Текст книги "Большая Сплетня"
Автор книги: Светлана Успенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Но зачем он врал? Ведь я же из-за него...
Еще один дом...
– Адрес: Солянка, 23, – выпаливаю. – Между прочим, я посылала его невесте рекламные образцы для праздничного банкета!
Стоп! Вот оно, это здание!..
Услышав телепатический сигнал, Витек резко нажал на тормоз. Сзади на него возмущенно ругнулась «девятка», оставившая половину своей резины на асфальте.
– Почему ты остановился? – удивилась я, прилежно вертя головой. – Где мы? Ты хочешь зайти вон в тот бар? Или в магазин?
Галактионов, умело лавируя в автомобильном потоке, подвел машину к тротуару.
– Это здесь, – пробормотал, бдительно озираясь.
Дело сделано. Я опять занялась заусенцем.
– Посиди в машине, – проговорил Витек, глуша мотор. – Я на минутку...
Дальнейшее развитие событий целиком зависело от сообразительности моего тугодумного компаньона. Впрочем, представить, что происходит в данный момент в прошловековом сарайчике с евроремонтом, было не так уж сложно.
Вот он входит в контору. Не знаю, бывал ли он здесь до того... Разве что по долгу службы... Но и то вряд ли – иначе не искал бы, вертя головой, нужную вывеску.
Вот он минует узкий коридор, полный дверей. Находит приемную. За столом – прелестное существо с узким лобиком и симпатичной мордашкой.
Замечает фотографию в пластмассовой рамочке, изукрашенной перламутровыми сердечками.
«Это мой жених, – горделиво произносит она. – Скоро у нас свадьба. У меня будет кремовое платье. В свадебное путешествие мы поедем в Ейск, к моей тетке, а на сэкономленные деньги купим стиральную машину».
«Что, выписка из реестра? – всплескивает руками она. – «Физики» буквально помешались на этой компании! Ах, вы из «Стандард Ойл»? Очень приятно! Знаете, у нас случился сбой базы, вот мне и приходится восстанавливать счета-депо... Сижу, не разгибаясь, даже дома, даже в выходные. Даже некогда свадебное платье приобрести!
Скорее бы свалить из этой конторы! – Она мечтательно щурит глаза. – Так надоело все! У Игорька есть на примете одно место, куда он меня устроит. А может, мы даже организуем собственное дело... Ведь у меня есть опыт работы с ценными бумагами!..
И потом, у моего жениха есть однокашник, который нам поможет, – понизив голос, сообщает она, – его отец – председатель совета директоров в крупной нефтяной компании. Мы обязательно пригласим его на свадьбу, ведь, сами понимаете, такими гостями не разбрасываются... Интересно, что он нам подарит? Хорошо бы электрический чайник, как в той рекламе. Но может быть, кофеварку или тостер?
О, не думайте, мой жених не обыкновенный офисный клерк! – Она заносчиво морщит носик. – У него два миллиона долларов в акциях нефтяной компании! Кстати, теперь многие помешались на бумагах «Стандард Ойл»... Конечно, это не его личные акции, но Игорек ими полностью распоряжается. Нам есть с чего начать свое собственное дело. Да и друг его в этом поможет... Конечно, поможет!»
Витек возвращается по длинному коридору, напряженно морща лоб. Получается, деньги и должность, обещанные ему лично, – дешевая приманка, анонсированная невеста – секретарша из рядового офиса, а он, Витек, нужен приятелю лишь для того, чтобы организовать себе карьеру... Акций, конечно, кот наплакал, всего-то на пару миллионов рублей, уж никак не долларов, – мизер! Значит, воспользовавшись его, Галактионова, связями, Ромшин собирается открыть контору на паях с этой прелестной дурочкой, дабы перевести в нее на обслуживание реестр, – а ведь это верный кусок хлеба с икрой. Не выйдет! Афишируя свое шапочное знакомство с Даной Якушевой, надеется запудрить своему другу мозги. Будто бы от ее имени передает поручения, а сам использует приятеля в личных целях. Каков наглец!
Витек садится в машину. Гамма самых разнообразных чувств проявляется на его лице.
