Сачлы (Книга 3)

Текст добавлен: 22 сентября 2016, 02:58

Текст книги "Сачлы (Книга 3)"

Автор книги: Сулейман Рагимов

Жанр:

Русская классическая проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Какой там дымок!.. Кто даст?.. Никакого дымка не будет... Эх, все пошло прахом!.. Будь проклята такая жизнь!.. Рухнул мой дом!..

– Я же сказал тебе, старик,– напрасно ты пришел к нам! Жил бы себе спокойно в своем доме... За ту жизнь, которой ты жил и от которой отказался, я бы многое отдал сейчас!.. Эх, глупость ты сделал, Намазгулу!

Старик молча стоял перед ним.

Всеми троими владело уныние.

Было раннее утро – серое, холодное. С гор дул ледяной, пронизывающий ветер.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Коммунистический боевой отряд, возглавляемый Алешей Гиясэддиновым, прибыл в район Красных скал во второй половине дня.

Уже точно было известно, что бандиты укрылись именно здесь.

Накануне днем Гиясэддинов отправил Хосрова напрямик через горы к Красным скалам, дав ему задание – под покровом ночи разведать: там ли зюльматовцы? Утром Хосров вернулся в отряд и подтвердил: да, бандиты находятся на Красных скалах.

Тотчас по прибытии на место Гиясэддинов разбил весь отряд на четыре группы, которые были возглавлены: одна – Балаханом, вторая – Годжой-оглу, третья – Хосровом, четвертая – начальником милиции Теймуром Хангельдиевым.

Гиясэддииов вызвал к себе командиров групп и отдал приказ:

– Немедленно окружить Красные скалы плотным кольцом, так, чтобы зюльматовцы не смогли ускользнуть незаметно – как ночью, так и днем!.. Расположите бойцов за деревьями по кромке леса, который подступает к Красным скалам!.. Объявите людям о состоянии боевой готовности уже сейчас, ибо никто из нас не знает, что Зюльмат может предпринять в любую минуту!

В глубине леса разбили несколько палаток. В одной из них спустя час после прибытия собрался "военный совет".

– Жаль, мы не можем атаковать Зюльмата прямо сейчас!– сокрушался Гиясэддинов.

– А давай попробуем, Алеша?.. – предложил Хангельдиев.

Гиясэддинов развел руками:

– Увы Теймур, это исключено! Сам знаешь, вьючные лошади отстали, на них все наши боеприпасы. Их пригонят не раньше, чем через три часа, то есть к вечеру. А бой обещает быть горячим. Наличного запаса патронов, которыми располагают бойцы, может не хватить. Нам же надо действовать наверняка. Пусть пока люди отдохнут, освоятся. Необходимо организовать хороший обед. Гиясэддинов обернулся к Балахану: – Где Нейматуллаев? Ведь продовольственными делами занимается он...

– Он, он! – подтвердил Балахан. – Нейматуллаев уже позаботился об обеде. Я сам видел: в овражке зарезали пять баранов, шашлык уже жарится.

Гиясэддинов усмехнулся, покачал головой:

– Это неплохо! Я и сам проголодался так, что, кажется, быка съел бы!

– Во сколько завтра начнем наступление? – поинтересовался Хосров.

Гиясэддинов подумал.

– Я считаю, людей поднимем в атаку, когда полностью рассветет. Зюльматовцы в более выгодном положении, чем мы, они наверху, хорошо укрыты за скалами. Но их меньше, чем нас. Кроме того, они вынуждены будут занять круговую оборону. Это значит, плотность их огня будет не так уж велика. Надо каждую из наших четырех групп разбить на отделения, примерно по пять человек в каждом. Во главе каждого отделения поставьте старшего. На мой взгляд, тактика наступления должна быть такова: каждое отделение взаимодействует с другим. Мы атакуем... Что это значит?.. Допустим, отделение "а" ведет усиленный огонь по бандитам на своем участке, а отделение "б", прикрытое этим огнем, делает бросок вперед, занимает удобную позицию за камнями и начинает прикрывать в свою очередь отделение "а", которое подтягивается. И так далее... Ясно?

– Ясно,– отозвался Годжа-оглу.– Очень верная тактика!

