Текст книги "Снежная Дева (СИ)"

Автор книги: Светлана Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

Упираясь в гладкую харадановую скалу, роща отражалась в её зеркальной поверхности и казалась бесконечной. Илана сама не знала, почему ей так не хочется покидать это место. Уходя, она оглянулась, и ей вдруг почудилось, будто над голубыми кронами гимел смутно белеет изящное строение, похожее на храм. Видение длилось несколько секунд.

– Что с тобой? – спросил король. – Ты словно призрак увидела.

– Здесь очень красиво, – ответила Илана. – Чудесное место.

– Чудес в моём замке достаточно. И есть места гораздо красивей этой рощи.

Илана не стала спорить и ничего не сказала о своём видении. В нём было нечто сокровенное. Нечто такое, о чём она не стала бы говорить даже со своими друзьями, а король пока что вообще не вызывал у неё симпатии.

Вечером началась снежная буря. Айслинд сказал, что это на несколько дней.

– Что ж, пока отдохнёте и наберётесь сил. Колдуны во время долгих бурь тоже отсиживаются в своих норах и ничего не предпринимают. Заниматься в такую погоду поисками не имеет смысла.

– Разве ты не можешь унять бурю? – удивилась Илана.

– Ненадолго и только на ограниченной территории. А сил на это уходит много. Тебе тоже не стоит тратить на это силы – они тебе ещё пригодятся. Лучше обдумаем план совместных действий и поделимся друг с другом информацией. А заодно осмотрите мой дворец.

Гостеприимный хозяин охотно сопровождал гостей в экскурсиях по замку и с удовольствием отвечал на их вопросы. Илану больше всего интересовали ледяные фрески.

– В этих картинах история Айсхарана, – говорил король. – И история нашего рода, принцесса Линда. Наши предки смотрят на нас со стен этого древнего замка, и я, честно говоря, иногда съёживаюсь под их испытующими взглядами. Нас, иланов, сейчас слишком мало, чтобы возродить Айсхаран во всём его блеске и величии. Увы, нас слишком мало.

Илана разрешила королю называть её Линдой. Она понимала, что у большинства жителей Айсхарана имя, записанное в её свидетельстве о рождении, будет вызывать недоумение. Здесь, в Айсхаране, оно испокон веков было именем целого народа. Сейчас, если верить королю Айслинду, остался лишь один чистокровный представитель этого древнего народа. Король Айслинд.

Он был любезен и предупредителен со всеми гостями, но не скрывал, что к Илане у него отношение особое. «Мы с тобой одной крови», – говорил его взгляд. Илана же ловила себя на том, что внимание короля её изрядно утомляет. Она предпочла бы изучить запечатлённую на стенах историю своего рода без помощи Айслинда, тем более что его речи изобиловали не столько информацией, сколько восторгами по поводу славного прошлого Айсхарана.

Илана могла часами бродить по дворцу, рассматривая магические ледяные фрески, которыми уже научилась управлять. Здесь, в Айсхаране, её магическая сила росла не по дням, а по часам. Она чувствовала лёд как никогда. Теперь он был для неё поистине живой материей, контакт с которой доставлял ей наслаждение и придавал уверенности в себе. Глядя на ледяную стену, Илана чувствовала, чистый это лёд или в нём скрыты изображения, а прижав к зеркальной поверхности ладонь, уже могла почти безошибочно определить, сколько картин хранится в толще этого магического зеркала. Она открывала слой за слоем, погружаясь в историю этого мира. В те времена, когда похожие на неё беловолосые существа были почти так же многочисленны, как и люди. Они танцевали, музицировали, охотились, играли со своими детьми, глядя на которых Илана невольно вспоминала все перенесённые ею в детстве обиды и унижения. Иланы не рождались красавцами. Их дети лет до пяти были забавными лысыми созданиями с непропорционально большими головами. Впрочем, уродливыми они Илане не казались. Они вызывали у неё такое же умиление, как и неоперившиеся птенцы. Гадкие утята… Когда-то она была гадким утёнком. Здесь бы её за это не дразнили. Она бы росла, окружённая вниманием и любовью, постепенно хорошея и набираясь сил. Глупо смеяться над неуклюжим птенцом, которому суждено превратиться в прекрасного лебедя. Люди смеялись над ней, потому что не знали, какой она станет – красивой и сильной. А когда она стала такой, возненавидели её. Впрочем, слава Богу, не все.