– Почему так долго? – интересуюсь капризно.
На самом деле он вернулся быстро – чересчур быстро для того разговора, который должен был, по моей мысли, состояться за толстыми каменными стенами прошловековой постройки. Быстрее, чем длился аналогичный разговор, состоявшийся у меня с этой Леной!
– Секретарши нет на месте. Мне сказали, что она отправилась в свадебный салон, – произнес он раздумчиво.
Жаль... Придется еще раз везти его сюда. Но под каким предлогом?
– А он действительно женится на ней, – добавил Галактионов после того, как машина, вклинившись в автомобильный поток, выехала в левый ряд.
Значит, ему все же удалось увидеть на столе тот самый снимок!
– А я чуть было не поверил Ромшину, – закончил он. – Так, значит, Дана хочет, чтобы информация о Кышканарском месторождении была опубликована? Нет проблем! Завтра, в вечерних новостях, – зло объявил он.
Молчание. Ожесточенный взгляд исподлобья. Машина яростно маневрирует в потоке.
– Надеюсь, меня хотя бы на свадьбу пригласят! – Тонкая усмешка на грубовато-смазливом лице.
Видимо, наш Витек считает себя опытным интриганом и даже вершителем судеб человеческих.
Пусть считает. Я, например, на это звание совсем не претендую.
Как и было обещано, информация о месторождении прозвучала в вечерних новостях...
Своего бывшего начальника я застала за пропалыванием безупречного, похожего на искусственный коврик газона. Машина для стрижки травы стояла неподалеку на боевом взводе.
– А, Лида! – Щурясь против солнца, Фирозов разогнулся. Сорвал с руки выпачканные землей перчатки. Обрадованно шагнул навстречу. – Давненько мы с вами не виделись. Как хорошо, не забываете меня, старика...
– Какой же вы старик! – улыбнулась я.
Действительно, фигура как у юноши, прямая спина, улыбка в тридцать два зуба, благородные седины... Фирозов похож на Джеймса Бонда в отставке. После увольнения вся его приниженность куда-то испарилась, тусклый невыразительный взгляд стал живым и бодрым, отдохнувшее, посвежевшее лицо выражало энергию и недюжинный ум.
– Ну, что нового на финансовых рынках страны? – шутливо спросил он по пути к дому, затерянному среди вековых елей.
– Все по-старому, как на колхозном рынке! – пошутила я. – Мясники, торговцы лежалыми овощами, продавцы тухлого творога... А еще старые порядки по обвешиванию, обсчитыванию и обжуливанию!
– Конечно! Ведь директор рынка один и тот же! – усмехнулся мой собеседник. – А вот у меня новости... Помните прудик, о котором я рассказывал вам в прошлый раз?
– Неужели он готов?
– Полагаю, вы горите желанием его оценить!
Возле искусственного прудика с круглыми пятнами кувшинок было так приятно поболтать о пустяках... И мы болтали.
– Они избрали традиционный метод, – выслушав меня, заметил Фирозов, выпуская в безупречно голубое небо струйку слоистого дыма (после «освобождения», как он называл свой уход из конторы, он неожиданно начал курить). – PR-атака по дискредитации предприятия во много раз понижает стоимость будущего поглощения... Кстати, насколько я знаю, основные фонды компании сосредоточены в Нефтегорске? Кажется, там грядут выборы... Возможно, Фукис отправился туда для переговоров с местными властями: мол, мы вам денежек на избирательную кампанию подбросим, а вы нам поможете компанию завоевать... Даже, наверное, заключил какой-нибудь договор о стратегическом сотрудничестве... Только в одиночку он не сумел бы сварганить такое, для этого нужно иметь сильного союзника.
– Зачем? – спросила я. Вопрос прозвучал наивно, но прилежной ученице дозволяется выглядеть наивной. А я была очень прилежной ученицей!
– Как вы себе, Лида, представляете, – усмехнулся мой учитель, – Фукис с мешком денег входит в приемную мэра, губернатора, или кто там еще есть, и говорит: «Берите»? В нашей стране, знаете ли, связи с чиновниками решают многое. Многое, если не все.
