Текст книги "Костяной Дом (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– В эту жару организму нужна соль. Предотвращает перегрев. – Вернув миску на поднос, он жестом указал Киту на стул. – Садитесь, мистер Ливингстон. Отдохнем немного и поговорим.

Кит опустился на брезентовый стул и взял стакан бледно-желтой жидкости. Он был прохладным, от него исходил резкий запах лимона. Юнг устроился в кресле за письменным столом и сидел, поглядывая на гостя поверх беспорядочной груды бумаг и рисовальных принадлежностей. Кит пил лимонад. Он решил ждать, пока хозяин начнет разговор.

– Осмелюсь поинтересоваться, нет ли у вас чего-нибудь для меня? – наконец спросил доктор Юнг.

– Есть, конечно, – ответил Кит. Он поставил свой полупустой стакан на поднос, расстегнул рубашку и достал пакет, который забрал из отеля. – Мне было приказано доставить это вам нераспечатанным. Как видите, я выполнил эти инструкции. – Он встал и церемонно положил пакет на стол перед хозяином. – Я рад передать это на ваше попечение.

Томас не сделал даже попытки взять пакет, а просто сидел, сложив руки и вопросительно глядя на него.

– Вы знаете, что там внутри?

– Нет, сэр, не знаю, – признался Кит. – Мне не сказали. А вы знаете?

– Догадываюсь. – Доктор Юнг поднял глаза на Кита, а затем осмотрел пакет. – Если это то, что я думаю… – пробормотал он.

Кит ждал. Археолог по-прежнему не касался пакета. Он просто сидел и смотрел на него.

– Доктор Юнг, что-нибудь не в порядке? – спросил Кит через мгновение.

– Если это то, что мне обещали, история изменится. – Он взглянул на Кита. Его круглые очки мягко блеснули. – Вы ведь не догадываетесь об этом, не так ли? Но мир все равно изменится.

– Наверное, вы правы. – Кит кивнул. Он мог подождать еще немного.

Снаружи взревел осел. Словно пробужденный этим звуком, доктор резко вдохнул и придвинул пакет к себе. Он взял его и покачал на руке, как человек, пытающийся отсрочить поступок, о котором впоследствии придется пожалеть. Кит гадал, что такое Вильгельмина могла положить в пакет?

– Ладно. Что должно быть сделано, то надо сделать, – вздохнул доктор Юнг и дрожащими пальцами развязал бечевку и снял бумажную обертку. Внутри обнаружились страницы, казалось, вырванные из книги – ничего такого, что на взгляд Кита могло бы потрясти мир.

Хозяин рассмотрел монету, выпавшую из пакета, отложил ее в сторону и начал изучать напечатанные страницы. Еще в пакете лежало письмо, написанное рукой Мины и адресованное Кристоферу «Киту» Ливингстону, «при встрече с доктором Томасом Юнгом». Белый конверт был запечатан и проштампован, но марка не погашена. Юнг положил письмо перед собой на стол.

– Одного этого было бы достаточно, – пробормотал он.

– Сэр? – не понял Кит.

– Вот, – сказал доктор Юнг, постукивая пальцем по простой почтовой марке с профилем молодой королевы Виктории достоинством в «один пенни», как значилось внизу – обычная марка, ничем не примечательная с точки зрения Кита.

– Вы имеете в виду марку, да?

– Эту «марку», как вы ее называете, – Юнг коснулся ее пальцем, – не видел ни один человек в мире. Тем более – я.

– Позвольте, – сказал Кит, протянув руку к письму. – Я вижу, оно мне адресовано.

– Конечно, конечно, – кивнул доктор. – Открывайте скорее.

Кит сунул палец под клапан и вытащил лист простой белой бумаги, на котором было написано: «Кит, если ты читаешь это, значит, ты встретил доктора Томаса Юнга – последнего человека в мире, который знает всё. Доверяй ему, даже если речь идет о твоей жизни. Всегда твоя, Мина.» А больше там ничего не было.

