Текст книги "Клубника в горьком шоколаде"

Автор книги: Светлана Борминская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

«Может быть, эта неизвестная мне Раечка прольёт хоть бы какой-то свет на довольно странные подробности бегства няни и трёх дочек Хазарова из особняка на улице Пичугина, а?.. И очень занятно что за любовница у дяди Хазарова?.. Слово любовница очень неоднозначное и привлекательное. Любовница, любовница, любовница…» – открывая калитку, мысленно повторял Лев Тимофеевич. На тропинке валялся венский сломанный стул, следователь обошёл его и поднялся по скрипучим ступенькам крыльца. Увидев большой висячий замок, покрытый лопухом, Рогаткин потрогал его и прислушался.

– Вы не меня случайно ищете?.. – у калитки со стороны улицы стояла невысокая полноватая женщина в клетчатых шортах и белой мятой футболке. Сзади её маячил водитель Михалыч.

– Если вы Раечка, то вас! – обрадовался Лев Тимофеевич. – Я расследую дело о смерти вашей бывшей работодательницы. Меня зовут Лев Рогаткин, здравствуйте!

– Мой бывший работодатель Ким Хазаров, и он жив, – женщина закрыла калитку и неспешно подошла к крыльцу. – А у вас документы есть?.. Какая у вас смешная фамилия – Рогаткин… Да, я действительно Рая, – возвращая удостоверение, подтвердила она. – Эту дачу Ахат купил для нас, и это он приучил меня не доверять незнакомым людям. Извините, у нас тут дома далеко друг от друга, так что помощь звать бесполезно.

– Всё правильно, – Лев Тимофеевич кивнул. – Я сам такой.

– Правда? – Раечка Гулян вздохнула и обвела глазами дом. – Мы жили здесь почти два года. Знаете, тут раньше генерал жил… Жил, жил и повесился, потому и продавали эту дачу за полцены. Выходит, зря мы польстились на дешевизну, – Раечка всхлипнула. – Я сразу почувствовала, что случилась беда, когда они не приехали. Я звонила, а никто не отвечал – ни Лиля, ни Ахат, ни их новая нянька… У них там на автоответчике музыка Уэббера… Тоскливая такая!

– Вы разбираетесь в музыке? – искренне удивился Лев Тимофеевич.

– А вы думаете, я всю жизнь в няньках? – вопросом на вопрос ответила женщина. – Нет, я консерваторию когда-то окончила по классу фортепьяно, да вот только не заладилось с музыкой, – и она махнула рукой, не договорив. – Входите.

В доме было темно, Раечка подошла к окну и открыла его. Комната сразу высветилась. Уютная, с дачным минимумом мебели обстановка, старые обои… и разобранный наполовину пол.

– Пахнет мышами, – пробормотал Лев Тимофеевич, заглядывая в чёрную дыру подпола. – Вы здесь и зимой живете?..

– Да, и зимой тоже… Внутри не очень, да? Всё старенькое осталось от прежних хозяев, мы не стали ничего выкидывать, – улыбнулась Раиса. – Вы садитесь, я вам сейчас холодного чайку принесу.

И Раиса, перепрыгнув через груду досок, выскользнула в другую дверь.

– Идите сюда, – услышал через пару минут следователь. – Только смотрите под ноги…

Лев Тимофеевич споткнулся о короб с гвоздями, перешагнул доски, и оказался на залитой солнцем светлой кухне. Над обеденным столом висело фото в самодельной рамочке – смеющаяся Раечка и пожилой усатый мужчина с седыми пушистыми бровями.

– Это мой Ахат, – Раиса кивнула на портрет, и поставила перед Рогаткиным кувшин холодного чая и темный зеленоватого стекла стакан. – Чай с чабрецом. Пейте, пожалуйста.

– Спасибо, Раечка, – Лев Тимофеевич смутился. – У меня несколько вопросов к вам. Можно я их всё-таки задам?..

– Задавайте, раз приехали, – Раечка положила перед собой натруженные руки работящей женщины и вздохнула. – Я много повидала беды, но то, что стану вдовой… Нет, это уже слишком!

– Раечка, скажите, почему, хотя вы уже не работали на Хазарова, детей решили везти именно к вам? – Лев Тимофеевич вытащил диктофон и включил его.