– Ну, может, он вошел не с мешком, а с чековой книжкой?
Фирозов усмехнулся. Поправил лист кувшинки, некрасиво заплывший на край бережка.
– Нет, здесь не обошлось без содействия крупного федерального чиновника. Тем более что часть компании все еще принадлежит государству... Представьте, мэр или, например, губернатор просит у центра: мол, сами с выборами не справимся, помогите деньгами... Власть отвечает: денег на глупости нет, сами ищите. А поможет вам в этом уважаемый американский гражданин Фукис. А вы уж будьте повнимательнее к его персональным нуждам. Если нужна милиция – дайте ему милицию! Нужна прокуратура – обеспечьте! Нужен суд – подайте ему суд на блюдечке.
– Ясно, – кивнула я.
– Потом: покупка контрольного пакета акций, смена топ-менеджеров, переизбрание совета директоров... Расчистка долгов, вывод ликвидных активов во вновь созданную компанию, избавление от неликвидов – детских садов и пансионатов за полярным кругом... Дискредитация генерального директора, может, даже его арест компетентными органами, проведение внеочередного собрания акционеров, на котором глупеньким держателям акций втолковывают, что их ограбили... Схема проста и эффективна.
– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила я, заранее предвидя ответ.
– Смотря какими средствами вы располагаете, Лида, – ласково улыбнулся Фирозов, беря мою ладонь в плен своих заскорузлых, с плотными кругляшами мозолей пальцев.
– Не очень-то большими... Никакими, если быть точной.
Фирозов многозначительно замолчал. Действительно, если он расскажет мне все и сразу, кто будет навещать его в его вожделенном рублевском уединении? Кому он покажет свой пруд, ирисы на подъездной дорожке, художественные купы клещевины посреди безупречной стрижки английского газона? Кого он будет угощать чаем, с кем будет молчать, глядя на недвижную воду пруда, под скороговорку только что пущенного по камням ручейка?
– Как поживает Эльза Генриховна? – поинтересовался Фирозов, откидываясь на спинку плетеного кресла.
– Прекрасно поживает! – недоуменно ответила я, сердясь из-за кошек-мышек, в которые вынуждена играть, – не по возрасту и не по желанию.
Так опытный режиссер подводит зрителя к разгадке, показывая ему крупный план убийственной руки, единственной приметы, явившейся из закадрового, полного загадок пространства.
– Она все еще посещает свой шейп-клуб? – Вертикальные морщины прорезали улыбавшиеся щеки. Не ответив на утвердительный кивок, Фирозов неожиданно заметил: – Когда-то она была прелестной тоненькой девушкой и не нуждалась ни в каких шейп-клубах... А теперь юношеская худоба превратилась в сухопарость, а пленительная Эльза Есенская – в Рыбью Кость...
Я вскинула на него удивленные глаза.
– Кстати, хотите взглянуть на ее старые фотографии? – вставая, проговорил Фирозов, и я поняла, что лекция о тайнах современного рынка на сегодня закончена.
Значит, мне незачем здесь оставаться.
– Уже поздно, – замялась я, поглядывая на часы. – Боюсь опоздать на последнюю электричку.
– Пустяки! – воскликнул Фирозов. – Мой шофер вас отвезет. – И вдруг улыбнулся своей собственной настойчивости. – Вы, наверное, думаете: ох уж эти старики, как они любят поболтать!
– Какой же вы старик?! – воскликнула я вполне искренне.
И осталась.
Итак, шейп-клуб...
Я заявилась на занятие с головной болью, но инструкторша пришла в полный восторг от моих страданий, точнее, от возможности их облегчить.
– Несколько минут в позе «халасана» (поза плуга) – и боль как рукой снимет! – воскликнула она вместо того, чтобы предложить мне таблетку.
Я испугалась, что меня не иначе как заставят пахать землю, но дело ограничилось шведской стенкой.
– Кстати, мне нужно узнать время тренировки одной моей подруги, – морщась от головного спазма, сказала я тренерше. – Где можно просмотреть список членов клуба?