Тем временем доктор опять взял монету и вертел ее с недоуменным выражением. Кит подумал, что для него такое выражение несвойственно. Вообще-то, это был самый обычный шиллинг. Доктор предал монету Киту. На аверсе серебряной монеты, как и следовало ожидать, был отчеканен профиль королевы Виктории, а на реверсе – корона с простой надписью «один шиллинг» под ней. Внизу значилась дата: 1835 год.

– Вам когда-нибудь приходилось видеть нечто подобное? – спросил Томас Юнг.

– Разумеется, – ответил Кит, возвращая шиллинг. – Много раз.

Джентльмен просто кивнул и положил монету рядом с письмом. Потом взял вырезку из газеты и опять посмотрел на Кита. – А в Кью-Гарденс вам приходилось бывать? {Королевские ботанические сады в Лондоне. Содержат крупнейшую в мире коллекцию живых растений, собранную на территории огромного и очень красивого парка. Сады занимают территорию в 121 га и входят в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.}

– Раз или два, – ответил Кит. – Там красиво. Люди ходят туда на пикники и просто чтобы посмотреть на растения.

Доктор отложил вырезку и, положив руку на отпечатанные страницы, вырванные из книги, сказал:

– Ну что же… последнее испытание.

Кит не знал, что сказать на это и промолчал.

– Если я не ошибаюсь, наша общая знакомая предоставила неопровержимые доказательства того, что какими бы невероятными не были ее утверждения, они являются правдой. – Он взял листы и протянул их Киту. – Вас не затруднит прочитать это мне?

Приняв бумаги, Кит быстро осмотрел их с обеих сторон. У него в руках оказался титульный лист, вырванный явно наспех, с названием книги.

– Вы хотите, чтобы я это прочитал? – решил уточнить Кит.

– Пожалуйста, – ответил Томас Юнг, снимая очки и закрывая глаза.

Кит откашлялся и начал читать: «Курс лекций по естественной философии и механическим искусствам Томаса Юнга, доктора медицины. Новое издание со ссылками и примечаниями преподобного П. Келланда, Массачусетс, FRS. Лондон и Эдинбург. Отпечатано для Тейлора и Уолтона, Аппер-Гауэр-стрит. 1845 г.».

Кит встревоженно поглядел на доктора. Тот сидел неподвижно, по-прежнему закрыв глаза. Кит перевернул страницу и продолжил чтение: «Занявшись подготовкой курса лекций по натурфилософии для чтения в театре Королевского института, я подумал, что план книги требует чего-то большего, чем просто компиляция известных к настоящему времени работ, и что я должен собрать в систему все, что касается принципов механических наук, способствующих улучшению искусств и служащих всемерному улучшению жизни».

Он остановился перевести дух и подождал. Доктор Юнг кивнул, и Кит продолжил: «Я также подумал, что при чтении лекций лучше всего записывать, насколько это возможно, все, что требовалось сказать по каждому предмету, и что даже когда нужно провести эксперимент, лучше всего тщательно описать его и повторить описание во время демонстрации. Запись лекций должна быть ясно изложена на языке, максимально приспособленном для пониманию самой широкой аудитории».

Доктор издал странное мычание, и Кит замолчал. Томас Юнг сидел неподвижно, как сфинкс, и внешне был совершенно спокоен. Единственным признаком внутреннего напряжения оставались крепко стиснутые руки с побелевшими костяшками пальцев.

– Мне продолжать? – спросил Кит, и его голос перебил напряженную задумчивость человека за столом. – С вами все нормально?

– Нет, – выдохнул доктор. – Все, наоборот, ненормально. – Он открыл глаза и посмотрел на Кита с каким-то отчаянием. – Вы сейчас читали из моей книги. Это прислала ваша Вильгельмина в доказательство своих слов.

– Ну да, я так понимаю, что она хотела…

– Беда в том, – не обращая внимания на слова Кита, продолжил доктор, – что эта книга еще не издана. На самом деле, она даже не написана.

Вот теперь Кит понял состояние собеседника.

– О, – сказал он, пытаясь голосом выразить сочувствие. – Я понимаю…

Глаза доктора Юнга блеснули.

