Текст книги "Сачлы (Книга 3)"

Автор книги: Сулейман Рагимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Кто это? – шепотом спросила Рухсара.

– Лесная косуля – элик.

– А почему она не убегает от нас?

– Увлеклась. Ветерок дует в нашу сторону: не чует.

Хосров осторожно снял со спины карабин. Тихо загнал патрон в патронник. Начал поднимать винтовку.

Косуля продолжала как ни в чем не бывало свой обед.

Рухсара, быстро протянув руку, опустила вниз ствол карабина.

– Нет, Хосров, прошу вас, не надо!..

В этот момент косуля глянула в их сторону. И в следующую секунду ее уже не было под кустами.

– Ух, как скакнула!.. Словно ветром сдуло! – зачарованно протянула девушка. Перевела взгляд на Хосрова.– Неужели вы хотели убить ее, Хосров?

– Хотел,– сознался он.

– Но эту косулю, Хосров, нельзя было убивать. Слишком она была беззащитна...

Он примирительно сказал:

– Ну, пусть живет! – Предложил: – Давайте передохнем, Рухсара. Поляна уж очень красивая! Они сели на траву.

Хосров положил рядом с собой карабин. Девушка попросила:

– Разрешите, Хосров, посмотреть вашу винтовку.

Он разрядил карабин, протянул его девушке. Спросил:

– Стреляли когда-нибудь?

– В тире – да.

– Ну и как? Попадали?

– Иногда попадала.

– А из боевого оружия стреляли?

– Не приходилось.

– Хотите попробовать? – предложил Хосров. Соблазн был велик.

Она сказала:

– Сначала расскажите мне, Хосров, об устройстве карабина. Как вы заряжаете его?

Он начал объяснять. Затем, достав из кармана гимнастерки сложенный вчетверо чистый лист бумаги, развернул его, подошел к ближайшему дереву. С помощью булавки, которая тоже оказалась у него в кармане, приколол лист к стволу, затем отсчитал от дерева двадцать пять шагов. Рухсара подошла к нему, под его руководством заложила в магазин патроны, отвела затвор, зарядила карабин, начала целиться.

Хосров давал советы:

– Крепко прижимайте приклад к плечу – чтобы меньше была отдача. За мушкой следите – чтобы не прыгала! Плавно нажимайте на спусковой крючок, только не дергайте! Долго не цельтесь – глаз устанет. Поймали мишень – плавно нажмите на спусковой крючок!

Руки Рухсары устали раньше, чем она успела вывести мушку в прорезь прицела и взять "под яблочко". Она опустила карабин. Передохнула.

Хосров предложил:

– Хотите – положите ствол на мое плечо, а я опущусь на колено! Тогда у вас ствол не будет шататься. Она отказалась:

– Так не интересно, Хосров. Я хочу сама...

Она снова прицелилась. Грохнул выстрел. Спросила:

– Ну как?

Он вгляделся:

– Высоко взяли, Рухсара. В ствол дерева попали, но лист бумаги не поразили. Вершина мушки должна находиться точно на уровне плечиков прорези прицела.

Рухсара улыбнулась:

– Вы, Хосров, совсем как инструктор по стрельбе...

Он не без гордости сказал:

– Я – перворазрядник! У нас на погранзаставе почти все ребята были ворошиловскими стрелками – ниже второго разряда никто не имел.

Она опять вскинула винтовку. Выстрелила.

Хосров прокомментировал:

– А теперь занизили и чуть завалили ствол влево. Пуля вошла в дерево под левым углом листа. Однако вы молодец, Рухсара!

Перезарядив, она выстрелила в третий раз.

– Браво! – воскликнул Хосров.– Попали! В магазине еще два патрона – они ваши, Рухсара. Только спокойнее! Главное– плавный спуск. И не заваливайте ствол!..

С короткими интервалами грохнули два выстрела.

– Ура-а-а!..– закричал Хосров.– Еще два попадания!..

Они побежали к дереву осмотреть "мишень". Действительно, лист бумаги оказался пробитым в трех местах.

Молодые люди без всяких приключений добрались после полудня до Умудлу. Здесь Рухсару ждала пароконная рессорная бричка, принадлежащая земотделу, высланная навстречу им из города благодаря стараниям Гиясэддинова, с которым Хосров переговорил этим утром по телефону.

Перекусив в Умудлу в гостеприимном доме председателя сельсовета, они продолжили путь. Рухсара ехала в удобной быстроходной бричке, Хосров – на своем Сакиле.