– Главное – не давать зюльматовцам перевести дух! Не давать им высовываться из-за камней! Прижать их к земле! Вот тут-то и должно сыграть свою роль наше численное превосходство!– Обведя взглядом лица своих командиров, Гиясэддинов добавил: – Разъясните бойцам, как надо действовать. И еще... Зюльмата необходимо во что бы то ни стало взять живым! Таков приказ! Передайте эти мои слова бойцам, опишите приметы бандита. Его легко узнать по отвислым рыжим усам. Конечно, в бою всякое может случиться, не зря говорят: пуля – дура, но наши люди тем не менее должны знать: Зюльмат нам нужен живым!..

Под вечер Хосров заглянул в палатку "медицинской службы" отряда.

Рухсара сидела на складном походном стульчике перед грубо сколоченным из толстых осиновых сучьев и застланным белой клеенкой столом, на котором были расставлены различные склянки, банки, пузырьки с медикаментами, лежали вата, бинты и прочее. Девушка укладывала в никелированный стерилизатор шприцы, намереваясь прокипятить их на небольшом мангале, который стоял снаружи у входа в палатку.

– Добрый вечер, Рухсара! С прибытием! Как устроились? – приветствовал девушку Хосров.

– Как видите! – Она улыбнулась устало, кивнула на разложенные носилки, поверх которых лежал тюфяк, предложила:– Присаживайтесь, Хосров. Что у вас хорошего? Ночью вас, кажется, не было в отряде. А ведь вы вчера утром пообещали мне, что дорасскажете во время вечернего привала конец той книги турецкого писателя – про девушку-учительницу!..

Хосров, присев на носилки, поведал Рухсаре о своем ночном путешествии к Красным скалам, рассказал о предстоящем бое наутро.

– Книгу я вам дорасскажу, когда мы будем с победой возвращаться домой, по дороге,– пообещал молодой человек.– Конечно, можно было бы сделать это и сейчас, но я не хочу торопиться, не хочу комкать свой рассказ.

Они поболтали немного о том о сем.

Вскоре Хосров собрался уходить.

Рухсара, не скрывая своего огорчения, попросила:

– Посидите еще, Хосров! Мне так хорошо, когда вы рядом!..

Молодой человек ликовал в душе. Признался:

– Мне тоже, Рухсара. Знаете, в тот вечер, когда мы покидали город, я попросил маму, чтобы она наутро заглянула к вашей маме...

Рухсара потупилась, ощутила, как забилось ее сердце, загорелись щеки. Тихо спросила:

– А зачем это, Хосров? – Осмелев, подняла на него глаза, улыбнулась.

Он влюбленно, не таясь, смотрел на нее. И ей это было приятно.

Хосров ответил:

– Чтобы вашей маме не было тоскливо одной. Я подумал, пусть женщины поговорят, поближе познакомятся...

Она, не отводя своих глаз от его, кивнула:

– Спасибо, Хосров!

– Я уверен, у них найдутся темы для беседы... Когда мы вернулись с вами из Чанахчи, я рассказал маме про вас...

– Я – тоже!

– Я рассказал ей, как мне интересно было с вами разговаривать, как вы натерли ногу, как спали у меня на руке, как вы спасли жизнь Азизе и новорожденному, моему тезке, затем как вы спасли жизнь косуле... Словом, я рассказал маме о вас все-все...

– Ну, а она что? – тихо спросила Рухсара.– Что сказала ваша мама, Хосров?

– Мама призналась мне, говорит: эта девушка давно мне нравится. Говорит: весь город уважает Рухсару.

– Честное слово, Хосров, вы меня перехвалите! – Рухсара улыбнулась смущенно.– Вот увидите, я скоро зазнаюсь!

– Это на вас не похоже! – Хосров вздохнул и добавил: – Мне очень не хочется уходить от вас, Рухсара, но я должен... Пойду проведаю бойцов моей группы. В эту ночь нам придется померзнуть, костры разжигать нельзя. Я не прощаюсь с вами, еще забегу.

– Буду ждать вас, Хосров!

Глаза Рухсары ласково светились.

Однако в этот день они больше не увиделись.

С наступлением темноты Хосров опять был послан Гиясэддиновым на разведку.

Ему удалось, как и в предыдущую ночь, подобраться близко к тому месту, где находились бандиты. Когда кто-нибудь из них закуривал, Хосров отчетливо различал черты лица.

Эти огоньки цигарок сослужили ему немалую службу. Хосров убедился в том, что, как и предполагал Гиясэддинов, зюльматовцы, сосредоточившись на самой верхней точке Красных скал, создали там нечто вроде круговой обороны с интервалом между людьми примерно в пять – семь метров.

