Текст книги "Золотой холм"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Что вы… – Нэль быстро и выразительно вскинул на него глазами, и Арьель поправился. – Что ты сделал? – его взгляд против воли снова и снова возвращался к неподвижно лежавшим солдатам. Над ними поднимался странный дымок… или показалось?

– Слегка подпалил им задницы, – Нэль подошел к музыканту, наклонился, упершись руками в колени. Лицо у него было бледное, мокрое от снега. Влажные темные пряди волос прилипли ко лбу и щекам. Дышал он уже заметно спокойнее и почти не дрожал, только изредка по телу пробегала короткая судорога. – Ты как, сильно пострадал?

– Мелочи, – Арьель зачерпнул снег, помял его немного и приложил к переносице, запрокинув голову. – Они живы?

– Живы. Опамятуются раньше, чем успеют замерзнуть. Спасибо, что отвлек их. Если бы не ты, я мог бы и не успеть…

– Чего уж там…. – буркнул Арьель. От собственного поведения он в восторге не был. Струсил, растерялся… и ведь всегда так, когда становится жарко.

– Нам лучше убраться поскорее, – помолчав, сказал Нэль. – Пока эти ребята не очнулись. Ты идти можешь?

– Могу… – Арьель приподнялся, мир перед глазами провернулся вокруг оси, и Арьель снова поспешно опустился в снег. – Сейчас… только еще посижу минутку…

– Позволь-ка…

Нэль прикоснулся холодными мокрыми пальцами к его скуле, переносице. Осторожно отвел в сторону руку с зажатым в ней комочком подтаявшего снега.

– Опусти голову. Ниже. Еще ниже. Вот так…

Кровь закапала на истоптанный снег.

– Что ты собираешься делать? – обеспокоено спросил Арьель.

– Помолчи, пожалуйста. И не двигайся.

Арьель, внутренне обмерев, на всякий случай зажмурился. С магией он еще лично не сталкивался, а Нэль, похоже, снова собирался задействовать магические силы.

Но ничего особенного не происходило. Арьель кожей чувствовал движение воздуха вокруг лица. Видимо, Нэль оглаживал его ладонями, не прикасаясь.

– Разве магией можно лечить? – прогнусавил музыкант. Переносицу покалывало тысячей крошечных иголочек, и это было почти приятно.

– Можно, – с заметным напряжением ответил Нэль после короткого молчания. – Только не каждый это умеет. Ну, вот и все… Теперь можешь поднять голову.

Арьель послушно выпрямился и осторожно открыл глаза.

– Гляди-ка, кровь остановилась, – проговорил он удивленно.

Нэль устало улыбнулся.

– Еще бы ей не остановиться… Ну, теперь пойдем.

– Погоди! – спохватился музыкант. – Моя лютня…

– Вот, держи, – Нэль поднял и протянул ему зачехленный инструмент. – Кажется, цела.

После тщательного осмотра Арьель вздохнул с облегчением. В самом деле, цела! Он пристроил ее на плече.

Небо начинало темнеть. Показалась первая звезда. Спутники ускорили шаг, и уже в полной темноте вошли в деревню. Арьель втайне опасался, что солдаты нагонят их и, разъярившись, зарубят, на сей раз даже не сходя с седел. Но обошлось. То ли они так и не очнулись, вопреки заверениям Нэля, то ли не захотели еще раз связываться с человеком, который оказался им не по зубам, несмотря на беззащитный вид.

Они постучались в крайний дом, который выглядел победнее. Хозяйка встретила их неприветливо, но когда Нэль объявил, что он лекарь, и спросил, не нужны ли его услуги, смягчилась. Попросила посмотреть ее сильно отекшие ноги, а в благодарность дала им по ломтю подсохшего овсяного хлеба и пустила переночевать в сенях. Возмущенный до глубины души, Арьель промолчал только потому, что видел, с какой искренней серьезностью благодарил хозяйку Нэль. Музыкант начал подозревать, что связался с бессребреником. Оставалось удивляться, когда и как маг разжился золотыми монетами.

В сенях было холодно, почти как на улице, но хозяйка одолжила им по шерстяному одеялу. От них шел сильный резкий дух, но Арьель предпочел не задумываться, чем именно они пахнут.

– В доме было бы намного теплее, – проворчал он, закутываясь в одеяло.

– А в поле было бы намного холоднее, – парировал Нэль.