– Дело в том, что после смерти Евы Ахат по просьбе Хазарова однажды их уже привозил сюда, – Раечка покосилась на диктофон. – Девочки горевали, и Киму Магомедовичу нужно было их как-то отвлечь. В тот раз Лиля тоже здесь была с детьми, девочки же ещё совсем маленькие.

– Скажите, а что вам сказала Лиля? Почему она попросила приютить девочек в этот раз?

– Она мне позвонила утром, сказала, что приболела, и попросила взять девчонок на дачу. Я ещё удивилась…

– Чему? – быстро спросил Рогаткин.

– Ну, у девчонок же новая нянька Марина, и потом у них в Бору условия лучше, чем здесь. Но я сказала, пусть приезжают, – Раечка вздохнула и спрятала руки под стол. – Ещё Лиля сказала, что дала Ахату денег купить девочкам всё необходимое. Там и вознаграждение для нас – за наш труд.

– Сколько она дала?

– Кажется три тысячи.

– Рублей? – уточнил Рогаткин.

– Ну, что вы, долларов конечно, – пробормотала Раечка. – У этих девочек совсем другой уровень жизни, они пьют и едят совсем не те продукты, что позволяем себе мы.

Лев Тимофеевич задумчиво кивнул.

– Она что-нибудь говорила про угрозу жизни детей? – осторожно спросил он.

Раечка покачала головой.

– Нет, насколько я помню, Лиля сказала, что в доме после отъезда Кима Магомедовича беспорядок, и что сама она приболела.

– И вас это удивило? – Лев Тимофеевич взглянул в глаза своей собеседницы, та взгляда не отвела.

– Ну, да, в общем-то, но для меня девочки не чужие, я же была их няней, – Раечка озабоченно вздохнула. – И потом, ну не принято у нас задавать слишком много вопросов, понимаете?.. Ахат, к тому же родной дядя Кима Магомедовича. Дальняя родня, очень дальняя, но, тем не менее, родня, и мне даже в голову не приходило отказать, и дело не в заработке! Даже если бы Лиля не предложила никаких денег, я бы всё равно приняла девочек. Просто Лиля знала, что у нас нет таких средств, чтобы заботиться о них на том уровне, к какому они привыкли.

– А няня Марина утверждает, что Лиля Юльевна просила её спрятать девочек у вас.

– Спрятать? – насмешливо переспросила Раечка. – Ну, в таком случае, меня об этом не предупредили.

– А раньше такое бывало?

Раечка молча рассматривала свои руки.

– Я не припоминаю такого, – наконец устало пробормотала она.

– Может быть, Лиля Юльевна просто не успела вам сказать об опасности? Или решила, что это не телефонный разговор?

– Всё может быть, – задумчиво обронила Раечка. – И я бы, наверное, не удивилась, но ничего такого, повторяю, в этот раз она мне не говорила.

Лев Тимофеевич попытался улыбнуться. «Выдави улыбку, Лёва», – приказал он себе.

– Раечка, заранее простите, но мне придется задать вам один не очень приятный вопрос.

– Всего один? Ну, задавайте, я переживу, – кивнула Раечка.

– Вы их ждали?

– Их приезда? Да, конечно.

– А они не приехали? – Рогаткин не сводил глаз с Гулян. – Почему же, в таком случае, вы никак не отреагировали на это?..

Раечка уныло посмотрела на стену с отставшими обоями позади следователя.

– Я же сказала вам, что звонила им всю ночь и утро, но мне никто не отвечал! Проверьте автоответчик Хазарова…

– Ну, а утром разве вы не видели по телевизору – в новостях, обрушившийся дом Хазарова? – Лев Тимофеевич залпом выпил стакан предложенного чая и покосился на кувшин.

– Господи, да после бури у нас в Грибаново больше недели не было света! – Раечка кивнула на лампочку над столом. – Я даже телефон зарядить не могла, не то, что телевизор смотреть.

У Льва Тимофеевича вытянулось лицо, он встал и протянул руку к выключателю. Электричества действительно не было…

– Но, следуя элементарной логике, почему же вам не пришло в голову поехать в Москву и узнать, что случилось? – Лев Тимофеевич обескуражено почесал лоб и посмотрел на Раечку.

– Знаете, я думала, затаюсь, и беда обойдет меня стороной, но не вышло, как видите, – Раечка вытерла мгновенно выступившие слезы. – Два дня назад приехал сменщик Ахата и рассказал обо всём, что произошло… Я эту стеклянную крышу вообще не одобряла, хотя кто меня спрашивал? Кто я и кто они?.. Наверное, у Лили было какое-то предчувствие беды, вот она и пыталась отправить внучек ко мне. Другой причины я просто не вижу… – Раечка запнулась. – Знаете, есть ещё один момент, в общем, Лиля Юльевна никогда не принимала ванну.

