Текст книги "Клубника в горьком шоколаде"

Автор книги: Светлана Борминская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

СНОВА НА КРЫШЕ

Полночь.

Две умаявшиеся после шопинга женщины сладко спали, а на столах и стульях лежали свёртки, пакеты, коробки. Через день они уезжали из Парижа…

– Мы были в Париже и не влюбились ни в кого, ни ты, ни я?.. – утром, разлив кофе на скатерть, проворчала Байкалова.

Ирина смотрела на увеличивающееся на глазах кофейное пятно, но мысли её были далеко… Она думала о своих сыновьях, непутёвом бывшем муже и работе на Телеканале, которая занимает двадцать четыре часа в сутки. Париж Парижем, грустно размышляла она, но её жизнь в настоящий момент заполняют именно эти три составляющие – дети, неудавшаяся семейная жизнь и любимая работа.

– Весь ужас именно в этом, мы – дуры! – вытирая салфеткой пятно, уныло констатировала Байкалова.

– Да успеем еще! – не очень-то веря в свои слова, пробормотала Ирина.

– Ты-то успеешь, – Байкалова покосилась в зеркало. – А я?..

– Да ладно, – фыркнула Ирина. – Вы еще вполне, Полина!

– Что значит «вполне»? – проворчала писательница и подошла к зеркалу. – Слушай, а может, мне сделать пластику лица? Чем чёрт не шутит, а?.. Шарон Стоун, например, сделала и стала похожа на девочку!

– Не вздумайте, а то будете, как Гурченко, – сморщилась Ирина. – Вы на Гурченко больше похожи.

– В таком случае, я убегаю, может, ещё влюблюсь сегодня, – помахала ручкой Байкалова и, накрасив губы, действительно убежала.

Из оцепенения Ирину вывел Круглик – клаксоном с улицы.

– Вы ели, Ирочка? – покосился на неё знаток древностей, когда Ирина спустилась вниз. – Не хотите ли составить мне компанию? – кивнул он на раскрытые двери ресторана «Старый маньяк». – Что это у вас с лицом, хотите, угадаю?..

– Мне снова приснился старый граф Калю, – призналась Ирина, когда официантка приняла заказ и отошла. – В могиле, с червями, – шёпотом пояснила она. – Покрытый шёлковой лиловой шалью с кисточками.

У Круглика из глаза упал монокль.

– Вы говорили с ним, Ира? – Круглик убрал монокль в карман. – О чём, если не секрет?

– Нет, я от него убежала. – Ирина потыкала в горячую яичницу вилкой и не смогла проглотить ни кусочка. – «Дьябло! Дьябло!» – повторял он, как заведенный, – Ирина поёжилась. – Так страшно, мсье…

Круглик от неожиданности уронил вилку в солонку, и часть соли просыпалась на пол.

– Что вы взяли из замка, Ирочка?.. – тихо спросил он. – Знаете, я почти уверен, что вы стянули оттуда какое-нибудь колечко!

– Что?! – покраснела Ирина. – Я не понимаю, о чем вы?..

– Да ладно! Там на полу среди пыли столько всего валяется… Не обязательно золотое, но если вы даже медное колечко унесли оттуда, мой вам совет, отдайте его мне! – эксперт по древностям неожиданно чихнул.

– Вам? – засмеялась Ирина. – Будьте здоровы!

– Мне, – кивнул Круглик. – Я завтра же отвезу ваше колечко в замок, а вы будете спать спокойно. Слово эксперта.

– Как вам не стыдно, мсье? – отрезала Ирина. – Никакого колечка я не брала – это раз, и завтра мы улетаем в Москву – это два! Там-то я уж точно буду спать спокойно.

– Ира, не врите, – Круглик наклонил голову и стал похож на высохшего до состояния мумии борца сумо. – Всё очень серьёзно.

– О чем вы? – Ирина отпила молоко из чашки и вздохнула. – Я вас не понимаю, мсье…

Круглик покачал головой:

– Вы уедете в Москву, а кошмар поедет за вами… Ира, вполне возможно, вам из-за этого придется вернуться во Францию в ближайшее время, упрямая вы овечка! Вас замучают привидения замка, увидите, через неделю вы будете вскакивать по ночам и носиться с криками по вашей элитной квартире!

– Подождите, а с чего вы взяли, что она элитная? – рассердилась Ирина.

– Не то вы говорите, не то… Ваша фамилия не Овечкина, нет?.. – Круглик демонстративно зевнул. – Но я вас предупредил. Итак, куда поедем?.. Вы, кажется, туфли хотели купить? Ну, значит, поехали за туфлями!

