Текст книги "Жрец Лейлы"

Автор книги: Светлана Зимина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)

Самым большим праздником для жителей стало известие о рождении наследника Мирейи. В тот момент когда королева разрешилась от бремени, король отсутствовал, наводя порядки на границе, где провел почти год. И в подарок жене прислал отрубленные головы мятежников, которых он четвертовал в тот день, когда ему привезли известие о рождении сына.

По брачному договору с Восточной империей, Тамира Катани могла воспитывать своего первенца в традициях своей страны и дать ему имя.

Регил увидел сына, когда тому исполнился год. Он скривился при имени, которое выбрала королева, но промолчал.

Присев на корточки перед карапузом, который только-только начал уверенно держаться на ногах, король протянул ему тяжелый кинжал, украшенный драгоценными камнями.

Малыш недоверчиво посмотрел на новую игрушку и, поколебавшись, схватился за ножны обеими руками.

Король гулко рассмеялся и подхватил его на руки:

– Хорошая кровь! Кровь воина!

Королева опустила глаза, скрывая их выражение.

Регил был красивым мужчиной. Высокий и статный, сероглазый, с буйной шевелюрой иссиня-черного цвета. У него были чувственные губы и привлекательная улыбка. Женщин не надо было уговаривать прыгать к нему в постель. Но королева ненавидела своего мужа. За эти три года, что она была его женой, она хорошо изучила его характер. И между ними постепенно разгоралась тихая война. Королева отстаивала свои права на первенца.

Когда же она родила второго мальчика, Регил отступил на время. Однако оставил последнее слово за собой, заставив ее родить еще двух сыновей.

Он еще тогда решил, что первенцу трона не видать. Править должна не только его кровь, но и его дух, а в наследнике слишком явно проглядывала восточная наследственность его матери.

Когда Лилиан вырос и стал вести образ жизни, который сделал его знаменитым на всю Мирейю и за ее пределами, Регил вздохнул с облегчением, он всегда знал, что старший сын – яблоко червивое. Однако чем старше становился юный принц, тем чаще Регил отводил глаза от безмятежного сапфирового взгляда. И он вспоминал собственные слова: «Хорошая кровь! Кровь воина!» Казалось, только он сам видел ледяные озера на дне этих глаз.

Он воспользовался предоставленным ему предлогом, чтобы лишить Лилиана наследства и изгнать его из страны.

А сейчас, два года спустя, изгнанник вернулся вопреки закону. Вернулся, сняв маску.

Отец и сын стояли друг против друга, и Кириан внезапно осознал, что его старший брат внешне похож на короля. Никто этого не замечал под слоем макияжа, длинными прядями волос и манерами.

– Вернулся, – тяжело уронил Регил в гнетущую тишину. – Карты решил открыть?

– Не совсем, – усмехнулся ему в лицо сын. – Я приехал к матери. Она от меня не отказывалась. А тебе я еще два года назад сказал, что ты мне неинтересен… Мне нужна была свобода. Правда, теперь меня попросили о помощи.

Король перевел взгляд на Кириана, и тот встретил блеск таких же серых глаз, как у него самого, не дрогнув.

– На трон побыстрее захотелось? – прошипел Регил. – Твой дед и прадед это темное семя Лейлы на кол сажали! А ты решил со жрецом Лейлы связаться, чтобы родного отца с трона столкнуть?!

– Он мой брат, – тихо ответил принц. – А мой отец – чудовище. Чудовище, что правит страной, которую я люблю. Чудовище, которое учинило насилие над собственными сыновьями; чудовище, которое пыталось устранить еще одного своего сына и почти убило мою мать…

Король сощурил глаза. Откуда только сопляк все знает?

– И ты поверил в байки вот этого? – Он ткнул пальцем в сторону Лилиана.

Кириан качнул головой:

– Ты недооцениваешь меня. Только слепой не увидит, что твой младший сын почему-то готов пойти на грех, лишь бы только не пустить тебя в комнату к твоей жене и к себе самому. Почему ты так испугался, когда он сказал, что выстрелит? Почему мать в бреду все время призывает самые страшные проклятия на твою голову? Почему твой народ бежит в другие страны? Почему, – он внезапно яростно дернул себя за седую прядь, – я увидел то, что происходит во время твой Дикой охоты?!