– Вы хотите сказать, что она не мылась?.. – хмуро поинтересовался Лев Тимофеевич.

– Нет, что вы, просто Лиля Юльевна предпочитала душ, – Раечка показала на левую сторону груди. – У неё были слабые сосуды и сердце.

– Надо же, какой интересный факт… И всё-таки, Раечка, скажите, почему вы ушли с такой престижной работы? – напоследок спросил Рогаткин.

– С каких это пор работа няньки престижна? – пошарив рукой на подоконнике, Раечка нашла блистер с таблетками валидола и, выдавив одну, кинула её под язык.

– Но вам доверяли, за вас держались.

– Да, держались, но сколько можно работать? – вздохнула Раечка. – Не девочка уже, как вы успели заметить, и потом я же вышла замуж.

– Подождите, вы никому не говорили об этом? – вдруг догадался следователь. – Но почему?

– Нас не спрашивали, а мы и не говорили… Ну, кого, скажите, интересуют два немолодых персонажа из обслуги? Хотя мы ничего не скрывали, – неуверенно улыбнулась Раечка. – Нет, Хазарову я скажу как-нибудь… Вот вы спросили насчёт работы, так у Кима Магомедовича совсем непросто было работать, поверьте. Да и жить на этой закрытой улице было совсем не мёд… Как под колпаком, если честно, – Раечка поёжилась. – Понимаете, чувство опасности временами просто висело в воздухе, как топор.

– Скажите, а были какие-то конкретные угрозы в адрес семьи Хазарова?

– Нет-нет, скорее слухи, но такие неприятные, что невозможно было спать по ночам, – Раечка, закрыв лицо руками, надолго замолчала. – Давайте закончим на этом разговор? Я просто очень плохо себя чувствую уже который день. Мне ведь ещё мужа хоронить, и ещё как-то жить здесь, – Раечка уныло оглядела деревянные стены кухни. – У меня почти не осталось сил жить… И ещё, пожалуйста, попросите своего шофера слить мне литров пять бензина, у меня тут машинка старая с совершенно пустым бензобаком, – Раечка умоляюще сложила руки. – А без бензина я даже до бензоколонки доехать не могу!

– Давайте вашу канистру, Раечка, – вставая, кивнул Лев Тимофеевич. – Простите, а про душеприказчика Лили вы ничего не знаете?..

Раечка вытащила из-под раковины старую алюминиевую канистру и распахнула дверь на крыльцо.

– Первый раз слышу, но вообще-то на Лилю это очень похоже, было в ней что-то барское, – буркнула Раечка. – А где ваш водитель?

Рогаткин поискал глазами Михалыча и нашёл его на скамейке – под черёмухой. Михалыч уютно похрапывал, а вокруг порхали синие бабочки и зудели комары величиной с небольшую лошадь.

– Рая, а Лиля Юльевна что-нибудь рассказывала про своих родителей? – Лев Тимофеевич топнул ногой и заговорил громче, чтобы разбудить Михалыча.

– Она говорила, что всё её детство прошло в детдоме в Белоруссии, – Раечка протянула канистру проснувшемуся Михалычу. – Знаете, несчастная она была баба, хоть и в богатстве пожила, но на свете столько несчастных баб, так что Лиля, пожалуй, была вполне счастливая по сравнению с другими. И ещё, насколько я помню, Лиля всегда с людьми держала дистанцию и в душу свою никого не пускала.

– А Ева?..

– Знаете, я ждала этого вопроса, – Раечка внимательно наблюдала, как Михалыч сливает в канистру бензин. – Наверное, хотите знать, как Ева умерла?..

У Евы неожиданно поднялась температура, стали выпадать ногти и волосы, тело покрылось волдырями, затем отказали почки и сердце… Ева сгорела очень быстро! Где это видано, чтобы молодая красавица, море женского здоровья, только что родила третьего ребенка, и вдруг – вчера была здорова, а назавтра – не может встать?.. Для всех это был шок, врачи говорили, что-то с иммунной системой, какой-то сбой. Кровь перестала обновляться и всё.

Лев Тимофеевич задумчиво кивал, его худощавое лицо покрылось пятнами.