Через час, перемерив кучу обуви, Ирина остановила свой выбор на классических туфлях «Диор» из искусственно состаренной телячьей кожи, к ним в комплекте прилагались сумка и перчатки.

– Мотовка! Да за такие деньги на блошином рынке можно мешок обуви купить, – не выдержал Круглик, когда они покидали магазин.

– Что вы брюзжите, мсье?.. Чем вы недовольны в этот-то раз? – возмутилась Ирина. – Я трачу деньги, которые заработала, между прочим.

Профессор пожал плечами и вздохнул.

– Ради бога, тратьте, но лучше бы отложили на чёрный день, – сгорбившись, махнул рукой он.

– Что-о-о?! На какой ещё чёрный день? Накаркаете ещё, – Ирина с сомнением взглянула на пакеты с покупками. – И знаете что, раз уж вы считаете меня клептоманкой, то, может быть, отвезёте в замок прямо сейчас?.. Я нечаянно прихватила с крыши одну безделицу…

Профессор пригвоздил Ирину уничижительным взглядом, и не стал медлить. На этот раз они проделали двухчасовой путь до замка в тягостном молчании. Ирина окончательно порвала свои старые туфли, пока они шли от места, где спрятали в зарослях мотоцикл к воротам в замок.

– Надеюсь, вы положите на место всё, что взяли, а то вам не сдобровать! – профессор раздраженно поцокал языком и дёрнул тяжёлую дверь на себя. Запахло могилой, и первое, что Ирина ощутила, было совсем не любопытство, как в первый раз, а сосущий под ложечкой страх, словно замок за время их отсутствия наполнился душами всех тех, кто жил тут когда-то.

– Не бросайте меня, как в прошлый раз, мсье Круглик, – хватая старика за руку, попросила Ирина.

– Что за истерика, право слово? – обиделся старик. – Идите за мной, не отставайте, вот и не почувствуете себя брошенной. Куда идём? На крышу?..

На крыше, куда они поднялись, пройдя весь замок насквозь, в цветах бродила лошадь – в золотом свечении… Круглик трижды хлопнул в ладоши, и лошадь исчезла вместе с бабочками и разноцветными хохлатыми птичками, кружащимися над ней. В воздухе остался лишь её хвост…

«Я сойду с ума! Что я тут делаю?!» – подумала Ирина и, глядя на хвост расширившимися от ужаса глазами, вытащила из кармана широкой юбки косточку в форме буквы Т, найденную в первый день посещения замка, и воткнула её в землю.

Круглик в это время ожесточённо хлопал в ладоши, но хвост лошади не исчезал, продолжая висеть в воздухе, как приклеенный.

– Страшно? – обернувшись, злорадно спросил Круглик. Выглядел он смертельно усталым. – Вот как я вас напугал… Больше ничего себе не оставили?

Верить во всю эту потустороннюю чушь глупо, утрамбовывая ногой землю, думала Ирина, но висящий в воздухе хвост лошади говорил об обратном.

– Согласитесь, вам ведь сразу стало легче? – услышала она голос профессора.

Круглик чутко смотрел на неё с края крыши, земля из-под его ног осыпалась вниз… Ирина кивнула и, ссутулившись, втиснулась в чердачный люк, оставив эксперта по древностям на краю крыши одного – в цветах и бабочках.

– Ирочка! – крикнул ей вслед старик. – Вы куда?.. Нам с вами уже ничего не грозит.

– Я хочу убежать отсюда быстрее! Мне очень стыдно перед вами, профессор, – ответила Ирина.

– Минуточку, Ирочка, – послышался надтреснутый голос Круглика, когда Ирина уже бежала к выходу из замка. – Вернитесь, я вам кое-что покажу, не пожалеете… Я здесь, в спальне!

И Ирина, чертыхаясь, вернулась, отыскав профессора по сквозняку из раскрытой двери спальни. Круглик стоял на коленях у огромного ложа под балдахином, и увлечённо шарил под ним… Ирина присмотрелась к тому, что старик выудил из-под ложа, и её разобрал смех – в руках эксперта древностей был фаянсовый ночной горшок на медных лапках.

– Запах древности!.. Понюхайте, Ирочка, так пах шестнадцатый век! – вдохновенно произнёс Круглик, открыв ночной горшок, и с добродушной улыбкой протягивая его Ирине.

– Нюхайте сами, – фыркнула Ирина. – Ну, вас, мсье!..

– Да он же пустой! – засунул голову в горшок эксперт. – Убедитесь сами.