Регил побледнел. Он внезапно понял, что прямо на его глазах эта прядь становилась серебристой.

– Идиот! Тебя же могли убить!

– И что? – холодно прозвучало в ответ. – Других ты убивал без сожалений. А они были твоими подданными, которых ты поклялся защищать, когда короновался.

– Что ты понимаешь в управлении королевством?! – ощерился король Мирейи.

– Кое-что понимаю, – вскинулся Кириан. – Кажется, ты сам учил меня и нанимал лучших учителей. Тебе же хотелось достойного наследника. Я удивлен, что ты не воспитывал меня по своему образу и подобию…

– Не получилось бы, – подал голос Лилиан, стоящий чуть в стороне. – Он боялся самого себя. И боится до сих пор. В угаре он мог и забыть, что ты его сын. Дикая охота – это неконтролируемая оргия. Кое-что в его душе, как осколок разбитого зеркала в пустой раме, еще осталось. Или же просто король плохо себе представляет на троне сына, которого развратил сам либо кто-то из его друзей. Такие парни для него уже не мужчины и уж тем более не наследники…

Звук пощечины прервал его на полуслове. Голова изгнанного принца мотнулась, но синие глаза зло блеснули.

Король больше не успел ничего предпринять, возле его уха свистнула стрела и ударилась о противоположную стену. Все трое повернули головы. В проеме дверей, ведущих в апартаменты королевы, замерла хрупкая мальчишеская фигура, в руках которой подрагивал огромный синий лук. А на тетиве – следующая стрела с синим оперением.

Лилиан внезапно вспомнил, что оставил лук и стрелы рядом с постелью матери, когда выходил.

– Отойди от Ли, – звонко приказал мальчик. – Отойди, или я отстрелю тебе сначала ухо, а потом, как и обещал в прошлый раз, пущ стрелу в колено. Я не промахнусь…

Кириан пришел в себя быстрее всех:

– Видите, ваше величество! – Он посмотрел отцу прямо в глаза. – Вы переступили черту дозволенного. И если до этого момента я еще сомневался в предложении Ли, то сейчас, после того как снова увидел глаза своего младшего брата, я полностью поддерживаю его.

– И что вы задумали? – прохрипел Регил, отступая назад. – Имейте в виду, детки, армия на моей стороне.

– О, – взгляд его старшего сына стал бездонным, – я хочу, чтобы ты подписал отречение от трона в пользу Кириана.

– Почему не тебя? – усмехнулся король.

Лилиан помахал в воздухе рукой:

– Меня не интересует власть. Иначе бы я не доводил тебя до того состояния, когда ты решил отречься от меня как от наследника и сына. Тем более у меня полным-полно дел как у жреца. Спасибо дедушке за это. – Он помолчал и наклонился вперед, приблизившись к отцу. – Знаешь, что я сейчас вспоминаю?

– Догадываюсь, – взглянул своему сыну в глаза король. – Тот день, когда я взял тебя на глазах у твоей матери. Ты тогда впервые испытал боль и унижение. Это был всего один урок – и посмотри, чего ты достиг.

– Ты гордишься этим? – Синие, бездонные глаза сузились.

– Сейчас да. – Регил подался вперед. – Я создал тебя. Ты могуществен, силен и красив. У тебя почти нет слабых мест, кроме одного.

– Ты поимел меня как какого-то безродного наложника, – прошипел юноша. – Удовлетворил свою похоть и жажду унижения! И сейчас пытаешься сказать мне, что это было твоим уроком?! Не выйдет, папочка! Хочешь сказать, Кириллу ты тоже преподал урок?! Была бы моя воля, я перерезал бы тебе горло прямо сейчас. Но у нас строгие законы о покушениях на Катани. Однако я жрец Лейлы, и у меня появилась совсем иная идея, ваше величество. Я все же прихожусь вам сыном по крови, хотя и прошел через изгнание и отречение. И кое-что нельзя уничтожить ни в крови, ни в голове.

