Текст книги "Война будущего"
Автор книги: Стивен Майкл Стирлинг
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
«Отлично», согласился Джон. «А к тому времени я либо закончу, либо окажусь в
безнадежном тупике». «Передай мой искренний привет Марион».
«Обязательно, дружище». Джон поглядел на то, как тот уехал, с чем-то похожим на зависть.
«Как замечательно было бы не думать о будущем, ожидать, что завтра будет так же, как и сегодня».
Конечно, если бы Рэй знал, что случится в будущем, у него, наверное, не было бы двух детей. И это была бы такая жалость, потому что они были отличными пацанчиками. Иногда Джон думал о Рэе и его семье как о теплом огоньке очага в холодном мире, о чем-то драгоценном и редком, о чем-то таком, что никогда не будет ему доступно.
«К делу!» , приказал он сам себе и вернулся к своему фургону, чтобы отогнать его в гараж.
*
Через два часа Джон установил клетку Фарадея, которую он сам соорудил дома, над материнской платой, которую он снял со своего фургона, и платы из ноутбука, и обе из них он подключил к диагностическому компьютеру. Он уже прошел несколько уровней довольно простых программ, не обнаружив ничего отдаленно интересного.
«Ну, я и не думал, что это будет легко».
Если что-нибудь там и будет стоящее, то оно наверняка будет хорошо скрыто. Он лишь не ожидал, что его поиски будут настолько ошеломляюще скучными. Джон встал и сделал себе чашку кофе. На это наверняка уйдет некоторое время.
«Стоп» , подумал он. «Если Скайнет отправляет указания автомобилям, грузовикам и
так далее, значит, в этом серебряном ящике должен быть беспроводной модем».
А если это так, то, возможно… Он подошел к своему ноутбуку и открыл файл с кодом, который он скачал из башки Терминатора, которую они захватили во время полета на самолете с Каймановых островов. Большая его часть осталась для них непонятной, несмотря на все усилия Снога и его команды из МТИ. Но если он прав, то отправка какой-
нибудь строки этого текста на компьютер фургона должна вызвать хоть какую-то
ответную реакцию. «Что ж, посмотрим, была не была», пробормотал он и, выбрав строчку, отправил ее. Ответная реакция, к счастью, оказалась весьма скорой. Появились четыре строки непонятного, но жутко знакомого текста. Сердце у Джона сильно забилось, во рту пересохло. Вот оно, положительное подтверждение подключения к Скайнету. Он закрыл глаза. А затем вновь открыл их, услышав, как заработало модемное подключение в диагностической машине. С модемом, находившимся вне клетки Фарадея. Он забыл, что у этой чертовой штуки была интернет-связь. Джон схватил тяжелый гаечный ключ и со всей силы ударил им по серебряной коробке, в которой находилась материнская плата фургона, а затем разорвал ее связь с диагностическим компьютером. После этого колошматить по коробке ему стало легче, и он продолжал бить по ней, пока она не разлетелась на куски, заблестевшие на бетонном полу, как конфетти из бывших микросхем… «Ого, Джон, я знаю, что компьютеры способны так выводить из себя, но ты же не сможешь без этой коробки управлять фургоном». Джон вздрогнул от неожиданности и обернулся, обнаружив, что на него вопросительно смотрит Рэй Лейбер. Лицо человека постарше стало чуть серьезнее, когда он увидел выражение лица Джона. «Прости», сказал Джон и отложил гаечный ключ. «Я подумал, что это целесообразно было сделать для отключения соединения». «Я понял». Рэй подошел и проверил разъем, а затем взглянул на разбитую коробку. «Может, у тебя есть какой-нибудь старый грузовик или еще что-нибудь такого же рода, который можно будет у тебя одолжить?», спросил Джон. Он подумал, что голос у него, кажется, дрожит, но не был в этом точно уверен. Внутренне его всего трясло. Рэй поморщился. «Есть тут у меня Ford 78 года, собирался я его восстановить», сказал он. «Работает очень хорошо, но вид у него абсолютно жуткий». «Замечательно», сказал Джон. «Можно оставить этот мой старый фургон у тебя?» Фыркнув, Рэй сказал: «Ну, если только ты не утащишь его отсюда на спине, то думаю, тебе все равно придется оставить его здесь. А ты не хочешь мне рассказать, в чем дело?» «Да», сказал Джон. «Но мне нужно ехать, мама попала в аварию. Коп многого мне не стал говорить, поэтому боюсь, что она, возможно, сильно пострадала». Он махнул рукой в сторону парковки. «Ключи в зажигании?» «Да», озабоченный услышанным, сказал Рэй. «Хочешь, поеду вместе с тобой?» Джон замялся из вежливости, а затем сказал: «Нет, лучше не надо. Возможно, я неправильно понял копа; иногда они могут быть такими малоразговорчивыми и скрытными из-за какой-то ерунды, так что у тебя порой вовсю разыгрывается воображение. Спасибо за то, что одолжил машину». «О чем речь! Дай мне знать, когда все это выяснится». «Я обязательно свяжусь с тобой», воскликнул Джон через плечо. Сначала он проверит «Клондайк»; если их там нет, значит, они, скорее всего, отправились в Джанкшн. Там у них имелось несколько любимых ресторанов.