– Тем более, – Ирина перестала смеяться и осмотрелась. На краю ложа лежал знакомый ей по первому визиту в замок лиловый палантин, от которого за версту несло дежа-вю.

– Ну, тогда поехали обратно, а то надвигается время нетопырей… – Круглик последний раз любовно оглядел ночную вазу, и бережно задвинул её туда, где она простояла несколько веков.

Почерневший от копоти портрет двух изысканных женщин с крупными носами, на который обратила внимание Ирина, выходя из спальни, висел немного криво.

– Вы видите жену и дочь маркиза Калю, – пояснил её провожатый, поправляя портрет. – Породистые дамы, не правда ли?..

«Одни носы чего стоят… Видимо, ночной горшок принадлежал одной из них», – догадалась Ирина, шагая за профессором к выходу из замка. И снова мсье Круглик тщательно прятал ключ в корнях дерева, а потом прокладывал палкой себе и Ирине дорогу среди непроходимых буераков, не забывая при этом рассказывать об обитателях замка Калю.

– Колдун Жиль купил себе титул сразу, как только разбогател. Какой титул?.. Маркиз Орор Жиль! А до того, как вплотную заняться колдовством, Жиль был наёмным убийцей, потом удачно вложил накопленное и сказочно разбогател… Куда вложил? – Круглик помолчал. – Может, в тюльпаны?.. Ирочка, мнения историков касательно состояния Жиля диаметрально расходятся! Многие полагают, Орор Жиль так и остался убийцей до конца своих дней. Другие считают, что его состояние – результат успешного колдовства. А третьи, Ирочка, уверены, что Жиль – честный человек… Кому верить?

Проделав большую часть пути, они устроили привал на краю скошенного луга.

– Все историки до единого отмечают, что и граф Калю отличался кровожадным нравом, – Круглик протянул Ирине фляжку с вином. – Отвинтите крышечку сами, Ирочка… Согласитесь, забавно, граф умер триста лет назад, а его помнят! Мало кого помнят через триста лет, Ирочка, да почти никого и не помнят… А ещё французы брешут, что все, кого убил граф Тьерри Калю, собираются в замке несколько раз в году!

– И что они там делают? – Ирина открыла фляжку и сделала глоток теплого бордо.

– Призраки?.. Видимо воют и дерутся! – загоготал знаток древностей.

– А вы их видели? – улыбнулась Ирина, отдавая фляжку. – Ну, кроме лошади?..

– Я же, в отличие от вас, никогда и ничего из замка не выносил, ну откуда я мог их видеть? – старик пожевал губами и добавил: – Я – законопослушный юноша!

– Да, ладно вам, мсье Круглик, кто старое помянет… – покраснела Ирина.

– Ирочка, знаете, мне бы хотелось понять… Ну, так как оба были горбаты – и граф Калю, и колдун Жиль, – Круглик помялся. – Как вы считаете, кого вы видели?..

– В образе поющего облака или летучей мыши?.. – уточнила Ирина, разглядывая свои порванные туфли.

– Ах, старый я дурак… Я же забыл вам показать их портреты! – Круглик выронил фляжку. – Забыл… Только сейчас я вдруг вспомнил, что забыл!

– Да какое это имеет значение, чьё было привидение? – махнула рукой Ирина.

– Не скажите, – Круглик, оседлав мотоцикл, протянул Ирине шлем. – Понимаете, Ира, если вас пугал Жиль, то ваши проблемы, к сожалению не закончились.

– Неужели, Жиль низвергнется с неба в образе нетопыря в Москве? – хмыкнула Ирина.

– Колдун Жиль может всё, и ничего в этом смешного нет, – Круглик помрачнел. – Вы точно ничего себе не оставили? Ни нитки, ни пуговицы?..

– Клянусь, мсье, – Ирина вывернула карманы.

– Тогда может всё и обойдется! – заводя мотоцикл, вздохнул Круглик. – Будем уповать на лучшее.

Была полночь, когда профессор высадил Ирину у знакомого дома на рю Муфтар. Подсвеченные лампочками контуры деревьев светлячками мигали в темноте и создавали иллюзию сказки.

– Спасибо, что подарили мне два чудесных дня, мсье Круглик! Вы самый обольстительный знаток древностей на свете… Можно на прощание поцеловать вас в сахарные уста? – спрыгнув с мотоцикла, Ирина повернулась к старику.

– Я устал, Ирочка, – Круглик вымученно улыбнулся и снял шлем. – Но если надумали целовать, то целуйте быстрей, а то я упаду с мотоцикла, – шёпотом добавил он.