Разговаривать, как прежде, они уже не могли.

Рухсаре сделалось грустно, и она вдруг поймала себя на мысли о том, что ей не хочется расставаться со своим спутником.

Она часто оборачивалась к скакавшему рядом с бричкой Хосрову, улыбалась дружески и немного растерянно, кивала ему головой, что-то говорила. Грохот мчащейся повозки, конский топот заглушали ее слова. Хосров в ответ тоже кивал ей, тоже улыбался, как и она, грустновато, растерянно, тоже говорил ей что-то – неслышное и непонятное.

И вот наконец вдали на горе показались крыши городских домов...

Завершилось путешествие Рухсары и Хосрова, настал конец их пути.

Но кто теперь скажет твердо и определенно, что их путь – это только дорога до Чанахчи и обратно. Может, он гораздо больше и длиннее?.. Да, кто теперь поручится, что это не так?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

У ворот больницы встретились Ханум Баладжаева и Гюлейша Гюльмалиева. Как обычно, разговорились.

– Ай, гыз, ай, сестрица Ханум! – таинственно и возбужденно зашептала Гюлейша.– По городу ходят удивительные слухи!..

– Удивительные слухи?! Что за слухи?! – оживилась Баладжаева.– Расскажи, миленькая, пожалуйста!

– Потрясающие вещи говорят!

– Да что, что говорят?.. Выкладывай поскорей, ради аллаха!– взмолилась Баладжаева.– Нехорошо, милая Гюлейша!.. Нехорошо!.. Стрелу пустила, а лук прячешь за спиной!.. Ну, говори же!..

В глазах Гюлейши появились лукавые искорки. Она подмигнула приятельнице:

– Ходит слух, будто Демиров вскоре сыграет себе свадьбу!.. Женится!.. Ты представляешь?!

– Неужели?! А разве он холост?! Я не знала этого, ай, гыз!.. Разве он не женат?..

– Говорят, жена его умерла... Дочь осталась от нее, маленькая девочка...

Ханум Баладжаева сокрушенно вздохнула:

– Будь проклята мужская неверность!.. Вот Беюк-киши заболел, слег – я день и ночь ухаживаю за ним, но если я вдруг завтра умру, он, уверена, на другой же день женится, приведет в дом другую!

– Мужчины все такие, сестрица Ханум! Они женятся в душе еще до того, как жена скончается. Каждый думает: а вдруг жена завтра умрет – как мне быть?.. Думает: надо иметь про запас кого-нибудь!..

– Да неужели это так, ай, Гюлейша?! Неужели наши мужья еще при нашей жизни женятся вторично – в душе? Двоеженцы?!

– Женятся, женятся, сестрица Ханум!.. Одна жена – в доме, вторая – в душе!.. Уж поверь мне!..

– И мой Беюк-киши тоже женат в душе?! – воскликнула Ханум Баладжаева, и глаза ее зло загорелись, приступ слепой ревности вмиг, как стрела, пронзил ее сердце.– Да может ли быть такое, ай, гыз?!

– Может, может!.. Еще как может!.. Если он настоящий мужчина, он уже давно женат в душе!..

– Ай, гыз!.. Ай, гыз, ради аллаха, не говори так!.. Не нападай ты на больного человека! Пожалей!.. Пусть бедняга сначала поправится – тогда уж ругай его!..

– Конечно, пусть поправляется,– сказала Гюлейша, изменив интонацию голоса, более мягко.– Я плохого не желаю твоему Беюк-киши.

В действительности же Гюлейша никак не хотела выздоровления Беюк-киши Баладжаева. Больше того, она без конца ломала голову над тем, как бы сделать так, чтобы Баладжаев никогда больше не встал с постели. Если бы это случилось, если бы его, как говорится, вынесли из дома в последний раз, заведование райздравотделом так и осталось бы за ней, за Гюлейшой. "Разве это мужчина?! рассуждала она.– Кусок мертвечины!.. Настоящий мужчина должен быть смелым, всесильным, деятельным, удачливым!.. А этот: дунешь на него – он свалится, как трухлявое дерево в ветер!.. Да перейдут все мои болезни на него!.."

Ханум Баладжаева, видя, что Гюлейша Гюльмалиева находится во власти каких-то своих мыслей, решила вернуть ее к прервавшемуся разговору, тем паче что тема его была весьма любопытная.

– Ай, гыз, так ты утверждаешь, что Демиров собирается жениться?

– Все говорят об этом.