– Почему ты не настоял, чтобы эта тетка пустила нас в дом? Уж такой-то награды ты заслужил.

– Я вообще редко на чем-то настаиваю.

– Ну да, – с сомнением сказал Арьель, вспомнив сцену с солдатами. Точнее, снова к ней вернувшись – она так и не шла у него из головы. – Ты прямо сама уступчивость… Нэль, а почему ты просил меня не подходить?

Нэль долго молчал в темноте. Потом сказал тихо:

– Ты же знаешь, что случилось в Аркаре…

– Ну и? – не понял Арьель.

– Ну и, это был не первый и не последний раз, когда я не удержал заклинание. Конечно, разрушений таких масштабов больше не было, но… – он глубоко и медленно вздохнул. – Говоря короче, я боялся, что ударю и тебя.

– Ударишь? Чем?

– Магией, друг музыкант, магией. Это могло произойти против моей воли. Нужно время, чтобы усмирить поток, и на это уходит много сил.

Арьель поежился. И вовсе не от холода, и от мысли, что рядом с наемниками мог лежать и он… и точно так же дымиться.

– И все-таки ты лечил меня магией? А если бы…

Нэль коротко и сухо засмеялся.

– На лечение ушли сущие крохи. Я почти не прикасался к магии.

– Ну, а наша хозяйка? Ты дал ей какую-то мазь…

– В ней только травы, и вовсе не было никакой магии. Я умею обходиться и без нее.

– А часто вообще случается, что ты не удерживаешь заклинание? – осторожно спросил Арьель.

– Не хочу пугать тебя, – отозвался Нэль спокойным и ровным голосом, – но почти каждый раз. Извини, я очень устал сегодня. Давай спать.

Глава 2

Уже не раз Арьелю выпадал случай осесть при дворе какого-нибудь нобиля и начать беззаботную, сытую жизнь. Утром и днем бездельничать и щипать за щечки симпатичных камеристок, вечером бренчать на лютне перед вельможным семейством, плотно кушать от господского стола, отращивать брюшко и, быть может, закрутить роман с молодой хозяйкой дома. Но все эти мирные картины домашнего благоденствия, в первые минуты мечтаний необычайно привлекательные, вгоняли Арьеля в тоску, стоило поразмышлять на эту тему немного подольше и представить, каково будет каждый день видеть вокруг себя одни и те же лица… одни и те же стены.

С людьми он сходился легко (чему немало способствовало умение играть на лютне и бойко подвешенный язык) – и так же легко расходился. Старые знакомства приедались, и он уходил искать новых впечатлений.

На третий день знакомства с Нэлем он по-прежнему считал мага лучшим спутником из тех, которых могли послать ему Двенадцать. От этого человека, как ему казалось, нельзя устать. Нэль не надоедал пространными рассуждениями о мире, о людях, и о смысле жизни. Он редко заговаривал первым, предпочитал слушать, и при этом никогда не запирался в молчании, если его о чем-нибудь спрашивали. Правда, во время разговора он все время прятал взгляд, а Арьель любит смотреть собеседнику в глаза и угадывать за их прозрачным блеском невысказанные мысли. С Нэлем это не удавалось. Даже если и удавалось поймать его взгляд, невозможно было понять, о чем он думает. Глаза его обычно выражали не больше, чем два черных оникса.

Его личность пробуждала в Арьеле жгучее любопытство, и виновата в том была баллада, которую он сам же и сочинил. Основываясь на рассказах аркарских жителей, он не знал точно, что в ней правда, а что – вымысел. Нэль, к его досаде, о балладе ни разу больше не заговорил, и ни словом не обмолвился о происшествии в Аркаре. Он даже не объяснил, почему ухватился за упомянутое Арьелем проклятие, как за соломинку. Имелись ли у него причины думать, что его и в самом деле прокляли? Арьель не смел расспрашивать, боялся пробудить болезненные воспоминания. Да и знакомы они были не настолько долго, чтобы откровенничать друг перед другом.

* * *

– Вот мы и пришли, – выдохнул Арьель. Последние полчаса пришлось пробираться через бурелом, и он вспотел и раскраснелся. Разумеется, к опушке от деревни вела натоптанная тропа, но Арьель самонадеянно решил срезать путь. А Нэль, при всей очевидной глупости этой затеи, почему-то не остановил его. Теперь он стоял рядом, в промокшем до колен балахоне, сложив на груди руки, и критически разглядывал избушку лесной колдуньи. Снежные хлопья где-то высоко вверху срывались с еловых ветвей и, падая, запутывались в его черных волосах.

