Текст книги "Грядущая буря"

Автор книги: Стивен Майкл Стирлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

«Как?», потребовал ответа Уоррен. «Как это могло произойти? И как долго уже это продолжается?»

«Почти с самого начала», сказал Пул. «Вот почему мы предположили, что вы двое имели к этому какое-то отношение. Или, по крайней мере, кто-то из вашей организации. Но мы не обнаружили никаких подтверждающих это доказательств». Казалось, он даже был этим расстроен.

Колвин охнул, как человек, которого пнули ногой в живот. Единственное, на что они сейчас были настроены, это контракт с правительством. Он прикрыл рукой глаза. «Где, черт возьми, Сара Коннор?», вдруг выпалил он. «Это определенно катастрофа таких же размеров, как и действия Коннор».

Если бы он не смотрел прямо на Пула, он пропустил бы тот момент, когда агент замер.

«Что?», ухватился за это гендиректор.

«Мистер Колвин?», вежливо спросил Пул.

Колвин взглянул на Уоррена, а затем снова на Пула. Он выпрямился, почти уверенный в том, что чувствует, как бледнеет. «Ну?», спросил он хриплым голосом. «Где она?»

Пул некоторое время сидел неподвижно, а потом сказал: «Вообще-то нам это неизвестно».

Это заявление заставило обоих руководителей вскочить. Уоррен бросился к окну, спиной к комнате. Колвин встал и, положив руки на стол, медленно наклонился вперед. «Чтооо?», тихо спросил он, приподняв бровь.

Уоррен повернулся к ним. «А может, это она…?» Он сокрушенно махнул рукой.

«Слила информацию?», спросил Пул. «Нет. Наверняка нет. Мы знали, где она находилась, когда начались эти проблемы».

Колвин снова опустился в свое кресло. «А у нее же могли быть… сообщники?», спросил он.

Пул покачал головой. «Маловероятно. Коннор всегда была волком-одиночкой. Степень и скорость этого распространения говорит о наличии какой-то организации. Честно говоря, джентльмены, у нас совершенно нет соображений по этому поводу, вот почему мы и решили проконсультироваться с вами».

«О, это лестно», ухмыльнулся Колвин. «Вопрос в том, кто от этого выигрывает, и как именно?»

«Да», сказал Уоррен. Он пожал плечами, а затем тоже сел. «Если кто-то стал бы взрывать заводы, я бы мог обвинить в этом луддитов. Но я не вижу, каким образом попытка сделать эту технологию универсально доступной вписывается в эту их навязчивую одержимость».

«Ладно» – Пул поднялся – «подумайте об этом, джентльмены. Если появятся какие-то соображения, не стесняйтесь обращаться ко мне». Он положил ничем не примечательную визитную карточку на стол гендиректора. Как и у Трикера, на ней был лишь адрес электронной почты. Пул взглянул на одного из них, потом на другого, один лишь раз кивнул и вышел, не сказав больше ни слова.

Они вдвоем секунд примерно сорок пять сидели молча; затем заговорил Уоррен:

«Нам пиздец», тихо сказал он.

ЮТА

Алисса нахмурилась. Отчасти она ожидала, что это будет Трикер; она надеялась, что с Трикером все может быть яснее и привычнее. По-видимому, этот Пул заменял Трикера. Но, похоже, он определенно был из того же сорта людей. Становилось также очевидным, что интерес правительства к Кибердайну ограничивался проектами, не связанными со Скайнетом.

И она, и Клея считали, что с высокой долей вероятности Умный металл окажется очень сильной приманкой для Кибердайна, которая сможет более или менее гарантированно обеспечить интерес правительства. Упомянутая вскользь ее сестрой возможность создания некоей структуры, подобной Скайнету, была призвана доказать невозможность ее сокрушения тем, к кому теперь перейдет этот проект, двойной крючок с наживкой.

