Текст книги "Костяной Дом (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 31, в которой предлагается разумный способ действий

Почему, ну почему, ради всего святого, этот несносный тип не может хоть раз сделать то, что ему велено? Вильгельмина мрачно смотрела на пустую тропу. Никого. А ведь он должен быть здесь. Она же ясно сказала: оставайся на месте. Не уходи. Жди меня. Неужто это такая уж большая просьба?

Ранение Джайлза нарушило ее планы. Не говоря о том, что его лечение потребовало определенных усилий, ее инкогнито дало сильную трещину. Да, она задержалась, но это никоим образом не оправдывало Кита. Ведь сказано же было: не уходить! Господи, даже с этим он не справился.

Она решила ждать еще пятнадцать минут, а если Кит не появится, придется возвращаться и пробовать что-то другое. Эту лей-линию, ведущую в долину, Мина считала одной из самых надежных. Во всех своих экспериментах, во время изучения лей-линий, отработки техники, составления самой примитивной карты мест, куда они вели, да просто в попытках разобраться, как ей удавалось переходить из одного мира в другой, она пришла к выводу, что лей-линия Большой долины, как она называла ее для себя, была самой надежной. Да, у нее имелись жесткие ограничения по времени, зато не было никаких ответвлений, ведущих в другие места, – простая, прямая тропа. Про себя она назвала ее дорогой М4 {Трасса М4 соединяет графство Глостершир (Юго-Западная Англия) с графством Монмутшир (Южный Уэльс). На трассе расположен мост Second Severn Bridge, по которому проходит граница между Юго-Западной Англией и Южным Уэльсом.}.

Итак, если Кит в результате погони оказался здесь, где его, черт возьми, носит? Значит, сошел с тропы и убрел куда-то в долину. И где его искать? Нет, сейчас она не готова. Она бросила взгляд на прибор – новую лей-лампу, которую сделал для нее Розенкрейц. По размеру она не сильно отличалась от старой, хотя мастер-алхимик внес в конструкцию несколько существенных улучшений. Главным отличием новой модели был дополнительный ряд огоньков, позволявших отыскать конкретного человека. Ей объяснили механизм действия, но у нее не было особого времени и желания вникать в объяснения.

Джайлза она перевязала и спрятала, Берли пока не догадывался о ее связи с беглецами. Помогла леди Фейт, хотя и невольно. Если бы Хейвен знала степень вовлеченности Вильгельмины в происходящие события, она, возможно, не стала бы ей помогать. Тогда пришлось бы и Мине бежать вместе с Китом и Джайлзом. Но юная леди не растерялась и полностью поддержала рискованную игру Вильгельмины.

Мина бросила на тропу еще один раздраженный взгляд и, закатив глаза, пошла по тропе в долину. Позвала Кита, послушала, позвала погромче, двинулась дальше и в конце концов подошла к маленькой полупустой деревне.

Их было несколько, таких деревень, жители обрабатывали поля по берегам реки. Река снабжала водой мельницу, утиные пруды и небольшой рыбный промысел. Она встречалась с некоторыми селянами, а они, в свою очередь, привыкли видеть ее время от времени, и не удивлялись. Это были сплошь простые миролюбивые люди, они предпочитали держаться особняком, собственно, из-за этого Мина и отправила Кита сюда. С местными проблем не ожидалось.

Она шла вдоль реки и время от времени звала Кита. Ответа не было. Пройдя милю или полторы в одном направлении, она вернулась и прошла столько же в другую сторону. Темнело. Она вернулась к лей-линии и покричала последний раз. Подождала. По-прежнему, никакого ответа. Мина развернулась и в четыре быстрых шага покинула долину.

К тому времени, как она вернулась в Прагу, начался новый день. У городских ворот она влилась в толпу фермеров с тачками и повозками, запряженными ослами. Они везли продукты в город на рынок. Она шла по старому городу, где торговцы расставляли свои прилавки на площади; здоровалась с теми, кого знала, обещая заглянуть попозже и что-нибудь купить. Этцель как раз открывал «Гранд-империал-кафехаус», снимал ставни и опускал зеленый навес, который спроектировала Мина, а герр Арностови нашел рабочих, которые его изготовили и установили.