Маленькая покосившаяся избушка на поляне выглядела бы нежилой, если бы не узенькая тропинка, которая убегала от двери в лес.

– Ты уверен, что здесь… живут? Очень уж неприветливое место.

Арьель пожал плечами.

– Мы же не в королевский дворец пришли. Здесь живут, уверяю тебя.

Они остановились у порога. Перекошенная входная дверь была под стать избушке в целом. Там и тут из щелей между досками торчала то ли солома, то ли пакля.

– М-да… – протянул Нэль, сощурив правый глаз. – Больше похоже на берлогу, чем на человеческое жилье. Да и то…

Он не успел договорить. Дверь распахнулась, и на пороге показалась рослая светловолосая женщина лет пятидесяти. На плечах ее лежала длинная, до пола, меховая накидка или плащ.

– Марика! – подался вперед Арьель.

– Ты сюда явился гостем незваным, – женщина вперила в Нэля холодный взгляд светло-серых глаз, а Арьеля как будто не заметила. – Так что будь полюбезнее, юноша.

Нэль низко поклонился, прижав руку к сердцу.

– Простите меня, госпожа. Я не хотел вас оскорбить.

Около минуты они стояли, сцепившись взглядами. Арьель сначала забеспокоился, но вскоре к нему пришло ощущение, что эти двое просто прощупывают друг друга на каком-то своем, недоступном ему, нематериальном уровне. Вдруг Марика качнулась и схватилась рукой за косяк. На лбу ее заблестели капли пота.

– Ты – маг? – выдохнула она резко. – Посвященный маг?

– Да, – просто ответил Нэль.

– Тогда что тебе тут нужно? Арьель? – она повернулась к музыканту. – Зачем ты привел его сюда? Ты умом рехнулся?

– Я пришел просить помощи, – опередил Арьеля маг.

– Помощи? У меня? – Марика недоверчиво нахмурилась. – Чем же я могу тебе помочь, маг?

– Марика, просто впусти нас, пожалуйста! – взмолился, наконец, Арьель. – Нэль тебе все объяснит, правда.

– Ну что ж, заходите.

Она развернулась и ушла в дом, оставив дверь распахнутой. Музыкант легко подтолкнул Нэля в спину.

– Заходи скорее, пока она не передумала.

– Кажется, нас не слишком рады видеть, – пробормотал Нэль.

– Заходи, говорю тебе! – Арьель толкнул его посильнее.

Внутри дом казался больше, чем снаружи, несмотря на то, что повсюду были развешены пучки сушеных трав и расставлены горшочки со странно пахнущим содержимым. Арьель всегда подозревал, что в них хранятся сушеные лапки и хвостики невинно убиенных зверей и гадов, но уточнять не решался. Не ровен час, рассердишь хозяйку и сам окажешься разложенным по горшочкам. И будут из тебя мази приготовлять…

Нэль, уже позабыв, кажется, о нелюбезном приеме, с жадным любопытством оглядывался по сторонам, но ничего не трогал. Марика посмотрела на него и удивленно хмыкнула.

– Плащи можете снять, здесь тепло.

Сама она только немного приспустила меховую накидку с плеч. Ее гости послушно разделись и положили плащи на скамью. В очаге тлели алым угли, но в избушке в самом деле было не холодно. В одном из углов были накиданы звериные шкуры.

– Каким ветром тебя сюда занесло? – поинтересовалась Марика у Арьеля. Смотрела она, меж тем, на мага и не переставала хмуриться. – Надеюсь, на этот раз тебе ничего не покалечили?

Арьель смущенно кашлянул. Поминать глупую историю, на которую намекала Марика, казалось ему лишним. Особенно при Нэле.

– Я вполне благополучен, спасибо, что спросила, Марика.

– А твой друг, насколько я понимаю, отнюдь не благополучен. Иначе он сюда не пришел бы.

– Вы правы, – сказал Нэль.

– Ну и что же тебе от меня нужно… маг? Ты никак думаешь, будто я знаю больше тебя?

– Именно так я и думаю. Есть сферы, в которых познания и опыт магов бесполезны и бессильны.

Марика хмыкнула.

– Ишь ты, "сферы", – насмешливо протянула она. – Словам-то каким вас в храмах учат! Ну и какие же это сферы, к примеру?