А вот чего они не ожидали, так это того, что Клея исчезнет так внезапно и так основательно, почти совсем. Когда она вдруг пропала после беседы с Колвином и Уорреном, младшенькая I-950, естественно, предположила, что вмешалось правительство. Но она понятия не имела, где именно и от кого исходило это вмешательство. Она предполагала, что это таинственный Трикер. Но найти его оказалось невозможным.

Но теперь, с этим Пулом, Алисса надеялась, что у нее, наконец, появилась зацепка.

У нее теперь имелось несколько жучков, взломавших систему безопасности Кибердайна, и через видеокамеры самой же компании она проследила за тем, как агент прошел через здание и вышел на парковку.

Когда он отъехал, она зафиксировала номер автомобиля и начала поиски. Полученный адрес не был слишком информативным, автопарк правительства США, но, по крайней мере, было откуда начинать.

Она отрядила для этого одного из Т-101. У них хорошо получалось пролезть туда, разобравшись в бюрократическом языке.

Болтая ногами и приложив палец к подбородку, Алисса стала обдумывать возможную судьбу своей сестры. Казалось маловероятным, что ее убили. Если ее голова не была уничтожена вдребезги и полностью, компьютерная ее часть вышла бы с ней на связь. Если только ее не заточили в некое подобие клетки Фарадея, вероятность чего была астрономически мала, возможность установления ее местонахождения существует.

Нет, Клея жива, но ее где-то прячут, там, где она боится, что любая ее попытка установить связь раскроет ее истинную природу. Это ее молчание скорее являлось актом добровольным, нежели признаком какой-то беды, с ней приключившейся.

Иными словами, все, вероятно, шло по плану. За исключением неопределенности и Конноров, которые все еще живы и разгуливают где-то на свободе. Губы у Алиссы вытянулись от недовольства. Ей нужно было приступить к следующему этапу, чтобы оказаться в состоянии заняться ими.

И сейчас как раз самое подходящее для этого время.

БАЗА «РЫЖИЙ ТЮЛЕНЬ», АНТАРКТИДА

Клея не могла нарадоваться своей новой лабораторией; здесь было все необходимое оборудование, о котором она могла только мечтать, и любые материалы, какие ей только могли понадобиться, даже совсем уж экзотические, токсичные или даже незаконные, предоставлялись ей в течение 48 часов. Она решила это проверить и даже не пыталась скрыть своего ликования, когда ей представили какой-то малоизвестный и дорогостоящий элемент.

Трикер предупредил ее, что она не сможет делать снова такие запросы, не принося явных и осязаемых результатов в ответ. Клея возразила ему тем, что прочла очень длинную и содержательную лекцию о пользе чистой науки. Как никогда ранее, он оказался на грани желания сбежать от нее куда-нибудь подальше, такого она его еще никогда прежде не видела.

Сама лаборатория была небольшой, но ее очень рациональная эргономика компенсировала недостаток места. Ее белые стены и блестящие металлические поверхности каким-то образом придавали ей иллюзию объема, хотя размерами она была не больше большого встроенного гардероба. Плафоны на потолке имитировали естественное освещение, делая лабораторию еще более комфортной. Она ей очень подходила и полностью устраивала.

Между тем ее исследования в области плазмовещества T-1000 продвигались очень неплохо, и она смогла сохранить большую часть своих наработок втайне от людей, хотя казалось, в то же время, что она выдает много нового. Их ожидания естественным образом исходили из того, на что, по их мнению, был способен человек, так что в итоге они оказались от нее в полном восторге.

За всеми учеными постоянно следили. Поэтому, первое, что она стала делать, это просто сидела и думала о чем-то подолгу, или глядела в микроскоп.

После того, как она выяснила, что у них скопился огромный архив данных о такого рода «деятельности», она приступила к более активным действиям.

Первым ее реальным шагом стало создание определенного количества жучков; повозившись с некоторыми компонентами, она добилась того, чтобы ни один из них не казался подключаемым к другому, а затем она собирала их вместе, пока шла из своей лаборатории в столовую или в свою комнату; так, чтобы всем казалось, будто она возится со своими ногтями. Когда они были готовы действовать, она запускала их в вентиляционную систему. Один из своих жучков она запрограммировала так, чтобы он заползал в хранилище записей видеонаблюдений и по ее сигналу обрабатывал архивные кадры так, будто она на них вообще ничего не делает.