– Как тебе жилось среди людей? – спросил однажды Айслинд, застав Илану за изучением фресок в фехтовальном зале. Его стены покрывали картины, на которых иланы и хатаны вместе праздновали окончание сбора урожая. Древний мастер изобразил последние дни тёплого сезона, который очень напоминал германарскую осень. Неужели в Германаре её тоже больше не будет?

– По-всякому, – пожала плечами Илана. – Для того, чтобы оказаться в положении белой вороны, совсем не обязательно быть инопланетянкой. Чужой среди своих – не такая уж и редкость.

– У меня такое впечатление, что ты не чувствуешь себя здесь своей, – осторожно сказал Айслинд. – В этом замке. А ведь ты здесь не гостья. Я рад, что ты здесь.

– Ты знал обо мне?

– Откуда я мог о тебе знать? – удивился король.

– Юты говорили, что в Айсхаране знают о моём существовании. И что хатанские колдуны намерены убить меня, едва я здесь окажусь. Когда на нас напали те всадники, я решила, что они уже выследили меня при помощи того чудесного зеркала.

– Какого зеркала?

– Разве у них нет магического зеркала, позволяющего следить за кем-либо на расстоянии? Юты говорили, что это изобретение снежных магов, которое хатаны у них похитили…

– Юты… – король рассмеялся. – Что они ещё тебе рассказывали?

– Да много чего. Например, они считают, что Снежный король уже лет сто как спит – с тех пор, как похитили его ребёнка. Якобы Айслинд лишился сил, когда утратил с ним связь.

– Эти забавные существа всегда были и остались мастерами смешивать правду и вымысел. Ребёнка похитили у моего дяди, и было это около двухсот лет назад. И дядя после этого не погрузился в спячку. Он умер десять лет спустя, и королём стал его брат – мой отец. После него звезду правителя унаследовал я. К сожалению, я бесплоден и поэтому так рад, когда судьба сводит меня с детьми, в чьих жилах течёт кровь иланов, пусть даже и сильно разбавленная человеческой кровью. Как видишь, доля истины в рассказах ютов всё же есть. Так же, как, например, в сказке о Снежной королеве, которую написал один земной автор. Не стоит так удивляться. Если сюда регулярно попадают ваши товары, то почему бы и книгам не попасть? Большинство сказочников всего лишь обрабатывают старые легенды, а в каждой легенде есть хотя бы крупица правды. Как я уже говорил, контакты между нашими мирами имеют давнюю историю. Люди, предки нынешних жителей Геи, иногда забредали сюда. Граница между мирами порой бывает совсем зыбкой, а некоторые существа наделены даром перехода. Особенно те, кто что-нибудь ищет. Или кого-нибудь. Этим даром обладала и одна девочка, которая явилась в царство Снежной королевы в поисках своего друга. Когда-то давно мальчик из вашего мира действительно оказался во владениях здешней королевы, а его подруга пришла сюда за ним. Ей, конечно же, помогли совершить переход. Хатанские колдуньи, которые в те времена любили помогать людям из других миров. В сказке земного автора они тоже есть, хотя и под другими именами. Кстати, мальчишка не больно-то хотел возвращаться в свой мир. Магическое зеркало, о котором рассказывает Андерсен, – тоже не совсем выдумка. Картины в наших ледяных зеркалах поразят любого гостя из другого мира.

– Я очень люблю сказки Андерсена, – сказала Илана. – Думаю, у него было достаточно воображения, чтобы придумать историю о зеркале[2]2
  В сказке Андерсена «Снежная королева» рассказывается о созданном злым троллем зеркале, в котором всё отражалось наоборот. Ученики тролля разбили зеркало, и его осколки разлетелись всему свету. Те, кому они попадали в глаз, начинали видеть во всём только плохое. Те же, кому они попадали в сердце, становились бесчувственными, потому что их сердца обращались в лёд.