– Говорят, что новая жена Хазарова – сногсшибательная женщина? – откашлявшись, хрипло спросил он.

– Неужели, прямо с ног сшибает?.. – Раечка мрачно улыбнулась. – Большое спасибо за бензин, – принимая канистру из рук Михалыча, поблагодарила она.

– Давайте я донесу, – Лев Тимофеевич галантно отобрал канистру из Раечкиных рук. – И последний вопрос, может быть, знаете, что могла хранить у себя в квартире покойная Лиля Юльевна?..

– Да что угодно могла хранить – от оружия для самообороны до каких-нибудь ценностей, – Раечка забежала вперёд, чтобы открыть гараж. – У Лили после смерти дочери разительно изменился характер. Первое время она вздрагивала от любого заданного ей вопроса, и даже от звонка телефона… Да, кстати, у Лили хранилась не захороненная урна с чьим-то прахом.

– Урна с прахом?! – переспросил Лев Тимофеевич, ставя канистру рядом с похожим на жука миниатюрным «Опелем».

– Лиля сказала, что это «дарохранительница», но я-то могу отличить урну с прахом от дарохранительницы с мощами! – хмыкнула Раечка, и у Льва Тимофеевича от волнения перехватило дыхание.

Он вдруг почувствовал, что из темноты гаража Раечка наблюдает за ним и, сконфузившись, заторопился уйти.

– Не гони так, Михалыч, – дважды ударившись головой о крышу автомобиля, рассердился Лев Тимофеевич, когда Грибаново осталось позади.

– Понатыкали тут «лежачих полицейских», – проворчал Михалыч, выезжая на трассу. На лице его блуждала улыбка Шумахера…

ВИЗИТ К ПСИХОАНАЛИТИКУ

Постояв на улице у офиса популярного среди телевизионных див психоаналитика в Безбожном переулке, Ирина прошла мимо, но потом всё-таки вернулась и вошла в инкрустированную медью дверь.

– Вы записывались? – спросил Ирину мужчина-секретарь с манерами ворчливой старой барышни.

Ирина кивнула и через несколько минут её пригласили в большую комнату с диваном и искусственными цветами в напольных керамических вазах. У окна стояла длинноносая женщина в чопорном офисном костюме в полоску.

– Анжела, психоаналитик, – представилась она. – Присаживайтесь, Ирина.

– Спасибо, – Ирина опустилась на мягкий, как дождливое облако, диван.

– Вы телеведущая? А я телевизор не смотрю уже лет десять, – Анжела мечтательно улыбнулась, разглядывая Ирину. – Какие у вас проблемы? Плохо спите, наверное?..

– На меня свалилась грусть, Анжела!

– Что-что на вас свалилось? – разглядывая Ирину, психоаналитик нервно теребила ремешок от часов на руке. – Перечислите по-порядку, пожалуйста.

Через час Ирина вышла из офиса психоаналитика с непроницаемым лицом и обиженными глазами. Сунув в сумку кошелек, она огляделась. Ярко-синее небо над Безбожным переулком почему-то вдруг стало тоскливо-серым… Мимо прошел какой-то потёртый индивидуум и задел плечом сумку Ирины. Ирина нахмурилась и перевесила сумку на другое плечо. Когда в сумке зазвонил телефон, Ирина от неожиданности подскочила и не сразу поняла, что это такое?..

– Слушай, куда ты пропала? Не звонишь, не заходишь, – в трубке раздался знакомый смех Полины Байкаловой.

Из нового бистро «Мексиканская кухня», где они договорились встретиться, ещё от метро смачно пахло кукурузными лепёшками, а от аромата молотого перца в воздухе все мимо проходящие синхронно чихали. Они выбрали столик неподалеку от рояля, и курящий тапёр, увидев их, мизинцем стал наигрывать регтайм Джоплина. Старый рояль, звонко кудахтал, как одинокий мужчина, и зачем-то терпел такое кощунство.

– Значит, психоаналитик показалась тебе «дурой», я правильно поняла?.. – Байкалова проводила грустными глазами официанта в сомбреро и сапогах со шпорами.

– Полина, она меня просто возмутила, – обескуражено пробормотала Ирина. – Я ей начала выкладывать свои проблемы, она слушала-слушала, а потом спрашивает: «Вы сумку в Париже покупали?»

– Ты ей сказала, где купить эту несчастную сумку? – Байкалова вытащила сигареты и поискала глазами пепельницу.