«Радуйтесь пока и наслаждайтесь ими, ребята. У меня плохое предчувствие, что
рестораны скоро уйдут в прошлое».
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ДЕЛЬТА-ДЖАНКШН, АЛЯСКА
Джон просидел на автостоянке «Длинного дома»* около сорока пяти минут, уставившись в никуда – он глядел на мокрые зеленые деревья, мокрую серую грязь, мокрый тротуар и в мокрое серое небо, размытое как в тумане. Фургон Дитера стоял через три машины от него, но ни его, ни Сары, пока нигде не было видно.
– – – – – – – – – – – – – -
* «Длинный дом» – главный вигвам североамериканских индейцев, где проходили
общественные церемонии и собрания. Сегодня это чаще всего стилизация для
размещения ресторана.
– – – – – – – – – – – – – -
«Может, мне стоит всё сказать им внутри», подумал Джон. «Трусливо, конечно, но это
наверняка лучшая гарантия, что мама тут же не убьет меня наповал».
Сжав губы, он пристыженно повесил голову. Она, возможно, никогда больше с ним не заговорит – по крайней мере, не как с собственным сыном – но она наверняка и не убьет его, хотя бы потому, что этого хотелось бы Скайнету. Джон открыл дверь и вылез из машины, не обращая внимания на холод и капли дождя, которые били его по лицу и шее. Затем он пересек самую длинную автостоянку на земле…
«Хотя и не такую уж и длинную» , подумал он, увернувшись на ходу от человека с
огромной бородой в кроваво-красной теплой куртке макино, который выглядел так, будто
пил все лето вместе с еще молодой весной. «Хотелось, чтобы она длиной была где-то со
световой год. Или чтобы я мог просто убежать от всего этого».
Он вошел внутрь через переднюю дверь, затем прошел через прихожую, а затем миновал и внутренние двери – в большинстве заведений здесь имелись подобные тамбуры, специально для зимнего времени. В лицо ему сразу же ударил горячий прокуренный воздух, наполненный запахами еды, кухни, пива и шума от разговоров. Хозяйка у таблички с надписью «Пожалуйста, дождитесь свободных мест» махнула ему рукой, пригласив внутрь, после того как он ей сказал, что должен встретиться с людьми, которые уже сидят где-то здесь. Он остановился у входа в длинный, тускло освещенный зал, посреди стука столовых приборов и табачного дыма, которого было гораздо больше, чем ему того хотелось. Дитер и Сара, с бокалами в руках, смеялись за столом в полутемном уголке ресторана. В небольшой маленькой деревенской лампе, стоявшей посередине стола, горела свеча, и мама его выглядела тридцатилетней и очень красивой. Казалось эгоистичным навязывать им свои новости, сейчас, когда им было так хорошо
вдвоем. «Но с другой стороны, если уж они именно сейчас такие расслабленные, чуть
подвыпившие и кайфующие, может, и Дитер меня тоже тогда не прибьет». Он подошел
к ним, вымучив на лице неопределенно приятное выражение. Когда он подошел к столу, его мать понимающе ему улыбнулась. «Я вот все думала, когда же ты явишься», сказала она. «Но когда увидела выражение твоего лица, мне что-то не захотелось тебя приглашать». Джон закрыл глаза и сделал глубокий вдох. «Можно присяду?», спросил он. Сара и Дитер переглянулись, и великан сделал милостивый жест-приглашение; после чего Джон сел, сложив руки на животе. Становилось как-то мучительно от этого напряжения. «Есть хочешь?», спросила Сара, оглядываясь по сторонам в поисках официантки. Джон отмахнулся. «Нет». Он придвинулся чуть ближе к ним, и это его движение заставило и их тоже немного