– Доброе утро, mein Schatz, – она быстро чмокнула его в щеку.

– Ах! Вильгельмина, ты здесь! – Круглое лицо пекаря выразило облегчение. – Я не видел, как ты вернулась прошлой ночью – вся эта неразбериха – я боялся, вдруг с тобой что-нибудь случилось.

Она улыбнулась и ободряюще похлопала его по руке.

– Со мной ничего не случится. Помнишь, что я тебе говорила?

– Если я обернусь и увижу, что тебя нет, – сказал он, повторяя ее слова как примерный ученик, – мне не стоит беспокоиться. Ты всегда вернешься.

– Я всегда вернусь, – повторила она. Затем еще раз поцеловала его в щеку. Он непонимающе уставился на нее, моргая от лучей раннего солнца. – Это святая правда, Этцель. Я всегда буду возвращаться.

– Ja, верю, – сказал он, застенчиво опустив голову. – Просто я иногда думаю, что мог бы помочь тебе… ну, с тем делом, которым ты занята.

– Я знаю, liebling {Милый (нем.)}, – ответила она, кладя руку на теплое плечо. – Может, когда-нибудь так и будет. Но я пока еще сама многого не понимаю, мне еще нужно учиться и учиться…

– А я не могу помочь?

Она улыбнулась.

– Ты мне и так помогаешь. Даже больше, чем можешь себе представить. Это так замечательно, возвращаться, зная, что ты здесь.

– Но, может быть…

– Это правда, Этцель. Мне нужно, чтобы ты был здесь, чтобы был моим якорем. Однажды я расскажу тебе все. Но пока оставим это. – Она смотрела ему в глаза, надеясь, что он поймет. – Все нормально?

– Конечно, meine Liebste. – Он улыбнулся, словно извиняясь. – Если ты так хочешь, пусть так и будет. Ты же знаешь, я не могу тебе ни в чем отказать.

Она похлопала его по руке.

– А я постараюсь никогда не просить у тебя ничего, чего бы ты не дал сам по своей воле. – Мина подошла к двери лавки. – Знаешь, я проголодалась. Кажется, могу лошадь съесть вместе с головой и хвостом.

– Есть свежий хлеб и хорошая колбаса, – сказал ей Энгелберт, продолжая расправлять матерчатый навес. – Я составлю тебе компанию, когда здесь закончу.

Мина прошла через кофейню и остановилась на кухне. Поздоровалась с персоналом, похвалила за работу и поднялась наверх, переодеться и проверить своего раненого. Благодаря ее быстрому вмешательству и помощи леди Фейт, Джайлз не только остался жив, но и пребывал теперь в относительной безопасности на попечении Вильгельмины. Останься он на попечении Берли, выращивать бы ему маргаритки на собственной могиле.

– Вы правда хотите, чтобы городская стража совала нос в ваши дела? – спросила она тогда на дороге.

– А тебе-то что? – спросил Берли, ощетинившись.

Прекрасно понимая, что идет по очень тонкому льду, она пожала плечами.

– Да ничего. Я его знать не знаю. А вот городскую стражу знаю очень хорошо. Вам будут задавать вопросы. Если вы хотели его смерти, надо было убить сразу. А сейчас уже поздно.

– Она права, – вмешалась леди Фейт.

Повернувшись к Вильгельмине, он спросил:

– Не могла бы ты позаботиться о нем?

– Я? – Она изобразила удивление. – Я мирная горожанка. С какой стати мне в этом участвовать?

Берли смотрел на нее так пристально, что она подумала, не придумал ли он какую-нибудь пакость. Но лорд отвел ее в сторонку и приглушенным голосом произнес:

– Я хочу, чтобы он исчез и больше не попадался мне под ноги. Не могла бы ты взять это на себя?

– С какой стати? Я к этому не имею никакого отношения.

– У тебя есть друзья в здешних верхах. Интересно, что они скажут, если узнают правду о тебе? – Он бросил на нее хитрый взгляд. – Что тогда станет с твоей мирной жизнью?

– И что же вы им расскажете?