Регил смотрел на сына и по-настоящему боялся. Синие глаза пронизывали насквозь чистой ненавистью и глубокой жаждой крови. Его крови. Этот готов поступиться чем угодно, лишь бы убрать его с дороги. Кажется, где-то в прошлом он совершил ошибку, и он догадывался где. В тот момент, когда позволил своей жене заниматься воспитанием сына.

– Вы подали мне просто гениальную идею, ваше величество, – по-акульи улыбался Лилиан.

У короля не выдержали наконец нервы, и, забыв о стреле, направленной ему в голову, он выхватил свой меч.

У горла его сына застыл кончик клинка:

– Собирался убить меня? Неужели ты думаешь, что тебе бы это удалось, молокосос?!

– Я не думаю, – Лилиан словно не видел лезвия у своего горла, – я знаю, – перешел на шепот он. Длинные пальцы коснулись меча, словно лаская, а потом легким нажимом переломили сталь.

Регил смотрел на него широко раскрытыми глазами. Сейчас он видел перед собой кого-то иного. Над переносицей юноши нестерпимо сияли три голубых лепестка.

– Давно пора было сделать это. – Тихий голос юноши пропитывал его кожу. – Семья Катани никогда не будет прежней. Именно ты открыл врата разрушению и мести. Регил Катани, упиваясь властью и силой, ты поступился заветами своего отца, и отныне в каждом поколении семьи Катани кто-то будет служить Лейле. А Регил Катани… – Он тихо рассмеялся звенящим, рассыпчатым смехом. – Он никогда не будет прежним, так как я забираю основу твоей личности.

Король чувствовал, как тянут из него что-то. Прямо изнутри, что-то неизмеримо важное и необходимое ему. Он взревел от дикой боли… Но резкий рывок – и боль ушла. Остались лишь пустота, в которой прозвучал тихий голос:

– Теперь ты принадлежишь Лейле. Отныне и навсегда. Ты будешь жить, пока это необходимо Лейле, ты будешь дышать, пока ей это нужно, а потом ты исчезнешь. Навсегда. Но чтобы завершить дело… позволь сказать еще кое-что. Во всех нас твоя кровь. Кровь убийцы, кровь чудовища. Ты просто пожинаешь плоды того, что посеял. Мы не уподобимся тебе. Я отказываюсь от тебя как от отца, ибо не был ты мне отцом. Я отказываюсь от тебя как от короля, так как не был ты и настоящим королем. Лишь подделкой.

Отказ от кровной связи и связи с королем… Пустота расширяла свои владения в душе Регила, и он цеплялся за крошащуюся кромку реальности у него под руками, но второй голос отодвигал ее все дальше:

– Я – Кириан – отказываюсь от тебя как от отца. Мне противна сама мысль, что я был рожден из твоего семени. Но я никогда не позволю себе забыть, чей я сын. Я отказываюсь от тебя как от короля, ибо ты нарушил все клятвы, наложенные на тебя.

Стрела на тетиве дрогнула и замерла. Звонкий голос разнесся по коридору:

– Я отказываюсь от тебя как от отца, ты никогда им не был. Я отказываюсь от тебя как от короля, потому что ты не король.

– Этого недостаточно. – Лилиан поднял глаза.

Король скорчился на полу, но его глаза все еще горели яростью и ненавистью.

– Ну, – из сумрака коридора показалась еще одна фигура, – я тут вас всех послушал и при таком дружном раскладе решил, что мое слово лишним не будет. – Кристиан смотрел на своих братьев, потом перевел взгляд на короля. – Я отказываюсь от тебя как от отца и короля. Отец никогда не отдал бы приказа о превращении сына в инвалида. Всего, чего я добился, я добился сам. И кстати, ты неправ. Армия не на твоей стороне… Я давно уже получаю предложения занять твое место. Офицеры горят желанием поддержать меня в заговоре против короны. А вот за мать я бы прибил тебя, но, к сожалению, кровь, что бежит по моим жилам, все же от тебя.

– Услышано и засвидетельствовано, – заключил лорд Кэртис, появляясь за спиной зеленоглазого принца.

И пустота стала безграничной. Ритуал был завершен свидетельством постороннего, имеющего причастность к магии.

И никто из них не видел, как на губах умирающей в спальне королевы появилась счастливая улыбка. Ее проклятие настигло чудовище, и ее сыновья оправдали ожидания.

