Текст книги "Золотой холм"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Возвращение в Аркару, правда, могло обернуться для мага бедой. Но Арьель решил, что не станет пока его отговаривать. Путь до Аркары неблизкий, случиться может все, что угодно.

И, конечно, Арьель не мог не думать о том, что не иначе как Двенадцать послали ему чудесную возможность завершить балладу о Лионеле из Аркары, Лионеле Проклятом. Кто еще мог бы похвастать, что сопровождал в странствиях человека, о котором ходят легенды?

Глава 3

На старшую дочку трактирщика Арьель обратил внимание сразу. Очень уж хороша была девица – высокая, статная, с узкой талией и широкими бедрами. Да еще длинная соломенная коса, яркие сочные губы и томные синие глаза.

– Смотри-ка, вот так красотка, – он локтем толкнул в бок Нэля, который задумчиво отламывал от ржаного ломтя кусочки и отправлял их в рот. – Вон та, синеглазка. Настоящая сдобная булочка!

Нэль усмехнулся.

– И смотришь ты на нее, как на булочку, будто хочешь съесть.

– А я и хочу, – подтвердил Арьель.

– А признайся-ка, частенько тебе прилетало от сердитых папаш и мужей?

Арьель фыркнул.

– Я быстро бегаю. На что спорим, что сегодня ночью я откушу от этой булочки?

– Даже и спорить не стану…

– Правильно, все равно проиграешь.

Арьель прекрасно знал, что женщины находят его привлекательным, и потому нисколько не сомневался в успехе задуманной операции. К тому же он умел сладко и убедительно льстить, и при нем была лютня!

С Нэлем насчет женского пола у них существовало молчаливое соглашение. Маг женщинами, кажется, вовсе не интересовался, и они платили ему взаимностью – то есть не обращали ровно никакого внимания. Однако же приятелю он не мешал развлекаться, и никогда не комментировал его приключения – то ли из соображений такта, то ли ему просто было все равно. Арьеля такой подход вполне устраивал.

Покончив с ужином, он развернул боевые действия. Синеглазка, едва ли видавшая в жизни хоть кого-то интереснее и привлекательнее деревенских увальней, от которых вечно пахло навозом, ломалась и изображала недотрогу недолго. Несколько значительных и жарких взглядов, пара-тройка чувствительных баллад на радость собравшейся публике (заодно и монет в кошельке прибавилось) – и красавица согласилась встретиться с ним на задней лестнице, когда народ из залы разойдется. Нэль, наблюдая тактические ходы приятеля, усмехался и молчал.

Ждать пришлось долго. Арьеля начинало тянуть в сон, и он то и дело выходил во двор, чтобы освежиться и потереть лицо снегом. Уже и Нэль, назвав его ненормальным, ушел в комнату спать. Но наконец, желанная минута наступила.

На лестнице было темно, а воздух казался густым и жирным от наполнявших его не слишком изысканных запахов с кухни. Не самое подходящее место для романтического свидания, но Арьель не стал придираться. Он только надеялся, что в ближайший час никому не вздумается воспользоваться черным ходом. Особенно – отцу девушки. Арьель хоть и сказал магу, что быстро бегает – и ничуть не погрешил против истины, – но иногда все же возникали накладки. Случалось, что и поколачивали.

Четверть часа шептания в розовое ушко сентиментальной чуши – и синеглазка сдалась окончательно. До чего же все-таки легко окрутить женщину, думал Арьель, пока его руки потихоньку подбирались к заветной цели. Особенно такую вот деревенскую дурочку. Самое главное, что это ничего не стоит, кроме ожерелья искусно нанизанных слов! Городские красавицы, конечно, привередливее, с ними так просто не сладишь, но и на них находился подход.

– Ай, господин! – пискнула синеглазка, когда он на пробу легонько ухватил ее за грудь. Он тут же закрыл ей рот поцелуем. Губы были сладкие, словно медовые. Свободной рукой Арьель потянул кверху юбку… И тут на лестнице послышались быстрые шаги. Синеглазка взвизгнула уже не шутя, а на Арьеля кто-то грубо налетел, толкнув плечом.

Музыкант уже ожидал воплей и ругани, и готовился сигануть через перила и раствориться в темноте, но вдруг услышал, как молодой голос проговорил:

– Простите. Я не хотел так грубо прерывать вас, но мне совершенно необходимо задать один вопрос.