– Я встала и ушла, – призналась Ирина. – Вдобавок, на улице за мной увязался какой-то тип…

– А сколько ты заплатила за консультацию?

– Вообще-то, я вытащила кошелёк, но так и не открыла его, – рассмеялась Ирина.

– Правильно, – Байкалова подвинула к себе солонку с каменной на вид солью. – Идёшь успокоить нервишки, а натыкаешься на форменную идиотку! А что за тип увязался за тобой?..

– На вид бродяга какой-то, – Ирина поёжилась и оглянулась на входную дверь. – Спустился за мной в метро и в одном вагоне ехал.

– И глазами ел?.. Это случайно не пепельница? – Байкалова ткнула сигаретой в солонку.

Сзади возник официант и поставил на стол нечто, похожее на глиняный стаканчик с отбитым краем.

– Что будем есть? – Байкалова с интересом оглядела подносы с дежурными мексиканскими блюдами.

– У меня аппетита нет, – пожаловалась Ирина. – На днях у телецентра меня зачем-то решил переехать какой-то горбун… Вдобавок, кошмары снятся, Яшка из другой комнаты слышал, как я во сне кричу.

– Да ты что?.. – Байкалова с аппетитом ела мясо из горшочка. – А что за горбун у телецентра? Похож на того, парижского?..

– Похож, – кивнула Ирина. – Лицо такое же злое.

– И одет в лиловое? – деловито спросила писательница, доставая ложкой из горшочка мясо. – Нет? Ну, значит, не он, успокойся! Мало ли горбатых в Москве? Нет, я не могу это есть – чересчур острое мясо! – Байкалова отставила пустой горшочек. – И чего они сюда напихали? А цыпленка у вас нет?.. – обратилась она к официанту.

– Но почему мне встретился горбун именно после приезда из Парижа? – пробормотала Ирина.

– Совпадение, – по слогам произнесла Байкалова.

– А кошмары?.. Я ведь даже из-за них к психоаналитику пошла.

– Ты просто себя накручиваешь, Ира, сон – это сон, а тот, кто тебя чуть не задавил – обычный московский трамвайный хам! Всё, забудь, – Байкалова с сожалением посмотрела в пустой горшочек. – И смотри по сторонам, ведь кругом тысячи машин с близорукими водителями. Ты жить хочешь?..

Ирина покачала головой.

– И зачем только я ездила в этот Париж? Мало мне было моих обычных проблем, а теперь ещё каждую ночь кошмары снятся…

– Почему мне никто не снится? – проворчала Байкалова. – Знаешь, я бы не отказалась увидеть во сне сюжет для небольшого романа.

– Сюжет? – растерянно переспросила Ирина. – Я завтра еду с мальчишками к Хазаровым на дачу, могу предложить место в нашей машине.

– Неужели ты мазохистка, Ира?.. Смотри сама, но пусть лучше твоя мама отвезёт их на эту дачу и привезет обратно! – возмутилась Байкалова. – Ты ведь до сих пор влюблена в него, я же вижу по глазам. А если у них обычное человеческое счастье? Поверь мне на слово, эта Тамара что-то для него значит, если он женился на ней…

– А я постоянно корю себя, – шёпотом призналась Ирина. – Я ведь могла познакомиться с ним поближе год назад, он пытался за мной ухаживать, но мне было не до любви, а потом было уже поздно, словно распахнутая настежь дверь захлопнулась прямо на моих глазах.

– Знаешь, что?.. Прекрати жалеть о прошлом, – Байкалова решительно поднялась. – Пошли быстрей, а то у меня дома кот голодный, небось, уже все обои ободрал, пока я тут прохлаждаюсь.

Они расплатились и вышли из бистро под звуки регтайма Джоплина. Оживлённо разговаривая, они не обратили внимания на слепого, сидящего на асфальте у бистро с кепкой, в которую ему кидали мелочь. Слепой поднял кепку и, ловко поднявшись, оправился следом за ними.

ДУРНЫЕ ПРЕДЧУВСТВИЯ

На Литовском бульваре цвели тысячи лип.

«Всё-таки ночные съёмки самые выматывающие», – свернув к дому, подумала Ирина. Она прибавила шагу, аккуратно обходя глубокие лужи – ночью прошел сильный дождь.

«Зачем ты хочешь поехать на эту дачу? – спросила она себя, и сама же ответила: – Но ведь он пригласил моих мальчишек! Да какая разница, поеду – не поеду?.. Может быть, не поеду».