Девочка с босыми ногами и золотой косой протянула ей руку и ласково позвала:

– Вставай, Тамира! Пойдем со мной. Я покажу тебе все то, что ты хотела увидеть. Ты достойно прожила жизнь и сражалась.

Королева протянула исхудавшую руку, улыбаясь. Она свои дела в этом мире завершила.

Я стоял над гробом матери, опираясь на Синее Пламя. И рядом со мной замерли все три мои брата в траурных королевских одеяниях.

Аристократы с семьями и приближенные настороженно сверлили нас взглядами. Я ощущал на кончике языка привкус их страха.

Королева мертва, король сошел с ума и напоминает овощ, а изгнанный принц вернулся, облаченный в одежды Верховного жреца Лейлы, богини ночи и охоты, и его явно привечают и наследник престола, и остальные братья, – есть чего испугаться. Никто из них не мог знать, что их ждет после похорон, никто из них не был уверен в своем будущем.

А еще их до смерти пугала улыбка на губах мертвой королевы.

Солнце стояло в зените и заливало все окружающее пространство ярким, почти слепящим светом. Где-то в вышине, невидимый в нежно-голубом небе, пел жаворонок.

Внезапно толпа зашевелилась, зашепталась и медленно начала раздвигаться, создавая своеобразный коридор, в конце которого появилась процессия в бело-золотых одеяниях. Жрецы Доэра Солнечного, чей культ в Мирейе процветал с незапамятных времен, шли прощаться с королевой.

Я знал, что даже Регилу не удалось противостоять железной воле Тайрига – Верховного жреца Доэра. Он не мог вмешиваться в дела королевского дома, согласно древнему договору между короной и жрецами, но он необычайно хорошо выполнял свою работу. И поддерживал королеву…

Благодаря Тайригу в нашей несчастной стране все еще верили, что рано или поздно все изменится. И надежды сосредоточивались на детях короля.

Он остановился прямо перед гробом, и его глаза оказались на одном уровне с моими.

– Лорд Тайриг, – поприветствовал я его наклоном головы.

– Лорд Лилиан, – медленно кивнул он, признавая мой новый статус. – Не думал я, что успею увидеть возрождение культа Лейлы. Но, видимо, нам предстоит увидеть много нового, что прежде и не предполагалось. – Он взглянул на королеву. – Она всегда возлагала на вас большие надежды, но даже я не верил ей. Однако следовало довериться суждению матери, в конце концов именно она вела вас вашим путем…

Он остался таким, каким я его помнил, словно время не касалось его. Когда-то он стал самым молодым Верховным жрецом Доэра, так как сам бог указал на него. Он обрезал волосы. Теперь белые пряди обрамляли его лицо с тонкими чертами, делая бездонно-голубые глаза огромными, отчего он казался еще моложе. Если я правильно помнил, то ему должно было быть сейчас около пятидесяти, однако он выглядел лет на двадцать, фактически моложе меня.

Он поднял на меня омуты своих взрослых глаз, так не соответствующих его остальному облику, и произнес:

– Прими мои соболезнования. Королева Тамира была великой женщиной. Она смогла уберечь своих детей от соблазна следовать путем отца.

Я благодарно кивнул и подвинулся, освобождая место.

Легкая благодарная улыбка скользнула по его губам. Провожать членов королевской семьи в последний путь – всегда было привилегией жрецов Доэра.

Тайриг обошел гроб и встал рядом со мной, за его спиной замер сероглазый послушник. Я, чувствуя какое-то беспокойство, вгляделся в этого мальчика и почувствовал, как расширяются мои глаза. Послушник заметил мой взгляд и приложил палец к губам. Я ошарашенно кивнул, а Доэр Солнечный мягко улыбнулся одними уголками губ.

«Госпожа моя, ты попозже разъяснишь мне один вопрос, хорошо?» – ласково обратился я к своей богине. В ответ в моем сознании раздался смешок:

«Я рада, что ты смог отвлечься от своего горя на такие милые пустяки, Ли».

«Ты забрала душу моей матери?»

