Текст книги "По образу и подобию"

Автор книги: Светлана Поли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

62

Новый год Том с Ликой встретили во Франции в гостях у Моны с Жестеном, куда по приглашению приехали также Жанет, Марчелло и Гретхен. В те дни в доме Готье царили веселье, шутки и многоголосный гомон. Жанет и Лика вместе с детьми наряжали елку. Марчелло скакал со стула на стул, подвешивая гирлянды к потолку. Остальные мужчины помогали Моне и Гретхен в кухне…

Наступил 2232 год.

Весело отпраздновав начало года, поздравив всех друзей и знакомых, вселенцы приготовились к сюрпризам високосного года. И уже буквально в феврале появились его первые «ласточки».

63

В середине месяца английские приверженцы движения «NEO» собрались в Лондоне на площади перед парламентом на санкционированную манифестацию.

Вокруг было шумно. Народ толпился, и людей все прибывало. Они надевали на себя мигающие электронные шапочки и скандировали требования и лозунги, размахивая плакатами с изображением звезд, планет и муляжами алмазных кристаллов.

– Прошлому нет! – скандировала толпа.

– Вперед в будущее! – ревела молодежь.

Люди начинали нервничать.

Лика вела репортаж в прямом эфире прямо с места события:

– Требования манифестантов, в конечном счете, сводятся к тому, чтобы, цитирую: «прекратить скулеж по всем каналам телевидения и в прессе о том, что старое поколение достойнее нынешней молодежи», – громко говорила Лика, стараясь сквозь невообразимый шум докричаться до зрителей. – Собравшаяся здесь молодежь не согласна с тем, что все прошлое – это лучшее, незаслуженно забытое, благородное, здравомыслящее и здоровое. Вот мнение одного из участников митинга.

Оператор Джек направил камеру на парня с пульсирующим кристаллом в руке.

– Если бы прошлые заслуги и устои были настолько хороши и совершенны, то о них бы не забыли, и они до сих пор бытовали бы среди людей. Все пережитки прошлого должны сгинуть. Так я считаю. Они только тормозят прогресс! – кричал парень в микрофон, стараясь услышать собственный голос среди нескончаемого шума.

– Благодарю, – сказала Лика и снова обратилась к зрителям. – Манифестанты требуют, чтобы телевидение прекратило ретрансляцию старых кинофильмов, из библиотек были изъяты древние книги, которые – по словам этих ребят – «баламутят умы неискушенных граждан Федерации». Они требуют, чтобы было уничтожено все, что тянет, как они выражаются, цивилизацию назад, в первобытный строй. Собравшиеся здесь выражают также недовольство добычей нефти и газа на соседних планетах.

Закончив съемку, Лика с Джеком вернулись к своему скимеру и отправились в телецентр. В просторном зале одной из студий возвышалось гигантское панно из ста с лишним включенных телевизионных экранов. По залу суетились журналисты, за пультом сидели несколько операторов и следили за подачей и контролем передач со спутников.

Вдруг местный канал, прервав туристическую рекламу, снова начал транслировать в прямом эфире события с площади перед местным парламентом.

Внимание всех присутствующих вновь приковали местные новости.

На экране обезумевшие демонстранты рассредотачивались по городу, наводняя улицы, и крушили на своем пути все, что, на их взгляд, казалось старым и вышедшим из моды. Толпа переворачивала старинные автомобили, прогоняла с улиц, забрасывая грязью, конные экипажи. Разъяренные люди избивали продавцов газет и мастеров по починке обуви и одежды. Били стекла в двухэтажных автобусах, врывались в библиотеки и устраивали там пожары, кидая в пламя костра старинные книги и свитки. В музеях творилось подобное: обезумевшие молодые люди резали уникальные полотнища известных живописцев эпохи Возрождения, крушили витрины с экспонатами, не щадя ничего. На пол летели мраморные античные бюсты, рассыпались на тысячи осколков агатовые и бирюзовые чаши и кубки императоров прошлого.

Лика не могла понять, кто вел и кто транслировал этот чудовищный репортаж. Кто так умело подогревал ненависть толпы и испуганных зрителей. Репортаж не констатировал факт погромов, а в изощренных красках показывал всю чудовищность разъяренной толпы. Вскоре людское море стало сметать и давить на своем пути абсолютно всё.

Вдруг Лика увидела на экране зажатый толпой знакомый красный даблдейкер с фосфоресцентной вселенской эмблемой на крыше.