– Да вы что! – Девушка в непритворном ужасе отшатнулась, как будто от нее потребовали по дешевке продать родину. – Это исключено! У нас занимаются очень, очень важные персоны, одно из условий клуба – строгая конфиденциальность. Это невозможно!
– Но моя подруга не такая уж важная персона, – заверила я. – Мы просто учились в одной школе, и мне хочется ее увидеть.
Инструкторша боролась между опасением, внушаемым ей службой безопасности клуба, и желанием угодить клиентке, внушаемым ей администрацией того же клуба. Эти противоречивые чувства терзали бедную тренершу не хуже патентованных гарпий.
– Давайте сделаем так, – предложила она, когда победило второе из вышеназванных чувств. – Вы назовете фамилию вашей подруги, а я узнаю у администратора время ее занятий.
– Гумнякова, – соврала я, не задумываясь. – То есть, конечно, она была Гумняковой, когда мы учились в школе, но с тех пор она трижды выходила замуж. Даже не представляю, как ее зовут теперь...
– А как она выглядит?
– Ее очень легко узнать! Длинные черные волосы, очки, бородавка на носу, – выпалила я. – Хотя... Пару лет назад она постриглась, перекрасилась в каштановый цвет. Да и бородавку легко вывести... А потом она стала блондинкой, поскольку ее третий муж обожал блондинок...
Инструкторша пригорюнилась. Задача представлялась неразрешимой.
– Единственное, что мне о ней точно известно, – ее новый муж какая-то шишка в Фонде федерального имущества.
– Крысанова! – сияя, выпалила инструкторша и тут же испуганно захлопнула рот.
Значит, Крысанов... Я всегда утверждала, что спорт и интенсивная мозговая деятельность несовместимы.
– Вот уж не думала, что она трижды была замужем, – хихикнула инструкторша. – Она совсем не похожа на женщину-вамп.
– О, вы ее не знаете! – авторитетно воскликнула я. – Когда мы учились в школе...
– Но вы не могли учиться с ней в школе, она старше вас лет на сорок! – растерянно возразила инструкторша.
– Значит, это не она... – без сожаления вздохнула я, принимая болеутоляющую позу плуга.
Фамилия была у меня в кармане.
ОН
Из-за внеплановой встречи с Галактионовым чуть не опоздал на традиционное еженедельное совещание. Однако, едва я переступил порог отдела, в моем кармане, разрываясь от бешенства, заверещал телефон.
– Что вы себе позволяете, Ромшин? – холодно осведомился тяжелый голос, в котором я узнал властные интонации Якушева.
– Ничего... – растерянно пробормотал я.
Неудобнее времени для разговора нельзя было придумать: сотрудники отдела подхалимски голубели лицами, преданно заглядывая мне в рот и ловя каждое слово на лету. Губасова даже подалась вперед, чтоб не пропустить ни звука!
И только Лида тактично отвернулась, делая вид, что ее мои дела совершенно не касаются. Зато они касались всех остальных...
– Одну минуту! – Я просочился в коридор, одной рукой зажимая трубку, а другой плотно прикрывая за собой дверь. – Что произошло?
Мой голос звучал по возможности спокойно.
– Вы поставили под угрозу наш замысел, вы...
Ничего не понимая, я вытянулся по швам перед невидимым абонентом – как школьник, которого отчитывает строгий воспитатель.
– Это вы передали в прессу сведения о месторождении? Вы знаете, что сейчас творится на бирже?!
Одной ногой я приоткрыл дверь, прикрывая ладонью гневно бурливший телефон.
– Попик, взгляни в системе торгов, что там сейчас со «Стандардом»... Но при чем здесь я? – с достоинством бросаю в трубку. – Я сам услышал о месторождении только вчера вечером и был страшно удивлен, зачем это Дана...
Приникнув к двери, Попик испуганно прошептал в щелку:
– С начала торговой сессии повышение на пятнадцать процентов!
Я побледнел.
– Не надо врать, молодой человек! – угрожающе прошипела трубка. – У нас есть документальные свидетельства.
– Но...
– В девятнадцать ноль-ноль за вами заедет машина. И не советую вам уклоняться от встречи!