Навстречу шёл дворник, рьяно царапая метлой чистый после дождя асфальт. Под ногами что-то громко хрустнуло и Ирина бросила взгляд на землю, там среди веток валялась кость, похожая на ту, которую она нашла и снова закопала в землю на крыше замка графа Калю. Ирина наклонилась и машинально подняла её, и в ту же секунду зеленоватое свечение накрыло её с головой.

– Ах!..

Мимо, поскрипывая, ехал почтовый дилижанс на деревянных колёсах в ошмётках жирной грязи. Знакомая пегая лошадь шла в упряжи и, помахивая головой, косила на Ирину большим синим глазом с густыми ресницами… Литовский бульвар куда-то исчез, Ирина стояла у стены высокого дома, от которого пахло тяжёлой сыростью. Она инстинктивно вжалась в мягкий лишайник, растущий прямо из пористых камней за спиной, и почтовый дилижанс проехал мимо, чуть не отдавив ей ногу!.. Затем дилижанс вздрогнул и остановился, открылась дверца, и из неё прямо в грязь выпрыгнул горбун в лиловом палантине, и оба – горбун и лошадь повернулись, всматриваясь в Ирину.

Кто-то сильно потряс её за плечо.

– Тут машины ездят, чего встала? – зло гавкнул дворник, пожилой татарин с глазами варана. – Это что у тебя? – дворник хищно протянул руку. – Это моя территория и всё, что здесь валяется принадлежит мне.

– Берите, – кивнула Ирина, и кость перекочевала в его грязную лапу. – Вы не видели только что тут лошадь и карету? – уже уходя, обернулась она.

– Кроме тебя лошадей тут не вижу, – цыкнул языком дворник. – И жена у меня молодая, не чета тебе! Иди-ка отсюда, и кость свою забирай, на, бери…

Ирина, не оборачиваясь, дошла до своего дома и дрожащими руками открыла дверь в подъезд, бормоча:

– Показалось…

Поздоровавшись с зевающей консьержкой, она с облегчением выдохнула. «Точно показалось!» – подумала она.

– Мам, меня нет ни для кого, я ещё не пришла! Сейчас вымоюсь и спать, а в двенадцать придёт машина в Чигасово, я тебе уже говорила, – предупредила она маму.

Сквозь сон Ирина слышала возню и крики мальчишек:

– Мама возьмет нас в телевизор!

– К девочкам поедете сегодня с Павликом, – громкий шёпот бабушки.

– Лучше в телевизор, – не соглашались оба.

– Возьми нас в телевизор, ма, – потряс Ирину за руку Яшка.

Ирина открыла глаза, сын сидел на полу кровати и не сводил с неё глаз.

– Сегодня поедем в гости к дяде Киму, а в телевизор в другой раз, – пообещала она.

– Лера звонит. Ответишь? – мама протянула телефон. На часах была четверть одиннадцатого.

– Сегодня днем переозвучка, иначе запись за шестнадцатое число не пойдет в эфир! – звонкий голос ассистентки режиссёра Леры Веселовой.

– Я смогу приехать только вечером, Лер, – извинилась Ирина. – Хазаров пригласил моих детей в гости в Чигасово. Если хочешь, поедем с нами, у тебя дети есть?

– Нет пока, но я бы поехала, – хихикнул Лера. – Сосед Хазарова по даче – владелец самого фешенебельного кегельбана в Москве. Чем чёрт не шутит, может быть, мой палец застрянет в его шаре?

– Смотри, не опоздай, а то уедем без тебя, – вставая, проворчала Ирина.

– Я буду у вас через полчаса! – крикнула Лера, и телефон поперхнулся короткими гудками.

– Скажите, а долго ехать до Чигасово? – поинтересовалась Елена Николаевна, когда в полдень на их пороге возник водитель Телеканала.

– Если в пробку не угодим, то максимум, час, – покосился на маму Ирины представительный водитель, похожий на пожилого Бельмондо.

– А Чигасово – красивое место? – продолжила «светскую беседу» Елена Николаевна, когда они сели в джип Телеканала. – Вот у нас в Томске в дачном поселке так много красной смородины, просто некуда девать, и арбузищи вызревают, вот с вашу голову, такие же, не меньше… Не верите? Ирочка, скажи мужчине, – повернулась к дочери Елена Николаевна.