Они уже успели собрать для нее интересную информацию, как о других ученых, так и о персонале базы, а также подтвердив ее подозрения о том, что за ней следят. Развлекательная сторона такого шпионажа за всеми остальными не компенсировала отсутствия связи с внешним миром, но она работала над этим.

В рамках ее плана сбить людей с толку и дезинформировать их относительно ее подлинной работы…

У нее имелась примерно дюжина проектов, продвигавшихся более или менее одновременно. Она уничтожила многое из того, что сделала, не сохранив информацию об этом на своих компьютерах. В конце концов, у нее же внутри имелся свой.

Но она вынуждена была быть осторожной. Они проверяли здесь весь мусор с маниакальной скрупулезностью. Поэтому они знали всё, до последней унции, какие именно материалы использовались и каким образом. Поэтому ей приходилось использовать лишь мельчайшие фрагменты предметов, работая с такой скоростью, которую никто из людей не мог повторить, и с предметами, едва заметными человеческому глазу. Пока что они ничего не заподозрили.

Одним из ее побочных проектов являлось создание того, что, как она надеялась, когда-нибудь станет нано-машиной. В данный момент она была еще огромной, хорошо видимой невооруженным глазом, если вы знали, где именно искать. И, к сожалению, она выполняла предельно простой набор операций, и требовалось еще несколько таких же, чтобы действительно выполнить какую-нибудь по-настоящему важную задачу.

Около десятка таких, соединенных вместе, размерами чуть меньше тех жучков, которые они с Алиссой создали для наблюдения. Но они гораздо сложнее и с течением времени, она была в этом уверена, ей удастся найти способ уменьшить их размеры без потерь в функциональности.

Клея готовила их к воздействию на биологические процессы, потому что у нее имелся определенный план. Но вот что трудно было здесь получить, так это подопытных животных для тестов.

Когда она подала такой запрос, тут же к ней прискакал Трикер, предложив ей сосредоточиться на Умном металле.

Клея терпеливо стала ему разъяснять, насколько канцерогенно эта вещество, и что, хоть она и старалась изо всех сил сделать его менее опасным, всего равно это было лишь компьютерное моделирование, и оно было недостаточным. Он долго смотрел на нее, а потом сказал, что посмотрит, что он сможет для нее сделать.

Теперь ей было понятно, почему Трикер нравился Серене. I-950 казалось очень забавным манипулировать им, а доводить его до саркастического раздражения и на самом деле доставляло удовольствие. В этом, она это понимала, она определенно становилась все более схожей с Сереной; это ее успокаивало, обнадеживало, но и одновременно настораживало.

Проверив показания одного из приборов, она что-то отметила себе, исключительно для успокоения слежки.

I-950 вынуждена была признать, что, хоть ей и нравилась эта ее лаборатория, она чувствовала, что немного страдает клаустрофобией. Не столько от пребывания под землей, сколько от нехватки информации. База была полностью отрезана от остального мира; здесь не было ни телевидения, ни радио, ни телефонов, ни интернета. И это несмотря на весьма резонный аргумент, заключавшийся в том, что отрезать их от наблюдения за прогрессом в интересовавших их отдельных областях науки означало замедлить их работу, или даже сделать ее бесполезной.

Ей сказали, что те, кто жаловался Трикеру, были подвергнуты его «проверке», и им сказали, что им лучше на это не надеяться.

«Этот Трикер», подумала она со скрытной улыбкой, «всегда пытается запугивать».

Все относились к этому агенту так, как если бы он и являлся властью на этой зоне, но I-950 знала, что агент никоим образом не участвовал в принятии решений относительно судьбы заключенных здесь ученых. «Ну, может быть, лишь в качестве конечного исполнителя, рабочего органа», допустила она.

Хотя у нее не было тому никаких доказательств. Но во всем остальном у него было не намного больше свободы по сравнению с ними.