Камера неизвестного оператора максимально приблизилась к месту события, и стало хорошо видно Тома, который сидел на месте водителя.

Лика схватилась за голову. Щеки запылали от волнения. К ней подошел Джек.

– Боже! Что происходит? – недоумевал он.

Лика растерянно посмотрела на него и снова уставилась на экран. Их стали обступать и другие сотрудники телестудии, глядя на экраны.

– Кто это снимает? Зачем это транслируют по всем местным каналам? Смотрите, смотрите! Это появляется на всех каналах Федерации! – возмущались люди и растерянно смотрели друг на друга.

– Кто это транслирует в прямой эфир? Это ведь нарушение закона о средствах массовой информации! – недоумевали журналисты.

Лика набрала в легкие побольше воздуха, чтобы не рухнуть без сознания, и стала часто дышать. Она возмущенно покачала головой, все еще не веря, что Паразиты открыто пошли в наступление. А на экране обезумевшая толпа фанатиков раскачивала наполненный людьми автобус.

– Да отключите вы эту сволочь! – не выдержал кто-то из журналистов.

Лика рванулась к выходу из студии. Джек за ней.

– Не останавливай меня, Джек! – чуть не плача прокричала она.

– Нет, – крепко держал он ее за руки. – Не вздумай! Толпа раздавит тебя.

– Но там Том, – корчась, простонала Лика.

– Ты ничем ему не поможешь. Опомнись! Они растерзают и тебя. Стой!

Лика вырвалась от него и побежала по коридору прочь.

– Лика, вернись!

Джек надрывно выдохнул и, подхватив на всякий случай свою видеокамеру, поспешил вслед за коллегой. Та прыгнула в служебный скимер, не ожидая, что Джек последует за ней, и полетела на площадь. Джек взмахнул рукой, чтобы Лика взяла его с собой. Но где там! Она уже ничего не видела вокруг.

Вскоре внизу в темноте между улиц мелькнул фосфоресцентный огонек вселенской спирали. Лика начала снижаться, включив свой сердоликовый генератор на всю мощь. В этот момент автобус рухнул набок, и один из фанатиков «NEO» швырнул в него бутылку с горючей смесью. В ту же секунду даблдейкер вспыхнул, как спичка. Люди в автобусе не могли выбраться из горящего салона. Они метались, кричали, на разных языках взывая о помощи и милосердии, но даже в открытые двери и разбитые окна их не выпускали, забрасывая обратно в горящий перевернутый автобус. Кое-кому все же удалось спрыгнуть в толпу. И тут же прогремел взрыв, озарив весь квартал кровавым заревом.

Взрыв зацепил и самих поджигателей, находившихся вблизи полыхавшей машины. Люди визжали, катаясь по земле и сбивая с себя пламя. Они горели живьем, как живые факелы в садах Нерона. А вокруг них злорадно хохотали и пританцовывали зачинщики чудовищной акции.

– Жги гадов! Жги их всех! – вопили они.

– Все старое в огонь!

– Долой прошлое!

– Всех, кто за старое – в костер! – голосила толпа.

Лика подоспела слишком поздно. Опоздали и полицейские скимеры с пожарными водовозами.

Том погиб в огне вместе со своими туристами.

Полиция разогнала всех демонстрантов водометной пушкой. За час было арестовано больше двух тысяч человек. В этой неразберихе схватили и Лику, когда она пыталась пробраться к сгоревшему автобусу. Но благодаря Джеку и ее собственному бейджику журналистки несчастную быстро освободили.

Очутившись после каталажки снова на дымящейся улице, Лика стояла в трансе и, не моргая, смотрела в пустоту.

– Лика, очнись! – тряхнул ее за плечи Джек.

Она удивленно посмотрела на него, будто видела впервые. Задумалась.

– Все нормально, Джекки… Я понимаю, что случилось… Тома больше нет, – еле выговорила она и, больше не в силах сдерживать себя, уткнулась в грудь коллеге, всхлипывая и причитая.

Под утро Джек доставил ее на скимере домой. Спросил, с кем из близких она хотела бы связаться. Лика назвала Мону и «архангела Михаила». Про архангела Джек не понял, а Мону он вызвал. Узнав о случившемся, та тотчас вылетела в Лондон и сообщила о трагедии на базу Аар Ми.