"Не густо,– отметил про себя Хосров.– Похоже, что Зюльмат попал в ловушку. Очевидно, не предполагал, что мы обнаружим его здесь..."

Из отдельных фраз, долетавших до него, он сделал вывод, что бандиты решили принять наутро бой.

Вернувшись в лагерь, Хосров доложил Гиясэддинову обо всем, что ему удалось разведать. В конце он спросил:

– На что Зюльмат надеется, товарищ начальник? Неужели не понимает, что его песенка спета?

– На что-то, значит, надеется,– ответил Гиясэддинов, морща лоб.

Они сидели в палатке Гиясэддинова. Кроме них здесь находились Годжа-оглу и Балахан. На столике горела свеча.

– Ясно, Зюльмат не ожидал нашего появления у Красных скал,– вставил Балахан.

Гиясэддинов согласно кивнул:

– Это бесспорно. Если бы ожидал, ушел бы... Куда угодно! Зюльмат – не дурак, понимает, что потерять подвижность для него – это значит потерять все! Чутье изменило старому волку, он начал допускать грубые ошибки!

Заговорил Годжа-оглу:

– Удивляюсь, почему Зюльмат не сделал попытки уйти от нас сегодня днем, когда мы только подошли к Красным скалам. Ведь не мог же он не заметить нас!

– Конечно, не мог,– отозвался Гиясэддинов.– Очевидно, растерялся, упустил момент. А сейчас он знает, что мы обложили его, как зверя в логове.

– Однако на что он все-таки рассчитывает? – снова спросил Хосров.– Мы должны предугадать его возможный ход!

Гиясэддинов улыбнулся:

– Я вижу, Хосров, в тебе и здесь говорит шахматист! Что ж, ты прав... Наверное, есть у Зюльмата в запасе какой-то ход – свой план боя. Впрочем, эта партия складывается явно не в его пользу. Мне кажется, Зюльмат сейчас размышляет так: "Да, я просчитался, хотел спрятаться, отсидеться, а попал в кольцо... Как это кольцо прорвать? Как выбраться из окружения?.. Приму бой. Люди этого Гиясэддинова будут атаковать, растянувшись цепью вокруг Красных скал. Выйдут из-за деревьев, двинутся наверх. Мы их встретим дружным огнем, перебьем частично, затем в наиболее слабом месте прорвем их кольцо и уйдем в лес..."

– Да, так он и попытается сделать! – сказал Годжа-оглу.– Надо предусмотреть этот его возможный маневр.

– Что ты предлагаешь? – спросил Гиясэддинов. Годжа-оглу, откашлявшись, заговорил:

– Мне кажется, нам надо держать в лесу в резерве группу человек в десять пятнадцать, которая в нужный момент встретит зюльматовцев, если они пойдут на прорыв. Во время боя сразу станет ясно, в каком месте Зюльмат намеревается это сделать.

– Да, надо создать резервную группу, – согласился Гиясэддинов.– Кто возглавит ее? Предлагайте кандидатуры, товарищи!

Хосров, как на уроке в школе, поднял руку. Гиясэддинов кивнул ему:

– Ну, говори!

– Мне кажется, во главе резервной группы можно поставить Илдырымзаде!

– Комсомольского вожака?

– Да. Я его хорошо знаю. Боевой парень!

Балахан поддержал:

– Верно, Илдырымзаде не подведет!

– Решено,– сказал Гиясэддянов. – Зовите Илдырымзаде сюда, объясним ему задачу его группы! – Обернулся к Хосрову: – Хосров, разыщи Илдырымзаде! Быстро! Кстати, пригласи сюда и Хангельдиева, он, как командир группы, тоже должен быть в курсе дела!

Хосров вышел из палатки.

"Военный совет" продолжался далеко за полночь.

Когда наконец Гиясэддинов распустил своих командиров и Хосров заглянул в палатку Рухсары, девушка уже спала. Он долго не отходил от входа, вслушивался в ее тихое, ровное дыхание.

Хосрову казалось, он может так простоять всю ночь до утра.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

К утру еще больше похолодало. Было пасмурно. Кусты и деревья на открытых местах стояли в инее. В воздухе кружились редкие снежинки.

Лишь часам к восьми ветер прогнал с Красных скал остатки тумана. К этому времени все уже было готово к наступлению на банду. Бойцы и командиры групп ждали сигнала.

И вот наконец в небо взвилась ракета.