– Кого же он берет? Кто она такая?

– Да наша... эта, девчонка!

– Какая девчонка? Ну говори же, ну!..

Ханум Баладжаева прямо-таки умирала от любопытства, она шевелила пальцами обеих рук перед лицом Гюлейши, словно хотела вытащить из ее рта недосказанные слова.

– Да Рухсара наша! Сачлы!

– Сачлы?! В самом деле?

– Так говорят.

– То есть ты думаешь, он и вправду женится на ней? Невероятно!.. Невероятно!..

– Женится, женится. Почему бы ему не жениться? Ты ведь знаешь этих мужиков – слепцы! Им нужно только одно: юбка! А какая эта юбка – из холста или из бязи, – им все равно!.. Они – всеядные скоты: им что щавель, что лопухи разницы никакой!

Ханум Баладжаева зашептала, косясь на окно комнаты Рухсары:

– Тише, тише!.. Вон она сама – цветы поливает!.. Ишь голубка!.. По виду и не скажешь, что у нее внутри...

Мелькнувшая в окне Рухсара не подозревала, что идет разговор о ней. В последние дни девушка начала замечать: отношение к ней Гюлейши резко переменилось, женщина сделалась мягче воска. Не далее как сегодня утром, улучив минутку, Гюлейша заговорила с ней:

– Ах, милая девушка, клянусь аллахом, мне по душе тот порядок, который ты завела в нашей больнице! Пусть все будет по-твоему. Как считаешь – так и делай! Ведь я всего-навсего бедная женщина, выдвинутая советской властью. Я здесь заведую временно, пока этот ленивый вол Баладжаев не выздоровеет. Мне приказали – я исполняю. Словом, навязали мне на шею эту больницу!.. Я ведь понимаю,– куда мне до заведования здравотделом!.. Мое дело – мелкая работенка,– что прикажут... Например, вот такой врач, как ты, скажет мне: забинтуй – я забинтую; скажет: разбинтуй – разбинтую... Ведь я – мать, у меня двое крошек, я должна их накормить, дать им кусок хлеба! Если бы не они, разве я полезла бы головой в эту петлю, которая змеей обвилась вокруг моей тонкой шеи?! Ни за что!.. Никогда!.. Пусть бы меня просили об этом сто Баладжаевых, я ни за что не взвалила бы на себя эту гору!

Рухсара слушала, смотрела – и не узнавала Гюлейшу. Словно не она, выходя из себя, злобствуя, клеветала не так давно на нее в кабинете следователя Алияра, не она распускала по городу всякие вздорные слухи о ней.

Между тем Гюлейша продолжала:

– Мы ведь только недавно, с приездом товарища Демирова, под его руководством, увидели солнце! Большое ему спасибо! Он приехал в наш район – и солнце засверкало над нами! Честное слово, милая Рухсара, товарищ доктор, никогда еще наши дни не были такими светлыми, как при нем! А прежде беспросветный туман! Спасибо ему! Замечательный человек! Отличный человек!. Я лично поручила Али-Исе: получше смотри за двором товарища Демирова! И он превратил его двор в цветущий сад, прямо-таки в рай!..

Гюлейша не смела говорить более откровенно и доверительно. Но теперь выходило так, что все ее симпатии всецело на стороне Рухсары, она расточала ей комплименты, была с ней приветлива и ласкова.

– Тот парень, что приехал вместе с твоей матерью, уехал... Ну и скатертью ему дорога... Таким парням надо сразу давать от ворот поворот! Откровенно говоря, я сама в молодости... Эх, да что там!.. Уехал и хорошо!. Да кто он такой?! Кто его знает?! Нет у него ни поста, ни имени!.. Так, проходимец безвестный!.. Пусть себе едет!.. Не переживай, не принимай близко к сердцу, милая!.. У каждого своя судьба. Кому что суждено – то и случится, доктор-джан!..

Али-Иса тоже узнал кое-что от Гюлейши. Теперь он искал повод, чтобы услужить Рухсаре, сделать ей приятное. В последние дни благодаря его стараниям улучшилось питание больных, он с особым рвением следил за чистотой в больнице, проявлял невиданное усердие в работе.