64

Вся Федерация ужаснулась английской трагедии, в которой погибли в огне, были раздавлены и растерзаны толпой около трех тысяч ни в чем неповинных людей, среди которых большая часть были пожилые.

При виде Моны Лика бросилась ей в объятия и разрыдалась. Этим же днем у Лики открылось кровотечение. Ее спешно поместили в больницу.

В Лондон вылетели Роберт, Лин, Бен, Джонни, Майкл и, конечно, Михаил. Влад не смог прилететь. На то были достаточно веские причины.

Стоя у больничного блока, за которым сейчас шла борьба за жизнь матери и ребенка, ребята из шестнадцатого нона молились.

Тишину нарушил Роберт.

– Я думал, что такие, как Том и Лика, защищены от ужасов нашего общества, что с ними не могут произойти несчастия… А выходит, что они ничем не отличаются от остальных людей на планете, – удрученно проговорил он.

– Ангелам жить в человеческой среде очень сложно, – вздохнул Аар Ми, продолжая смотреть через прозрачное окно в палату к Лике. – Они находятся среди людей либо очень короткое время, либо… забывают маскироваться под них и становятся сами собой. И тогда люди убивают ангелов за то, что те не похожи на них. Раса Создателей непонятна людям. Хотя люди – это промежуточные существа между животными и ангелами… Потому вы и страдаете, что не можете, в конце концов, определиться и примкнуть к какому-то одному лагерю. У животных правит сила тела, они всю жизнь в движении, в поиске пищи, у нас же правит сила мысли. Оттого и войны случаются у людей, что на поле брани сходятся приверженцы физической силы и технической мощи оружия, которое вы демонстрируете, стараясь испугать соперника, в надежде что-то завоевать. Создатели ведут другие войны. Само понятие войны подразумевает иное, нежели в вашем мире… Лика сильная, она выживет, – Аар Ми замолчал.

Мона вдруг почувствовала, что врачи ничего не могут сделать, чтобы сохранить жизнь ребенку Лики. Она умоляюще посмотрела на «архангела», прося разрешения помочь подруге и остановить процесс отторжения плода, но Михаил строго посмотрел ей в глаза.

Мона смиренно опустила голову и вздохнула:

– Я поняла, – закусив нижнюю губу, чтобы не расплакаться, она отошла от окна блока в сторону к Роберту и Джонни. Те в томительном ожидании стояли, подпирая спинами стены больницы. Ребята молчали. Каждый думал о чем-то своем.

65

На следующее утро Мона навестила больную. Кажется, она даже и не покидала больничный корпус, так как за окнами блока только начинало светать.

Мона осторожно присела на стул рядом с кроватью, дожидаясь, когда подруга проснется… Лика почувствовала чье-то присутствие и, открыв глаза, повернула голову в ее сторону.

– Привет, – тихо сказала она.

– Привет, милая, – улыбнулась Мона.

– Ты совсем не отдыхала, – заметила Лика, заглянув в покрасневшие глаза «вселенского» доктора.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. А вот ты себя не бережешь, шоколадка.

– Это не страшно.

– Мона, результаты твоих исследований подтверждаются. Твоя гипотеза относительно возможностей человеческого мозга верна, – тихо проговорила Лика.

Мона тотчас собралась с мыслями и сосредоточилась.

– Откуда ты знаешь? – напряглась она.

– Журналисты всегда первыми узнают новости.

– Выкладывай.

– В Новосибирске ученые сумели оседлать серое вещество. И на основе полученных нейро-импульсных показателей изобрели приемник и передатчик мыслей.

– А что у них служит накопителем?

– Обычный кристалл кварца. Секрет в количестве граней и растворе. Я в этом мало что понимаю, но там при чем-то еще жидкокристаллическая диафрагма… Теперь мы сможем беспрепятственно общаться с животными и растениями. Они смогут поведать нам свои истории, будут жаловаться, а может быть, мы сумеем услышать их смех. Израильтяне и китайцы уже пытаются внедрить это новшество в бытовую технику. Скоро не нужно будет прикасаться к сенсорной панели интеркома или интерфейса. Компьютер сам будет ловить твои мысли, угадывая желания. Представляешь, мне не нужно будет мучиться над текстами. Стоит подумать, и вот тебе, пожалуйста – готовый материал. Садись только и редактируй свои же собственные мысли.

– Как давно ты об этом узнала? – поинтересовалась Мона.

– В тот день, когда погиб Том…

– Значит, в своих разработках я иду верным путем, – задумалась Мона.