Живое кольцо вокруг Красных скал начало медленно сужаться. Где ползком, где короткими перебежками, прячась за камни и валуны, которыми были густо покрыты склоны горы, образующей как бы подножье Красных скал, бойцы коммунистического отряда продвигались вперед.

Еще не было сделано ни единого выстрела. Зюльматовцы упорно молчали.

Рано утром, готовясь к бою, атаман строго-настрого наказал своим людям:

– Стрелять начнете только по моей команде!.. Надо подпустить их как можно ближе, а затем расстрелять в упор!.. Раньше времени себя не обнаруживайте!.. Это может нас погубить... Мы должны ударить неожиданно! Отобьем атаку, затем кинемся вниз и вырвемся из кольца!.. Отсюда махнем прямо к границе, а завтра мы уже будем за Араксом!.. Словом, ребята, имейте в виду: пока не дам знака не стрелять!..

Однако наказ атамана не был соблюден. Вскоре после начала атаки, когда цепь бойцов коммунистического отряда была еще сравнительно далеко, у кого-то из бандитов сдали нервы, он не выдержал и выстрелил. За ним начали беспорядочно стрелять и другие.

Зюльмат был в бешенстве. На внезапность рассчитывать уже не приходилось.

Снизу тоже грянули залпы – дружные, мощные. Бандиты вынуждены были попрятаться. Пули сыпались на них градом, свистели, визжали, дробили камни, рикошетили от скал...

Зюльмат услышал панические возгласы:

– Убили Кривого Али!..

– Медведь Гасан ранен в грудь!..

– Они не дают нам высунуться!..

– Эй, Зюльмат, что нам делать?!

– Так они нас всех перебьют!..

Зюльмату сделалось страшно. Он тоже начал стрелять в наступающих. Руки его тряслись.

Неподалеку от него за скалой лежал Намазгулу. Старик стрелял не торопясь, тщательно целился.

Хейбара не было рядом с отцом. На рассвете, тайком от своих людей, Зюльмат приказал сыну спрятаться в медвежьей берлоге чуть пониже того места, где залег за камнями он сам. Берлога находилась под огромной, выступающей вперед и нависшей над самой землей скалой, вокруг которой стеной стояли густые заросли бурьяна. Обнаружить берлогу непосвященному было почти невозможно.

Зюльмат наказал сыну:

– Сиди, не высовывайся! Не вздумай стрелять, этим ты только обнаружишь себя. Если мы пойдем на прорыв, я, пробегая мимо берлоги, крикну тебе. Тогда ты вылезешь и побежишь вместе с нами...

Вскоре после начала наступления на банду Зюльмата Хосров, руководивший действиями бойцов своей группы, оглянулся и увидел Рухсару, которая неумело ползла следом за ним, волоча по земле санитарную сумку. Девушка находилась метрах в десяти от него. Он замахал ей рукой, крикнул:

– Возвращайтесь назад, к лесу, Рухсара! Девушка продолжала ползти. Вскоре она была возле Хосрова.

– Вам не место здесь! – строго сказал он.– Ползите назад, Рухсара! Сейчас тут будет жарко!

– Именно поэтому я и должна быть здесь. А вдруг кого ранят?..

– Раненого доставят к вашей палатке. Уходите, Рухсара! – Хосров был сердит не на шутку. – Ах, зачем вы поползли за нами?!

Как раз в этот момент зюльматовцы открыли стрельбу.

Хосров крикнул своим:

– Командиры отделений, руководите огнем!.. Подавайте команды к залпам!..

Раздались команды:

– Первое отделение!.. Огонь!.. Громыхнул залп.

– Второе отделение!.. Огонь!..

Залпы следовали один за другим. Хосров скомандовал:

– Короткими перебежками – вперед!.. Первое отделение!.. Прикрывайте их, ребята!..

Бой разгорался.

Хосров опять обернулся к Рухсаре. Подумал: "Что же делать?.. Назад теперь тоже ползти опасно..."

Не удержавшись, снова промолвил с досадой:

– Почему вы не остались в лесу?! Ах, Рухсара!..

Неожиданно девушка сказала, впервые обратившись к нему на "ты":

– Не прогоняй меня, ну, пожалуйста!..

И столько искренности, столько чувства прозвучало в ее голосе!

Он улыбнулся ей, ответил:

– Ну, хорошо, хорошо!.. Тогда поползли вперед, вон к той каменной гряде!.. Только ниже держи голову, прижимайся к земле!..– Он тоже машинально перешел на "ты".– Ползи за мной, Рухсара!..