Ирина поднялась по тёмной лестнице в мансарду и оцепенела – наперерез из темноты на неё быстро двигалась лиловая тень.

– Как ты меня напугала, Ира! – схватилась за сердце Байкалова. – Я думала, это взломщик.

– А вы меня! – не попадая зубом на зуб, Ирина отступила на лестницу, увидев в руке писательницы нож. – И почему на вас лиловый халат, как на привидении?..

– Нашла в шкафу, – Байкалова бросила взгляд в зеркало. – Заходи быстрее, давай я закрою дверь. Ты не забыла, что завтра мы уезжаем в Москву?..

ВОЗВРАЩЕНИЕ В МОСКВУ

Из люка желтого лимузина высовывалась рыжая голова ассистентки режиссера шоу «Ультиматум» – Леры Веселовой.

– Здравствуйте! – крикнула она. – Завтра съемки и мне будет спокойней, если я буду знать, что вы не сорвете съемочный день из-за того, что вас никто не встретил! Ух, ты, у вас два сына?.. Подарите мне одного? – Пашка, с ходу забравшись Лере на колени, уже вовсю «рулил».

– Паш, пойдешь к тете Лере жить? – наклонилась к Пашке бабушка.

Тот с серьёзным видом кивнул.

– Ему машина нравится, – прокомментировал Яшка. – Дай порулить, Паш!.. Ма, а когда ты машину купишь?

– Завтра, – вздохнула Ирина. – Пойду и куплю прямо завтра.

– Правда, мам? – обрадовался Яшка.

– Паш, иди на ручки к маме, – позвала Ирина. – Яша, а ты садись с бабушкой.

Через полчаса они подъезжали к Москве, и Ирина вдруг поняла, что всю неделю очень ждала возвращения домой. Пашка спал и вздыхал у неё на руках, Ирина взглянула на Леру, потом оглянулась на дремлющую Байкалову.

– Не опаздывайте завтра на работу! – Лера притормозила у светофора и повернулась к Ирине. – Со звездами на ТВ не церемонятся, несколько опозданий и место занято.

Ирина с мамой переглянулись.

– Спасибо, Лерка! – сказала Ирина.

– Пожалуйста, – пожала плечами та.

– Мам, а Париж в большой коробке? – спросил Яшка. – Мам, а мам?..

– Да, там целый город, Яш! – устало кивнула Ирина. – Карамельно-шоколадный.

У подъезда три пожилые дамы выгуливали пекинесов. Собаки ужасно напоминали дам, а дамы – собак.

ТОРЧАЩИЕ УШКИ МОЕЙ ЛЮБВИ

По коридору Телеканала навстречу Ирине шел Ким Хазаров. Из кармана его пиджака торчал шёлковый галстук, который он забыл завязать.

– Здравствуй, Ира, – кивнул он, останавливаясь. – Приехала?

Ирина улыбнулась.

– Привет, Ким… Не волнуйтесь, я уверена ваших дочек обязательно найдут в самое ближайшее время, – Ирина, сказав это, отвела глаза.

– Я надеюсь, – расстроенный Хазаров пошел дальше.

– Какая вы бледная, Ирина Кузьминична, – встретила её в студии Лера. – Видели Хазарова? Плохо выглядит, в гроб краше кладут. Сосо! – позвала она. – Убери-ка горе с лица Ирины Кузьминичны.

– А что оставить? Счастье?.. – проворчал стилист. – Никак не могу найти… Улыбнись, звезда!

Ирина посмотрела на маленького небритого грузина и рассмеялась, а стилист печально вздохнул.

– У нас в селе корова была… Звездочка! – Сосо накрутил на руку её челку. – Тоже улыбалась, когда её Звездой называли.

– Ирина Кузьминична, возьмите, – передала Лера наушник. – Сейчас вам вкратце расскажут сценарий шоу.

– Помехи, Лер, – Ирина вставила кусочек пластика в ухо. – И я не готовилась.

– Вася, помехи! – крикнула Лера звукооператору. – Ну, а что тут готовиться?.. Будете повторять вопросы редактора, а участники шоу будут отвечать… Легко! Потом несколько вопросов зрителям, затем – телезрителям. Последние слова героев шоу и песня группы «Сливки» в самом конце.

Ирина кивнула.

– Не забывайте улыбаться, ведь фортуна улыбку любит! – Лера присела рядом. – Через несколько минут прямой эфир.

– Что?!