Отбой.
Палец нервно давит кнопки. Набор номера.
– Дана, я ничего не...
Отбой.
Я действительно ничего не...
Или погодите...
Машина подкатила к краю тротуара так, что дверца оказалась точно напротив меня. Большая черная машина. Темные стекла, черные силуэты в глубине салона. Мрачный шофер за полуоткрытым стеклом.
Дверь приглашающе распахнулась.
Что делать? Бежать? Сесть – и будь что будет? Ведь я ничего такого... Но захотят ли меня понять? Поверят ли?
Что делать?
Я затравленно огляделся вокруг. С рекламных щитов на меня скалились целлулоидные красотки, поклонницы нового сорта пива, по тротуару текла вечерняя усталая толпа. Никому до меня не было дела...
Затеряться среди людей, потом юркнуть в арку, припустить через дворы... Захватить из дома документы, загранпаспорт, потом самолет, потом...
Черт, все равно найдут!
Кричать, звать на помощь?
На меня взглянула женщина с продуктовой сумкой – я жалко улыбнулся ей в ответ. Собака облизнулась, вопросительно изучая мое лицо. Старуха окинула меня долгим взглядом, раздумывая, не попросить ли мелочи...
Дверца машины была распахнута. Салон требовательно темнел.
И я нырнул в него. Как в омут. А куда деваться?
Дождь. Мутные огни в перспективе темного шоссе. Траурные ели на обочине. Темное, угрожающее молчание в салоне.
– Куда мы едем?
Ответ:
– Хозяин хочет поговорить с вами...
Спасибо, что не «с тобой»... Уже хорошо.
В голосе сидящего рядом со мной человека явственно ощущался пистолет под мышкой и умелое владение приемами восточных единоборств. Власть и сила. Насилие и всевластие, шок и трепет. Этот голос приходилось уважать, ему приходилось подчиняться. Скрытая угроза компенсировалась сдержанной, почти бесцветной интонацией.
Этот голос не сулил приятной прогулки на природу. Он сулил погибель.
Никогда не был любителем криминальной хроники, но теперь прочувствовал всю ее грозную прелесть. «Вчера в лесном массиве за городом найден труп неизвестного молодого человека без особых примет. Причина смерти – асфиксия...»
– Мы едем за город?
Тишина, рокот мотора, туго спеленутое молчание. Мой спутник на сиденье демонстративно отворачивается к окну, не желая отвечать.
«Вчера в пруду у деревни Колюбакино местные жители выловили труп неизвестного гражданина без особых примет. Молодой человек лет двадцати пяти, вероятно, являлся представителем золотой молодежи. Упав в воду в состоянии алкогольного опьянения, он в этом состоянии безнадежно захлебнулся».
На обочине мелькает указатель «Дебрянка, 20». Кажется, именно там находится один из загородных домов сиятельного Якушева.
Но не решаюсь вновь тревожить вопросом своего спутника, чьи бугристые плечи выдают натуру неразговорчивую и явно не склонную к сантиментам.
Машина сворачивает с шоссе на асфальтированный проселок. Вековые ели сжимают дорогу в тиски. Свет фар пучками вгрызается в темень. Вдалеке взвывает дурным голосом электричка, подбегая к платформе.
«Вчера на перегоне Дебрянка – Малые Тетюши попал под поезд молодой человек без особых примет. Неизвестный лежал на рельсах и, вероятно, был жив, когда состав на полной скорости... Желающих опознать труп просьба позвонить в линейный отдел милиции».
Россыпь дачных огней. Ерзанье «дворников» по лобовому стеклу. Беспросветные поля за окном.
«Раздавлен трактором на меже неизвестный молодой человек без особых примет, очевидно, один из завсегдатаев расположенной поблизости рюмочной «Распивочная», принадлежащей одному из криминальных авторитетов области».
Машина тормозит перед будкой охраны. Двухметровый забор, по верху которого угадывается колючая проволока. Умный взгляд молчаливой овчарки.