Арьель, который понял, что его настиг не разгневанный отец девицы, и что скандала не будет, слегка воспрянул духом. В нем даже начало закипать возмущение.

– Вы с ума сошли? – вскричал он – впрочем, приглушенно, чтобы не привлечь внимания прислуги. – Что вам надо?

– Повторяю, мне нужно задать вам вопрос.

– Ночью?

– Иначе никак не получалось застать вас одного.

– Но я не один! – задохнулся от возмущения Арьель. – Что вы себе позволяете?!

– Я хотел сказать – не получалось застать вас без вашего спутника.

Арьель насторожился. Незнакомец, судя по дыханию, стоял совсем близко, и музыкант на всякий случай осторожно отодвинулся. Дурацкая ситуация! Он почти желал, чтобы на лестнице появился кто-нибудь из прислуги, и желательно – с лампой в одной руке и крепкой скалкой – в другой.

– Послушайте, что вам надо? мы с вами знакомы?

– Нет, и знакомиться нам необязательно. Скажите только, вашего спутника зовут Лионель из Аркары?

– Ка…кого спутника?

– Того, с которым вы сегодня вечером пришли в деревню. У него рябое лицо, темные волосы и черные глаза. И он носит храмовый балахон. Его имя – Лионель из Аркары? Отвечайте!

Невидимый собеседник подступил ближе, и в его голосе прорезались нетерпеливые нотки. И еще от него повеяло опасностью. Арьель судорожно переглотнул.

– Кто вы вообще такой?

– Его старый знакомый. Я только хочу знать, что не ошибся. Да или нет?

Вероятно, "старый знакомый" задумал что-то дурное, иначе не стал бы дожидаться ночи и пугать людей на узкой темной лестнице, а вышел бы к Нэлю и поговорил. Рассудив так, Арьель потихоньку начал нашаривать ногой следующую ступеньку. Если повезет, и он сумеет бесшумно подняться по лестнице… Его схватили за плечо, и он ахнул.

– Судя по вашему молчанию, я не ошибся. Спасибо и на том. Еще раз простите, что потревожил.

Рука с плеча исчезла, по лестнице вниз простучали быстрые легкие шаги. Арьель перевел дыхание и через ступеньку помчался вверх, напрочь забыв про синеглазку. Впрочем, ее уже и след простыл.

* * *

– Нэль, проснись!

Арьель уже отлично знал, что спросонья маг бывает раздраженным, а иногда и откровенно злым, но все-таки решил рискнуть и разбудить его. "Старый знакомый" здорово его напугал.

– Ты чего? – Нэль с трудом оторвал взлохмаченную голову от подушки. – Случилось что-нибудь?

– Еще нет. Но может.

– Не понимаю… Тебя что, папаша с красоткой прихватил?

Арьель мотнул головой и на одном дыхании поведал о столкновении на лестнице. Сев на кровати, Нэль слушал, хмурился и медленно просыпался.

– Ты лицо его рассмотрел?

– Да я вообще его не видел! Темно же было, как у Борона в за… хм.

Нэль потер щеку, на которой еще оставались рубчики от подушки.

– Даже не знаю, кто бы это мог быть. В этих местах я впервые…

– Он сказал, что старый знакомый, – напомнил Арьель. – И он знает твое полное имя.

– Да, правда. А что, если… – задумчиво протянул Нэль, и тряхнул головой. – Нет, таких совпадений не бывает…

– Ты о чем?

– Неважно.

– Он опасен?

Нэль улыбнулся.

– Может быть. Но не для меня.

– Нэль… – встревожено сказал Арьель. Он уже не в первый раз задавал себе вопрос, почему так прикипел сердцем к этому человеку, которого знал меньше месяца, и почему его так тревожит судьба мага.

– Я сумею защитить себя. Если будет нужно, прибегну к магии.

– Хрен редьки не слаще… – вздохнул музыкант. – Может быть, лучше нам все же уйти?

– Прямо сейчас? Нет уж. Не собираюсь я среди ночи никуда идти. Если этому человеку я нужен, пусть приходит, поговорим.

И Нэль, как ни в чем не бывало, вернулся в постель. Завалился ничком и лицо отвернул к стене. Но Арьелю почему-то казалось, что он не спит, а смотрит в темноту. И думает. Несколько раз музыкант его окликал, но он не пошевелился. Может, все-таки спал?