– Час прямого эфира, – Лера вскочила. – Всё. Режиссер пришёл.

В студию быстро вошел Кирилл Мамутов.

– А вот и я, бабоньки… Ира, вы с похорон? – ласково спросил он.

– Вроде нет, – посмотрелась в зеркало Ирина.

– Сегодня вы должны буквально заряжать хорошим настроением всех участников шоу, надеюсь, это ясно?.. – Мамутов разглядывал её лицо и морщился.

– Да, Кирилл Мефодьевич, – кивнула Ирина.

– А почему губы не накрашены? – Мамутов поискал глазами стилиста. – Где Сосо?

– Я здесь, – Сосо помахал из-за ширмы кисточкой. – Ирина, трепетно жду вас, сегодня будет переаншлаг, вот увидите! Зрители на входе ломятся, и даже на выходе пытаются проскочить, я вас умоляю, – щёлкнул он пальцами, колдуя над лицом Ирины.

– Только не забывайте улыбаться, Ирина Кузьминична, – напомнила Лера. – Итак, ваш выход через две минуты! Идёте направо, потом прямо, останавливайтесь в центре. Покажите зубки и начинайте говорить!

Ирина перекрестилась и стремительно прошла в студию. Справа и слева сидели зрители.

– Здравствуйте, уважаемые телезрители! Сегодня мы представляем новое шоу, его название говорит само за себя – «Ультиматум»!

Раздались такие оглушительные аплодисменты, что Ирина мгновенно забыла следующую фразу. «Я отвыкла всего за какую-то несчастную неделю?!» – сердце ушло в пятки, и она нервно обвела глазами студию.

– Ира, на частном самолете… – зашептал в ухо голос редактора.

– Сегодня к нам прилетел самый известный гитарист мира – Франциско Санчес Гомес! – Ирина улыбнулась измождённому старичку с веснушками на руках. – Скажите, Франциско, какой ультиматум вы предъявили жене, когда она категорически не захотела назвать вашего первенца Сальваторе? Кстати, как она хотела его назвать?

– Джульетта! – пожилой гитарист вздохнул и повторил: – Джульетта!..

– Значит, ваш первенец – дочка?!

Смех и гром аплодисментов. Ирина встретилась глазами с гитаристом.

«Что заставило его лететь на своём маленьком самолётике три тысячи километров в Москву? Ведь не шоу же?.. Какая потеря погнала его из Мадрида за тридевять земель?.. Ведь мы суетимся и рвёмся из привычной жизни, только если нам плохо и уже не по силам сидеть в том углу, в котором течёт наша обыденность».

– Завтра у меня два концерта в Кремлевском дворце, приходите посмотреть на мою Джульетту, Ирина, – Франциско Санчес Гомес оглянулся на переводчика. – Добро пожаловать на мои выступления! Франциско сыграет вам, как умеет!..

«Выходит у гитариста всё в порядке. Полный шоколад, как сказал бы Яшка!» – подумала Ирина и переключилась на зал. Посыпались вопросы про личную жизнь звезды. Франциско через переводчика отвечал, не забывая ни на секунду лучезарно улыбаться…

Гром аплодисментов встретил следующего участника.

– Скандальный гурман Арчил Блинов! Много ездит за границу, в свободное от гурманства время работает банкиром, – повторила Ирина слова из наушника.

В зал вальяжной походкой вошел очень упитанный господин, щёки его масляно лоснились, а взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Арчил, это правда, что вы предъявили ультиматум ресторану, где вам подали вместо икры царского посола паюсную икру? – спросила Ирина.

– Предъявил, – кивнул банкир. – А что?

– Скажите, пожалуйста, а каков был ваш ультиматум? – Ирина заставила себя улыбнуться. – Я думаю, это будет интересно нашим зрителям.

– Я на них подал в суд и выиграл дело, а еще набил ресторатору морду, – лаконично ответил господин, работающий банкиром. – А за то, что вы меня назвали скандальным я и на вас подам в суд, и выиграю!

– Давай, Арчил! Мы с тобой, Арчи! Разори их к чертовой матери, Арчи! Сделай их! – закричали на галёрке. – Мочи их, Арчи!

– Я и на вас подам в суд, я не Арчи, а Арчил Леопольдович! – рявкнул банкир. – Трудно запомнить, да?

– Ах, ты! – завопила галёрка. – Мы тебя порежем на ремни! Шайбу! Шайбу!!!

Шоу продолжалось… Студия едва вмещала всех зрителей.

– Помочь? – подошла гримёрша, когда Ирина вернулась в гримёрную после окончания шоу. – Вы так похудели после Парижа, Ирина Кузьминична.