– О, я могу придумать что угодно. – Его глаза опасно сузились. – Ты, наверное, слышала, что здесь делают с ведьмами?

Вильгельмина закусила губу.

Леди Фейт, наблюдавшая за этим разговором, вмешалась:

– Джайлз был кучером моего дяди. Он ничего не знает. Пожалуйста, Архелей, оставь его.

– Ладно, – смягчился Черный Граф. Вильгельмине он сказал: – Мне все равно, как ты это сделаешь, но я хочу, чтобы он исчез.

– Да поняла я, поняла, – раздраженно ответила Вильгельмина. – Мне это не нравится, но я сделаю, как вы просите.

Они ушли, оставив раненого на ее попечение. Находящегося без сознания Джайлза отнесли в спальню наверху, и Вильгельмина осмотрела его рану. Пуля прошла навылет через верхнюю часть плеча, слегка задев грудную мышцу, но выше легких и важных сосудов. Поскольку ранение было сквозное, Мина не беспокоилась об отравлении свинцом. Однако сепсис ему грозил определенно. Она залила рану хорошим шнапсом Энгелберта и напоила настойкой опиума, чтобы унять боль, а затем, когда раненый заснул, вышла за Китом. Однако и с ним получилось неудачно.

Вильгельмина подошла к кровати, приложила руку ко лбу и с облегчением поняла, что лихорадки еще нет. Пациент пошевелился от ее прикосновения, открыл глаза и попытался вскочить, однако боль вернула его на кровать.

– Эй, полегче, – одернула его Вильгельмина. – Ты в безопасности. Сделай глубокий вдох. – Она подождала, пока он оправится от болевого шока. – Я дала тебе немного опиума, и ты заснул. Ты помнишь, что произошло?

Он кивнул.

– Мистер Ливингстон… ему удалось бежать?

– Кит ушел. Некоторые горожане посчитали, что он прыгнул в реку. Берли думает, что Кит переплыл на другой берег. Там его поискали, но не нашли.

Джайлз облизал пересохшие губы.

– Ты хочешь пить. Я принесу воды. Сильно болит?

– Нет, моя госпожа. – Он с трудом покачал головой.

– Врешь. Ладно. Дам тебе еще опиума. Он вгоняет в сон, зато боль снимет. – Она снова пощупала ему лоб. – Не беспокойся. Ты справишься.

Он наклонил голову, пытаясь разглядеть свою рану. Когда это не удалось, он потрогал себя за плечо и вздрогнул от боли.

– Я, конечно, не врач, – сказала Мина, – но вряд ли ты так уж сильно пострадал. Ключица сломана, это да, зато это самое худшее. Ко мне в кофейню каждый день заходит один из лучших врачей города, я попрошу, чтобы он посмотрел тебя.

– Берли здесь?

– Не думай о нем. Он гоняется за Китом и не вернется в ближайшее время.

– А мистер Ливингстон? Он придет?

– Скоро, – сказала она ему. – А может, и нет. Я ходила за ним, но его там не оказалось. Пока я не понимаю, что могло случиться. Может, просто заблудился. Я схожу туда еще раз, когда смогу. Она повернулась к двери. – А сейчас принесу тебе опиум и воды. Тебе надо отдыхать.

Он кивнул и едва слышно прошептал ей вслед:

– Спасибо, мисс Вильгельмина.

– Ты пока еще далеко не в порядке, так что рано меня благодарить. И до безопасности тоже далеко. Вот подлечим тебя, тогда и отправишься в путь.

– Куда?

– Домой.

ГЛАВА 32, в которой делятся секретами

– Я не собиралась их предавать, – горячилась леди Фейт. – Поверь мне, прошу тебя.

Вильгельмина смотрела на нее с сомнением. В этой молодой женщине было слишком много того, что вызывало восхищение – ее поразительная красота, быстрый ум, сила воли, – но многое вызывало недоверие.

Мина никак не показала своих чувств, и леди Фейт продолжила.