Водитель, не говоря ни слова, следил за дорогой. В нём, со второго взгляда, можно было угадать человека, с которым шутить себе дороже.

– Вас как зовут? – Елена Николаевна подмигнула дочери.

– Каховский Сергей Иваныч, – помолчав, представился водитель. – А в Чигасово вашим спиногрызам понравится, увидите!

«Спиногрызы» дружно захохотали.

– Ручная лиса в вольере, семейство белок, три большие лайки и два маленьких терьера, – хмуро перечислил хазаровскую живность Каховский.

Елена Николаевна с внуками слушали и переглядывались.

– Даже крокодил был… Правда, утонул прошлым летом, – водитель тяжело вздохнул.

– Мальчишки, слыхали?.. Не дожил, выходит, крокодил до вашего приезда, – посетовала бабушка.

– Лер, а ты не помнишь, какая была Ева Хазарова? – тихо спросила Ирина.

– Весьма жизнерадостная блондинка, – так же тихо ответила Лера. – Смешливая, не манерная, но и не разбитная, кстати, всегда беременная. В общем, всё при ней. Можно, я закурю?.. – спросила она у водителя.

– Курите, – оглянувшись на них, похоронным голосом разрешил тот. – Я кондиционер включу.

– Да мы окно пошире раскроем, – Лера нажала на рычаг. – И включите музыку, пожалуйста!

– Весёлую! – поддержала Елена Николаевна. – Да, ребята?

– Он мне в постели не понравился… Ой, не понравился! Ну, так не понравился, – прошептала Лера, откинувшись на сиденье. – Ирина, вы краснеете, прямо как девочка, между прочим… К вашему сведенью, Жилянская сразу глаз на Хазарова положила, ещё когда он и на Еве женат не был. Знаете, она в то время была в три раза больше, чем сейчас и жутко непопулярна, – Лера руками обрисовала фигуру Жилянской. – Потом похудела, сделала пластическую операцию. Ну, что вы улыбаетесь, Ира? А мне, к примеру, нравятся люди с морщинами, а то сорок лет и ни одной морщинки… Между прочим, даже у двадцатилетних морщины есть! – Лера поджала губы. – Знаете, если бы не влиятельный папаша, Жилянская никогда не стала бы главным редактором музыкального телевещания! Между прочим, её папа носит горб, и если сзади посмотреть – вылитый верблюд, а не папа! Опять вы улыбаетесь!.. Жуткое зрелище, вы его ещё не видели? Немного потеряли, поверьте на слово.

– А где Хазаров встретил свою Еву? – перевела разговор Ирина.

– Около семи лет назад Ева пришла работать на Телеканал и попала в музыкальную редакцию под начало Жилянской, – Лера сделала последнюю затяжку и выкинула сигарету в окно. – Еве было двадцать, а Жилянской уже далеко за тридцать, как она не пыжилась. Кого выбрал Хазаров? Естественно, молодую и красивую Еву. Любовь с первого взгляда! Она была такая – глаз не оторвать, и он женился на ней моментально, – Лера, наклонившись к уху Ирины, шёпотом добавила: – Хазаров бы с ней жил и горя не знал, если б Евку не отравили… Нет, это слухи, конечно, но слухи ведь никогда не бывают просто так?.. В общем, не успели Еву кремировать, как Жилянская стала обхаживать его так, только что ботинки не вылизывала. Я совершенно не удивлюсь, если ей и папа-колдун помог, – Лера, поперхнувшись воздухом, неожиданно закашлялась.

– Лер, скажи что-нибудь хорошее о Жилянской для баланса, а то я тебе не поверю, – после паузы попросила Ирина.

– Тамара Викторовна Жилянская очень элегантна и прекрасно держится в седле, – Лера прицелилась и метким щелчком прихлопнула залетевшую в машину осу.

Потянулись длинные кирпичные заборы загородных вилл. Водитель свернул с дороги и подъехал к металлическим воротам одной из них. Через полминуты ворота с жалобным скрипом отворились, и машина медленно подъехала к трёхэтажному дому, похожему на свадебный торт.

– Какой красавец! – прошептала Лера, задрав голову, затем бросила оценивающий взгляд на соседний дом за забором. – Мой кегельбанщик, наверно, скучает там без меня, как считаете?

– А тут мило, детей хорошо растить, – ворчливо констатировала Ирина мама, крепко держа внучат за руки.