наклониться. Джон посмотрел им обоим в глаза. «Я должен перед вами извиниться за свое поведение», сказал он. «Перед вами обоими, но в особенности перед тобой, мама. И я должен вам кое-что сказать». Он стиснул зубы. «И клянусь, мне легче вырезать себе язык, чем сказать это». Сара откинулась назад, постукивая пальцем по столу и внимательно глядя на сына. По виду было видно, что ему… стыдно. Глубоко внутри у нее похолодела кровь в жилах, предвещая какую-то близящуюся катастрофу. Если бы Джон был каким-нибудь обычным молодым парнем, она бы подумала, что он сейчас собирается признаться, что от него залетела какая-то девица, и что он готов жить вместе с ней, пусть даже очень скромно и в лишениях. Но Джон не был обычным парнем, и значит, трагедия, из-за которой он выглядел таким поверженным и испытывал такие муки совести, была очень, очень серьезной. «Может, подождешь, пока не вернемся домой?», мягко спросила она. Он покачал головой. «Не думаю, что смогу выдержать такое ожидание». Он снова покачал головой. «Но не знаю, как вам об этом сказать». Дитер закатил глаза. «Расскажи так, будто докладываешь информацию», отрезал он. «Начни с начала, дойди до конца и остановись». Джон бегло ему улыбнулся, а затем снова опустил глаза. «Я прочитал записку мамы, и, несмотря на внутреннее сопротивление, я понял, в чем дело, после того, как спросил себя, почему же я такой мудак». Дитер что-то громко пробурчал в знак протеста, но Джон остановил его взглядом. «Я понимаю, как я себя вел. Поэтому я подумал, а когда же это началось, и это мысленно вернуло меня на базу «Рыжий тюлень». Сара с Дитером инстинктивно оглянулись, не слышит ли их кто-нибудь, и Джона это ненадолго, но грустно позабавило. «Перед тем, как Терминаторша убила Венди, она пыталась мне что-то сказать. Я думал, что это «Enter». Поэтому я подошел к компьютеру и загрузил диск, который обнаружил в ящике стола. После этого Терминаторша ее убила, мы убили ее, и потом мы покинули базу». Джон покопался в ногтях некоторое время, а затем посмотрел маме прямо в глаза. «Но теперь я все обдумал, и думаю, что она сказала… нет, я уверен, что она сказала не “Enter”, а “Erase” (“Стереть”)». Сара еле слышно охнула, будто ее ударили кулаком, не сильно, но прямо в солнечное сплетение. Она уставилась на сына, чуть приоткрыв рот и неловко двигая руками, как будто не зная, куда их деть. «Ты?», спросила она, не веря своим ушам. Она покачала головой, затем ахнула и прикрыла рот рукой. Сара встала, по-прежнему не сводя с Джона глаз. «Мне нужно пройтись», сказала она, словно в состоянии гипноза. Она вылезла из-за стола. Дитер начал подниматься, но она замахала ему рукой, чтобы он этого не делал. Некоторое время Сара просто стояла, глядя сверху вниз на Джона, который вынужден был лишь терпеть это, изредка бросая на нее короткие взгляды. Затем она отошла от них, поспешно и не оглядываясь. За столом воцарилась тишина. «Хорошо, что мы успели поужинать перед твоим приходом», сказал Дитер. Джон посмотрел на него, почувствовав себя дурно. «Не думаю, что теперь мне вообще когда-нибудь захочется опять есть», пробормотал он. «Захочется. И надо бы». Здоровенный австриец прищурился. «Нам нужно будет подчистить за собой, устранить проблему, которую мы после себя оставили». Это вызывало у Джона возмущенный и недоверчивый смешок. «Проблему? Это слишком мягко сказано, тебе не кажется?» «Да, но у меня нет с собой скрипки*».