Встретив на днях Рухсару во дворе, не преминул заговорить:

– За нашего секретаря райкома, доченька, я жизнь готов, отдать! Да возвысится имя товарища Демирова, а мы будем жить в его тени!.. Весь район только и держится на одном его имени!.. Кто знает, что здесь живет старый, дряхлый Али-Иса?.. Но всем известно имя секретаря райкома Демирова. Ах, какая удачная у него фамилия!.. Демиров – железный!.. Я– за такие фамилии!.. От мягких фамилий проку мало!.. Клянусь своей жизнью, он приструнил всех наших самодуров, взял их в свои руки!.. Теперь наш район не то что прежде!.. Что же касается всяких там Зюльматов-Мюльматов и прочих мелких недостатков – это чепуха!.. Сейчас бандиты еще появляются то здесь, то там, как хищные ястребы, однако дни их уже сочтены!.. Не сегодня завтра они нарвутся на наши советские пули!.. Советская власть не потерпит бандитизма! Если ты работаешь, то ты ешь, а тому, кто не работает, есть не положено. В наше время нельзя безнаказанно воровать чужой скот, нельзя выходить на большую дорогу и грабить честных людей!.. Все это временное явление, доктор-джан, все будет хорошо, клянусь своей жизнью! Честное слово, под руководством этого человека, товарища Демирова, все придет в норму!.. Сейчас даже вот эти каменные горы радостно смеются при виде товарища Демирова! А почему?.. Да потому, что все дело в его ноге!.. Нога у него легкая!.. Есть люди с тяжелой, прямо-таки свинцовой ногой: не успеет приехать – как начинаются неприятности!.. Смотришь, там сель прошел, унес дома, скот, людей, там еще что-нибудь... А отчего?.. Да оттого, что нога у человека нелегкая, не пришлась к этому месту, к этому дому. А есть другие люди: приехал – смотришь, на ровном месте, можно сказать, в пустыне сады зацвели!.. И у тебя нога легкая, милая девушка-доктор!.. Чтобы мне умереть, если твоя нога не пришлась к нашей больнице, ко всему нашему району!..

Слушая эти речи, Рухсара терялась в догадках: отчего так внезапно переменилось отношение к ней людей, вчера еще таких враждебных и злобствующих?! Невольно она не могла не радоваться этому: легче стало работать.

Рано поутру Афруз-баджи вызвала к себе Али-Ису.

– Дело у меня к тебе, Али-Иса! – сообщила она.

– Приказывай, я готов служить тебе! – ответил старик, приложив руку к глазам.

– Сегодня у меня будут гости, Али-Иса. Надо сходить на базар, надо помочь мне. Понял?

– Старый кулак всегда к твоим услугам, дорогая Афруз-баджи!

– Вот и спасибо, дядюшка Али-Иса!

– А кто будут твои гости, Афруз-баджи? – полюбопытство

вал старик.

– О, это очень важные гости! – ответила женщина, доставая из буфета на веранде большое блюдо, на каком обычно подают плов.– Я так боялась, старик, что на теле моей маленькой Гюлюш останутся шрамы от ожогов!.. Все обошлось, слава аллаху!.. Моя крошка здорова! Сегодня я хочу пригласить на обед девушку-доктора, которая вылечила Гюлюш. Слышала, ее мать на днях собирается уехать в Баку. Вот я и решила пригласить, к себе тетушку Нанагыз с дочерью. А то нехорошо получится – женщина вернется в Баку и скажет: какие негостеприимные люди живут в тех краях!.. Разве это можно допустить, дядюшка Али-Иса?!

"Интересно,– думал Али-Иса,– почему она приглашает в гости Рухсару с матерью – из-за Гюлюш или из-за разговоров по поводу женитьбы Демирова на Рухсаре?"

Они вышли во двор.

– Так правильно я решила, дядюшка Али-Иса? – вопрошала Афруз-баджи.Скажи, правильно?

– Конечно, правильно, племянница,– рассудил Али-Иса.– Они – люди городские, умные... Приехали к нам, живут среди нас... Нехорошо, если мы не отнесемся к ним по-человечески.... Что они подумают, что скажут о нас? Гость ашуг: что видит, о том и поет!

– Верные слова, Али-Иса! Я с первого же дня полюбила эту девушку... В жизни главное – душевное отношение к человеку! Главное – душевность!

– Согласен с тобой, Афруз-баджи! А что такое душевность?.. Душевность это хороший обед, вкусный плов, в масле зажаренная курочка!.. Ведь от сухих слов "да буду я твоей жертвой" проку никому нет на этом свете!..

Афруз-баджи протянула старику два ведра:

– А поэтому быстренько принеси воды, Али-Иса! Срочно нужен кипяток!.. Затем надо общипать курицу, перебрать рис для плова...