* * *

Нэль просыпался не только трудно, но еще и поздно. Ранний подъем был для него пыткой. Правда, он и ложился далеко за полночь. Если останавливались в трактире, и если в снятой комнате оказывался стол или сундук, то Нэль немедленно раскладывал на нем какие-то густо исписанные бумаги, которые таскал в тубе в своей сумке, и погружался в чтение. Иногда он что-то помечал в них, иногда дописывал несколько строк. Засыпая, Арьель видел его освещенный свечой острый мальчишеский профиль и слышал поскрипывание пера. Наутро пальцы мага были все в чернильных пятнах. Арьелю очень хотелось хоть одним глазком заглянуть в его записи, но он подозревал, что не разберет ни слова, очень уж почерк у Нэля был дерганный и путанный.

Если же ночевали в крестьянском доме, и писать не было возможности, маг просто мог просиживать часы напролет, обхватив руками колени, и думать о чем-то. Впрочем, может быть, он в такой неудобной позе спал. Во всяком случае, глаза у него были закрыты, и на оклики Арьеля он никак не реагировал.

Остаток ночи после неудавшегося свидания прошел беспокойно. Арьель так переволновался, что не смог уснуть; он сидел у окна, считал звезды и только с завистью поглядывал на Нэля, который не пошевелился до самого утра. Проснувшись же, маг с обычным своим спокойствием умылся, выбрился, оделся и даже не забыл про маленькую баночку, где хранилась черная краска для глаз.

– Ты уже не на юге, – заметил Арьель, наблюдая, как он пальцем накладывает краску на веки.

– Ну и что?.. – безмятежно откликнулся маг, и возразить на это было совершенно нечего.

Арьель помолчал.

– Хочешь, я пойду вперед и узнаю у хозяина, не спрашивал ли кто о тебе?

– Не стоит, – Нэль тщательно приладил крышку на место. – Пойдем вместе.

Навстречу проскочила, вперив глаза в пол, синеглазая дочка трактирщика. При виде Арьеля она покраснела, прижалась к стене. Музыкант подмигнул ей и послал воздушный поцелуй. Став совершенно пунцовой, девушка пискнула и убежала.

Общая зала пустовала. Только у очага, далеко протянув длинные ноги, в деревянном кресле дремал какой-то человек. Арьель покосился на него с опаской. Он или не он? Не понять. Скажи он хоть слово, и Арьель тут же сориентировался бы. Память на голоса у него была идеальная. На лица тоже неплохая, но что толку, если все равно лица собеседника он не видел?

Нэль подошел к хозяину, чтобы расплатиться. Арьель попеременно поглядывал то на него, то на дремлющего парня, и медленно подвигался к очагу. Вскоре он смог разглядеть лицо мужчины. Выглядел он чуть постарше Нэля, был при оружии, но без доспеха, и на солдата не походил. Русые волосы, остриженные необычно коротко, не закрывали даже ушей, и музыкант недоуменно нахмурился: даже если ты не нобиль и не храмовник, нужна очень веская причина, чтобы так себя оскандалить. Нэль как-то обмолвился, что при отлучении от братства ему остригли волосы; позор был страшный.

Стоило только подумать о Нэле, как тот возник за плечом и шепнул музыканту в ухо:

– Это он.

– Кто? – вздрогнул Арьель.

Молча и напористо маг повлек его из залы во двор, и только там ответил:

– Ты с ним говорил ночью.

– Откуда ты знаешь?

– Узнал его. Он ведь правду сказал, что мы давние знакомцы… – Нэль то ли улыбнулся, то ли скривился. – Да и ты про него наслышан.

– Я?

– Чудовищное совпадение, друг музыкант, – задумчиво продолжал Нэль. – Там, за стеной, сидит еще один герой твой баллады.

– Что? – встрепенулся Арьель. – Я говорил с женихом Лионетты?

– Строго говоря, женихом он ей не был. Увы. А зовут его Ивон. Странно, что в твоей балладе не звучит его имя. Исправь это упущение.

– Кхм! – музыкант даже поперхнулся. – Я… подумаю над этим. Но что ты собираешься делать теперь?

– Вернуться и поговорить.