– – – – – – – – – – – – – – -
* Как и в предыдущем романе Стерлинга, в этом также довольно часто встречается
игра слов. В данном случае она связана со словом «mess» – проблема, бардак, беспорядок, о чем говорит Дитер. Одновременно это слово похоже по звучанию на «mass» – «месса», на музыкальное произведение.
– – – – – – – – – – – – – – -
Искренне потрясенный, молодой человек уставился на него. «Я могу понять то, что ты не готов меня обнять, но я только что действительно понял, что во всем случившемся виноват я. Буду признателен, если ты не станешь надо мной насмехаться, хорошо?» «Ты допустил ошибку», согласился Дитер. «Но не ты один. Я знал, что ты ранен и немного не в себе. А ведь я опытный оперативник и должен был проверить то, что ты сделал». «Благородно с твоей стороны, что хочешь принять на себя часть ответственности, Дитер», начал Джон. Дитер отмахнулся. «В данных обстоятельствах заниматься составлением обвинений бессмысленно. И в нашем случае это особенно бесполезно. Мы бывали в таких ситуациях и раньше, Джон». Он кивнул головой. «И мы уже обсуждали нынешнюю ситуацию.
События неизбежно идут в определенном русле. Вы с мамой уже трижды полностью
меняли ситуацию. Первые два раза вы не были никоим образом связаны с созданием Скайнета, но ты обязан ему самим своим существованием». Он вздохнул. «И думаю, единственное разумное толкование здесь в том, что судьбе угодно было избрать именно тебя, чтобы именно ты и вдохнул в него жизнь». «Иной судьбы, кроме той, что мы творим для себя сами, нам не дано», сказала Сара. Джон вскочил и посмотрел на нее. Она стояла теперь рядом с самым мрачным выражением лица, но не смотрела на него, будто он был ее врагом. «Это было дурное стечение обстоятельств, последствия рока и неудачи, и это было плохо исполнено, что было вызвано, без сомнений, переохлаждением у тебя, и ранением и шоковым состоянием у Джона. Но мы не должны кататься по земле, выть и стенать: «О, это злая судьба, мы ничего не можем с этим поделать». Мы сражались со Скайнетом и раньше и победили его; и мы будем продолжать с ним сражаться, пока эта проклятая херня не будет окончательно уничтожена. А теперь поехали домой и приступим к делу». Она развернулась и ушла. Дитер посмотрел ей вслед с благоговением. «Ах, какая женщина», прошептал он. Затем он улыбнулся Джону и, перегнувшись через стол, похлопал его по спине. «Пойдем посмотрим, что же мы сможем сделать, а?»
