Текст книги "Мои слезы (СИ)"

Автор книги: Светлана Черемухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

   У него на глазах показались слезы. Ну, понятно, я же тоже плакала, когда только это узнала.

  – Вот заключение независимого эксперта. Здесь все честно. Александр постарался по своим каналам, нашел честного специалиста, не влюбленного в Джона как кошка, или как кот, – я позволила себе улыбнуться. – Тут ничего не подстроено и неподтасовано. Читай.

   Савелий хотел было шагнуть ко мне, но вместо этого подскочил к столу, нажал кнопку на телефоне:

  – Макса ко мне в кабинет, срочно, – он потер глаза, взлохматил волосы, он не знал, что еще ему сделать, чтобы как-то выпустить на волю все свои эмоции.

  Наконец, он сжал кулаки, запрокинул голову и издал победный рык. Это оказалось завораживающим зрелищем. Это был и вопль боли, и крик радости, в нем было столько всего, что глаза у меня увлажнились.

   Буквально через минуту в кабинет уверенной походкой зашел начальник охраны. Его должность была буквально выгравирована у него на лбу. Он мгновенно оценил обстановку, увидев пытающегося встать Джона, бледного Савелия с сумасшедшими глазами и раскрасневшуюся меня с трясущимися губами и руками, и ногами, и вообще всю трясущуюся от перевозбуждения.

   Взяв под руки валяющегося в легкой прострации мужчину и рывком поставив его на ноги, Макс получил разрешение увести его из кабинета.

   После того, как дверь за ними закрылась, Савелий бросился ко мне. Но я отступила на шаг. Теперь самое сложное.

  – Савелий, я хочу сказать, что безумно рада, что все так получилось, – почти прошептала я.

  – Да? А мне еще нужно время, чтобы все понять и осознать, – Савелий улыбался, но в глазах читалось радостное непонимание.

  Он словно почувствовал, что тучи над его головой рассеялись, но они столько времени висели над ним, что казалось просто невероятным, как много солнца появилось в его жизни.

  – Я все тебе расскажу, когда ты будешь готов меня выслушать, – сказала я.

  – Хорошо, но почему ты такая грустная?

  – Потому что пришло время прощаться.

  – Что? Почему? И если прощаться, то только до вечера. Не понимаю, Вера. Вера! В чем дело? – Савелий хотел меня обнять, но я опять отступила.

  – Сэв, ты был болен, смертельно, в твоей жизни долго никого не было, твоя душа нуждалась в любви, тебе нужно было тепло и забота, и я вовремя появилась, чтобы все это дать тебе.

  – Это так, и я всю жизнь с благодарностью буду вспоминать твою жертву.

  – Да, я тоже, я буду благодарить тебя за то счастье, которое испытала рядом с тобой.

  – Вера, объясни, наконец, почему на твоих глазах слезы? Недолгий опыт общения с тобой подсказывает мне, что это не слезы радости. В чем дело?

  – Теперь, когда ты снова стал прежним Савелием Лановым, успешным, везучим, здоровым, я буду только мешать тебе. Теперь ничто не препятствует тебе вернуться к привычной жизни. У тебя все будет как прежде. И в этой жизни не может быть места для меня.

  – Что ты такое говоришь... – он меня не понимал.

  Может, я напрасно затеяла этот никому не нужный разговор? Но я просто не хочу стать ненужной вещью, обузой, и смотреть, как любимый человек отдаляется и охладевает ко мне. Нет, уж лучше сразу все отрубить, одним махом.

  – Сэв, перед тобой открыты все дороги, ты можешь с ноги открывать любую дверь. И в новой жизни тебя ждут...

  – Кто, кто меня ждет? – перебил меня банкир.

  – Радость, любовь, красивые женщины, приятные соблазны, море удовольствия, – перечисляла я бесцветным голосом. – Все то, к чему ты привык, чем ты наслаждался всю жизнь, пока это все не оборвали грубым образом.

  – Да я же рад, что это все закончено. Я давно перелистнул эту страницу своей жизни, – Савелий протянул ко мне руки. Так сложно удержаться и не броситься к нему. – Ну же, моя пышечка, ты же моя единственная! – вот ведь какой, знает, как соблазнить, как посмотреть, как вздохнуть, как сглотнуть, чтобы у меня вмиг закружилась голова и во рту пересохло.

  – У тебя теперь будет столько этих 'пышечек', – проговорила я, отступая на шаг.

  Просто я знаю, что такое – стать ненужной. Меня и подруга бросала, и в детстве обманывали девчонки. Вот прогонят из игры, а потом пошушукаются, и снова позовут. А в самый напряженный и интересный момент возьмут и снова выгонят Я в слезы, мол вы чего, сами же позвали! А они мне: 'Это мы специально сделали, чтобы опять тебя прогнать!' Вот такой садизм в пять лет. И парни отказывались от меня. Знаю я, что это такое – вернуться побитой собачонкой в свою холодную конуру.

  – Вер, ты же знаешь, все познается в сравнении, и я сравнил. И сделал выводы. И мой выбор очевиден, – нет, как он упорен.