– С ума сошел? Он же тебя ищет, чтобы убить!

Нэль качнул головой.

– Наверное мы этого не знаем. Видишь ли, шесть лет назад он вряд ли был способен кого-то убить. Он… он даже ударить меня не смог. И, насколько мне известно, никогда не держал в руках оружия, кроме тех арбалетов, которые помогал мастерить отцу Лионетты.

– Однако теперь у него при себе меч, – напомнил Арьель.

– Да, я видел. И поэтому прошу тебя: что бы между нами не вышло, не вмешивайся. Даже если покажется, что мне угрожает опасность.

Его тон показался музыканту обидным.

– Боишься, что буду путаться у тебя под руками и мешать? – запальчиво спросил он. – Так, да?

– Нет, не так. Боюсь, что угодишь под мой удар. Поэтому лучше подожди здесь, пока мы будем… беседовать.

– Ну уж нет…

– Тогда держись от меня как можно дальше. Я серьезно говорю, Арльель. Вовсе не обязательно, что между мной и Ивоном выйдет ссора. Но я не хочу, чтобы ты… пострадал из-за меня.

Для виду Арьель согласился. Но про себя решил, что если начнется драка, в стороне он не останется, и Нэля в трудном положении не бросит.

Он сел у дальней от очага стены и наблюдал, как маг пересек залу и встал перед Ивоном, загородив огонь. Ивон тут же выпрямился и подтянул ноги. Довольно долго они молча смотрели друг на друга, и Арьель дорого бы дал, чтобы увидеть в тот миг их глаза.

– Ну, здравствуй, Ивон, – произнес Нэль после вечности молчания. – Рад видеть тебя живым и невредимым.

– Я тебя «здравствуй» не скажу, Поджигатель, – резко ответил Ивон, и Арьель вздрогнул, узнав голос. Только сейчас в нем сквозила холодная ярость. – Потому что здравия тебе не желаю. Но видеть тебя тоже рад.

– Ночью ты напугал моего друга, – продолжал Нэль. – Зачем? Мог бы сразу ко мне подойти.

– Я не был до конца уверен, что это ты.

– Да неужто?

– Не ожидал, что ты станешь размалевывать глаза, как гулящая девка.

Нэль спокойно смотрел на него, никак не отреагировав на оскорбление.

– Зачем ты меня искал, Ивон?

– А ты не догадываешься?

– Догадываюсь, вообще-то. Но, хочу сказать, из твоей затеи ничего не выйдет. Допустим даже, что ты в совершенстве освоил науку фехтования – а ведь еще шесть лет назад ты не знал, с какой стороны держаться за меч, – уж не думаешь ли ты, что я позволю себя убить?

Зашипев сквозь зубы, Ивон вскочил – и оказался на полголовы выше Нэля.

– Как я обращаюсь с мечом – ты увидишь! И очень скоро! Что до позволения убить – думаешь, оно мне нужно?

– Наверное, нет. Если ты готов убить безоружного.

И Нэль развел в сторону руки. На поясе у него не было даже кинжала.

– Вот не надо прикидываться беззащитным, колдун! Мы оба знаем, чего ты стоишь на самом деле.

– Так ты и вправду сможешь меня ударить, Ивон?

– Смогу, не сомневайся. Очень жалею, что не ударил тебя раньше… когда Стрекоза была жива.

– Да, помню, тебе очень хотелось, – согласился Нэль. – Если бы ты тогда решился, все могло пойти по-другому.

– Не пытайся свалить на меня вину, – мрачно сказал Ивон. – Ты и только ты виноват в ее смерти… между прочим, откуда тебе об этом известно?

– Добрые люди рассказали, – ответил Нэль.

Повисло молчание. Арьель сидел, боясь пошевелиться. У противоположной стены за стойкой замер трактирщик. Он напряженно вглядывался в молодых людей; как видно, он очень боялся драки и беспокоился за сохранность мебели.

– Ах ты сукин сын, – наконец, тяжело, сквозь зубы, проговорил Ивон. – Тебе всегда было наплевать на нее. Ведь так?

– Ты ошибаешься, – мягко сказал Нэль. – Лионетта была для меня как сестра.

– Так почему же ты без колебаний пожертвовал ею ради своей проклятой магии?!

– Не нужно громких слов, Ивон, – попросил маг. – Поверь, я горько сожалею, что все так обернулось.