Нэль никак не отозвался на насмешку. Ответил спокойно:

– К примеру, проклятия.

– Так-так! любопытно. Продолжай.

– У меня есть основания полагать, что я проклят.

– Но ты не знаешь наверное?

– Не знаю. Потому и пришел.

– Почему ты решил, что на тебе может лежать проклятье?

Нэль быстро взглянул на музыканта, тихонько усевшегося на лавку в углу.

– Арьель рассказал, будто… одна женщина прокляла меня за то, что я… погубил ее дочь.

Марика презрительно фыркнула.

– Арьель еще не то наплетет!

– Это не выдумка, – вмешался музыкант. – Любой в Аркаре знает о проклятии. Я лишь пересказал, что слышал.

– Слухи, сплетни, – с неудовольствием проворчала Марика. – Люди слишком много болтают. Ну и что это за проклятие?

С молчаливого согласия мага Арьель повторил слова, которые несколько дней назад впервые сказал Нэлю. Марика недоверчиво покачала головой.

– И как, что-нибудь сбывается?

– Шесть лет я скитаюсь по дорогам, – отрывисто ответил маг, – что-то гонит меня дальше и дальше, и не дает остановиться…

– Вот он, – Марика подбородком указала на музыканта, – шатается по свету без малого пятнадцать лет, и проклятие тут ни при чем… Ну, ладно. А скажи мне, юноша, как вообще посвященный маг оказался на дороге?

– Меня отлучили от гильдии.

– В таком-то юном возрасте? Что ты натворил?

– Это имеет какое-то значение?

С минуту Марика смотрела на него (и он выдержал ее взгляд), потом хлопнула ладонью по столу, стоявшему посреди комнаты.

– Ладно. Я погляжу, есть ли на тебе проклятие. Садись сюда.

Она вытащила на свободное место чурбачок, куда Нэль и сел. Пошла вокруг него, что-то нашептывая, легкими касаниями рук оглаживая темные волосы мага. Нэль выпрямился, застыл под ее руками. И, кажется, побледнел. Арьель из своего укромного уголка с любопытством наблюдал за происходящим. Марика обошла полный круг, потом опустилась рядом с чурбачком на колени, взяла Нэля за руки и принудила встать на колени возле нее. Она по очереди помяла его ладони, мимолетно сдвинув выше свободные рукава мантии и зачем-то осмотрев запястья, потом двумя пальцами коснулась его подбородка и заставила поднять голову. Долго-долго смотрела в глаза. Глубоко, прерывисто вздохнула и медленно поднялась. Отвернулась. Нэль тоже встал. В его лице, по-прежнему нарочито равнодушном, не было ни кровинки.

– Так что вы скажете? – а вот голос, в котором слишком явственно промелькнули нетерпеливые нотки, его подвел.

– Ты и впрямь проклят, маг, – запнувшись, ответила Марика. – И проклятие это редкой силы.

– Можно ли от него избавиться?

– Я не знаю. Ты хочешь получить ответ на этот вопрос?

– Да, – сказал Нэль. – Если это возможно.

Марика повернулась и посмотрела на него, ухватив в щепоть подбородок.

– Говоришь, тебя прокляла женщина, дочь которой ты погубил?

– Да.

– Мне нужно знать, что именно случилось.

– От этого зависит, будете ли вы мне помогать? – прямо спросил Нэль.

Марика молча кивнула.

– Хорошо… Я расскажу, – Нэль скрестил на груди руки, словно закрываясь от внимательного взгляда ведуньи. – Я… проводил опыт. Старшие запретили бы его, если б узнали, пришлось идти в лабораторию ночью, тайком. Со мной была эта девушка, она согласилась помочь.

– Она служила Богине? – Марика не могла скрыть удивления.

– Нет. Она… была мне как сестра. Наставники разрешали ей приходить в храм… ну, это долго рассказывать, – перебил сам себя Нэль. – Дело в том, что я был слишком самонадеян и совершил ошибку. Через меня пошел поток, с которым я не сумел справиться. Лаборатория загорелась, огонь разошелся по всему зданию, а затем перекинулся на соседние дома… Мне и моей помощнице чудом удалось выбраться из храма. Она получила сильные ожоги, но осталась жива. И даже поправилась… насколько это было возможно. Меня же… отлучили от братства, затем изгнали из города. Девушка осталась в Аркаре… а через какое-то время убила себя, – он помолчал и добавил явно с усилием. – Она… меня любила.