Они начали ползком продвигаться вперед. У девушки звенело в ушах.

Воздух сотрясался от непрерывных залпов. Командиры отделений зычно подавали команды.

Наступление на вершину Красных скал успешно развивалось.

Наконец Хосров и Рухсара добрались до гряды камней. Огромные глыбы в беспорядке лежали одна на другой. Вся группа Хосрова была уже здесь.

Хосров и Рухсара сели за скалой, переводя дух. Затем Хосров поднялся, сбросил телогрейку и, положив винтовку на уступ скалы, начал стрелять.

Слева, метрах в пяти от него, стоя на одном камне за большим круглым камнем, вел огонь Ярмамед.

Зюльматовцы были уже совсем близко.

Улучив момент, Ярмамед крикнул Хосрову:

– Зюльмат как раз перед нами!.. Я видел его рожу!.. Чуть правее от него Намазгулу из Эзгилли!.. Я узнал старика!..

Хосров отозвался между выстрелами:

– Я видел их обоих!.. Помни, Ярмамед, Зюльмата будем брать живым!

– Знаю! – бросил Ярмамед.– Не уйдет от нас, сволочь!.. Мы их уже почти всех пере...

Конца фразы Хосров не услышал. Обернувшись, увидел, что Ярмамед лежит навзничь за камнем, раскинув в стороны огромные руки: рядом валяется винтовка, остроконечная папаха слетела с его головы и откатилась к кустам чертополоха, застряла в них.

– Рухсара, смотри! – крикнул не своим голосом Хосров, кивнул головой на поверженного бойца и тотчас опять припал щекой к прикладу, расстрелял целую обойму.

Девушка, пригнувшись, подбежала к Ярмамеду. Тот был мертв. Пуля угодила ему прямо в лоб над левой бровью.

– Что с ним? – спросил Хосров, продолжая вести огонь.

Рухсара не отозвалась. Он посмотрел в ее сторону и увидел: девушка стоит на одном колене за камнем, как только что стоял Ярмамед, и старательно целится. Вот выстрелила, перезарядила. Опять выстрелила.

Ему сделалось страшно за нее. "Убьют!" – мелькнуло в голове. Он перестал стрелять, крикнул ей:

– Рухсара, не надо!.. Спрячься!.. Это – не твое дело!.. Ползи ко мне!.. Здесь безопаснее!..

Девушка продолжала вести огонь. Расстреляв обойму, нагнулась к убитому Ярмамеду, вынула из патронной сумки у него на поясе три снаряженные обоймы, две из них спрятала в карман своего пальто, третью начала закладывать в магазин винтовки, так, как этому учил ее Хосров в тот день, когда они возвращались из памятного ей путешествия в Чанахчи.

Хосров приказал бойцам, находившимся поблизости:

– Заходите с боков!.. Надо окружить вон ту серую скалу!.. Там залег Зюльмат, я видел его!..

Бойцы поползли в разные стороны, часть – вправо, часть – влево.

В этот момент Хосров заметил, что Намазгулу перебирается в другое место, чуть повыше, намереваясь укрыться за остроконечной скалой. В какое-то мгновение Намазгулу приподнялся, чтобы юркнуть за каменный выступ. Хосров выстрелил. Старик взмахнул руками, заревел по-звериному и покатился вниз с горы. Хосров послал в него еще одну пулю. Затем опять обернулся к Рухсаре, позвал:

– Прошу тебя, ползи сюда!.. Брось винтовку!.. Ты почти вся на виду!.. Переберись за другой камень!..

Видя, что она не слушается его, сам кинулся к ней. Благополучно пересек отделявшее их расстояние, присел за камнем рядом с ней. И вдруг странно дернулся, выронил из рук винтовку, повалился на бок...

Рухсара закричала:

– Что с тобой?! Хосров!.. Тебя ранили?!

Начала осторожно приподнимать его, перевернула на спину. Увидела: гимнастерка справа вся в крови и на земле у камня уже натекла лужица алой густой крови. Ей показалось, будто это вытекает из тела Хосрова жизнь. Не соображая, что делает, она прижала свою маленькую ладошку к влажному и липкому пятну на его груди, словно хотела силой остановить, задержать эту покидающую Хосрова беглянку.