– Сожалеешь?! Ты – сожалеешь?! – тяжело дыша, Ивон надвигался на него – такого спокойного, такого бесстрастного. Трактирщик за стойкой встрепенулся.

– Господа, господа! – вскричал он, заискивающе сложив на груди маленькие пухлые ручки. – Умоляю вас, не нужно беспорядков! Только не здесь!

Нэль бросил в его сторону короткий взгляд.

– В самом деле, Ивон, не хотелось бы доставлять этому доброму человеку неудобства. Давай закончим разговор во дворе.

Второго приглашения Ивону не потребовалось. Широкими шагами он направился к двери, Нэль пошел следом. Поравнявшись с Арьелем, он ободряюще улыбнулся и подмигнул, как будто музыканту, а не ему самому, требовалась поддержка.

Чтобы не беспокоить хозяина и его дочерей, вышли со двора на дорогу. Арьель тащился шагах в десяти за соперниками и чувствовал себя ужасно глупо. Больше всего ему хотелось догнать Нэля, схватить его за руку и… что делать дальше, он не знал. Но уже почти не сомневался, что с миром старые знакомцы не разойдутся. Нэль, конечно, первым не нападет, а защищаясь, постарается причинить противнику как можно меньше вреда. Но что, если он снова не справится с заклинанием?

– Учти, – сквозь зубы сказал Ивон, – на этот раз я тебя ударю, даже если ты не станешь защищаться. Даю пять секунд, чтобы обнажить оружие.

– Бей, Ивон, – Нэль остановился перед ним, опустив руки. – Оружия у меня все равно нет. Бей, чего же ты ждешь? Только…

Ивон все-таки ударил – с подшагом, закрутив удар хитрым финтом. Нэль бормотнул что-то и быстро вскинул над головой скрещенные руки. Клинок летел прямо на них, и Арьель ахнул, ожидая крови и крика боли. Но меч спружинил и отскочил от тонких запястий мага, как от стального прута. Посыпались синие искры, на мгновение наполнив воздух голубоватым мерцанием. Ивон хрипло вскрикнул и отскочил назад, замер в стойке, занеся меч для нового удара.

– Только скажи, зачем тебе моя смерть? – продолжил Нэль спокойно. Руки он по-прежнему держал скрещенными над головой. – Тебе станет легче, если я умру? Или ты хочешь сделать одолжение мне?

– Почему ты должен жить, колдун, если она – мертва? – Ивон, оскалившись, снова пошел на него.

– "Почему" – сложный вопрос, – скрещенные руки Нэля, словно играя, в последнюю секунду успевали перехватить удар, и он стоял, весь осыпанный синеватыми искрами. – Я очень виноват, Ивон. И перед тобой в том числе. Я бы просил прощения, если бы мог.

– Прощения ты не получишь!

– Знаю.

– Не понимаю, колдун! Не понимаю! К чему ты ведешь?

Нэль глубоко вздохнул, словно собрался отвечать… и вдруг быстрым движением развел в стороны руки. Меч падал прямо на него, и Арьель вскрикнул в ужасе, когда клинок обрушился на левое плечо мага. Он стоял поодаль, но ему послышался отвратительный хруст ломающихся костей и чавканье проступившей в ране крови. Нэль охнул, схватился за плечо и осел в снег; удар сшиб его на колени. Встав над ним, бледный и оскаленный Ивон снова заносил меч.

– Стой, не двигайся! – крикнул Нэль музыканту, который бросился было ему на помощь. Арьеля словно пригвоздило к месту его повелительным тоном.

Маг с усилием отнял от плеча руку, протянул ее к Ивону, странно сложив пальцы, и выкрикнул несколько коротких непонятных слов. И повалился вбок. Ивон заорал и, рухнув на колени, сунул руку в сугроб по самый локоть. Клинок, который он выронил, бесполезной железкой лежал рядом с Нэлем, и снег под ним таял с пугающей скоростью.

Не выдержав, Арьель бросился к упавшему магу. Он ожидал обнаружить пропитанный кровью снег, но не увидел и пятнышка.

– Нэль! Нэль, ты цел?

– Не совсем… – опираясь на правую руку, Нэль попытался подняться, но застонал и ткнулся лицом в снег. Арьель хотел обнять его, помочь встать, но маг угадал его намерения и отпрянул. – Нет, нет, не трогай меня… только хуже сделаешь… и за меч не хватайся – обожжешься.