– А ее мать тебя прокляла, – закончила Марика. – Ну что ж… значит, эти ожоги у тебя на руках – память о том пожаре?

– Да. На руках и здесь, – Нэль коснулся груди. – Ну что? Этого достаточно? Вы мне поможете?

Марика немного помолчала, пощипывая нижнюю губу.

– Хорошо. Но мне нужна ночь и прядь твоих волос.

Нэль наклонил голову.

– Забирайте хоть все.

Взяв со стола ножницы, Марика не без труда (волосы были спутаны) отделила одну из черных прядей и быстрым движением лезвий отсекла ее. Едва она отняла руки, Нэль потянулся за бурнусом.

– Так я вернусь за ответом с утра…

– Вернешься? Куда же ты собрался?

– Переночую в деревне.

Арьель, разволновавшись, вскочил.

– До деревни час ходу, а то и все полтора! Марика, скажи ему!

Взглянув на него с непонятной усмешкой, Марика снова повернулась к магу.

– Скоро стемнеет. Сумеешь отыскать дорогу в темноте?

Нэль пожал плечами. Он все еще держал в руках свой бурнус, но надевать его не спешил, ждал чего-то.

– Попробую.

– Нет уж, – решительно сказала вдруг Марика. – Никуда ты не пойдешь. Устрою тебе постель, переночуешь у меня.

– Благодарю, госпожа, – поклонился Нэль. Марика поморщилась.

– Прекрати расшаркиваться. Я такая же госпожа, как и ты господин… маг.

Арьель понял, что пришла пора напомнить о себе, иначе придется в одиночестве топать до деревни.

– Марика, а как же я? выставишь за дверь на ночь глядя?

– Да уж тебя выставишь… Оставайся и ты.

Когда стемнело, Марика подложила в очаг поленьев и повесила над огнем котелок, полный снега. Вскоре он растаял, вода закипела. Марика кинула по горсти сушеных ягод в три глиняных грубых кружки, залила кипятком. А в котелок набросала трав и еще, из маленького горшочка, чего-то черного и скрюченного. Нэль, прихлебывая ягодный чай, внимательно наблюдал за ней и как будто что-то отмечал про себя.

Взвар в котелке вскипел, и по избушке поплыл странный запах – травянистый, вяжущий, горький. У Арьеля, который прикорнул было у очага на шкуре, притащенной из угла, защипало глаза и запершило в горле. Не вытерпев, он вскочил, накинул плащ и вылетел за дверь. Вслед донесся голос Марики: "Возвращайся через полчасика, все уже выдохнется!"

– Хотелось бы знать, что такое это "все", – буркнул Арьель. – И чьих трупиков она туда накидала… впрочем, нет, лучше не знать.

Чтобы не стоять и не мерзнуть, он принялся ходить по тропинке взад и вперед, прислушиваясь к скрипу снега под башмаками и к тишине уснувшего леса. В небе, в прогалках меж еловых ветвей, мерцали крупные зимние звезды. Минут через пять дверь бесшумно отворилась, и с порожка в снег легко соскочил Нэль.

– Что, тоже не выдержал?

– Да, запах у нее там… – Нэль неопределенно покрутил рукой в воздухе. – Да и лучше ей сейчас не мешать.

– А ты знаешь, что она делает? – с любопытством спросил Арьель.

– Только приблизительно.

Нэль завернулся в плащ наподобие летучей мыши и встал, прислонившись к стволу растущей у тропинки высокой ели. Арьель подошел ближе.

– А сам ты мог бы сделать то же самое?

– Нет.

– Почему? Я думал, маги сильнее, чем ведуны.

Нэль покачал головой.

– Дело не в том, сильнее ты или слабее. Это не имеет значения. Важно, как ты управляешься с силой, которую ты через себя пропускаешь… В храмах нас учат подчинять магию с помощью жестов и вербальных формул; ну а такие, как Марика, во всем полагаются на интуицию. Они не противостоят потоку, не пытаются его обуздать, а сливаются с ним. Это опасно, некоторые погибают… Нужно быть очень смелым человеком, чтобы раз за разом сознательно отдаваться во власть магической стихии.

Арьель тактично промолчал. Если он правильно понимал, в Аркаре произошло именно это: Нэль открылся магической силе, вступил с ней в противоборство… и проиграл.