– Не зря, значит, съездила, – кивнула Ирина. – Лера, это с вашей легкой руки все меня зовут Кузьминичной? Прекратите же, наконец…

Лера Веселова подмигнула:

– Нам велено.

– Кем? Что за сюрпризы? А если я вас всех попрошу называть меня просто Ирой? – Ирина встала и оглядела всех присутствующих.

– Просто Ира, так просто Ира, – быстро согласился стилист Сосо. – Ну что?! Будем обмывать первый эфир?

– Всем быть в кафе через десять минут! – Кирилл Мамутов встал с кресла, в котором задумчиво сидел всё шоу, поправил галстук и вышел. – Я ушел. Жду всех внизу!

По седьмому этажу телецентра навстречу бригаде шоу «Ультиматум» плыла женщина-фреска Тамара Жилянская. Рядом неторопливо шёл совладелец Телеканала Ким Магомедович Хазаров.

– Всё хорошо? – спросила Жилянская, поправив пепельные волосы.

– Всё хорошо, – улыбнулась Ирина. – Шоу удалось. Идём в кафе праздновать!

Жилянская нервно кивнула, и супруги направились по ступенькам к внутреннему офисному лифту. Ирина оглянулась на них и споткнулась, с укором посмотрев на свои новые туфли из Парижа – из жатой телячьей кожи. В коридорах телецентра было не протолкнуться.

– Ир, это твоя лучшая роль после шоу «Обмана»! – кто-то потрогал её за плечо. Напудренное лицо известного телеведущего Андрея Французова с Первого канала глядело на Ирину. – Как тебе удалось снова выиграть кастинг, а? – сверкнул он ярко-голубыми линзами.

«Кастинга не было!» – хотела ответить Ирина, но промолчала.

– Наши пошли в кафе, хочешь присоединиться, Андрюш? – миролюбиво предложила она. – Надеюсь, что будет весело.

– Я пить бросил вчера, – вздохнул Французов. – Слушай, а хочешь, я тебя в свое шоу приглашу?..

– Валяй, – Ирина кивнула. – А тема?

– Безответная любовь, – махнул подбородком Французов. – Тебе-то это не грозит, звезда!

– И не говори, – кивнула Ирина и они вошли в кафе.

Через час всё закончилось… Ирина вышла из телецентра и села в маршрутку. В сером жакете, чёрных джинсах и без грима она была похожа на стандартную москвичку, у которой дома – ребенок, муж и аквариум. Дома на кухне мама пила чай с халвой, Пашка уже спал, Яков только собирался…

– Мам, мы пол-Парижа съели! – кивнул он на обгрызенный шоколадный Париж на столе в углу детской. – Но тебе ещё хватит, там ещё три улицы остались… Обещай, что больше не поедешь в Париж! – сжал её в объятиях сын.

– Пока нет, спи, Яшка, – поцеловала его в нос Ирина. – Никуда от вас не хочу!

– Мам, ма, а когда мы к папе поедем, ма?.. – Яшка сел на кровати. – Ты обещала, ма… Помнишь?..

– Вот заработаю денежек, – произнесла привычную фразу Ирина, – и съездим, Яш.

– Ладно, – сын вздохнул и закрыл глаза.

Выключив ночник, Ирина прислушалась – Пашка посапывал громче, чем Яшка, она тихо вышла из комнаты и прикрыла дверь.

– Я зайду, Полина? – набрав номер, спросила она.

– Так поздно?.. Лучше не надо. А что случилось? Ладно, – проворчала Байкалова и положила трубку.

Ирина вызвала лифт и прислушалась, где-то с мягким урчанием работал кондиционер. Дверь в квартиру Байкаловой была не заперта.

– Полина, вы где? – открыв дверь, позвала Ирина.

– Я принимаю сильное успокоительное для женщин после сорока лет – конфеты! – откликнулась с кухни Байкалова. – Дверь закрой и иди сюда, вместе успокаиваться будем.

На кухонном столе были расставлены пять открытых коробок с шоколадными конфетами, на подоконнике сидела писательница и ела эти самые конфеты горстями.

– Присоединяйся, – пригласила она.

– Мне не до конфет, – призналась Ирина, усаживаясь напротив. – Понимаете, я не могу его видеть и хочу уйти с Телеканала.