– Я так и думал, что ты решила приготовить плов,– ответил старик, принимая ведра.

– Иначе и не может быть! Без плова – стыдно! Приправу хочу сделать с каштанами, черносливом и изюмом, чтобы все было как надо!..

Али-Иса поддакивал:

– Ты права, племянница! Плов должен быть настоящим... Плов – это плов!.. А то ведь некоторые делают не плов, а кашу... Стыд и срам! Можно ли угощать уважаемых людей кашей?!

Афруз-баджи показала пальцем на ведра:

– Мне нужна вода, а не слова. А потом возьмешь зембиль и на базар!.. Надо кое-что купить...

Али-Иса поставил ведра на землю и опять приложил правую руку к глазам:

– Все исполню, как велишь! Ни о чем не беспокойся, племянница, все куплю, все принесу!..

К полудню Афруз-баджи управилась с обедом. Накрыла на стол. Сама принарядилась, одела Мамиша и Гюлюш. Вместе с детьми пошла в здравотдел.

Во дворе больницы она заметила Гюлейшу и Ханум Балад-жаеву: приятельницы, стоя у зеленой беседки – творения рук Али-Исы, разговаривали о чем-то. Афруз-баджи, сделав вид, будто не замечает их, прошла прямо к крыльцу флигелька, в котором жили Рухсара с матерью. Дверь была приоткрыта, Афруз-баджи заглянула в комнату, поздоровалась с Нанагыз:

– Добрый день, тетушка!

– Здравствуй, доченька! – ответила приветливо Нанагыз.– Входи, пожалуйста!

Рухсара подошла, поздоровалась с гостьей за руку, расцеловала Мамиша и Гюлюш. Сердечная Афруз-баджи была весьма тронута вниманием к ее чадам. Подтолкнула Гюлюш к Рух-саре:

– Это твоя дочь, ты спасла ее, ай, доктор-баджи!

Рухсара, присев на корточки, осмотрела руки, личико девочки. Улыбнулась удовлетворенно:

– Ни следа не осталось. Я очень рада!

Афруз-баджи сурово взглянула на Мамиша:

– А все он!.. Проказник!.. Опрокинул самовар на бедную девочку!..

Рухсара вступилась за мальчугана:

– Не ругайте Мамиша, дорогая Афруз-баджи! Он никогда больше подобного не сделает.

Нанагыз умиленно и в то же время с грустью смотрела на детей, вздохнула:

– Да хранит их аллах, красивые дети у тебя, дочь моя Афруз!.. Как там мой Асланчик?! Ведь ему в этом году надо в школу идти!..

– О ком ты говоришь, тетушка? – спросила Афруз-баджи.– Кто такой Асланчик?

– Сынок мой, этой весной ему восемь лет исполнилось... Ждет нас с Рухсарой в Баку... И доченьки мои ждут – Ситара и Мехпара... Нам давно бы надо уехать отсюда, да вот Рухсара заупрямилась, не хочет...

– Не надо вам никуда уезжать! Не надо, не надо! – быстро-быстро заговорила Афруз-баджи. Умолкнув на мгновение, доба–вила многозначительно: – Как можно уезжать накануне свершения добрых дел?!

Нанагыз не знала, как истолковать последние слова гостьи. Впрочем, она не придала им особого значения.

Мать и дочь не смогли устоять перед натиском гостеприимной Афруз-баджи.

Когда они, впятером, выходили из ворот больницы, Гюлейша с завистью смотрела им вслед.

– Ты видишь, ты видишь? – шептала она своей приятельнице.– Ты видишь, что происходит?!

– Разумеется, вижу,– мрачно ответила Ханум Баладжае-ва.– Все вижу и все понимаю... Эту Сачлы уже начали нарасхват приглашать в гости...

– Знаменитый доктор Сачлы!..– съязвила Гюлейша.– Но люди-то, люди-то каковы!.. Дальновидные!.. Эта Афруз-баджи – хитрая лиса, заранее заботится о том, чтобы сель не затопил ее огорода!..

– Афруз выбрала момент!..– подтвердила Ханум Баладжае-ва.– Ведь раньше она не приглашала в гости эту Сачлы!..

– Нас они даже не замечают!..– скривила губы Гюлейша.– Мы для них будто и не существуем!..

– Разве слон заметит муравья?! – обидчиво протянула Ханум Баладжаева.