Глаза Хосрова были широко открыты, но смотрел он на нее как-то бессмысленно, словно не видел. Вот наконец сознание его прояснилось. Бескровные губы дрогнули. Он попытался улыбнуться. Улыбка не получилась. Прошептал:

– Это конец... все... к сожалению.– Через несколько секунд, сделав усилие, добавил: – Милая... люблю тебя... очень... всегда любил... как только увидел... ты знаешь это...

Он говорил еще что-то, но уже беззвучно. Шевелились только губы, слов не было. Сознание опять уходило от него. Глаза Хосрова закрылись. Он лишился чувств.

Рухсара, вся в слезах, близкая к отчаянию, разорвала на нем гимнастерку до пояса. Увидела: пуля вошла в грудь справа, почти под мышкой. Она начала искать выходное отверстие – его не было.

Страшная мысль пронзила мозг Рухсары: "Что она там натворила– проклятая пуля!.."

Выхватив из санитарной сумки бинт, девушка начала перевязывать грудь раненого.

Бой между тем продолжался. Гремели выстрелы. Противно пели, тинькали пули. Рухсара не обращала ни на что внимания. Кончив перебинтовывать Хосрова, глянула по сторонам в надежде увидеть кого-нибудь из бойцов, позвать на помощь.

И вдруг увидела: сверху в ее сторону, прячась за камнями, пригнувшись, быстро спускается, почти бежит, высокий худой человек в черной чухе, лохматой папахе, заросший, с рыжими отвислыми усами. В руке у него была винтовка.

"Зюльмат!" – мелькнуло у девушки в голове.

Не спуская с бандита глаз, она протянула руку к лежавшей на земле винтовке Хосрова, подняла ее, начала целиться. В этот миг бандит увидел ее, метнулся вправо, к скале, хотел укрыться. Она успела выстрелить. Винтовка Зюльмата с грохотом упала на камни. Пуля попала ему в правую руку.

– А-а-а! – дико заорал он.– Сынок, Хейбар, меня ранили!.. На помощь!.. Хейбар!

Однако Хейбар не успел прийти к нему на помощь. Сидя в берлоге под скалой, он видел, как несколько человек нападающих бросились к его отцу. Хейбару стало страшно. Он понял, что помочь отцу не сможет, только выдаст себя, и решил затаиться.

Тем временем Зюльмат, выхватив левой рукой из ножен на поясе большой кинжал, кинулся вправо вниз, надеясь прорваться.

Из-за скалы наперерез ему выскочил Годжа-оглу, крикнул:

– Сдавайся, бандит!

Зюльмат, не останавливаясь, вскинул руку с кинжалом. Он целился в голову Годжи-оглу. Но тот, шагнув в сторону, увернулся от удара и в следующую секунду ловко прикладом выбил кинжал из рук бандита. Еще через мгновение Годжа-оглу ударом огромного кулака поверг Зюльмата на землю, приставил к его груди дуло винтовки, сказал тихо и зло:

– Лежи, отдыхай, бандюга!.. Отбегался!..

Зюльмат с. ненавистью смотрел на Годжу-оглу, пальцами левой здоровой руки скреб землю, рычал:

– Убей меня, Годжа-оглу!.. Убей!.. Убей, если ты мужчина! Прекрати мой позор!.. Прошу тебя, убей!..

На лице Годжи-оглу играли желваки:

– Легко же ты хочешь отделаться, Зюльмат!.. Нет, я тебя не пожалею, не прикончу, на меня не рассчитывай!.. Ты умрешь, но не сейчас!.. Прежде мы будем судить тебя, бандита, народным судом!.. И ты выпьешь чашу своего позора до конца!..

Подбежали Илдырымзаде с бойцами. Годжа-оглу приказал:

– Вяжите его – и вниз!

Бой на Красных скалах затихал. Бойцы коммунистического отряда добивали остатки банды. Двое зюльматовцев сдались в плен.

Хосров скончался на руках Рухсары, не приходя в сознание.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

В палатке Гиясэддинова собрались командиры групп – Годжа-оглу, Хангельдиев, Балахан, Илдырымзаде, все, кроме Хосрова.

Сидели кто на чем,

Гиясэддинов примостился у столика на ящике из-под патронов. Он был сумрачен. Курил, жадно затягиваясь. Не смотрел ни на кого.

Долго молчали. Наконец Гиясэддинов вымолвил глухо:

– Да, потеряли Хосрова... Такого парня!..– Голос его дрогнул, он еще ниже опустил голову, продолжал тихо: – Даже не верится!.. Ведь вот только что он был рядом с нами...– Не стесняясь присутствующих, Гиясэддинов достал из кармана галифе платок, утер глаза, тяжело вздохнул.