[Закрыть], даже если он не видел ваших магических зеркал и ничего не знал об Айсхаране. А истины в сказке Андерсена действительно оказалось больше, чем я думала. Я так радовалась, что нашла Тэда, а теперь смотрю на него и думаю: может ему тоже в сердце попал ледяной осколок…

Илана замолчала и нахмурилась. Таддеуш был с ней очень мил, но упорно избегал оставаться с ней наедине. За эти три дня, проведённые в ледяном замке, ей так и не удалось с ним поговорить.

– Не суди его слишком строго, – сказал Айслинд. – Он многое пережил и ещё не совсем пришёл в себя. И поверь, мне очень жаль, что мне нечем порадовать королеву Изабеллу. Не такой уж я и великий маг…

Король замолчал и заметно погрустнел.

Изабелла спросила его о принце Гае в первый же день, а Илана создала в ледяном зеркале несколько его портретов. Она даже попыталась воссоздать образ подростка, которого видела в витрине шиман-таунского магазина, и юного всадника, мчавшегося ей навстречу, когда на руинах торгового центра перед ней вдруг открылись врата в Айсхаран, но эти изображения получились смутными – ведь оба раза она видела Гая издали и рассмотреть его как следует не могла. Внимательно изучив все портреты принца, Айслинд заверил гостей, что это лицо ему незнакомо, но по взгляду короля Илана поняла – он узнал Гая. Почему он это скрывает? Изабелла тоже не поверила Айслинду.

– По-моему, наш любезный хозяин слишком много темнит, – сказала она в тот день, зайдя к Илане перед сном. – Мой сын где-то здесь, в этом мире. И он жив – я это чувствую. Я должна его найти.

Вспомнив этот разговор, Илана решила, что самое время поднять вопрос о принце Гае снова.

– Айслинд, я понимаю, что ты стараешься не огорчать нас, но… Поверь, лучше уж знать правду, какой бы грустной она ни была, чем пребывать в неизвестности. Ну скажи хотя бы мне, ты что-нибудь знаешь о сыне Изабеллы?

– Нет, Линда, – покачал головой король. – Такого яркого мальчика я бы запомнил. Но твои картины насторожили меня. И я действительно не захотел тогда говорить об этом при Изабелле. Этот всадник с отрядом… Откуда у него отряд? Похоже, ваш принц неплохо устроился в нашем мире, а если это так, то возникает вопрос, с кем он связался и под чьё попал влияние. Вооружёнными всадниками в Айсхаране могут быть только скамалоты и ангиеры, а большинство из них либо сами занимаются колдовством, либо заодно с колдунами.

– Заодно? Это как?

– Служат им. К примеру, занимаются отловом людей и животных, над которыми колдуны ставят свои жуткие эксперименты. В последнее время они создают чудовищ. Думаю, жертвы таких экспериментов и напали на вас на равнине. Я почти уверен в этом – ведь их преследовал ледяной корабль.

– Ледяные корабли есть и у тебя, Айслинд.

– Увы, у моих врагов больше и кораблей, и воинов. Хатаны – молодой и многочисленный народ, а я одинок в своём собственном мире и потому гораздо слабее, чем мог бы быть. Мы, иланы, не впадаем в спячку, потеряв кого-нибудь из близких, но действительно слабеем, теряя связь со своими соплеменниками, и… Есть ещё один момент, о котором я должен тебе сказать. Мы слабеем, убивая своих соплеменников. И даже метисов, в чьих жилах есть снежная кровь. Помни об этом, чтобы не совершить ошибку. Твоя магическая и физическая сила могут уменьшиться, если ты намеренно лишишь жизни обладателя снежной крови. Особенно, если это твой близкий родич.

– У вас никогда не было войн?

– Иланы никогда не воевали с иланами, хотя хатаны постоянно воевали и воюют друг с другом.

– Ну а… вражды между кланами, к примеру, или борьбы за верховную власть?