– Наши обстоятельства были отчаянными, и даже хуже. Бедняга Козимо и мой дорогой дядя Генри уже умерли – для них ничего нельзя было сделать, – а мы медленно умирали от жажды. Черный граф снизошел и предложил остаться в живых. Грамерси, я просто воспользовалась случаем. – Она в искреннем порыве сжала руку Вильгельмины, всеми силами стремясь убедить собеседницу в том, что она говорит правду. – Времени объяснять не было, мне пришлось принимать решение немедленно. – Она нахмурилась, вспоминая тот ужасный день. – От Кита с Джайлзом толку не было – они считали, что предложение графа бесчестно, так что говорить с ними было не о чем.

– Вот в это я верю, – кивнула Вильгельмина. – Но почему Берли выбрал тебя? Почему ты, а не Кит?

– У нас были общие знакомые, – ответила Хейвен, а затем продолжила объяснять, как она познакомилась с графом, когда он приезжал в Клариво. – Так получилось, что мой отец пригласил его на ужин, и я была с ними за столом. – Она помолчала, на лице отражались мучительные раздумья. – Сейчас-то задним числом я вижу, что граф просто старался вовлечь дядю в свои гнусные замыслы, но тогда я этого совсем не понимала. Даже скорее наоборот.

– Значит, так. Берли появляется в Египте и делает вам предложение, от которого вы не можете отказаться, не так ли?

– А разве нет? – леди Фейт все еще старалась ее убедить. – Какой смысл умирать в этой камере? Выбрав жизнь, я же понимала, что могу вернуться, чтобы спасти остальных. Это и заставило меня согласиться, неужели ты не видишь?

– То есть ты собиралась вернуться и освободить их? – с сомнением произнесла Вильгельмина. Они сидели в кофейне «Гранд Империал» за столиком в дальней части зала. Было послеполуденное время; персонал расслабился в ожидании посетителей, а Этцель дремал наверху.

– Конечно! Я планировала вернуться в гробницу, как только смогу вырваться из лап Черного графа.

– Ну и почему ты так не сделала? Почему ждала так долго?

– Люди Берли, – с готовностью ответил Хейвен. – Мы покинули гробницу, а на следующий день в Карнак прибыли его громилы и сообщили о смерти двух молодых джентльменов. По их словам, их унесла фараонова болезнь. Я была в отчаянии.

– Это понятно.

– Я понятия не имела, что все было не так до тех пор, пока не увидела Кита здесь, в кофейне. – Она смотрела через стол на Вильгельмину, олицетворение раскаяния и откровенности. – И я могу поручиться, что лорд Берли тоже не подозревал о каком-либо ином исходе до тех пор, пока его наемники не встретили их на улице.

Вильгельмина задумалась. Звучало правдоподобно и согласовывалось с большей частью того, что она уже знала. Похоже, леди Фейт говорила правду, по крайней мере в той части, которая касалась Кита и Джайлза. Но вот что до ее отношений с Берли… тут Мина пока сомневалась.

– Черный граф был очень недоволен своими людьми, – продолжила Хейвен. – Он отправил их во тьму внешнюю с плачем и зубовным скрежетом – пусть искупают свою вину в глазах Его Светлости.

– Тогда, я полагаю, мы все в долгу перед вами, миледи, – прервала ее Вильгельмина.

– Да какой тут долг?! – воскликнула молодая дама. – Кит погиб, а бедняга Джайлз ранен – вряд ли тут есть за что благодарить!

– Могло быть намного хуже, – пробормотала Вильгельмина. – Ты нас предупредила. Им удалось уйти. Ладно. Скажи, пожалуйста, а что за пакет ты дала Киту перед тем, как он сбежал из кофейни?

– Пакет? – удивилась леди Фейт.

– Ну, маленький такой… – Мина показала руками. – Что это было?

– Книга.

– Книга? И все?

– О, нет, не просто книга, – Хейвен понизила голос. – Это личный дневник дяди Генри, где он записывал свои исследования о лей-линиях.

– Ты имеешь в виду перемещения?

Хейвен кивнула.

– Мне кажется, ты понимаешь, что я имею в виду.

– Я?

– А разве ты сама не прыгала?

– Ну да, иногда…

– Вот! Я же знала!

Леди Фейт сделала глоток кофе и продолжила свои признания.