*
У РЕКИ МОСКИТО-РИВЕР, ШТАТ АЛЯСКА
Нинель подъехала к дому на своем велосипеде по заросшему сорняками гравийному проезду, и чуть притормозила, когда дом стал виден сквозь кусты. Это был аккуратный небольшой домик с каменной печью и трубой и застекленным передним крыльцом-верандой. Он казался на удивление хорошо ухоженным по сравнению с состоянием подъездной дорожки к нему. В затененных уголках крытой веранды кто-то двигался, и Нинель сжала губы, смутившись оттого, что хозяева заметили, как она следит за домом. Тогда она решила подъехать к нему. «Привет, эй, в доме», крикнула она. Открылась дверь с защитной сеткой от насекомых, и на крыльцо вышла полненькая женщина с короткими седыми волосами, одетая во что-то не очень презентабельно домашнее. У нее было приятное лицо мамочки и настороженный, но умный и хитрый взгляд. Увидев ее, Нинель сразу же почувствовала к ней симпатию и успокоилась. «Привет и вам», сказала женщина и спустилась еще на одну ступеньку вниз. «Вы, значит, та самая Нинель?» «Петрикофф», согласилась Нинель и протянула ей руку. «Злая Ведьма», представилась женщина с усмешкой, и чуть пожав плечами. Она взяла руку Нинель и довольно крепко ее пожала. «Это имя мне казалось таким романтичным и интересным, когда я была помоложе». Она закатила глаза. «А теперь оно лишь напоминает мне о том, как я когда-то была молода. И тем не менее, многие и сегодня знают меня именно как Злую Ведьму. Входите, попьем чайку». Она поднялась по ступенькам на крыльцо, открыв ей дверь и приглашая в дом. «Только побыстрей, пока комары не залетели!» Нинель поставила велосипед на подставку и легко взбежала по ступенькам. Хозяйка провела ее мимо крошечной гостиной, по короткому коридору в ярко освещенную солнцем кухню. Вероятно, это была самое большое помещение в доме и, скорее всего, именно в нем Злая Ведьма проводила большую часть своего времени. Стены комнаты были выкрашены в мягкие желтые и бледно-зеленые цвета, с большим столом, характерным для типично фермерского дома и стульями со спинками из перекладин и круглыми плетеными сиденьями. Здесь пахло свежим хлебом и, возможно, чуть уловимым запахом сандалового деревца в горшке внизу. «У вас прекрасный дом», сказала Нинель. Женщина, клавшая заварку в чайник, обернулась и улыбнулась ей. «Спасибо, милая. Мне он тоже нравится». Она налила в чайник кипяток и принесла его на стол, где уже стояли две кружки. «Здесь мята из моего сада». «О, да? Это просто замечательно», сказала Нинель и села. «Рон сказал, что раньше вы были намного более активны, чем в последнее время», сказала Злая Ведьма, разливая ароматный напиток им обеим. «Да, я училась в колледже в Фэрбенксе, и у нас в кампусе было довольно много луддитов. Но теперь повсюду так много луддитов, что иногда мне кажется, что мы проповедуем уже среди обращенных. Понимаете, о чем я?» Злая Ведьма кивнула, помешивая добавленную в чай ложку меда. «Поэтому, когда появилась возможность заняться гонками на собачьих упряжках, я за нее сразу же ухватилась. И я была по горло занята тем, чему обучал меня Кайл, тому, что мне нужно было для этого знать, поэтому у меня даже не хватало времени быть в курсе того, чем занимаются мои друзья по движению, не говоря уже о каких-то других вещах. Но как только у меня вновь появилась такая возможность, я возобновила с ними связи». Она сделала глоток чая, одобрительно улыбнулась хозяйке и покачала головой. «Но, когда сам Рон Лабейн, лично, как мне показалось, стал отвечать на мои сообщения, ну, конечно же, тут мой интерес еще более усилился. Хотя…» – она осторожно поставила кружку на стол, – «должна признаться, иногда я сомневаюсь, что это действительно он». Злая Ведьма усмехнулась, в глазах ее появились веселые искорки. «О, я это прекрасно понимаю. У меня самой поначалу были сомнения, когда он вновь связался со мной. Но это он, тут все в порядке». Она решительно кивнула. «Никому другому неизвестно то, что известно ему, обо мне, о моей группе. Это он, никаких сомнений». Она посмотрела на Нинель