– Вы? Понимаете? – спросил он. – Да вы и половины не видите, сэр! Это… – Он выхватил страницу из рук Кита. – Этот клочок бумаги приходит ко мне из другого мира, из будущего, причем, будущего даже не моего мира, а того, где все, о чем я думал, уже произошло, где я умер и похоронен, и всё, что я вижу вокруг, всё это уже было где-то и когда-то. – Доктор помотал головой. – Вы еще не поняли? Время вышло из строя, а реальность всего лишь иллюзия. Все, во что я верил в мире, – мираж, химера, фантазия. Моя работа, моя наука… все бесполезно. И как мне теперь жить после всего этого?

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Дневные заботы

ГЛАВА 15. Начало ученичества

Сяньли опустила руку в торбу на поясе, набрала полную горсть сухих, треснувших кукурузных зерен, и широким жестом разбросала зерно. Куры бросились к ней со всех ног, громко кудахча, и принялись клевать угощение. Она смотрела, как их головы ходят вниз-вверх. От этой простой работы она получала истинное удовольствие, вспоминая, что и ее мать, и ее бабушка всю жизнь занимались этим делом. Простая работа связывала ее с прошлыми, настоящими и грядущими поколениями, именно это ей нравилось.

– Я так и подумал, что найду тебя здесь, – сказал Артур с легким упреком в голосе.

Она улыбнулась, когда он встал рядом с ней.

– Есть же слуги, чтобы кур кормить. А ты – хозяйка дома, тебе это занятие не подобает.

– Но мне нравится. – Она бросила еще одну горсть курам. – И им тоже нравится.

Он поймал ее запястье, когда она опять полезла в торбу.

– Твои руки, любовь моя, – сказал он, поднимая к глазам ее ладонь. – Они огрубели. Ты слишком много работаешь.

– Я делаю то, что мне нравится, муж, – возразила она. – Ты хочешь лишить меня этого?

Он поцеловал ее ладонь и отпустил.

– Ладно. Завтра начнем, – сказал он через мгновение. Сяньли вздрогнула. – Я больше не могу откладывать.

– Но ему всего шесть лет, – просительно сказала Сяньли. Ее лицо омрачилось, а губы сложились в скорбном выражении.

– Он достаточно взрослый. – Артур ждал, наблюдая, как куры ищут закатившиеся зерна. – Мы всегда знали, что этот день наступит. Ему пора начинать учиться.

– Но он же ребенок, – уже соглашаясь, сказала она.

– Мальчик должен учиться. – Артур говорил непреклонным тоном. – Его надо учить.

Сяньли повернулась и бросила курам последнюю горсть зерна.

– Он же не один пойдет, – примирительно произнес Артур. – Ты же не думаешь, что я позволю ему причинить вред?

Она нахмурилась.

– Сяньли, – мягко сказал Артур. – Время пришло.

Она вздохнула и склонила голову, подчиняясь его решению.

Чтобы успокоить жену, он добавил:

– Кроме того, у него должен быть некоторый опыт к тому времени, когда мы отвезем его в Макао, к твоему отцу и сестре.

– Ты прав, муж. Я слишком беспокоюсь. Но если что-нибудь случится с…

Артур прервал ее прежде, чем она успела закончить мысль.

– Да, да, я знаю.

Вернувшись в Англию, Сяньли взяла на себя управление небольшим хозяйством, принадлежавшим семье Артура больше сотни лет. Здесь, в сельской местности Котсуолда, она смогла полностью посвятила себя семье и сумела обеспечить Артуру и маленькому Бенедикту вполне сносную жизнь вдали от осуждающих взглядов городских краснобаев, считавших ее представителем низшей расы. Для сельских жителей Оксфордшира Сяньли была любопытной экзотической новинкой, чье присутствие разнообразило их унылое существование. Когда соседи узнали ее получше, они спокойно приняли ее за свою, перенеся и на Сяньли уважительное отношение к учености и манерам мужа, особенно если учесть его довольно высокий статус «сквайра», а Бенедикт, которого местные жители тут же переименовали в Бена, стал «молодым сквайром». Мальчик был в семье единственной гордостью и радостью, тем более что и Сяньли, и Артур знали, что другого ребенка у них не будет.