– Выходит, верным. Зря мучилась сомнениями, – Лика вдруг замолчала и подняла глаза к потолку. – Извечный сейчас испытывает меня… – тихо проговорила она.

– Ты чувствуешь это? – насторожилась Мона.

– Да…

Лика тяжело вздохнула:

– Он испытывает, проверяет, подвластна ли я заразе Паразитов или нет. Они все зондируют меня со всех сторон, чтобы понять, стоит ли им заниматься мною или не стоит тратить время и силы на мою персону. Мне кажется, в случившейся трагедии есть доля и моей вины… Я подозреваю, что Паразиты хотят нейтрализовать вселенцев. Они заставляют нас выйти из себя, потерять контроль над эмоциями… Я чувствую это спинным мозгом… Чувствую очень ясно!

Мона молча опустила глаза.

Лика снова посмотрела на подругу и попыталась улыбнуться.

– Не бойся, они не заставят меня покориться им. Когда у меня в голове начинают копошиться всякие противоречивые мысли, я пытаюсь отключиться от осознания того, что я человек, и стараюсь посмотреть на проблему объективно. И прежде чем что-то предпринять и решить для себя, я мысленно забираюсь далеко в космос и оттуда смотрю на возникшую проблему как существо из другой цивилизации или просто гляжу на нашу маленькую планету, совсем крошечную по сравнению со всей Вселенной. Из космоса все выглядит иначе. Наши проблемы становятся ничтожны и не стоят стольких сил, что прикладывают люди, забывая о любви и радости, и стольких человеческих жертв, которые приносятся ежедневно бессмысленно и жестоко. И сразу все становится на свои места, – она тихо улыбнулась. – Я все равно люблю Тома и нашего малыша, которого они отняли у меня. А по большому счету, я сама в этом виновата… Впервые в жизни я понимаю, сестренка, – она погладила Мону по щеке, – почему с нами происходят те или иные события…

– Ты в порядке? – обеспокоилась Мона.

– Да, – с печальной улыбкой ответила Лика и слегка кивнула головой. – Поверь, ничего не изменилось. Я по-прежнему люблю наш мир, Землю, людей, Создателей. Я даже люблю Паразитов. Ведь они не виноваты, что существуют и хотят жить, так же как мы. Раз они существуют, значит, это кому-то нужно… Я чувствовала надвигавшуюся беду… Чувствовала…

Сенсорные двери в палату бесшумно распахнулись, и в блок вошли Лин, Джонни и Роберт. Увидев через стекло в стене, что Лика уже не спит и беседует с Моной, они осмелились войти.

– Ты уверена, что все в порядке? – настаивала Мона, оглянувшись на ребят.

– Уверена. Когда вы выйдете от меня, – она с улыбкой глянула на вошедших вселенцев, – я поплачу, облегчу свою душу, чтобы не надорвать сердце, и успокоюсь. Жизнь, друзья мои, на этом не заканчивается.

Лика поправила волосы на голове у Моны, а в глазах у нее уже блестели слезы.

Затянувшуюся тишину прервал Джонни:

– Лик, знаешь, после выписки я жду тебя в Мексике.

Лика через силу улыбнулась, глядя на добродушного длинноволосого Джонни.

– И не вздумай отказываться! Я уже сообщил маме о твоем приезде, – предупредил он.

– Спасибо, Джонни. Ты чудесный парень!

Мона поднялась со стула.

– Ну, ладно. Ты отдыхай, а мы пойдем. Не будем тебя больше беспокоить. Набирайся сил, – проговорила она и участливо погладила подругу по руке.

Ребята вышли из палаты.

Как только двери за ними сомкнулись, Лика повернулась к окну и, зажав кулаком рот, содрогнулась от рыдания.

– Ну, почему-у-у? – она ударила кулаком по кровати. – Почему я?! Почему я лишена простого человеческого счастья? Почему? Всю мою жизнь я одна. За что? Я хочу быть просто человеком, – всхлипывала Лика. – Человеком! Я хочу быть женщиной. Матерью. То-о-ом! – простонала она и, продолжая рыдать, уткнулась лицом в подушку.

А за стеклом больничного блока стоял полупрозрачный призрак Аар Ми и наблюдал за несчастным человеком.

Постепенно Лика успокоилась и заснула. А «архангел» перенесся к ней в палату, продолжая вглядываться в ее лицо. На мгновение он задумался, отведя в сторону свой призрачный взгляд, и, приняв какое-то решение, растворился в воздухе.