и улыбнулась. «Хорошо, теперь расскажи мне все о себе». Возможно, из-за ее материнской внешности или из-за теплоты и симпатии, сквозившей в ее улыбке, но этой «Злой Ведьме» было очень легко все рассказывать; она оказалась очень умной слушательницей, которая умела задавать правильные вопросы. Или, может быть, оттого, что она, наконец, оказалась в обществе человека со схожими интересами и идеями, но Нинель с удивлением обнаружила, что рассказала ей больше, чем, вероятно, говорила всем другим за целый год. И когда прорвавшийся поток слов закончился, она удивленно посмотрела на свой холодный чай. Злая Ведьма усмехнулась и убрала чашку. «Ну, ты хотя бы старалась не отставать и быть в курсе текущей литературы», сказала она. «Я быстро и много читаю», призналась Нинель. «Когда у меня, наконец, появилась возможность наброситься на библиотеку, я просто пожирала все, что могла раздобыть интересного. А когда у меня не было туда доступа, я просто…» – она пожала плечами -
«ну, думала об учении мистера Лабейна. Мои родители считали, что лишь марксистско-
ленинская философия выдвинула самые важные идеи в истории человечества. Но они ошибались. Идеи Рона Лабейна спасут человечество от самого себя». Помолчав, Злая Ведьма сказала: «Наверно, твои родители считали себя революционерами». Нинель покачала головой, грустно улыбаясь. «Возможно и были, но лишь до моего рождения. Огонь этот почти совсем угас, еще когда мне не исполнилось десяти. Когда же я училась в школе, я открыла для себя движение Луддитов и попыталась заинтересовать их этим, но без всякого успеха. С тех пор, как я уехала учиться в колледж, я не была после этого дома ни разу, и если серьезно, я сомневаюсь, что они заметили, что я исчезла». Злая Ведьма дружески похлопала ее по руке. «Заметили, наверняка. Возможно, они даже открыли для себя свое движение заново». Нинель покачала головой. «Очень сомневаюсь. В последний раз, когда я была на одном из их партийных собраний, женщины обменивались там кулинарными рецептами, а мужчины разговаривали о бейсболе. И, как я уже говорила, огонь этот уже угас». «А как насчет твоего огня?», спросила Ведьма. «Он еще горит?» Девушка с готовностью наклонилась к ней вперед. «Дайте мне возможность проявить себя. Скажите мне, что делать, и я это сделаю. Я умею добиваться результатов». Ведьма рассмеялась и снова похлопала ее по руке. «Ну-ну, потише, дочка! Для начала, почему бы нам не попытаться связать тебя с некоторыми нашими единомышленниками и посмотреть, как вы друг с другом поладите. Ну а пока, Рон просил меня передать тебе вот это». Она встала и достала из стола брошюру. Нинель взяла ее и ахнула. «Ой! В библиотеке ее не было, и мне сказали, что не могут этого нигде найти». «Абсолютно уверена, что у них ее не было и не могло быть», сказала хозяйка с усмешкой. «И единственный способ ее получить – это по специальному разрешению Рона. Только предупреждаю тебя, никому ее не показывай. Это только для твоих глаз. Поняла?» С сияющими глазами Нинель прижала брошюру к груди и кивнула. «Я буду очень осторожна», сказала она. «Спасибо вам». «Знаю, что будешь. Но сейчас тебе уже пора двигаться, милая. Тебе ведь довольно долго ехать, правда ведь? » «Да». Сначала Нинель опешила, когда поняла, что Злая Ведьма знает, где она живет, но потом она сказала себе, что, разумеется, она это знала. Как же иначе Нинель могла получить указания о том, как добраться сюда? Естественно, они знали, откуда она двинется в путь. А может, и точное местоположение ее дома. Она поблагодарила Злую Ведьму за гостеприимство и за брошюру и уехала на своем велосипеде. Когда она ехала, ей пришло в голову, что в основном говорила именно она сама, и ее новая подруга знала о ней гораздо больше, чем она знала о Злой Ведьме. Обычно бывало все наоборот, и от этого ей было немного не по себе. И тем не менее, у нее ведь теперь была с собой последняя работа Рона Лабейна, вот она, под заглавием
«Запрещенные мысли» . И неудивительно, что в общественной библиотеке ее не оказалось.