«Труп, разорванный бездомными собаками, был найден возле дачного забора. Очевидно, неизвестный молодой человек, промышлявший грабежом пригородных дач, собирался совершить набег на престижный коттеджный поселок Дебрянка, но, перелезая через ограду, повредил свои внутренние органы, разорвал печень и селезенку, раскроил череп, выбил зубы и так далее...»
Машина урча останавливается возле ярко иллюминированного дома. Ворота с готовностью разъезжаются в стороны. Я затравленно озираюсь – кругом высятся мрачные каменные монстры. Ни клочка зеленых насаждений по периметру, одни чахоточные подвязанные прутики. Холодное сияние новорусской роскоши.
«Как часто мы не задумываемся о последствиях неумолимых законов природы, тогда как эти законы могут служить причиной нашей гибели, причинив горе нашим родным. Так, например, вчера ночью неизвестный молодой человек, проникнув в трансформаторную будку с целью поживиться цветными металлами и снискать небольшой, но достаточный для утреннего похмелья заработок, стал жертвой электрического разряда в 3600 вольт, чем способствовал отключению света в коттеджном поселке Дебрянка, в трех дачных кооперативах и в садово-огородном товариществе института палеонтологии «Череп и кости»...»
Я выхожу из машины, сцепив руки за спиной. Улыбаюсь через силу, поймав глазами мрачный взгляд Якушева.
– Рад встретиться с вами.
Надо ли говорить, что я преувеличиваю?
Снимок первый. На нем я и Галактионов, мы сидим в кафе. У нас трезвые сосредоточенные лица. Мы напряженно разговариваем – мой рот перекошен повествовательной гримасой.
Снимок второй. На столе – пустые бутылки, тарелки с закуской едва тронуты. Витек вольно развалился на стуле, я закинул ногу на ногу, далеко отставив руку с бокалом – слишком далеко для трезвого человека.
Снимок третий. Те же и хмырь из «Коммерсанта». О чем-то говорит, склонившись над столом, губы вытянуты в трубочку.
Снимок четвертый. На столе передо мной листок – содержимое неясно, в кадре видны лишь крошечные буковки. Сияя вожделеющим лицом, я тянусь к нему (на самом деле я, вероятно, тянусь за солью).
Снимок пятый. Хмырь изучает конверт.
Снимок шестой. Прощальное рукопожатие. Хмырь прячет в карман конверт, на котором буквально написано крупными буквами «деньги».
И все.
Отложив снимки, я произношу глупейшую фразу из американской мелодрамы, которую герой изрекает в момент, когда жена застает его в постели со своей лучшей подругой.
– Это не то, что вы думаете! – Не лучшая фраза, прямо скажем, в данной ситуации.
– Откуда вы знаете, что именно мы думаем? – насмешливо осведомляется Якушев.
Дана отворачивает расстроенное лицо.
Неужели она полагает, что... Неужели она считает, что я могу...
Так, значит, за мной следили! То есть следят... А что, если она сама оказалась инициатором слежки? Тогда она не может не знать про тетку в Ейске, про поездку в Эмираты и покупку стиральной машины...
Однако об этом она ни слова – правда, к чему болтать о пустяках, когда на кону полмиллиарда долларов...
– На снимке рядом с вами Виктор Галактионов, менеджер «Стандард Ойл»... – После многозначительной паузы: – А напротив – корреспондент газеты «Коммерсантъ» Алик Гутник, известный своими заказными публикациями. Встреча происходила... Впрочем, дата напечатана внизу кадра... Очевидно, вы ждали решительного момента? Подгадывали время для нанесения верного удара? Вам это удалось!
– Это не так! – Обретя дар речи, я начал оправдываться. – Я встречался с Галактионовым, чтобы получить от него информацию о кредитных обязательствах компании, а он пригласил на встречу Гутника – по собственной инициативе. Вероятно, руководство «Стандард Ойл», узнав о планах недружественного поглощения, потребовало от Гутника публикации материалов, которые затруднили бы скупку ее бумаг враждебной компанией-поглотителем.
– Это ваши домыслы! – оборвал меня Якушев.
А Дана отвернула свое холодное лицо, как будто не желала меня слышать. Мне никто не верил. Впрочем, я сам не верил – ни себе, ни в себя.