«Я ближе ей, – тихо ответила она. – Не забывай, она пришла из страны, которая поклоняется Рою, богу мрака и крови, в Мирейю, где основная религия является полной ему противоположностью. Доэр был чужд ей, но, прожив столько лет под сенью его благословения, общаясь с его Верховным жрецом, она поневоле начала смешивать религии, отходя от одной и не приходя к другой. Ты стал для нее проводником ко мне. Кровная связь все же сильнее дружбы, так что здесь я оказалась к ней ближе, чем Доэр. Но не волнуйся, он не в обиде, а Рой потерял ее в тот момент, когда она впервые встретилась с Тайригом. – Она помолчала. – Спасибо тебе за нее, Ли. У твоей матери очень красивая душа, но усталая. И поверь мне, она сама выберет свой дальнейший путь. И свою дальнейшую новую жизнь. А пока пусть литанию о ней прочитает ее единственный друг в этой стране. Позволь ему попрощаться с ней».

Я медленно отступил на шаг, словно выдвигая Тайрига вперед и оставляя его у гроба. Тот слегка удивленно оглянулся на меня, а потом понимающе склонил голову и… запел.

Я видел, как облегченно вздыхали люди. Все же вековые традиции крепко сидели в их душах. Однако теперь я знал одну тайну, сокрытую от людей: Доэр Солнечный является родным братом Лейлы Прекрасной. Осталось выяснить, каким именно – старшим или младшим…

«Младшим», – шепнула с улыбкой моя богиня, и у сероглазого послушника лорда Тайрига страдальчески скривились губы. Я ему искренне посочувствовал, из-за чего удостоился пренебрежительного девичьего фырканья.

– Хорошо выглядишь, – заметил Кириан, когда я вошел в его кабинет следующим утром, после похорон матери.

– Спасибо, – улыбнулся я. – Сон – лучшее лекарство от любых проблем.

– Есть еще лучше, – почти лениво прозвучало из кресла. Я повернул голову и обнаружил, что на меня смотрят зеленые кошачьи глаза. Оборотень насмешливо наклонил голову. – Это средство называется занятием любовью.

Будущий король, мой брат, рассмеялся:

– Его темность много интересного рассказал нам с Кристианом сегодня ночью. Мы решили дать тебе отдохнуть немного. Ты и так очень много сделал для нас всех.

Я пожал плечами:

– За этим-то я и вернулся. Надеюсь, ночные возлияния и веселые, как я понимаю, отчасти похабные истории не повлияли на вашу работоспособность. Отдыхать нам некогда.

Кириан откашлялся:

– Ли.

– Да? – Я обернулся к нему.

– Мы решили провести коронацию завтра.

Я обдумал это и кивнул:

– Правильно. Нельзя дать опомниться всем подонкам, которые процветали под рукой Регила, и это пресечет слухи о том, что я собираюсь отобрать у тебя трон.

– У меня к тебе просьба.

– Какая? – Меня заинтриговала решительность, прозвучавшая в его голосе.

– Я бы хотел, чтобы ты, как жрец Лейлы, провел церемонию коронации вместе со жрецом Доэра.

Я чуть не сел на пол:

– Ки! Ты сошел с ума?! Лейла почитается как богиня темная! А Доэр – бог Солнца и Справедливости! Бог Света! Ты хочешь попрать все законы и традиции нашего государства?!

– Примерно, – тихо ответил мой брат. – Наша страна давно нуждается в хорошей встряске. Наш отец слишком долго правил рукой Света так, что многие потянулись к Тьме, ища в ней спасение. Я хочу объединить две стороны. Я не собираюсь проводить религиозную революцию, но чтить Лейлу – это не преступление. Старший брат короля – жрец. И сила Лейлы помогла нам. Я просто отдаю ей те почести, которые она заслужила.

– О силы, – выдохнул я. – Ты рискуешь вызвать гнев богов, Ки.

«Я поговорю с Доэром». Голос Лейлы в моем сознании был необычайно серьезен, и в нем появились незнакомые мне интонации.

Я поднял глаза на брата:

– Сегодня вечером я дам тебе ответ. Но все равно еще раз обдумай это. Боги могут согласиться на подобное, но всегда остаются еще и люди.

– Хорошо, брат, – кивнул он. – Но не думаю, что изменю решение.