На лестнице дома показались Хазаров с женой. У супругов были хмурые лица, словно они только что закончили тяжёлый разговор.

– Знаете, сколько её ожерелье стоит? – шёпотом спросила Лера. – Ей броневик с охраной нужен, чтобы из дома в нём выйти.

– Девочки, встречайте гостей! – оглянувшись на раскрытую дверь, хлопнула в ладоши Жилянская.

Из двери показались три маленькие девочки с одинаковыми косичками, покосившись на мачеху, они быстро сбежали вниз.

– Здравствуйте!.. – хором сказали они.

– А где лиса? – деловито спросил Яшка, девочки переглянулись, мячик из рук младшей упал и покатился к клумбе.

– Пойдёмте, покажем? – предложила младшая Резеда, кивнув на беседку под черепичной крышей, у которой на привязи сидела большая лайка. – У нас ещё обезьяна есть!..

– И поросенок маленький… Ну, очень застенчивый, – засмеялась пухленькая Тамила.

– Кто? – переспросила Ирина и присела, взяв ладошки Тамилы в свои.

– Поросенок Гоша, – снова фыркнула та и засмеялась. – И еще пятнистый олень!..

Хазаров поднял уроненный дочерью мячик и кивнул на вольер у забора.

– Олень там, я ему сегодня травы накосил. Ирина, будете смотреть?

– Давай, мам, – потянул её за руку Пашка.

– Посмотрим, Ким Магомедович, – кивнула Лера.

Хазаров бросил заинтересованный взгляд на Леру и неопределённо улыбнулся, а Ирина, найдя глазами свою маму, которая, переваливаясь, как утка, торопливо шла за бегущими к вольерам с животными внуками, тоже направилась туда. «Быстрее бы прошёл этот день!» – неожиданно подумала она, чувствуя подступающую к горлу тоску.

Через час, как настоящая мать семейства, Тамара Викторовна разливала половником суп из фарфоровой супницы. Ели на природе за большим столом под тентом. От Ирины не ускользнуло, что Тамара Викторовна, несмотря на некоторую хмурость, выглядит абсолютно счастливой.

«Похоже, вернуться из свадебного путешествия на похороны бывшей тёщи – совсем небольшое горе», – сделала неутешительный вывод Ирина.

Обед закончился, когда на часах было шесть вечера.

– Спишь, Ира? – спросил Ким Магомедович, усаживаясь рядом, когда они перешли в гостиную пить кофе. Малышня вопила под окнами, потом все вбежали в гостиную и кинулись рассаживаться у телевизора.

– Ночная съемка, – Ирина инстинктивно подобралась, ощущая холодный аромат одеколона Хазарова.

– Снова деньги нужны? – Ким Магомедович улыбнулся.

– Я просто не умею отказываться от работы, глупо, да?.. – покраснев, пробормотала Ирина.

– Спасибо, что привезла мальчишек, девочки очень рады, – Ким Магомедович подмигнул Пашке. Тот, зевая, тоже подмигнул Хазарову.

– Скоро закончим ремонт на Пичугина, – Хазаров положил руку Ирине на плечо и посмотрел на жену. – Ждём вас там, девочкам веселей будет, да, Тамар?..

Ирина взглянула на лучезарно улыбающуюся Жилянскую, потом оглянулась на сыновей. Две старшие девочки опекали Пашку, укладывая его спать на соседнем диване, а младшая не сводила глаз с Яшки.

– Хитрецы, – покачал головой Хазаров. – А младший-то пользуется повышенным успехом, ай-ай… Я – ревную!

– Если буду свободна, то привезу своих бандитов, – пообещала Ирина и с сожалением встала. – Спасибо, что вы нам рады, Ким Магомедович! Мальчики, мама, нам пора, давайте прощаться!..

– Прямо идиллия, – тихо пробурчала Лера, когда Чигасово осталось позади. – И дом выглядит потрясающе, я даже про кегельбанного короля забыла! Ну, ничего, никуда он от меня не денется… Так, Ирина, приезжаем в Москву и сразу на переозвучку, хорошо?..

– Мам, а мы ещё к дяде Хазарову поедем? – зевнув, спросил Яшка. – Когда, мам?

– Скоро, спи, – кивнула Ирина. – Понравилось?

Но сын уже спал, положив голову на плечо брата. Пашка, прижавшись к спинке кресла, не сводил глаз с подаренного котёнка в коробке.

– Котище какой, – восхищённо шептал он всю дорогу до Москвы.