– Черный Граф знает о дневнике. Даже читал его. – Она хитро улыбнулась. – Те фрагменты, которые я разрешила прочесть. Некоторые страницы дневника я сочла за лучшее оставить при себе. – Она допила кофе и отодвинула чашку в сторону. – Ты хоть представляешь, куда делся Кит?

– Переплыл реку, – уклончиво ответила Мина. – Так все говорят. Думаю, появится, когда Берли уйдет.

– Да уж, лучше ему не попадаться на глаза графу. Третий раз Черный Граф не позволит ему сбежать.

– Как считаешь, что теперь предпримет Берли?

– Карту будет искать, – ответила Хейвен. – А что ему еще делать? Он выяснил, что ни у Козимо, ни у дяди Генри карты нет; и Киту ее не передавали. Куда делась та часть, которая принадлежала Козимо, неизвестно.

Молодая женщина встала и разгладила платье.

– Мне надо идти. Его светлость обязательно поинтересуется, где я была. – Она мило улыбнулась. – Спасибо за кофе и за доверие. Когда знаешь, что у тебя есть союзники, бороться проще. – Она взяла Вильгельмину за руку. – Могу я считать тебя своим другом?

Вопрос слегка озадачил Вильгельмину.

– Конечно.

– Отлично! У меня до сих пор не было никого, кому я могла бы доверять. – Не отпуская руку Вильгельмины, она добавила: – Теперь искать будем мы вместе. И что бы там не было в конце, мы найдем!

Леди Фейт попрощалась, и Вильгельмина проводила ее до дверей кофейни.

– Что бы там не было… – задумчиво повторила Вильгельмина, наблюдая, как ее новый союзник переходит рыночную площадь. – Знаешь, подруга, мы в этом деле по уши. Будешь верна мне, и я буду любить тебя, как сестру, – сказала она себе под нос. – Предашь, и пожалеешь, что на свет родилась.

ГЛАВА 33. Новые знакомства

Деревья вдоль реки окрасились в яркие оттенки красного, оранжевого и желтого, и однажды утром Кит проснулся и увидел, как листья несутся по ветру золотой лавиной. На следующий день в долине шел дождь. Прохладный северный ветер срывал с деревьев последнюю листву. Племя собирало оружие и инструменты – копья и топоры, скребки и дубинки, короткие ножи с каменными лезвиями, – увязывало шкуры и мотки веревки из плетеного волокна, готовясь двинуться в путь.

Никакие обсуждения этому не предшествовали, или Кит их не заметил. Все просто поняли, что настал день переселения, и начали собираться. Кит тоже свернул шкуру, на которой спал, и начал собирать копья. Он узнал, что все его хлопоты по хозяйству неизменно подмечались племенем. Похоже, его все больше начинали считать экзотическим и в меру полезным домашним животным.

Когда сборы завершились, вождь повел их через долину. Они спустились вниз по течению реки, и благодаря почти голым деревьям и кустам Кит мог теперь лучше видеть размеры и форму большого ущелья, в котором они провели лето. Местами серые каменные стены возвышались над ними на сотни футов, местами сходились так близко, что узкая щель пребывала в вечной тени, иногда стены расходились так широко, что почти терялись в туманной дымке над лесом. В узких местах река быстро бежала по неровному руслу из заглаженных камней; когда стены отступали, вода разливалась шире, превращаясь в настоящую реку, неторопливо несущую воды через лес.

Шли все утро и остановились на привал только около полудня в роще на краю просторного луга с высокой уже посохшей травой. Пособирали и поели немного поздней ежевики, понежились на солнышке. Кит нашел плоский камень, растянулся на нем и дремал, пока не пришло время снова двигаться дальше. Они не останавливались до захода, нашли лощину у реки и разбили простой лагерь.

Огня в ту ночь не зажигали, и Кит понял, насколько неподходящей стала его одежда. Он завернулся в свою спальную шкуру, но, тем не менее, большую часть ночи провел без сна, стараясь дрожать поменьше. Он понимал, что когда-нибудь ему придется пополнить свой гардероб мехами, такими же, как у всех в племени, но думал, что еще успеет экипироваться.