– Это бывало, хотя и редко. И как правило обходилось без смертоубийств. Но мы никогда не были слишком многочисленным народом, поскольку никогда не отличались плодовитостью. А теперь и вовсе вырождаемся. Я теперь единственный чистокровный илан. Я делаю для этого мира всё, что могу, и надеюсь сделать больше. Так уж сложилось, что наш мир связан с тем, где ты родилась и выросла. Их судьбы тесно переплетены, и благополучие одного зависит от благополучия другого. Хатанские колдуны намерены захватить Гею. Их первая и самая важная задача – установить своё господство в Германаре. Успех этой операции имеет определяющее значение. Ведь это самое крупное государство на вашей планете, а представители его теневого правительства – олигархи – имеют огромное влияние в Совете Федерации. Королева же Германара никакого влияния не имеет. Не обижайся за свою приёмную мать, но ведь это так. Она не способна влиять на ход событий с пользой для своей страны. Противопоставляя себя олигархам, она не может дать своим подданным и десятой доли того, что им дают те, с кем она воюет…

– Она ни с кем не воюет, Айслинд. Она хочет для своих подданных мира.

– Конечно, дитя моё. Королева Изабелла – прекрасный человек, исполненный самых лучших намерений, но увы… Она недостаточно сильна, чтобы установить необходимый баланс между… Между хорошим и неизбежным, скажем так. Правитель не должен быть идеалистом. Историю делают те, кто нарушает запреты. В любом мире, Линда.

– Тогда стоит ли осуждать хатанских колдунов? Наверняка они преследуют какие-то великие цели и стремятся добиться могущества, чтобы сделать Айсхаран сильнее. Стоит ли мешать им?

– Им нет никакого дела ни до Айсхарана, ни до Германара. Они ищут власти и могущества для удовлетворения своего тщеславия. И ради наживы.

– А чего ищешь ты, король Айслинд?

– Равновесия, которое позволит нашим мирам процветать и жить спокойно. Война, которую стараются развязать хатанские колдуны, прежде всего ангиеры, может обернуться гибелью и для Германара, и для Айсхарана. Не знаю, в моих ли силах предотвратить её, но я сделаю всё, что в моих силах.

– Что, например?

– Ну, для начала хотелось бы найти чудесное зеркало, – улыбнулся Айслинд. – Изобретение древних иланских магов, которое мы ищем уже много лет… Нет, оно не помогает шпионить за врагами, как считают наши фантазёры-юты. Они как всегда преувеличивают. Это зеркало судьбы. Оно действительно способно хранить отражение и просто изображение любого существа, но определить местонахождение этого существа оно не поможет даже самому искусному магу. Зато в нём можно увидеть будущее.

– Значит колдуны действительно выясняют, кому из германарских детей грозит ранняя смерть, и похищают только таких?

– Ну конечно, нет. Думаю, они наплели что-то такое ютам, которые им служат. Способность чудесного зеркала показывать будущее не выдумка, да вот только зеркала этого у колдунов нет. Они ищут его уже много лет. А детей они похищают, руководствуясь не интересами этих несчастных детей, а своими собственными интересами. Правда, в последнее время колдуны действуют очень хитро. Жители Германара даже не подозревают, что похищения продолжаются.

– Это я уже поняла. Жители Германара хоронят своих детей, даже не подозревая, что те вовсе не умерли.

– То-то и оно, – вздохнул король. – Похищенных детей заменяют ханнами. Ледяными двойниками. Они, конечно, не совсем ледяные. Их плоть – смесь живой плоти и льда. Новейшее изобретение хатанских колдунов. Имея под рукой этот магический материал, искусный колдун может сделать двойника за минуту – если образец перед ним. Похитив ребёнка, можно тут же вернуть в его мир его двойника. И этот ханн даже будет иметь кое-какую память своего живого двойника, но недолго. Так же недолговечна будет и его полуледяная плоть. В конце концов останется лёд, который растает. Хатанские колдуны способны сделать так, чтобы лёд долго не таял, но делать его вечным не умеют даже самые искусные из них.

Илана вспомнила запряжённые лерами сани, везущие детей через магическую арку обратно в Германар. Вернее, уже не детей, а ханнов. Их двойников, которым суждено вскоре «умереть» от ледяной болезни. А настоящих детей, похищенных из парка, совсем другие, хотя и похожие сани, увозили в логово хатанских колдунов.