Все молчали. Гиясэддинов сказал:

– Ну ладно, товарищи, давайте подводить итоги боя...– Он поднял голову, спросил: – Сколько у нас всего убитых и раненых?

Годжа-оглу доложил:

– Кроме Хосрова и Ярмамеда убит еще Джафар Махмудов, парторг из Карыкышлака. Храбро дрался человек... Он был в моей группе.

Гиясэддинов опять вздохнул:

– Жаль! Хороший был коммунист... Я знал Джафара. Так... А сколько раненых?

– Семь человек,– ответил Годжа-оглу.

– Что за ранения?

– Двое ранены тяжело, оба – в грудь. Наша девушка осмотрела их, перевязала, сделала уколы.– Помолчав, добавил: – Плачет она все время, жалко ее, беднягу!

Гиясэддинов не понял:

– Кого жалко?.. Кто плачет?

Годжа-оглу растерянно смотрел на Гиясэддинова, словно сожалея о только что сказанном им.

– Да девушка... Рухсара... врач наша... Не отходит от тела Хосрова...Годжа-оглу вопросительно посмотрел на Балахана, затем перевел взгляд на Илдырымзаде. Спросил: – Любили они, что ли, друг друга?..

Гиясэддинов негромко сказал:

– Он ее любил. Мы это все знали, хоть сам Хосров никогда нам об этом не говорил. Стоило кому-нибудь произнести ее имя в его присутствии – он мигом краснел, словно девушка. Иногда сидит в кабинете и задумается: лицо прямо-таки прекрасное, хоть картину пиши, глаза светятся, какая-то в них необыкновенная радость... Словно видит кого-то перед собой. Я уже знал: это он о ней думает. А вот любила ли она его – этого не знаю... Видно, тоже любила...– Гиясэддинов умолк, задумался. Снова начал закуривать. Потом сказал: – Да, итак, двое тяжело раненных и пять – легко.

– Пять – легко,– машинально повторил за ним Годжа-оглу. Гиясэддинов долгим взглядом посмотрел на Балахана, сидевшего в углу палатки на свернутой телогрейке.

– Прежде всего надо сделать следующее... Балахан, возьмешь с собой двух человек, скачите в деревню Джиджимли – она ближайшая к нам. Оттуда дашь телефонограмму в райком партии Демирову. Запиши текст!..

Балахан быстро подсел к столику, достал из кармана карандаш, лист бумаги, вскинул глаза на начальника:

– Слушаю вас!

Гиясэддинов начал диктовать:

– "Банда Зюльмата разгромлена. Зюльмат захвачен живым. Бандиты оказали упорное сопротивление. В плен сдались двое, остальные нами уничтожены. Мы потеряли Хосрова, Ярмамеда и Джафара Махмудова, парторга из Карыкышлака. Ранено семеро, из них двое – тяжело. Просьба выслать навстречу отряду повозки для раненых и доктора Везирзаде..." Это все, Балахан. Ну и, разумеется, моя подпись. Если будешь говорить лично с Демировым, можешь рассказать подробнее о бое. Не.теряй времени, скачи! Как думаешь, к вечеру доберетесь до Джиджимли?

– Должны,– скупо ответил Балахан и поднялся.– Однако лошадям придется попотеть.

– Возьмите самых лучших, какие есть в отряде! И ребят подбери...

– Ясно. Разрешите идти? – Балахан вытянул руки по швам, вскинул подбородок.

Гиясэддинов, встав, крепко пожал его руку:

– Спасибо, Балахан! До встречи в Джиджимли! Будешь ждать нас там. Надеюсь, завтра к вечеру мы доберемся туда.

Балахан вышел. Гиясэддинов поинтересовался:

– Да, кстати, товарищи, расскажите мне, как был схвачен Зюльмат? Кажется, ты, Годжа-оглу, обезоружил его?.. Я слышал, все об этом говорят...

– Обезоружила его девушка,– ответил Годжа-оглу.

Брови Гиясэддинова сдвинулись на переносице.

– Какая еще девушка?! – удивился он.

– Как какая?.. Одна у нас девушка!.. Все та же – наша доктор Рухсара!.. Ее еще, кажется, Сачлы зовут...

Годжа-оглу рассказал все, как было. Гиясэддинов распорядился:

– Илдырымзаде, разыщи Рухсару Алиеву! Попроси, пусть зайдет сюда!