66

Лика сидела на горячих камнях и, изредка бросая взгляд на каньоны, прерии и проплывающие над ними облака, продолжала свой электронный дневник. Время от времени у нее над головой или вдалеке проносился какой-нибудь скимер-одиночка.

«В Мексике тихо, как в раю… Кажется, что время остановило свой бег… Удивительное состояние…

Если когда-нибудь эти записи увидят свет, прошу вас, люди, вдумайтесь в то, что записано здесь. Не судите слишком строго: мудрость почти невозможно передать словами. Она приобретается только с годами или посредством опыта. Поэтому примите все нижеследующее просто как информацию для размышления…

Гибель старого света (иными словами – конец света) произошла еще в середине XIX века. А сейчас рождается, формируется новый человек. С новым видением окружающего мира, с иным восприятием действительности. Не нужно бояться своих мыслей, и не следует заострять негативное внимание на происходящих катаклизмах. Ничего не достается легко. И ребенок рождается в муках. И новое поколение людей тоже испытывает страдание. Идет смена формаций. Не пытайтесь что-либо менять в глобальных масштабах. Меняйте себя в первую очередь. Учитесь видеть и слышать. Принимайте все как есть.

В нас еще очень много гордыни. И она мешает человеку быть счастливым. Все испытания, что нам выпадают, всего лишь попытка сломить эту самую гордыню и заставить плыть по воле волн и довериться на милость Извечного. Он сам позаботится о нас через своих посредников – Создателей.

Ценность слов, к сожалению, утрачена в связи с ее злоупотреблением. А оттого ничего не стоит отречься во всеуслышание или, напротив, поклясться и не выполнить. И сама собой назрела необходимость различать в собеседнике, по каким– то тонким и неуловимым нюансам, лжет ли он, говорит ли правду, искренен он или лукавит. Так незаметно мы вышли на интуицию и телепатию. Мы обмениваемся мыслями, даже не заостряя на этом внимание. Принимаем как должное. Особенно это прослеживается между родственниками и близкими друзьями. И это нормально. Мы ловим мысли на полуфразе. Не успеваем подумать, как сосед уже озвучивает их вслух.

Мысли можно передавать на расстоянии. Это реально так же, как интерком, лежащий сейчас у меня на коленях, и по клавишам которого я набираю этот текст. Телепатия – это вовсе не сложно. Вся сложность состоит в вашем духовном развитии и чистоте.

Приведу такой пример.

Когда-то давным-давно светильником служила людям керосиновая лампа. Это трудно представить в нашем веке, но это действительно было. В резервуар с керосином спускали тряпичный фитиль, поджигали его и сверху надевали сквозную стеклянную колбу. Это и было светильником.

Если колба чистая, то и свет от нее распространяется на все помещение. Он виден даже издалека, если вы ночью поставите лампу на подоконник. И на этот огонек придет заблудившийся путник или найдет дорогу домой тот, кого ждут возле этой лампы. А если колбу залепить грязью, то свет либо совсем не просочится сквозь нее, либо его будет ничтожно мало. И тот, кого ждут, пройдет стороной.

Точно так же и с духовным светом человека. Если ваши мысли грязны, как придорожная глина, то вам не удастся разбудить в себе дар ясновидения или телепатии. Это проверено не одним поколением мудрецов Востока и Запада. Но если вы чутки, старательны, любите все живое и умеете искренне радоваться мелочам; если вы гордитесь успехами друзей и поддерживаете счастье, покой и благополучие других, не унижаете нижестоящих по положению или младших по возрасту; если вы умеете сострадать, но не развращаете людские сердца чрезмерностью; если вам не чужды слезы радости и скорби, то у вас обязательно откроется дар улавливать мысли окружающих людей и животных.

Первый шаг к обретению этого дара – обычная молитва, длительная, проходящая в тишине и уединении. Необязательно твердить заученные фразы на древнем языке, смысла которых вы не понимаете. Если вы не понимаете, что произносите, то толку от этого ни на грош. Вся суть в том, что вы должны понимать то, что говорите, и чувствовать то, о чем говорите…»

Лика задумалась и вздохнула. Она ведь не хотела вразумлять людей. Хотела, чтобы они сами своим собственным умом дошли до того, до чего дошла она. Но Том сказал, что времени для этого почти не осталось, и промедление смерти подобно. И Лика принялась писать дальше. Правда, технику вхождения в инфосферу она намеренно упустила, опасаясь того, что ею могут воспользоваться нечистоплотные представители человеческой расы.