Позже Артур, укладывая маленького Бенедикта в постель, сообщил ему новость.

– Завтра мы отправляемся в путешествие.

Бен взволнованно взглянул на него.

– Мы в город поедем?

– Нет, – покачал головой отец. – Ни в Банбери, ни в Уитни, ни даже в Оксфорд. Мы отправимся далеко-далеко от Англии.

– В Китай! – черноволосый малыш подскочил на постели.

– Нет, пока не в Китай. Это в другой раз. Дорога туда трудна, тебе надо подрасти.

– Куда же тогда мы поедем?

– В Египет.

– Египет?

– Именно. Помнишь, я рассказывал тебе о моем друге Анене, который живет в Египте?

Мальчик кивнул.

– Вот и нанесем ему визит.

– И я с тобой?

– Да, – заверил его отец. – На этот раз ты пойдешь со мной. Тебе предстоит многому научиться, так что пора начинать уроки.

Мальчик снова сел в постели и захлопал в ладоши. Отец уложил его обратно.

– Отправимся на рассвете, ты должен отдохнуть. Теперь помолись и задуй свечу. Утро наступит скоро.

Утром Артур застал сына уже проснувшимся и даже одетым. На нем была рубашка со шнуровкой и туфли с пряжками.

– Ты у меня прямо настоящий путешественник, – сказал Артур. – Ты вообще спал прошлой ночью?

Бен кивнул.

– Нам уже пора?

– Можем отправляться, – ответил отец. – Карета готова. Позавтракаем в дороге. Не беспокойся, Тимоти без нас не уедет. – Он заправил мальчику рубашку и подтянул ремень. – А теперь беги и поцелуй маму на прощание. Потом наденешь плащ. Я буду ждать тебя во дворе.

Бен побежал вниз, Артур последовал за ним, по дороге прихватив плащ и шляпу. Сяньли ждала их во дворе с припасами на дорогу. Артур поцеловал жену и сжал обе ее руки в своих. – Не бойся, я позабочусь о нем.

– Конечно, позаботишься, – сказала она, вымученно улыбаясь.

Еще не рассвело, когда карета отъехала и закачалась на мягких рессорах по холмам и долинам Котсуолдса. Их ферма стояла на окраине деревни Мач-Милфорд, совсем недалеко от главной дороги, соединявшей близлежащие города и деревушки. Управляющий Тимоти выехал на дорогу с глубокими колеями, и перестал понукать лошадей, сосредоточившись на ямах, в которых карета могла легко поломать ось. Артур заглянул в сумку, приготовленную для них Сяньли, и передал сыну кусок ячменного пирога. Себе он взял второй кусок и откинулся на спинку сиденья.

– Папа, – задумчиво проговорил маленький Бенедикт, – мы увидим Бога?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты же сам сказал, что мы прыгнем за облака и звезды в новое место, – сказал сын, откусывая кусок пирога. Он немного пожевал и заметил: – Бог ведь там живет? Значит, мы сможем его увидеть?

Артур вспомнил предыдущий разговор с сыном после возвращения из очередного своего путешествия. Бенедикт, которому тогда было всего четыре года, спросил, где он был, и Артур беззаботно ответил ему, что он был в месте за облаками и звездами. Мальчик вполне по-детски решил, что это еще один способ передвижения людей, когда они собираются отправиться в дальние страны.

– Пусть тебя не удивляет, что Бога нельзя увидеть даже среди звезд, – ответил Артур.

– А почему?

– Потому что он дух, а духи незримы. Никто не может видеть Бога.

– Да, викарий де Гиффтли знает, – важно заметил Бен. – Он все время разговаривает с Богом.

– Знаешь, что-то мне сомнительно, – усмехнулся отец. – Может, и говорит, но глазами точно не видит.

– Викарий говорил, что если вы видите Иисуса, то вы видите Бога, – возразил Бен. – А ведь Иисуса многие видели.