– У Хазарова что, такая нереальная харизма? – ставя чайник на плиту, проворчала Байкалова. – Может, он гипнотизер? Ему бы в цирке выступать… Не смотри на него и всё сойдет на нет, ведь люди проникают друг в друга глазами. Это всем известно! – и Байкалова достала еще одну коробку конфет. – Грильяж… Чего морщишься? Зубы болят?

Ира зажмурилась и покачала головой.

– Чего ты там говорила, что собралась уйти с Телеканала? – разливая чай, спросила Байкалова. – Шутишь?

– Почему? – Ирина гипнотизировала плавающие в чашке чаинки. – Что я работу себе не найду?

– А вот и не найдешь, – тихо сказала Байкалова. – Такой точно не найдешь никогда! Где все те, кто ушел с телевидения?

– А чёрт их знает!

– Вот именно! Россия – кладбище талантов, – Байкалова скрипнула зубами. – Ира, я тебя прошу, вспоминай хоть иногда свой первый день приезда в Москву. Тебе было до любви тогда?. Сколько денег у тебя было в кармане? Неужели, забыла?..

– Нет, мне было не легче, я была готова на всё, но сегодня мы поздоровались, он сказал мне несколько дежурных фраз, и всё, Полина! Всё, – Ирина всхлипнула. – Нет, надо что-то делать… Наваждение какое-то, он только что женился, вдобавок, у него рухнул дом, на днях он хоронит свою тёщу, а я не могу без него жить, – Ирина вытерла слёзы. – Вдобавок дочки Хазарова до сих пор не найдены.

Байкалова задумчиво пила чай и молчала.

– Тебе легче? – спросила она, когда Ирина, выплакавшись, собралась уходить.

– Да.

– Вот, я же говорила, что конфеты – это самое лучшее успокоительное! – хмыкнула писательница. – А еще знаешь что?.. Закрути, как можно быстрее, головокружительный роман!

– Хорошо, – кивнула Ирина. – Только я никого не вижу рядом… Вообще никого, ни одного мужчину! Где они?

«Что с ней с самой-то? – вдруг подумала Ирина. – Конфетами успокаивается».

МЕДИУМ

Хазаров завязал шнурки и посмотрелся в зеркало, потом снова на шнурки, в зеркало… на шнурки – и так несколько раз. В голове шумело, в глазах плясали черти.

«Опять давление, – подумал он. – Надо лозап выпить!»

– Я приеду позже, – Тамара Жилянская незаметно подошла и чмокнула Хазарова в лысину. – Обедаем сегодня где?..

Хазаров обнял супругу и вздохнул, выходя, он обернулся. Тамара самозабвенно махала ему рукой и улыбалась.

«А у неё хорошее настроение, – подумал он. И еще он подумал: – Зря она перекрасилась в пепельный цвет».

Из Чигасово он поехал на улицу Мечты. Пройдя в арку старого дома с жёлтыми осыпающимися барельефами, Хазаров протиснулся в узкую дверь в ремонтируемом торце здания. Помещение было похоже на приемную затрапезного ЖЭКа, к тому же пахло конденсатом горячей воды и пылью, которая скрипела на зубах.

На двери в конце коридора был повешена стрелка-указатель – МЕДИУМ. Ким постучался и вошёл, оказавшись в комнатке со стульями и секретаршей. На стульях сидели три задумчивые женщины с вопросительным выражением лиц.

– Мужчина, вы!.. Пройдите к медиуму, – раздался резкий, как у осенней вороны голос.

«Ему срочно нужно менять секретаршу!» – Хазаров поморщился и выронил газету, которую читал.

– Ну, идите же, – покачала головой одна из женщин. – Ох-ох-ох, как долго…

Ким толкнул дверь и оказался в светлой комнате. Вся мебель в ней была разных оттенков голубого цвета, а на кушетке у окна сидел неприметный человек невыразительной наружности.

– Здравствуйте, Ким Магомедович, – произнёс медиум и кивнул на жёсткий стул напротив. – Присаживайтесь.

Хазаров сел и рефлекторно вздрогнул, встретившись глазами с медиумом и поразившись их бесцветности.

– Окажете мне услугу? – усилием воли Хазаров заставил себя улыбнуться.

Медиум поспешно кивнул.

– Я слышал о вас, поэтому задам всего несколько наводящих вопросов, Ким Магомедович, – медиум почесал лоб, похлопал глазами и возвёл их к потолку. Печать возраста почти не обозначилась на его лице – он выглядел на тридцать и пятьдесят одновременно, в зависимости от вашего настроения в тот момент, когда вы увидели его. Медиум Нелидов был никакой. В толпе, вы, возможно, первым делом увидели бы его ботинки от Карло Пазолини, но самого Нелидова запомнить было нереально. Он был серый, как стена в туалете. Про таких говорят – пиджак с воздухом.