Молодой человек бросился исполнять распоряжение.

Через несколько минут в палатку вошла Рухсара, заплаканная, с опухшим от слез лицом.

Гиясэддинов молча расстегнул свой широкий командирский ремень, снял с него маленький браунинг в желтой кобуре, снова застегнул ремень, оправил гимнастерку, подошел к девушке. Открыв кобуру, извлек из нее аккуратный вороненый пистолет. Держа его на ладони, сказал:

– Здесь на рукоятке есть надпись: "За храбрость!" Этим браунингом меня наградили в Туркестане. Это было давно... А сейчас, Рухсара, я передаю его тебе вместе с благодарностью за совершенный тобой подвиг!..

Гиясэддинов вложил браунинг в кобуру, застегнул ее, протянул оружие девушке.

Она, робея, почти машинально взяла. Подняла на Гиясэддинова глаза, полные слез. Опять потупилась. Плечи ее затряслись. Рухсара беззвучно плакала. Затем вдруг медленно повернулась и вышла из палатки.

Гиясэддинов обернулся к Годже-оглу:

– Ну, бойцы сделали свое дело... И теперь мавр может уйти! Даже должен. Каждого ждут дома родные, беспокоятся. Надо сворачивать лагерь, Годжа-оглу! Даю тебе на это тоже ровно час. Прежде всего надо накормить людей. Кроме того, распорядись, чтобы соорудили носилки для раненых... – Сделав паузу, добавил: И убитых. Подбери носильщиков, установи смены. Меняй почаще людей. Словом, транспортировка раненых и убитых целиком на тебе. В Джиджимли, надеюсь, достанем арбы.

– Все будут нести по очереди,– отозвался Годжа-оглу.

– Да, конечно. Ступай тогда, Годжа-оглу, действуй! А мы тут с начальником поговорим кое о чем... – Гиясэддинов кивнул на Хангельдиева.

Годжа-оглу вышел из палатки.

Гиясэддинов и Хангельдиев остались вдвоем.

– Вижу по твоим глазам, Теймур,– начал Гиясэддинов,– ты хочешь что-то сообщить мне!

– Хочу. Угадал, Алеша!

– Кажется, не очень приятное...

– Опять угадал!

– Тогда не тяни, выкладывай! В чем дело? Что еще случилось?

Хангельдиев сказал:

– Сын Зюльмата Хейбар как в воду канул!

Гиясэддинов нахмурился:

– Может, убит?

– Смотрели, искали. Среди убитых Хейбара нет.

– Это точно?

– Точно, Алеша!

Продолжая хмуриться, Гиясэддинов спросил:

– Почему ты так уверен, Теймур? Там же скалы, такое нагромождение камней!.. Сам черт ногу сломит!.. Может, труп завалился в какую-нибудь щель?

Хангельдиев покачал головой:

– Нет. Все обыскали, каждый метр.

Гиясэддинов призадумался. Спросил:

– С пленными говорил?

– Говорил.

– Ну, что они?

– Клянутся, божатся, что утром перед боем Хейбара не видели. Говорят, видели его в последний раз вчера вечером.

– У Зюльмата спрашивал?

– Спрашивал, Алеша. Молчит. Словно язык проглотил.

– Да, с ним сейчас говорить на эту тему бесполезно.

Помолчали.

– Остается предположить, что Хейбар ночью каким-то образом проскользнул сквозь наше оцепление и ушел. Нехорошо!..

– Еще как нехорошо, Алеша! Выходит, змею поймали, а змееныша оставили на свободе!

– Таир будет недоволен... Впрочем, не в Таире дело.

– Ничего, Алеша, Хейбар от нас не уйдет! Деться-то ему некуда. Организуем розыск, предупредим сельсоветы, пограничников. Мы его схватим в ближайшие дни!

– Должны схватить, Теймур! Сколько мальчишке лет?.

– Лет пятнадцать-шестнадцать.

– Надо думать, отец воспитал волчонка в непримиримой ненависти к нашему строю, к советской власти!

Хангельдиев кивнул:

– Да уж это конечно.

– Ну что ж, Хейбара будем искать. Теперь о другом, Теймур. На тебе лежит охрана пленных. Ты за них отвечаешь головой! Понял?

– Ясно.

– За Зюльматом следи особо.

– Разумеется.

– Отдели его от тех двух бандитов. Конвоируйте их отдельно.

– Сделаем!

– Сколько в отряде твоих милиционеров?