– Кроме того, та девушка, что живет с вами... – продолжал Якушев, глядя на меня так, что казалось, его булавочные зрачки пронизывают меня, будто стеклянную оболочку.
Соврать, что Лена моя сестра? Домработница? Кузина из провинции?
– Она... – просипел я, остановившись на версии домработницы, но тут на стол легли новые фотографии: Лена в свадебном платье в салоне, примеряет обручальное кольцо, листает каталог свадебных товаров в магазине...
– Удачный выбор! – усмехнулся Якушев, наблюдая за выражением моей физиономии. – Дочка Михайлова, одного из крупнейших акционеров «Стандард Ойл»!
– Что-о? – задохнулся я.
Секретарша в мелкой фирме, тупоголовая девица, мечтающая о путешествии в Ейск, хорошенькая дурочка с воображением пэтэушницы... Это какая-то ошибка!
– Это какая-то ошибка, – севшим голосом пробормотал я. – Она работает в депозитарии, перебирает бумажки... Это через нее я раздобыл реестр акционеров.
– И через нее передавали наши планы Михайлову, отцу вашей невесты?
– Она мне не... – начал было я, но запнулся, решив, что моим оправданиям все равно не поверят. – Я даже не знал, что она Михайлова.
Конечно, я выглядел в высшей степени глупо. Но кто мог предположить, что Михайлов-акционер и Михайлов-толстый папаша, сыплющий нравоучениями, – одно и то же лицо? К тому же я не особо интересовался родителями своей фиктивной суженой. Я и ею самой не больно-то интересовался...
– Очевидно, отец специально устроил дочурку в регистратор, чтобы та прилежно сообщала ему, акции каких компаний сменили владельца. Это помогало ему манипулировать бумагами на бирже... Господи, зачем это я вам рассказываю, ведь вы знаете эту кухню лучше меня! Конечно, ведь вы передавали своему будущему тестю информацию, которую вам любезно сообщала Дана!
– Никогда! – пылко возразил я.
– Голословные заявления! А где доказательства? – фыркнул Якушев.
Доказательств у меня не было.
– Единственное, что я могу сказать в свое оправдание... – решившись, проговорил я, усиливая голос.
Томительная пауза. Якушев ворошит рукой компрометирующие снимки...
– Мне удалось вытянуть кое-что из Галактионова, – оправдываясь, зачастил я. – Дело в том, что «Траст-банк», руководимый Августом Лернером, собирается продать долги по кредитным обязательствам, выданным год назад компанией «Стандард Ойл». Переговоры с американским предпринимателем Семеном Фукисом в разгаре... Кстати, если бы я действительно работал на Михайлова, я бы ни за что не сообщил вам эту информацию. Не так ли?
ОНА
Женщина-вамп по фамилии Крысанова оказалась типичной пенсионеркой. К таким обычно прилагается собачка Чапа, сопливый внук и альбом, полный сентиментальных семейных снимков. Она никогда не изменяла своей мешковатой авоське, в которой растоптанные тапочки соседствовали с мятыми помидорами. После занятий за ней приезжала черная бюрократическая «Волга» с правительственными номерами и неприметным шофером за рулем.
Зачем этой клуше понадобился шейп-клуб, было непонятно, скорее ей требовалась срочная реанимация в барокамере. Я видела, как она выполняла упражнения: с трудом разгибала подагрические колени, ворочала головой, пуча глаза от натуги, со свистом выдыхала воздух. В начале и в конце занятий тренерша измеряла своей подопечной давление.
Ее муж работал в Фонде федерального имущества, одно время числился представителем президента в каком-то из федеральных округов. В его биографии были и темные места: скандал со взяткой пять лет назад, афера с залоговым аукционом, подозрение в лоббировании интересов крупной компании, впрочем недоказанное... Тесные связи с истеблишментом страны.
Пока я раздумывала, зачем мне может пригодиться Крысанов, в сумке истерично заверещал телефон. Я резко схватила трубку, как будто хотела заткнуть ей рот.
Знакомый голос звучал глухо, как бы издалека.