– Что вас делает счастливым? Вы имеете отношение к тому, что называется столичный бомонд? Роскошный особняк, красный «ягуар» – это про вас? Что вы делали, когда пропали ваши дети? – с паузами в несколько секунд спросил Нелидов.

Хазаров пожал плечами.

– Я хочу узнать, живы мои девочки или нет?.. Где они, скажите мне, если знаете!

– Ответьте хотя бы на последний вопрос, – вздохнул Нелидов. – Что вы делали, когда пропали ваши дети?..

– Я был в казино, – проглотив возникший в горле комок, признался Хазаров.

– Что вы конкретно делали в казино? – перебил медиум.

– Проигрывал, – вздохнул Хазаров.

– А ваша жена?

– Какая?

– Нынешняя, – кивнул медиум.

– Сидела рядом. – Хазаров сжал кулаки.

– В вечернем платье со стразами и курила?..

Хазаров встал.

– А иди ты! – проворчал он и решительно двинулся к двери.

Медиум улыбнулся и щёлкнул пальцами, они взглянули друг на друга, и Хазаров вернулся.

– Она жила у вас?

– Тёща?

Медиум кивнул и добавил:

– Сходите на ее квартиру…

– Когда? – быстро спросил Хазаров.

– Сегодня, – подумав, ответил Нелидов и опустился на кушетку, закрыв рукой глаза.

Ким Магомедович привстал и огляделся. То, что медиум моментально уснул, сомнений почему-то не вызывало.

– Мужчина – вы!.. Вы, положите ему лист бумаги на грудь, – подала сзади бумагу и ручку секретарша.

– Но…

– Денис Евгеньевич в состоянии каталепсии, мужчина… Ну, отсутствует пульс, сам холодеет, глаза закрыты, не видите разве?.. – снова каркнула, как осенняя ворона секретарша. – Денис Евгеньевич – проводник между живыми и мёртвыми. Ждите, мужчина, ждите! – и она вышла, тихо притворив дверь.

Прошло полчаса. Над медиумом летали мухи, часы на стене отстукивали секунду за секундой. Хазаров с хрустом зевал и не спускал с Нелидова глаз. Медиум выглядел неважно – черты заострились, дыхания не было слышно…

Пошли вторые полчаса. Хазаров, закрыв руками голову, сидел рядом, сгорбившись. На медиума он больше не смотрел, нырнув с головой в собственные невесёлые мысли.

– По ту сторону жизни их нет… – вдруг услышал он.

Хазаров вздрогнул и с опаской покосился на медиума, тот ручкой пытался что-то написать на листке бумаги.

«Дети живы», – прочёл каракули Хазаров, а медиум открыл глаза и, сладко зевнув, сел.

– Чья-то дача, – повторил он дважды, пока Хазаров расплачивался. – Они ехали туда!..

– Что вы имеете в виду? – волнуясь, переспросил Хазаров. – Чья дача?.. Хоть направление скажите…

Нелидов пожал плечами и вытер полотенцем бледное вспотевшее лицо.

– Всё? – уходя, спросил Хазаров.

Медиум кивнул.

КВАРТИРА ЛИЛИ

«УЛИЦА ТЕНИСТАЯ» – ржавая эмалевая табличка на знакомом угловом доме.

Хазаров въехал во двор, и припарковался у детской песочницы. Двор, где он оставил машину, нельзя было назвать спокойным, рядом было три магазина – продуктовый, хозяйственный и обувной, да ещё шиноремонтная мастерская… Хазаров порылся в бардачке и выудил два ключа от квартиры тёщи. Найдя глазами знакомые пыльные окна, он не спеша закурил и сделал несколько звонков.

В квартире было душно, громко с оттяжкой капала вода из неисправного крана на кухне. Хазаров затянул потуже кран и вспомнил фрагменты джакузи, из которой его тёщу вытащили перед отправкой в морг. Он ещё тогда обратил внимание на тонкий голубой нимб из ниоткуда над трупом.

Его раздумья прервал звонок жены.

– Ты скоро приедешь на работу, Ким? – проворковала Тамара. – Тебя ждут. Они приехали из Нальчика и нервничают… Ты где?

– Я не приеду сегодня, – буркнул Хазаров.

– Где ты?.. У медиума? Он ещё не принял тебя?! Послушай, Ким, есть очень сильная ясновидящая на улице Хошимина, – заторопилась Тамара. – Запиши адрес.