На следующее утро они отправились дальше вдоль реки, становившейся все глубже. Перешли тропу, от которой начиналась лей-линия. Кит достал лей-лампу, но не увидел отклика. Впрочем, он и не особенно ожидал каких-то перемен, но идти дальше почему-то стало тяжелее. Остановились только один раз, попили и отдохнули. А потом, уже после заката, пришли на место. Их новый дом располагался на мощном известняковом уступе, торчавшем в пятидесяти или шестидесяти футах над дном долины и с видом на широкое русло реки. Кит понял, почему вождь выбрал это место для зимовки: уступ смотрел на юг, здесь было много солнца, а скальный навес защищал от ветра и всегда оставался сухим. Неподалеку вода выдолбила в камне два больших бассейна. Если не считать необходимости таскать дрова из леса внизу, место было замечательным.

По прикидкам Кита, они прошли от первого лагеря миль двадцать, а значит, находились примерно в пятнадцати милях от лей-линии, – слишком далеко, чтобы время от времени просто заглядывать туда для проверки. Но вскоре дел стало так много, что вспоминать о возвращении стало просто некогда. Переезд на зимние квартиры означал создание припасов на зиму.

На охоту в племени ходили и мужчины, и женщины, но если в прежнем стойбище такие выходы случались каждый третий или даже четвертый день, то теперь это была ежедневная работа от восхода и до полудня. Охота стала серьезной целью, к созданию запасов на зиму племя подходило со всей ответственностью.

Старики и женщины, остававшиеся в стойбище, занимались своими делами: заготавливали коренья, ягоды и орехи, плели веревки, выделывали шкуры и делали множество других вещей, без которых зиму не пережить. Постепенно голый выступ скалы превращался в некое подобие цыганского табора.

Сначала Кит оставался в стойбище и присматривал за малышней, пока старшие охотились или занимались собирательством. Кит пока не разобрался в родственных связях внутри племени, да, честно говоря, и не видел в этом необходимости, поскольку к детям все относились одинаково, внимательно и бережно. Роль няньки не очень тяготила Кита, она давала время на то, чтобы поразбираться в дневнике сэра Генри. Собственно, он не оставлял этих усилий с тех пор, как попал в племя. Пока он читал, дети играли у его ног. Самые мелкие принимали Кита за естественную деталь их мира и реагировали на него, как на любого другого взрослого. Дети постарше понимали, что с ним что-то не так и старались держаться от него подальше. Но все разом изменилось, как только Кит начал учить их язык.

Однажды взрослые ушли. Кит заметил, как некоторые дети постарше поют младшим, по многу раз повторяя одни и те же слова. Прошло совсем немного времени, и малышня уже вовсю повторяла звуки. Кит присоединился к игре и вскоре был зачислен в первый языковой класс. Племя решило, что это замечательная игра и наперегонки принялось за его обучение. Когда он освоил азы, один из старших детей притащил камень и вложил ему в руку.

– Что? – не понял Кит.

К его изумлению, ребенок очень четко ответил: «Ток».

– Ага, ток, – сказал Кит. Он отложил камень, взял другой и положил на ладонь.

– Ток. – Парнишка постучал по камешку, повторяя слово.

Для проверки, правильно ли он понял, Кит бросил камень и похлопал по гладкой каменной поверхности известнякового уступа, на котором они сидели.

– Что?

Опять прозвучало то же слово: ток. А Кит фактически удвоил свой словарный запас. Теперь он знал слово «камень» и добавил его в свой мысленный словарь рядом со словом «медведь». Затем они попробовали воду, которая оказалась просто «неа».

– Неа? – переспросил Кит, подняв брови. Он вылил воду из тыквы обратно в реку, набрал воды в ладони и вопросительно посмотрел на учителя. – Неа? – Он стряхнул воду с пальцев.

– Нет, – помотал головой его наставник. Указал на заводь, сунул руку в воду, зачерпнул немного и отхлебнул.

– Э-на.