Курт Вимейстер сказал ей, что Трикер был за что-то наказан, и именно поэтому он здесь и находился. Мысль о том, что этот едкий и колкий агент стал жертвой прихоти кого-то другого, ее заинтриговала.

Но на самом деле она не могла пока понять, радоваться ей или огорчаться оттого, что этот агент находится здесь, где-то рядом с ней. Плюсом в этом было то, что она знала, где он находится и что делает. А минусом – то, что он слишком близко находился от Скайнета.

Клея взглянула на часы. Ей уже почти пора было встретиться с Куртом за ужином.

I-950 тайно работала вместе с Вимейстером над его проектом и поставила вопрос о том, чтобы перевести это в официальную плоскость. Она имела все основания надеяться, что просьба будет одобрена.

Не она ли заложила основу для этого уже давным-давно?

Ее отношения с этим человеком были на удивление приятными. Он был блестящим собеседником, и слушать его мысли о том, как он планировал создать искусственный интеллект, который станет Скайнетом, было чрезвычайно захватывающе. Ее компьютер с трудом сдерживал ее эмоциональные реакции на него.

Инстинктивно I-950 не хотелось пока заниматься сексом. Хотя сама она в основном состояла из мяса, сам этот акт казался ей несколько уж слишком животным. Однако Вимейстер учил Скайнет говорить и думать, и поэтому для нее он был словно создателем ее бога, героем для всех таких же, как она. Иными словами, больше, чем просто человеком – представление, которое в точности соответствовало его собственному взгляду на самого себя. Более того, что-то такое в нем сильно ее привлекало, и она обнаружила, что медленно поддалась ему, начиная разделять его взгляды.

Конечно, он предполагал, что ее нежелание объясняется ее девственностью. Милое старомодное представление, которого она позволяла ему держаться. Он попросил у нее информацию, и она ее представила, и ей показалось несколько забавным то, что, хотя это отнюдь не ослабило его решимость следовать своим путем, это заставило его полностью изменить свое поведение. Клея решила, что, возможно, лучше всего заставить его думать о ней, как о молодой и наивной.

Не помешает, чтобы и Трикер тоже так думал бы о ней. Тем более что он по-прежнему с подозрением смотрел на нее, когда с ней сталкивался. Он же сказал тогда I-950, что она похожа на кого-то, кого он знал, но она чувствовала, что он еще не связал ее с Сереной.

Но она проявляла осторожность, стараясь манерой своего поведения и голосом отличаться от своей родительницы, как только могла. Тем не менее, она внимательно наблюдала за ним. В конце концов, даже Серена опасалась его ума и хитрости.

Она вскочила со своего табурета и направилась к двери. Пока что у нее не было необходимости что-то с ним делать. Когда возникнет такая необходимость, она найдет выход. Клея выключила свет.

Она обнаружила Курта в столовой. Сидящим в одиночестве, как обычно. Однажды он сказал ей, что отбил охоту у других ученых общаться с ним.

Когда она спросила его, почему, он ответил: «Потому что они не очень-то яркие и умные в том, что выходит за рамки их узконаучных сфер, и как люди, они не интересны».

Поэтому она его спросила: «Значит, я должна быть польщена, потому что ты думаешь, что я одновременно и умна и интересна? Или я должна предположить, что ты просто хочешь со мной переспать? »

Он рассмеялся и заверил ее, что дело в первом. Она не поверила ему, естественно, но про себя заметила, что он может быть дипломатичным, когда захочет.

И теперь она следила за тем, как он следил за тем, как она к нему приближается, и что-то такое в его глазах вызывало ощущение тепла ниже пояса. Нейтрализаторы, конечно, его остановили, но пока это продолжалось, это оказалось очень приятно. Она улыбнулась ему, одновременно смело и застенчиво, и продолжала идти к нему, однако теперь чуть сильнее покачивая бедрами.

Вечер обещал стать интересным. И… в конце концов, Вимейстер был создателем Скайнета, а не самим Скайнетом… так что это будет не совсем инцест.