Когда они вернулись в избушку, запах и впрямь выдохся. Варево в котле мирно побулькивало, а Марика стояла над ним с деревянной поварешкой в руке – ни дать, ни взять хозяйка, стряпающая суп. Меховую накидку она все-таки сняла, и осталась в простом шерстяном платье, вокруг шеи в несколько рядов обвивалось ожерелье из мелких речных ракушек.

– Ложитесь там, – не отрывая сосредоточенного взгляда от котелка, она ткнула поварешкой в дальний угол, где были грудой навалены шкуры.

Арьель охотно последовал приглашению и нырнул в мех, закутавшись по самый нос. Лютню осторожно уложил рядом.

– Нэль, а ты что же? – позвал он.

– Я пока посижу, – Нэль сел с краю, подтянул к груди колени, обхватил их руками. Марика искоса глянула на него:

– Не спится, маг?

– Не спится…

Арьель тоже никак не мог толком уснуть. В эту ночь сон был похож на рваную тряпку – серый и пыльный, он накатывал и обрывался, в нем сплошь зияли огромные дыры. Арьель беспокойно ворочался. Только-только на него снисходила дрема, как из нее немилосердно вырывали приглушенные голоса Марики и Нэля. Против воли музыкант начинал прислушиваться к обрывочным фразам, и сон бежал.

– …вот тут нужно ртутное зеркало, – это Нэль, необычно возбужденный, Арьель такого голоса у него еще не слышал.

– …где я тебе ртуть возьму? Смотри сюда… наливаешь воду…

– …а если вот так?

– …не трогай! И чему тебя только в храме учили, маг?..

Непонятное бормотание, и приглушенный короткий вскрик:

– А, Безымянный!

– …говорила я тебе – не трогай!

И чем они занимаются среди ночи? сонно подумал Арьель.

– …подойди ближе… дай руку… теперь читай… – полная абракадабра минуты на две.

Долгое молчание и тихий голос Нэля.

– Лучше не надо, Марика.

– …я помогу…

– …ты?..

– …сомневаешься? не бойся, я сильная…

– …нет…

– …да чего ты боишься?..

– Нет, я сказал!

И дверь, которая до того открывалась и закрывалась совершенно бесшумно, грохнула так, что стены содрогнулись.

– Проклятье! – с чувством сказала Марика в полный голос.

Арьель, сонно щурясь, сел среди шкур. Действительно, проклятье. Человеку поспать не дают.

Комната погрузилась в полутьму, лишь тускловато светился красным глаз очага. Возле него, сгорбившись и подтянув колени к груди, сидела Марика.

– Тебе тоже не спится? – спросила она, не оборачиваясь.

– Ага… С вами разве поспишь? – Арьель без стеснения зевнул. – Болтаете, как сороки, покоя от вас нет. Чем вы занимались?

– Да так… выясняли кой-чего. Тебе нелюбопытно будет.

– Хм. А где Нэль?

– Ушел.

– Куда?! Ночь на дворе!

– Почем мне знать, куда? – огрызнулась Марика. – Встал и ушел. Дверь чуть мне не порушил… Да успокойся ты! – цыкнула она на Арьеля, который нервно выпутывался из-под меховых одеял. – За ним, что ли, бежать собрался? Никуда он не денется, вернется. Погуляет, остынет и вернется.

Арьель все-таки выбрался из постели и подошел к очагу. Уселся на корточки рядом с Марикой, заглянул ей в лицо.

– Да что с ним случилось-то?

– Эх… как тебе объяснить-то… – проворчала Марика. – Он же сказал, что из гильдии его выставили. А гильдия – это ж не один храм, это вообще все братство. Ни один маг с ним говорить не будет. Понимаешь? Пять лет, и ни словом ни с кем из своей братии не перемолвиться. Несладко это, когда некому слово сказать о самом важном.

– А тут ты встретилась, – понимающе кивнул Арьель.

– Ага. Я, конечно, не маг. Такие, как я, в их понимании, то есть у храмовых-то, вроде как недоделки. Но он-то и этому обрадовался… – Марика поморщилась, покачала головой. – Жаль парня. Поболтали мы с ним немного. И предложила я ему одно заклинание попробовать. У меня-то одной – какая сила, а вместе с храмовым колдуном, думаю, все должно получиться. Стала его уговаривать… а он уперся – нет, мол, и все тут. А у самого, вижу, аж руки дрожат, так ему охота попробовать. Я давай настаивать, и так его, и этак уламываю. А он встал и ушел. Боится, значит. Себе не верит. Ох, плохо это для нашего брата, когда себе не веришь… Он вообще-то колдует? Ты видел?