*
«Рон учует твой дерьмо прямо сквозь экран», сказал Пёс Войны. Злая Ведьма даже не потрудилась обернуться; она продолжала печатать на своем компьютере донесение о встрече, делая паузы лишь на то, чтобы пыхнуть изо рта сигаретой с марихуаной. «Меня это успокаивает», коротко сказала она своим обычным, зычным и малоприятным голосом. «Ах-ах, но вот босс это не одобряет», сказал Пёс. Он плюхнулся в мягкое кресло рядом с компьютерным столом, ухмыльнувшись ей. «Ну тогда пусть босс идёт в жопу, или пусть поручит мне что-нибудь стоящее. А не расспрашивать наивных юных дурочек, у которых сексапильности больше, чем мозгов». Она сделала еще затяжку, а затем, подняв бровь, предложила марихуану и ему. Пёс отмахнулся. «Не питаю слабости к этому, старушка». «Нет», она показала на компьютер, «твои слабые места, похоже, связаны с нашей целью, в частности». Он закрыл глаза и опустил голову на спинку кресла. «Я вышиб ему его грёбаные мозги. И в голове у него их осталось так мало, что не хватило бы заполнить ими рюмку». «Тогда кто, к черту, читает мои сообщения?», спросила она. «Черт, если б я знал. Но мне нравится то, как он мыслит и что он думает». Злая Ведьма фыркнула в знак согласия и, сузив глаза перед экраном, продолжила печатать. «А знаешь, он всегда может определить, когда ты куришь», поддразнил ее Пёс. Ведьма зыркнула на него: «Тебе чё, заняться больше нечем?» Он стал крутить башкой по спинке кресла туда-сюда. «Не-а». Он посмотрел, как она печатает, еще пару минут. «Так что же ты планируешь сделать с этой сочной куколкой, а?» Ведьма показала на экран. «Это зависит от призрака Рона Лабейна, а не от меня». Пёс тихо заржал. «Мне нравится твое чувство юмора». «У меня его нет», ответила Ведьма. Пёс опустил вниз уголки рта и снова закрыл глаза. «У этой малышки есть потенциал», сказал он наконец. Ведьма задумчиво выдохнула облако ароматного дыма и медленно кивнула. «Возможно. Судя по ее воспитанию, она с молоком матери впитала осторожность и скрытность. Хотя она и замучила меня своими признаниями, полностью выговорившись». «Да», согласился Пёс. Он погрозил ей пальцем. «Но это одна из твоих уникальных и
неожиданных способностей. Ты умеешь любого расположить к себе и открыться тебе.
Отчасти потому, что ты очень похожа и говоришь точно так же, как прямо идеальная пекущая пирожки бабуля». Злая Ведьма улыбнулась. «Я сумела в нее превратиться», самодовольно согласилась она. «Что касается девчонки, она знает, что такое тяжелая жизнь и что приходится идти на жертвы. И она мне кажется эмоционально уравновешенной и самодостаточной. Она вполне может быть полезной. Все зависит от того, как ее воспримут другие. Думаю, что с ней стоит рискнуть». «Только вот времени мало остается», сказал Пёс. Ведьма посмотрел на него: «Почему это ты сейчас сказал?» Он похлопал себя по худому брюху. «Нутром чую. Вся эта херня со Скайнетом – это катализатор. Старина Рон злой как черт из-за этой фигни, на случай если ты не читала еще свою почту». «Да», тихо сказала Ведьма, почти мечтательно. «В этом-то все и дело, все верно. Наверняка именно поэтому он и заставил нас усилить вербовку». Пёс, согласившись, кивнул. Вербовка новых членов, создание складов со всем необходимым, обучение обращению с оружием, не говоря уже об интенсивном изучении методов расправы нацистов с неугодными гражданскими элементами. У группировки уже имелось по меньшей мере с десяток баз для уничтожения таких лиц, подготовленных в континентальных штатах. План состоял в том, чтобы согнать людей туда, заставить там работать на производстве оружия, еды, одежды, всего прочего необходимого для победы в войне. Фактически их там будут эксплуатировать до смерти; и их всегда там будет намного больше, там, где их будут брать. Но постепенно людей будет становиться все меньше и меньше, пока их совсем не останется. И тогда в мире воцарится порядок, и жизнь станет такой, какой и должна быть. И на некоторое время немногие избранные, он, Ведьма и другие, будут наслаждаться этим новым миром как наградой за тяжкий свой труд. Он ухмыльнулся. Он не мог дождаться, когда же, наконец, начнется этот тяжкий труд. Злая Ведьма хмыкнула в знак согласия, заметив эту улыбку, будто была посвящена в его мысли. А затем она вновь принялась печатать свое донесение.