Я стоял посреди храма Доэра, прямо перед его алтарем и ждал Верховного жреца Тайрига. Моя богиня дала мне ответ Доэра. Осталось поговорить с его жрецом.

Вдоль стен скользили прислужники и жрецы, которые кидали на меня довольно косые взгляды.

Я провел рукой по мягкой ткани моих темных с синей отделкой одежд. Я пришел сюда как жрец Лейлы.

– Лорд Лилиан! – У алтаря возвышалась высокая фигура. Как он там оказался, я не успел заметить, это настораживало. За его спиной сверкали любопытные серые глаза знакомого юноши-послушника.

– Лорд Тайриг, – поприветствовал я его.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать. – Он спустился ко мне, но остался на некотором расстоянии.

– Со мной говорил мой бог, – тихо сказал он. – Мало кто помнит, когда он в последний раз столь ясно выражал свою волю. И воля его гласит, что я должен объединиться с Тьмой.

– Так определяют люди, – пожал я плечами. – Лейла – это не Свет и не Тьма. Это даже не Сумерки, уравновешивающие эти два понятия. Она нечто иное. Не нам судить богов и их отношения.

– Понимаю, – склонил он голову. – Но поймут ли люди?

Нет, он никогда не был фанатиком. Он прекрасно понимал возможные последствия нашего поступка. Но могли ли мы противоречить воле богов?

– Это решение, которое принял король, – напомнил я. – И тебе нечего опасаться, жрец. Я не стану проповедовать учение своей госпожи, я уеду сразу после коронации. И твоей власти ничто угрожать не будет.

Его глаза сверкнули гневом.

– Хорошего же ты обо мне мнения, жрец Лейлы! Меня не интересует власть. Я служу своему богу, потому что люблю его и преклоняюсь перед ним. С того самого момента, как вошел под своды первого своего храма. Если его милость ко мне чуть больше, чем к остальным, я принимаю ее с радостью, но не беру того, что мне не нужно.

– Я понял, – поднял я примирительно руки. С этого станется, еще и придушит в гневе. – Орать не надо было. Я и так вижу, что вы благословлены Доэром.

– И как же это видится жрецу Лейлы? – прищурился он.

– Он что, не знает? – Я взглянул на прислужника за его спиной. Мальчишка скорчил мне рожу.

– Ну ты нахал! Сестричка, конечно, предупреждала, но такого… – Серые глаза взглянули на недоумевающего жреца. – Если он будет знать, он станет лишь благоговеть, а не любить.

– Боги, а ведете себя как дети! – фыркнул я. – Ты настолько не доверяешь собственному жрецу?

– Полегче, смертный! Ты слишком много на себя берешь! – Его голос почти гремел.

– Эй, ты орешь на моего жреца! – Рядом появилась Лейла.

– Он мне хамит! – возмутился Доэр.

– Ну и что?! Хочешь, чтобы он тебе пятки лизал, как остальные? – парировала богиня. – Ты уж определись, младшенький, что тебе надо! Сам еще недавно ныл, что хочешь, чтобы тебя ценили как личность, а не как бога.

Я подобрался к Тайригу и взял его за локоть:

– Пошли.

– К-куда? – Он ошарашенно посмотрел на меня.

– Отсюда. Нам надо поговорить. А здесь этого уже не сделать.

Лейла метнула в нас гневный взгляд, и я почти волоком утащил Тайрига. При семейных сценах богов лучше всего не присутствовать. Опять самыми крайними жрецы останутся.

Тайриг и я сидели в каком-то трактире и распивали кувшин вина. Я позаимствовал у него комплект простой, но удобной одежды, дабы не светиться своим примечательным нарядом жреца Лейлы, о котором все уже были наслышаны. Мой коллега постепенно приходил в себя после сцены в храме. Ему еще много придется осознать и, видимо, о многом поговорить со своим богом.

К сожалению, мне некогда было помочь ему. Коронация уже завтра, а Тайриг до сих пор не дал ответа.

– Тамира была мудрой женщиной, – задумчиво начал он, выбрав наиболее отдаленную от его бога тему. – Я помню, как увидел ее впервые, перед алтарем в свадебных одеждах. Ее глаза горели решимостью. Король так и не смог ее сломать до конца.

Я кивнул.