– Видел… – Арьель, подумав, рассказал про стычку с солдатами в первый день знакомства, и про то, как Нэль после его лечил. – Но это все. Больше он при мне не колдовал.

– Плохо, плохо… – снова проворчала Марика. – Крупно он, видать, напортачил, если даже свои от него отказались. А у них, у храмовников-то, я слыхала, друг за друга все крепко стоят. Э-хе-хе… – она поскребла пятерней в соломенных густых волосах, покосилась на Арьеля. – Шел бы ты спать, пташка певчая. Надо мне и делом уже заняться.

* * *

Нэль объявился на рассвете. Молча встал на пороге, оглядел комнату. Вид у него был бледный, замерзший и уставший, но в остальном он казался спокойным, как обычно.

– Доброе утро, – сказал он негромко.

– Доброе, – отозвалась из-за стола Марика. – Иди сюда, юноша. Ты как раз вовремя.

Нэль молча сел напротив нее, сцепил на коленях пальцы в замок. Смотрел он по своему обыкновению, не на собеседника, а в стол. Марика пододвинула ему исходящую паром кружку. Арьель, затаив дыхание, глядел на них обоих. Страшно было, как бы не выставили за дверь. Предстоящий разговор, по большому счету, касался только Нэля – а никак не его. Но на него не обращали внимания.

Марика через стол подалась к магу.

– Не могу я снять с тебя проклятие. И никто не сможет. Кроме…

– Кроме?.. – Нэль быстро вскинул на нее глаза.

Марика поморщилась, как будто ей неприятно было говорить об этом.

– Есть проклятия, освободить от которых может только тот человек, который их наложил. Если, конечно, он сделал это с умыслом. Невольные проклятия хуже всего… Так вот, эта женщина может отозвать свое проклятие… если простит тебя. А уж как получить прощение – твое дело.

Нэль резко выпрямился.

– Просить о прощении? Марика… если бы у тебя была единственная дочь, и я погубил бы ее, а после с покаянием пришел просить о прощении… Что бы ты сделала?

Марика долго молчала, пристально на него глядя. А он, вопреки обыкновению, не отводил глаз. И впервые за все дни знакомства Арьель заметил в них что-то живое. Отчаяние? Надежду? В остальном же лицо его оставалось неподвижным, как у фарфоровой куклы. Арьель снова поразился тому, как он умеет владеть собой.

– Я не знаю, – наконец, неохотно выговорила Марика. – У меня никогда не было дочери, я не знаю, что чувствует мать, потерявшая дитя. Может быть, она тебя и простит. А может быть, проклянет вторично, да и прогонит прочь.

– Вероятнее всего, что прогонит, – тихо сказал Нэль. – Но выбора у меня нет, не так ли?

– Выбор есть, – возразила Марика. – Жил же ты с проклятием до сих пор, проживешь и дальше.

Нэль сжал кулаки, резко наклонил голову и уткнулся в них лбом.

– Да, – сказал он сквозь зубы. – Проживу, конечно.

– В любом случае, – рискнул подать голос Арьель, – ты не можешь вернуться в Аркару.

– Почему? – глянула на него Марика.

Маг молчал, поэтому Арьель осмелился объяснить сам:

– Нэлю запретили возвращаться в город под угрозой смертной казни.

– Ах вот что, – с непонятным выражением сказала Марика. – Ну, тогда… тогда слушай, что я тебе скажу, маг, – Нэль приподнял голову, глянул вопросительно. – Я долго думала… это проклятие, вернее, первая его половина, оно не вне тебя, а внутри. Власти над внешними обстоятельствами, сколько я понимаю, у него нет. А значит, с ним можно бороться.

– Как?

– Идти наперекор. Ломать себя – а значит, его. Оно будет тащить тебя с места, а ты – упирайся. Понимаешь?

– Кажется, да, – медленно проговорил Нэль.

– Принуди себя сидеть на одном месте. Тяжко будет, тошно, даже, может быть, больно, но ты не уступай.

– Я понял, – повторил Нэль. – Спасибо тебе за совет. Но что насчет второй половины?