– А мать-то нашей кралечки, нашей Сачлы, тоже хороша!.. Настырная особа!.. Приехала – уладила все дела своей дочери и хочет теперь сделать ее первой среди женщин в нашем районе!.. Прикидывается простушкой, а сама исподтишка вон какие дела обделывает!.. Знаем мы таких, видали!..

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Демиров, расхаживая в задумчивости взад-вперед по кабинету, глянул в окно и увидел старого доктора Везирзаде, который слезал с низкорослой, понурой лошадки. Вместо седла на хребте лошади лежал пестрый тюфячок. Стоявший рядом Али-Иса помог Ибрагим-беку спешиться.

"Приехал-таки, не усидел в деревне! – обрадовался Демиров.– Надо во что бы то ни стало уговорить его возглавить нашу больницу. Только такой опытный, деятельный врач может навести там порядок!.."

Он вызвал Сары, поручил:

– Выйди, попроси доктора, пусть заглянет ко мне сюда, когда освободится. Скажи: я очень хочу видеть его. Будь со стариком повежливее.

– Понимаю, товарищ Демиров!

Сары вышел из кабинета и стрелой помчался на улицу, дабы выполнить поручение секретаря. Приблизившись к Ибрагим-беку, вежливо поклонился:

– Здравствуйте, доктор!

Везирзаде тотчас узнал старого знакомого:

– А, Сары!.. Здравствуй, здравствуй!.. Как поживаешь, сынок?.. Как дела, как успехи?

– Доктор, товарищ Демиров просил передать вам: когда освободитесь, зайдите, пожалуйста, в райком!

– Так-так, а в чем дело, ты не знаешь, дружок?

– Товарищ Демиров хочет видеть вас. Просил передать...

– Хорошо, я загляну,– пообещал Ибрагим-бек.

Демиров, с красным карандашом в руке, стоял перед большой картой района, висевшей на стене в его кабинете, и размышлял – прикидывал, строил планы, мечтал, делал какие-то пометки на карте.

Скрипнула дверь, в кабинет вошел Сары. Демиров обернулся:

– Что там, Сары?

– В приемной ждут трое, хотят видеть вас, товарищ секретарь. Я заглядывал к вам – вы все у карты стоите, думаете... Не хотел вам мешать...

– Пропусти, Сары, товарищей. Кто такие?

– Старик доктор, которого вы хотели видеть, и два инженера. Вы их тоже вызывали...

Демиров сам подошел к двери, распахнул ее, сказал приветливо:

– Прошу, товарищи, извините меня! Получилось недоразумение: я вас жду, а вы, выходит,– меня. Проходите, присаживайтесь!

В кабинет вошли Ибрагим-бек и два инженера, один – ведающий строительством школ в районе, другой – инженер дорожного управления. Все трое сели у стола. Демиров тоже сел на свое место.

– Как дела, дорогой Саша? – обратился Демиров к инженеру, ведающему строительством школ, Александру Семеновичу Шаталову, щеголеватому молодому человеку.

– Материалов не хватает, товарищ секретарь райкома! – пожаловался инженер.– Горим!

– Каких конкретно?

– Нужны гвозди, стекло, кровельное железо.

– А рабочих рук хватает? – поинтересовался Демиров.– Народ помогает вам?

– Не могу пожаловаться. Помощников достаточно, а вот материалов маловато...

– Что вы предлагаете, Саша? Какой может быть выход из положения?

– По-моему, я должен поехать в Баку, самолично явиться в строительный отдел Наркомпроса и потребовать у них необходимое!

– Возможно, так и надо сделать,– согласился Демиров.– Езжайте и действуйте, Саша!

Доктор Везирзаде сказал:

– Если вы поедете, молодой человек, я хотел бы передать через вас письмо домой. Почта почтой, а так – с живым человеком – будет вернее!

– С удовольствием сделаю это для вас, доктор!

– Где вас можно найти? – спросил Ибрагим-бек.– Я напишу письмо и занесу вам.

– Я сам разыщу вас, доктор, не беспокойтесь. Обещаю: без вашего письма не уеду.

Демиров терпеливо ждал, когда они договорятся. Затем спросил инженера:

– Сколько дней продлится ваша поездка, Саша?

– Постараюсь не задержаться в Баку, товарищ секретарь райкома! Поеду на нашей машине. На ней же привезу все необходимое. Я ведь дал слово закончить строительство школы к началу учебного года!

Демиров полистал настольный календарь.

– Да, дней осталось совсем мало! Успеете?

– Успеем! Будем работать день и ночь. Главное, чтобы были стройматериалы...