– Верно. Только это давно было. – Артуру нравились неспешные беседы с сыном. Бывало, что в ходе этих разговоров он пересматривал собственные представления о Вселенной и ее весьма странном устройстве. – Вот мы пойдем с тобой по силовым линиям, и увидим людей из других времен. Человек, которого мы собираемся навестить, – Анен, помнишь, я рассказывал о нем? – жил очень давно.

– Так мы его увидим?

– Анена?

– Нет, Иисуса. Мы его увидим?

– Нет, его мы не увидим.

– Почему?

– Хотя бы потому, что Иисус жил совсем в другом месте и в другое время. Туда мы пока не собираемся.

Он смотрел, как его сын размышляет над ответом, и думал о том, что дальше лучше бы промолчать. Он давно задумал отыскать лей-линию, которая могла бы привести его к Святой Земле во времена Христа. Пока не нашел, однако знал, что где-то она обязательно есть. Артур удовлетворился мыслью, что его неустанное картографирование духовного космоса в конце концов позволит ему определить ее местонахождение. Именно поэтому он добросовестно записывал свои пути на собственной коже с помощью татуировок, именно это позволяло ему совершенствовать навыки передвижения в эфирном пространстве-времени. Он смотрел, как его сын ест пирог. В один прекрасный день он поделится с Бенедиктом значением странных рун, покрывающих его тело, и тем, как их читать – секретом, известным только одному человеку на земле, кроме него: его любимой жене Сяньли.

– А мы долго будем ехать?

– В Египет? – рассеянно переспросил Артур. – Нет. Недолго. Как я уже говорил, перемещение происходит мгновенно. А вот дорога к тому месту, откуда можно прыгнуть, может занять немало времени. К счастью, точка, нужная нам для этого путешествия, находится недалеко от нашей фермы.

– Черная Хмарь, – спокойно сказал Бен, запихивая в рот остатки пирога.

– Верно. – Артур внимательно посмотрел на сына. – Откуда ты знаешь?

– Я слышал, как вы с мамой разговаривали, – сказал Бен. – Можно мне еще кусочек пирога?

– Потом. Вот, съешь пока сыр с яйцом. – Артур порылся в сумке и добыл кусок сыра, завернутый в муслиновую тряпочку, и пару крутых яиц. Он предложил одно яйцо сыну и взял себе второе. Постучал по подоконнику кареты и начал чистить, выбрасывая скорлупу в окно.

Они поговорили о том, что увидят в Египте, и о том, как должны вести себя лей-путешественники.

– Главное – с уважением относиться к людям, которых встречаем. Это их мир, а мы гости. Никогда не делай ничего, чтобы привлекать к себе внимание. Мы стараемся быть хорошими гостями. Следим за своими манерами. – Он посмотрел на мальчика. – Обещай мне, что всегда будешь следить за своими манерами, сынок.

– Обещаю, папа.

– Хорошо, – сказал Артур. – Теперь выгляни в окно. Отсюда уже видно Черную Хмарь.

Громадное сооружение каменного века нависало над местностью зловещей тенью. Это было сакральное место для своих создателей. Утренний туман окутывал широкое подножие и клубился над извилистой тропой, ведущей вверх по крутому склону к странно плоской вершине. Три тролля – троица огромных старых дубов, охраняющих вершину, – выделялись на фоне предрассветного неба. Черная Хмарь все еще внушала Артуру неприятные чувства, хотя он прекрасно знал это место. Что за силы заключались в недрах холма? Он подозревал, что прикоснулся лишь к верхнему слою многообразия здешних энергий.

Тимоти остановил карету у западного склона кургана и подождал, пока пассажиры выберутся наружу. Передал Артуру кожаную сумку, без которой тот не отправлялся ни в одно путешествие, и сказал:

– Сэр, я подожду, пока вы не уйдете. Хочу убедиться, что никто вам не помешает, если вы понимаете, о чем я.

– Спасибо, Тимоти, – ответил Артур. Он протянул руку Бенедикту. – Готов, сынок?

Мальчик отдернул руку.

– Нет.

– Нам пора, сынок.