Марика мотнула головой.

– Здесь ты ничего не можешь поделать. Те, кого ты полюбишь, будут тебя избегать. Но выбор есть и здесь. Ты можешь… никого не любить или все-таки просить о снисхождении ту женщину, которая тебя прокляла.

Нэль кивнул и поднялся, упираясь ладонями в столешницу.

– Спасибо тебе, Марика. Что я должен тебе за труды? Назови цену.

– Ты уже расплатился сегодня ночью, – кривовато улыбнулась она. – Твои советы мне очень пригодятся, маг. Но разве ты уже уходишь?

– Да… Ухожу.

– Можешь пожить у меня, если хочешь, – предложила Марика, и Арьель уставился на нее в крайнем удивлении. Сколько он знал ее, предложением погостить она делала огромную честь почти незнакомому ей человеку. Нэль не мог бы чувствовать себя более польщенным, получи он приглашение пожить в королевском дворце.

Но маг покачал головой.

– Спасибо тебе и за это, Марика. Но мне нужно идти.

– Куда же?

– Куда-нибудь, – сказал Нэль. – Не все ли равно? И я подумаю над тем, что ты сказала.

– В таком случае, удачи тебе, маг, – она неспешно подошла к нему и по-матерински поцеловала в лоб. – И пусть будет с тобой милость Гесинды.

Нэль вымученно улыбнулся, и на этот раз в глазах его промелькнула настоящая, неприкрытая боль; Арьель не мог ошибиться.

– Милости Гесинды нет со мной вот уже шесть лет, Марика.

Арьель выскочил из избушки следом за магом, на ходу поправляя на плече чехол с лютней. Нэль коротко взглянул на него, но ничего не сказал и не спросил.

Тропинка выходила на дорогу футах в трехстах от перекрестка, где стоял деревянный столб с указателями. Вместе молодые люди дошли до него и остановились.

– Давай прощаться, музыкант, – сказал Нэль. – Здесь наши пути расходятся. Спасибо тебе за все.

– Тебя уже утомило мое общество?

Нэль улыбнулся и положил руку ему на плечо.

– Нет, что ты. Боюсь однако, что мое общество тебе изрядно надоело. Кроме того, я ведь даже не знаю, куда пойду.

– Ну и что? Я никогда этого не знаю, – возразил Арьель. – Да и какая разница, куда идти? Марика не зря говорит, что я неприкаянный, и что у меня бродячая душа.

– И ты пятнадцать лет шастаешь по свету, – с усмешкой добавил Нэль. – Кажется, вы давно знаете друг друга?

– О, очень давно. Марика меня с младенчества нянчила. Что? – он с улыбкой встретил удивленный взгляд мага. – Трудно представить, что я вырос в лесу? Обещаю, что как-нибудь расскажу о себе… если, конечно, раньше не утомлю другими историями.

– Что ж… я буду рад твой компании. И, право, я был бы сущим безумцем, если бы стал гнать человека, который пожелал путешествовать со мной вместе. Раньше я думал, что одиночество мне никогда не прискучит, – задумчиво добавил Нэль. – Но за последние годы досыта его нахлебался…

– Одиночество – скверная штука, – подтвердил Арьель и поднял голову к указателям. – Ну так куда пойдем? Смотри, вот указатель на Карнелин. Хороший город, богатый. И музыку тамошние горожане ценят. Приходилось тебе бывать в Карнелине?

– Нет, никогда. Да я и в Медею только-только вернулся.

– Карнелин в Наи, – поправил Арьель. – Правда, на самой южной границе… А ты на юге долго жил, да? Поэтому и глаза… – он пальцем мазнул себя по нижнему веку.

– Да, привык за пять лет. Там мужчинам без этого нельзя, неприлично… Хм… – он обошел вокруг столба, вчитываясь в надписи. – Здесь и указатель на Аркару тоже есть.

– Не ходил бы ты туда… – тихо сказал Арьель.

– К сожалению, я родился не с бродячей душой, – грустно улыбнулся Нэль.

Он ничего больше не добавил, но Арьель и так понял все, что он хотел сказать. И про то, что Аркара – его дом, по которому он тоскует; и про то, что так или иначе в Аркаре все закончится. Вероятно, он и в Медею вернулся, имея в виду как-нибудь покончить с бродяжничеством. Да и дышится в родных краях всегда легче, это Арьель по себе знал.