– Все идет по плану, – ответила я. – Информация дошла... Конечно, они отреагируют: долг «Траст-банку» для них чуть ли не единственный способ заполучить компанию. И самый верный.
Голос в трубке еще обволакивал меня поучительными интонациями, на которые я отвечала с ученическим смирением:
– Да, Галактионов добросовестно выполняет все инструкции, информация выглядит так, будто поступила из первых рук... Нет, Ромшин ни о чем не догадывается. И те, на кого он работает, тоже...
После почтительной паузы, подпуская сдержанного счастья в слова:
– До свидания, Август Львович, буду держать вас в курсе. Обязательно!
Шейп-клуб – прекрасное место для тайных конфиденций. Эльза Генриховна – воплощенная любезность. Она напоминает мне мое собственное будущее лет эдак через тридцать, когда стеснительность постепенно переродится в сдержанность, сдержанность – в холодность, холодность – в сухость, а затем и в черствость. Возможно, мои грядущие подчиненные, если они, конечно, когда-нибудь будут, тоже станут звать меня Рыбьей Костью, ненавидеть, бояться. Уважать.
– Спасибо, – тускло произнесла Есенская, возвращая мне пачку фотографий. – Ваши снимки имели грандиозной успех. Посланные по почте, они внесли ошеломление в стан противника.
Кому именно они понравились, не сообщила. Понятное дело, не тому, кто на них изображен!
– Дорого вам обошлись эти фотографии? – поинтересовалась директриса.
Я назвала сумму – круглую сумму с тремя нулями. Может быть, я перегнула, но совсем немного: для игры, в которой фигурируют астрономические числа, это пустяк, капля из океана нефтедолларов...
Железная Леди в уважительном удивлении приподняла бровь – самый ее краешек, облысевшее крыло, нависшее над желтоватым виском с росчерком фиолетово пульсирующей жилки.
– Ничего, мы спишем эти деньги как расходы по рекламе... Ромшин рассказывал вам о встрече?
– Нет, он не любит афишировать свои промахи. Думаю, первоначально он планировал придержать информацию, чтобы при случае использовать ее в собственных целях, но под напором обстоятельств... – Бестрепетная рука легла на конверт. – Ему оставалось только выложить все!
– Вы так уверенно говорите об этом...
Вместо ответа я развернула газету – обычную городскую газету, далекую как от экономики, так и от политики.
– Вот... На четвертой странице, сверху... «Открытие дома престарелых в Электростальском районе... Присутствовали Якушев, Фукис и другие...» Между прочим, Якушев никогда не посещает подобных мероприятий, для этого он слишком занят и не слишком сентиментален. Да и Фукис тоже, кстати... Они использовали мероприятие как повод для знакомства и деловых переговоров.
В заметке фамилии Якушева и Фукиса стояли рядом, обведенные красным карандашом, словно соединенные неразрывной нитью – кровавой, пульсирующей, напряженной.
– Да, – произнесла Эльза задумчиво. – Кажется, они действительно решили скооперироваться... Что ж, есть надежда, что нашему клиенту удастся избавиться от долгов компании по хорошей цене!.. Кстати, а она действительно Михайлова?
Я с полуслова поняла, о ком речь.
– На все сто процентов!
Шла по коридору, точно по подиуму – с гордо поднятой головой, с улыбкой горгоны на устах. Но, завидев за поворотом коридора обтерханный пиджак Терехина с мелкой россыпью перхоти по ватно-вздыбленным плечам, благоразумно избавилась от заносчивой маски. Напустила на себя озабоченный деловитый вид. Улыбнулась вместо приветствия, гуттаперчево согнув спину, – как всегда.
– Слыхала новость? – осведомился Терехин.
Он всегда так начинает, когда хочет разузнать у собеседника что-то важное. Вот и теперь...
– Что-то Игорек сегодня бледный...
Молчу – может, отвяжется?
Нет, Терехин семенит рядом, не желая отвязываться.
– Говорят, он поссорился с Леди Ди! – выпаливает внезапно, блестя сорочьими глазами. – Кстати, сегодня он обедал один, я видел.