С опаской покосившись сначала на оружие, а затем на его хозяина, который все еще сидел с рукой в сугробе и ругался сквозь зубы, Арьель отодвинулся. Маг, застонав, перекатился на спину. На белом, искаженном болью лице черные глаза казались огромными. Он встряхнул правой рукой с расставленными пальцами и приложил ладонь к левому плечу.

– Серьезная рана? – встревожено спросил Арьель.

– Не рана, – отозвался маг сквозь сжатые зубы и зажмурился. – Ключицу поломал. Повезло, клинок плашмя лег… А, проклятье! Себя лечить – последнее дело…

Арьеля так и подмывало спросить, зачем он вообще позволил себя ударить, но минута была неподходящая. Нужно было предпринять что-нибудь, пока железо горячо… в буквальном смысле. Поспешно обмотав ладонь полой плаща, Арьель поднял из лужицы меч. Предосторожность оказалась излишней: и металл, и вода успели остыть.

– Не смей трогать! – яростно вскинулся Ивон. – Отдай меч!

– Забери сам, если он тебе нужен, – предложил Арьель. Очень жаль было, что поблизости нет какого-нибудь водоема с незамерзшей водой, куда можно было бы забросить меч.

Ивон гибко вскочил на ноги, слегка отведя правую руку в сторону. Арьель заметил, что его ладонь покраснела и местами даже почернела, как будто обуглилась. Вообразив, что на рукояти меча могут оставаться клочки припекшейся плоти, Арьель чуть было не выронил оружие. Огромным усилием он справился с тошнотой и заставил себя крепче сжать пальцы.

– Отдай, – грозно повторил Ивон.

Музыкант отступил от него. В его руках меч был бесполезной железкой; в крайнем случае он мог бы замахнуться им, как дубиной.

– Ивон, не подходи к нему, – Нэль с трудом поднялся на колени. – Меч ты все равно не удержишь. Только вторую руку обожжешь.

– У тебя уже не осталось сил, чтобы колдовать, – возразил Ивон – не слишком, впрочем, уверенно.

– Сил у меня достаточно, – сказал Нэль, кривясь от боли. – Я мог бы спалить тебя молнией, если бы захотел. А вот ты ничего не можешь мне сделать.

– Я тебя ранил, колдун.

– Только потому, что я сам позволил. Ивон, подумай, в каком положении мы оказались. Ты не можешь ранить меня, а я не хочу ранить тебя. Я мог бы заставить тебя уйти, но предлагаю: давай разойдемся по доброй воле.

– Разойтись? Будь ты проклят, колдун!

– Я уже проклят, – заметил Нэль. – Не огорчайся, Ивон, наши пути еще пересекутся. Но на сегодня – будем считать, что мы квиты.

Они встретились взглядами и довольно долго оставались в таком положении. Черные глаза Нэля были полны… не жалости, нет, но – сожаления. Это было самое живое чувство, которое Арьелю приходилось в них видеть. Ивон вдруг побледнел.

– Вели своему другу отдать меч, – выдавил он. – Тогда я уйду. Но только на этот раз. Я тебя еще достану, колдун.

– Проси моего друга сам, – отозвался Нэль.

Скрипнув зубами, Ивон обернулся к музыканту.

– Верни меч, – сказал он отнюдь не любезно. – Даю слово не обнажать его сегодня ни против тебя, ни против… мага.

Арьель заколебался, не зная, верить ли его слову. Обернулся к Нэлю за советом. Тот кивнул.

– Можешь ему верить.

Арьель перехватил клинок и рукоятью вперед протянул Ивону.

– Мы еще встретимся, – мрачно сказал тот, левой рукой неловко вкладывая меч в ножны. – Попомни мое слово – встретимся обязательно. И тогда ты от меня не уйдешь.

Они вернулись в трактир. Нэль мог идти сам, хотя кривился от боли при каждом шаге. Хозяин не очень им обрадовался, но ничего не сказал.

– Придется задержаться на пару дней, – озабоченно сообщил Нэль, поднявшись в комнату. – Кость я срастил магией, но одного сеанса недостаточно. Нужно повторить раза два-три, потребуется время…

Арьель закусил губу.