  Конечно, я же подарила ему эту радость. От меня он узнал, что здоров, и его благодарность сейчас сродни верности, но... первое впечатление пройдет, и он снова станет обычным человеком. Обычным красивым, умным, шикарным мужчиной. Такие и не смотрят в мою сторону.

  – Стой, не надо больше слов. Не надо меня уговаривать, и ты вообще не должен мне ничего объяснять. Просто мы из разных миров.

  – Ну, когда ты рвала меня зубами на части, чтобы напиться моей крови, тебя это не останавливало, – улыбнулся Сэв.

  – Да, тогда все было по-другому.

  – То есть, мое здоровье стало непреодолимым препятствием для того, чтобы нам оставаться вместе? – Савелий нахмурился.

  – Теперь-то я тебе не нужна. Ты здоров, ты жив, весь мир лежит у твоих ног. А я буду тебе только мешать. Я свое уже получила. Мне уже достаточно того, что я буду беречь и лелеять всю жизнь. Эти воспоминания будут согревать и поддерживать меня до самой смерти.

  – То есть, ты согласишься быть со мной, только если я заболею? – он посмотрел на меня так, что я похолодела. Неужели решится?

  – Сэв, милый, не надо. Просто живи и будь счастлив.

   Он уже раскрыл рот, чтобы сказать что-то не очень лицеприятное, потому что на его лице читалось недовольство и даже раздражение, но меня спасло появление Вероники.

   Растерянная девушка неуверенно заглянула в кабинет.

  – Савелий Николаевич, Штефан на проводе, он просит соединить его с Евгением Владимировичем. Что мне ему сказать? Евгений же... Владимирович... он ...

  – Хорошо, переведи разговор на мой телефон, – сориентировался Савелий. – Верочка, сядь, мы сейчас продолжим, ладно? – он взял меня за плечи, подвел к дивану и насильно усадил. А сам бросился к столу, на котором натужно и тревожно зазвонил телефон. На проводе ждал человек, который хотел купить этот бизнес любой ценой. Чьи деньги толкнули одного жадного и алчного мужчину на преступление.

   Савелий вдруг заговорил на английском языке, да так, что я прямо заслушалась. Резкий звук клаксона сквозь закрытое окно достиг моего слуха и заставил вздрогнуть. Ну что ж, самое время уйти. Уйти, не поднимая глаз... А все-таки мне удалось пройти по краешку его судьбы... Снег падал медленно и тихо, покрывая тротуары, заметая мои следы, скрывая сам факт моего присутствия в этом мире, чуждом мне и чужом.

   Весь запал от выведения на чистую воду преступника угас, и теперь я медленно замерзала, словно пробежала стометровку, и сейчас остывала на пронзительном ветру.

   Не помню, как я добралась до работы. Долго ждала троллейбуса, уйдя за квартал от банка Ланового, долго ехала, долго ждала, пока незадачливый водитель поправлял слетевшие 'рога', долго тащилась от остановки до офиса. Прошло часа два, наверное, не меньше. Или мне так показалось?

   Поднимаясь по лестнице в холл, мое сердце замирало от страха: что я теперь скажу коллегам, которые знают о моих отношениях с банкиром? Как объясню наш разрыв? Понимаю, что не обязана, но ...

   Большая корзина роз стояла на полу посреди приемной. Бледно-розовые не распустившиеся бутоны с закрученными лепестками. Боже, как они прелестны. Разве сегодня у кого-то день рождения? Да нет, я была бы в курсе. Или за всеми этими душевными и полукриминальными перепитиями я упустила из виду чье-то торжество?

  – Народ, это чья красота? – спросила я негромко. Я не могла не улыбнуться, смотря на эту нежность.

  – Кажется, твоя, – из кабинета выглянул Иванов. – Анатольевна, хорошо, что это розы. Вон, у тебя на столе еще такая же корзина. А третью девчонки утащили в сметный отдел. Ты же знаешь, они не могли этого не сделать, – он мне подмигнул. – А если бы он решил поразить твое воображение и подарил тебе аллигатора? А что? Это сейчас модно.

  – Да кто он? – нет, я отказывалась думать на Савелия. Я ушла, все конечно, я уже смирилась с этим. Почти. Вот пролью пять ведер слез, и успокоюсь. Или пятьдесят. Или всю жизнь буду оплакивать эту потерю. А что, он того стоит.

  – Да не знаю, там записка какая-то воткнута, мы не читали, конечно, – и Иванов невинно метнул взгляд на аквариум, потом на потолок, потом улыбнулся мне, подмигнул и скрылся за дверью.

   Дрожащими руками я достала маленький кусочек красочного картона, развернула, и слезы заструились по лицу. Как же, два часа, считай, не плакала.

   'Пышечка, 13-го наша свадьба, так что в 18-00 будь готова – идем выбирать тебе наряд. Уже скучаю, уже тоскую, люблю еще сильнее. Ты мое все. Твой Сэв. P.S. А если тебе не нужна моя жизнь, то и мне тоже. Целую.'

   В общем, так и закончилась эта история. Конец у нее оказался счастливым. Просто я проплакала весь день до 18-00, и вышла на улицу вся зареванная и счастливая. Ухнула в объятия своего банкира, чтобы больше никогда с ним не расставаться. А что я, ненормальная, отказываться от такого счастья? Мечты сбываются.

   КОНЕЦ.