Зазвонил телефон, Демиров поднял трубку:

– Да, я слушаю... Хорошо, приходи, Алеша, жду тебя... И захвати, пожалуйста, с собой Арастуна Айдынзаде...

Кончив разговаривать по телефону, снова обратился к Шаталову:

– Продолжайте, Саша!

Тот сказал:

– Вы бы, товарищ секретарь, замолвили перед райисполкомом словечко в пользу моей поездки!.. Они почему-то против...

– Против?! Почему?

– Говорят: вы можете задержаться в Баку, работа остановится и прочее... Но ведь работа стоит как раз из-за отсутствия стройматериалов!..

– Действительно,– сказал Демиров, – ведь мы здесь не производим стекло и кровельное железо. Я – за ваш план, Саша! – Он снял телефонную трубку, попросил соединить его с председателем райисполкома.

Через несколько мгновений послышался голос председателя:

– К вашим услугам, товарищ Таир!

– Мне кажется, товарищ Субханвердизаде, инженер Шаталов должен поехать в Баку.

– Если он уедет – работы приостановятся! – Находящийся на другом конце провода Субханвердизаде прокашлялся.– Дьявольщина, голос сорвал!.. Сегодня целых полдня обзванивал сельсоветы... Народ у нас бестолковый!..

– Мы говорим про инженера Шаталова,– напомнил Демиров.

– Я решительно против его поездки! – резко сказал Субханвердизаде.– Он не похож на делового человека, топчется на одном месте! Пустослов! Дело не горит в его руках!

Голос Субханвердизаде, вырывавшийся из трубки, отчетливо резонировал в кабинете. Демирову было неприятно, что присутствующие слышат эти нелестные отзывы об инженере.

– Александр Семенович сидит сейчас у меня,– сказал он.

– Свое мнение о нем я могу сказать ему прямо в лицо! – ответил Субханвердизаде.– Могу прийти сейчас и выложить ему все откровенно!.. Наверное, это какой-нибудь бывший белогвардеец! Приехал к нам, отсиживается здесь!..

– Послушайте, Гашем,– перебил резко Демиров,– нам нужна еще одна школа к началу этого учебного года! Речь идет об этом.

– Школа нам нужна! Но пусть инженер строит школу, пусть не занимается вредительством!..– гремел Субханвердизаде.

– Инженер должен поехать в Баку!

– Я – против!

– А я разрешаю ему поехать! – твердо сказал Демиров и положил трубку на рычаг. Обернулся к инженеру: – Отправляйтесь в Баку, Саша, и действуйте! Только имейте в виду: школа должна быть готова к началу учебного года. Пожалуйста, не подведите меня и себя!

– Не подведу! – воскликнул обрадованно Шаталов.– Закончим школу в срок! А то ведь положение складывается аховое, товарищ Демиров!.. Здание школы почти готово, а крышу крыть нечем, и окна не застеклены. Пойдут дожди – вся работа полетит насмарку!

Демиров мягко хлопнул ладонью по столу:

– С этим вопросом покончили! Перейдем ко второму – о дорожном строительстве. Слово вам, товарищ Ахвердизаде!

Дорожный инженер поднялся и подошел к карте на стене. В этот момент в кабинет заглянул Алеша Гиясэддинов. Демиров жестом пригласил его войти.

Вслед за Гиясэддиновым в кабинет вошел заведующий земельным отделом Арастун Айдынзаде. Они поздоровались с каждым за руку и подсели к столу. Демиров объяснил им:

– Обсуждаем вопрос о дорожном строительстве! – Кивнул инженеру: Пожалуйста, товарищ Ахвердизаде, мы слушаем вас.

Инженер заговорил, водя карандашом по карте:

– Мы наметили строительство дорог в трех направлениях, с таким расчетом, чтобы эти дороги связывали большинство деревень района с городом. Объем земляных работ необычайно велик. К этому добавляется еще и корчевание деревьев. Помимо того, предстоит построить несколько мостов. Самый большой мост мы предполагаем построить вот здесь...– Ахвердизаде показал точку на карте.– Этот мост проляжет над глубоким ущельем. Если не будет этого моста, то под угрозой селей окажется большой участок дороги. Словом, без моста в этом месте нам не обойтись!

– Может, дорогу провести чуть в стороне? – спросил Демиров.– Тогда мы избавимся от трудоемкой, сложной работы по строительству моста.