– Разве мы можем здесь остаться?

– Нужно же наконец проверить предположение Марики… – маг подхватил его мысль на лету. – Посмотрим, одолею ли я проклятие, или оно одолеет меня.

– Да я не только об этом…

– Что еще тебя беспокоит?

– Ивон… – выдохнул музыкант. – Что если он тоже останется, улучит минуту и убьет тебя?

Нэль помолчал, опустив глаза.

– Делать нечего, придется рискнуть.

– А зачем ты вообще подставился под удар? Ведь ты же нарочно, да?

– Сглупил, – признался Нэль. – Честно говоря, я рассчитывал, что Ивон отведет удар. В Аркаре я знал его как весьма мягкосердечного человека… Лионетта помыкала им, как хотела, а он молча терпел насмешки. Мне он мог бы задать хорошую трепку – и поводы к тому имелись, и возможность подходящая не раз выпадала, – но он все спускал на самотек.

– Значит, он изменился.

– Да… я в нем ошибся. Однако… последний удар пришелся плашмя, и я не уверен, что это была случайность. Поверни Ивон клинок чуть иначе – и он разрубил бы меня наискосок.

– Но он хотел ударить еще раз…

– Хотел… но ударил бы? – Нэль задумчиво покачал головой. – Я не знаю. Он в самом деле очень сильно любил Лионетту… и знал, что она любит меня. Он боялся через меня причинить боль ей. Теперь она мертва, но… я не знаю, – повторил он почти печально.

* * *

Сломанная ключица заживала с невероятной быстротой. Уже на следующий день Нэль мог двигать левой рукой – правда, при каждом движении гримасничая от боли. Чтобы не тревожить рану, он старался ходить как можно меньше. Сидел в комнате в обнимку с чернильницей и стопкой бумаги, а вниз спускался только к вечеру, поужинать. Трактирщик, который относился к нему с настороженностью и опаской – хотя и сам не мог бы сказать – почему, – был этому только рад.

Зато Арьель изнывал от скуки. Сидеть в комнате вместе с магом было все равно что проводить время с каменной статуей – удовольствие от общения такое же. В течение двух-трех часов он мог не произнести ни слова; только скрипело перо и шуршали листы. Несколько раз Арьель пытался разузнать, над чем же Нэль так упорно трудится, но тот на все расспросы только недовольно поводил бровями. С каждым часом он становился все раздражительнее. Сначала музыкант думал, что его изводит боль от раны, но Нэль то и дело прикладывался к травяным отварам собственного приготовления, которые как раз призваны были утишить боль. Потом Арьеля осенило, что дело не в ране – это проклятие обретало над магом все большую власть! Он окончательно в этом убедился, когда Нэль попросил его не обращать внимания и не обижаться на вспышки раздражения. "Постарайся как-нибудь перетерпеть, – сказал маг. – Я буду сдерживаться, насколько возможно; но если станет невмоготу, приму меры". Какие именно меры он собирался принимать, осталось без пояснения. Арьель решил пока не спрашивать.

Чтобы не нарываться на грубость, да и чтобы скуку развеять, Арьель по целым дням просиживал в общей зале. Ему доставляло сплошное удовольствие заводить разговоры с проезжими, которые заворачивали в трактир поесть и обогреться. Люди видели лютню и просили спеть, он не отказывался, только балладу о Лионеле и Лионетте выбросил временно из репертуара. Трактирщик так и таял, слушая его пение, и согласился бы кормить и поить его бесплатно, лишь бы он подольше не уезжал. Он готов был даже простить Арьелю его странного и молчаливого спутника.

Впрочем, неизвестно, как заговорил бы бедняга, если бы узнал, что господин музыкант вовсю крутит шашни с его старшей дочкой, и не раз и не два «откусил» уже от сдобной булочки…

Глава 4

Вдруг грянувшая оттепель за одну ночь превратила дороги где в ручьи, а где и в болота. Путники, которые заглядывали в трактир, все как один проклинали переменчивую погоду, решившую в феврале поиграть в весну. Лошади оскальзывались в грязи и ломали ноги, сани вязли, а сапоги и башмаки черпали через край.

Потом так же резко ударил мороз. Стеклянистое месиво застыло льдом, который вздыбливался острыми кромками, словно взбесившиеся замороженные волны. Ходить по такому коварному ледку следовало с величайшей осторожностью, в этом Арьель убедился на собственном опыте, когда при свете звезд выскочил во двор по нужде.