– Ты всё это знал и не вмешался?

– Я узнал об этом далеко не сразу, а моё вмешательство ни к чему не привело. Сам я в вашем мире появляться не рисковал, зная отношение в Германаре к чужакам, да в этом и не было особой необходимости. Я неоднократно посылал в Гаммель своих подданных из людей. Их лишь поднимали на смех, а когда они предлагали проверить информацию, грозили им расправой. Мы поняли, что вашим властям выгодно держать эту информацию в секрете. А потом выяснили, что хатанские колдуны имеют связи с правительством Германара.

Илана промолчала. У неё не было оснований не верить Айслинду – ведь юты говорили примерно то же самое. Им тоже грозили. И некоторые из них даже погибли, пытаясь предотвратить похищения. У Иланы вроде бы не было оснований не верить королю, но она ловила себя на том, что поверить ему до конца не может. Он говорил не всё, а полуправда хуже лжи.

– Похитителям всё равно, кого они похищают, – продолжал Айслинд, – обречённых в своём мире на раннюю смерть или имеющих там прекрасное будущее. Но мне-то не всё равно, что будет с этими детьми, когда они вернутся в свой мир, поэтому мне так важно найти зеркало судьбы. И не только поэтому. Хатанские колдуны боятся, что чудесное зеркало вернётся к иланам, поскольку мы способны видеть в нём больше, чем они. И они не хотят, чтобы мы увидели в нём и показали другим волю Высших. У каждого в этом мире своё предназначение. Противиться судьбе не имеет смысла, а тот, кто это делает, лишь вредит себе и другим. Зеркало судьбы показывает каждому его предназначение. Оно показывает будущее таким, каким оно должно быть, чтобы во вселенной царила гармония, а тот, кто противится воле Высших, разрушает гармонию.

– Выходит, это зеркало лишает нас собственной воли?

– Вовсе нет. Оно учит нас быть мужественными и делать правильный выбор. Не удобный и приятный, а правильный. Мечтающий о власти может увидеть на троне другого и должен смириться с этим. Смирившись, он найдёт своё собственное место в жизни и будет счастлив. А упорно добиваясь не предназначенной ему свыше власти, он лишь разрушит множество жизней, включая свою собственную.

– Зачем же искать своё место в жизни, если зеркало может тебе его показать?

– Зеркало не растолковывает, что именно ты должен делать, оно лишь даёт подсказку… Это трудно объяснить, Линда. Ты всё поймёшь, когда увидишь зеркало. Думаю, мы обязательно его найдём. Теперь, когда ты здесь, я в этом почти уверен. Моя магическая сила плюс твоя – это то, что способно спасти оба наших мира от бойни, от ненужных жертв.

– Ты много знаешь о нашем мире, твои посланцы бывают в Германаре… И ты никогда ничего не слышал обо мне?

– Дитя моё, – с мягким упрёком произнёс король. – Иногда в гордыне своей мы воображаем, что значим для окружающих гораздо больше, чем это есть на самом деле. Я действительно ничего о тебе не слышал.

– Ты не первый, кто упрекает меня в гордыне, король Айслинд. Со смирением у меня всегда было плохо. Просто одно время мне приходилось скрываться, и меня весьма активно разыскивали. Мои портреты были на информаторах. Это такие экраны, что-то вроде магических зеркал…

– Я знаю, что это такое. Мои посланцы говорили мне. Но о тебе они ничего не рассказывали. Видимо, не сочли эту информацию такой уж важной. А может, она как-то прошла мимо них. А жаль. С удовольствием познакомился бы с тобой раньше.

– А где те германарские дети, которых ты спас от колдунов? Кто-нибудь ещё из них кроме Тэда есть в замке?