***

Клея чувствовала себя необычно довольной собой, когда шла на встречу с Трикером.

То и дело временами к ней подкатывало ощущение цветущего здоровья. Она знала, что сейчас ее процессоры вычищали ее организм от огромного количества эндорфинов.

Если бы она знала, что секс – это настолько приятно, она попробовала бы заняться им намного раньше. Хотя она и подозревала, что в этом деле важен хороший партнер.

I-950 постучалась в дверь агента и открыла его, не дожидаясь приглашения.

Трикер неприветливо поднял на нее свои голубые глаза: «Да?», прорычал он.

Клея одарила его ослепительной улыбкой и вошла в его кабинет, оставив за собой дверь открытой. «Я хотела узнать, известно ли вам что-нибудь о моей просьбе?», прощебетала она.

«Что это была за просьба? Вы вообще-то почти бесконечный фонтан всяких выклянчиваний».

Она надулась, но затем улыбнулась ему. «Моя просьба работать вместе с Куртом Вимейстером», сказала она. «Ее одобрили?»

«Вообще-то вам следует держаться от него подальше», сказал Трикер. «Во-первых, вы слишком молоды для него».

«Мы очень… сблизились», сказала ему Клея и вспыхнула, улыбнувшись ему.

Трикер поднял руку. «Не желаю ничего об этом знать». Он извлек какие-то бумаги. «Ваш запрос одобрен. Но вам нужно будет подписать эти отказы от претензий».

«Правда?», спросила она, взяв их в руки и просмотрев. «И в чем же в них смысл?»

«В том, чтобы вы осознавали, насколько серьезно то, с чем вы имеете дело». Он уставился на нее, таким взглядом, который невозможно было как-то истолковать.

Клея рассмеялась. «И что же вы со мной сделаете, если я кому-нибудь расскажу о том, чем я занимаюсь?», спросила она. «Сошлете меня в Антарктиду?»

«Кто знает, мало ли». Он чуть подался вперед в своем кресле, взял ручку и протянул ее ей.

Клея закатила глаза и взяла ее. Она подписала бумаги и вернула их ему. «У меня есть еще одна просьба».

«Ну конечно, ну еще бы», пробормотал он.

«Мне все тяжелее и тяжелее находиться все время в помещении», сказала она. «Словно стены и потолок на меня давят».

«Эй, дочка, на улице холодно», усмехнулся Трикер.

Клея отмахнулась от этого. «Я из Монтаны. Мороз меня не пугает. Но быть закрытой здесь, вот как сейчас, вот это меня пугает. Мне нужно выбираться наружу. И мне хотелось бы совместить свое пребывание снаружи с проектом, который я задумала. Мне хочется изучить тюленей, которые обитают поблизости».

Трикер вздохнул. К нему постоянно рекой текли ученые, желавшие выйти с территории базы. Но ни один из них не предлагал просто прогуляться и взглянуть на природу.

«На этом континенте множество ученых, изучающих тюленей», начал он.

«И ничто не помешает заиметь еще одну такую же». Она посмотрела ему в глаза. «Пожалуйста», тихо сказала она. «Я бы не пришла к вам с такой просьбой, если бы это действительно не превратилось в реальную проблему для меня. Я просто не привыкла находиться все время в закрытом помещении вот как здесь. Те, другие, вероятно, никогда в жизни не бывали в походах. А я выросла в горах, и не зря Монтану зовут Страной Большого Неба». Она дала возможность нескольким слезинкам смочить свои ресницы и тяжело глотнула. «Мне нужно наружу», прошептала она.

И ей действительно это было нужно. Не по тем причинам, на которые она ссылалась, но для дальнейшей реализации своих планов, чтобы проверить свои новые микромеханизмы на живых существах. И в надежде отправить сообщения своей сестре через специально разработанный радиоошейник, который она намеревалась надеть на какого-нибудь тюленя, который ей подвернется.

Трикер закатил глаза. «Тогда подайте запрос», сказал он. «Я отправлю его на согласование».