Урок продолжался до тех пор, пока не начали возвращаться старшие, и к этому времени у Кита набралось с десяток новых слов. Он немножко поупражнялся, оттачивая произношение, чтобы похвастаться перед старшими вечером, но ему не дали шанса. Как только появились первые взрослые, его маленький учитель на глазах у всех взял камень и преподнес его Киту с выражением острого восторженного ожидания. Кит не удержался от смеха.

– Ток, – громко заявил он.

Эффект получился ошеломляющий – как будто он зажег римскую свечу или вытащил кролика из шляпы. Все собрались вокруг, и, прежде чем он успел это осознать, все стали совать ему камни только для того, чтобы послушать, как он произнесет слово. Он пошел дальше и продемонстрировал свое мастерство на воде, дереве, огне, руке, ноге и присовокупил еще несколько выученных слов. Затем, сполна завладев их вниманием, он положил ладонь себе на грудь и представился:

– Кит.

Однако этот жест вызвал озадаченное молчание. Он повторил его снова и еще раз назвал свое имя. Члены племени смотрели на него с недоумением, их тяжелые брови были нахмурены, широкие лица сморщились. Кит начал колотить себя в грудь и произносить свое имя медленно и четко. Он очень хотел, чтобы они поняли. Его попытки не дали никакого результата, пока вождь не выступил вперед и, честно подражая Киту, положил руку себе на грудь и голосом, который, казалось, исходил откуда-то из глубин организма, не сказал: «Дар-док».

Кит повторил слово про себя, затем указал на Большого Охотника и сказал: «Дар-док». Потом тем же жестом указал на себя и еще раз назвал свое имя.

Большой Охотник выпрямился и с гордостью произнес:

– Кит.

Получилось у него больше похоже на «Гидт», но Кит оставил это без внимания, поскольку успех Дардока вызвал восторженное ворчание вокруг. Остальные члены племени принялись скандировать его имя. Кит радовался, что успешно преодолел коммуникативную пропасть; он мог учить их, а также учиться.

Это было только начало. Молодая женщина протолкалась вперед, ткнула его в грудь и повторила его имя. Затем, положив руку на себя, произнесла с замечательным произношением:

– Не-эк.

Кит легко усвоил имя и тут же к нему бросилось все племя, наперебой представляясь и требуя, чтобы он повторил странные звуки. В последующие дни, наряду с изучением зеленой книги, часть дня Кит отводил на заучивание новых слов или повторение тех, которые он уже знал. Постепенно его рабочий словарный запас пополнялся, а вместе с ним приходило и понимание того, как племя Речного Города видело мир.

Между собой люди говорили совсем немного. Но рядом с Китом их словно прорывало, они болтали без умолку. Кит недоумевал, пока ему не пришло в голову очевидное объяснение: им незачем было говорить друг с другом, поскольку все они были прекрасными эмпатами, или даже владели телепатией. Между собой они прекрасно обходились без слов. Но Киту говорить приходилось, иначе его не понимали.

Убедительным подтверждением этого факта явился приезд гостей, случившийся через несколько дней.

Погода становилась все холоднее, дни короче. По утрам выпадал иней. Однако, на выступе, избранном людьми для зимовки, было немного теплее, а главное, суше. Кит шил себе новый красивый меховой костюм, в котором преобладали шкуры оленя и кролика. Он терпеливо орудовал кремневым ножом, костяной иглой и конопляной нитью, – всем этим снабдили его женщины племени. Он уже делал последние стежки, пришивая объемистый внутренний карман для лей-лампы Мины и дневника сэра Генри, и очень этим гордился – такого кармана ни у кого не было. Племя занималось своими делами, когда Дардок вдруг вскочил на ноги и уставился в туманные верхушки деревьев на берегу.

Мгновенно рядом с ним встали еще четверо и тоже принялись всматриваться в долину. Остальные люди побросали свои дела и притихли. Над стойбищем нависло беспокойство. Никто по-прежнему не обменивался не только словами, но и жестами, но все были настороже, напряжение витало в воздухе змеиными кольцами. Кит тоже встал и, стараясь не шуметь, подошел к краю уступа. Ему было любопытно, что так встревожило остальных. Прошла пара минут, а потом он услышал знакомый звук: по каменистой тропе, ведущей к уступу, кто-то шел.