– Нет, товарищ Демиров, это не выход из положения,– ответил Ахвердизаде.Во всех случаях, если дорога пройдет по склону горы, дальше от того места, где мы наметили строительство моста, она неизбежно попадет под селевую трассу. Я беседовал с местными жителями, советовался со стариками. Они говорят: наверху зимой скапливается много снега, там ложбина, и весной вся вода мчится, как по огромному желобу. Мы уже, как говорится, семь раз отмерили, остается лишь один раз отрезать.

– Что ж, вам виднее,– заметил Демиров.– А скажите, пожалуйста, товарищ Ахвердизаде, сколько деревень охватит наша, так сказать, дорожная сеть?

– Семь сельсоветов. Примерно около тридцати деревень.

– Это будет замечательно! – воскликнул, сверкая глазами, Демиров.– И все тридцать деревень примут участие в строительстве! Разве можно сомневаться в успехе, если тысячи жителей нашего района возьмут в руки лопаты, ломы, кирки, пилы!

– А как будет решаться проблема взрывчатки, цемента и прочего стройматериала? – поинтересовался заведующий земельным отделом Айдынзаде.

Дорожный инженер приблизился к столу, опустился на стул рядом с Ибрагим-беком.

– Все это мы должны получить в ближайшее время,– сказал он.– Из управления пришла телеграмма: наша смета утверждена. Я чувствую, в этом деле нас поддерживает Центральный Комитет. Конечно, там понимают важность нашего строительства. Одно меня беспокоит...– Инженер посмотрел на Демирова.– Как будет обстоять дело с транспортом? Ведь машин в районе мало – единицы. Да машина и не пойдет по бездорожью. Нужны арбы, много арб! ...

– Арбы будут,– пообещал Демиров, обернулся к Айдынзаде: – Как товарищ земельный отдел, обеспечим строительство арбами? Сможем?

Арастун Айдынзаде помедлил с ответом.

– Трудная задача, товарищ секретарь. Однако надо что-то делать... Будем стараться!

Демиров перевел взгляд на Гиясэддинова:

– Как думаешь, товарищ начальник, обеспечим дорожное строительство арбами?

Гиясэддинов, видимо, не ожидал этого вопроса. Растерянно посмотрел на секретаря, затем на Айдынзаде, сказал:

– Я так считаю: надо бы нажать на мастеров, делающих арбы, встряхнуть их как следует!

– Встряхивай для пользы дела, сколько найдешь нужным! – усмехнулся Демиров.– Как вы на это смотрите, доктор? Ибрагим-бек ответил серьезно:

– Встряхивание, как лечебное средство, в медицине не практикуется! И, честно вам признаюсь, товарищ Демиров, я противник всяких встряхиваний как в прямом, так и переносном смысле... Извините меня, но я человек сугубо штатский.

Демиров заразительно рассмеялся, подав пример и остальным. Один лишь доктор сохранял серьезность. Демиров сказал:

– Но ведь главное – построить дороги, доктор. Дороги – любыми средствами!

– Да, дороги должны быть построены,– согласился Ибрагим-бек.

– А вы нам в этом деле поможете, доктор? – спросил секретарь.– Можно на вас рассчитывать?

– Обязательно приму участие... С лопатой я умею обращаться... Как говорится, внесу свою лепту...

– Этого нам от вас не нужно, дорогой Ибрагим-бек! – улыбнулся Демиров.– Вы нам сильно помогли бы, если бы возглавили нашу районную больницу. Как говорится, каждый должен быть на своем месте!

– Я хочу быть среди народа, в самой его гуще! – несколько патетически произнес Ибрагим-бек.

Гиясэддинов шутливо заметил:

– А мы разве, доктор, не народ?! Нехорошо, нехорошо вы думаете о нас!.. Согласитесь, что нехорошо, а, доктор?..

Однако Ибрагим-бек не был склонен шутить. Бросив взгляд исподлобья на Гиясэддинова, потупил голову, пробормотал:

– Не знаю, как вам ответить, товарищ начальник... Честное слово, странные вы задаете вопросы... И без того Али-Иса ходит за мной по пятам...

Все, кто был в комнате, засмеялись. Громче всех – сам Гиясэддинов. Затем он сказал:

– Дорогой доктор, вся ваша трудовая жизнь свидетельствует в вашу пользу. Вы достойны большого уважения, и я искренне свидетельствую его вам, восхищаюсь вашим молодым сердцем, по зову которого вы приехали к нам в глушь из столицы! Это все, дорогой Ибрагим-бек, что я могу вам сказать в ответ на вашу неоправданную мнительность.