«Вы в состоянии передавать мысль конкретному человеку или группе лиц. Впрочем, вашу мысль может уловить совершенно непроизвольно и кто-нибудь еще, если он настроен именно на частоту, подобную вашей. Поэтому лучше думать о любви и мире…»

Лику все же мучили сомнения. Зачем она все это пишет? Кому это надо? Для чего? С какой целью? Ведь ее никто к этому не принуждает. Может, ее записи никогда никто и не прочтет. Человеческой мудрости на земле достаточно и без ее писулек…

А толку-то от того, что этого достаточно? Эх, если уж за тысячи лет Пророки и Учителя не достучались до людских сердец, то куда ей? Кто она? Одна из миллиардов, такая же землянка, как и все…

Но почему люди не видят самого простого? Почему отмахиваются от него? Неужели собираются жить вечно?

Лика загрустила. Наверное, подумала она, эта хандра из-за гибели Тома. Ведь жизнь на самом деле не такая грустная штука. Но почему она так спешит написать свою книгу? Неужели снова что-то предчувствует? На этот вопрос она не могла твердо ответить даже самой себе. Просто чувствовала, что ей надо почему-то рассказать соплеменникам о Создателях и о том, что те передали ей для предотвращения глобальной трагедии. Пусть люди не все поголовно примут, и не все поверят, но она выполнит свою миссию вселенца: просто передаст информацию. Рассчитывать на поддержку и понимание? Нет, она не надеялась на это. В истории человечества тому масса примеров. Она, как и другие вселенцы, должна только передать эту информацию и ясно указать путь к спасению. А остальное – дело уже каждого человека. Ведь насилие в убеждении и навязывание своей точки зрения – пустая трата драгоценного времени. И если люди не поймут, то не помогут ни уговоры, ни угрозы, ни увещевания.

«Как победить ненависть, неприязнь, отчуждение? Наверное, еще сильнее любить, еще спокойнее дышать, еще дольше смотреть в одну точку на небе, еще чаще просто улыбаться. Нужно искренне и сознательно полюбить… позволить себе полюбить все окружающее: небо, землю, листья, кошку, играющую с хвостом, таракана, переползающего через прутик. Полюбить диван, стол, салфетку, которую тоже сделал кто-то для нашего удобства. Полюбить воздух, свое сердце, ресницы соседского ребенка, мокрый нос собачонки, горящую лампочку, сморщенную руку старушки. Полюбить зиму, лето, осень и весну. Полюбить планету, этот мир и принять его таким, каков он есть.

Если бы каждый из нас хоть на миг остановился и проанализировал, из чего складывается его жизнь, то увидел бы, что, уважая семью и узы брака, он невольно исполняет наказ Кришны. Что, задаваясь вопросом: кто я, и зачем я? – он приоткрывает для себя завесу учения Будды. Всякий знает своих предков, дальних и ближайших родственников, не задумываясь о том, что это и есть мощь и фундамент Авраама и Моисея. Почти каждый откликается на просьбу соседа о помощи, как учил Иисус. Все мы гордимся своей страной, когда она процветает, и огорчаемся, если национальная футбольная команда проигрывает. Мы непроизвольно являемся патриотами своего региона, в котором живем и работаем, называя себя африканцами или европейцами, сибиряками или американцами; защищаем его от агрессии, объединяясь в трудный час всем миром. Именно этому учил Мохаммед. И не найдется сейчас ни единого человека на планете, который равнодушно бы взирал на стихийные бедствия и катастрофы, произошедшие на другом конце Земли. Когда же вспыхивает вооруженный мятеж, в котором гибнут невинные люди, многонациональная армия Федерации принуждает агрессора сложить оружие. Заставляет нести ответственность за содеянное, чтобы впредь никому из зачинщиков не хотелось нарушать покой и мир на планете, где все мы разного цвета кожи, с многонациональными культурами, историческим наследием науки и философской мысли.

Нашу планету можно сравнить с садом, в котором растут и сосны, и кипарисы, и кактусы, и цветы всевозможных сортов и оттенков. Все они разные, тем и прекрасен сад, что все мы не похожи друг на друга. Каждый уникален в своем роде. Поэтому, называя себя землянином, гражданином мира, мы, сами того не подозревая, исповедуем учение Бахауллы. И все без исключения смотрят на небо, на звезды и признают могущество Вселенной, как признавал это и Зороастр.