Кит внутренне ощетинился. Кто это? Враги? Он огляделся в поисках оружия. И в этот момент племя расслабилось. Сразу. Всё. Дардок продолжал стоять, глядя вниз, в долину, но ощущение опасности просто растаяло. Что-то изменилось. Но что?

Только Кит не успел перестроиться, он по-прежнему беспокойно озирался по сторонам. На тропинке, ведущей к уступу, наметилось движение, а вскоре показались и гости: группа из пятнадцати человек – семь женщин, пять мужчин и мелочь разного возраста и размера. Им оказали восторженный прием, и Кит понял, что люди хорошо знакомы его племени. Кит подумал, что прибывшие могли оказаться просто частью большого племени долины, как-то связанной с приютившей его группой.

Тут гости заметили Кита, и он сразу оказался в центре внимания: его трогали, поглаживали, особенно интересовались его неухоженной бородой. Их просто очаровал цвет и фактура его кожи, а также тонкие вьющиеся волосы; не менее привлекательными оказались худощавая фигура, короткие руки, узкие плечи и прямая спина чудного пришельца.

Не успели уняться восторги первых визитеров, как появились следующие – четверо крепких мужчин несли на носилках пятого. Такого старого человека Киту видеть еще не приходилось: совершенно седой, с длиннющей бородой и таким древним и морщинистым лицом, что походил на мумию в мехах. Мужчины осторожно опустили носилки на землю, и несколько ближайших людей помогли старику встать на ноги. Впрочем, как только он принял относительно вертикальное положение, он отмахнулся от помощников и нетвердыми шагами направился прямо к Киту.

Его приближение для Кита сопровождалось легким покалыванием в основании черепа. Казалось, время замедлилось и сгустилось вокруг них. Кит вспомнил свои чувства, когда в детстве ему показали самое старое дерево в Англии – корявый дуб с переплетенными корнями, торчавшими из земли, по прозванию Дуб Мартон {Дуб Мартон – древний дуб в деревне Мартон, Чешир. Обхват 14,02 метра (46,0 футов) на высоте 1,5 метров. Самое большое дерево в Великобритании. Дереву больше 1200 лет. Много веков назад дерево раскололось на части, но корневая система у нескольких стволов общая.}. Кит вспомнил, как стоял под сумеречным пологом его раскидистых ветвей среди корней, таких же больших, как он сам, и чувствовал сверхъестественную силу, исходившую от дерева. Ему казалось тогда, что он стоит рядом с мирным исполином духа, живущим на ином плане бытия. А он, Кит – просто букашка, ползающая у подножия дуба.

Кит опять почувствовал себя стоящим рядом с существом, не только неизмеримо старше и мудрее себя, но и гораздо более могущественным, чем любой известный ему человек. И, как тот древний дуб, старик имел царственный вид: ну прямо король, сошедший с трона. Кит вмиг стал юнцом в тени существа, прекрасно осознающего его малость и незначительность.

Но вот что удивительно: страха не было. От старца волнами распространялось безмятежное всеприятие, и Кит понимал, что, несмотря на зияющую пропасть между ними, бояться нечего.

Древний медленно осмотрел Кита с ног до головы, а Кит обратил внимание на то, что один глаз старика был ярким и пронзительно острым, а другой скрывала какая-то непрозрачная пленка. Завершив осмотр, престарелый вождь поднял голову и требовательно посмотрел Киту в глаза. Кит понял, что с ним пытаются говорить без слов, и ему ничего не оставалось делать, как полностью открыться перед великим вождем. Результат получился ошеломляющим.

«Что ты за существо?» – вопрос ударил Кита, как кулак. Кит даже отшатнулся, чтобы не потерять равновесие. Прошла секунда, прежде чем Кит понял, что вопрос задан без слов.

– Я человек, – выпалил Кит, хотя знал, что его вряд ли поймут. Однако, он ошибся.

«Че-ло-век», эхом повторил бестелесный голос в его голове.

Внутренний голос слышался совершенно отчетливо, у него был иной тембр, отличающий его от мыслей Кита, иная текстура и интонация. Началось самое необычное интервью из всех, о которых мог помыслить Кит.