– Я туда не пойду. – Бенедикт скрестил руки на груди, злобно глядя на огромный конус Черной Хмари, возвышающийся перед ними.

– Почему? – опешил Артур. – Мы же именно сюда ехали.

– Не хочу.

– Это вовсе не страшно, – заверил его Артур.

– А я боюсь.

– Но чего?

– Я троллей не люблю.

– Ах, это! – рассмеялся Артур. – Они не тролли. Это деревья, самые обычные деревья. Их просто так называют. А теперь хватит разговоров, пора идти.

– Извините, что прерываю, сэр, – сказал Тимоти и кивнул на восток. – Солнце встает.

– Все, парень, время вышло. Тебе надо собраться, – твердо сказал Артур. – Возьми меня за руку и пойдем. Я буду рядом. Бояться нечего.

Двое пошли по извилистой тропе к вершине. Артур быстро нашел камень, заложенный им несколько лет назад, чтобы отметить местонахождение основного выхода энергии. Поставил сына перед собой, он сказал:

– Положи одну руку мне на пояс. – Мальчик выполнил указание и ухватился за широкий кожаный ремень отца; другой рукой он крепко сжимал руку Артура. – Вот так. Все верно. Теперь, что бы ни случилось, не отпускай. Помнишь, я говорил тебе о ветре и дожде?

– Помню – ветер будет кричать, а дождь больно жалить. И я почувствую удар.

– Да, удар, – удивился Артур. – Кто тебе сказал?

– Мама.

– Да, она правильно говорит. Это похоже на удар, как при небольшом прыжке. Но ты не волнуйся. Не упадешь. Я ж буду с тобой, я тебя поймаю.

– А меня не будет тошнить?

– Да, это может случиться, – кивнул отец, перекидывая сумку через плечо. – Но если будешь делать так, как я тебе говорю, беспокоиться не о чем. Стошнит, зато потом станет легче.

Крепко сжав руку сына, Артур поднял другую руку. Он почувствовал знакомое мерцание силового поля на своей коже; волосы на руках и на затылке встали дыбом. Воздух потрескивал, вокруг них сгустился туман. Ветер взвыл, словно спускаясь с далеких, промытых метелью высот.

– Ждем! – крикнул Артур, стараясь быть громче бурлящего водоворота сил, клубящихся вокруг. Он крепче сжал руку мальчика. – Готов? Вот так!

Вершина холма потускнела, дождь хлестал наотмашь. Артур почувствовал, как его ноги оторвались от камня, но только на мгновение – под ногами снова была твердая земля. Новая земля.

Сделано.

Завывание ветра стихло, дождь внезапно прекратился. Туман рассеялся. Холм исчез, исчезли тролли, серое английское небо сменилось мягким теплом ярко-голубого и золотого пустынного утра. Они стояли в центре аллеи сфинксов. Бенедикт широко раскрытыми глазами смотрел на длинный двойной ряд статуй, на пустыню и голые каменные холмы за ними.

Он вскрикнул от восторга и бросился вперед, но тут же вспомнил слова отца и остановился. Мальчика ничуть не тошнило, наоборот, он явно наслаждался диким, сбивающим с толку прыжком через измерения. Для Артура это было нечто новое. Он тут же подумал, что до определенного возраста путешественнику удается избежать неприятных последствий перехода, а может, он и потом не будет их испытывать. Самому ему потребовалось совершить немало переходов, прежде чем он, наконец, привык настолько, что мелкие неудобства перестали его беспокоить.

– Давай еще! – в восторге закричал Бен, полностью забыв о своих прежних беспокойствах.

– Да, потом обязательно повторим, – пообещал отец. – А сейчас мы собираемся навестить Анена.

– Это правда Египет? Жарко!

– Ты прав. Очень жарко. – Артур порылся в сумке и достал две легкие льняные накидки. Из одной он споро смастерил тюрбан сыну, а из второй – себе. – Вот. Так лучше. – Он протянул руку. – Пойдем. Надо идти, пока не стало слишком жарко. А когда доберемся, Анен даст нам чего-нибудь холодненького попить.