Однако причины всех этих знаний, привычек, традиций хранятся у нас в подсознании. Не каждый, к сожалению, утруждает себя постановкой вопроса: откуда у меня эти знания? Откуда в нас эта тяга? Почему жизнь выстроена по этим, а не иным законам, и кто принес нам эти знания?

Все мы дети одной цивилизации, и в этом мы равны. Мы члены одной большой семьи. Все, что существует в нас и вокруг нас, существует в результате единения, соединения, соития, сплава. Молекула, вещество, человек, предмет, семья, народ, государство, планета, галактика, вселенная, Бог… Но все губит бездумная и бездушная суета. Именно суета, а не просто движение. А, как известно, суета – это агония гибнущего создания…

Но все это я могу рассказать только тебе, моя книга. А каждый человек должен найти свою истину САМ. Когда он отыщет ее самостоятельно, без чьей-либо твердой указки или наставления, когда откроет в себе причину всех своих удач или несчастий, когда сам найдет ответы на все свои вопросы, только тогда он станет ценить обретенную мудрость и открывшиеся ему знания. Поэтому нет никакого толку в навязывании. И религии наши долговечны только потому, что один видит свое спасение в семье, у другого предназначение в творчестве, сила третьего – в службе государству, четвертый предан науке, пятый пытается докопаться до своей собственной сути. Большинство же людей синтезируют в своей жизни несколько религиозных направлений, живя в семье, служа государству, выполняя свое предназначение на Земле и занимаясь тем, чего жаждет его душа. И если бы религии были людям чужды и не будили в них необходимую для жизнедеятельности силу, то исчезли бы с первым же ветром. Поэтому все религии нужны.

Но Бог и религии – это не тождественные понятия. Религии – это свод рекомендаций человеку для жизни в обществе себе подобных. А Бог – это взаимодействие каждого отдельно взятого индивидуума со всем, что его окружает. А окружает его отнюдь не только человеческое общество…

Все мы разные. И каждый из нас занимает исключительно свое место на глобусе, свой временной отрезок в истории цивилизации. Именно там, именно в ту эпоху, именно в той местности, где он больше всего нужен. Так было, есть и будет. Даже свою истину всякий из нас открывает в свой предназначенный час».

Лика вздохнула и закрыла интерком. Потом облокотилась на него и устремилась взглядом в мексиканские просторы: на желтые пыльные дороги, неизменные кактусы в своем многообразии и на возвышавшиеся вдали красно-оранжевые сопки, расщелины, переходящие в ущелья и каньоны…

Вдруг за спиной у нее раздалось вежливое покашливание. Она оглянулась.

– Ты Лика? – спросил смуглолицый мальчуган лет двенадцати и подошел ближе.

– Да, а кто ты?

– Меня зовут Хуан Паоло. Ты гостья Джонни?

– Да, а откуда ты знаешь?

– Знаю. У нас всё про всех знают, – ответил парнишка, присаживаясь рядом. – А что ты делаешь?

– Пишу книгу. А почему ты не на занятиях?

– Нас уже отпустили… Ты откуда?

Лика задумалась на мгновение. Что ей ответить? Сказать, что она из Лондона? Или из Барнаула?

– Я из Европы.

– А я думал, ты американка. О чем ты пишешь?

– О Боге, о людях, об ангелах.

– Правда? – заинтересовался Хуан. – А что ты знаешь об ангелах?

– Немного, но кое-что знаю.

– А ты их видела?

– Видела.

– Вот здорово! Расскажи, – попросил мальчик.

И Лика доступным для ребенка языком, в картинках и образах стала рассказывать ему о Создателях. Наконец его любопытство было удовлетворено, и парнишка поднялся с камней.

– Пойдем.

– Куда? – удивилась Лика.

– Джонни попросил разыскать тебя и передать, что гостью ждут к ужину.

Лика улыбнулась:

– Ну что же, Хуанито, тогда пошли.

– Хуанито меня звали, когда мне было четыре года. А теперь я уже взрослый. Все зовут меня просто Хуаном! – гордо заявил подросток.

– Ладно. Хуан, так Хуан, нет проблем.

Лика поднялась с земли, отряхнулась, спрятала интерком в рюкзак и пошла следом за мальчиком.