«Спасибо», сказала она, стараясь, чтобы слез у нее на глазах было больше, чем обычно.

«Но только я вам ничего не обещаю».

«Я понимаю. Но если вы дадите им свои рекомендации, они же это учтут, не так ли?»

Он лишь взглянул на нее. Она слегка улыбнулась и, чуть приподняв руку на прощание, повернулась и ушла.

Не переиграла ли она? Время покажет. Она думала, что добьется своего. Хотя бы только по той причине, что ему захотется узнать, что она задумала.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ПОМЕСТЬЕ ФОН РОССБАХА, ПАРАГВАЙ

Дитер вошел в гостиную, где Джон полулежал на диване, читая руководство по исходным программным кодам, и лучи яркого солнечного света, пробивавшиеся через одно из окон на крыше, высвечивали легкие красноватые оттенки в темных его волосах. Австриец бросил молодому человеку на колени посылку.

Джон вздрогнул, будто он спал, и посмотрел сначала на этот пакет, а затем на фон Россбаха. «Что это?», спросил он.

«Посылка», сказал Дитер, с легкой долей иронии.

Джон фыркнул. «Спасибо!», сказал он и встал. «Я буду в своей комнате, если понадоблюсь».

В комнату, как раз когда он выходил, вошла Сара, и он, выходя, наклонился и поцеловал ее в щеку. Глаза у нее удивленно расширились, и она обернулась, посмотрев на то, как он вышел, а затем она повернулась к фон Россбаху, вопросительно подняв брови.

«Ему по почте что-то прислали, от той девчонки, из Бостона», объяснил он, усаживаясь в одно из кожаных кресел и положив остальную часть почты себе на колени.

«Ааааа», задумчиво сказала Сара. Она медленно прошла в комнату. «Какой девушки?»

На этот раз брови поднял уже Дитер. «Он тебе о ней не рассказывал?»

Пытаясь скрыть боль в выражении своего лица, Сара села рядом со здоровенным австрийцем.

«Ах, нет». Губы ее печально скривились. «Ему семнадцать, а тут девушка, а я его мать…» Она вздохнула. «Думаю, вполне естественно, что это его личное дело».

Дитер сочувственно посмотрел на нее. «Но тебе все равно обидно». Насколько он мог судить, они были необычно близки друг с другом. Вероятно, вплоть до этих пор они делились между собой всем.

Сара помолчала некоторое время, а затем сморщила нос, посмотрев на него. «Немножко есть. Возможно». Затем она вздохнула. «Мне это досадно, да, хотя, по правде, я рада, что у него кто-то есть. И было бы хорошо, если бы она была где-то здесь, рядом…» Она наклонилась к нему. «Расскажи мне о ней».

Он пожал своими огромными плечами. «Я мало что могу тебе рассказать», сказал он. «Она из числа тех, кого он завербовал в Интернете для отслеживания всего непонятного и неясного. Затем, когда мы прибыли в США, он привез ей и ее группе процессор Терминатора. Она студентка Массачусетского технологического института», добавил он. «И очевидно, между ними что-то возникло».

«Хммм», сказала она. «Вероятно, мне придется обратиться к первоисточнику».

……………………………

Джон закрыл дверь в свою комнату, разорвал коробку, которую прислала ему Венди, и вытащил оттуда ее письмо.

«Привет, милый», писала она.

«О, это лестно», подумал он. Ведь один лишь поцелуй… «С другой стороны, мы сразу почувствовали какую-то близость друг к другу». По-видимому, трехмесячная разлука не изменила ее чувств – и это очень его обнадеживало. Он стал читать дальше:

«На этой неделе мы ездили в Нью-Йорк на шоу «Новый день». Это шоу, которое ведет Рон Лабейн, тот, из луддитов. Это просто замечательно! Не знаю даже как начать рассказывать тебе о том, насколько оно мне показалось окрыляющим. Жаль, что тебя там не было. Туда в автобусах поехало около ста человек из МТИ».