– Нет… Но они в надёжном месте. Там, где их не найдут никакие колдуны. Здесь, в замке, они были бы слишком на виду. Мне бы и Таддео следовало отослать, но уж больно я к нему привязался, пока лечил. Сперва хатаны задумали похищение детей, чтобы просто пополнять ряды своего войска. Приходилось изменять память похищенных, а при помощи одного внушения это трудно, да и ненадёжно. Всегда оставалась опасность, что по той или иной причине память вернётся и похищенный выйдет из-под контроля. Позже проклятые колдуны научились при помощи магического льда делать из детей гормов. Горм – это что-то вроде зомби, если перевести на ваш язык, но гораздо хуже. Это существо, обладающее нечеловеческой силой и выносливостью, при этом совершенно лишённое воли. Таддео был усыплён и почти полгода провёл в магическом ледяном коконе. В конце концов его тело и его душа должны были измениться. Я успел вовремя. Его душу колдуны изменить не сумели, а тело… Оно стало сильнее и устойчивее к холоду. В чём-то злая магия даже помогла ему, но его память сильно пострадала. Теперь он почти всё вспомнил, но до сих пор чувствует себя растерянным.

– Но если он почти всё вспомнил, то почему не вернётся домой?

– Потому что я ему этого не позволяю. Сперва мы должны выяснить, обречён ли он в своём мире на смерть. А для этого, как я уже говорил, надо раздобыть зеркало судьбы. От этого же зависит и возвращение в Германар всех остальных детей. Я не хочу, чтобы с кем-нибудь из них что-нибудь случилось, едва они вернутся в свой мир. Ведь если кому-то из них там суждено рано умереть, судьба может настигнуть его, как только он окажется по ту сторону врат. Если кто-то обречён на смерть там, он сможет остаться здесь. Лучше уж жить на чужбине, чем умереть, не достигнув расцвета.

– Но Тэд мог хотя бы дать о себе знать своим друзьям и близким…

– Девочка моя, он вспомнил их совсем недавно. И сразу после этого мой посланец сообщил мне, что его отец покончил с собой, а мать сошла с ума. Он не должен этого знать, пока не окрепнет духом. Малейшее потрясение – и Таддео тоже превратится в безумца. Я позволил себе обмануть его. Для его же блага. Сказал ему, будто его родители знают, что он жив, но пока не может вернуться. Я действительно отправил гонца, который сообщил графине Анне, что её сын жив и в безопасности. Он даже не понял, поверила она или нет. Разум её настолько повреждён, что она совершенно непредсказуема, и лучше её пока не трогать. Таддео пока действительно не может вернуться, а потом… Будем уповать на судьбу. Надо поскорее отыскать зеркало и вырвать из лап колдунов остальных детей. Мы ищем их, но колдуны хитры. Они хорошо их спрятали.

– Выходит, ортодоксы не так уж и не правы, говоря, что умершие от ледяной болезни превращаются в ледяных демонов. Ты называешь этих двойников ханнами?

– Да. А староверы так называют бодрствующих мертвецов. Души, не нашедшие покоя. Ни те, ни другие не опасны. Бодрствующих мертвецов попросту не существует, а ледяные двойники – это что-то вроде ваших заводных кукол. С той разницей, что у ханнов этот завод быстро выходит из строя.

– Есть мир, где ханнами называют демонов смерти…

– Забудь о демонах, девочка, – снисходительно улыбнулся король. – Наши враги страшнее всяких демонов. Но мы их обязательно одолеем.

– Я хотела бы увидеть тех детей, которых тебе удалось спасти. Это ведь нетрудно устроить?

– А вот это ещё как сказать, – вздохнул король. – Они в надёжном укрытии, но лучше бы по возможности возле него не появляться, тем более толпой, – ведь хатанские колдуны намерены вернуть свою добычу и следят за каждым моим шагом…

– А для чего тогда магический переход? Мы можем посетить твоё укрытие через ледяное зеркало.

– Не забывай, что наши враги тоже маги. И они чувствуют магию за километр. А их хорошо замаскированные логова рассеяны по всему Айсхарану. Не беспокойся за этих детей, Илана. Мы придём за ними, когда отыщем зеркало, а пока лучше не привлекать к ним внимание… И пожалуйста, не говори Изабелле о моих догадках по поводу её сына. Она расстроится и, возможно, даже рассердится на меня. Матери не любят, когда об их сыновьях говорят плохо. Мы обязательно найдём принца Гая, и если он оказался во власти колдунов, поможем ему от неё избавиться. Иногда бывает недостаточно вырвать человека из лап злодеев. Хуже, если зло успело проникнуть в его душу и уже достаточно глубоко.