В тот вечер Нэль сидел в зале у огня, что было странно – обычно он старался держаться в тени. Он даже спросил у хозяина горячего вина, хотя редко пил что-то крепче светлого пива. Кажется, его знобило. Он сидел ссутулившись, зажав в ладонях горячую кружку, и походил на черную нахохлившуюся птицу. Арьель даже не пытался с ним заговаривать. Видел, что в этот вечер мысли его бродят где-то особенно далеко. Музыкант молча сидел рядом. Его зазывали за разные столы, но сегодня ему петь не хотелось.

В зале стоял разноголосый гул, и поэтому Арьель не услышал, как хлопнула дверь. Обернулся только, когда по спине потянуло холодом. В глубине души он все еще ожидал возвращения Ивона (хотя ни разу больше не видел его), и потому всегда внимательно разглядывал всех новоприбывших.

У двери стоял высокий светловолосый мужчина лет сорока, в богатых мехах. На руках у него лежал большой продолговатый сверток, очертаниями похожий на закутанного в попону человека.

– Доброго вам вечера, господа, – разнесся по зале негромкий, но ясный голос, в котором ясно чувствовалась привычка повелевать. Все притихли, заоборачивались. – Нет ли здесь лекаря? Мой сын серьезно поранился на дороге.

Нэль тут же обернулся и встал, отодвинув кружку.

– Я лекарь. Подойдите к огню, я посмотрю вашего сына.

Мужчина подошел быстрым и решительным шагом. На руках он действительно нес человека – это был мальчик лет четырнадцати. Его целиком закрывал плащ, виднелось только запрокинутое бледное лицо; прямые острые ресницы касались щек, над верхней губой едва заметно золотился пушок.

– Он сломал ногу, – сказал мужчина. – Лошадь оступилась на льду, упала, придавила Кая… он не успел освободиться от стремян.

Нэль молча откинул плащ. Правая нога мальчика была страшно и неестественно вывернута, штанина пропиталась кровью; Арьелю показалось, что в прорехи в ткани проглядывают осколки костей. Его затошнило. Нэль же разглядывал покалеченного мальчика с бесстрастным видом, словно перед ним было всего-навсего чучело животного. В какой-то миг Арьелю показалось, что он развернет мужчину восвояси.

– Пойдемте наверх, – сказал Нэль и повысил голос: – Хозяин! Пусть в мою комнату принесут воду – холодную и кипяток, – и чистые полотенца. И побольше.

Впервые он так решительно командовал, но у Арьеля не возникло ни малейшего сомнений, что все его указания будут точно и быстро выполнены.

– Арьель, не поднимешься с нами? Возможно, мне потребуется помощь. Ты как, крови не боишься?

Музыкант переглотнул.

– Н-нет…

– Ну и хорошо. Давно это случилось? – Нэль уже повернулся к отцу мальчика.

– Около двух часов назад.

– Пытались вы что-нибудь сделать?

– Нет… я хотел остановить кровь, но не знал… – он запнулся. – Я увидел кости…

– То есть, перелом вы не трогали. Хорошо… А как довезли сюда мальчика?

– В седле…

Нэль с шумом втянул воздух сквозь зубы.

– Двенадцать и Безымянный… Впрочем, понимаю, у вас не было выхода. Ваш сын приходил в себя?

– Да, иногда.

Распахнув дверь в комнату, Нэль пропустил мужчину вперед.

– Кладите его сюда. Да, прямо на постель. Теперь отойдите… Почему они так копаются? Неужели так долго приготовить кипяток?

В комнату проскользнули хозяйские дочки, одна несла полотенца и большой кувшин с водой, у второй был чайник. Они с любопытством зыркали по сторонам и тянули шеи, чтобы получше рассмотреть бесчувственного мальчика. Нэль локтем смахнул со стола на пол стопки исписанной бумаги (светловолосый мужчина внимательно посмотрел сначала на рассыпавшиеся листы, потом – на мага), и велел девушкам оставить там все принесенное. После чего бесцеремонно и почти грубо вытолкал их в коридор. Быстро закатал выше локтя и перетянул шнурками широкие рукава балахона, размял пальцы и подступил к кровати.