президиума.

Наконец Помощник Владыки утвердительно кивнул и стал пробираться из двадцать девятого ряда к выходу, вежливо кланяясь потревоженным видным специалистам, когда случайно наступал им на хвосты и лапы; а Шеф выбрался из-за длинного стола, встретил Помощника у выхода и провел его мимо охраны к самому краю омута.

Бел Амор продолжал молчать.

Молчание затягивалось.

Бел Амор заглянул в глаза Помощника Владыки, а тот вдруг подмигнул ему, и Бел Амор начал молчать совсем уже беспомощно.