– Айслинд, а ты уверен, что этого не произошло с Тэдом?

– Уверен. Его вовремя спасли. Пожалуйста, будь с ним терпеливей. И не говори с ним пока о прошлом, о Гаммеле… Есть вещи, к которым он ещё не готов.

– Хорошо. Я искала его не для того, чтобы причинить ему вред. А почему ты называешь его Таддео, а не Таддеуш?

– Не люблю звуки, похожие на шипение, – улыбнулся король. – В языке иланов их нет. Я неплохо научился их произносить, но я не люблю их. Кстати, свой язык я уже, наверное, скоро совсем забуду. Последние годы общаюсь только с хатанами и гостями из твоего мира.

– А заклинания снежных магов… Выходит, без разницы, на каком языке их произносить?

– Заклинания? У снежных магов их нет и сроду не было. Иланы всегда развивали свою магическую силу, учась её концентрировать, тренируя свою волю… Впрочем, как ни развивай силу, у каждого свой предел. Это ведь практически то же, что и талант в его обычном человеческом понимании. У кого-то он есть, а у кого-то нет, у одних больше, у других меньше… Кстати, будь осторожна со своим даром. Зеркальный переход – вещь небезопасная. Можно оказаться там, откуда не выберешься. Если захочешь прогуляться по какой-нибудь из дворцовых картин, лучше спроси у меня, стоит ли это делать. Ещё угодишь в картину-ловушку. Молодые маги любили пошутить друг над другом, но ты к таким шуткам не привыкла.

– А ты можешь определить, какая из картин ловушка?

– Боюсь, что не всегда, – признался Айслинд с виноватой улыбкой. – Так что лучше по чужим картинам не гулять.

– Хорошо, что я не знала этого, когда увидела картину на стене ледяного замка в гаммельском парке. Я вошла в неё и оказалась в Айсхаране. Так я и открыла для себя зеркальный переход.

– Тебе очень повезло, Линда, – нахмурился король. – Всё могло быть гораздо хуже. Будь осторожна, девочка.

Айслинд замолчал, задумчиво рассматривая свои тщательно отшлифованные ногти. На его левом безымянном пальце красовалось серебряное кольцо с крупным камнем, похожим на гранёный сапфир. Только этот камень был светлее и ярче. Илана уж успела заметить, что король Айсхарана одевается просто и почти не носит украшений, только этот перстень.

– Что это за камень? – поинтересовалась она.

– Линдимин, – улыбнулся король. – В переводе с древнего языка это значит «звёздный осколок». Его добывают высоко в горах. Он весьма редок и по некоторым свойствам напоминает ваши алмазы. Этот перстень достался мне от матери, и я никогда с ним не расстаюсь.

Самое странное, что на следующее утро в одном из дворцовых залов Илана увидела ту картину, о которой упомянула в разговоре с Айслиндом. Правда, приглядевшись, она поняла, что картина не та же, просто очень похожа. Здесь был изображён не ледяной грот, а пещера, причём явно глубокая, юная жрица держала в руках не чашу, а ветвь с серебряными листьями и белыми цветами, напоминающими лилии. А рядом с девочкой сидел зверь – очень похожий на волка, только чуть ли не вдвое крупнее. Он не скалил зубы, но весь его вид говорил о готовности перегрызть горло любому, кто попробует причинить его хозяйке вред. Лиловое пламя за спиной жрицы освещало длинный коридор. Его конец терялся где-то в полумраке. Эта картина не являлась копией той, что была на стене гаммельского замка-лабиринта, но обе изображали одну и ту же девочку. На этой картине она казалась красивее. Интересно, какой из портретов более правдив? Освещавший пещеру огонь горел на гладко отшлифованном алтарном камне. Серебристо-белый дым окутывал фигурку юной жрицы призрачным нежно-лиловым туманом.