Ста человек? Джон перечитал это, потрясенный. «Сто студентов МТИ отправились на шоу новых луддитов?» Они оказались более влиятельными, чем он о них думал.

Это его потрясло. Он считал, что эта группировка станет всего лишь очередной однодневкой, хитом лишь этого года. И уж конечно, не тем, что может понравиться по-настоящему умным людям. «Таким, как Венди», подумал он, смутившись и встревожившись. Он расправил ее письмо и стал читать дальше.

«Я более чем когда-либо теперь убеждена, что его направление интеллектуального луддизма является ответом на многие наши проблемы: загрязнения окружающей среды, бедности, перенаселенности. И я должна признаться тебе прямо сейчас, что дала зарок».

Джон оторвался от ее письма и нахмурился. Она «дала зарок»? Что, черт возьми, это означает? Он не думал, что она пила.

«На случай, если тебя интересует, какой я дала зарок и о чем я поклялась, я чувствую себя немного неловко, рассказывая тебе об этом. Я понимаю, что должна была обсудить это с тобой, хотя это может быть с моей стороны самонадеянно. И, может, ты скажешь, что я была увлечена энтузиазмом толпы. Но я дала его, и я намерена сдержать свое слово.

Если ты не слышал, что это за зарок, то это обещание иметь не более двух детей. Если я разведусь и снова выйду замуж, а у моего второго мужа не будет детей, тогда мне разрешается иметь еще одного от него. Хотя в идеале я перевязала бы свои маточные трубы после рождения второго ребенка.

Горькая истина заключается в том, что единственным способом сокращения нашего населения являются личные жертвы именно такого рода. И сокращение населения – это лишь первый шаг; из этого вытекает все остальное».

Поморщившись, Джон опустил письмо и потер лоб свободной рукой. «Ох, Венди, если б ты только знала», печально подумал он. Через несколько лет перенаселение уж точно вряд ли станет проблемой.

«В любом случае, надеюсь, что ты не будешь сердиться на меня за то, что я проявила сама такую инициативу. Но я знаю, что ты человек здравомыслящий, и поэтому, надеюсь, ты это поймешь.

«Теперь о совершенно другом. Мы также посетили кое-какие достопримечательности, пока были там, и я захватила с собой кое-что для тебя в Линкольн-центре. Это удивительнейшая скульптура; и мне бы очень хотелось, чтобы ты ее сам увидел. Но есть видео, очень неплохое, в конце его есть раздел «История создания», который тебе наверняка покажется интересным».

Надеюсь получить от тебя скорую весточку. Люблю и целую…»

Джон вытащил из посылочной коробки видеокассету и осмотрел ее. На обложке была фотография какой-то странного вида современной скульптуры. Он ею не впечатлился, но ведь вообще-то он не был большим поклонником современного искусства. На обороте была куча не слишком информативных рекламных отзывов других художников и фрагментов из обзоров критиков.

«Но эй, если Венди осталась этим так впечатлена, значит это должно быть действительно что-то».

Он старался, и он понимал, что лишь пытался, подавить мысли о Судном Дне. Если только Судный День наступит. Так вот, если он наступит, этот идеалистический зарок Венди покажется довольно глупым.

И все же, то, что она сделала, его тронуло; тем более, что она написала ему об этом. Он почувствовал к ней нежность, гораздо более глубокую и уважительную, какую никогда еще не испытывал. Ему хотелось защитить ее, укрыть от любых угроз. В то же время он восхищался ее верой в будущее. Он улыбнулся и покачал головой.

После этого он взял кассету и вставил ее в видеомагнитофон и, сев, стал смотреть.

Сначала было небольшое пояснение, как и почему Линкольн-центр решил воздвигнуть статую и поручил покойному Владимиру Хиллу создать ее. Затем был показан фрагмент записи, сильно ускоренной, демонстрировавший, что эта штука по сути двигается. Название ее было «Венера Танцующая», и у Джона отвисла челюсть, когда он увидел, как она именно это и делает.