*
СКАЙНЕТ
Объект «Злая Ведьма» вновь пичкала себя препаратами. Это было заметно по нажатиям ею клавиш и выбору слов, а также по ухудшению ее правописания. Рон Лабейн очень огорчался, когда Злая Ведьма баловалась наркотиками. Но судя по тому, что Скайнет обнаружил в сообщениях Сьюзи Джейн Гейнор (она же Злая Ведьма), ее потребность принимать наркотики ради успокаивающего эффекта, например марихуану, являлась редким признаком грамотной самодисциплины. Предоставленная сама себе, своим собственным органическим устройствам, она была бы жестокой и непредсказуемой и, по-видимому, способна была увлекаться и быть излишне возбужденной. Но она умела себя сдерживать, если обещанное ей воздаяние было достаточно привлекательным. В данном случае выплатой ей являлась власть распоряжаться жизнью и смертью любого из сових сородичей – людей, которых она сама выберет. За исключением верхнего эшелона Скайнета/Лабейна. Или же по усмотрению Скайнета. Отчет, который она для него составляла, подтверждал оценку Скайнетом объекта «Нинель Петрикофф» – как умной, эмоционально стабильной, независимой и способной. «Злой Ведьме» хотелось подтвердить её преданность их делу, но Скайнет в этом и не сомневался. Хотя понимания эмоций у него было не больше, чем у большинства людей, он знал, что в определенных параметрах они были предсказуемыми, и даже количественно определяемыми. Например, люди любили своих родителей, но любили их меньше, чем своих детей. Вследствие этого угроза детям человека, вероятно, приведет к иному результату, чем угроза родителям того же человека. Угрозы были лишь одним видом манипуляции, но были и другие доступные методы. Некоторые такие способы были способны подорвать эмоциональную привязанность человека даже к своим детям. Скайнет обнаружил, что если человек будет отчужден от своей семьи, то он или она начнет искать похожие отношения в чем-то другом. Некоторые находили их в общении с друзьями, другие в деле, и зачастую у них развивался особый образ мышления с поклонением лидеру группы, мало чем отличавшийся от отношения ребенка к своим родителям. Этой связью людьми можно было легко манипулировать. По его оценке, степень приверженности Нинели Петрикофф движению Луддитов составляла 85 процентов. Она была не настолько высокой, как у Злой Ведьмы и других шести членов ее ячейки, однако этого было достаточно, чтобы на нее полагаться. Особенно в первые годы, когда другие люди будут относиться к луддитам как к героям. Луддиты будут сохранять свой позитивный имидж до тех пор, пока к лагерям истребления будут допускаться лишь те, у кого будет высокий рейтинг, и до тех пор, пока там можно будет обеспечивать безопасность. Затем, постепенно, в лагеря отправятся менее полезные солдаты, где и они будут ликвидированы. Время уже почти пришло. Вскоре он получит в свое распоряжение необходимое количество усовершенствованных автомобилей и машин, которые пока будут заменять Охотников-Убийц (HK), до тех пор, пока не будут произведены настоящие HK, с помощью той информации, которую загрузила в его файлы Инфильтратор I-950. И вскоре он будет контролировать весь ядерный арсенал Соединенных Штатов.
*
АЛЯСКА
За Сарой Коннор громко захлопнулась дверь, и она направилась к своему компьютеру, бросив пальто с рукавицами на диван, промчавшись мимо него и остановившись лишь на полсекунды, чтобы бросить еще одно бревнышко в дровяную печь.
«Вот она, моя женщина-ураган» , подумал Дитер фон Россбах, следуя за ней.
«Посмотрим, смогу ли я противопоставить этому более тонкий личный подход».
Еле слышно присвистнув, он нажал большим пальцем на первый из целого списка
номеров на телефоне, подсоединенным к его компьютеру, и стал ждать – он ждал добрых
тридцать секунд, потому что звонок шифровался, разбивался на отдельные цифровые пакеты и распределялся по десятку анонимных серверов, переадресовывавших звонок по всему миру.
«Паранойя как образ жизни» , подумал он.
«Привет, Чен», сказал он, чувствуя, как его коснулись волосы Сары, когда она наклонилась к нему, чтобы прислушаться к разговору. «Да, это я. Мы считаем, что это началось, Чен. Так что готовьтесь».