«Чем же она так знаменита? – подумала Илана. – Уже на второе её изображение натыкаюсь…»

Девочка вздрогнула, когда руки её коснулось что-то холодное и влажное. Лодди… Огромный кот подошёл как всегда бесшумно и теперь смотрел на картину с каким-то странным, совершенно не звериным интересом. Неожиданно он заворчал, белая шерсть на его загривке встала дыбом. Картина замерцала и исчезла.

– Ну вот, – сказала девочка, погладив рианна, – больше там нет никакого волка.

Кота это, однако, не успокоило. Он снова зарычал, потом принялся обнюхивать стену и даже пару раз осторожно потрогал ей лапой. После чего вопросительно уставился на Илану.

– Ну, Лодди, на тебя не угодишь, – засмеялась девочка. – Ладно, сейчас она появится снова.

Илана прикоснулась к стене, и картина появилась вновь. На этот раз она казалась совсем объёмной. Тускло освещённый коридор так и манил в глубь пещеры. Кот с рычанием упёрся в ледяную стену передними лапами, словно пытаясь проломить её.

– Тихо, – прошептала Илана. – Если уж тебе так хочется, сейчас мы туда попадём.

Мгновение – и ледяная стена исчезла. Юная жрица со своим волком тоже. Естественно… Наверняка, они уже давно мертвы. Огня на алтаре больше не было, и чёрные зев пещеры казался Илане вратами в ад. Тем не менее рианн бесстрашно устремился по узкому каменному коридору. Илана старалась не отставать. Кошачьи видят в темноте, а Лодди, судя по всему, уловил впереди источник света.

Догадка оказалась верной. После первого же поворота коридор вывел Илану и Лодди в огромный зал с низким сводчатым потолком. Здесь было холодно, и стены слегка светились. Илана поняла, что это магический лёд, вместе со светом излучающий холод. Когда же глаза привыкли в полумраку, девочка едва не вскрикнула от испуга. Зал был полон саркофагов – в основном из прозрачного и полупрозрачного камня… Или магического льда? Илана заметила несколько металлических. Одни были покрыты резьбой или рельефом, отделка других отличалась простотой, но все их объединяло одно – у них не было крышек. На первый взгляд казалось, что гробы до краёв наполнены водой, в которую погружены тела усопших. Ближайший к Илане совершенно прозрачный саркофаг походил на продолговатый аквариум с неподвижно застывшим в нём телом мальчика-подростка. В призрачном голубоватом свете тонкое юное лицо покойного было пугающе прекрасным, словно лицо спящего демона, готового в любой момент проснуться.

«Спокойно, – сказала себе Илана. – Это обычное здешнее кладбище. Виго же говорил, что умерших хоронят в галатах – ледяных коконах»…

Подойдя к «аквариуму» вплотную, девочка потрогала гладкий лёд, в толщу которого было вморожено тело облачённого в роскошное одеяние подростка. Тонкие пальцы сложенных на груди рук сжимали серебристый круглый медальон. Примерно в метре от мальчика стоял непрозрачный каменный саркофаг с телом старика, чьё суровое, измождённое лицо говорило о неспокойно прожитой жизни. Следующим был прозрачный гроб с телом девушки. Пройдя через зал, Илана сделала вывод, что в прозрачных гробах хоронят в основном молодых и красивых, причём в большинстве случаев ледяные блоки, в которые вмораживают тела, служат одновременно и саркофагами.

Лодди вёл себя беспокойно, но Илана чувствовала, что пугают его отнюдь не покойники. Она последовала за котом в следующий сумрачный зал, почти не отличавшийся от первого. За ним был широкий коридор, который метров через двадцать разветвлялся на четыре узких, и каждый из них вёл в очередной уставленный саркофагами зал. Почти не чувствительная к холоду Илана невольно ёжилась от мертвенно-бледного света, который излучал магический лёд, покрывавший стены некрополя. Некоторые залы были необыкновенно красивы. Потолки и колонны украшал замысловатый орнамент, а полы мозаика. Стены же везде были одинаковые – тускло светящиеся зеркала, отражения в которых напоминали смутные тени. Илана могла бы заставить магический лёд светиться ярче, но не делала этого – из осторожности. В некрополе вполне могли оказаться не только мертвецы, недаром Лодди вёл себя беспокойно.