Сверкающая колонна, казалось, стала падать вниз и погнулась, затем высоко вытянулась и наклонилась, отверстия на ее поверхности увеличивались и сокращались во время этих движений. Вся эта штука действительно казалась живой, и ее движения были изящными и очень красивыми. И все же, несмотря на удовольствие смотреть на эту милую вещицу, что-то все-таки в этом ему не давало покоя.

Затем фрагмент с танцем закончился, и началась часть под заглавием «История создания». Скульптор, изнуренный от рака, описал процесс создания.

Он сказал интервьюеру, что если ему суждено умереть молодым, он, по крайней мере, создал самую уникальную скульптуру в мире, прежде чем его покинуть.

Затем пошли сцены торжественного открытия монумента, где были кадры почти неузнаваемого, еще здорового Владимира вместе с красивой молодой женщиной, которая и являлась создателем нового скульптурного материала Хилла, вещества, которое она назвала Умным металлом.

Лишь несколько мгновений он смотрел на эту улыбающуюся, покрасневшую брюнетку, нервно поправлявшую свои очки. Но именно это движение привлекло его внимание к ее глазам. У него дух захватило от шока и потрясения: он ее узнал!

«МАААМ!», закричал он, не двигаясь с места, оттуда, где он сидел на кровати, но лишь завопив еще громче: «МАМА! ДИТЕР! ИДИТЕ СЮДА! БЫСТРЕЙ!»

Сидевшие в гостиной взрослые переглянулись, а затем бросились по лестнице, извлекая из тайников оружие.

«Что случилось?», спросила Сара, ворвавшись в его комнату.

Джон указал на свой телевизор, не в силах произнести ни слова. Он даже не сделал своего обычного замечания о матерях, врывающихся в комнаты своих сыновей с оружием в руках.

Дитер и Сара подошли туда, откуда они могли видеть то, на что он указывал. Сара опустилась на пол, прижав обе руки ко рту. На экране застыло лицо, которое она вряд ли когда-нибудь позабудет. «Что?», подумала она в ужасе. «Она же мертва! Она убита. Она должна быть мертвой!» Никто не смог бы пережить такой взрыв, даже если бы они перед этим не снесли ей половину головы. И в любом случае она не могла уйти; это просто невозможно.

И все же. Это была Серена Бернс. Бывший босс Джордана, начальница службы безопасности Кибердайна. Новый вид Терминаторов – назовем их Инфильтраторами – отправленных сюда ??Скайнетом.

«О Боже», сказала она. Затем она сделала глубокий вздох и посмотрела на Джона.

«Может, я ошибся?», сказал он неуверенно.

«Хотелось бы», ответила она.

Дитер протянул ей руку, и она ее взяла. Он легко поднял ее на ноги. «Значит, была еще одна», мрачно сказал он.

«Разве так не всегда происходит?», спросил Джон.

«Вплоть до сих пор да», согласилась Сара. Она провела руками по бедрам. «Теперь нам нужно выяснить, где она – оно – находится, и что оно замышляет».

«Я свяжусь с Венди», сказал Джон. «Она может что-то знать».

Венди ответила на третьем гудке.

«Кирпичный завод Боба*, мы кладем что угодно», весело сказала она. На заднем фоне были слышны громкий смех и шумные голоса.

– – – – – – – – – – – – – – -

* Эвфемизм молодежного бара в кирпичном интерьере; Боб – это веселый официант.

– – – – – – – – – – – – – – -

«Венди!», с недоверием спросил Джон.

Он звонил из своей комнаты, лежа на своей кровати, опершись на подушки; было уже несколько поздно, и он боялся, что разбудил ее. «Полагаю, я ошибся», подумал он.

«Ой!», сказала она. Затем он услышал, как она разговаривает с кем-то, кто был там вместе с ней. «Эй, ребята? Мне нужно тут кое с кем поговорить наедине».

В ответ на это раздался протестующий вой; похожий на Снога и его банду. Он улыбнулся, вспомнив их. Потребовалось несколько минут, чтобы в конце концов она сумела заставить их выйти.