– Она очень хорошо вдолбила в мою голову чувство долга перед Мирейей. Наверное, именно из-за этого в первую очередь я вернулся помочь Кириану. И я никак не ожидал, что обрету всех троих своих братьев… Регил недооценил ее.

– Да, а теперь нам разгребать все, что вы натворили, – скривился он.

Я поднял на него глаза.

– Никто не должен знать о ритуале отречения и свидетельстве темного… Это принесет лишние проблемы. Пусть все валят на меня как на жреца Лейлы. Некоторые мои предшественники создали нам такую славу, что мало кто не поверит тому, что именно я свел с ума короля. Кириан не должен быть замешан во всем этом. Он будущий король. И если сделку со жрецом Лейлы ему еще простят, то фактом его отречения от отца и короля могут воспользоваться.

Тайриг хмыкнул:

– Так отговори его от этой безумной затеи с коронацией двумя жрецами!

– Ничего не выйдет, он настроен очень решительно. Я уже горло себе сорвал. В последний раз он вообще саданул кулаком по столу и заявил, что не изменит своего решения и раз мы делаем его королем, то не должны оспаривать его мнения. Я думал, на меня потолок рухнет. А слышали бы вы, как он ласково, до дрожи в коленках разделал Совет министров. Больше половины сразу подали в отставку, спасая свои шкуры.

– А я боялся, что он будет плясать под дудку братьев, – рассмеялся жрец Доэра.

Я криво улыбнулся:

– Он даже Криса утихомирил так, что тот до сих пор не понимает, что же случилось с его старшим братишкой, всегда таким уравновешенным и рассудительным. Только Кирилл ходит и улыбается. Кстати, вы видели его ауру? Лейла каждый раз замирает от какого-то непонятного восторга, но ничего объяснять не хочет.

– Видел, – кивнул он. – Но ничего не понял. Она постепенно окрашивалась таким вот образом. И давай уже на «ты».

– Хорошо, – кивнул я.

– Значит, Кириана не отговорить?

– Точно. Да и боги на его стороне, – добавил я.

Мы мрачно посмотрели друг на друга, и он разлил остатки вина по кружкам.

– Скандал будет на несколько государств сразу, – с тоской заметил Тайриг.

– Ничего, им полезно, – улыбнулся я.

Он внимательно взглянул на меня:

– Я слышу голос твоей матери сейчас.

– Так по договору о браке я ей и принадлежал.

– Регил сильно отыгрался на тебе.

Я прямо взглянул на своего собеседника:

– Он знал, что должен был меня убить, но побоялся.

– Хочешь сказать, что король не верил в маску принца Лилиана? – вскинулся Тайриг.

Я молча кивнул и допил свое вино. И только когда дно кружки соприкоснулось со столом, сказал:

– Никогда. Он слишком часто заглядывал в мои глаза. Он не знал о Лейле, но всегда понимал, что я опасен для него.

– Почему ты до сих пор жив?

– Я с четырнадцати лет принадлежу Лейле, – усмехнулся я. – Разве простой смертный смог бы отобрать у нее любимую игрушку?

– С четырнадцати лет… – задумчиво повторил жрец Доэра. – Многое в этом мире меняется. Если уж боги меняют свои правила, почему бы и людям не последовать их примеру?

– Ты о коронации Кириана?

– Да. Мы сделаем так, как он хочет. Коронуем его как жрецы Лейлы и Доэра.

– Да будет так! – Я заглянул в кувшин и заорал: – Хозяин! Еще вина!

Тайриг умел пить. И дебоширить тоже. Мы с ним славно развлеклись, когда к нам неожиданно подошли несколько человек, в которых угадывались наемники.

Что они хотели, я позже смутно припомнил: то ли им не понравился цвет моей помады, то ли они просто нас с Таиригом приняли за мальчиков для услады… Помню, как мой коллега поднялся из-за стола с милой улыбкой на своем невинном обманчиво молодом личике и шарахнул кувшином одного из них по голове. А там и я присоединился.

Последнее, что я запомнил, это укоризненный взгляд серых глаз и насмешливо-веселый – зеленых с вертикальными зрачками.

– И это мои Верховные жрецы! – Голос Кириана был полон задумчивого страдания.